Утренние лучи солнечного света уже давно проникали в ее комнату. Тепло начало заполнять каждый уголок дома, в котором мы остались вдвоем. Она давно не выходила оттуда. Словно умершая после того самого дня, когда Бог Войны уничтожил весь клан «Ма», она просто не могла выйти в свет. Я понимал, как ей трудно, но старался сделать все, чтобы она забыла о том злосчастном дне.

-Госпожа Бишамон, - неловко стучусь я, осматривая Богиню. – Вы снова, не сомкнули глаз?

Как же она была прекрасна. Нежная, хрупкая. Совсем не скажешь, что она Богиня Войны. Нет. Сейчас она прекрасная девушка, сидевшая на полу. Ее взгляд был полон страданий и боли. Я видел это, чувствовал. Меня словно било током, когда я смотрел в ее глубокие глаза, в которых просто не мог не тонуть.

Сколько нужно пережить, чтобы стать счастливым? Я не знал ответа на этот вопрос. Точно так же, как и не знал о том, правильно ли я поступил. Нет, я был уверен, что это было во благо, но ее заплаканные и опухшие от слез глаза говорили мне иначе. Меня все разъедало изнутри. Я боялся рассказать ей правду. Боялся и ненавидел себя за это.

Смотря на нее, мне хочется коснуться ее прекрасных волос, вдохнуть манящий, цветочный аромат, который источает ее тело. Когда я вижу, как она страдает, мне хочется прижимать ее к себе и молить о том, чтобы она больше не лила слезы. Я хотел видеть ее нежную улыбку и чувствовать, как она счастлива. Но могу ли я даже приближаться к ней? Ведь именно из-за меня, она потеряла свою семью…

После того случая, Госпожа Бишамон не могла завести себе других шинки. Она сказала мне, что ей хватит меня одного, но я не мог согласиться с этим. Я хочу, чтобы она была окружена любовью и дарила ее другим, а потому хотел, чтобы у нее была новая семья, чтобы она забыла тот пережитый ужас и отдалась своим новым шинки. Я надеялся, что когда-нибудь, она сможет снова быть счастлива и жить дальше. Я не хотел, чтобы ее душа умерла и была закована в узы боли и печали.

Несмотря на то, что Богиня не выходила в свет, ее часто посещала давняя знакомая. Кофуку – одна из Бинбогов, которая воспользовалась именем Эбису, чтобы прославить себя. Несмотря на ее жуткую ауру, она была самой счастливой из всех. Ее глаза все время пылали любовью и счастьем, а на лице никогда не сползала улыбка. Ее шинки – Дайкоку называл ее «женой», что кололо меня в самое сердце. У них были самые романтичные и теплые отношение, которые я когда-либо наблюдал в мире Богов или людей. По ней и не скажешь, что она Богиня бедности и несчастья, а по нему, что он ее шинки.

Мне нравилось, когда они приходили к нам, ведь тогда Бишамон на некоторое время отвлекалась от мрачных мыслей и расцветала на глазах. Видимо, она тоже очень любила эту парочку, но у меня никак не выходили из головы их отношения. Правда, в отличие от меня, Дайкоку ничего не боялся и всегда, наверное, говорил все Кофуку, а вот я оказался трусом и слабаком. Но даже так, я всю жизнь хотел оберегать свою Богиню, ведь однажды я уже признал, что я люблю ее.

-Биша… - хотелось остановиться на этом. Хотелось называть ее просто Бишей или Вииной. Я хотел называть ее ласково и перейти на «ты». Хотел стать намного ближе к ней, чтобы чувствовать ее сильнее, чтобы знать, что мне делать, когда ей плохо. Хотел стать для нее опорой и тем, кто будет всегда рядом с ней. Ведь я так сильно хочу сделать ее самой счастливой девушкой, несмотря на то, в каком измерении мы находимся. Однако из-за нагнетающего отчаяния и боли, которую я причинил своей Госпоже, я просто не мог сделать подобного, -…монтен, Вам чего-нибудь принести? Возможно, Вам станет легче от зеленого чая? Я сделаю все, что пожелаете, только прошу Вас… Отдохните… - легкий румянец выступил на щеках, когда я собирался с силами произнести последнюю фразу. Из-за смущения взгляд сам перешел с нежных черт лица Богини куда-то в сторону. – Я волнуюсь за Вас…

››Открой свое сердце мне, подари свою душу‹‹

Я не мог описать того, что чувствовал сейчас. Ярость и агрессия к себе? Возможно, но я пытался подавить все это. Я не должен опорочить свою Богиню. Я до сих пор не могу забыть ее оскверненную. Не могу представить себе, чтобы она вновь страдала. Я просто не смогу вновь пережить этого. Мне сложно. Она моя Богиня, которая стала для меня второй половиной моего сердца. Она дала мне жизнь, а взамен я отдал ей самого себя.

Я помню, когда впервые увидел ее. Она была прекрасна. Словно цветок прекрасной, распустившейся сакуры, она расцветала с каждым днем. Добрая, милая, чуткая. Она любила каждого из семейства «Ма». Словно они были не шинки, нет. Они не были для нее орудиями. Они были ее любимыми и дорогими людьми. Она спасала жизни невинных душ, которые вскоре опорочили ее. За что? Почему они так поступили с ней? Она ведь подарила им самое важное, так почему они предали ее?

Я помню, когда ярость каждого начинала убивать Бишамон. Я приходил к ней в тот день. Она была почти мертва. Эта была самая страшная картина в моей жизни. Я думал, что не выдержу. Сердце ранило с каждым ее тяжелым вздохом. Она пыталась глотать воздух, но это получалось с тяжелым трудом. Она знала, что я рядом. Да, я всегда был рядом с ней, ведь я не мог оставить ее. Именно в тот момент, когда она была на краю гибели. Именно тогда, когда скверна охватывала ее нежное, неприкосновенное тело, я понял, что пора действовать.

Я не знал куда бежать и что мне делать. Я думал только о ней. Вспоминал ее такую… Беззащитную, беспомощную. Перед глазами стояли страшные кровавые картины моего клана. Я бежал дальше, пытался глотать потоки воздуха и бежать. Я должен был отыскать помощь. Неважно где, неважно как. Я лишь хотел тогда одного. Я хотел… Не терять ее… Никогда…

Наверное, хладнокровный Бог Ято был не самым лучшим вариантом, который я встретил на своем пути, но я слышал много о нем. Он брался за любую работу, и я должен был отыскать его. Ему все равно на то, на что и куда он подписывается. Говорят, он слишком жаждал смертей, чтобы обращать внимание на формальность. Только убийства. Наверное… Сама великая Богиня Аматерасу привела меня к нему. Впервые тогда я испытал режущее страдание, которое затуманивало мой разум и говорило, чтобы я спас ее. Неважно как, но я должен…

Сейчас она пытается делать вид, что все хорошо, но ведь я знаю, как ей больно. Она всю жизнь улыбалась, даже когда чувствовала страдание своих орудий. Она была сильной. Переносила ярость, гнев, боль. Она терпела, несла тяжелую ношу, но все равно улыбалась. Ее нежная и светлая улыбка перекрывала переживание каждого. Именно тогда я понял, что люблю ее всем сердцем и не хочу, чтобы она плакала. Я хотел видеть ее слезы только в одном случае… Если она будет счастлива…

«Чоки!»

Я помню, как она впервые произнесла мое имя. Помню, как стал ее орудием. Я лишь маленький гвоздик, но она все равно ценила меня, берегла. Все возмущались, как я могу так нагло впиваться в тело своей хозяйки, принося ей физическую боль, на что Бишамон тут же защищала меня, радуясь такому шинки, как я.

К сожалению, я был неумехой. Изначально я не мог даже грань провести, но я старался изо всех сил быть полезным ей. Хотел, чтобы она признала меня. Хотел стать частью ее, ведь она стала моей жизнью. И даже несмотря на все мои старания, любовь и преданность, я сделал ее самой несчастной, оттого, больше не хотел видеть ее страдания. В первую очередь, она должна была обрести новую семью. Она должна вновь полюбить эту жизнь.

Госпожа никогда не стеснялась свои орудия. Даже сейчас, стоя до сих пор на пороге, я видел, как она спокойно скинула с себя одежду. Я привык к подобному, хотя первые дни было довольно тяжело, ведь увидеть утонченную, обнаженную фигуру девушки само по себе не пристойно, а что уж говорить о Богине. Однако я ее орудие, а потому ей нечего от меня скрывать, как считала Виина. Мне было приятно такое доверие, ведь только без одежды я мог разглядеть ее чистое, не осквернённое тело. Я больше не мог допустить, чтобы там появилась хоть какая-то гниль.

Она снова пытается скрыть свою боль. Меня начинает это раздражать. Она не должна вести себя так. Почему она снова притворяется? Я ведь знаю, как ей тяжело. Почему она не может раскрыться мне до конца?! Неужели она не доверяет мне? Да, я знаю, я совершил тяжкий грех, о котором я не осмелюсь сказать. Да, меня грызла злость, но почему она переживает за меня?! Это не правильно! Она не должна этого делать!

-Биша! Прекрати! – внезапно срывается с моих уст. Во взгляде появляется некая агрессия и злость. – Я знаю, что тебе больно! Я знаю, как ты страдаешь! Прошу, если тебе плохо расскажи мне! Нельзя скрывать это внутри и не показывать! Я же вижу твои глаза… - я даже и не заметил, как перешел на «ты», но мне захотелось высказать Богине слишком многое, что накопилось, однако о главном я продолжал утаивать. – Я не хочу, чтобы ты плакала. Я не хочу, чтобы ты убивалась! Я хочу, чтобы ты была счастлива! – мне хочется кричать. Будто сама душа пытается выбраться на волю и сказать все, что накопилось внутри. – Прошу… ПОЗВОЛЬ МНЕ СДЕЛАТЬ ТЕБЯ СЧАСТЛИВОЙ! – последние слова вырываются криком. Только потом я осознаю, что только что сказал, а потому резко замолкаю и поджимаю губы. Сейчас я перехожу все границы. Мне становится стыдно за самого себя, но я так хотел сказать ей об этом. Видимо… Просто не смог сдержаться… Но, к сожалению, время вспять повернуть невозможно.

›› Я хочу научиться любить тебя... По-настоящему...
Так, чтобы ты была моей... ‹‹

Я хочу сделать ее счастливой. Хочу подарить любовь и видеть ее нежную и лучезарную улыбку. Мне приятно, когда она зовет меня, когда я нужен ей. Не знаю, есть ли на свете то, что я люблю больше, чем ее глубокие глаза, в которых тону и захлебываюсь от запретных мне чувств. Хочу касаться ее прекрасных золотистых локонов волос и зарываться в них, вдыхая аромат с каждой пройденной секундой своей бессмертной жизни.

Мне сложно что-то сказать приятное и хорошее. Сложно подталкивать ее дальше, ведь я все еще ощущал свою вину перед ней. Я не имел права принимать в подарок ее открытые и светлые чувства. Не смел, дарить ей надежду, которая оказывалась лишь мимолетной мечтой, улетающей куда-то в небеса, когда я вспоминал тот страшный день. Если она узнает, кем я стану для нее? Предателем, врагом или же она сможет простить меня? Я хотел защитить ее, хочу это делать. Мою вину не отмыть с моей трусливой души, но я готов даже принять смерть после того, как смогу уберечь ее от чего-то страшного. Я – эгоист, раз решил продолжать наслаждаться этими минутами вместе.

Она оголенная, прекрасная, словно муза. Богиня, сошедшая с написанной картины эпохи Возрождения. Сколько бы я не смотрел на нее, не мог отойти от ступора, в котором пребывал, любуясь своей хозяйкой. Госпожа, которая стала для меня смыслом моей проклятой жизни. Нет, я не был осквернен аякаши, но после того, что я сделал, думал о том, что лучше бы сам погиб в тот день. Однако раз я смог выжить, я должен жить ради нее, как и хотел. Теперь я навечно принадлежу ей. Навечно закован в узы, которые начинали сильнее связывать меня с ней. Как же мне хотелось дать ей большее, нежели просто заботу, которая стала для меня основной задачей.

-Да, - тихо произношу я, не отрывая взгляда от Бишамон. Она просит меня называть так, как я называл ее раньше. Нежно, ласково и тепло. Так, как не должен, но хочу. – Виина…

Наконец-то она открывается мне, словно книга, сюжет которой я знаю, но не мог никак добраться до страниц. До самого главного, что ценится на каждой строчке ее жизни. Не мог познать ее чувств и переживаний. И теперь… Она говорит со мной. Говорит так, будто я стал ее спасением. Она не права. Я стал ее смертью. Ведь не Бог Ято виновен в том дне, а именно я.

-Нет, ты не права… - уже хочу сказать что-то. Что-то продолжить и закончить, но просто замолкаю, поджав губы вновь. – Ты прекрасная Богиня, - отвожу взгляд, как мальчишка – подросток, но не только стеснение сейчас стало причиной этому, но и та самая просьба, которая вылилась в сценарий фильма ужасов для Виины.

Прикосновение руки и приятный до дрожи в теле поцелуй, выводят сердце на быструю смену такта. Еще немного и оно просто вырвется. Ему становиться теснее под ребрами. Я чувствую пылкий жар в области щек, наверное, сейчас, смотря на нее, я выгляжу, как помидор, но все проходит сразу, как я вижу ее слезы и вновь эту печаль, вызванную от шрамов прошлого. Мне самому становиться больно. Я не могу смотреть на нее такую. Я уже привык, что сейчас на ней нет ничего, но не привык к ее печали. Мне самому дурно, но пытаюсь контролировать эмоции и чувства, чтобы не навредить ей еще больше. Нет, я поклялся, что никогда в жизни не предам и не опорочу ее великолепное тело.

Однако она смущается сама и, словно опомнившись от чудесного мгновения вместе со мной, быстро перебирается к кимоно. Я же слежу за этим процессом. Ей всегда помогали одеваться, оттого картина ее борьбы с одеянием, заставляет меня усмехнуться. Пусть она и Богиня, великолепная женщина, однако в некоторые моменты она напоминает ребенка, что забавляет меня и начинает радовать с каждым подобным кадром.

-Я помогу, - улыбаясь, проговариваю я и подхожу к своей Госпоже, чтобы завязать пояс, с которым ей справиться не удалось. А так и не скажешь, что это прекрасное создание неземной красоты – Богиня Войны. Я видел ее на поле боя и могу сказать, что со мной наедине она совсем иная, нежели в своей броне среди врагов. Правда, в семье она тоже была счастливой, милой, а самое главное именно тогда она знала, ради чего живет.

Приблизившись к ней, я принялся за пояс. Однако прикасаясь к нему, я почувствовал, как хочу, чтобы сейчас она без него. Без этого жалкого кимоно. Я хотел видеть ее, хотел знать, что не навредил ей. Хотел все время наблюдать ее открытую для меня. Всегда… И только для меня… Но откинув все свои мысли на задний план и завязав пояс, я поднял на нее свой взгляд. Словно некая жажда окутала меня в тот момент. Сглотнув слюну, я сразу принялся отгонять подобные чувства, чтобы она не узнала, что я хочу сделать. Что я просто хочу ее, как девушку, ведь я так сильно люблю ее.

-Я… - снова пытаюсь сказать что-то важное для нее и себя, но лишь отвожу взгляд в сторону и поворачиваюсь к выходу. – Я, наверное, пойду. Прости, что накричал. Я лю… - и снова замолкаю, поджимая губы, не готовый открыть истинные чувства. – Я буду с тобой до конца. Чтобы не случилось. Ведь я верен тебе… Виина… - это последнее, что срывается с моих уст. А после я вспоминаю о том, что моя Госпожа уже давно ничего не ела и пора привести ее в чувства. Разбудить от жуткого сна. Она должна набраться сил, а после я снова буду поддерживать ее и молить всевышнюю Аматерасу, чтобы Бишамон пришла в себя и обрела новую семью. Чтобы она снова купалась в той самой любви, которой ей сейчас так не хватает. – Тебе нужно поесть, я принесу….

›› Будто сценарий из какой-то пьесы.
А я отчаянно влюбленный дурачок ‹‹

Что мы можем сделать ради одного человека? А ради Бога? Я шинки – орудие Богини-Войны, а потому хотел защитить свою хозяйку, но вспоминая тот роковой час, когда Ято пришел, чтобы уничтожить мой клан, вздрагиваю от ужаса. Мне самому было страшно в тот день, но это была единственная возможность не дать ей переродиться.

Она не хочет, чтобы я уходил, я сам не хочу этого. Чувствую, как ее грудь прислоняется к спине. Меня словно бьет током, а внутри я  уже чувствую разгорающийся механизм, который ни к чему хорошему не приведет. Я знаю, что могу уколоть ее своими желаниями. Похоть – один из людских грехов. Один из моих грехов. Я не хочу, чтобы она знала о нем, но не могу сдержаться.

Ее слова ласкают мой слух, а дрожь уже перебирается мурашками по телу. Меня словно окутывает неизвестной мне ранее волной страсти. Я не должен подчиняться ей, не должен сходить с ума, тем более, сейчас, когда Виина слаба. Я не должен пользоваться случаем, да и думать об этом не должен. Но почему так сложно бороться с соблазном? Только потому, что я человек? Я не хочу делать ей больно, не хочу снова видеть и слышать ее страдания.

После того, как ее крики и мольбы о помощи утихли, и Ято исчез вместе со своим шинки, она страдала каждый день. Вспоминала свою семью. Виина не вставала с кровати, потому что ей было сложно. Все время плакала, а я беспомощный трус и предатель, держал свою Богиню за руку, обещая, что все будет хорошо. Я врал тогда, конечно. Ведь до сих пор ничего хорошего не случилось. Все шло под откос и убивало мою Госпожу. Страдания, муки и боль. Она перенесла многое в тот день, но хуже оказались последствия, которые пришли потом. Я знал, как ей невыносимо терпеть смерть, как она кричит, когда видит это, слышит истошные вопли своих шинки. Сердце щемит от той картины. Она благодарит за то, что Ято не тронул меня, отчего я вздрагиваю и прихожу на долю секунды в себя.

Это были его последние слова в тот день. Насколько же можно быть настолько хладнокровным. Он не похож на Виину. Он такой же Бог Войны, но они совершенно разные. Ему хватало, лишь его шинки в виде катаны, ведь она была его орудием не более, да и ей так было легче, ведь она нужна ему, лишь, чтобы убивать. Они обоюдно стали орудиями друг для друга – палач и его секира. Мне были не понятны подобные отношения, ведь Бишамон не считала нас орудиями, она считала нас семьей. Возможно, она была не права в этом, ведь если бы она обращалась со мной так же, как Ято со своим шинки, я бы не допустил подобного, точно так же, как и не допустили бы остальные.

«Ты не должен быть бесполезен ей!»

Слова пожилой женщины, которая называла нашу Богиню «внучкой», никак не вылезали из моей головы. Я действительно не хотел такого. Пусть я плох в бою, но зато в тактике мне не было равных, а потому я должен был убедить Виину, чтобы она завела себе других шинки. Я хотел, чтобы у нее были «Щит и Меч», а я стал бы их руководителем. Теперь смог бы взять каждого в свои руки и больше не допустить подобное. Ведь если она никого не найдет, то станет совсем беззащитной. Я буду делать все, чтобы оберегать ее, но этого не достаточно. Даже Оокунинуши и Эбису, которые не имеют дел с войной, уже обзавелись орудиями, способными защитить их, ведь они, как и Бишамон, Боги удачи.

Если бы она снова окружила себя ими, она бы забыла тот кошмар. Она бы снова жила, любила, чувствовала. Она бы не была столь беззащитной и беспомощной, а я не стал бы делать того, о чем думал уже столько дней, находясь рядом с ней и предпринимая попытки сделать ее счастливой.

-Прости… Виина… - я поворачиваюсь к ней лицом, чтобы вновь взглянуть в ее чистые и светлые глаза, наполненные печалью и пережитыми страданиями. Моя рука сама медленно проводит по ее щеке. Теперь мы поменялись ролями. Теперь я хочу подарить ей поцелуй. – Прости, за то, что сделаю сейчас… - чуть поддавшись вперед, я касаюсь губами ее губ, слегка прижимая к себе. Мне не хочется сейчас думать о том, что я веду себя, как бесчувственный эгоист и скотина, который сыграл в том дне роль предателя. Я не хотел об этом вспоминать, не сейчас, когда я уже совершаю греховную ошибку, поддавшись собственному искушению и страсти. Мне хочется сделать ее счастливой, но из-за незнания, я решил пойти «Ва-Банк».

Через секунду, я чувствую, как начинает накаляться воздух вокруг нас. Чувствую, как хочу сделать то, чего не должен, что не положено мне, но после того поцелуя, я просто не мог остановиться. Внутри все наполнялось жаром, страстью, желанием. Я хочу стать ее собственностью. Стать ей во всех смыслах. Ведь я так хочу быть только ее…. Только с ней… Дарить любовь и свои желания только одной единственной… Как же я люблю тебя… Виина…

›› Позволь касаться тебя чаще, моя Виина ‹‹

Богиня, которая стала для меня всем. Мне так не хотелось в тот момент о чем-то думать. Я чувствовал сладкие губы, к которым раньше даже не смел прикоснуться. Чувствовал, как тело наполняется страстным желанием и похотью, которая сейчас начинает сверлить меня. Напряжение и горячая обстановка начинали накаляться и разогревать наши тела.

Она отвечает мне, о большем я просто не смел просить. Я знаю, какую цену могу заплатить за то, что происходит сейчас, главное, чтобы не пострадала она. Брак между Богами и шинки запрещен, тем более, если Бог Удачи отдается порыву страсти. Но разве теперь нас может что-то остановить в этот момент? Мы словно грешники не хотим, чтобы на нас была записана только половина наших деяний. Хочется искупаться и почувствовать эту тяжкую ношу. Хочется приятно окунуться в эту похоть, и плевать, что понесет это за собой.

Она шепчет мне на ухо те слова, которые даже во сне не могли мне присниться. А точно ли все это происходит наяву? Я чувствую ее тело, прикосновение и горячее дыхание, которое обжигает мою шею. Насколько страстным мог оказаться этот день, я не знал. Я забыл о том, что являюсь ее орудием, которое все время должно вести по истинному пути свою Госпожу. Я больше не мог вспомнить ни единой минуты из того рокового дня, когда она потеряла свою семью. Сейчас мы вдвоем, возможно, я смогу хоть как-то утешить ее душу, исполнив желание, о котором она шепчет мне.

Одеяние падает вниз, а ее губы дотрагиваются до шеи. Насколько же приятен вкус этой страсти. Я доказываю себе, что делаю все правильно, ведь если я усомнюсь в этом, Виина может пострадать снова, как и в тот день. Мне хочется думать, что все, что сейчас происходит, идет во благо. Я убеждаю себя, что это необходимо и ей, и мне.

Я никогда не задавался вопросом, кем я был перед смертью. Мне настолько было хорошо рядом с Госпожой, что просто не мог пропустить даже подобной мысли о том, чем занимался раньше. Зачем, если у меня есть она? Я все время стремился стать для нее идеальным орудием, пытался оберегать ее, а сейчас просто хочу доставить ей волну удовольствия, которая охватывала и меня.

-Виина… - мне хочется что-то сказать. На секунду даже думал о том, чтобы остановиться на этом, но как тяжело. Нет, просто невозможно. Я хочу почувствовать себя нужным ей, сейчас. Хочу стать для нее всем и дарить то, что хочет она. Как же я сильно желал свою Госпожу.

Переполняющие внутри чувства, начали выплескиваться со жгучим желанием и силой. Сейчас я хотел только ее. Только ее я чувствовал. Каждая плетка моего организма начинала биться в экстазе, я никогда не испытывал подобных мне чувств. Словно зверь, томившийся внутри меня, решил выпрыгнуть из клетки. Страсть накаляла, обжигала и рвала тело на части.

«Черт…» - я рычу про себя, не могу остановиться. Виина всегда была прекрасна, но сейчас она особенная. Она моя и только. Я не хочу ее делить с кем-то и тем более отдавать. Готов принять всю ответственность на себя. Она моя и ничья больше. Слегка приподняв девушку, я взял ее на руки, а после поднес к кровати, чтобы аккуратно уложить ее. Сложно не любоваться волшебством красоты Богини, которая лежит передо мной открытая и нежная. Хочется распробовать на вкус ее тело. Настолько горячо стало вокруг, что невозможно было сделать шаг назад.

Слегка дотрагиваясь до ее оголенной кожи, кончики пальцев медленно и плавно спускались вниз. До сих пор не могу поверить, что это не сон, а все что сейчас со мной происходит, все это наяву. Опустившись к ней, я провел языком по ее утонченной шее, оставляя мокрую дорожку на теле. Так приятно и сладко, что хотелось побаловать себя больше.

Руки продолжают наслаждаться ей, ощущая нетронутую ранее никем кожу, аккуратно, словно хрупкую вазу, лаская Богиню. Сильная жажда начала мучить в тот момент, когда я почувствовал эрекцию. Вся страсть и жаркая атмосфера начинала накалять внизу до такой степени, что чувствовалось, как половой орган наливается от неугомонного возбуждения. «Что же мы творим…» - мимолетная мысль, словно исчезает в тумане. Здравый смысл уже не имеет никакого приоритета над животными инстинктами. Я человек, а потому, не могу теперь просто так остановиться.

Язык будто сам спускался вниз, чувствуя сладость кожи Виины. Мне хотелось впиваться в нее поцелуями, хотелось доставить ей неимоверное удовольствие. Хотелось слышать разгоряченные крики своей Богини. Меня возбуждала каждая секунда, проведенная с ней, поэтому хотелось вылить все свои неугомонные чувства прямо сейчас и здесь. На этой кровати. Сделать ее своей на всю оставшуюся жизнь.

›› Я не забуду сладкий аромат и привкус страсти на своих губах ‹‹

Мы никогда не хотим останавливаться на достигнутом. Ты пытаешься сделать все для человека, который дорог тебе, все, что возможно в твоих силах. Ты готов свернуть горы, лишь бы ему было комфортно, приятно. Готов нарушить правила, лишь бы этот человек никогда не страдал и не испытывал печаль. Не хочешь, чтобы он вспоминал дурные моменты из своей жизни. Тебе сложно что-то сказать этому человеку, ведь все познается поступками, а не словами. Мы можем что-то выкрикнуть так, чтобы об этом узнал весь мир и все вселенная, но это будет пустым и мимолетным звуком, если слова не окажутся действиями, совершенными во благо.

Я мечтал о том моменте, когда Виина сможет обрести тех, кто станет ей семьей. Я помню, как все время стеснялся своей Госпожи, когда та призывала меня. Мне было стыдно, что я так нахально впиваюсь в ее тело, в виде жалкого гвоздика, не способного даже оборониться от врага.

«Не значит ли это, что он всегда будет со мной?»

После этих слов, я словно открыл второе дыхание. Конечно, я готов был быть с ней рядом всю жизнь, каждую секунду и минуту своего существования. Я никогда не думал, чтобы предать ее, а потому, видя мучения, которые она переживает, вспоминая весь тот ужас, который она терпит, я даже наведывал, что творю. Тогда, в тот момент, когда я молил Бога Ято уничтожить мой клан, я лишь хотел вновь увидеть ее счастливую улыбку, услышать мягкий голос, который зовет меня. Хотел, чтобы она звала меня каждый день, минуту и секунду своего правления среди других Богов. Для меня она была единственной, которую я так сильно желал, любил и, конечно, возносил к небесам.

Виина другая. Она совсем другая Богиня. Она не похожа на тех Богов, которых я знал. Она добрая, открытая и такая чувствительная. Ее эмоции, которые она берегла для своих шинки были просто невероятны. Бишамон чувствовала боль каждого, но продолжала давать имена заблудшим душам и переносить всю боль на себе. И как… Как я мог предать ее? Нет. У меня были раздвоенные чувства. С одной стороны – предателя, с другой – влюбленного в нее юнца, который просто не хотел потерять свою дорогую возлюбленную.

Сейчас все эмоции и страдания просто сгорали в огне страсти. Боль и ненависть к самому себе уходили куда-то очень далеко и глубоко. Я потом еще успею подумать, какой эгоистичной скотиной я стал, а сейчас, я хотел доставить удовольствие ей. Да, я боюсь, что будет потом. Гнев Богов, кара небес или же мой страх, который мог привести к осквернению. Сейчас я не сомневаюсь в своих действиях, но будет ли это продолжаться постоянно?

Как прекрасен и волшебен этот день. Если честно, я все еще не мог поверить в реальность. Однако даже это было не важно, когда я чувствовал все большее возбуждение, прикасаясь к ней. Моя рука уже дотрагивается до твердых сосков моей Богини. Я с одной стороны краснею, а с другой чувствую, что мне хочется больше. Конечно, я стесняюсь, этого не исправить, ведь для меня она первая девушка, с которой я так близок. Даже и мысли никогда не было, чтобы на месте нее был кто-то другой. Только она одна та, которую я хотел удовлетворить и искупать в человеческом грехе, принеся удовольствие и желание от бурных воспоминаний.

«Нам нельзя… Виина… Прошу останови меня…» - хочу выкрикнуть это, хочу перестать, ведь где-то маленькая частица разума твердила мне о том, что потом нам обоим будет не сладко после такого. Но я лишь успеваю глотать воздух от нарастающего внутри возбуждения и продолжать ласкать ее тело. Спускаясь ниже, дотрагиваюсь кончиком языка до затвердевшего от возбуждения соска. Я хочу вывести ее на крик, который наполнял меня желанием стать доминирующим в этой жгучей обстановке. Хотел накалять ее тело до предела и максимума, пусть и плохо знал, как именно доставить ей массу удовольствия. Это был первый опыт, но я лишь поддавался животному инстинкту, который наводил меня на правильные действия.

Я играюсь с ее грудью, одной рукой уже соскользнув вниз, очерчивая левую ягодицу. Продолжая скользить по ее нежному и гладкому телу, пальцы начинают доходить до зоны бикини, пробираясь во влажную промежность. Столь ярких и запоминающихся ощущений у меня никогда не было, однако отступать я не намерен. Мы уже пересекли границу, так зачем останавливаться, если искушающий, сладкий и запретный плод так близок?

- Я хочу тебя видеть, – эти слова отдаются эхом в моей затуманенной голове. Будто произошел какой-то щелчок, похожий на мольбу моей хозяйки. Нет, скорее флажок к действию и решительному шагу, который, возможно, станет для нас последним. Плевать, ведь сейчас мы вдвоем и вокруг нас никого нет. Даже мир и это пространство только для нас и наших чувств.

Оторвавшись от груди и упираясь руками на матрас кровати, я взглянул в глаза Виины, которая была настроена решительно. В ней не было ни капли сомнений и того отчаяния, которое я видел минутами ранее. Теперь эта обстановка была ее единственной жизнью на этот час. Мы словно никогда и не были друг для друга хозяином и подопечным. Теперь мы просто двое влюбленных, которые хотят познать суровый, но столь приятный и нетерпимый грех. А потому, поняв, что сейчас Биша не живет больше той болью, которой было забито ее израненное сердце и полностью отдается мне, я скидываю кимоно, полностью оголившись перед ней. Теперь больше нет границ и преград между нами. Я готов поплатиться за свой «сладкий плод».

Руки, будто на автоматическом режиме, поддаваясь лишь инстинктам, охватывают ее бедра. Воздух начинает сжиматься. Я чувствую эту страсть и непосильное возбуждение, которое полностью отдается внизу. Приподнимая Виину, я прижимаюсь к ней, размещаясь между ног возлюбленной. Чуть дотрагиваюсь губами до мочки уха, обжигая своим дыханием ее кожу.

-Я люблю тебя… Виина… - произношу я напоследок перед тем, как начать окончательный этап этого процесса.

Резкий толчок. Вход. Растекающееся внутри меня неимоверное блаженство пронеслось по всему телу. Каждой клеточкой я ощущал этот вход. От первого захода в нее, даже пришлось глотнуть побольше воздуха, приоткрыв рот. Хотелось кричать от счастья, ведь внутри все начинало взрываться, а половой орган, который уже полностью погрузился в нее, становился тверже, отчего я сильнее мог ощущать свою Богиню. Никогда не смогу забыть этот момент, когда смог стереть все границы между нами. Я словно овладел ей, а потому мне хотелось лишь продолжать. Хотелось делать ее своей. Присваивать с каждой секундой. Хотелось сказать ей о том, что чувствовал сейчас. О том, что нахожусь на «седьмом небе» от переполняющего восторга, но столь тяжело было это сделать. Мне так сильно не хватало воздуха, что дыхание начинало спирать, а слова и мысли просто исчезли и растворились. Я забыл, как надо думать и говорить…

«Я буду твоим навечно… Только твоим… Прости, что переступил грань… Но теперь… Ты моя… А я твой… Чтобы не случилось…»

›› Охватывающее чувство яркой и пылкой любви заставляют меня быть твоим героем ‹‹

Бог или человек? Чем же отличаются они между собой? Бог – существо, созданное из желания людей. Они хотят быть под защитой кого-то, просить о помощи кого-то, кто сможет исполнить их смертные желания. Не важно, в какой форме они будут звучать, и как исполнены. Однако и Богу нужны те, кто смог бы исполнить их просьбу.

Боги никогда не ошибаются. Даже вставая на неправильный путь, они делают это во благо или во зло, в зависимости от того, кем был создан Бог. Я понимал это лучше всех. Даже Ято, которого Виина так сильно ненавидела, был прав. Можно было ли назвать его благодетелем или убийцей, я не знал, ведь для каждого он представлялся кем-то своим. Для меня – спаситель, для нее – уничтожитель.

Я никогда не мог смотреть на ее слезы. Я видел, как девушки (ее шинки) плачут, смеются или просто горюют, но пытаются это скрыть.  Я знал, что это отражается на ней, но ведь она была сильным Боговом Войны, а потому переживать от маленьких уколов в ее теле, возможно, и не стоило, но только не мне. Каждый раз, приходя к ней по ее приказу и видя ее расстроенное и печальное состояние, которое она скрывала под маской с улыбкой, мне самому было обидно и даже больно. Да, я полюбил ее с первого мгновения, с первого моего призыва, я уже не мог не думать о ней, а потому, когда она осталась одна, я должен был всегда быть рядом.

Ненависть, которая засела глубоко внутри меня, убивала, но никогда не выходила за рамки. Я не должен был осквернить ее, не должен был делать ей больно, но сейчас ничего не имело смысла, ведь я уже овладеваю ей, чего не должен делать, как ее орудие. Я чувствую ее изнутри, проникаю всем телом. Варваровки захватываю ее душу, чувства и купаюсь в эмоциях и экстазе, который она ощущает.

Ее крики так и режут мой слух, отчего заходы в нее становятся невыносимыми. Я чувствую, как наливается половой орган, чувствую, как это прекрасно. Пульсация, которая отбивает прямо в голову и не дает мне мыслить разумно, не дает соображать и о чем-то думать. Единственное, чего я желаю, это только овладеть ей. Она не Богиня Войны, нет. Не сейчас. Она девушка, которая стала для меня одной единственной. Той, ради которой я готов променять жизнь на смерть или обречь себя на тьму, лишь с ней все было хорошо. На секунду показалось, что мы просто люди. Влюбленные и счастливые, словно пытаемся компенсировать те чувства, которыми были одержимы все время. Мы делаем глупость и бессмыслицу, мы грешники, берущие на себя огромную ответственность за поступки. Преступники, которые будут наказаны небесами, но мне плевать. Кажется, ей тоже.

- Казу… Давай… Возьми меня…

Снова ее слова отдаются эхом. Снова какая-то лампочка в голове включается, и снова стираются все границы. Ее голос, ее «приказ». Это дает мне право овладевать ее телом, задействовать больше сил на нее. Я глотаю потоки воздуха, которых мне не хватает, вхожу глубже, резче. Так, чтобы слышать ее, чтобы возбуждаться с каждым ее стоном. Я чувствую, как становиться еще жарче, становиться горячо и так влажно. Так приятно, так легкомысленно.

Наклоняясь к ней, слегка рычу от боли, доставленной ее ногтями по моей коже. Да, я следую животному инстинкту, проводя вновь языком по ее шее, а после чуть прикусываю ее оголенные плечи. Я не понимаю, как мог сдерживать себя так долго, как мог любоваться ее фигурой и не думать о том, чем сейчас наслаждаюсь в полную силу.

Я не орудие и даже не человек сейчас. Я лишь тот, кто хочет все и сразу. Хочу касаться ее тела, доставлять удовольствие, следы на коже и в душе. Я знаю, когда все закончиться, мне будет непостижимо стыдно за то, что сейчас творю с ней, сжимая со всей силой ее бедра, но это будет уже потом. Снова начну вспоминать о том дне, но сейчас живу лишь этим.

Я придерживаюсь ритма, она поддается. Я захватываю ее, а она отдается мне полностью. Отдает мне саму себя. Как ее орудие в любой другой ситуации, я должен переложить на свои плечи каждое действие и взять вину на себя. Виина. Насколько же прекрасен и сладок вкус этого имени. Мне хочется произносить его вновь и вновь, но лишь делаю это в голове, не способный сейчас говорить. Не хочу нарушать этот момент и прерывать ее стоны. Не хочу заглушать ее, ведь мне так нравится это, так заводит.

Я прижимаюсь все ближе, а страсть начинает нарастать. Тело не слушается меня и начинает ускоряться темп. Мне мало. Я словно ненасытный, которому дали то, что он хотел, а ему все еще не хватает. Да, мне не хватало ее тела. Мне хотелось во время этого чувствовать ее всю. Язык медленно спускается к груди, обхватывая ее взбухшие соски. Снова возбуждение накрывает с новой, сильной волной. Темп не замедляется, а я уже и не замечаю того, что воздуха по-прежнему не хватает.  Мне он не нужен, ведь я жажду другого. Даже не замечаю этого, ведь мне важно только то, чтобы заставить ее биться в оргазме и агонии, которые я доставляю ей.

«Готов кричать и рассказать всем о любви к тебе… Ты для меня свет, который будит ото сна и выводит из тьмы… Виина, чтобы не случилось… Пусть даже ты заберешь мое имя, я не смогу отпустить твое из своего сердца…»

›› Словно цветок сакуры, ты расцветаешь с каждым новым днем ‹‹

Подобно буре она ворвалась в мое сердце, похитила душу и сейчас я только ее. Я принадлежу только той, которая дала мне имя. Плевать на правила или запреты. Плевать на Богов, которые делают свои выводы, даже порой, не выслушивая обвиняемого. Сейчас мы пленники чувств, мы преступники, грешники, испытывающие похоть и страсть. Мы хотим этого, мы тянемся друг к другу.

Я чувствую ее дыхание, биение сердца. Словно я сливаюсь с ней, начинаю полностью принадлежать, отдаваться, точно так же, как она делает сейчас со мной. Я уже не вспоминаю, не думаю, не проклинаю себя за свои поступки, лишь хочу, чтобы эти минуты и мгновения не заканчивались. Я в ней. Я полностью ее. Мне не нужен никто кроме моей Богини. Не знаю, чтобы я делал, если бы она не дала имя мне, если бы не призвала впервые. Я буду ее священным сосудом, буду оберегать и защищать ее. Не знаю как, но я уверен, я смогу! Ведь только она может владеть мной, прямо, как и сейчас.

Темп ускоряется. Думать сложно, точно так же, как и остановиться. Подобных чувств, я никогда не испытывал ранее. Сейчас я словно пребывал в том самом сне, о котором все время думал. Входя глубже и слыша ее стоны, я начинаю возбуждаться все сильнее и сильнее. Мне хочется стиснуть зубы, кричать, хочется, чтобы мои мысли и чувства слышал весь мир, но лишь сдерживаюсь, продолжая ласкать ее грудь, проводя языком по взбухшим соскам.

«Я больше… Не могу…» - проговариваю в голове одну единственную фразу. Сдерживаться, действительно, больше нет сил. Пусть я умер, пусть уже не живу в мире людей, но я все еще человек. Мой организм работает так же, как у любого нормального человека. Мои чувства являются подтверждением тому. Значит, то, что сейчас происходит снизу, реальность. Это конечная стадия, которую я просто бессилен сдерживать дальше.

Глубокий вход. Мой половой орган начинает пульсировать. Даже мне удается прочувствовать эту пульсацию. Я открываюсь от ласк и просто хочу уловить этот момент. Момент, когда сделаю самое страшное, что может быть между шинки и Богом. Сделаю то, после чего, возможно, пожалею, ведь если высший суд узнает о подобном, не только я стану изгнанником. Не только меня захотят казнить, но сейчас я не могу. Просто не могу думать об этом! Я не могу ничего исправить, даже прекратить… Слишком поздно…

Последний и самый затяжной заход. Сначала долгое напряжение, а после резкое расслабление. Я чувствую, как сперма начинает заполнять пустоту внутри. Как растекается теплой струйкой по стенкам влагалища и медленно скатывается вниз. Чувствую, но даже сообразить что-то становится непостижимо сложно. Такое чувство, будто из меня вытянули все без остатка. Даже воздух, который я пытался глотать от непреодолимой жажды. Мне хотелось вдыхать еще больше. Хотелось глотать его без остатка, вместе с тем возбуждением, которое накрывало нас мгновение назад неизвестной волной. Бурей, которая оставила после себя заметные следы.

Боль от царапин, оставленных на коже, утихала. Точнее я уже не чувствовал ее вовсе. Сложно было говорить, просто не хватало всех слов на свете, которые я знал, чтобы описать свои чувства, которые испытывал в этот момент. Не хватало фраз, которые опишут мое состояние, ставшее для меня первым и единственным, которое я никогда не забуду. Нет, не просто не забуду, я буду помнить этот момент самой душой. Я никогда не смогу забыть, как стал частью ее.

«Что же…» - как хочется договорить эту фразу, но просто не могу. Я вышел из Биши, продолжая ощущать скопление влаги внизу и уже понимая, что простыня начинает заполняться каплями, вытекающей из нас жидкости. Биение сердца с бешеной скоростью учащается, но уже от понимая, что произошло только что между нами. Эта искра и дурман, окутавший нас, теперь точно ни за что нельзя будет стереть. Нельзя будет вернуть назад и повернуть время вспять. Я испытывал двойственные чувства. Был рад и в то же время меня окутал страх. «Что будет…. Если они узнают…» - с горестью начал прокручивать я в голове, укладывая голову на оголенную грудь Богини, переводя дыхание.

-Что же… - отдышавшись и осознавая весь грех, который мы понесли вместе, тихо шептал я. – Что же мы наделали… - тут же волной накатили воспоминания о том самом дне, который я никак до этого момента не мог выкинуть из головы. Мало того, что я стал убийцей и предателем, так еще и совершил грех, поддавшись искушению. – Прости… - я знал, что она не поймет, за что именно я прошу прощения, но ведь во всем был виноват именно я. Она просто не знала этого, а в какие-то моменты даже не могла осознать подобного. Я утыкаюсь в ее тело, прижимаясь все ближе, боясь поднять взгляд на свою Госпожу. Мне хочется плакать, но эта боль будет убивать ее, и я знаю об этом, а потому просто вымаливаю ее прощения, пытаясь хоть как-то загладить свой грех. Жаль, что это никак не поможет. – Прости, Виина… Я… Я…. Какой же я дурак…