[indent] Церемонии отгремели, как и взрывы. Пыль улеглась, о раненых позаботились, но проблемы на этом не закончились. Они никогда не заканчивались. Буквально на следующее утро после победы в Каструм Меридианум стало известно, что одно из племен амальдж’аа призвало Ифрита вновь. Выбора разбираться с этим или нет не стояло — Праймал есть Праймал, и чем дольше он воплощен, тем хуже. Годрик даже мысленно посмеялся над ситуацией: стоило уничтожить оружие, которое устраняло проблему призыва, как ложные боги появились снова. Не то чтобы у них был выбор, “Ультима” всё ещё была слишком опасна, но иронии происходящего это не отменяло. Танкред, похоже, придерживался похожего мнения. Даже бросил вдогонку насмешливое “Долг зовет?”, когда Миллс отправился Ифрита убивать. “Не завидуй”, — только и вышло натянуто улыбнуться в ответ.

[indent] Возвращаться в “Пески” он не стал, только дал знать, что работу сделал. Остался в Уль’Да, благо Момоди держала для него одну комнату свободной, и затеряться в Гильдии Приключенцев было раз плюнуть. Ну кто в Таналане не видел очередного хьюра с топором и в обожженной броне? Вот именно. Те три дня, пока чинили его броню, Годрик просто отлеживался, ходил на рынок, слушал пьяные песни в таверне и даже умудрился едва не влезть в драку, защищая какого-то мальчугана, стащившего с прилавка буханку хлеба. Мальчишка был из беженцев. Что лишний раз напомнило, что этим ребятам живется несладко. “Эра благоденствия для всей страны”, говорили на празднествах, но Уль’Да всё ещё держала ворота закрытыми для этих людей. Монетаристы не были им рады, коренные жители этих земель считали их ворами и разбойниками, не доверяя им почти никакую работу. Миллс и хотел бы помочь этим людям, но не знал, как это сделать в долгосрочной перспективе. Зато знал, чем может помочь прямо сейчас. Они, в конце концов, тоже заслуживали праздника. Хоть какого-то.

[indent] Найти пекарню, которая взяла бы большой заказ, оказалось не слишком сложно. В Гильдии Алхимиков помогли с зельями. Одна беда, когда день спустя Годрик попросил нескольких молодых и крепких на вид ребят помочь с переносом груза, один из них его узнал. Парнишка был настолько вне себя от радости, что ему было не до заботы о желаниях Миллса сохранить анонимность, а где знало три человека, знали все. Но не идти же на попятную и бежать от людей прочь. Пришлось смириться. Кто-то потом будет говорить, что Воин Света пользуется положением несчастных, чтобы поиграть в спасителя, но когда вообще обходилось без злых языков?

[indent] Беспорядочно поставленные ветхие палатки сложно было назвать хорошо организованным лагерем, но иначе в трущобах не бывает. Эйнар, тот самый, что не пожелал делать из присутствия Чемпиона секрет, начал радостно зазывать беженцев отведать свежих пирогов. Годрик предоставил ему распоряжаться едой, а сам,  прихватив и для больных мешок съестного, понес ящик с зельями в сторону местного лазарета. Магия магией, а игнорировать пользу целебных настоек и хорошего питания нельзя.

[indent] Доктор, конечно, принялся рассыпаться в благодарностях: вся его работа держалась на одном энтузиазме да нерегулярных благотворительных подачках от местных купцов. Миллс поежился, когда понял, как его подарок будет выглядеть со стороны, но, опять же, не бежать ведь теперь без оглядки. Поэтому он только кивнул на предложение раздать еду самостоятельно. Мол, его присутствие поднимет пациентам настроение. А уж пару добрых слов сказать с Воина Света точно не убудет.

[indent] — Хэй, — искренне улыбнулся Годрик, присев у очередной койки. Протянул пару пирогов. — Ещё тёплые. С рыбой и яйцами. Набирайся сил и выздоравливай.

[indent] — На здоровье, — Годрик, всё ещё улыбаясь, кивнул, но больше человека беспокоить не стал. Знал, как может изматывать болезнь, как тяжело бывает принять помощь, когда подолгу не можешь делать почти ничего. В этом плане все они, и хьюры, и лалафели, и местные, и беженцы, мало отличались друг от друга. Поэтому он поднялся и отправился дальше, к следующей койке.

[indent] Уже возвращаясь назад к палатке доктора, перебросив пустой теперь мешок через плечо, Миллс, ещё издалека снова заметив пациента с перебинтованными рукой и головой, вдруг замер. Эхо всегда давало о себе знать внезапно, резкой болью, от которой невольно хватаешься за голову. Длительное было видение или нет, оно каждый раз стреляло вот так, без предупреждения, не давая времени на подготовку, заставляя содрогнуться.

[indent] Увиденное поначалу не имело никакого смысла. Всего на несколько секунд перед глазами возникли ровные ряды вытянувшихся по-струнке имперских солдат, с такими же ровными рядами магитек-брони позади них.  После всего произошедшего не узнать троицу командующих, устраивающих смотр, было невозможно. Годрик даже не успел приглядеться, чтобы разглядеть детали происходящего, как так же внезапно, как появилась, “картинка” исчезла. Обнаружив себя так и стоящим посреди лазарета, Миллс моргнул и, тряхнув головой, всё-таки вернулся к доктору. Разве что ещё раз улыбнулся, с сочувствием и пониманием, проходя мимо койки раненого хайландера.

[indent] Остаток дня он провел, рассказывая байки местной детворе, пытаясь не думать об увиденном с помощью Эхо. И если первое получалось даже неплохо, со вторым он явно не справлялся. Эти видения никогда не появлялись просто так, и, показывая исключительно прошлое, в некоторых вещах сомнений не оставляли. И Годрику хотелось увиденное обсудить. Ему не представлялось возможности поговорить с солдатами по другую сторону баррикад без оглядки на эти самые баррикады. И едва ли шанс выпадет снова. Но не при всех же это обсуждать. Поэтому он дождался, пока лагерь успокоится, устроится на ночной отдых. И уже тогда подошел к тому, кого до этого считал хайландером. Снова присел рядом. Будить касанием не стал, мало ли как отреагирует. Только спросил негромко:
[indent] — Хэй, можем поговорить? Об… — он кивнул на перебинтованную руку. — Только не здесь. За лагерем лучше.

[indent] Ночь была тиха, и за условной границей лагеря, не слишком далеко от неглубокой речушки, дышалось на удивление легко, особенно для вечно пыльного Таналана. Почему Годрик выбрал для разговора именно это место? Потому что оно было равноудалено и от любопытных ушей, и от ночного зверья, которое могло сюда забрести. Таналанские сурки не были опасны, но шарахаться из-за них — последнее, чего Воину Света сейчас хотелось. Присев на камень, ещё не до конца остывший после дневного солнцепека, Миллс кивнул на соседний, приглашая и своего собеседника не стоять. В ногах правды нет.

[indent] Он не знал, как начать этот разговор так, чтобы человека напротив не спугнуть. Чтобы не спровоцировать на какую-нибудь глупость. Поэтому с полминуты Годрик молчал, пытаясь подобрать слова, правильно задать вопрос. В итоге он только поднял руки на уровень головы, показывая тем самым, что не желает зла и настроен вполне мирно.

[indent] — Честно говоря, я не знаю, с чего начать, — заговорил Миллс со вздохом. — Каждый раз, когда я видел кого-то из вашего брата, дело непременно заканчивалось попыткой меня убить, и мне бы не хотелось, чтобы до этого дошло. Но я не выдам твой секрет, — тут же поспешил заверить он. Опустил руки и, чтобы деть их куда-нибудь, но оставить на виду, сцепил пальцы. Помолчав, задал вопрос, который его, пожалуй, действительно беспокоил:

[indent] — Центри или Меридианум?

[indent] — Хотя бы не сейчас? — с какой-то совершенно наивной надеждой в голосе, уточнил Годрик в ответ, не отводя взгляда. — Детей разбудим.

[indent] Не был же этот гарлеанец совсем дураком, чтобы атаковать его мало того, что в достаточной близости от скопления пусть спящих, но людей, да ещё и с только одной действующей рукой. То есть, конечно, цели-то он, может, и добьётся, и эорзианского героя даже убьёт. Вот только тогда рассчитывать на помощь тем более не придётся. Месть местью, но опыт подсказывал Миллсу, что жить людям зачастую хочется больше. Поэтому он покачал головой. Нет, если они и будут драться, то явно не сегодня.

[indent] — Хорошо, что хоть кто-то там выжил, — совершенно искренне продолжил Годрик. Он сам-то сотоварищи выбрались после всего только чудом. Не хотел думать, сколько народу полегло во время первого взрыва, но мог представить. От них, поди, и не осталось ничего. Солдаты “Бессмертного Пламени” всё ещё копались в руинах, и Миллсу думалось, что они там найдут, под всеми этими развалинами. Если найдут что-то вообще.

[indent] — Я едва не потерял там друга, но это едва ли тебя утешит. Кто-то ещё из ваших тоже наверняка смог уйти. Насколько я видел, внешний периметр почти не пострадал. Не считая мест, где я пробежался, правда, — мидландер попытался было улыбнуться, но вышло криво. И ещё — виновато, будто извиняясь за то, что в Меридианум вообще стряслось. Даже осознавая, что прямой его вины во взрыве нет, и Лахабрея рано или поздно всё равно бы сердце Ультимы использовал, не там, так в другом месте, и погибли бы другие люди, Годрик ничего не мог поделать с тем, что определенную степень ответственности за это тоже ощущал. “Лучше они, чем мы” — это не про него, и подобных мыслей даже не возникало.

[indent] — Наверное, к границе с Ала Миго идут, если идут. Туда же двинешься?

[indent] — А уж я-то как рад, — Годрик даже хохотнул. Он действительно рад был унести ноги. Но даже при том, что сам не держал зла на каждого отдельного имперца, был немного удивлен слышать такое. Впрочем, это только придавало весу его убеждениям. Приятно было не ошибиться. В человеке и в собственных идеях.

[indent] — У вас там не будет неприятностей? Из-за… неудачи тут?

[indent] Пустота её разберет, эту Империю с её порядками. В Эорзии такие байки порой ходили про них, что невольно содрогнешься, как подумаешь, что там будут делать с солдатами, которые вернулись ни с чем. Тем более, если вернутся не ровным строем, а вразброс, да ещё и без командира. Верить всему подряд, конечно, смысла не имело, но не на пустом же месте все эти слухи появляются.

[indent] — А то ежели что можно и тут остаться, — Миллс поднял взгляд к небу. Даже сейчас, спустя столько времени, ему всё ещё было непривычно видеть в небе только одну луну. — Я понимаю, как это может звучать, особенно учитывая вот такие вот лагеря. Но каким бы здоровенным котлом варящегося непонятно чего Эорзия ни выглядела, оно всё не так плохо на самом деле. Во всяком случае, хочется в это верить.

[indent] Ведь если подумать, со зверорасами вполне можно и не воевать. Сильфы тому подтверждение. И’Штола права, если их не гонять с оружием в руках, а хотя бы попытаться договориться, у них и нужды не будет Праймалов призывать. “Донести бы ещё эту мысль до людей у власти, было бы совсем хорошо”, — мидландер как-то грустно усмехнулся. Даже если подобные рассуждения делали его наивным дураком, уж лучше так, чем с ненавистью в душе.

[indent] — Я Годрик, кстати, — вдруг представился он и протянул руку для рукопожатия. — А то странно вот так говорить и не знать, с кем.

[indent] Сначала сработали инстинкты. Сжав протяную руку крепче, чем следовало бы, Годрик нахмурился. Внимательно посмотрел в светло-желтые глаза напротив. Подумалось ещё: врёт. Прикрывается чужим именем. Но нет. Чужой взгляд был слишком прямолинейным для того, кто пытается обмануть.

[indent] Это было… странно. Видеть живым противника, которого оставил умирать в огне рушащейся крепости. Которого должен бы ненавидеть. Вот только ненависти не было. Каждый из них был уверен в правоте своего дела настолько, что готов был сражаться за него насмерть. И теперь, когда бой был окончен, какой смысл опять поднимать кулаки?

[indent] Миллс снова хохотнул, пусть смешок и вышел несколько нервным. Прищурился, расплывшись в ухмылке, но без какой-либо насмешки за ней, просто от осознания ироничности всей ситуации. Скажи ему кто пару месяцев назад, что он будет вот так за здорово живешь говорить с Черным Волком и пожимать ему руку, Годрик бы расхохотался в голос. И вот поди ж ты. И даже так, он не нашел ничего лучше, кроме как уточнить:
[indent] — Не “ван”? Точно?

[indent] Чужую руку всё же отпустил, тут же проведя ладонью по собственным волосам, пытаясь уложить мысль в голове. Гайюс Бэлсар, надо же. Гайюс, мать его, Бэлсар. В лагере беженцев под Уль’Да. Странная штука судьба, а?

[indent] — Знаешь… — протянул Миллс, чуть склонив голову набок. — Приятно знать, что за всей этой броней и устрашающей маской — живой человек. Я-то думал, ты из простых ребят, а ты эвона какой. Как ты выбрался?

[indent] — Я должен бы, наверное, — пожал плечами Годрик. Съехал со своего камня прямиком на землю, чтобы облокотиться на него, подобрал ноги — усталость последних дней давала о себе знать. Сдать поверженного легата Раубану действительно было бы самым логичным решением. Его, скорее всего, бросят в темницу и вскоре после казнят. Если, конечно, монетаристы не вздумают торговаться с Империей. “С них бы сталось”, — хмыкнул Миллс, и ещё раз внимательно посмотрел на неожиданного собеседника.

[indent] Вспоминая всё, что ван Бэлсар сделал, в темнице ему было самое место. Даже если принимать во внимание вмешательство Асцианов, которые блестяще сыграли на его амбициях, командующий четырнадцатого легиона всё ещё был ответственен за немалое количество бед. Ала Миго это подтвердит, и беженцы оттуда в первую очередь будут требовать крови. “Потомки Седьмой Зари”, пусть прямо сейчас и не имели недостатка в желающих присоединиться к ним, менее месяца назад понесли тяжелые потери во время гарлеанской атаки. Годрик сам выносил тела, Нораксия и вовсе умерла у него на руках. Воспоминания об этом были слишком свежи, и мидландер невольно сжал кулак. Но кое о чем тоже нельзя было забывать. Ещё до того, как вторгнуться в Эорзию самостоятельно, Гайюс ван Бэлсар пытался не дать её уничтожить. Благодаря его помощи в том числе вообще стало понятно, почему Даламуд приближается, и подготовиться хоть как-то. Даже если в итоге никто не был готов к тому, что случилось. Ни Альянс, ни Империя.

[indent] Миллс не строил иллюзий. Человек, сидевший сейчас перед ним, каким бы оборванным, грязным и раненым ни выглядел, мог быть опасен. И в то же время, глядя на него теперь, Годрик понимал, что легат своё получил. Может, не сполна, но получил.

[indent] — Должен бы, — повторил мужчина, вздохнув. Тряхнул головой, разжал кулак. — Но не буду. Лахабрея нас всех обвел вокруг пальца. И я помню, как ты пытался остановить Белого Ворона. Хватит с нас сражений, не думаешь? По крайней мере, на ближайшее время.

[indent] Миллс коротко хмыкнул. "Умно", как же. Большая часть Эорзии с легатом не согласится в этом вопросе. Даже если учесть, что немалая часть поступит так, лишь бы в принципе с Черным Волком не соглашаться, огромное количество людей сочтет Воина Света легковерным идиотом, если об этом разговоре станет известно. Но это была не единственная, и уж точно не самая важная причина сохранять секрет.

[indent] Годрик не верил в месть. Не верил в смерть как возмездие. Мог понять, почему многие желали своим врагам такой участи, но сам подобных желаний не разделял. Даже по отношению к тем, кто причинил много боли. За это он тоже мог прослыть наивным дурачиной, но приключенец считал, что каждый заслуживает второго шанса. Каждый. Вчерашний враг — не исключение.

[indent] — Дочь? — негромко переспросил мидландер, удивленно вскинув брови. В памяти всплыла последняя схватка с Ливией, с какой яростью и отчаянием она пыталась не дать им пройти дальше, и Годрик горько усмехнулся. — Это многое объясняет.

[indent] В который раз в груди поднялось чувство вины. Заслуживала ли трибун четырнадцатого легиона смерти? Даже попытайся Миллс с ней поговорить, женщина не дала ему такого шанса, отстаивая то, во что верила, ценой своей жизни. В этом она не так уж и отличалась от тех, с кем воевала.

[indent] — Мне жаль, что с ней так вышло, — со вздохом произнес Годрик. Не стал говорить, что Ливия не оставила ему выбора, потому что не видел нужды оправдываться. Как человек военный, Бэлсар и без слов это должен понять. Хотелось расспросить, какой его дочь была вне полей сражений, но мидландер только прикусил язык. И без того многовато откровений для одного разговора. Но кое что всё же нужно было спросить.

[indent] — Со мной воевать не будешь — с кем тогда?