[nick]Kirinji Tenjirō[/nick][status]healer[/status][icon]http://s7.uploads.ru/X6IAO.png[/icon][sign] [/sign][lz]<center><b><a href="ссылка" class="link3";>Киринджи Тенджиро</a></b> <br>не спорить бля, я доктор<br><center>[/lz]Для бараков своего отряда Киринджи выбирал место сам – такое, какое хотел. И Эйджисай мог сколько угодно исходить на раскаленное говно, но где сел, там и слез бы. Хочешь, чтобы я служил под твоим началом, старый хрен – изволь идти мне навстречу, и ты пойдешь мне навстречу, потому что хочешь, чтобы я тебе служил. Потому как без меня ты не сколотишь то, чем загорелся. Ха-ха.
Постройки примыкали к скальному массиву, вглубь которого не рисковал ходить никто. Да и не дошел бы – концентрация духовной силы и свободной реяцу здесь была чудовищная. Густая, как пар – у шинигами послабее махом выбивало дыхание, те же, кто посильнее – потели, будто их уже запихнули в баню. Киринджи только посмеивался, на таких глядя – правильно, ибо нехрен беспокоить его, когда он работает.
Отряд это уяснил накрепко. Ерундой вроде снабжения и прочего их капитан себя не утруждал – на это были люди, которые в подобном соображали. В людях же Киринджи, оказывается, разбирался так же, как в реяцу – хотя, на самом деле, просто повезло с одним из офицеров. Хотя «повезло» - чутка не то слово. У парняги просто не оказалось выбора. Капитан йонбантая особо отрядными делами не занимался – он запустил систему, и его подчиненные прекрасно знали, что им будет несдобровать, если в этой системе что-то будет неладно. Выдрессировались они на раз-два – стоило только пригрозить купанием в источниках, или же, необходимостью участия в эксперименте.
Но, как бы то ни было, Киринджи все устраивало. У него было место для исследований, материал, время и возможность. Что это все приходилось совмещать с так называемыми капитанскими обязанностями – ну так, иногда и от работы можно отвлечься. Капитанские собрания он посещал как захочется, точно так же относился и к необходимости обучения салаг, которых ему поставляли. Чаще всего хотелось запихать этих идиотов головой в водичку, да подержать там пару минут. Чтоб кровь к башке прилила, именно.
«Вас в вашей сраной Академии чему обучали? Лечить? Ну так лечите, принципы же знаете», - по-настоящему тонких умельцев управляться с духовной силой Киринджи не наблюдал. Тратить свое время на посредственности? – да нашли идиота.

- Что, в своем отряде лекарей не нашлось, Ячиру? – Киринджи ядовито ухмыльнулся, даже не пошевелившись навстречу ковыляющей к арке входа Кенпачи. Ишь, явилась, не запылилась. Смертью несет, как от гнилой раны.
Мало кого в Готэе ему хотелось придушить порой так, как ее. Сильная баба, но на всю башку отбитая – это даже Ямамото признавал, а зашивать вспоротые животы и кишки туда запихивать, приходилось обычно Киринджи. Если было, что запихивать, конечно.
Другое дело, что с тем, чем сейчас от нее несло – смертью, и впрямь не справился бы никто, кроме него.
- В охеренное же дерьмо ты вляпалась, - радостно заявил Киринджи, цыкая на подручных Кенпачи – шавок из Одиннадцатого, что тащились за ней на расстоянии. Не решались подгрести поближе – боялись. Ну, и было чего. А еще их тут расплющит нахрен концентрацией реяцу. И эту чокнутую – тоже, если Киринджи ей не подсобит. А ему пришлось подсобить – и он скривился, глазами с ней пересекаясь, хватая за предплечье.
Духовная сила завибрировала, взбурлила, но тут уже успокоилась. «Дерьмо», которым от Кенпачи фонило, было чужим, было настолько незнакомым, что Киринджи даже ёрничать немного позабыл. Больше всего этой духовной силы было в черной рваной ране на горле Ячиру. Её так просто не убьешь, да и инстинктивный контроль духовной силы, как правило – и она, бестолочь, тоже не исключение – не позволяет шинигами просто так подохнуть. Раны закрываются – не всегда затягиваются сразу, но именно что кровотечение останавливается в разы быстрее. Это норма. Это так и есть, давно изученный и описанный в трактатах процесс. Кем? Величайшим целителем этого вашего гребаного Общества Душ, Киринджи Тенджиро. Капитаном Смерть – ему всегда нравилось пошучивать над номером своего отряда, четверкой.
Чтобы вытравить эту духовную силу из нее, придется постараться. Это как колючие камни ворочать, буквально. Нет, ну это надо же – Кенпачи кто-то потрепал. И в какое место – в смысле, в горло поразил! И даже не Ямамото!
«Непросто», - своих помощников Киринджи разогнал, отдав распоряжения готовить операцию. В одиночку он мало-помалу справится, «налепив» на рану поначалу нечто временное, не позволяющее истончаться реяцу. Но надёжней будет сразу залатать, а потом уже на восстановление переключиться.
Битва обладающих духовной силой – это не просто железками махать. Это инстинктивное «у кого больше». Вот у того, с кем Кенпачи схлестнулась, этой силы было охренеть насколько больше, чем у нее, и чем у Киринджи. И она, эта дерьмовая желтая хрень, словно засохшая моча, ломаными иглами сочилась в нее, оставалась в ране. Нужно вывести, как яд – иначе ослабит.
- И до чего прекрасно, что ты сейчас не можешь мне ответить, - осклабился Тенджиро, стаскивая с Кенпачи мокрый от дождя – лило знатно снаружи хаори, вместе с шикахушо. – Стоять можешь? – раз доковыляла сюда, и почти не падает ему на руки – значит, может. Скоро придется прилечь.
По углам операционной загорелись символы, образуя прямоугольник. Теперь здесь только Киринджи, его духовная сила, его… пациентки, чтоб ей, и эта жёлтая дрянь. Если Кенпачи и больно, то это не имеет значения – она ж Кенпачи.
Окутанная зеленоватым сиянием ладонь накрывает ее горло, ложится на ключицы. Вот теперь можно и поработать, - Киринджи прикрыл глаза, сосредотачиваясь.

Отредактировано Coyote Starrk (2019-10-11 09:55:47)

[nick]Kirinji Tenjirō[/nick][status]healer[/status][icon]http://s7.uploads.ru/X6IAO.png[/icon][sign] [/sign][lz]<center><b><a href="ссылка" class="link3";>Киринджи Тенджиро</a></b> <br>не спорить бля, я доктор<br><center>[/lz]Кровью клокочет под пальцами, пузырится, сбивает концентрацию. От виснущей на нем Ячиру Тенджиро отмахивается, бля, да что за херня, не мешай работать, а, дура! А она жмется и вешается ему на шею, кровью пачкает. Запах смерти сильнее становится, когда он чуть сжимает руку на ее горле, пытаясь вчувствоваться в эту клятую желтую мочу, что грызла ее изнутри. Да, от такой раны можно и подохнуть, не из-за остатков реяцу – но они подточат по крупице, а она, Ячиру, в себе это дерьмо будто заперла, спрятала, не хочет расставаться!
«Дура конченная», - хочется взвыть Киринджи вслух. Неумелое лечение он нащупывает раньше, чем младенец – материнскую титьку. Эти кое-как-наперекосяк стыки, как кривые швы, это возвращение к обратному, один из базовых принципов лечения кайдо – инстинктивно направленное, но неправильное. Хреновое. Что называется, распарывай, да зашивай наново, но она не дает же! Ухмыляется тут бля, кровью захлебывается на себя тянет, и довольная. Такой довольной эту чокнутую суку Киринджи никогда не видел. Вон же, кровью истекает, а на щеках румянец, будто в койке ночь напролет кувыркалась. И глаза так же блестят.
- Что, любовь всей жизни повстречала? – по белой мокрой ткани тянутся кровавые кляксы. Пальцы у Киринджи тоже в крови, он отнимает руку от горла Кенпачи, и, с силой ей нажав на плечи, укладывает на гребаную кушетку. – Ты, бля, можешь не дергаться? – приковывать ее заклинаниями неохота. Они все это уже проходили. Она все равно их собьет, как будто щелчком, а ему потом возись с высвобожденной духовной силой.
- Давай, лежи спокойно и помалкивай, - он склоняется к ране ниже, осматривая. Нет, будет просто. Кропотливо вот только – скучная, муторная механическая работа. Убери это желтое – выправи, как было. И так бесконечное число раз, - он опять матерится сквозь зубы, склоняясь над Ячиру, сам весь мокрый и в крови. Похоже, надолго с ней он тут застрянет.
Мелькает мыслишка отдать ее кому другому, но старикан не одобрит. Типа как, сор чтобы не выносить. Да конечно же. Сколько народу видело, как капитан Одиннадцатого бредет до капитана Четвертого, с развороченным горлом. Нет уж… привилегия старшего командирского состава, чтоб им. Видал Тенджиро этот старший командирский состав, конечно же, всяким. И по-всякому.
Киринджи хмурится, Киринджи нахер вся э т а система не нужна была. Но ладно, можно поступиться чем-то – своими предпочтениями, к примеру, ради того, чтобы иметь возможность работать. Лучше него все равно в Обществе Душ никого нет. Не родился, не появился, и уж тем более – не выучился. Да и незачем, - пальцы опять пробегают по подставленному горлу Кенпачи. Ее духовная сила вздрагивает, она, чтоб ей, ликует – у ауры тоже есть свои вибрации, и такого отчетливого ликования Киринджи не ощущал уже очень давно. Она довольна, как сытая кошка, и от того, что по сути, сейчас она, вся такая раздовольная, тут у него окочуриться может, его аж досада берет. Ладно, у него – не окочурится. Но прямо бесит – до отвращения.
«Только убивать и можешь, сука. Разве что не кончаешь, убивая», - а сейчас ее едва не прикончили, и вот, большего кайфа не требуется.
Ненормальная, - рана затягивается. Киринджи ощущает, как под пальцами сходятся края разорванной плоти. Рана по-настоящему рваная, как будто Кенпачи на что зазубренное напоролась.
«Нашелся же такой», - ухмыляется Киринджи, поглаживая безотчетно края раны, с которых кровь не только смыта, но уже и не сочится. Только синеватые тени пополам с багрянцем – кровоподтеки, остаются.
А колючее и желтое там сидит. Крепко. Вытягивать ее… «Всю ночь промаюсь», - Киринджи раздраженно кривится, и садится на кушетку, бесцеремонно отодвигая голую до бедра – дзюбан задрался, ногу Ячиру. Ишь, разметалась, сияет.
Ее пульс под ладонью бьется четко и ровно, слишком часто.

[nick]Kirinji Tenjirō[/nick][status]healer[/status][icon]http://s7.uploads.ru/X6IAO.png[/icon][sign] [/sign][lz]<center><b><a href="ссылка" class="link3";>Киринджи Тенджиро</a></b> <br>не спорить бля, я доктор<br><center>[/lz]Это бесит уже до смешного, - Киринджи отмахивается от тянущейся к нему ладони, назад подается, и со стороны оно, наверное, на какую-то котячью борьбу походит, да только свидетелей происходящему, само собой нет – и продолжать он не собирается. И незачем в его руку так вцепляться, бля! – а эта полоумная цепляется. И дышит тяжело, жарко. Ключицы вздрагивают, голая грудь – вздрагивает – мокрый дзюбан разъехался давным-давно, но Киринджи на это внимания обращать не стал. Чего он там не видел? – да и голых грудей на своем веку повидал больше, чем Ячиру людей прикончила. Но груди, вестимо, теперь посимпатичней тех, что когда-то у нее были – два прыщика на стиральной доске, какой когда-то эта девка была. Когда Киринджи ее из обгоревшего мяса обратно собирал. А теперь ишь, откормилась, отъелась его работа на харчах Кирио-чан! – он безотчетно прихватывает Кенпачи за бедро, которым она все дергает и ерзает. Мышцы стальные, крепкие, но кожа гладкая. И теплая – а значит, лечение идет как надо… да блядство!
- Угомонись ты, чтоб тебя! – совсем охренела, что ли? На святое руки потянула, к волосам – он битый час напрасно с ними что ли возился?!
Еще и ржет, ты посмотри на нее. Ей бля хиханьки, а Тенджиро – держи свою гребаную концентрацию Тенджиро, потому что иначе сейчас этот смех забулькает кровью.
«Не забулькает», - вот хоть ненавидь себя за безупречную работу.
Уже ясно становится, что жизнь – «жизнь!» - этой дуры вне опасности. Если бы она еще только не сопротивлялась тому, что Киринджи делает, не хапала в себя эти крошки желтой реяцу, ишь, как золото бережет. Не дает забрать, и выгнать, смотрит с вызовом, и с пугающей, у такой, как Кенпачи, ласковостью. Она обычно так смотрит, когда кого прикончить хочет. С особым изяществом.
- Кончай выебываться, Ячиру, у меня и без тебя… дел по горло, - но, оказавшись схвачен за волосы, с ее локтями на ключицах, Киринджи и сам ржет. Потому что положение – до идиотского тупое, а улыбается эта зараза… заразительно. И бесстыже.
Не то что бы Киринджи в принципе задумывался о каком-то стыде, порой принимая доклады отрядных, сидя в горячих источниках в чем мать родила.
- Заканчивай, - не удержавшись в этой возне и дёрганье, он ей лбом в ключицу утыкается, трясясь от смеха. А рука – рука на ее теперь уже закрывшейся ране, и кончики пальцев едва заметно подрагивают, незаметно светясь. Своей духовной силой Киринджи тянет и тянет из Ячиру это желтое дерьмо, ведет ладонью ниже, до сведенных ее предплечьями грудей.
Она кусается, когда целуется – тонкие губы прохладные и цепкие. И ей, похоже, все равно, что сейчас происходит. Самая смертоносная, чтоб ей, самая устрашающая (не физиономией) шинигами Общества Душ очень готова. И очень, неожиданно приятно горяча – а руки с ее горла Киринджи не убирает, даже когда она вздыхает под ним, пока еще безмолвная. Ну и славно. Если кто снаружи отирается – ничего и не услышит.

[nick]Kirinji Tenjirō[/nick][status]healer[/status][icon]http://s7.uploads.ru/X6IAO.png[/icon][sign] [/sign][lz]<center><b><a href="ссылка" class="link3";>Киринджи Тенджиро</a></b> <br>не спорить бля, я доктор<br><center>[/lz]«Твою-то!» - не успел даже выдохнуть – смехом выдох сбило. Падать, благо, оказалось невысоко, но Киринджи даже не понял, это его подсекли так ловко, движением тощей своей ножонки, или что еще случилось.
Да и неважно, бля, - он расхохотался, глядя на эту щуплую, над ним нависшую. Прыти вон сколько, будто только что не терла тут кровищу ручьём – щеки разрумянились, глаза сияют. Да уж, только вот рвение – это еще только начало. Не сказать, что опыта у нее достаточно – одно только дикое, порывистое, как вся она сама. Где там, какое еще изящество, или хотя бы знание того, что нужно с мужиками делать. Ну да и ладно. Осторожничать с Кенпачи тут никто не будет, да и не похоже, что она из тех, кому это нравится – а рука-то Киринджи по-прежнему оставалась на ее горле, и это и бесило, и веселило одновременно. Нет, серьезно – одновременно трахаться и лечить – это, конечно, вызов его мастерству. Так что давай, доктор Тенджиро, проверь себя, справишься ли?
«Ой бля, да справлюсь», - он почувствовал кровь во рту, почувствовал обрывок своего имени, выдохнутый навстречу, и осклабился. Вот-вот, значит, работает. И хорошо работает доктор Тенджиро… Тендж, ладно, ненадолго – пускай так. Иногда проще расслабиться, да и зачем напрягаться, в таком-то процессе, сверх надобности? Потоки духовной силы сами все сделают, сами, - пальцы едва заметно дрогнули по напряженной шее, по едва затянувшейся ране, перебирая – и раскрылись, когда из нее как харкнуло, выстрелило сгустком крови. Сильно запахло металлом, кровавые брызги разлетелись, оседая на лицах и руках.
«Вот», - выгнал все-таки последнее, заставил собрать в сгусток, и вытолкнул из Ячиру чужой реяцу – под толчок снизу, на резком выдохе. А она быстро учится, и мягче, жарче становится, чего уж от нее не ожидал.
И от себя Киринджи тоже, в общем, такого порыва не ожидал, но и на здоровье не жаловался – когда почти что под тобой полуголая красотка – красотка, ерзает, тут сложно удержаться. А кто она там, что она там, Кенпачи и прочее – на данный момент не имело никакого значения. Решительно никакого, так, это бля кто тут кусается?
- Фух, - поднимая затем над собой ладонь, покрытую кровью, уже частично подсохшей, и кривясь – засохло, стянуло, выдохнул Киринджи. – Ну-ка, почирикай, - и повернул голову к вытянувшейся рядом Ячиру. У той на горле, сквозь тоже подсохшие кровавые разводы, отчетливо виднелся бугристый шрам, свежий еще совсем, розовый. Красноватый – от прилившей крови, но совершенно точно, затянувшийся. И ни следа, - Киринджи прислушался, - ни следа того желтого колючего дерьма. Все он из нее выгнал, себя в нее вгоняя, хах. Он блаженно откинулся назад, выдыхая. Подустал слегка – как ни крути, а сквозь такую силищу пробиваться было сложно даже ему. Она ж и не давалась еще – но ему понравилось. И сквозь силу пробиваться.
Вызовы – это хорошо.

[nick]Kirinji Tenjirō[/nick][status]healer[/status][icon]http://s7.uploads.ru/X6IAO.png[/icon][sign] [/sign][lz]<center><b><a href="ссылка" class="link3";>Киринджи Тенджиро</a></b> <br>не спорить бля, я доктор<br><center>[/lz]Это кому тут еще надо бы заткнуться? – Киринджи глянул сквозь усмешку хмуро, прислушиваясь – чуть ли не ухом дергая на хриплый смех. Так всегда было, есть и будет, неважно, кого он лечит, и как, - хохотнул все-таки тоже, незаметно напрягаясь – и расслабляясь следом, расплываясь в довольной ухмылке. Работа сделана отменно – иного Тенджиро от себя и не ожидал, но задачку ему подкинули непростую. Не безнадежную, но сложную – так вот ее саму распутать, и желтое вытравить – рядовой точно бы не справился. Так быстро и чисто, - он дольно пошевелил плечами, по которым расползалось горячим – свеженькими такими царапинами. А эта еще лежит тут под боком и ржет.
Ничего-ничего. Связки надо разрабатывать будет, пока – так, а этой не поэмы вслух небось читать. Тьфу ты, смешно – Кенпачи и поэмы. Она читать-то хоть вообще, умеет?
- А то, - Киринджи покосился на Ячиру с ленивой снисходительностью. – Плёвое дело, - да, таким оно и было, зарастить ей горло, восстановить, по волоконцу, мышцы, вернуть на место баланс духовной силы, дабы тот – как и предполагалось – запустил процесс само восстановления. Гребаная гармония и равновесие должны быть во всем.
Даже в силе. Даже в противостоянии сил. Поэтому – да, плёвое дело для доктора Киринджи. Сделанное – еще больше таким. Переспать с ней, в общем-то, тоже было плёвым делом, и своего рода тоже вызовом, что ли?
Не, ну слукавил бы, если бы нет. Но башку ему отсечь Ячиру не смогла бы. Не успела. Все-таки, кое в чем он очень, очень быстр. Прямо-таки молниеносен. Хотя скакать в сюнпо с голой жопой – это не то удовольствие, к которому стремишься.
Он легонько отпихнул ее от себя – ишь, бодается, и шлепнул по мелькнувшей вверху белой заднице, сам продолжая валяться. «Идешь, бля», - проворчал про себя. Как у себя в отряде, что ей, распоряжается, а это его вотчина, между прочим, и разбираться с тем, что тут они наворотили, тоже ему.
- Так бля, хаори вернула, Ячиру! – ну да, хрен бы она послушалась, конечно. Нет, на хаори насрать, в общем-то. Понятно же, что ухватила, чтобы подразнить. Но самоуправства в своем отряде Киринджи не потерпит, даром, что эта задница (небольшая, но достаточно сочная, кстати говоря) сама по себе капитан. Пускай капитанит у себя в Одиннадцатом, и творит чего хочет. Жопа.
Над ладонями зажглись искры реяцу. Духовный фон горячих источников, тронутый их с Кенпачи, гм, слиянием, малость колебался. Сейчас можно было и не беспокоиться о том, что сюда кто-нибудь сунется – все полегли бы на подходе к арке входа в источники. И Киринджи это устраивало. Он сел на циновке, скрестив ноги, поднял раскрытые ладони над коленями, чуть шевеля пальцами – своя духовная сила была как кипучая и легкая вода горячих источников, реяцу Ячиру тоже напоминала воду – но темную, опасную и глубокую.
«Уместно», - по исцарапанным лопаткам пронеслось мягкой волной, когда купол барьера, сооруженного из выплеснутого, накрыл пространство источников видимым – ощутимым – только Киринджи куполом.
- Что, заебись тебе, бестия? – осклабился он торчащей над нежно-бирюзовой водой башке, которую скрывали полупрозрачные клубы пара. Отметил про себя, что погрузилась правильно, скрывая под водой рану – опасно, но правильно.
- Иди-ка сюда, - полотенце с бедер плюхнулось на влажные деервянные мостки. Киринджи сел в воду, и потянул Ячиру к себе за руку, опять накрыв ее горло ладонью. Сесть верхом к нему на колено, прижимаясь – это хорошая идея. Очень, очень хорошая, - встретившись с ней глазами, он не выдержал, и засмеялся.
- Нормально, держишь, - имея в виду то, что она инстинктивно напрягает свое духовное поле, защищаясь от силы источников. Напряжение рождает движение, в замкнутой системе – дает энергию. Только вот ей это втолковывать, и объяснять? Да нашла дурака.
- И кто тебя так, а? кому памятник при жизни ставить? Или ты его прикончила таки, а? – по голой груди задевало ее твердыми сосками, немного отвлекая.