Возвращаться в Японию было сродни глубокому погружению в ледяную, почти вязкую воду: она смыкалась над головой, давила со всех сторон, резала глаза и и обжигала легкие недостатком кислорода. Постоянный, тотальный контроль - не так плохо, как у Оруэлла, но "Дивный мир" недалеко ушел. За четыре года на свободе - относительной, омраченной войной, кровью и проблемами личного психологического характера, непостоянной и зависшей на волоске, но свободе, - он успел отвыкнуть от этой... стерильности. Почти идеальности. Никаких осечек (видимых и понятных для основного слоя населения), никаких просчетов, четкая и безукоризненная работа бездушного механизма.
Уж чего-чего, а души в серых студенистых мозгах Сивиллы не было, еще даже когда они находились внутри живых тел.
Сборище психопатов, думал он.
Думаю, они бы с тобой не согласились.
Когами было плевать, что там себе думал Макишима.
Попасть обратно в Японию - задержать дыхание и нырнуть, разом, не топчась на берегу и не давая себе "привыкнуть", - ему помог все тот же Чхве, точнее, его записи, связи, гаджеты, программы, которые однажды помогли выбраться. Разобраться было непросто: Когами, конечно, был умным, схватывал на лету и еще пару слов из его досье в графе "характер", но за техническую часть вопроса всегда отвечал Кагари, от остальных требовалось более-менее разбираться в азах и не путать красную кнопку с любой другой. Приходилось учиться быстро и на ходу, бежать быстрее, чем его поймают дотошные службы или та же Аканэ. Она не уступала ему в интеллекту и догадливости, а уж в упрямстве могла дать фору. Только тогда, после смерти Макишимы, ему это только мешало. Он честно надеялся (и отчасти сожалел, но так распорядилась жизнь, над которой даже Сивилла, как оказалось, была не властна), что они больше не встретятся. Потому что максимализм Аканэ  поставит его перед выбором: сдаться или вступить в бой, смириться или рискнуть снова, только ради чего и кого?
Их новая встреча могла окончиться только его заключением или смертью. Ничего из этого Когами не хотел. Бегство было вопросом выживания, возвращение же вовсе не входило в его планы.
И все же, он пересек границу Японии незамеченным, с чистым психопаспортом, поддельными документами и комом в горле практически ровно через год после той самой встречи, когда сбежать ему помогла только снисходительность (и понимание, наверное? Они не успели поговорить толком) Гинозы. Год, за который мало что поменялось, но в то же время изменилось кардинально все. Год, за который Шамбала так и осталась в шатком положении притихшей (и вяло огрызающейся иногда) гражданской войны, количество партизанских отрядов поредело, Сивилла наблюдала издалека (он знал, что наблюдала, не могла не, с ее жаждой захватить все больше территорий и усилить влияние), а он...
Что же ты, Шинья?
Наверное, он окончательно сошел с ума, потому что вернулся в Японию с твердой решимостью самоубийцы...
Опять драматизируешь.
...закончить то, что начал Макишима Шого. Доработать, усовершенствовать, потому что планы твои, честно говоря, полное дерьмо, Макишима. Искаженная попытка донести правду, которую, благодаря твоим методам, никто больше не смог понять. Было понятно одно - ты больной ублюдок, который вдохновлял и поощрял точно таких же больных ублюдков. Неудивительно, что ничего не вышло. Хорошо, что я тебя убил.
Устроить революцию.

Наверное, Гиноза назвал бы это безумием и впервые Когами с ним бы полностью и безоговорочно согласился.
Аканэ, наверное...
Что бы сделала Аканэ?
Ну уж точно не пробиралась в собственную квартиру, Шинья.
Он, честно, ненавидел, когда Макишима был прав.

Как и любой рискованный и масштабный план, его собственный (лжец) усовершенствованный план требовал информации - огромного количества информации, высшего уровня доступа. Макишима настаивал - мы должны уничтожить Сивиллу, но совершенно не представлял себе ни процесс (а как представлял, они все увидели четыре года назад, и к чему это привело?), ни последствия; более того, видеть он их и не хотел. Как-то, когда Когами в очередной раз сдался и сказал себе: нужно покончить с этим, а в его руке грелась рукоятка пистолета, Макишима сказал, что никогда и не планировал дожить до "счастливого конца". Разрушитель по жизни и складу характера, он не умел и не хотел строить; наверное, оно и не было ему интересно. Макишима мог быть движим своей идеей освобождения от рабства, о котором большинство и не подозревало (не хотело думать), свержения системы, которая выставила его за навязанные ею же пределы нормы и сделала полным изгоем; но созидать он не был способен.
Для этого ему нужен был Шинья - так он говорил.
Самому Шинье нужен был покой и сосредоточенность, а еще - никогда не ввязываться в это дело. Никогда не подпускать к нему Сасаяму. Выследить и убить Макишиму Шого когда тот только-только решил, что поддерживать психопатов - гениальное решение, чтобы донести до людей свою правду и историю.
Перво-наперво ему нужна была информация о самой Сивилле и ситуации в целом - и если общие сведения он мог вытянуть из общей сети, а программы Чхве позволяли обойти слабые пароли (на серьезные он не замахивался - было рискованно, он мог засветить свое убежище), то с высоким уровнем доступа шансов было никаких.
Но когда-то он знал удивительного человека, который знал о Сивилле больше, чем кто-либо, и она, что главное, ему это позволяла. Хотела заполучить этого человека себе и была готова пойти на любые жертвы - пускай даже свое разоблачение перед одним единственным инспектором.
Цунемори Аканэ.
Он помнил, где она жила - еще с тех давних, относительно спокойных времен, если Макишиму и его выверты вообще можно было назвать спокойным временем. Он мог пройти незамеченным  - не полностью, но обмануть камеры на короткое время мог, а на улице терялся в толпе. Не привлекал внимания. Любую систему можно обмануть, говорил Макишима, а записи Чхве вторили ему цифрами, видео, доказательствами; вот оно, слабое место Сивиллы, прямо перед носом у всех, а они жили в беспечном мире, убежденные, что все плохое осталось за пределами трехзначной цифры коэффициента.
Все было так просто и очевидно, и в то же время - почти невыполнимо. Ему нужна была помощь. Информация. Люди.
И какова ирония, что уже на первом, даже не самом сложно этапе всего его эфемерного и им самим толком не продуманного плана, его подстерегла первая проблема.
Цунэмори Аканэ жила по неизвестному теперь адресу. Сменила, очевидно, за то время, пока он гонялся за призрачной свободой в другой стране, и это было нормально: в конце концов, у них и времени не было болтать о чем-то светском. Он все еще оставался преступником, а она – ответственным Инспектором. Благодаря этому и держалась система.
Вычисли ее, сказал Макишима, и проследи.
Как?
Инспекторов вызывают для расследования убийств, верно? Для разнообразия можешь прикончить действительно заслуживающего этого.
Но удача улыбнулась ему и никого убивать не пришлось. Точнее, не ему. Достаточно было по новостным каналам узнать место очередного преступления, добраться, вычислить Аканэ, проследить. День, два, три, пока не выучишь распорядок и не взломаешь камеры на этажах.
Он честно мысленно извинился перед Аканэ, прежде чем поднести небольшой, не больше телефона, передатчик сигнала к замку. Дверь пискнула и открылась.
Он был внутри, и это стоило ему недели подготовки, пробных экспериментов и потраченных нервов на зудящего неподалеку Макишиму. Всего лишь неделя, гениальный (приходилось со скрипом признать) хакер и система не дает сбой, нет - но позволяет себе на короткое время обмануться, будь-то кодами, голограммами или просто приближением разума Сивиллы, когда-то подобному человеческому, совсем к противоположному. Прогресс, который перехитрил сам себя - весьма иронично, хотя и ничего удивительного.
Квартира у Аканэ была... милая. Немного безликая, но его собственная когда-то давно была еще хуже - одни книги да тренажеры, впрочем, исполнителю мало что дозволялось. Но Аканэ, при всех своих возможностях, жила совсем скромно.
Скучно тут подойдет больше.
Кто бы говорил.
Не отвлекайся.
Пройти к столу, аккуратно провести пальцами в перчатках по самому краю, окинуть взглядом темный монитор и заваленную столешницу - доверяем бумагам больше, чем электронике? Экран приветственно мигнул. Пароля Шинья не знал, но его способностей хватило, чтобы разобраться в заметках того самого незаменимого, правда? теперь ты понимаешь, почему я его так ценил, Чхве и добыть то немногое действенное. Взломать пароль на личном компьютере не так уж и сложно, а все введенные пароли и логины из него достать легче, чем искать их по всей базе, и уж куда меньше следов и подозрительных движений внутри системы.
Запустить программу. Заметить пепельницу, почти заполненную до краев - мы все сильно изменились, да, Аканэ?
Что стало с тобой и со мной?
Как трогательно. Что стало со мной?
Да заткнись уже.

Макишима в голове не только отвлекающий и раздражающий, меняющий и подстраивающий под себя элемент - если думать об этом очень долго, то можно перебрать все возможные варианты от раздвоения личности до одержимости призраком, это смешно, правда, тебе просто не стоит об этом думать, и поэтому Когами предпочитает не думать. Макишима ехидный, назойливый, настойчивый, когда это нужно ему, постепенно въедающийся в сознание так, что не выковырять: наверное, даже если когда-то его жизнь окончится лучом доминатора в лицо, в ошметках его мозгов все равно найдут выжженное "здесь был макишима шого". Макишима наблюдательный, порой, даже наблюдательнее его, хотя видит и слышит ровно то, что видит и слышит он сам. Глупо полагаться на него, но дурные привычки всегда цепляются быстрее, чем хорошие, а уверенность в собственном плане и его дерзость - вломиться в квартиру инспектора Бюро, в квартиру Аканэ, давай будем ностальгировать в другой раз, Когами? - притупляют чувство опасности.
Глупо. Слепо. Это может привести не только к провалу, но и к смерти, а сейчас... сейчас он уже не готов бросить все на полпути. Его цель четка и понятна, но к ней ведут слишком узкие и размытые дорожки, и все же он знает, чего хочет. Когда-то так было и с Макишимой - он знал только то, что он существует, и шел напролом, искал его годами, пока не нашел и не убил. Теперь ему тоже поможет время и настойчивость.
Поэтому, когда он слышит голос, то замирает, занесся руку над клавиатурой, а потом все равно медленно нажимает "ввод", запуская скачивание информации. Экран мигает голубым светом, многотысячные символы, так любезно оставленные Чхве Гу Соном, делают свое дело, а он поворачивается к Аканэ.
Хотела бы выстрелить, думает он, уже бы выстрелила. Момент страха сменяется отчаянной решимостью, хладнокровностью и строгим расчетом. Она вернулась очень не вовремя - еще бы минут десять-пятнадцать, и его бы здесь не было. Их встреча бы не произошла, она бы еще какое-то время жила в счастливом (относительно, конечно) неведении, что он вернулся; еще немного жила бы без мысли о том, что теперь ей придется выбирать, на чьей она стороне.
Почему-то Когами абсолютно уверен в том, что она сдаст его Сивилле - на своих условиях, и система ее послушает. Сохранит жизнь, но превратит его в вечного заложника, а он не готов. Уже поздно. Ему было бы лучше умереть, но судьба сказала, что он должен жить, и отступать ему некуда.
- В последнее время меня редко приглашают куда-то, - отвечает он со смешком. Аканэ предусмотрительно сохраняет дистанцию, чтобы успеть поднять доминатор и выстрелить, и Шинье немного интересно - и чуточку страшно, что почти сродни адреналину, - сколько покажет счетчик на этот раз. Какого цвета будет его психопаспорт? Чхве умел скрываться, но у Когами теперь козырь сильнее. Макишима давит его сознание, значит ли это, что и цифра будет другой?
Около тридцати.
- Рад тебя видеть, Аканэ, но, честно говоря, наша встреча не входила в наши планы. Ты ведь не сделаешь вид, что этого не было, да?
Губы сами расплываются в кривой улыбке, пока он хватает пепельницу и кидает ее в лицо Аканэ, быстро сокращая дистанцию и стараясь выхватить доминатор - или, хотя бы, завладеть преимуществом и скрутить ее. Все-таки, решает он, сейчас не время проверять, что взбредет в голову Сивилле и насколько хороши Чхве Гу Сон и влияние Макишимы. Про сохранность Аканэ он тоже не сильно беспокоится - несчастный обманный маневр не сможет ей сильно навредить. В прошлую их встречу она показала себя достаточно сильной и собранной, и едва ли успела все подзабыть.
Но и он не сидел, сложа руки.
Я бы просто тебе не дал.

Аканэ все так же хороша, как он помнит, и даже когда ему удается перехватить доминатор, она не теряется. Удар зонтиком по лицу выходит чувствительным, хотя больше обидным и внезапным, но, в самом деле, почему он такой тяжелый? Как девушки таскают это в своих сумках?
Впору говорить о мировом заговоре Сивиллы и ее влиянии на повседневную жизнь. Даже на зонтики.
Впору заткнуться и не комментировать все подряд, недовольно думает Шинья, замечая, что Макишима стоить чуть поодаль, наблюдая, а потом руку простреливает болью и он вынужден почти согнуться пополам. Аканэ держит крепко, она маленькая и юркая, к тому же на своей территории, но у него все еще есть преимущество. Такой захват - эффективно, но не надежно, и, кажется, она сама это понимает, когда отталкивает его к кровати. Когами вынужденно заваливается на нее, чувствуя, как все еще тянет руку, а потом привстает, чтобы увидеть нацеленный в лицо доминатор.
Кажется, мир замирает на одно долгое, почти бесконечное мгновение, чтобы вновь запуститься с новым ударом сердца.
Ничего не зажигается синим и не меняется.
Система его не опознает.
Макишимы больше нет в поле зрения, анализирует он, доминатор не сработал, но эффект неожиданности сейчас пройдет и тогда Аканэ начнет действовать решительнее. Они не смогут бороться вечность, кто-то из них одержит верх, и Когами не настроен проверять, кто окажется сильнее в этот раз. У него нет на это времени и желания.
- Теперь-то мы можем поговорить, да? - спрашивает он, аккуратно трогая челюсть - долбаный зонтик - и усаживается на кровати удобнее, бросая быстрый взгляд на компьютер. Нужно больше времени, минут семь-восемь, и за это время нужно не дать Аканэ все испортить. Что стоило ей прийти позже? Не вернуться домой? Наверное, заметила слежку...
Ты не слишком в этом хорош.
...он хорош во всем, но в нынешних условиях это правда непросто. За ним следят точно так же, просто пока не могут выследить.
- Присядешь? Хотя, это не очень долгая история, - он достает из кармана пачку сигарет, выбивает одну и закуривает. Пепельница на столе, рядом с компьютером, и там все еще слишком много времени. - Я вернулся, потому что у меня остались здесь незаконченные дела. Я здесь, потому что мне нужна информация, которую проще всего узнать через тебя, и да, я помню, инспектор Цунемори, что в нашу прошлую встречу я обещал, что позволю себя поймать, - он затягивается и длинно выдыхает, - но планы изменились. Думаю, ты и так поняла, что к чему, еще когда только заметила меня - ты ведь заметила? Я больше не могу бежать, Аканэ, и отступать мне тоже некуда.
Ему кажется - он знает - что Сивилла ищет его с того самого дня, как он смог прорваться через границу обратно. Она может не видеть его, но все равно чуять опасность. Возможно, она не способна отслеживать мелкие взломы, хотя он уверен, что может, просто ей нет до этого дела. Несмотря на сложный управленческий механизм и коллективное сознание, близкое к искусственному, это сознание все еще человеческое. Даже мозги, у которых не осталось ничего телесного, кроме трех-четырех килограммов серой слизи, обуревают все еще человеческие эмоции, хотя среди всех они наиболее близки к совершенной объективности и отстраненности. Очень скоро наступит время, когда Сивилла поймет, что ее обманули, и тогда она сделает все, чтобы его поймать.
Он знает, что Макишиму злят эти мысли, но не обращает на это внимание.
- Я не хотел ставить тебя перед выбором так быстро, - Когами вздыхает, - но, кажется, у меня нет выбора.

На ее укор он только усмехается - в этой мелочи к деталям и немного детской обиде "почему ты кинул в меня пепельницей?" так много от той Аканэ, что он помнил еще в самом начале их пути, девочки-выпускницы, которая знала жизнь в теории, но не на практике, которая сражалась за каждого человека, даже когда его психопаспорт уже было не спасти. Практичный подход мешался в ней с верой в лучшее и желанием помочь, но вот только...
Он, отдавший Бюро шесть лет, уже знал об этом, она же только начинала узнавать эту простую истину.
Всем не поможешь и не спасешь. Одна жизнь не изменит систему. Один протест не повлияет на работу всей машины, что Сивилла запустила, словно когти в мягкую податливую плоть, во все сферы обыденной жизни.
И все же это вызывает ностальгию - почти незаметную и легкую, чуть печальную.
Она в ужасе и растеряна, Шинья понимает это - любой был бы, скажи ему в лоб такое, но ведь она и не должна была узнать об этом сейчас. Может быть, потом, когда его план, пока лишь примерный и безрассудный, построенный на чистой удаче (и вот она уже сейчас дала сбой), начнет оформляться во что-то реальнее и осязаемое. Выполнимое.
Но Аканэ решила узнать, что происходит, и теперь выбора нет ни у кого. А может...
...ты недостаточно хорошо прятался, потому что хотел, чтобы тебя нашли? Очень глупо с твоей стороны. Поставил под удар весь план, потому что слишком человечен? Не поддавайся мимолетной слабости, или мне придется взять все в свои руки.
Это малоосуществимая угроза, но он все равно отвлекается на нее, потому что Макишима стоит за Аканэ и в его руках знакомая бритва, которую он оставил на столе в убежище, - Макишима улыбается, словно ему весело, и взмахивает рукой, словно дирижер смычком.
Если она сдаст нас Сивилле, тебе придется убить ее, так сделай это заранее. Убери с пути, на который ты ступил, потому что с него уже нет выхода, Когами Шинья. Не для тебя.
Шинья смотрит на него, потому что это невозможно - это не может быть правдой, но где-то глубоко внутри, холодной и отстраненной рационалистической частью, понимает, что да: Макишима прав. Если Аканэ вмешается, это будет означать новые бега, и в этот раз попасть обратно будет не так-то просто - Сивилла не стоит на месте, Сивилла самодостаточная система, которая слишком крепко вцепилась во власть и контроль, чтобы позволить забрать это у нее из-под носа. Она совершенствуется с каждым делом, с каждой минутой, с каждым убитым и обезвреженным темным паспортом, обновляет свою базы и защиты. Удача и мастерство мертвого уже Чхве Гу Сона - то, что отделяет его от пожизненного заключения. А если допустить мысль, что она узнает о Макишиме...
Что доминатор Аканэ только что не сработал, потому что показал его коэффициент.
Никто не даст ему пистолет, чтобы садить пулю в висок. Макишима прав. У него нет выхода.
- Издеваюсь, - честно признается он, усмехаясь, а потом, бросив последний взгляд на экран, усаживается удобнее, упираясь локтями в колени. - Заставляю охотиться, прости, Аканэ, но это не мой выбор. Макишима...
Он вдруг осекается, а Макишима из-за плеча Аканэ смотрит с удивлением и буквально лучится лживой доброжелательностью.
Так быстро? Она не поймет. Ты же не самоубийца, пускай даже мы оба помним тот небольшой инцидент.
- ...сказал бы, что я сделал это специально, попался тебе на глаза, но... Наверное, мои навыки немного затупились за это время, - он пожимает плечами, - или твои здорово выросли. Ты в целом... - обводит глазами комнату, старательно избегая ее взгляда - Шинья честно не хочет знать, что там, потому что может предположить и этого достаточно. Боль от предательства? Возможно. Разочарование? Скорее всего. Злость? Да, точно. - ...в целом выросла. Не в росте, правда.
Это неловкая шутка, но Когами не может придумать другой, а говорить о Гинозе и отъезде их Японии он точно не готов. Тянет время. Можно было бы поговорить о погоде, но окна в домах (где они есть) редко показывают настоящую реальность. Она никому не интересна, а подсказать, что надеть, может личный помощник. Ты проводишь на улице не так много времени, чтобы обращать на нее внимание.
К тому же, почти всегда Токио затянуто смогом и тучами, но даже это лучше чем то, что творится за его пределами. По словам Сивиллы.
Шинье тут душно. Странно, что он этого раньше не замечал. Пришлось сбежать и чуть не умереть (несколько сотен раз), чтобы это понять (хотя бы понял).
- И ты заметила про компьютер, да, - он вздыхает. Это было очевидно, но он немного надеялся на эффект шока и неожиданности. - Немного неловко, но я могу попросить тебя ничего не трогать? Оно почти скачалось. Это не твои личные фотографии, если что. Просто информация, о... ней.
Я правда не хочу втягивать тебя в это.
Очень трогательно.
- Я не могу уехать отсюда, Аканэ. Больше не могу, и это слишком долго рассказывать, а времени у нас правда не очень много... Но ты вернулась и я не могу рисковать тем, что она узнает... Я уйду отсюда в любом случае. Выбор только в том, как именно, - Шинья старается говорить мягко и без угрозы, потому что это и не угроза, нет, угрожать Аканэ - бред, но предупреждение. Просьба.
Я не хочу этого.
- Забудь о том, что видела меня. Меня здесь нет ни для одной камеры и датчика, так пусть так и останется.