забудь покой, про рай земной, идя туда, где вечный зной. дороги в ад во мрак лежат, и нет душе пути назад |
Отредактировано Nero (2019-08-09 01:01:33)
забудь покой про рай земной
Страница: 1
Сообщений 1 страница 5 из 5
Поделиться12019-08-09 01:00:19
Поделиться22019-08-11 20:51:37
Щелчок пальца о стеклянное горлышко бутылки отдаёт тихим звоном. Тынь-тынь. Он щёлкает несколько раз подряд, делает вдох, прежде чем подхватить стремительно пустеющую тару и налить из неё в кружку ещё виски. На дне непрозрачной ёмкости алкоголь кажется темнее. В нём нет никакого благородного мерцания или ещё каких-то «янтарных» нот. Обычная жидкость. Та, что при широком глотке обжигает ему горло и лёгкие, заставляет слабо зажмурить левый глаз, гася усмешку в уголках губ, выталкивая из лёгких горячий воздух.
С той скоростью регенерации, которая у него была, в особенности теперь, практиковать распитие особо сильно не приходилось. Столько денег не напасёшься, чтобы достаточно захмелить внутреннего демона, так, чтобы тот всё-таки расслабился. Но всё равно в голове на короткое время появлялся элемент блаженной свободы от чётких воспоминаний. Те чуть размывало и этого хватало для того, чтобы мочь заснуть на несколько часов без сновидений. Сладок тот сон, в котором ничего нет, кроме отдыха.
Сладость в жизни Данте, вместо сна, выражалась только в сандеях и клубничных карамельках, которые ему как-то закупила Леди. Слишком давно, чтобы у него получалось точно вспомнить, какой спор привёл их к такому результату. Кажется, там было что-то про проблемы далёких от дома дел. Не везде, в общем-то, делали приличные десерты. Или вообще что-нибудь приличное. А ему нравились только строго определённые виды неприличного и плохой сандей в них не входил.
Он откидывается на спинку кресла, чувствуя весь этот клятый деревянный рельеф лопатками, закидывает ноги на стол, скрещивая их. Прикрывает глаза, подхватывая кружку двумя пальцами за ручку и выпивая ещё немного. Жжётся слабо, приятно, и шум в голове укладывается.
Рядом с открытой бутылкой Дэниэлса лежали пистолеты, на них сверху место нашли перчатки. Рамка с фото на пустующем почти столе не стояла, а лежала. Стеклом и изображением вниз. Из не до конца закрытого ящика стола выглядывала книга с закладкой, к которой он не притронется ещё ближайшую неделю. Читать английскую классическую литературу всё ещё было не в его вкусе. Но так было проще засыпать. Особенно если уже выпить предварительно, а только потом открывать кружок чтения.
Полгода после возвращения из Нижнего мира и плясок с Мундусом, который плясал паршиво, пришлись не особо радостными. Данте не жаловался, для него было много работы стараниями всяких крупных и мелких демонов, но отвлекало это недостаточно. Да и он предпочитал компанию самого себя, тишины и отсутствия дел. Оттого порой в расписании появлялись между запойными неделями работы пара выходных. Выдернутый из телефона провод, валяющийся на полу, тому свидетель.
Отставив кружку в сторону, он бросает взгляд в сторону перевёрнутой рамки. Фото, успевшее слегка подгореть, время от время сильно мозолило глаза. Подтянув его к себе, рассматривая пожелтевший не то от времени, не то от дыма снимок, он цокает языком и, не долго думая, бросает рамку в ящик стола на книгу, закрывая тот до конца. Желания вспоминать счастливое детство как-то не вырисовывалось в его планах.
Не успевает Данте сделать новый глоток виски, как сразу после короткого, резкого стука открывается входная дверь, впуская в помещение пыльный воздух и, заодно, незваного гостя. Он выпрямляет немного плечи, всё-таки поднося кружку к губам и отпивая небольшое количество, чтобы содержимое было не столь понятно.
- Семейная вечеринка кончилась, и ты решил рассказать мне все интимные подробности твоих разговоров с отцом? - он тянет уголок губ вверх, склоняет голову к плечу и выгибает вопросительно одну бровь, - Или тебе нужна работа? Если второе – у меня ничего нет, спроси у Триш. Может это будет даже не таскание её сумок, - Данте коротко смеётся, прежде чем снова полностью откинуться на спинку кресла, поводя плечами так, чтобы удобнее устроиться.
На самом деле у него было одно дело, которое можно было бы поручить Неро, но Данте не говорит об этом. Прикусывает кончик языка, прежде чем делает лишний, более торопливый глоток, осушая кружку. Подвергать пацана той опасности, которая того не стоила, он не собирался. Не тогда, когда разберётся с этим сам. Только через небольшой перерыв, дело всё равно не горело.
По крайней мере последний раз не пахло дымом и бензином.
- Впрочем, интимные подробности про моего брата тоже скучная вещь, я поберегу мой мозг от занудства.
Бросая прямой взгляд на Неро, он привычно бегло оценивает состояние. Признаёт, что выглядит пацан заметно лучше, чем после того… всего. Всё, что сделал Мундус, всё, что пришлось в итоге сделать ради того, чтобы просто выбраться – это всё было хреново. Впрочем, когда бы что-то связанное с этим куском дерьма пахло розами, в самом деле.
Данте хватило вида парня, которому пришлось убить человека. И ладно бы просто человека, хотя и это было бы слишком. Опустевший взгляд, вместе с немым, сведённым беззвучной сдержанной яростью, выражением лица застревал перед глазами в кошмарах. Напряжённый разговор с близнецом на повышенных тонах – продолжал звучать в ушах, когда не хватало усталости для мгновенного засыпания. Потому что если бы мог, то он бы сделал всё сам. И не впутывал бы во все эти семейные дрязги и прочую дрянь, которую должны были разбирать только они с Вергилием. Только те, кто правда был вынужден иметь дело с кучей подарков отца. Папаша хоть куда, хоть завтра нарекай лучшим родителем.
Одно было для Данте хорошо. После всего этого, кажется, что-то там в отношениях отец-сын наладилось. Вроде как. Он в этом нихрена не понимал и не собирался, у него не стояло в планах подобных целей. Маленьких дантят растить было определённо рано, а то и вообще нахрен было не нужно. Куда их потом, наследников каши Спарды, девать. Бастарды великой силы с полной безответственностью. Одного Неро определённо хватало. У этого даже ответственности было на троих. Так что хотя бы о мировом господстве не возникало речи, уже недурная новость в их семье.
- Так что – чем могу?
Разводя руками, он проштопывает губы ровной азартной улыбкой. Убирает со стола бутылку лёгким движением, едва успев закрутить крышку.
Появление Неро на пороге – вещь временная. И Данте отдаёт себе в этом отчёт, когда торопит его с ответом. Потому что тянуть хвост за кота не особо разумная концепция, когда понимаешь, что лучше от этого не будет. Психолог из него хреновый, да и судя по всему мальчишке уже помощь в вопросе моральном не была нужна. Справился сам или с помощью Вергилия – справился и на том отлично. Он в целом в этом тандеме не вписывался в рамки общего строя, оказываясь не в тему.
Ему никогда не нравилось медленно отрывать пластырь от каких-нибудь непривычно долго срастающихся ран. Лучше резко и сразу. Так оно как-то и ноет меньше. Можно будет сразу после допить бутылку и отправиться спать. Звучало, по крайней мере, как план. А то только лица пацана перед глазами в кошмарах ему до полной нирваны, конечно, и не хватало, как же.
Отредактировано Dante (2019-08-11 21:04:01)
Поделиться32019-08-18 20:45:00
Всё наладилось.
Последние полгода Неро приходилось повторять себе это слишком часто. Слишком часто для того, чтобы ситуация действительно стала нормальной; как будто для того, чтобы убедить себя (больше некого), поверить по-настоящему, а не просто легкомысленной улыбкой уверить других, близких или тех, кто спрашивал, чего рожа такая кислая: всё отлично. Неро повторял это по нескольку раз в день, порой не замечал, что слова срывались с языка вслух, а не звучали только в запутанном мареве мыслей. Так ведь бывает: чем чаще о чём-то думаешь, чем чаще убеждаешь себя в чем-либо, то в один момент и не заметишь даже, что начинаешь в это верить почти с той же охотой, что и другие.
Неро знал.
Но с ним фокус давно не проходил.
Потому что чертовски сильно хотелось сказать: наладилось целое нихуя, только вот драматизировать Неро не любил, да и не умел. Такое больше подходило Ви.
В конце концов, с главным надоедливым ублюдком, так любящим совать нос в дела чужих семей и портить всё, до чего ещё были способны дотянуться его прогнившие кривые лапы, Мундусом, кажется, было покончено. Не то, чтобы Неро хотелось запоминать имя очередного демона, взлетевшего слишком высоко и опалившего себе крылья, только тут дела семьи вставали над ухом, и с криками, с ударами кулачков по черепушке, с воплями требовали запоминать. И короткая усмешка, едва тронувшая уголки губ, всё ещё отличалась искренностью — каждый день убиваешь демонов, не каждый даёшь по роже тому, кого называли Темным Принцем, Императором, Богом и какие там еще самотитулы этот демонический долбоклюй способен был придумать. С демонами, как оказалось, безотказно работал такой ясный в своей простоте человеческий принцип: чем больше шкаф, тем громче падает. Еще и разваливается на щепки.
От кошмарных иллюзий удалось отделаться малой кровью и… несколькими длительными ночами кошмаров. Ерунда, отмахивался Неро, каким-то глупым снам, проделкам его собственного разума ни за что не запугать его, не превратить из охотника в трусливого беса, страшащегося собственной тени. И собственных мыслей. Но сколько ни стой под горячим душем, сколько ни выкручивай кран с горячей водой, пока не становилось больно, смыть кровь чужую с собственных рук не выходило. Она въедалась глубоко под кожу, чужая кровь мешалась с собственной в жилах; не отмывалась с начищенного до блеска лезвия Королевы, сверкающего, словно хрустальное зеркало. А кошмары не уходили далеко, преследовали по пятам, точь-в-точь контактный зоопарк Ви, только не облаченный в телесную форму. Эти кошмары не были подобны причудливым теням, вторящим каждому его шагу, но их присутствие ощущалось каждую минуту, стоило только отвлечься от насущных дел — простых, но отвлекающих.
Неро больше не терял контроль: той своей частью, что являлась человеческой, слабой, способной поддаться губительным эмоциям. И которую Демону приходилось заглушать, нагло затыкать и заламывать руки за спину, накрывая рот когтистой лапой и врезаясь теми же когтями в щеки до крови и боли отрезвляющей. Как тогда, после убийства жрицы.
Он ведь перед этим даже имя её спросил, как будто правда надеялся… На то, что стало бы проще? На то, что кровь на руках уже не казалась бы выжигающим до самых костей клеймом? На то, что она стала бы для него чужой, и сходства с той, ради которой он сам готов был погибнуть, улетучились бы?
Глупый, пиздецки глупый Неро.
Неро держал эмоции в узде и не давал Демону повода вновь явить себя во всей красе, как какому-то диковинному зверю, вырвавшемуся из клетки раньше представления.
Неро старался не думать, что позволить Демону целиком и полностью завладеть телом — лучшая идея из возможных. |
— А с каких пор мне нужна причина, чтобы навестить дядю? — последнее слово отчего-то застревало в глотке странным комом, резало, словно огромный ком из стеклянной крошки, режущий стенки горла и заставляющий захлебываться в собственной крови. Ощущение, на самом деле, привычное. Пожимал плечами и сам же тихим смехом, неладным совсем, движением руки неловким, взъерошившим короткие волосы на затылке, поддерживал правоту Данте. — Ладно, возможно, мне и правда всегда нужна была причина, но сейчас всё ведь наладилось, да? И , черт, да ладно, я тебя год не видел, не считая… того.
Всё наладилось, но Неро слабо верил уже этим словам.
Особенно когда произносил их сам.
В конце концов, главное ведь, что ему удалось, наконец, обрести семью, и в Нижний мир на неопределённое время никто из них сваливать, за силой или убегать от ответственности, даже не собирался, к не то удивлению, не то спокойствию душевному. О большем Неро никогда и не мечтал, но большее в тот самый злополучный день возвращения пошло за ним, начало тянуть эти свои длинные занудные монологи, не убеждать в чём-то и уж тем более не успокаивать, сочувственно хлопая по плечу, как сделал бы, наверное, кто угодно. Но только не собственный отец. И в этом Неро был благодарен ему, искренне — по-другому просто никогда не умел. Дерьмовый отец, но хороший наставник.
Даже ему Неро не смог — не стал — рассказать всё, что вывалил на его голову — в его голову — Мундус. Он был ублюдком из самой дерьмовейшей породы, но какую бы цель он ни преследовал, что бы ни пытался заложить в голову юному охотнику — ему это удалось.
Возможно, Неро и правда невольно оставил что-то позади в тот день, когда обагрил лезвие меча и руки в крови человека.
— Я просто… не могу… и не хочу сейчас возвращаться домой, и подумал, что было бы неплохо залечь на дно. Думаю, такое место я вполне нашел, — он хмыкал, окидывая стены агентства беглым взглядом, думая, что и правда попал в точку; он язвил, не смея остановить взгляд на Данте, и сам не понимая, почему огрызаться в последние дни стало легче, чем отвечать на вопросы. — Просто… поверь, причина так же занудна, как и Вергилий. Он что, всегда таким был?
Истинная причина уже полгода выгрызала в его душе не то дыру, не то тоннель, ведущий к самым потаённым её закоулкам; рвала на части изнутри и разбрасывала ошметки. Те срастались, медленно, неуклюже, криво, как неправильно сросшаяся кость после перелома. Но если кость можно сломать заново — душу не распорешь вновь на неровные лоскуты. Истинная причина не позволяла ему оставаться дома, не позволяла смотреть на Кирие с прежней мягкой улыбкой и, как и прежде, проводить время с детьми на заднем дворе. Причина заставляла оставлять кровать, как только девушка уснет, и проводить остаток ночи в гараже, наедине с мыслями и собственным оружием. Он научился разбирать и собирать Розу с закрытыми глазами, но не выпускал её из рук до последнего. Причина заставляла нечто внутри него выгорать, а личные кошмары шли за ним. Шептались с ним.
— Ты ведь не станешь меня выгонять? Я никого не ограбил, если тебе станет легче. И не убил.
Тебе опасно находиться рядом с ними.
Отредактировано Nero (2019-08-18 23:23:45)
Поделиться42019-08-18 23:13:22
У Данте были определённые причины полагать, что нихрена не наладилось. Не так, по крайней мере, как должно было. Этот велосипед, именуемый семьёй, не ехал то потому что у него спицы кривые, то колесо спущено, то оно вовсе – одно. Собрать это всё в одно целое, которое могло работать, как необходимо, выходило даже на троих плохо. Оттого было неплохо хотя бы предполагать, что на двоих у Неро с Вергилием что-то вышло. Там был свой, совершенно другой конструктор, но, учитывая, что внешне всё было неплохо, стоило думать, что эта штука хотя бы поехала. Может, неровно, может и вовсе опасным видом транспорта была. Но лучше опасно, чем совсем никак.
Смотря на Неро внимательно, он хмыкает беззвучно, следя за движениями. И правда лучше, чем то, что довелось видеть сразу после всей той… всего этого. Может быть вслух называть этого парня племянником и не приходилось, и едва ли кто-нибудь смог бы его заставить это сделать, но всё же смотреть, как ломается чей-то мир довольно малоприятно. Не смог уберечь даже того, кто вроде и так мог постоять за себя. Не самая лучшая строчка для резюме. Хорошо, что он сам свой работодатель.
- О, конечно, чувствую, как камень свалился с плеч, - иронично поддевает, качнув головой, но с места своего не двигается, только цепляется взглядом совсем явно, - Ты за год совсем забыл, что со старшими нужно быть вежливым? Куда только твой отец смотрит.
Этот разговор не приходится ему по вкусу. Он может понимать, что движет парнем, но отдалённо. Желание перебраться к нему просто так? Да как же.
- Не ты ли говорил, что у меня тут срач? Так ничего не изменилось.
На самом деле у него стало относительно чисто с тех пор, как пришлось вернуться после битвы с Мундусом одному. Вынести бутылки, коробки, немного подчистить стенд с оружием, согласно отдав Вергилию Беовульфа. Вроде как это было даже почти честно. Следствие того, что думать постоянно об одних и тех же ошибках, спотыкаясь о напоминающие детали, было слишком для него. В таком объёме.
- Да и Кирие… - он выдыхает более шумно, чем нужно, прикрывая глаза и опуская подбородок, от чего волосы спадают на лицо, и удаётся легко скрыть мелькнувшую усталость, не выразив её внешне толком, - Будет волноваться.
Мысль о том, что пацан может остаться с ним на одной территории не нравится Данте. Это ведь он опоздал. Сперва не успел попасть в портал, затем не успел добраться до Вергилия своевременно. Будь он расторопнее и тогда может обошлось бы меньшей кровью. Может быть. Ему не удаётся перестать об этом думать. О том, что всё могло сложиться иначе, поступи он как-то по-другому. Он не строит иллюзий касательно своих возможностей или самих по себе условностей времени, но глядя на слишком повзрослевший профиль чувствует только вину. Потому что, в общем-то, у Неро был бы повод недолюбливать «дорогого дядю». За многие вещи.
Не то чтобы это было, конечно, важно. Пусть недолюбливает сколько влезет. Но дробить парню хребет жизнью… не стоило. Не покидало ощущение будто бы это было его, Данте, решение и он смог бы что-то поменять. Несмотря на то, что момент, когда что-то ещё можно было поменять, вопрос стоял не о том, кто больше пострадает в борьбе с моралью. Они могли сломать само время. Хреновая шутка, кончилось бы ещё хуже.
- Учитывая, что у тебя есть дом, я вообще-то должен тебя выгнать, - он резко опускает ноги со стола, поднимаясь на них, тут же медленно, неспешно двигаясь в сторону незваного гостя, разводя руками и слабо поводя плечом, - У меня тут не хостел, как ты мог заметить.
Подойдя ближе, он почти треплет парня по волосам. Пальцы правой руки чуть дёргаются, и кисть немного поднимается, но Данте себя останавливает. Не сейчас. Больше играть в главного защитника ему было не нужно. Он парню не отец, и даже не близко, они сами как-нибудь вдвоём разберутся с этими жестами. Внешнее сходство в данной штуке не решало.
Да и опеку проявлять к такому лбу было уже поздновато. Всё, что теперь было в его возможностях – просто не затаскивать в самое пекло. С этим справится как-нибудь и сам. Больше экспериментировать с готовностью ещё одного наследника Спарды у него не было желания.
- К чему тебе вообще залегать на дно, настолько крупных демонов, которых ловить надо из засады, сейчас в городе нет, - скрещивая руки на груди, он упирается взглядом совсем впритык, ожидая, когда на него наконец-то посмотрят, - Поверь, я бы знал.
Правильнее всего было бы сказать простое «нет» и оставить парнишку там, где он был. Потому что дом, семья, полная, в которой у того был шанс оставаться счастливым – очень дорогая штука. Данте понимал вполне хорошо, что в их доме всё шло нелегко, но по крайней мере это было то, где Неро самое место. Среди людей, которые ценили его и всегда ждали.
Они с братом искали то, что могут назвать домом, всю свою жизнь. Ему было неизвестно, было ли что-то такое теперь, в новой жизни, у Вергилия, но у него самого точно не было. Агентство, конечно, служило ему местом ночлега, заодно с работой, но возвращаясь с долгих вылазок разницы между хостелами он не ощущал. Разве что кровать подходила ему по росту. Лежать было не в пример удобнее.
Ему бы раз в жизни стать примерным дядей и в двух словах объяснить, что Неро не место в прибежище беспокойной ночи и рваных ран после азартных драк. Направить, может, к отцу, прошедшему все круги ада буквально, что в беседах с внутренним демоном лучше, чем Данте. В его голове последние полгода только кошмары напополам с мыслями о делах. Хреновый фундамент для того, чтобы не испортить то, что и без того хреново выглядело.
Но он смотрит в напряжённое какой-то знакомой тенью лицо парня и не делает ничего из того, что должен был бы. Что стоило бы. Закрывает глаза, махая рукой и уходя в сторону дивана.
- Оставайся.
Виски от него слишком далеко, а трезвость стремительно подступает назад, пользуясь регенерацией, и все мысли, что выталкивались с помощью алкоголя, возвращаются торопливо назад. Занимают череп, копаются там, угрожая вылезти неуклюжими когтями прямо через белые глазницы, распарывая чем-то схожим с осколками мрамора ровное выражение лица.
- Хотя я бы на твоём месте пошёл к твоему старику, - упав на диван, Данте расслабленно кладёт обе руки на спинку, перекладывая ногу на ногу, чуть качая носком ботинка, - У него апартаменты наверняка побольше моих найдутся.
На языке жгутся вопросы, которые стоило бы задать. Но на все, какие можно было произнести, ему дали однозначный ответ ещё полгода назад. Вряд ли что-то с тех пор поменялось. Данте, очевидно, был лишним в этой партии. И оставалось хотя бы рассчитывать, что Неро не задержится надолго. Смотреть на него спокойно трезвым определённо выходило неважно. Впрочем, тут всё было неважно с самого начала. Оттого перерезающее грудь тяжёлое дыхание у него и не заметить почти. Демон внутри ворочается несогласно, и никакое человеческое его не придавливает. По крайней мере, после увеличения силы это стало проще игнорировать.
- Выглядишь хреново. И дело даже не в твоей всё ещё неважной стрижке.
Поделиться52019-08-19 20:24:38
Неро не находил себе покоя.
Стоять на месте — продолжать увязать в зыбучих песках, где тысячи песчинок острыми осколками впивались глубоко в кожу — под кожу, зарастая; проваливаться в трясину вязкую, заставляющую захлебываться в панике и до последнего не понимать, чем больше барахтаешься, чем сильнее бьёшь руками и тянешься за солнцем — тем быстрее увязнешь с головой, исчезая. И лучи солнца того — холодные, не согревали больше.
Неро не мог стоять на месте.
Он ходил по агентству, словно по собственному дому. Останавливался у железной лестницы, ведущей на второй этаж, но не переступая через границы и не позволяя себе совсем уж хозяйничать в чужой берлоге. Ступал мимо здорового растения в горшке, пластикового или нет, но такого лишнего здесь, словно его и не по воле Данте здесь взгромостили, под лестницей прямо, как нечто, что подальше от глаз надо убрать. Мимо стенда с оружием, прямо за чужой спиной, к бару, где взгляд сам собой задерживался на бутылках, но желания коснуться к ним не возникало. Под вывеской у музыкального аппарата, словно с какой-то барахолки отрытого в груде антиквариата, еще не настолько старого, чтобы считаться раритетной рухлядью, уже не настолько нового, чтобы быть чем-то стоящим. Шаги у парня тяжелые, и деревянный пол под пыльными коврами жалобно скрипел, вторя его передвижению.
Последние слова, что лишь шуткой неумелой и невпопад брошенной стать должны были, оседали на языке горьким пеплом едким; пепел тот глотку уже не выжигал, не застревал комьями в лёгких, заставляя задыхаться. Терпимым стал для него. Последние слова, лишенные и толики эмоций, что светлыми считать принято, вызывали усмешку на собственных губах, заставляя уголки чуть вверх подниматься в улыбке безэмоциональной почти. Всего лишь чертовски неумелая шутка, никак не связанная с тем, что кое-кто не умел не оглядываться назад, оставляя прошлое там, где ему самое место — в прошлом. Не связанная с длинными ночами, где верными спутниками и проводниками ему были лишь кошмары. Кошмары, привыкаешь к которым быстрее, чем хочешь.
Привыкаешь вопреки.
— Не вижу тут старших, только всё того же старикана, застрявшего где-то далеко со свербящим детством под хвостом, — оставить бы усмешки в стороне, не усугублять ситуацию, не бежать снова прочь, ища себе прибежище вдали, но остановиться — по-прежнему невозможно. Невозможно повернуть назад, невозможно найти иные дороги, и можно лишь задевать по пути шипы и осколки, бояться пройти через ядовитые заросли колючек, чтобы вырваться из того лабиринта, в каком Неро блуждал уже несколько дней. — Вергилий в последнее время развлекается тем, что сидит в библиотеках Ордена и роется в той чертовщине, которую им удалось узнать за все те годы. Подозреваю, что это всё — скука смертная, но пока он не пытается повторять их эксперименты — плевать, пусть делает, что хочет.
Потому что сколько ни беги, сколько ни пытайся найти покой в месте, Неро отказывался понимать, что от самого себя он убежать не сможет, пока не найдет покой в себе самом.
Не в Демоне — в человеке.
И он говорил; больше, чем хотелось бы. Говорил и обходил по кругу бильярдный стол, по-прежнему не смея называть Вергилия собственным отцом, словно от этого жизнь окончательно изменится и назад повернуть уже не выйдет; не смея смотреть на Данте дольше, чем мимолетный взгляд. Не вглядываться, оставляя для себя лишь размытую фигуру с серебром волос в алом плаще. Говорил вещи, для них обоих и малейшего интереса лишенные, но боялся замолкнуть и пустить всё на самотёк. Боялся вновь в тишине оказаться, прерываемой отчетливым рыком внутреннего Демона.
Говорил, чтобы не ощущать сомнений, рвущих изнутри и заставлявших не один раз пожалеть о своём выборе.
Идти к Данте — дерьмовый выбор.
— Она… Кирие знает, что мне нужно было на какое-то время уехать.
Ведь, конечно же, он её предупредил. Конечно же, он совсем не хотел, чтобы она волновалась, не хотел делать ей плохо, не хотел причинять боль. Она не заслужила этого, ничего из того, что принёс в ею жизнь последние полтора года Неро со своей демонической кровью, проклятой демонической кровью Спарды, от которой были одни проблемы, и семьёй. Неро и без едких комментариев Нико всегда догадывался, что он не достоин этой девушки, принимающей его, ждущей. Любящей.
Но мысль эта не воодушевляла ни пару дней назад, ни сейчас. От неё — не уют по венам разливался теплом, в каждую клеточку тела проникая, а холод, взывающий к банальному животному страху. Заставляющий отдаваться ему не только разумом, но и душой, не бежать от опасных когтей, а бежать им навстречу.
И Неро совсем не хотелось думать обо всём этом сейчас.
— Я не за демоном бегу, — и даже не от Демона.
Данте — слишком близко, настолько, что Неро способен ощутить уже едва уловимый запах алкоголя. Данте — слишком близко, а Неро непроизвольно напрягался, внутренне, не физически; замирал, словно добыча в страхе, будто сейчас придётся бежать с насиженного места от лапы хищника. Данте — слишком близко, и Демону это не нравилось.
Идти к Данте всегда дерьмовый выбор.
И приходилось быстро прикрывать глаза, чтобы не выдать золотого свечения на дне изменившихся зрачков. Приходилось глушить в глотке болезненное шипение, готовое сорваться с губ — трансформация всегда безболезненна, так почему сейчас ему казалось, что глазницы жжет огнём. И приходилось тереть большим и указательным пальцем переносицу, чтобы не выдать, чтобы спрятаться за усталостью. Не притворной — Неро и правда ощущал давящую на плечи усталость, пригибающую его к земле. Но его упрямство сильнее, упрямство стояло, гордо задрав голову и не смея содрогнуться под тяжестью.
— Не думаю, что идти к отцу сейчас—
Он, не сомневаясь, отбросил собственную человечность |
— … хорошая идея. Мы обсудили всё еще полгода назад, не думаю, что он скажет что-нибудь новое. Он терпеть не может повторять очевидные вещи, — хмыканье, и глаза медленно открывал — уже серо-голубые, неприметные, не горящие тем дьявольским огнём. Всё наладилось. — Тц, да хоть под столом лежанку организуй — мне всё равно, где.
Идти к Вергилию, значит, уступать Демону, не сдаваться, но отходить в сторону. Неро же ещё хотел знать, что человека возможно спасти, вытащить из того марева, в котором он тонул. Он здесь, рядом с Данте, потому что где-то глубоко внутри всё еще продолжал верить, что это возможно.
— Настолько заметно? — Неро поднялся с насиженного места на краю бильярдного стола, в несколько широких шагов преодолел расстояние, отделяющее его от дивана, где развалился охотник. Недолго думая, упал рядом, на другой край дивана, но не развалившись рядом, а устраиваясь на полу, слыша скрип старой кожаной обивки, стоило прислониться к ней спиной. Запускал руку в волосы, нервно сжимая пальцы у корней. — Я всё ещё… я, блять, понятия не имею, что со мной.
Начало положено, и отступать некуда. Неро даже не знал, что следовало бы говорить первым делом, а что лучше — закопать в настолько далёкие уголки своей души, которую он сейчас собственноручно готов был начать кромсать заново.
— Я как будто застрял там, в том блядском Рождестве. И дело даже не в той жрице, я уже понял, что Вергилий хотел сказать мне на её примере. Я понял, что надо исправлять то дерьмо, которое сам и заварил, ответственности не избежать, потому что в нашем случае, всё это приведет лишь к еще большим проблемам. Я понял. Мне уже давно не семнадцать лет, я справлюсь, когда ситуация повторится.
И когда в следующий раз придется поступить так же, рука уже не дрогнет.
— Но это не всё. Это… ох, блять, боже.
Неро замолкал, тяжело дышал, прикусывал костяшки пальцев и жмурил глаза.
Не нужно было приходить к Данте, не нужно было начинать этот разговор, не нужно было вываливать на него все своих внутренних демонов, точно подросток, который всё никак не мог определиться. Следовало засунуть свой долбанный эгоизм подальше, вспомнить, что Данте тоже проходил через весь тот Ад, ему было хуже, он застрял там в одиночестве и пробирался к ним сам.
Неро сам себя загнал в ловушку и не мог выбраться из тупика. Он отмахивался от Данте, но замолчать уже не мог.
— На минуту этот ублюдок, Мундус, создал нечто вроде… иллюзии, наверное. И… я видел горящий дом. Кирие, детей, демонов. Стойкое ощущение, на секунду парализовавшее меня — это всё моя вина. Не успел, не уберег, привел демонов в дом. Указал им цель. Потому что пока я рядом, все, кто мне дорог, будут в опасности. Из-за меня. Из-за этой долбанной крови Спарды, и… Я понимаю, это всего лишь морок, иллюзия или черт пойми что еще, попытка вывести меня из строя. Но… Не стоило об этом говорить.
Страница: 1
