"Я не знаю, почему так вышло".
Улькиорре часто доводилось это слышать. От людей, с которыми время от времени приходилось иметь дело, от шинигами, если ему было нужно допросить их прежде чем прикончить. А временами и от арранкаров, таких, к примеру, как Гриммджоу и Заэль, слишком зависимых от своих эмоций, чтобы в них разобраться. Все вышеперечисленные с большим трудом разбирались в мотивах своих действий и далеко не всегда могли объяснить почему поступают так, а не иначе.
У Улькиорры никогда не было такого оправдания. Он прекрасно понимал, что и почему делает, способен был объяснить и обосновать каждый свой шаг. Отчитываться, правда, перед кем-то, кроме Айзена-сама не видел надобности, но это уже другой разговор. Важно лишь то, что он всегда мог понять, какие именно его действия спровоцировали ту или иную ситуацию. И он совершенно точно знал, почему позволил всему этому зайти так далеко. Почему допустил, что Заэль не просто пообещал Гриммджоу силу Примеры Эспада, но и успел подготовить все необходимые манипуляции.
Он попросту не верил, что это может быть правдой.
Поначалу, когда он только пришел в себя, был уверен, что Гранц издевается над Секстой — это было понятно, в порядке вещей, не выходило за рамки их обычных отношений. Они постоянно задирали друг друга, изредка доходило до рукопашной, ни один не верил другому, но кое-что оставалось неизменным: Заэлю все равно удавалось подловить Гриммджоу, когда тот не ждал. Заставить поверить, выставить идиотом и вовремя скрыться с места преступления, потому что на расправу Секста был так же скор, как и на гнев.
Когда Улькиорра впервые услышал о том, что Гриммджоу теперь их новый лидер, единственной мыслью, которая посетила его при этом было "Что за чушь?" Это не просто казалось очередной насмешкой Заэля, это было очень неумелой, очень грубой насмешкой, которую должен был разглядеть даже Гриммджоу... но тот делал вид, что верит. Нет, он, похоже, действительно верил.
Этого хотел Айзен-сама, сказали они Улькиорре, и в тот самый момент он и осознал впервые, что что-то было не так. Прямо там, в лабораториях Гранца, через несколько минут после пробуждения от смертельного сна, Куатро задался вопросом, что должно было измениться в планах Айзена-сама, чтобы он позволил Гриммджоу стать в Уэко главным. Чтобы дал ему мощь, превосходящую силу любого в Лас Ночес, кроме него самого. Силу Примеры этому комку раздражения и вечно уязвленного самолюбия? Если Айзен-сама хотел покончить с остатками Эспады, если она больше не была ему нужна, стоило выбрать более эффективный и менее разрушительный способ. Гладиаторские бои в Уэко должны были стать достойным зрелищем, но Айзен-сама всегда был исключительно практичным.
Потом Улькиорра узнал, чо Айзена-сама с ними больше нет, и это одновременно прояснило многое и во многое же внесло сумятицу. Мало того, что он в одночасье утратил смысл своего существования и некоторое время искренне недоумевал зачем вообще нужно было его воскрешать, если его основная функция выполнена, а новых заданий не предвидится, так еще и причины, по которым Гриммджоу безоглядно собирался вручить свою жизнь в руки вчерашнего конкурента и пассивного, но врага, стали еще более туманными. На что он рассчитывал, отдаваясь в полное распоряжение Заэля? На его совесть? На его честь? На его любовь к риску?
Мотивы Заэля были еще менее прозрачными. Он был недостаточно глуп и не настолько самонадеян, чтобы верить, что Гриммджоу, усовершенствованный Гриммджоу с силой Примеры, окажется настолько благодарным или настолько уравновешенным, чтобы рано или поздно не обратить всю свою мощь против своего же благодетеля.
Нет, это решительно не поддавалось логическому объяснению и не могло быть правдой. Поэтому-то Улькиорра и позволил их сговору просуществовать так долго. Но теперь, когда подготовка была закончена, а Гриммджоу уже приплясывал от нетерпения в ожидании свистка на старт, верить пришлось.
Именно необходимость верить и привела его к дверям Сексты в тот день.
Улькиорра постучал. Гриммджоу не открывал, но не открывал демонстративно, возился, ходил, но не хотел гостей. Куатро никогда не одобрял такие игры.
- Я знаю, что ты там, Гриммджоу, - он постучал снова.
Дверь, прикрытая, но не запертая на замок, подалась. Улькиорра вошел, не задумываясь. Понятие личного пространства было ему знакомо, но на деле мало что для него значило. Гриммджоу это бесило, как и многое другое в нем, и надеясь избежать традиционного перечисления его недостатков - это грозило затянуться, Куатро сразу перешел к делу:
- У меня два вопроса, Гриммджоу. Первый: с каких пор ты доверяешь Заэлю? Второй: зачем тебе сила Примеры?
Он должен понимать: нет никакой уверенности, что Заэль сделает его Примерой, а не заставит пускать слюни, как Вандервайса, но все же рискует. Зачем? Ему так нужна сила? С какой целью? Почему именно сейчас, когда у него даже настоящих врагов нет? Тех, кто сильнее, Гриммджоу не интересует, а для того, чтобы гонять по Лас Ночес недобитков-Пустых уровня Сексты более чем достаточно.
"Может, он просто свихнулся?" подумал Улькиорра, и эта новая мысль показалась ему небезынтересной. Безумие многое объяснило бы. И жажду силы, в которой нет необходимости, и готовность довериться вчерашнему врагу, и тот факт, что, с его собственных слов, Гриммджоу приложил немало усилий, чтобы вернуть к жизни самого Куатро.
Он отошел в сторону, позволяя двери закрыться и прислонился к ней спиной. Чтобы взглянуть в лицо подошедшему Сексте пришлось даже немного закинуть голову, но разница в росте Улькиорру не смущала никогда. Доставать руки из карманов он нужным не посчитал.

- Нет, Гриммджоу, мне не нужна сила Примеры, - из эмоциональной тирады Джагерджака Улькиорра выхватил самое главное. - Мне просто интересно.
Он понимал, что провокационное "а тебе не похуй?" было скорее приглашением заняться собственными делами, чем требующим ответа вопросом, но поскольку ответ у него был, озвучить его казалось естественным. Тем более, это было правдой: Секста всегда казался Улькиорре любопытным, хоть и излишне суетливым экземпляром. Одно наблюдение за ним позволяло сделать немало занимательных выводов. Но сейчас, глядя на явно разъяренного и чуть менее явно испуганного Гриммджоу, он думал о другом. О том, каким безрассудным может сделать жажда власти, как застилает разум желание встать над другими - выше других. О том, как нужно бояться своей слабости и чужой силы, чтобы вопреки гласу рассудка добровольно отдать себя на опыты безумному ученому, способному сделать с тобой все, что заблагорассудится.
Разумеется, он не собирался убеждать Гриммджоу, что это очевидная глупость, тот и сам должен был это понимать. Если ему хотелось умереть став материалом для экспериментов Заэля - это было его право. Улькиорра хотел бы только знать, почему Секста не допускает мысль, что смерть не единственный исход, который может его ждать в результате неудачного - или удачного? - завершения "операции". Стать послушной марионеткой в руках Заэля и не иметь возможности вырваться - разве эта участь не была бы страшнее смерти?
- Ты рассуждаешь непоследовательно, - в конце концов, продолжил он.
Оглушительный хруст над головой был ему ответом. Гриммджоу искренне полагал себя недостаточно сильным, но прочной двери его комнаты этой силы оказалось более чем достаточно. Улькиорра не вздрогнул лишь потому что инстинкт самосохранения у него отсутствовал как таковой, а желание разрушать под влиянием эмоций для Сексты было более чем естественным. Хотя именно он должен бы уже запомнить, что Четвертого бесполезно загонять в угол и скалиться, угрожающе нависая сверху.
Куатро сделал единственный шаг в сторону - и снова оказался свободен делать, что захочет. Например, осмотреть разбросанные по комнате вещи, ясно свидетельствующие о смятении, в котором пребывает их хозяин. Пройти вдоль стены, увенчанной узким зарешеченным окном, посмотреть в которое ему не хватало роста. Улькиорру это не смутило - окно в его комнате находилось на такой же высоте, и он никогда не делал попыток в него посмотреть. Пустынные пейзажи Уэко его занимали мало.
- Говоришь, что не доверяешь Заэлю и готов убить, если что-то пойдет не по-твоему, но соглашаешься на сомнительный эксперимент. Зачем?- Куатро остановился у стены, вынуждая хозяина комнаты развернуться от двери к нему лицом. - Допустим, он действительно собирается сделать тебя Примерой, а не одним из своих безмозглых фрасьонов. Даже если так - он никогда прежде такого не делал. Результаты непредсказуемы, Заэль не скрывает этого. Считаешь, он не предпримет ничего, что бы защититься от твоего гнева, если попытка провалится?
Улькиорра все еще не собирался переубеждать Гриммджоу, не видел в этом смысла. Все, что его на самом деле интересовало сейчас, это мотивы Сексты. У него самого выбора не было - его возродили буквально из пыли, обрекли на вечное существование именно Гриммджоу и Заэль, и хотя мысль об одиноком бессмертии не пугала его так, как могла бы испугать человека, он не мог игнорировать догадку, что вечная жизнь не единственный побочный эффект его воскрешения. Кто знает, какие лазейки оставил себе Заэль в ходе своего гениального опыта? Куатро не боялся этого, но предполагал, что такое возможно, и вынужден был признать, что перспектива его совсем не радовала. Гриммджоу, похоже, предпочитал не думать о таком варианте вовсе.
- Сила Примеры ничего не значит теперь, когда Айзена-сама нет, а от Эспады остались только мы трое и Халибелл, - сделал он еще одну попытку донести свою мысль. - Мне безразлично, насколько ты силен. Заэль слабее уже сейчас. Ради чего ты собираешься рискнуть своей жизнью? Хочешь отбить Лас Ночес у Халибелл и командовать ее женщинами?

- Даже если бы это было мне интересно, я не смог бы проконтролировать работу Заэля. Я ничего в этом не смыслю.
Игнорируя Гриммджоу, Улькиорра снова неспешно обвел взглядом комнату. Большую - помнится, Секста присмотрел ее заранее и занял, как только смог - просто вышиб предыдущего хозяина и перетащил вещи. Улькиорра свою не выбирал, взял то, что осталось после других. В конце концов, это была всего лишь комната, и даже она для его нужд оказалась велика: все, кто в разное время заглядывал к нему, отмечали простор и отсутствие уюта. Улькиорра не удивлялся, он не стремился к уюту. Его даже удобство занимало не особенно, наверное, поэтому он искренне недоумевал, зачем Гриммджоу помещение в три раза больше. Теперь понял.
В этой комнате жил не человек - строго говоря, здесь вообще никто никогда не жил, арранкары были мертвыми изначально - но если сравнивать с жилищами других членов Эспады, эта больше всего походила на обжитую. Окна во всю стену, как будто жилец изголодался по несуществующему в Уэко солнцу, двери, навешенные только для того, чтобы их сломать. Какие-то мелочи из мира живых разложены на столе, Секста притащил их с непонятной Улькиорре целью - может, на память? Улькиорра не видел смысла в хранении вещи "для памяти", он на свою никогда не жаловался, но люди часто так делали, и Гриммджоу, осознанно или нет, повторял за ними. Он не только казался, но и был самым живым из них.
- Любопытно.
Секста не нуждался во сне, но тут имелась огромная кровать, не мерз, но со спинки свешивалось покрывало, он не наряжался, но зачем-то завел себе зеркало. Хотя последнее, возможно, и имело какой-то смысл, Гриммджоу всегда придавал внешности большое значение, и Куатро не потребовалось очень уж напрягать фантазию, чтобы представить его любующимся своим отражением. Это было проще, чем вообразить его же сидящим на огромном окне и томно глядящим в темное небо Уэко. Кому он подражал, кошкам из мира живых или человеческим женщинам? Интересная пища для размышлений.
Комната Улькиорры в этом смысле была куда более функциональной: он не тащил туда вещи, которыми не стал бы пользоваться, пусть даже человеческий быт диктовал их наличие. К примеру, он не тратил время на сон - мог, но не хотел, а значит не нуждался и в специально оборудованном для этого пространстве. У Гриммджоу таких мест для отдыха, не считая широкого подоконника, было два: кровать, на которой могли бы вольготно расположиться пятеро таких, как он, и диван. "Интересно, зачем? Ждал гостей?" У Куарто гостей не бывало, а если кто-то и приходил, он редко задерживал их дольше необходимого. И чтобы их, незваных, уж точно не посетила нежелательная мысль, стул в его комнате был только один.
Но Гриммджоу показывал себя более радушным хозяином, а если так, почему бы этим не воспользоваться?
- Я понимаю твое желание стать сильнее. Ты всегда болезненно переживал свою слабость, - проговорил Улькиорра ровно, встретил ярко-голубой пылающий взгляд Сексты и не отводил глаза ровно столько, сколько тому потребовалось, чтобы потерять к игре в гляделки всякий интерес.
Только после этого Куатро отделился от стены, обогнул выставленные в стороны локти и как ни в чем не бывало опустился на диван.
Оказалось... приемлемо.
- Меня интересовало, почему ты думаешь, что после этого эксперимента все еще останешься собой. Но видимо, твоя личность - что-то настолько незначительное, что даже ты не особенно за нее цепляешься. Я прав?
Строго говоря, Гриммджоу был прав, никак его происходящее не касалось. Но также, с учетом внезапно наступившего бессмертия, у него было достаточно времени, чтобы безнаказанно задавать кому попало самые неудобные вопросы. К тому же, прикинул Улькиорра, когда Гранц сделает из Сексты свою марионетку, жизни, пусть и иллюзорной, в мертвом Уэко не останется совсем.
Не то чтобы это его волновало. И все же.

Отредактировано Ulquiorra Schiffer (2019-05-29 14:04:05)