Саске редко прислушивался к слухам, что ходили по деревне. Играя в сломанный телефон, люди раз за разом изменяли посыл своих сообщений, и истина неизбежно тонула в гомоне их голосов. Об их с Наруто отношениях тоже ходило немало слухов. Некоторые из них были подкреплены какими-то весомыми аргументами, другие же были нелепыми от первого до последнего слова. Горожанам нравилось обсуждать жизнь главного героя деревни и главного предателя, а когда поползла информация о том, что их отношения вышли за рамки дружеских, мирные жители переполошились ещё сильнее. Кто-то отвергал саму вероятность романтической связи между мужчинами, кому-то не давало покоя прошлое Учихи, а некоторые, наоборот, стремились как можно больше узнать о сложных и тайных взаимоотношениях между, возможно, будущим Хокаге и предателем деревни. Наивным было полагать, что их особую связь никто не заметит. В конце концов, к ним обоим было приковано повышенное внимание, пусть и по разным причинам. К Наруто потому, что он успел стать кумиром для многих жителей, и вызывал неподдельное восхищение у доброй части населения этого мира. А Саске, совсем наоборот, был всегда под прицелом сотен глаз за свои прошлые ошибки. Даже будучи двумя первоклассными шиноби, они не могли полностью скрыться от всего общества, а в их крепкую дружбу уже не верил уже практически никто. В основном, слухи, которые распускал народ, были достаточно надуманными и гипертрофированными, но даже из них можно было извлечь какую-то пользу. Во всяком случае, именно из уст одной парочки, Саске в один прекрасный день узнал, что он, оказывается, чудовище, которое изводит Наруто и мешает ему нормально жить.

Как оказалось, Наруто в последнее время выглядел... мягко сказать, неважно. У него был очень усталый и потрепанный вид, реакция стала значительно хуже, и казалось, словно он вообще перестал спать и есть. Поговаривают, что зрелище было весьма плачевным, учитывая, каким ярким и солнечным Узумаки пребывал раньше. Сам Учиха этого не замечал - дома Наруто был абсолютно нормальным. Улыбался, дурачился, и вёл себя так, словно ничего особенного не случилось. Изредка он замечал некоторую заторможенность товарища - он реагировал на слова брюнета с небольшим запозданием, но Саске списывал это на то, что им обоим иногда бывает сложно подобрать слова. Впрочем, если верить слухам, ситуация была намного менее радостной. В любое другое время бывший нукенин пропустил бы подобное мимо ушей - он не привык доверять байкам, которые шныряют по городу как крысы, и особой правдивостью не отличаются. Однако... он беспокоился за Наруто и, черт возьми, знал, что этот добе может действительно чувствовать себя неважно, и скрывать это. Вполне в его стиле. Он всегда стремился помочь всем и каждому, но сам не хотел становиться обузой для других людей. Кто знает, что именно повлияло на его состояние - работа шиноби, подготовка к посту Хокаге, или вся эта нервотрепка, вызванная пребыванием бывшего преступника в его доме? Учиха справедливо полагал, что этот вопрос нужно решить как можно быстрее.

Вечер опускался на Коноху медленно, растекаясь тёмными красками по золотистому закатному небу, и Наруто скоро должен был вернуться. Наверняка он сразу почувствует слегка накалившуюся атмосферу в доме - Саске был взвинчен, но еще держал себя в руках. Он хотел, чтобы все эти слухи оказались просто очередной байкой, и хотел верить, что к состоянию Наруто непричастен. Потому что в противном случае им обоим, возможно, придется принять сложнейшее решение. Коноха все еще не хотела принимать того, кто был повинен в развязывании той жуткой войны. Саске не мог их судить, но эгоистично не хотел думать об этом - Узумаки успел стать для него всем. И, хоть иногда бывший нукенин вел себя холодно, он действительно искренне и сильно любил. Именно поэтому не хотел доставлять лишние проблемы тому, кто этого совсем не заслужил. Заварив себе чай, но так к нему и не притронувшись, Саске сидел на кухне и мысленно отбивал секунды в такт тикающим часам. Еще никогда ожидание не казалось таким долгим.

Наруто должен был вернуться с минуты на минуту.

Саске ощутил возвращение Наруто еще до того, как открылась входная дверь, теперь уже, общего дома. Их связь, как нити, натягивалась от сердца к сердцу, и брюнет нутром чувствовал - блондин взволнован. И, наверняка, взволнован от того, что почувствовал сам. Они знали друг друга подчас лучше, чем самих себя, и легко распознавали малейшие изменения настроения. Учиха не был зол, не испытывал раздражения, но был обеспокоен происходящим и тем, какой разговор им предстоит провести. За то время, что они жили вместе, случилось самое страшное - брюнет так сильно привязался к своему партнеру и так сильно окунулся в собственную любовь, что теперь просто не мог представить жизни без Узумаки. Раньше все казалось проще, тогда чувства не были столь сильны, они грели душу где-то на периферии сознания, позволяя брюнету путешествовать в одиночестве. Сейчас, вспомнив наконец, каково это - иметь семью, дом и человека, который дороже собственной жизни... Саске не был уверен, что сможет вернуть былое равнодушие. Наруто снова наполнил его жизнь смыслом, и позволил ощутить, каково это - любить и быть любимым, невзирая на формальности. Он помог усмирить ненависть, и показал, что силу можно искать не только во тьме, но и среди света. Он помог понять, каково это - быть счастливым. Чувство, которое брюнет не испытывал многие годы, и уже не надеялся когда-либо испытать... Наруто был удивительным, и Учиха знал это всегда, но только сейчас, пожив с ним под одной крышей, понял, насколько же сильно недооценил его внутреннюю силу, его внутреннее солнце. Он действительно был намного сильнее - не физически, но духовно, и спас этим не только самого себя, но и наследника проклятого клана. Меньше всего на свете Саске хотел разрушить это хрупкое счастье, которое, наконец, появилось в его жизни. И он надеялся, что в жизни Узумаки тоже. Однако это еще предстояло выяснить...

Брюнет действительно смотрел немигающим взглядом в одну точку, но Наруто он слышал даже сквозь поток собственных мыслей. Почувствовав, как руки джинчуурики коснулись его собственной, Саске неосознанно слегка вздрогнул. Они вместе уже достаточно долгое время, однако привыкнуть к нежным прикосновениям всё еще было тяжело. Жизнь шиноби оставляет шрамы не только на теле, но и в душе, и последние заживают значительно дольше. Прикосновения блондина приносили ни с чем несравнимое удовольствие и ощущение уюта, покоя... но даже на них реакция все еще продолжала работать. Услышав вопрос, бывший нукенин, наконец, поднял взгляд на своего партнера. В черных глазах отчетливо ощущалась усталость, беспокойство и нотки какого-то подозрения. Скрывать эмоции от Наруто было делом бесполезным, и обладатель шарингана делать этого даже не старался.
- Пока еще не знаю... - будто пытаясь пошутить, произнес парень. С чувством юмора у наследника великого клана дела обстояли весьма плохо, и понять, когда он действительно иронизирует, а когда пытается поддеть, было сложно. Саске шутил либо обидно, либо не смешно, либо пугающе, с нотками угрозы. Впрочем, Наруто прекрасно знал эту его особенность и вряд ли всерьез отреагирует на укол. Учиха действительно был расстроен происходящим, а разряжать атмосферу не умел. Да и не видел в этом сейчас никакого смысла.

- До меня тут дошли слухи, что некто, будущий Хокаге, с ног от усталости валится и с трудом держит себя в вертикальном положении... Ничего не хочешь мне рассказать, а, Наруто? - опустив привычные прозвища, которые как-то смягчали суровый тон, произнес Саске. Любого другого человека, окажись он рядом, этот ледяной голос погрузил бы в истый ужас - казалось, одной искры хватит, чтобы бывший нукенин спалил несчастного собеседника, однако Узумаки обладал удивительным навыком усмирять поднимающийся гнев своего напарника. Учиха всегда отличался сложным характером, но Наруто легко ладил с демонами. И с тем, что сидел внутри него, и с тем, что бесновался внутри брюнета - с ненавистью. Хоть она и отступила на дальний план, Саске слишком долго рос в её объятиях, чтобы полностью задушить и уничтожить - она всегда будет его частью, и иногда будет искать выход. Сейчас брюнет не был зол, но был напряжен, взволнован и... хоть и не признается в этом, напуган безрадостными перспективами.    Это вполне могло обернуться вспышкой гнева, и первые намеки на оный уже проступали - губы сжались в тонкую полосу, а рука, накрытая ладонями Узумаки, сжалась в кулак.
- Я хочу услышать всё. От тебя. Не от них, - стальным от напряжения голосом произнес Учиха, бросив камень в огород общества, которое шепталось за их спинами. Только сам Наруто может подтвердить их слова или опровергнуть, но Саске надеялся на искренность со стороны своего партнера. В конце концов, им нечего было друг от друга скрывать, они уже перешли все мыслимые и немыслимые пределы откровений, и слишком хорошо чувствовали настроение друг друга, чтобы накладывать на это хоть какую-то завесу тайны.