//PETER PARKER
И конечно же, это будет непросто.
Питер понимает это даже до того, как мистер Старк — никак не получается разделить образ этого человека от него самого — говорит это. Иначе ведь тот справился бы сам. Вопрос, почему Железный Человек, не позвал на помощь других так и не звучит. Паркер с удивлением оглядывается, рассматривая оживающую по хлопку голограммы лабораторию. Впрочем, странно было бы предполагать, что Тони Старк, сделав свою собственную цифровую копию, не предусмотрит возможности дать ей управление своей же лабораторией.
И все же это даже пугало отчасти.
И странным образом словно давало надежду. Читать
NIGHT AFTER NIGHT//
Некоторые люди панически реагируют даже на мягкие угрозы своей власти и силы. Квинн не хотел думать, что его попытка заставить этих двоих думать о задаче есть проявлением страха потерять монополию на внимание ситха. Квинну не нужны глупости и ошибки. Но собственные поражения он всегда принимал слишком близко к сердцу.
Капитан Квинн коротко смотрит на Навью — она продолжает улыбаться, это продолжает его раздражать, потому что он уже успел привыкнуть и полюбить эту улыбку, адресованную обычно в его сторону! — и говорит Пирсу:
— Ваши разведчики уже должны были быть высланы в эти точки интереса. Мне нужен полный отчет. А также данные про караваны доставки припасов генералов, в отчете сказано что вы смогли заметить генерала Фрелика а это уже большая удача для нашего задания на такой ранней стадии. Читать
uniROLE |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Участники: Gimli, Boromir.
Время: 15 января 3019 ТЭ
Место: Мория.
Сюжет: Древнее зло пробудилось в недрах Туманных Гор. Братство Кольца, настигнутое орками, бежит к мосту Казад-Дума, но двое из Братства - Гимли и Боромир, оказываются отрезаны от остальных, после битвы в Летописном Чертоге.
Отредактировано Boromir (2017-08-02 08:28:38)
Запустение и тлен по-прежнему витали в воздухе. Ярость на время притупила скорбь, но увесистый груз на перевязи, качающийся из стороны в сторону подобно маятнику, неизбежно напоминал о горестной судьбе Балина, государя Мории. Отныне и у Гимли, единственного гнома в Кхазад-Думе, появилось бремя – летопись Мазарбул, которую, по настоянию волшебника, сын Глоина обязан сберечь для Даина Железностопа, короля Эребора. Почетное и весьма достойное поручение, которое Гимли с радостью исполнит, только если хранителям вновь улыбнется удача, и они выберутся из пещер живыми. А сомнения на этот у гнома имелись, особенного после того, как Гэндальф кубарем скатился по лестнице, столкнувшись у дверей со страшным противником. Кому как не Гимли знать, кого пытался сдержать маг. Однако Проклятие Дарина стало не единственной угрозой для Братства: орки продолжали преследовать отряд, нападая исподтишка, из тени, не рискуя ввязываться в открытый бой.
После очередной крутой лестницы члены отряда очутились в темном коридоре, всё ещё продолжая следовать за магом без оглядки, подле которого неуверенно плелся гном, явно не желавший идти впереди. Его свирепый взгляд то и дело обращался куда-то во тьму, словно он видел то, что не могли видеть остальные члены Братства. Может, так оно и было, если учесть, что метательный топор Гимли внезапно улетел куда-то в сторону, словно невзначай прибив к стенке очередного орка. Однако метанием топоров гном не ограничился: вскоре он окончательно поддался неудержимой ярости и бросился навстречу неприятелям, поспешно втянув двух преследователей в ближний бой.
— Стоять! Стоять! – выпалил Гимли.
Секира с оглушительным лязгом врезалась в потертый орочий нагрудник, прикончив противника на месте, но предательски застряв в стальном доспехе, стянутом, похоже, с тела мертвого гнома.
Оружие, к сожалению, пришлось бросить вместе с поверженным врагом, ибо второй орк угрожающе занес меч, в надежде по-быстрому разобраться с безоружным гномом. Гимли кувырком уклонился от предсказуемого выпада, в мгновение ока сократил дистанцию и ловко засадил кулаком прямо в лицо оппоненту: тяжелая латная перчатка не оставила орку и шанса. Тело безжизненно свалилось к ногам Гимли.
— Кто ещё готов бросить вызов потомку Дурина? – завопил гном.
Тяжелый сапог глухо стукнул по стальной кирасе, сдавив внутренности мертвого орка; свободной рукой гном вытянул свою секиру. Он осмотрелся по сторонам, обнаружив, что поблизости не было никого: ни товарищей, ни недругов. Судя по всему, легкомысленная и опрометчивая выходка вышла Гимли боком, ибо со спины раздался неуклюжий грохот вперемешку с тяжелыми шагами. «Пускай идут сюда, пускай. Их предсмертные вопли пронесутся по всему Кхазад-Думу», - стиснув зубы, он замер в ожидании.
Беспорядочная толпа орков, подобная своре бездомных собак, выскочила в темный коридор. Однако Гимли они заметили не сразу. Гномья сталь игриво засверкала, приводя орков в неистовый страх. Орки пятились и нерешительно взбирались обратно на лестницу, ибо невысокий, но яростный воин застал их, мягко говоря, врасплох. Разразилась настоящая кровавая баня.
— Недоумки! Ну же, нападайте!
Гном встал посреди узкого коридора, в порыве ярости опрокидывая на столпившихся врагов свою секиру, лезвие которой нагревалось, словно сковородка Сэма на походном костре. Каменные стены в миг залились липкой кровью, а в коридоре внезапно стало тесно, ибо орки быстро пришли в себя и стали выпихивать бездыханные тела собратьев на гнома, дабы пробиться вперед, пока буйствующий враг не оказался на лестнице.
Хоть Гимли и успел положить с полдюжины орков, сдерживать их вечно он не мог, поэтому вскоре противники прорвались в коридор и первым же делом сбили гнома с ног. Гимли тщетно отбивался в лежачем состоянии, секущими ударами отгоняя от себя рассвирепевших орков, которые подобно приставучим насекомым попытались окружить свою жертву.
Тяжелые шаги, доносившиеся откуда-то из темноты, заставили врагов вздрогнуть. Во мраке блеснул щит, несущийся навстречу орку, которому Гимли безжалостно всадил острие секиры в ляжку, предоставляя своему товарищу прекрасную возможность проломить прыткому наглецу череп. Очевидно, Боромир вовремя заметил пропажу гнома, чему тот оказался несказанно рад.
— Боромир, - подал голос гном, — помоги мне подняться.
Орки продолжали пробиваться вперед, проталкивая в коридор трупы и всячески препятствуя гному. Однако, не без помощи гондорца, сыну Глоина удалось подняться на ноги и продолжить бой как подобает воину из Подгорного королевства. Подоспевший на выручку Боромир ринулся вперед, но коридор был слишком тесен для двух хранителей, посему Гимли оставалось только прикрывать товарища, время от времени протискивая в проход секиру и прикрывая гондорца с фланга.
Отредактировано Gimli (2017-09-08 18:56:21)
Бесконечный бег по бесконечности, по круговерти переходов и лестниц – и все во тьме. Под тяжелое дыхание, звяканье стали, взволнованный топоток хоббитов и ровный перестук в виске – бой собственного сердца. Боромир не отвлекался ни на кружение залов запредельной высоты, ни на узкие лестничные пролеты, тесные, идеальные для внезапной засады. Сердце мерно отсчитывало шаги, как мгновения; слух ловил любой звук, взгляд – любое движение, какое только возможно различить в этой тьме.
Он был полностью сосредоточен, - не глядя, ухватил за плащ Пиппина, чуть было не полетевшего носом вперед, когда споткнулся о камень; вскинул щит, больше предчувствуя, нежели слыша или видя летящую стрелу – вонзилась, затрепетав. Последняя. На сей раз, - бег продолжался, погоня отставала.
Барабаны рокотали. Мория ощетинивалась черным железом орочьих засад, дышала в спину пламенем неведомого ужаса, гнала вперед. До моста Казад-Дума оставалось… сколько? – взгляд уперся чуть ссутуленную спину волшебника, выхваченную сполохами факела из скачущей темноты. Только Гэндальф и знает, - Боромир чуть замедлил бег, глазами пересчитывая отряд. Четверка полуросликов – цепочкой, суетливо, маг, шустрый эльф, Следопыт…
- Где Гимли? – ответом ему донесся громовой рев откуда-то сбоку, из глубины коридоров. Все-таки оторвался от своих, чтоб ему!
- Оставь, Боромир! – прокричал на бегу Гэндальф. – Гимли справится и сам!
- Здесь многовато орков даже для этого гнома. Бегите, мы вас догоним! – факел полетел в руки одному из полуросликов, кажется, Мерри, осветил перепуганные круглые лица остальных. Ничего, ребятки, на сей раз за вами присмотрят другие из Отряда.
Лязг стали и предсмертные хрипы вели Боромира; он вломился в толпу орков с тыла, разбрасывая их щитом. Крем глаза успел заметить гнома, опрокинутого на спину, но не сдающегося; подался назад, чтобы не попасть как под молодецкий замах его секиры, так и чтобы уклониться от выпада орка – последний, впрочем, тут же повалился, перерубленный почти пополам. Другой орк рухнул, разбрызгивая серо-черные мозги; Боромир сплюнул попавшую на лицо чужую кровь, ухватил Гимли за руку, вздергивая того на ноги, и разворачиваясь ко входу в коридор с привычной отмашкой щитом. Твари попадали, мешая друг другу; меч колол, не рубил. Вот где пригодились долгие тренировки в стене щитов – вонзить. Повернуть. Выдернуть, - мимо то и дело просовывалась гномья секира, и орки валились черными грудами, но пробиться сквозь них не удавалось – гондорец стоял несокрушимо, но не продвинулся вперед ни на йоту. Их зажали, их заваливали мертвыми телами, по которым и карабкались – медленно, но верно человек и гном отступали назад. И, если поначалу и случилась передышка, то теперь на них напирали снова.
- Гимли! – зычно выкрикнул гондорец, снося две головы одним ударом меча – оттеснили, но худа без добра нет, больше места для замаха стало. – Верхний ярус! – к тому вела лестница, слишком древняя и шаткая, чтобы быть надежной. Если удастся ее обрушить, то они оторвутся от преследований, а верхний ярус, край которого виднелся в смутном сумраке, кажется, шел вдоль всего зала, который уже пробежали остальные Хранители.
Отредактировано Boromir (2017-08-06 05:27:07)
Пришлось прилагать уйму усилий, чтобы атаковать из невыгодной позиции. Но, по-видимому, в сложившихся обстоятельствах следовало скорее обороняться и отступать, однако гном и человек делали с точностью наоборот. Было очевидно, что Гимли остался здесь только с одной целью – убивать.
Тяжелая секира смертоносно опрокидывалась на головы штурмующих коридор орков. В тесном пространстве, где даже руку вытянуть не получится, гном чувствовал себя скованным и бесполезным, в то время как гондорец умело орудовал своим длинным мечом, колкими выпадами расправляясь с противниками весьма эффективно.
Очередной орк бросился вперед, но тут же был остановлен гномьей сталью, внезапно упавшей ему на голову. Секира вскрыла шлем неприятеля, словно ржавую банку, вот только оружие гнома вновь застряло во вражьем железе. Гимли громко выругался и потянул на себя секиру, притягивая к себе бездыханное тело, подобно рыбаку, выуживающему крупную рыбу. Однако мощный удар щитом быстро прервал абсурдное занятие гнома. Оружие мелодично лязгнуло и вернулось к своему хозяину, а мертвый орк устремился в толпу, сбивая с ног собратьев, преграждавших хранителям путь к лестнице. Боромир и Гимли неплохо работали в команде.
— Я не сдвинусь с места! – завопил гном. — Они всё равно не отстанут от нас.
В этом Гимли был прав. Но оставаться в коридоре, по меньшей мере, было глупо. Рокотание откуда-то из глубин Мории, тяжелые шаги толпящихся где-то на лестнице орков и страх перед Проклятьем Дурина вынудили Гимли прислушаться к голосу разума, а если быть точнее – к благоразумным словам Боромира.
— Тогда бежим! – гном метался, но, тем не менее, поспешил вслед за товарищем, между делом подхватив орочий ятаган и отмахнувшись секирой от подкравшегося со спины неприятеля.
— Боромир, подожди, - рука гнома впилась в плащ гондорца, оттягивая его назад. Слова были едва различимы в разразившемся хаосе.
Старый ятаган со звоном вонзился в расселину посреди лестницы, и гном со всей силы потянул за рукоять, после чего раздался тревожный треск. Разлом внезапно расширился, отчего гнома посетила мысль, что, наверное, это была не самая лучшая идея. Но им нужно было как можно скорее избавиться преследователей.
— Навались! – призвал он товарища. Лестница затрещала ещё сильнее, однако убегать Гимли не спешил. — Не отпускай.
Взбирающиеся на лестницу орки вынудили гнома вновь схватиться за секиру, но даже он понимал, что сражаться на неустойчивой лестнице – дело гиблое. Пришлось воспользоваться своим оружием несколько иначе.
— Ещё немного.
Длинная рукоять нырнула в расселину, и после небольшого усилия лестница окончательно поддалась. По всему Кхазад-Думу прокатился оглушительный грохот.
Хранители бросились наутек, стараясь избежать участи быть похороненными под каменными обломками посреди темной бездны. Однако устроенная ими диверсия хоть и избавила их от преследователей, но, несомненно, привлекла к ним чересчур много внимания. С верхнего яруса послышалась возня, среди которой были различимы стальные лязги и беспорядочные крики.
Гимли громко выругался. Но отступать было некуда – гному и человеку пришлось нырнуть во мрак и продолжить путь, на этот раз – по верхнему ярусу.
Храбрости им было не занимать, как и боевого опыта, однако надежда нагнать товарищей угасала с каждой новой минутой. Хоть Гимли и умел ориентироваться в подземельях, как и любой гном, сейчас даже он не был уверен, что им удастся выбраться из Мории живыми.
Вопреки распространенному мнению, гномы не жили в темных и убогих пещерах. В былые времена чертоги Кхазад-Дума сияли во всей красе в свете светильников, зеркал и подгорных кристаллов. Но теперь всё изменилось, и отбившиеся путники крались во мраке, словно воры. К счастью, вскоре глаза привыкли к темноте, и Гимли начал различать силуэты, которые то и дело маячили между колоннами. Должно быть, орки выжидали подходящий момент.
— Осторожнее, друг, – прошипел гном, — не теряй бдительности.
- Помирать тут собрался?! – рявкнул гондорец гному, который, благо, вовремя образумился. Не пришлось его тащить за собой, и швырять наверх, - отмашка щитом, пинок из-под нижнего его края, короткий колющий удар, и черная кровь заливает перчатки, струится по серебру на наручах. Отбросив тело орка, Боромир отскочил назад, к Гимли, который уж сообразил, что к чему. Орочий ятаган проскрипел по камню; еще отмашка щитом – и прущие на Хранителей враги отлетают прочь.
- Гондор! – боевой клич сотрясает своды чертога перед тем, как лестница с грохотом обрушивается, почти уходя из-под ног Боромира и Гимли. Оба кинулись вдоль яруса, торопясь не попасть под обвал. Внизу, под грудой обломков, слабо копошится противник, и есть мгновение, чтобы перевести дыхание, - Боромир провернул меч в руке, стряхивая с него вражескую кровь, чувствуя, как в горле немного саднит. На бегу отцепил с пояса мех с водой, жадно отхлебнул. Перебросил Гимли, оборачиваясь на визжащие и лязгающие звуки. От тех, кто внизу, они оторвались, но из боковых галерей яруса слышался топот. Преследователи не собирались отказываться от добычи, которая, на их беду, показалась легкой.
- Обижаешь, дружище гном, - хмыкнул гондорец насчет призыва к бдительности, сплевывая соленое – в суматохе боя как-то умудрился ссадить о собственные зубу внутреннюю сторону щеки. Пока что – и это было удивительно – это была его единственная рана. Во всем прочем выручила кольчуга, да собственное мастерство, пускай и те две стрелы, вонзившиеся прямо перед лицом Боромира в дверь Летописного Чертога, могли оказаться последним, что он видел в своей жизни.
Они двигались во тьме, полуслепые. Боромир мог полагаться только на гнома, на его чутье и знание пещер, сам же чувствуя себя едва ли не бесполезным. Недолго, впрочем, - продвигаясь за гномом, он словно уходил в себя, постепенно переключаясь на другое восприятие – не глазами. Слухом, - разворот, и нуменорский клинок до середины входит между черных пластин доспеха, под хруст плоти и скрежет по металлу. Обонянием – они смердят, эти твари, смердят кровью и смертью – это запах, знакомый Боромиру с отрочества, и он чувствует, чует их приближение, и вскидывает щит в почти кромешной тьме, словно таран, и с боевым кличем ударяет мечом; по полу яруса что-то катится, а он ударяет снова, не думая ни о чем. В сознании – кромешная тьма Мории, непоколебимая, вечная, пустая – и разит не Боромир, не его клинок – разит та самая пустота, имеющая единственное, единственно верное намерение.
Убить.
Тьма – больше не помеха.
Колонны зала вырастают из мрака смазанными полосами. Смутно слышен голос гнома, свист стрел над головой – Боромир инстинктивно уходит от них, пригибаясь за какую-то долю мгновения до. Он чувствует, как за ними идут – бегут, загребая когтистыми лапами, бряцая черными ятаганами, скаля клыки – зловонное дыхание стелется перед ними. А что впереди? – взгляд внезапно фокусируется, силясь выловить, выцепить белый огонек посоха волшебника, будто путеводную звезду. Тщетно, - им с Гимли навстречу вылетает здоровенный орк, крепкий, кряжистый, с двумя ятаганами в непомерно длинных ручищах. Щит принимает удар умбоном, заставив тяжеленное лезвие соскользнуть, оставив вмятину, но гондорец пошатывается от его непомерной силищи. Орк быстр, несмотря на размеры, он отвлекает внимание Боромира, заставляя сосредоточиться только на себе – тянет время, безошибочно определяет тот, и наносит удар, опережая ублюдка, всем своим намерением – убить. Отрубленная рука отлетает, взмахнув ятаганом, под ноги группке орков помельче, которые не решаются подойти. Трусят, - понимая, что им не затаиться, что их ведут, Боромир сдергивает с перевязи рог. И залы Мории вторят низкому пению гондорского рога; могучее эхо прокатывается по ним, заставляя тварей задрожать и замешкаться в еще большем страхе – а позади Хранителей разгорается неясное зарево, и становится будто светлее – видно блестящие глаза гнома, его всклокоченную бороду, а также блеск колец собственной кольчуги.
- Гимли! – окликает Боромир. – Что это, во имя Предвечного?! – и кивает через плечо на ползущий по стенам, нарастающий, жуткий багряный свет.
Безумный хаос сменился тревожным безмолвием, и оно грозилось развеяться с первым же противником, который решит втянуть незваных гостей в очередную драку.
Голоса Гимли и Боромира стихли, и по величественному залу прокатился глухой стук шагов. Они медленно двигались вперед, сжимая в руках оружие. Как оказалось, понадобилось оно им намного раньше, чем они могли подумать.
Едва гном обернулся, как сверкнул меч гондорца, разрезая сталь, а затем и плоть неприятеля. Первая смерть стала сигналом к атаке для остальных орков, которые ринулись вперед, покидая свои укрытия. Теперь гном был не один, и поэтому застать его врасплох и окружить было для орков непосильной задачей. Они беспорядочно ринулись вперед, не стесняясь атаковать гнома в лоб, спину которому прикрывал могучий человек, через щит который нужно было постараться, чтобы пробиться.
Драка разразилась нешуточная, но отступать Хранители и думали. Да, впрочем, отступать было некуда – для начало требовалось утихомирить преследователей. Стоит немного сократить их численность, и они разбегутся в разные стороны, подобно трусливым шакалам, что способны сражаться только тогда, когда на их стороне численное преимущество.
Жалкое подобие засады обернулось для орков большой неприятностью. Гимли и Боромир с боем пробились вперед, сминая вражеские ряды, - пока им навстречу не выскочил более крупный противник, решительно преградивший путь к выходу из зала. Гимли бросился вперед, вскинув секиру, но был тут же оттеснен назад. Гондорец остался один на один с могучим противником, а Гимли, воспользовавшись замешательством остальных орков, принялся расчищать путь к выходу.
Вскоре орочий лидер был повержен, и Боромир, вышедший победителем из схватки, протрубил в свой рог, приводя врагов в смятение и воодушевляя своего товарища, который, под пение гондорского охотничьего рога, начал кромсать дрожащих противников с ещё большей яростью.
Враги на время отступили, однако надеяться, что они больше не вернутся, было бы глупо. Впрочем, сейчас Хранителей волновали отнюдь не орки. Алые отсветы на стенах медленно ползли вперед, словно где-то вдалеке разразился страшный пожар. Орки, завидев тревожное зарево, попятились назад, поспешно скрываясь за колоннами.
— Проклятье Дурина. – мрачно прохрипел гном.
Лезвие секиры стукнуло о каменные плиты, заливая их кровью сраженных врагов. Гимли оперся на длинную рукоять и обратил свой взгляд вдаль, к отсветам огня, которые не сулили Хранителям ничего хорошего.
— Беги, друг мой, беги и не оборачивайся.
Гимли тяжело выдохнул, подхватил секиру и ринулся в проем, не оборачиваясь назад, чтобы убедиться, что гондорец последовал за ним.
В храбрости гномов сомневаться никогда не приходилось, и если они избегали сражения, то их страхи были более чем оправданы. В былые дни жителям Кхазад-Дума не хватило сил и знаний, дабы одолеть существо, скрывавшееся не одну эпоху в недрах Мории, и уж гном на пару с человеком точно не способны одолеть Ужас из Глубин. По крайней мере, не в открытом бою, которого так жаждал сын Дэнетора. Гимли оставалось надеяться, что его товарищ внемлит голосу разума.
Ярус вывел их на извилистую дорогу, которая заканчивалась перед обрывом - дальше идти пришлось по деревянному мосту. Выглядел он вполне надежным, поэтому Гимли шустро перебежал на другой конец. Дождавшись товарища, гном начал яростно рубить канаты, будто поддался панике.
— Руби. – призвал он гондорца.
Незамысловатое сооружение, возведенное скорее орками, нежели гномами, плавно скользнуло во мрак. Обрадовавшись результату, Гимли снова побежал вперед, не желая сталкиваться с могущественным противником. Все гномы, которые видели Проклятье Дурина своими собственными глазами, были мертвы, и Гимли не прельщала перспектива разделить печальную судьбу собратьев.
— Не волнуйтесь, господин Боромир, я знаю, куда мы идем. Может, я не такой хороший следопыт, как наш товарищ Арагорн, но гномьи ходы я знаю лучше, чем любой из вас. - его голос звучал менее воодушевляще чем обычно, но по-прежнему излучал неподдельную уверенность. — Судя по всему, этот ход ведет к Первому чертогу. Если поднажмем, то догоним остальных…
Раскатившийся по окрестным чертогам грохот заставил гнома умолкнуть. По плитам пробежали трещины, а где-то вдалеке обрушилась колонна. Гимли замер на месте.
Отредактировано Gimli (2017-08-09 20:08:58)
«Та тварь, которую вроде как запечатал Гэндальф?» - Боромир все-таки не удержался, обернулся назад, на тянущееся по стенам зарево. Только сейчас он осознал, насколько же огромен подземный зал – и понял, насколько же они здесь с гномом проклятые песчинки в немыслимой бесконечности.
- То самое Лихо, о котором говорили до этого? – короткая передышка позволила задать вопрос. Проклятье, вот же понесло их в эту Черную Бездну! А ведь Боромир изначально был против Мории, уговаривал отряд идти через Гриву Рохана. Дескать, нет, под наблюдением она. Придется пройти слишком близко к Изенгарду. Близко, спору нет. Да только на что иначе с ними что Следопыт, что лесной эльф? Это Боромир в своих странствиях не знал, по каким землям идет, вот и плутал, как пьяница в незнакомом городе. Но ведь и Арагон, и Гэндальф знали земли, по которым Боромир советовал идти, так почему же?..
Исподволь кольнуло беспокойство – смутное, неоформленное. От Гривы Рохана – рукой подать до земель Гондора, куда сердце Боромира стремилось с самого прибытия в Ривенделл. Не из-за близости ли Минас-Тирита мешкает Арагорн, и сомневается Гэндальф? В чем сомневается? в отваге и доблести мужей Гондора? Ха! – меч рубанул по канату, судя по виду, свитому из орочьих кишок. Деревянный настил под ногами задрожал и рухнул вниз, подняв тучу пыли, а гондорец кивнул гному, и последовал за ним. За Гимли, не за настилом, вестимо.
Преследующие их орки вроде как отстали, бежав в ужасе от звуков гондорского рога. «Только ли рога?» – Боромир опять не удержался от того, чтобы обернуться. По огромному залу свет зарева рассеивался сильно, и сложно было сказать, становилось ли оно ярче. Нет, орков напугало именно это. Лихо Дурина. Проклятье Черной Бездны.
- Лучше б знакомых орков на роханских землях рубили, - сплюнул Боромир красной от крови слюной. – Что это вообще за тварь, Гимли? Откуда она? – спросил, протиснувшись за гномом в неширокий проход между покрытых резьбой каменных стен. Спросил не для того, чтобы понять, как сражаться с тем, что за ними тащится («тащится? а ну как мчится?») – даже у Боромира, с его бешеной любовью к драке, хватало ума понять, что тягаться с этим просто бессмысленно. Размажет, как пить дать.
- Всецело полагаюсь на тебя, друг следопыт гном, - усмехнулся. Поднажать – это он запросто. Гном пускай ведет, а Боромир прикроет – гондорца такой расклад всецело устраивал. Не самый большой он любитель подземелий и ходок по ним…
Далекий гул пронесся по исполинскому залу, позади них. Боромир налетел на вмиг замершего Гимли.
«Это та тварюга устроила?» - не веря глазам, смотрел на то, как по плитам пола змеятся трещины, словно втягивая в себя вековечную пыль и песок. «Что ж там за громадина?» - гондорец закинул щит за спину, чтобы тот не мешал бегу.
- Веди, сын Глоина, - от эдакой силищи – только драпать.
Отредактировано Boromir (2017-08-12 17:28:11)
Стены вздрогнули от внезапного грохота, и по заброшенным чертогам прокатилось беспокойное гудение, предвещавшее возвращение древнего Ужаса. Исполинские плиты, веками сохранявшие свою прочность, теперь затрещали, словно хрупкие кости истлевшего мертвеца. Гимли инстинктивно отпрыгнул на безопасное расстояние, по-прежнему не решаясь оглянуться назад. Чудовищного рокота и огненного зарева ему было вполне достаточно.
— Недюжинная силища. - Гимли обомлел.
Несмотря на опасность, он исполнился решимости нырнуть в непроглядный мрак, лишь бы не вступать в заведомо проигрышную схватку. Действительно, орки теперь стали их меньшей проблемой. Сейчас потерянным странникам угрожала если не мучительная смерть в огне, то весьма неприятная участь попасть под обвал. И второй вариант более вероятен, учитывая непрекращающееся землетрясение, вызванное отнюдь не природными явлениями.
— Я лучше паду в бою, чем бесславно испущу дух под обрушенным сводом в чертогах, возведенных моим же народом. – за шутливым тоном гнома скрывалась толика отчаяния. — Бегом!
Валуны беспорядочно опрокидывались вниз, кромсая гладкие плиты. Нельзя сказать с уверенностью, что путников спасли их резвые ноги, нежели просто удачное совпадение. Так или иначе, задумываться над такими вещами – значит попросту тратить время. В любом случае, удача капризна, и надеяться на постоянное везение – дело гиблое.
Гимли устремился вперед, Боромир – за ним. Им пришлось одолеть не меньше мили, прежде чем выбраться из тесных коридоров обратно в просторные чертоги, где их, само собой, ожидал «радушный» прием.
— И кто тут жертва?
Секира врезалась в орочью голову, издав неприятный хруст. Бездыханное тело вяло свалилось к ногам буйствующего гнома, вселявшего, похоже, в сердца павших созданий настоящий трепет.
— Ишь, деру дали! – расхохотался Гимли.
Очередная стычка с орками вернула гному былую решительность, и, кажется, порядком его развеселила. Однако насмешки оказались преждевременными.
Внезапно зазвучало бряцание, сменявшееся время от времени неуклюжими топотом.
— Понятно. – хладнокровно прошептал гном, прежде чем нырнуть за колонну, едва успевая увернуться от увесистой дубинки.
За спинами Хранителей разразился невразумительный галдеж вперемешку со стальным лязгом. Орки подбирались поближе, чтобы понаблюдать за зрелищем. Однако вмешиваться в драку они явно не спешили.
Некрупный, но достаточно мускулистый тролль с ревом бросился на Боромира, размахивая огромной дубиной. Убить, может, не убьет, но большую часть костей переломает точно. Судя по всему, именно этого притаившиеся в тени орки и выжидали - подходящего момента, чтобы пустить в ход свои кривые ятаганы и подло искромсать ошеломленную жертву.
— К колоннам, Боромир!
Гимли выскочил из укрытия и со всей своей силы вонзил секиру в плоть гиганта, предоставляя товарищу кратковременную фору. Атаковать из-за колонн было разумнее, учитывая, что для замаха противнику требовалось чересчур много пространства. Этим воины и воспользовались.
— Окружай!
Внезапная боль заставила Гимли издать раздраженный вопль. Дубина врезалась прямиком в гнома, вызвав у того небольшое головокружение. Судя по всему, Гимли получил серьезные ушибы, но вопреки этому, он продолжил крепко стоять на ногах.
Гномья сталь неохотно врезалась в толстую шкуру. Несмотря на усилия, Гимли чувствовал, что его удары не наносили врагу смертельных повреждений. Может, они были и тяжелыми, но отнюдь не смертельными. Оставалось только надеяться, что меч гондорца окажется в этой схватке эффективнее гномьей секиры.
Отредактировано Gimli (2017-08-16 06:18:05)
«Врешь, не возьмешь», - и больше в этой мысли нахальства, чем доподлинной уверенности, больше гневного вызова, чем трезвого расчёта. Гном прав, и полечь здесь, под обвалами обрушающихся сводов чертогов Казад-Дума – сущее бесчестье. И это еще одно, что заставляет Боромира шевелить ногами быстрее, тем не менее, сберегая дыхание – опытный пехотинец, и не менее опытный пеший ходок, он может долго и идти и бежать, без ущерба для себя. Еще бы не незваные гости не отвлекали, но о таком мечтать – вообще, роскошь излишняя.
Меч свистнул вслед за секирой, когда они с Гимли врубились в поджидающую их черную толпу, разметав орков, точно матерые псы – стаю шелудивых дворняжек. Кровь лилась из отрубленных голов, хлюпала под ногами; клинок и секира разили без промаха, человек и гном прикрывали друг друга, не тратя времени на переглядывания и команды. Почти строевой бой, - они нырнули в тень колонн почти одновременно, одинаково услыхав лязг и топот позади. Одиночный топот.
Гондорец успел. Еще какая-то доля мгновения, и валяться ему, сыну Дэнетора, здесь же, с наполовину раздробленными костями. Но окрик гнома подстегнул на ту самую долю мгновения, и удар тролля вышел смазанным, и все-таки задевшим щит. Мельком заметив, что круглый умбон смяло, будто тонкую фольгу, Боромир выругался на адунаике, прыжком уходя от очередного удара. Тесное пространство не давало троллю размахнуться как следует, но его удары могли разрушить колонны, как это случилось в Летописном Чертоге, и это было едва ли не опаснее его дубины.
- Гондор! – прорычал он, ударяя навершием меча по щиту, заглушая гневный вскрик покачнувшегося гнома. Почему на ни прочие твари еще не насели, а? – размышлять о том уже было некогда – тролль шел на него, раскручивая над головой дубину. Черный кровавый след тянулся за ним, Гимли продолжал гвоздить тролля секирой, но толстенная шкура плохо поддавалась. А раздробить ублюдку кости… не выйдет, - Боромир хищно оскалился, ощущая, как кровь вспыхиваем знакомым ражем боя. Смерть шла к нему, набирая скорость, торжествующе ревя – но он быстрее ее! – дубина врезалась в подножие колонны, взметнув столп каменных осколков, сквозь которые сверкнула нуменорская сталь. Боромир бил не затем, чтобы ранить тварь, или задержать – он бил, чтобы убить.
Уйдя под замахом тролля, укрывшись от каменного ливня щитом, он броском рванулся вперед, видя только одно – светло-серое брюхо, омерзительное, но незащищенное. И, как камень, пущенный из баллисты, ударил в него, всем весом своим, всем духом своим, взревев от ярости так, что своды Казад-Дума содрогнулись. Раскаленный ливень крови обрушился на него, вслед за жаром выпущенных вонючих кишок; плечо смяло – тролль ухватил его, стискивая, но тут же выпустил – клинок, сверкнув змеей, пронзил троллью лапу насквозь. Боромир рухнул на спину, задыхаясь, покрытый черной кровью, оглушенный ударом оземь.
Отредактировано Boromir (2017-08-20 09:27:15)
Исполинская дубина пронеслась над головами, а затем врезалась в колонну, вызвав каменный град. Превозмогая боль, Гимли инстинктивно подался вперед, стараясь уклониться от падающих камней, а затем ловко нырнул троллю за спину и в очередной раз вскинул свою секиру. Несильные, но быстрые удары гнома заставили грозного противника замешкать, пускай и ненадолго. Однако и этого краткого мига Боромиру оказалось достаточно, чтобы прикончить соперника одним-единственным выпадом. И едва бездыханное тело тролля опрокинулось наземь, как из-за углов, словно голодные пауки, вновь поползли орки, двигаясь, несомненно, в сторону лежащего навзничь Боромира. Потерявший равновесие воин – идеальная жертва, а орки, как известно, подлых приемов никогда не гнушались.
— Прочь! – заревел Гимли, легкомысленно врезаясь во вражеский строй.
Увесистая рукоятка секиры устремляется вперед и с глухим стуком проламывает негласному предводителю череп. Затем тяжелый удар сапогом по мертвецу, и тот опрокидывается на толпу собратьев, тем самым ненадолго останавливая их наступление.
— Поднимайся, убийца троллей, - грубой хваткой гном впивается в товарища, помогая тому подняться на ноги. — Бой ещё не окончен.
Кожаные перчатки Гимли в мгновение ока отяжели от густой крови павшего тролля, коей с ног до головы был измазан Боромир. Но если у бравых воителей она вызывала лишь отвращение, то у столпившихся орков, похоже, она вызывала настоящий трепет.
Добрая половина отряда пятилась назад, не желая вступать в бой с человеком, только что одолевшим крупного тролля. Однако те, что предпочли остаться, с поразительной яростью бросились в бой. Среди колонн, во мраке, разразилась очередная кровавая бойня. Шестеро свирепых орков набросились на Гимли и Боромира, размахивая своими копьями и ятаганами.
Первых двух Гимли сразу взял на себя, изящно парируя атаки и плавно переходя в контратаку. Хоть противники и получили несколько тяжелых ранений, напоровшись на секиру, они не отступили, а бросились вперед с ещё большим напором, оттеснив гнома назад и разделив его с товарищем.
Рукоять секиры мгновенно и незаметно покрылась кровью тролля, и испачкавшиеся перчатки неприятно по ней заскользили. Удержать оружие становилось всё сложнее, а выпады буйствующих противников грозились рано или поздно сокрушить искусную оборону гнома.
Наконечник копья угрожающе врезался в шлем Гимли, однако сталь, к счастью, вражескую атаку выдержала. Воспользовавшись случаем, Гимли перерубил копье, а затем, ловко ухватившись за древко с наконечником, вонзил его в глотку второму нападавшему. Оставшегося безоружного орка он прикончил на месте. Может в других условиях это считалось бы подлостью, но точно не здесь, во мраке узурпированных падшими созданиями чертогов, где враги нападают исподтишка и скопом.
Выбравшись из окружения, Гимли бросился на помощь Боромиру, который, что неудивительно, уже успел сложить к своим ногам несколько орочьих голов.
Наскоро разделавшись с последним противником, воины опрометью бросились вперед, надеясь миновать чертог прежде, чем противники возьмутся за луки. Силуэты лучников то и дело проскальзывали в тени, и спустя несколько тревожных минут полетели, наконец, долгожданные стрелы. Если Боромира оберегал щит, то Гимли, в свою очередь, чувствовал себя абсолютно незащищенным.
— Мы тут как на ладони, - прохрипел Гимли, дыхание которого, как могло показаться, начало сбиваться – то ли от утомления, то ли от тревожной мысли, что у него за спиной находится целая толпа лучников.
Отредактировано Gimli (2017-08-24 11:40:58)
От удара оземь сбилось дыхание; Боромир закашлялся, переворачиваясь набок, сплевывая попавшую на лицо и в рот горячую троллью кровь – почти сблевывая. Отхаркнул, покачнулся, пытаясь подняться – и оказался вздернут на ноги гномьей лапищей. Голова ходила ходуном, а смятое хваткой тролля плечо стонало от боли. Кривясь, Боромир попытался перехватить щит получше – получилось с трудом. Помятые мышцы повиновались плохо.
«Нехорошо», - медленно потянулась мысль, пока меч поднимался, будто бы сам собой, отводя удар черного ятагана, - лязг грянул сквозь шум крови в ушах, сквозь оглушение. Ожгло, будто усталого коня – хлыстом; по помятой руке прошла горячая волна, заставляя вскинуть щит – уже иным движением, не так, как прежде, но несокрушимой стеной; пластина щита пошла чуть в сторону, принимая на себя удар – и будто поглощая его, спуская по себе. Боромир пригнулся от свистнувшего над головой черного двуручного меча; рука змеиным броском выстрелила вперед – орк, пронзенный нуменорской сталью, повалился от пинка, когда лезвие с хрустом и скрежетом высвободилось. Некогда озираться, - но Боромир чувствует, что враги разделили его и Гимли.
Ну, он в поле воин – даже и один, - меч ловит отблески далекого зарева, оранжевыми углями светясь сквозь покрывающую его до самой рукояти черную кровь; ударяет наотмашь, и орочья голова летит куда-то к колонне, а затем катится дальше, отскакивая. Налатник уже пропорот; лезвие черного ятагана скребет по покрытому кольчугой плечу, но та и не такое выдерживала – к тому же, Боромир, предчувствуя силу удара, чуть отклоняется, будто поглощая его. Не успел он отразить этот удар – но ответить успевает, - гондорец беззвучно, но бешено смеется, ощущая, как кровь вновь колотится в теле, невзирая на ушибы, как боевая ярость бросает его в атаку вновь. Свист клинка – и отрубленная орочья лапа катится куда-то к ранее отрубленной голове, а вскоре туда же летит и вторая. Башка – не рука. Колющий удар в подбородок ублюдку, занесшему над головой Боромира полуторный черный меч – и отскочить, к уже выкатившемуся из окружения Гимли.
- Значит – ходу! – хрипло рявкнул Боромир на бегу, принимая на щит несколько стрел. Их прикрывали тени колонн, да собственное умение быстро шевелить ногами. Приходилось петлять, но несколько стрел все же ткнуло гондорца на излете, в полы плаща, цвиркнуло по плечам. Не раз уже он успел пожалеть о том, что его голову его не защищает, подобно гномьей, надежный шлем, - Боромир бежал позади Гимли, надеясь на то, что сам, со своим щитом, стянет к себе побольше вражеских стрел. В прочности гномьей кольчуги он не сомневался, как и в том, что сын Глоина найдет для них какую-нибудь лазейку в этих залах, что-то, что позволит уйти от бесконечных преследователей.
«И догнать остальных», - вдруг во тьме, впереди, послышался самый странный и неуместный для Мории звук – невнятный, сбивчивый, но звук рога. Не гондорского, нет – он-то вот, на боку, на своем черном шнуре. Звук рога, вырезанного Боромиром потехи ради на привале в горах, когда кто-то из хоббитов нашел сброшенные рога горного козла. Старая кость резалась и крошилась легко, но, перетянутая обрывками кожаных завязок, стала крепкой. Боромир предупредил, что надолго этой забавы не хватит, но Мерри даже и слушать не стал – довольный, повесил себе на бок.
- А мы недалеко, - Гимли, впрочем, это и сам понимал. Главное, чтобы Хранители не останавливались, чтоб им! А гном и человек их настигнут, благо, Эру ноги дал, - пригибаясь под смертоносным черным дождем, петляя, они мчались к выходу из чертога, ни разу не зная, и даже не представляя, что ждет их впереди. Звук самодельного рога давно затих под черными сводами Мории, а из-за спин все росло и росло огненное зарево.
Отредактировано Boromir (2017-08-30 09:51:29)
— Что ж, очередная проверка на выносливость.
Промедление могло стоить жизни. Гимли ускорился и с большим отрывом вырвался вперед, заметив, что Боромир намеренно мешкает, то и дело принимая на щит стрелу-другую. В героизме гондорца никто, впрочем, не сомневался, но сейчас, пожалуй, следовало, как говорится, взять ноги в руки и бежать что есть силы.
Говорил гном редко - лишь изредка призывал товарища ускориться. Смотрел он только вперед, и даже свист шальных стрел не мог заставить его обернуться: то ли он был уверен в надежности человека, прикрывавшего ему спину, то ли понимал, что предугадать в таких условиях полет стрелы просто невозможно. Кольчуга, впрочем, служила ему надежной защитой: от смертельных ранений, конечно, защитит, но ощущения, в любом случае, будут не из приятных. Он то и дело изо всех сил напрягал мышцы, словно заранее готовился принять в спину орочью стрелу. Но вместо этого слышал лишь глухой стук ударяющихся о щит стальных наконечников. Похоже, после путешествия по Мории щит гондорского капитана придет в негодность.
Чертог растянулся на несколько миль по просторным пещерам. Ни жилых помещений, ни складов, а лишь рельсы, разрезающие зал, и тянувшиеся в непроглядный мрак. Время от времени на пути появлялись пришедшие в негодность вагонетки, то пустые, то доверху заполненные чем-то, отдаленно напоминавшим свинцовую руду. Вполне может статься, что чертог ведет в нижние пещеры, из которых, увы, даже Гимли не сможет найти выхода. К несчастью, для путников это был единственный путь. И сейчас Гимли скорее полагался на удачу, нежели на знание. Пожалуй, он поступил разумно, что не сообщил Боромиру о своем предчувствии.
Но звонкое пение дружественного рога в миг развеяло тревожные мысли. Впереди виднелся узкий проем. Это была обычная пробоина в стене – небрежная работа пещерного тролля. Проход был уничтожен, судя по всему, много лет назад, и единственный путь из чертога – пролом, к которому, очевидно, Гимли, так же как и его товарищ, отнесся с долей скептицизма, всё ещё не забывая о существе, способном вызвать настоящее землетрясение.
— Выбора у нас нет, - гном пожал плечами. — Я полезу первым, а ты – за мной.
Пригнувшись, Гимли начал протискиваться внутрь, то и дело застревая между камнями и теряя равновесие. Может, морийские орки, измельчавшие и юркие, пролазили здесь без труда, то гному, облаченному в тяжелую кольчугу, удавалось это с большим трудом. Тем не менее, спустя минуту-другую он выполз наружу, оказавшись на краю шаткой платформы.
— Нет-нет, Боромир, давай назад.
Почувствовав под ногами треск, Гимли замер, но в ту же секунду скакнул вперед, едва не сорвавшись в пропасть, но освободив пространство для Боромира, медленно выползавшего на платформу, которая, того и гляди, неминуемо развалится на части.
— Назад! – скомандовал гном, пытаясь зацепиться за выступы прежде, чем камень под ногами устремится вниз - в непроглядную бездну.
При всей своей атлетичности и скорости, Боромир вряд ли успеет нырнуть обратно в проем, и всё что ему остается – это последовать за Гимли, к ветхой лестнице, ведущей, похоже, к Мосту.
В свою очередь, гном, не имея возможности помочь своему товарищу, взобрался повыше и, не теряя времени, совершил прыжок, ухватившись, к счастью, за каменную ступень. Взобравшись на лестницу, он отбросил секиру в сторону и протянул руку, стараясь не думать о том, что произойдет, если платформа обрушится прежде, чем гондорец успеет совершить прыжок.
— Давай же, прыгай!
Отредактировано Gimli (2017-09-03 14:02:54)
Они остановились перед проломом в стене – Боромир дико покосился на гнома, дескать, что, в эту крысиную норе лезть? – сам попутно обламывая и выдергивая черные древки стрел из щита. Зияющая прореха – тоннель? – по ширине едва бы гнома в себя впустила, а что до гондорца, что был выше, чем Гимли, раза в полтора, да и в плечах мощнее.
А выбора-то и впрямь не было, - крепко выругавшись в пару петель, тряхнув головой, Боромир опустил щит, держа его ребром к себе. И протиснулся вслед за гномом между обломками каменной стены, что торчали, будто челюсти, зацепив их кожаным чехлом, что носил поверх кольчуги. Послышался треск – ерунда. Меньшее из зол, - пролом был узким, с камнями под ногами. Боромиру приходилось идти одновременно боком и внаклонку; изогнуть шею под эдаким зигзагом он не мог, потому полагался всецело на слух и осязание – темно кругом было, хоть глаз выколи. Впереди пыхтел и скрипел по камням кольчугой Гимли, изредка побрякивая о камни секирой, и Боромир молился про себя неведомо кому, дабы в конце проклятая трещина не сузилась, и они не остались бы тут навечно, - шею уже начинало ломить так, что перед глазами цветные пятна замелькали. Или то отголосок прежнего оглушения?
Потолок тоннеля саданул гондорца за ухом, резко понижаясь. Тут уже пришлось почти что лечь, все так же полубоком, и теперь ползти, - в какой-то момент Боромиру удалось приподнять голову, и посмотреть вперед, за грузно качнувшимся силуэтом Гимли он увидел что-то черное – показалось, нет? – но тут потного лица коснулось дуновение затхлого воздуха, почти потока воздуха.
- Некуда… назад, - прохрипел гондорец, замерев на мгновение, глядя на то, как платформа, на которой они оказались, медленно осыпается камнями в черную бездну, дышащую мертвым воздухом. Перед глазами только пятки гномовых сапог мелькнули – Гимли перескочил через разделявшую остатки платформы пропасть, обвалив еще часть выветренного, разваливающегося камня, что неумолимо подбирался к ногам Боромира.
В спину, на которой безотчетным движением уже оказался щит, толкнулась скала. Меньше шага до края. Ничего – для разбега, - Боромир сощурился, видя тускло поблескивающую кольчужную рукавицу впереди. Во мраке – протянутую руку.
Только ее.
«Гондор и Минас-Тирит!» - мысленно взревел он про себя. Наяву же – берег дыхание, - тело рванулось, будто пущенная из лука стрела, к краю платформы; одна кольчужная рукавица впечаталась в другую. Вторую руку Боромир отчаянно попытался забросить на крошащийся каменный край. Локоть соскальзывал, но цеплялся, и гном, пыхтя, втаскивал его наверх.
- Клянусь… честью, - только и смог выдавить из себя Боромир, когда отдышался. Черная бездна по-прежнему обступала их, но к краю каменной плиты он не рискнул бы не то что даже подойти – заглянуть за него. Голова кружилась.
- Я обязан тебе жизнью, Гимли, сын Глоина, - такая вот простая истина, не раз воплощенная на всем долгом времени этого похода. – Но неплохо бы мне сохранить этот твой дар. И не дать сгинуть здесь и тебе, - усмехнувшись, Боромир поднялся на ноги. Голову больше не вело. – Мы оторвались от ублюдков? – чудо еще, что никакие орочьи лучники не поливали их со стен стрелами, скрытые темнотой.
Гимли сохранял спокойствие, выжидая подходящего момента. Прыжок, к счастью, Боромир осилил. Пожалуй, гондорец был одним из тех, кто остается храбр перед лицом опасности, и во многом благодаря этому он не единожды, как заметил Гимли, преодолевал трудности. Одна только победа над троллем чего стоит.
Гном с присущей ему стойкостью лишь одобрительно кивнул и по-дружески похлопал гондорца по плечу. Стоит ли говорить, что Боромир и сам заслуживал похвалы. Во время путешествия по Мории его разящий меч не единожды выручил Гимли. Впрочем, благородный солдат об этом умалчивал, словно в напоминании не было нужды. К слову, в этом он прав: во взгляде гнома и без напоминания читалась благодарность.
— Биться рядом со столь храбрым воином уже достойная награда.
Он медленно поднялся на ноги, будто в спешке не было необходимости, и стал внимательно осматриваться по сторонам, пытаясь мысленно представить, куда ведет лестница. Пожалуй, размышления не имели смысла, ибо альтернативы, честно говоря, не было. Гимли прекрасно это понимал, но считал, похоже, что небольшую передышку они с Боромиром всё-таки заслужили. К тому же, как заметил гондорец, от преследователей они избавились, что не могло не радовать.
Гимли облегченно выдохнул, но явно нехотя отставил секиру в сторону, осознавая, что понадобятся свободные руки, чтобы взобраться по ветхой лестнице. Он закинул оружие за спину и принялся карабкаться вверх, то и дело оборачиваясь к гондорцу, уверяя его в надежности ступеней, тянувшихся в непроглядный, неизведанный мрак.
Увесистая книга, болтающаяся на жесткой перевязи, заметно отягощала, но, несмотря на это, упертый гном не желал с ней расставаться. Похоже, потяни она его к обрыву, он всё равно бы от неё не избавился. Скорее он бросит в пропасть секиру, нежели летопись, написанную его сородичами.
Лестницу они миновали на удивление быстро, несмотря на то, что каждая вторая ступень осыпалась, едва на неё ступала нога гном или человека. Должно быть, блуждающие Хранители намеренно шли на риск, желая осилить подъем как можно скорее. Гимли, взбиравшийся по лестнице подобно горному козлу, уж точно не осторожничал. Но если гномы чувствовали себя в пещерах весьма комфортно, то гондорец едва ли доверял высеченным из камня сооружениям, которые время от времени напоминали о своей древности и сомнительной надежности.
— Постой. Слышишь? Мы их нагнали, - восторженно вскликнул Гимли, заслышав беспорядочные шаги, эхом проносившиеся по гигантскому чертогу. — Гляди-ка, не заблудились!
Вдали вырисовывались силуэты, скользящие вперед, к мосту, что тянулся через пропасть. Воодушевившись, Гимли бросился вперед, жестом подгоняя товарища. Отсветы, внезапно озарившие чертог, невольно заставляли ускориться. Кажется, Проклятье Дурина неминуемо их настигнет - рано или поздно. Впрочем, Гимли не терял надежды пересечь мост прежде, чем враг опалит его своим смертоносным пламенем.
— Настигнет, - гном обомлел, — обязательно настигнет.
Чертог, кажется, тянулся бесконечно, и спрятаться, увы, было негде. Оставалось только надеяться на собственные ноги, которые, словно по волшебству, теперь двигались быстрее, чем обычно.
Гимли больше не оборачивался, но секиру, к слову, держал наготове, будто сталь могла противостоять пламени…
Силуэты становились всё отчетливее. Тот, что был выше прочих, постепенно вырисовывался в пожилого мужчину, в котором Гимли узнал Гэндальфа. Рядом плелись полурослики, а за ними – все остальные. Гном громко окликнул их, но вместо ожидаемой радости увидел на лицах товарищей лишь тревогу. Похоже, они знали о надвигающейся угрозе.
— Мост уже близко, - прохрипел Гимли, поворачиваясь к Боромиру. — Не отставай.
Спасибо за эпизод. Добивай его) и стучи в лс, если не против продолжить.
Отредактировано Gimli (2017-09-11 18:23:03)
Кругом – тьма, позади – неведомое Лихо; легкие до сих пор саднят и от бега, и от пыли – а сердце все еще отбивает марш-атаку после прыжка через бездну, но Боромир все же не удержался от смеха. Который, впрочем, тут в короткий кашель перешел – пыль после прыжка так и поднялась. Так что могучее гномово похлопывание по плечу пришлось кстати.
«И то верно», - выдохнул про себя Боромир, прочищая горло. Слова гнома звучали одновременно и похвалой, и похвальбой, и звучали отлично! – несмотря на всю опасность их положения, гондорец немедля пришел в прекрасное расположение духа. Так частенько случалось, если удавалось от смерти спастись – и ведь частенько же спасался, чего уж там, - поправив надежней истерзанный щит за спиной, Боромир стал карабкаться вслед за Гимли по полуразрушенной лестнице. Тяжелая книга, которую гном закрепил у себя на перевязи, несколько раз чуть было не ударила его по лбу, - перед глазами маячили окованные металлом углы переплета, качался пергаментный лоскут, испещренный почерком погибшего здесь незнакомого ему гнома.
Боромир помнил, с каким выражением лица Гимли принимал из рук волшебника эту летопись. И понимал, насколько важна она для его народа, - на уверения соратника, дескать, ступеньки выдержат, лезь, Боромир, ставь ногу спокойно! – он только отмахивался, мол, быстрее шевелись, а сам бегло посматривал по сторонам. Исполинская – иначе не сказать, Мория, высилась вокруг них, резными стенами, колоссальными залами искусно изваянных колонн… Древнейшее королевство гномов, покинутое ими, - горечью на мгновение стиснуло сердце, пока они бежали, снова, по этим самым исполинским залам – две живые песчинки, иначе не назвать. А за спиной вырастало стародавнее Лихо, Проклятье Дурина, озаряя огнем недра Черной Бездны, как еще именовали Морию. Озаряло, как когда-то, наверное, века назад – истребляя и изгоняя гордый гномий народ. От величия и ужаса – не соврать, ужаса! – захватывало дух, несмотря ни на что. И, чем бы ни закончилось их безумное предприятие с Кольцом, хотелось гондорцу, дабы Гимли все же добрался с полученной в Мории летописью до своих. Ибо правильно это, и пусть послужит доблестному гному маяком в царящей кругом тьме.
Но впереди уже слышалась беспорядочная поступь, слишком легкая и частая, для того, чтобы быть вражеской, и смутно, в кровавом огне, мелькают силуэты соратников. Взгляд Боромира прежде всех уловил долговязую фигуру Арагорна, что держался чуть поодаль, как всегда – замыкающим, затем – характерный, наиболее знакомый силуэт волшебника, и взволнованную кучку полуросликов, что гуськом бежали за ним. Кивнул Леголасу, щелкнул крестовиной меча об устье ножен – бежал с обнаженным клинком.
- Быстрее, Боромир, Гимли! – раздраженно бросил Гэндальф на бегу. Боромир поравнялся со Следопытом, переглянулся с ним – получил в ответ хмурый кивок и сдвинутые брови. Скверное дело, - а мост Казад-Дума вырастал перед ними, озаренный пламенем, светящим Хранителям в спину – и тем, что поднимался из бездны. Не черной уже, но огненной.
Отредактировано Boromir (2017-09-14 14:57:42)
