Самый лучший сон тот – в котором нет никаких сновидений. Сладкий, как самый настоящий грех, потому что нет никаких иллюзий, терзающих уставший разум. И спишь сразу крепко, пусть и недолго, так, что в мышцах наконец-то появляется нужная сила, в голове – долгожданная лёгкость, лишённая слабого покалывания боли в виске. В полном беспамятстве было столько плюсов что ему уже давно было всё равно насколько этого тяжело будет достичь. Он мог потратить на это больше алкоголя, больше сил, чтобы мышцы прямо ломило от усталости, чего, конечно, достичь было тоже той ещё задачей со звёздочкой. Только в миг, когда едва стоял на ногах, вырубаясь почти на ходу, Данте мог сказать - он отдыхает. И его ждёт забвение, от которого лучше.

Несмотря на всё очарование, этот момент рано или поздно, как правило рано, кончается. И тогда всё начинается по кругу, замыкаясь. В этот раз у него даже цель была более чем благородной. Разобраться с демонами поблизости вовсе на бесплатной основе. Откуда эти черти выползли, расходясь гнилью по улицам его города, вопрос, может быть, и интересный. Но ему было плевать. Правильный демон – мёртвый демон. И он им устроит это.

Курсируя между улицами, без особого интереса всматриваясь в пустоватые переулки, он ощущает жжение крови под кожей. Её бурление, подсказывающее беду тогда, когда та подкрадывается близко. Это было и интуицией, и чутьём на демонов разом. Предчувствие славной охоты, которая, конечно, как обычно увенчается успехом. А могло быть иначе? Этот зов, говорящий с ним на языке, который нельзя было услышать, напоминает об осторожности. Едва заметный кивок самому себе, как подтверждение, что будет аккуратнее и внимательнее.

Искомое скопище он находит поблизости с сильно резонирующим порталом. Незнакомое что-то есть в этом разрыве, но в этих магических аспектах ему никогда не было интересно досконально разбираться. Было достаточно знания основных различий, самых распространённых, которые удавалось ощущать, а вот что-то такое, совсем уж инородное, это уже не его зона работы. Портал закроется, когда тот, кто его поддерживает, умрёт. И столь уж важно, какой это будет по счёту из демонов и что за сила заключалась в нём до смерти?

- Не стесняйтесь, дамы, меня на всех хватит.

Усмешка дёргает губы в верх, и Данте выхватывает появившийся меч из-за спины. Тот оттягивает кисть, даёт ему потустороннее, желанное тепло. Сперва делит демоническое с человеческим внутри, затем с силой смешивая, давая единение, успокоение инородное, но знакомое.

Первую же увесистую тушу, имеющую, на его вкус, слишком много рук и вообще конечностей, он встречает с энтузиазмом крушителя, с разбега делая прыжок, отталкиваясь равным упором с обеих ног, пикируя сверху на голову. В уши ударяет хруст черепа и липкий звук брызнувшей крови.

Почти симфония.

Данте отталкивается ногой от склизкого плеча, перенося вес так, чтобы, приземляясь на ближайшую голову стопой, продавить силой инерции шейные позвонки вниз. Входя во вкус, он двигается быстрее, буквально дыша происходящим несмотря на все специфичные ароматы такого боя.

Для него каждое последующее движение не больше, чем элементы танца. Достаточно рывка, и каждый удар быстрый достаточно, чтобы их нельзя было перекрыть, заблокировать, а даже если и можно, то явно не в случае этих толстокожих. Он не оставляет им шансов. Не хочет оставлять. Потому двигается резко, почти со скрытой злобой. Энергия от затаившейся ярости струится у него по телу, от позвоночника переходит в плечо, к предплечью, и в какой-то момент, когда лезвие меча оказывается слишком глубоко в очередном брюхе, Данте чувствует, как тяжёлые капли падают ему на запястья.

От демонической крови будет сложнее отмываться, чем от своей собственной, но это его и не интересует. Он вслушивается в хриплые мычания и рёв, в дыхания смрадные, что обрываются одно за другим. В бою можно по-настоящему развлечься, расслабиться, и, если даже его концовка не сильно тебя устраивает, то смахивая части органов и мяса с острия, постукивая тем по асфальту, можешь оценить плоды трудов хотя бы внешне.

Ему удовольствие получить мешает факт, что портал остаётся открыт. И из него, словно едва ощутив нехватку мерзости, пролитой на асфальт, вылезает ещё подкрепление. Данте перекидывает меч в другую руку, затем обратно, разминаясь, прежде чем рвануть вперёд, оказываясь сразу возле очередной жертвы извращённой фантазии… чья там это, по сути, была фантазия? А, какая разница. Главная проблема была в убожестве этого мышления. И этих демонов в целом. Любых. Демонов.

Удар за ударом. Поворот, удар сбоку, отталкивающий нескольких, толчком высвобожденной силы прорывающий дряблые мешки кожи. Так ему удаётся оттеснять выступивших обратно к порталу, так, чтобы вся эта шушера там и скопытилась к едрени матери. Шушера не отвечает ему лёгким согласием, напротив, вовлекает невольно, увлёкшегося, по привычке, за собой. И сознаёт это Данте лишь в момент, когда, с довольным звуком разрубает пополам какого-то мелкого демона, внешне напоминавшего что-то среднее между прямоходящей ящерицей и тараканом. Именно в этот момент портал за его спиной закрывается, и даже резкий, подкреплённый дьявольским внутри, рывок, не помогает ему успеть. Только обжигает протянутую в спешке ладонь.

- Чёрт возьми. Не такой я представлял прогулку по ночному парку.

Он качает головой, продевая нитку иронии в иглу, которой колет сам себя. Резко отряхивает меч от крови и грязи, прежде чем чувствует, как в одно мгновение натягиваются все его нервы. Как вытягиваются в одно единое полотно, напоминающее ковёр из тонких кровавых ниток. Что-то смолистое обжигает его внутренности, торопливо прожигает стенки, внешне кажущиеся тонкими, совсем человеческими. Ему не нужно даже прислушиваться, чтобы понять, что поблизости демон не простой, а сильный. Равный почти какому-нибудь Анджело. Только всё равно чувство не то. Что-то незнакомое, такое, что ему прежде не приходилось ощущать. Будто давление на плечи лишнее, к которому не привык, которого обычно не было. Воздух вокруг него потяжелел словно.

Данте морщится слабо, губы стягиваются в тонкую полоску, прежде чем он выдыхает шумно, дёргает плечом и идёт навстречу тому, что зовёт его хрипло. Этот голос почти можно разобрать в голове. Знакомый, смешанный с кровью, но всё-таки – не тот, который он смог бы просто определить.

- Эй, ты, - указывая остриём меча на отряхивающегося после боя… пацана, Данте повышает голос, ускоряет шаг, - В шляпе, - после этого, наконец-то, на него реагируют, и в том, как вокруг натягивается само пространство, он уже не сомневается, это всё-таки не было последствием какого-нибудь незапланированного похмелья, не случавшегося раньше, - Не откроешь портал обратно прежде, чем мы перейдём к прелюдии?

Момент, когда воздух разрывает плотно, и он, на своих неестественных инстинктах, успевает уловить движение за последнее мгновение до удара, пробивает его дыхание. То срывается тут же в тяжёлое, несмотря на то, что об усталости ещё и не могло идти речи, да и даже боли не было. Данте ловит направленный на него кулак своей рукой, напрягая икры, чтобы держать положение, но всё равно проезжается по чему-то, похожему на песок, подошвами сапог.

- О, сразу к делу? – отпрыгивая назад, увеличивая между ними расстояние, он выдёргивает из-за пояса Эбони и Айвори, давая мечу на время исчезнуть, делая череду быстрых выстрелов, - Не мне отговаривать от смерти.

Отредактировано Dante (2019-07-28 03:52:41)