Работа в мафии предполагала очень простой алгоритм – либо ты, либо тебя. Иного варианта тут не было не потому, что мир оказывался жёстче обычного по той или иной причине. Нет. Мир оставался таким же. Поблёкшим и прогнившим во всех местах, в каких это было возможно. Напротив, мафия давала дом. Пристанище, которое всегда будет готово принять тебя, даже если ты окажешься бесполезной побитой псиной. Кёя таковой не был и не собирался до этого опускаться. Но правило, негласное, о том, что необходимо кусать первым – знал. Неохотно посвящал в это правило новичков, прибивающихся к семье. Они не сразу понимали, что он и многие другие подразумевают. До первой стычки, где дуло их пистолета упирается в лоб их противнику. И никакая история не должна остановить. Помиловать можно только женщин и детей. И то строго в определённых случаях. Война семей подразумевает отсутствие пленных. Их наличие измерялось только благородством босса.

Босс Хибари обладал благородством нешуточным и, местами, откровенно неуместным. Но ему, как одному из главных членов семьи, особо спорить не приходилось. Он мог бы. Да только в этом смысла было столько же, сколько в соревновании с козлом у кого рога длиннее. Даже если бы у него была девушка, которая бы изменяла бы ему каждый вторник и пятницу, то всё равно рога были бы намного короче. Ко всему прочему измена не была тем, что он мог бы простить. И не только он. Обычаи семьи тоже этого не простили бы. Женщина, изменяющая своему законному мужу, не была ему женой. Никакое помилование в таком случае уже не работало. Благо, жениться он и не стремился.

Когда в очередной раз ему поручили разобраться с домом конфликтной группировки, он ожидал, что это будет что-то дежурное. Перестрелка, а может быть всё разрешилось бы и более простым путём. Диалог был возможен в данном конкретном случае, хотя, впрочем, сам Кёя трепать языком почём зря тоже не любил. Но в определённых ситуациях разговор с хотя бы примерно равным по силе оппонентом мог быть самым выигрышным из вариантов.

Всё идёт псу под хвост в тот момент, когда за ними с Ризой закрываются двери здания.

Работая вместе далеко не первый раз, и в своё время успев притереться до доверия чуть более, чем стандартные напарники (тупоголовых ребят оба переваривали плохо), они синхронно переглянулись. И хотя понимание всей ситуации ускользало, возможный вариант с диалогом отпал в ту же минуту.

Здание в целом представляло собой классический семейный особняк. Поменьше того, в котором в основном гнездилась верхушка и где можно было перекантоваться какое-то время. Сам он предпочитал отдельную территорию, о которой не знали в том числе и члены семьи. За исключением руководства. Излишние визиты травоядных, малоспособных к конструктивному диалогу, как правило, были ему ни к чему. У него в мафии был не самый высокий статус, но всё же достаточный, чтобы не желать просвещать особо настойчивых новичков во всех тонкостях. Тех, кого неизбежно застрелят при первом-втором задании всё равно не спасти. Да и к чёрту такая благотворительность ему не далась. Если застрелят – были слабыми. Вот и весь разговор.

Охраны, которая, по идее, должна была быть, не встречалось. По крайней мере до прохода к центральному пролёту. В момент, когда они переступили явно какую-то определённую черту свет в помещении полностью погас. После этого на ближайшем экране отобразилось лицо главы группировки. Они знали его, именно с этим человеком изначально планировались переговоры. Условно-насильственные.

- Добро пожаловать в мой дом, - ухмылка, разрезающая подсохшее лицо, напоминала те улыбки, которыми на архивных фотографиях светились поступавшие в психбольницу новые пациенты, - Вы решились прийти ко мне с оружием. Значит, вы готовы к бою.

Помещение разрезает хриплый смех, словно динамики находились где-то ещё по пространству залы, а не только возле самого по себе экрана.

Кёя повёл плечом и слабо нахмурился, сводя губы в тонкую полоску. Происходящее вызывало в нём налёт усталого раздражения. Он терпеть не мог всего этого театрального позёрства, то напоминало ему о Мукуро и у него мгновенно возникало желание оторвать голову доморощенному актёру. В теории – голыми руками. На практике – как получится.

- Как думаешь, это прямая трансляция?

Повернув голову в сторону напарницы, он коротко кивает на всё ещё разговаривающий экран. Оттуда продолжают доноситься возвышенные речи, цитаты «Божественной комедии» и прочие весьма неиллюзорные признаки глубокого сумасшествия. Разверзнувшийся ад, тропа в безумие, и прочее-прочее-прочее. В какой-то момент слушать он продолжает в полуха. Просто из соображений, что возможно и что-то полезное вылетит из чужого обрюзглого рта.

- Если нет, то предлагаю выдернуть провод, меня раздражает это овечье блеяние.

Мужчина, до этого с упоением цитирующий классиков и в том числе самые безумные мысли античных философов, внезапно останавливается. И эта тишина на мгновение даже привлекает сосредоточенное внимание Хибари. Тот сощуривает глаза по-хищному, бросая взгляд обратно на экран. На котором появляется таймер, прямо поверх всё ещё продолжающегося движения «диктора».

- Я даю вам право попробовать выжить на адской черте, - смех царапает ему слух, заставляя поморщиться от раздражённого омерзения, - Добро пожаловать в мой ад.

Таймер начинает идти и всё, что на эту тему хочет сказать Кёя, ограничивается желанием в самом деле оторвать этому нездоровому философу голову.

- Какого чёрта?

И стоило же вместе с этим вопросом откуда-то пойти странному шуму, которым сопровождалось появление чего-то, напоминающего ловушки средневековья. Только железная дева оказалась всем полом в целом.

- Омерзительная трусость. Мог бы просто выйти на дуэль.

[icon]https://i.imgur.com/RQHX2pB.gif[/icon][sign] [/sign][nick]Hibari Kyoya[/nick][status]take control[/status][lz]<center><b><a href="с" class="link3";>Хибари Кёя</a></b> ²⁶<br>I'm hungry like a wolf, run, herbivore;<center>[/lz][fan]KATEKYŌ HITMAN REBORN![/fan]