[indent] Геллерт в общем-то предполагает, что происходящее всего лишь нелепая шутка, пусть и слишком похоже на правду. В самом деле, желать встречи спустя столько лет игр в прятки? Геллерту даже любопытно, что именно так повлияло на Альбуса — ожидаемое объявление войны старому порядку, практическая попытка сжечь Париж или потеря кулона с клятвой? Увидел кулон и проникся ностальгией? Как говорится, лучше спросить напрямую. И все же, держа в руках записку с до боли знакомым почерком, Гриндельвальд ожидаемо сомневался. Вплоть до того, что расценивал это как попытку ловушки. Мало ли, возможны все варианты — Альбус мог измениться до неузнаваемости, к огромному сожалению Гриндельвальда. Впрочем, он не был настроен на худшие варианты, потому свою неунывающую паранойю можно оставить до лучших времен. Геллерт готов был не только дать шанс Альбусу, но побороться за то, чтобы упрямый профессор принял правильную сторону. Ту, на которой ему было положено и суждено быть изначально — только так, никак иначе.

[indent] Несмотря на то, что Геллерт и его приспешники вернулись на территорию Нурменгарда, то встреча вновь была назначена в Париже. Честно говоря, вряд авроры могли ждать, что Гриндельвальд вернется обратно в город, который в отместку пожелал сжечь дотла. Но, не сжег же! Впрочем, только стараниями команды поддержки именно Дамблдора. Но, всему свое время. Геллерт не отрицает, что мог ... погорячиться, как бы эта фраза не походила на каламбур в контексте ситуации. И все же, парижские апартаменты, взятые у  безымянной маггловской семьи, все еще были в его распоряжении. Все еще нетронутые ни чужим наблюдением, ни арестом, что говорило об одном — авроры не старались его искать. Не здесь точно. Удивительно ли, что главный противник равного или хотя бы мирного сожительства с магглами, террорист и фанатик скрывается в маггловских жилищах? Если хочется найти, нужно искать на самом видном месте.

[indent] В назначенное время слышится легкий хлопок от открытого портала — Геллерт дал координаты, не особо жалея. Кажется, даже слишком было любопытно, приведет ли за собой Дамблдор целую армию, жаждущую вершить правосудие, каким они его себе воображали. Но, зайдя в комнату, Геллерт видел только одного гостя — и безошибочно узнавал в нем Альбуса. Кажется, на мгновение даже хотелось ошибиться, словно к этой встречи невозможно быть готовым.

[indent] — Ну здравствуй, Альбус. — застывшие на пару секунд черты лица становятся мягче, а в голосе мелькает нарочитая снисходительность. Все же Геллерт не ошибался, что радовало на самом деле. Не все потеряно, значит. — Сколько лет, сколько зим.

[indent] По его тону и виду вообще можно сказать, что он слишком рад этой встречи. Геллерт ждал её, несомненно не раз и не два прокручивал варианты встречи, и готов был к самым разным сценариям. Был бы ли он одним из опаснейших темных колдунов мира, если бы не был предусмотрителен? И, честно говоря, не уходящая ностальгия за давно утраченными временами не позволяла забыть, о том, что британец перед ним годами выступал противником Армии. Неужели пришел вернуть на праведный путь? Эта мысль отзывается смешком — Гриндельвальд был убежден лишь в одном пути, и его диктовал миру именно он, а не кто-либо еще.

[indent] Гриндельвальд щурится, выдыхая, словно давая себе драгоценные секунды на то, чтобы успокоиться, а Альбусу ответить. Делает несколько шагов по небольшой гостиной, словно впервые эту комнату вообще видит, а не проживал здесь несколько недель.

[indent] — Это на тебя так последние события повлияли? Или то, что твой ненаглядный ученик украл нашу клятву? — в голосе мелькнула неприкрытая сталь от мысли об упущенных вещах. — Ты столько лет скрывался в своем Хогвартсе, что я, право, уже потерял надежду увидеть тебя вне стен школы. Тебе отпуск не давали? — ничего не значащая шутка, скорее чтобы скрыть возникающий напор. Гриндельвальд выпрямляет спину, не сводя с Альбуса цепкого взгляда. Не то, чтобы Геллерт приглашал Альбуса за эти двадцать с лишним лет к себе, но он точно также предполагал, что его двери всегда открыты для друга юности. Даже несмотря на то, что между ними произошло в тот роковой день. — Кофе, чай, вино? Тыквенный сок? — он не скажет, откуда в курсе, что подают в школе ученикам. Геллерт никогда не поймет, почему такой, как Альбус, тратит свою жизнь в школе. Но, сейчас все же невежливо было бы не предложить гостью чего-нибудь. Тем более что разговор обещал затянуться. Геллерту было, что рассказать давнему другу. Кажется, даже слишком много.