Поставленный на беззвучный режим телефон тихо вибрирует, напоминая о скором интервью, и Лютик тянется его убрать в карман джинсовки, пока на экране не появилось кое-что другое, что он точно не хотел бы сейчас видеть. Убирает, зачем-то переставляет лежащую на столе ручку на другой край, а затем и вовсе начинает перекатывать ее между пальцев. Получается довольно нервно.

Волнуется ли он? Возможно. Или нет. Лютик не знает, не может с точностью сказать, потому что сам не уверен. За плечами столько концертов, провокационных вопросов, встреч, что не пересчитать по пальцам. Но сейчас, сидя в этом кресле, он неуютно ерзает, чувствуя себя не на своем месте, и малодушно хочет встать и уйти, чтобы сесть в машину и уехать далеко-далеко. Туда, где под сенью деревьев можно спрятаться от всего мира и раствориться в звонком переливе птичьих голосов, закрыть глаза, слушая тихий рокот реки, и вдохновиться, заиграть на гитаре, пальцами почти что лаская ее струны.

Любопытно, как тянет человека к природе, когда кажется, что весь мир затягивает петлю на шее. Стены города давят, словно обещают обрушиться в любой момент, похоронить под бетонными осколками, и в каждом прохожем мерещится затаенный враг, вот-вот готовый вонзить “нож в спину”. Лютик не трус, нет, совсем не трус. И мнительным себя он не считает. Просто обиженная, огорченная женщина – враг страшный и безжалостный. Ее стоит бояться, и Лютик боится, опасается праведного гнева. Знает, чувствует, что брошенные слова “Ты покойник, Юлиан!” станут для него той роковой чертой, которую придется пересечь.

И от этой мысли Лютик сильнее вжимается в кресло, словно надеясь раствориться в нем, и едва слышно выдыхает, цокает языком. Надо наконец заговорить и объяснить, зачем пришел, почему не ушел, что хочет и почему не обратился к лучшему другу, а не молчать, как молчит сейчас, продолжая играться с несчастным предметом. Но все его красноречие, известное, наверное, каждому, куда-то исчезает, и язык становится неповоротливым, и в голове вместо законченных фраз – хаос из мыслей.

Сколько он так сидит, Лютик толком не знает. Возможно не больше пяти минут, а возможно уже почти час. Он отстраненно отмечает, что у человека, сидящего напротив, похоже огромное терпение, раз его до сих пор не выкинули за шиворот и не ускорили пинком за зря просиженное время. Или просто его вид (Лютику отчего-то кажется, что сейчас он похож на взъерошенного воробья, чем на героя светских хроник) забавляет. Он бы сам посмеялся над нелепостью ситуации, если бы не думал, что может не дожить до завтрашнего дня.

“Ох, Анариетта…”

И ручка выпадает из разом ослабевших пальцев. Лютик вздрагивает и растерянно смотрит на свою руку; и смотрит так, словно не совсем понимая, зачем он вообще это делал. Затем поднимает голову, медленно облизывает губы, чуть прищуривает глаза и усмехается нарочито игриво:

— Меня хотят убить. И думаю, в этот раз по-настоящему.

Лютик откидывается на спинку кресла и выглядит спокойным, почти умиротворенным, только пальцы, теперь уже скрепленные в замок, едва заметно подрагивают, выдавая беспокойство. Фраза, произнесенная наконец вслух, звучит излишне скучающе, словно так и должно быть, словно нет причины удивляться такому повороту событий. Его хотят убить. Совершенно обычное дело: бывшая подружка, мафиозный синдикат, карьера на грани гибели. С каждым может случится, не правда ли?

Лютик едва заметно горько улыбается и слегка наклоняет в голову в бок. Взгляд его блуждает по стенам: картины, какие-то фигурки чудовищ на полках, просто памятные вещи – все, что хоть как-то отражает пристрастия работающих тут людей. Неброско, лаконично, но от того и цепляет. Лютик никогда не был здесь, хоть и слышал довольно многое, такое разное. Но сначала не было возможности заехать, потом времени, а затем… а затем дороги окончательно развели по разные стороны. Все собирался заехать, навестить, но не думал, что окажется одним из клиентов. Одна картина по-особенному цепляет взгляд.

— О… Это Ван Рог? Его “Звездная ночь над Понтаром”? И совсем забыл представиться. Лютик. Я… артист. Друг Геральта, — уточняет на всякий случай.

— По правде говоря, обычно... дальше угроз дело не заходит, но сейчас, — чуть дернув головой, Лютик прикрывает глаза, считает до трех, выравнивая дыхание. — Деньги не проблема… Точнее проблема: их пока нет, но они будут. Я… Мне нужна помощь.
[icon]http://sd.uploads.ru/E2xG7.gif[/icon][lz]<center><b><a href="ссылка" class="link3";>Лютик</a></b> ³⁵<br>Известный горе-артист, которого слишком любит желтая пресса. <br><center>[/lz][status]Обратной стороной повернулась мечта[/status]