Адская, невыносимая боль, пронзила тело, словно электрический разряд, заставляя Учиху поморщиться и с огромным усилием разлепить уставшие глаза. Реальность постепенно возвращала себе наследника великого клана, вырывая его из лап забвения, в которое он провалился во время последней атаки. В тот миг, теряя связь с внешним миром, брюнет не успел испугаться или запаниковать, но мысль о собственной гибели казалась настолько очевидной, что не вызывала никаких эмоций. Только холодное равнодушие. Саске не боялся смерти, он давно принял её, как данность. Шиноби умирают молодыми, особенно такие, как он.

Однако судьба, видимо, решила распорядиться иначе. Смерть уже глотала Учиху, там, во время боя с Мадарой. Прожевала и выплюнула обратно. Подавилась, гадина. И вот, снова... Она снова вгрызалась в последнего из великого клана, и снова оставила его, не в силах проглотить. Саске еще не знал, что эта тварь успела оттяпать от него огромный кусок, он просто лежал, смотря затуманенным, немигающим взглядом в глубокие синие небеса.
Ему было очень, очень больно.

Несколько долгих секунд потребовалось брюнету, чтобы осознать, что он действительно жив, что эта реальность - не иллюзия, не привет из загробного мира. И, по мере того, как к юноше возвращалась возможность трезво мыслить, к нему возвращался и груз, с которым он шел в этот бой. Боль физическая, боль душевная... Кажется, они сплелись в единый ком, и не отличить уже, где ноет тело, а где страдает душа. Саске было чертовски плохо. Жизнь загнала его в тупик, но... что дальше? Очнувшись, он увидел перед глазами только далёкое безоблачное небо. Синее, яркое и теплое, но такое чужое... На секунду затуманенный разум подкинул шальную мысль - вовсе не это брюнет хотел видеть, вернувшись в мир живых. Узумаки... Узумаки видно не было.

Сражение оставило Саске совершенно без сил, глаза неумолимо слипались, а в ушах стоял сильный гул, заглушавший биение сердца. Нукенин не слышал тяжелого дыхания Наруто, лежавшего совсем близко, а повернуться он не мог - левая сторона тела практически онемела. Учиха еще не знал, что потерял руку, его волновало другое... а что теперь, что делать дальше? Боль в теле не шла ни в какое сравнение с болью душевной... Наруто был мёртв. Единственный человек, который ценил и уважал, который не сомневался и не пытался предать, который принимал и понимал...

Саске надеялся, что, уничтожив его, сможет разорвать эти проклятые узы, но сейчас, наблюдая за изредка проплывавшими маленькими облаками, брюнет осознавал, что своим поступком ничего не решил. Наруто до последнего пытался помочь, пытался спасти, и брюнет никогда не понимал, почему. Даже когда весь остальной мир отвернулся, Узумаки упрямо тянулся к нему... И Саске знал, что рано или поздно, он дотянется. Рано или поздно он разгонит эту тьму, и приманит своим светом нукенина, как бездомного котенка. Учиха пошел бы к нему, обязательно пошел бы... Потому что доверял. Осознание этого пугало человека, привыкшего жить в абсолютном одиночестве. Пережив предательство однажды, он боялся нового. Боялся привязываться, боялся подпускать кого-то к себе настолько близко, ведь люди имеют привычку пускать в расход даже самых близких. Пошел бы Наруто на такое, воткнул бы нож в спину?

Нет. Юноша ни секунду не раздумывал над ответом. Джинчуурики был слишком светлым, слишком искренним. Он не умел лгать, не умел играть в дружбу. Этим отличался от остальных, этим пугал и завораживал одновременно. И теперь, когда Саске не видел, не слышал, и не ощущал его присутствия, на брюнета обрушилась всепоглощающая пустота. Он выжил, он оправится и пойдет дальше, но… куда? Ведь более не было никого, кто ждал бы его, кто улыбался бы, кто мог бы подставить плечо. Впервые за десять лет жизни, нукенин почувствовал бесконечное одиночество. Ему некуда было идти, и… признаться, идти никуда уже не хотелось. Саске достиг своей цели — избавился от человека, который мог прикоснуться к его сердцу, вот только… узы все равно разорвать не смог. Они струной натягивались, искали отклик, и не находили.

Саске было очень, очень больно.
Вот только душа саднила сильнее, чем израненное тело.
Глубокую синеву далёких небес постепенно захватывал золотой рассвет.

Отредактировано Uchiha Sasuke (2018-10-18 20:16:43)

Гул, стоявший в голове брюнета, начал постепенно стихать. Глаз привыкал к режущему, яркому свету, а боль ощущалась значительно острее, чем прежде. И хотя левая сторона по-прежнему была парализована, чувствительность постепенно возвращалась. В Учихе не было демона, который мог бы его исцелить или притупить дискомфорт. Никогда не было. И рассчитывать он мог только на себя, привык и принял этот факт. И смерть принял, как нечто неизбежное. Почему-то, даже не видя ран, юноша понимал, что не выживет. Это не был страх, это была даже не интуиция. Это было чистое понимание, словно все извилистые пути, проложенные судьбой, были изучены вдоль и поперек. Саске не знал, насколько тяжелыми были травмы, но чувствовал неописуемую слабость и усталость - тело уже отдавалось в лапы смерти, а разум не спешил противиться этому. Потому что заслужил. Заслужил, за все грехи, что успел совершить.

Учихе всегда казалось, что он поступает правильно. Он всегда старался мыслить здраво, принимать решения умом, и этот путь долгое время казался единственно верным. Наруто, принимавший решение сердцем, был на другой чаше весов. Такой похожий, но такой непонятный, другой. Брюнет не мог опираться на душу и сердце, ведь они полагаются на эмоции, они ошибаются. Разум - логика, рациональность, чёткость мыслей и действий - островок безопасности среди хаоса чувств. Вот только... не получалось. Не получалось совершать верные поступки, не получалось найти понимания и признания у других людей. Саске всегда говорил, что это - лишнее, бессмысленное, ненужное. Это было самой удобной позицией, ведь нукенин знал, что люди за ним не пойдут. Проще сразу отсечь, проще оборвать, чем пытаться связать воедино. И, сколько бы юноша не думал об этом, понимание все равно не приходило. Почему, после всего, что происходило в мире, люди по-прежнему тянутся к эмоциям, которые его разрушали? Учиха не понимал окружающих, а они отказывались понимать его. И сейчас, стоя одной ногой в могиле, парень ни капли не боялся последствий. Ему некуда было идти, не было цели в жизни, не было мечты. А, значит, и держаться за этот мир... было незачем.

Голос Наруто пробился к нукенину, словно сквозь толщу воды. Брюнет на секунду подумал, что ему померещилось, но тело само отреагировало, словно по инерции цепляясь за спасательный круг. Прошипев от боли, Саске попытался повернуть голову в левую сторону, ведь именно оттуда шел звук, который, через гул в ушах, доносился обрывисто, будто зов с "того света". Уставшая шея, кажется, утратила всякую подвижность - деревянная, скованная болью по всему периметру. Прошипев от боли, парень медленно, словно впервые в жизни, обернулся к своему товарищу. Это был не мираж, не звуковая галлюцинация, не игры истерзанного разума - Наруто лежал рядом. Побитый, помятый, израненный, словно голыми руками останавливал поезд. И Саске знал - он выглядит ничуть не лучше. Потому что любой поезд остановить легче, чем Узумаки и его веру в дружбу...

- Наруто, ты... - "кретин", хотел было закончить Учиха, но его взгляд, словно невзначай, упал вниз - туда, где должны были быть их руки. Туда, где находилось то, что от них теперь осталось. На секунду в глазах брюнета промелькнул страх. Это была не просто глубокая рана, не просто ссадина или порез, и даже не разрыв плоти... плоти попросту больше не было. Последняя атака разорвала её на мелкие кусочки. Оставалось загадкой, как они оба еще находились в сознании, от сильной потери крови. Впрочем, страх исчез так же быстро, как и зародился. Секундная слабость, не более.

- Кретин. - Таки завершил свою фразу юноша, подняв взгляд и смотря на Узумаки в упор. Сейчас они были в равных положениях, оба стояли одной ногой в могиле. Но Учиха предпочел бы стоять там один. Сейчас в его глазах не было ни ненависти, ни презрения, ни злобы. Его взгляд был чист, и спокоен, впервые за много лет. Выдохнув, и проглотив болезненный хрип, брюнет чуть нахмурился. Тогда, после боя с Данзо, Наруто сказал - если потребуется, они умрут вместе. Значит ли это, что его слова оказались пророческими? Хотелось спросить... а что, собственно, дальше? Но этот вопрос повис в воздухе, ответ на него был слишком очевиден...

- Ты... как? - осторожно, словно заново обучаясь искусству общения, произнес Саске. Этот вопрос был до безобразия глуп и наивен, но он был искренним, от души. За всей этой ненавистью, обучением, миссиями, войной... им так ни разу и не удалось поговорить. И вот сейчас, когда шансы на спасения призрачные... можно было попытаться. Поговорить, как ровесники, как товарищи, как... друзья?

Саске отказывался понимать Наруто, отказывался верить, что кто-то мог зайти так далеко ради человека, предавшего все моральные ценности, которые Коноха взращивала в своих бойцах поколениями. От воли огня остались тлеющие угли, от доверия к окружающем не осталось и пепла... А Наруто, вопреки всему, продолжал оберегать их дружбу, узы, как нечто сокровенное и бесценное. Все уже давно бросили попытки, все уже давно стали чужими. Никто не отважился бы на этот бой, с риском погибнуть и ничего не добиться. Окажись Саске чуть более опытным, капельку сильнее, блондин сейчас, возможно, был бы мертв. Он ничего не смог бы исправить, и он это знал. Но, даже осознавая все риски, пошел на этот бой. Поставив на кон всё - собственное будущее, мечты, здоровье и жизнь, он добился своего - Учиха больше не мог сражаться. Не мог уйти от этого разговора, и даже ушей закрыть не смог бы, чтобы оттянуть беседу, которая должна была состояться еще в тот день, когда брюнет решил покинуть родное селение. За всё это время, за эти три года, им так и не удалось пообщаться, не прибегая к кулакам или побегам. Теперь же... теперь выбора уже не было. Наруто нашел способ заставить бывшего товарища слушать, ценой собственной руки. Безумец, идиот...

- Полный кретин, - повторил Саске, невольно облизнув пересохшие губы, когда Наруто начал отшучиваться, словно не лежал сейчас в луже собственной крови. Разве... разве это стоило того? Отдавать жизнь ради того, кто никогда по-настоящему не ценил команду и дружбу? Отдавать жизнь ради того, кто помог развязать войну? Отдавать жизнь, ради того, кто неоднократно причинял много боли, не только и не столько кулаками, сколько словами и поступками?  Даже для товарища с похожей судьбой, даже для друга... это была чрезвычайно высокая цена. Выше, чем кто-либо, кроме Итачи и родной семьи, когда-нибудь готов был заплатить. А Наруто... говорил о происходящем, о своих ранах и о своем положении так легко и так просто, будто он уже давно был готов к этому. Будто уже свыкся с мыслью, что рано или поздно их сражение неизбежно. Голубые глаза - живые, в отличие от бездонно-черных глаз Учихи, не скрывали ни единой эмоции. Наруто... не был зол. Саске не смог разглядеть в его глазах ни единой капли негатива, презрения, ненависти. Ни единого намека на разочарование или отвращение... Он был все так же искренен в своей доброте и желании помочь. И, не обрывая долгого зрительного контакта с Узумаки, брюнет задавался вопросом...
Где, а главное, когда и чем, он заслужил такое отношение к себе?

- Мой путь... - начал было Саске, но на секунду задумался. Он уже очень давно ни с кем не разговаривал по душам, никому не открывался, и ни с кем не делился своими переживаниями. Одиночество было слишком привычным, слишком удобным... пока в нем не появился Наруто. Он был единственным, кто смог понять Учиху больше, чем нукенин сам себя понимал. Он был единственным, кого Саске мог назвать своим товарищем, другом и братом, кому мог доверить не только спину, но и собственные сомнения, страхи. Мог... но готов ли? Наруто не предаст, не обманет и не ударит в спину, это был человек, проверенный временем. Но Учиха не умел доверять. Он бы в этом ни за что не признался, но... отчасти это было вызвано страхом, подсознательным, детским. Когда-то давно, Итачи уже предал доверие брюнета, возведенное ребенком в абсолют. Блондин был ближе всех, после родного брата, но Саске не мог сейчас раскрыться ему полностью. На доли секунд в черных усталых глазах промелькнула тоска, но она быстро сменилась прежним равнодушием и отстраненностью.

- Тебе... нельзя идти по пути ненависти, который выбрал я. Это - не твой путь. Ты свернул с него еще в раннем детстве, и не должен ступать на него снова, - прокашлявшись, произнес Учиха. Он знал, что отмалчиваться долго не сможет, Наруто просто вытащит из него информацию, если захочет. Да и... был ли в этом молчании смысл? Вероятнее всего, это последняя возможность поговорить. Саске не верил в собственное спасение. И хотя он не готов был раскрыть причины своего выбора, вскрыть все душевные раны и выплеснуть эмоции, копившиеся годами... Наруто прошел через многое, он рискнул своей жизнью ради предателя, и заслужил хоть каких-то пояснений.
- Скажи... стоил ли твой выбор того, что ты получил? Ты мог оставить меня в прошлом, как это сделали другие. Почему... почему ты поступил иначе? Почему ты все еще считаешь меня другом? У тебя ведь... много друзей. Тех, кто действительно достоин этого. Почему ты так искренне хочешь мне помочь? Почему ты готов поставить на кон свою жизнь? Ты ведь... мог и дальше идти к своей мечте. Стал бы Хокаге, женился на Сакуре. Она ведь тебе нравилась. А вместо этого ты сейчас лежишь здесь, без руки, истекая кровью... Ты мог обрести всё. И больше не обращаться к ненависти. Тогда зачем... Почему ты, черт возьми, так стремишься меня защитить?!

Поток мыслей и слов вышел сумбурным, нелепым, непривычно длинным. Не будь этой чудовищной раны - он бы никогда не рискнул озвучить вопрос, который он задавал себе очень долго. Но сейчас, когда время утекало с каждой каплей крови... Саске просто хотел понять. Он и не заметил, как перешел на повышенные тона к концу своего монолога, извергая злобу, которая копилась в нем уже очень долго. Почему тот, кто уже стал героем войны, и был как никогда близок к своей мечте, отказался от всего этого ради одного единственного человека? Наруто всегда был подобен открытой книге, но сложен, как научная энциклопедия. И сейчас... сейчас Саске не мог признать и принять того, что он был дорог Узумаки настолько, что тот отважился на смертельный бой. Ради спасения того, кто давно разучился принимать чужую помощь.

Саске не видел пути. С тех самых пор, как правда о судьбе Итачи обрушила его мир, брюнет не разбирал дороги. Казалось бы, вот она, свобода от мести, от цели, от ненависти. Впереди тысячи дорог, достаточно выбрать любую из них и сделать самый главный, первый шаг. В новое, светлое будущее, лишенное злобы и тьмы. Одолев брата, Саске мог попытаться вернуться в Коноху. Не скованный старыми клятвами, лишь старыми ранами, он мог бы построить карьеру, стать элитным джонином, или даже АНБУ. Завести семью, возродить из пепла собственный род, и по вечерам зализывать раны, вспоминая времена, проведенные в лапах ненависти, как что-то безвозвратно ушедшее. Идиллия, к которой вели сотни дорог, но Саске выбрал иную. Знакомый маршрут ненависти и боли. Родной, как материнское молоко - тот путь, по которому он шел на протяжении практически всей своей жизни. И в этот раз, он не привел брюнета к победе. Потеряв руку, и чувствуя, как к горлу подступает ком, он только поморщился на вопрос Наруто. Смог бы один человек противостоять всему миру? Конечно же нет. Судьба Мадары - лишнее доказательство того, насколько силен этот мир в своем желании сохранить привычный жизненный уклад. Саске понимал, что станет следующим. Пока живы такие люди, как Наруто, его поражение предрешено... вот только альтернативы нукенин не находил. Каким бы добрым не был Узумаки, общество никогда не сможет принять преступника и простить ему ошибки. Коноха не сможет отстоять его свободу, да и будет ли пытаться? Учихе некуда было идти. Он отрезал все пути к отступлению, сжег все мосты необдуманно, на эмоциях. Сначала ради себя, потом ради брата. И понимал, что новые строить не умеет. Последним шансом, последней возможностью выжить, было создать собственный мир. Переделать его под себя, под свою справедливость и принципы. Наруто оказался не согласен. Это было ожидаемо...

На последней мысли Учиха беззлобно усмехнулся, словно только что увидел что-то забавное. В этой улыбке не было ни капли самодовольства, ни капли высокомерия. Уже очень много лет брюнет не смеялся. Тем более, над собственными мыслями, которые еще несколько часов назад были единственным спасательным кругом в этом стремительном жизненном водовороте.
- Нет... - прикрыв глаза, и как-то удивительно легко произнес Саске, словно признавая, что его затея, в сущности, была самоубийством. - Я знал, что погибну. Рано или поздно.
К чему было скрывать что-то сейчас? Когда они оба стоят одной ногой в могиле. Брюнет говорил о своей смерти так легко и непринужденно, словно рассказывал товарищу о погоде. Наруто был единственным, кто зашел так далеко, и кто готов был зайти еще дальше, ради защиты своего друга. Саске не понимал этого ни раньше, ни сейчас, и был с собой честен - он не заслужил такой заботы и таких жертв. Наверное, сейчас, когда смерть дышала в затылок, а Узумаки доказал силу своих убеждений, признавать собственные ошибки было проще. Он имел право знать. Единственный, кому Учиха готов был довериться.
- Я хотел этого. Я хотел стать... воплощением ненависти. Вобрать в себя ту тьму, что еще осталась в этом мире, и уничтожить её. Став ее носителем, я бы исчез вместе с ней. Только так я смог бы... изменить этот мир.
В глубине души Саске понимал, что Наруто, наверняка, будет чертовски больно. Он положил собственную жизнь ради спасения того, кто все равно собирался умереть. Брюнет не хотел этого признавать, но и его сердце болью откликалось на эти колючие слова. Узумаки никогда не был ему безразличен. Его слова и поступки всегда находили отклик в душе, а сейчас они оба угасали. Впервые за долгие годы Саске сожалел о своем решении. Революция была... отвратительной идеей...

Видимо, им давно нужно было избить друг друга, чтобы поговорить. По-другому они общаться не умели, и только сейчас ничто не могло помешать этому диалогу. Наруто тоже раскрывался. Саске знал его лучше, чем любого другого человека, но некоторые детали все равно ускользнули. Уж больно долго они были порознь. История с признанием Сакуры, личные чувства Узумаки и к ней, и к своим мечтам. Даже будучи членами одной команды они никогда не общались так много, ограничиваясь короткими словесными перепалками. Зато сейчас было очевидно - блондин действительно вырос. Практически во всех отношениях. Услышав слова о том, что делить товарища джинчуурики ни с кем не готов, Саске повернулся к нему и вздернул одну бровь. Вырос, но детский максимализм не растерял.
- Идиот. Как будто кто-то, кроме тебя, претендует... - осуждающе произнес брюнет, держа в уме тот факт, что, кроме Наруто, он никому, в сущности, и не нужен. - Если сумеешь выкарабкаться из всего случившегося, что будешь делать? Как ты собираешься... изменить этот мир?
Учиха умышленно не говорил о себе. Наруто отличался хорошей регенерацией, у него были шансы на выживание. О своих нукенин предпочел не размышлять. Он уже не чувствовал раненую руку, предплечье и бок, но страха перед неминуемым не испытывал. В голове эхом отдавались слова товарища о дружбе, которой удалось продержаться в этом безумном потоке ненависти, злобы и ошибок. С тех пор, как брат уничтожил клан и предал детские надежды маленького Саске, он не был уверен, что существуют столь сильные и искренние чувства. Что кто-то готов ради него заглянуть в глотку самой смерти, отказаться от своих целей и мечты. Сейчас брюнет понимал, что таких людей в его жизни было двое. И оба были лучшими из всех.

Наруто всегда был таким... идущим наперекор всему. Чужие слова, мысли, поступки, предубеждения... Узумаки всегда брал их во внимание, прислушивался к ним, но в своих поступках руководствовался лишь собственными мыслями, чувствами и пониманием ситуации. Наруто не был идиотом, и даже наивным не был. Казалось, он чувствовал окружающих на совершенно ином уровне, и видел намного больше, чем могли видеть простые человеческие глаза. Не существовало такого додзюцу или генома, что позволял бы... находить в людях те крупицы света, что тлели на руинах детских воздушных замков, глубоко в душе. Саске отгораживался от них всю свою жизнь. Этот свет, словно токая золотая игла, надсадно колол разум, напоминая о прошлом, которое уже никогда не удастся вернуть и переиграть. Те времена, когда Учиха мог широко и искренне улыбаться. Те времена, когда он не стеснялся своих чувств и эмоций. Те времена, когда он доверял и любил безгранично, ничего не опасаясь... Давно прошли. И многие годы Саске был убежден - у того света, что остался с ним, не было будущего. Он был слишком слаб, чтобы снова разжечь пламя. Не черное, сотканное из ненависти и злобы, а теплое... золотое. Когда-то давно, оно согревало изнутри, и помогало стремиться к чему-то, не полагаясь на месть. Учиха никогда не раздувал это пламя снова. Погрузившись во тьму, прочувствовав её каждой клеткой своего тела, и впитав в себя весь ее холод, он больше не мог и не хотел возвращаться к свету, который проиграл ненависти всего за одну ночь. Наруто... Наруто шел по похожему пути - зеркальному. В нем тоже уживались и свет, и тьма. Ему тоже пришлось выбирать одну из двух дорог, и так уж случилось, что выбрал он совершенно иную. Сейчас, спустя несколько лет, два пути, наконец, пересеклись. Этот перекресток - возможность, наконец, определить, чей выбор был верен, и понять, по какой тропе двигаться дальше. Можно было пройти вперед, пересечь эту тонкую линию света и снова уйти во мрак - на тропу, что уже была знакома, и изучена до последнего камня. Вот только, впереди было препятствие, куда более серьезное, чем собственные сомнения - Узумаки, который этих сомнений не испытывал. Он не позволит пройти мимо него, не позволит снова совершить тот же выбор, что был сделан десять лет назад. В любой другой ситуации, Саске прорвался бы насильно, но сейчас, впервые за долгое время, понимал... что этот бой он проиграл. Наруто оказался сильнее. Было ли это результатом выбранного пути? Сейчас это можно было проверить. Достаточно было... последовать за ним?

Вслушиваясь в каждое слово своего товарища, Учиха все больше и больше терялся в собственных ощущениях и вопросах. За что? За что именно ему так повезло? Мир шиноби несправедлив, и полон несчастных детей, которым такая искренняя поддержка и вера нужны сильнее всего на свете. Наруто мог бы стать другом каждому из них, но в итоге ему достался он, Саске. Никогда не благодаривший его за помощь, никогда не принимавший его позиции, никогда не протягивавший руку в ответ, и отвечавший ударами на любые попытки сближения. А Наруто упрямо стоял, терпел, и шел вперед, ставя под угрозу мечты, связи с другими людьми, репутацию, свободу, и даже жизнь. Признаться, в глубине души Учиха надеялся, что рано или поздно блондин отвернется от него и забудет об этой дружбе. Так было бы проще - никаких уз и связей, никаких сожалений. Вместо этого он, наоборот, был единственным, кто удерживал два рвущихся куска вместе, и связывал их заново, крепко и на века.
- Довериться... - словно пробуя слово на вкус, медленно произнес нукенин. Он верил Наруто, определенно. Всегда верил, даже после ухода из Конохи. Узумаки зарекомендовал себя, как человек, который не нарушает своего слова и никогда не бьет в спину тех, кто ему её открыл. Куда интересным был иной вопрос. Мог ли Наруто довериться самому Саске? Он уже предал деревню, и не единожды. Он уже предавал команду, многократно. Здесь, в долине завершения несколько лет назад. Позже, на мосту, после смерти Данзо. И сейчас, после победы над Кагуей. И тогда, во время первой встречи в подземельях. Учиха бил каждого из них в спину многократно, игнорируя их чувства, их переживания и те узы, что каждый член команды пытался сберечь. Каждый, но не он. И, несмотря на это, блондин предлагал ему начать строить будущее вместе. Он просил о помощи. Впервые, насколько Учиха мог помнить, и именно его. Просил помочь осуществить свою мечту. После всего произошедшего... он тоже доверял. Хотя нукенин понимал, что не заслуживает этого.

Он привык судить строго и безапелляционно. Живя местью, и с легкой руки вынося приговоры всем неугодным, он не научился прощать чужих ошибок, и не мог понять, как сумели простить его собственные. Погрузившись в собственные мысли, которые вихрем метались в голове, брюнет не заметил, как по щеке скатилась первая слеза, а за ней вторая... Он не издал ни звука, не попытался даже стереть их с лица, лишь спохватившись секундой позже, отвернулся, чувствуя, как капли пощипывают кожу носа и губ. В этот момент, что-то надломилось - пала последняя основа того мировосприятия, которое создавалось из ненависти на протяжении десяти лет. Эмоции, словно потеряв то, что удерживало их все эти годы, вырвались на свободу в немом потоке слез. Они просто текли, против воли, не поддаваясь никакому контролю. Саске затих, и молчал на протяжении нескольких минут.

Лишь когда на щеках остались только блестящие следы, он вновь рискнул обратить взгляд к небу, и позволил себе впервые улыбнуться. Никогда прежде в присутствии Наруто или других людей, Учиха не улыбался так широко, так тепло, и так искренне. Черты его лица стали мягче, мягче стал и взгляд. В нем больше не было равнодушия и холода, он был... живым.
- Этот бой я... проиграл, - почувствовав, как прохладный ветер взъерошил его волосы, произнес нукенин, и повернулся к товарищу. Потребуется еще много времени, чтобы научиться снова открываться людям, не опасаясь предательства. Потребуется еще много времени, чтобы привыкнуть к мысли, что собственные чувства могут быть не только слабостью, но и величайшей силой. Но больше всего времени потребуется для того, чтобы искупить собственные грехи перед теми, кто так долго бился в закрытую дверь. И перед теми, кто так и не дождался, пока эта дверь откроется. Саске понимал, что невозможно будет загладить вину за все те преступления, что он совершил. Но он... готов был попытаться. Сейчас, когда оковы ненависти с грохотом обрушились на землю, позволив свободно дышать, он готов был попытаться.
- Спасибо. Я... помогу тебе... Можешь мне... довериться.
Слова были сказаны медленно, и могло показаться, что в них не хватало уверенности, но на деле, Учиха еще никогда не был так уверен в своих обещаниях. Было непривычно, голос звучал на ноту мягче, а где-то в груди растекалось давно позабытое тепло. И даже когда улыбка сошла с лица нукенина, ощущение, что что-то сильно изменилось, так и повисло в воздухе.
Стоя на перекрестке двух дорог, Саске, наконец, сделал свой выбор.

Отредактировано Uchiha Sasuke (2019-10-04 21:05:59)