На сей раз охота выдалась истинно славной - смрадный дым исходил от сваленных в кучу тел уруков, чьи мерзкие жизни оборвали стрелы и клинки лесной стражи, и Тауриэль горделиво кивала и улыбалась своим воинам, что на сей раз возвращались домой целыми и невредимыми.
Своим воинам.
До сих пор дрожью пронзало от одной этой мысли. Четыре сотни лет стремилась она к этому, сражалась, неустанно доказывая королю Трандуилу, что достойна памяти своего отца, что не свернет с пути, который ей, казалось, предначертан судьбой. Поначалу под пристальным надзором куда более опытных полководцев, неизменно слушая их советы и полагаясь на них, но стараясь принимать решения своим умом и сердцем, Тауриэль постигала сложную науку командования, пока, наконец, не пришло время дать клятвы и возглавить лесную стражу, став ее капитаном. Многие говорили ей, что ее отец, до своей гибели носивший это гордое звание более двух тысяч лет, гордился бы дочерью. И Тауриэль чувствовала - то правда. Однако, будь он жив, едва ли стала бы стражницей, ведь прежде не намеревалась быть оной.
Как, впрочем, ныне милее ей была похвала иного эльфа, что слыл ее названным отцом.
Немало Тауриэль не понимала в своем Владыке, немало ее смущало, немало огорчало, немало и радовало. Сильнее же всего была благодарность - он принял ее, приютил и долгое время опекал, покуда не вошла она в тот возраст, когда следует самой начать управляться с собственной жизнью. Он был строг, но справедлив, не выделял ее из других, но не забывал о дочери того, кто верой и правдой служил и ему, и его отцу многие сотни лет - с тех самых пор, как первые синдар объявились на границе Эрин Гален и решили остаться здесь жить бок о бок с теми, кого прежде высокомерно считали низшими эльфами.
Причудливы повороты судьбы и непостижима воля Илуватара.
- Тауриэль, - голос приблизившегося к ней стражей звонок и малость взволнован, - стражи с северо-западной границы донесли о госте. Говорят, по виду он из наших имладрисских сородичей - посланник, прежде не раз приходивший от имени Элронда.
- Что же, следует нам встретить его как подобает и оказать радушный прием. Алагос, - подзывает она своего друга и помощника, - проследи, чтобы огонь не перекинулся на лес. Затем возвращайся со своим отрядом во дворец.
Нандо коротко кивнул - он всяко быстрее их доберется до дворца и доложит королю и о разгромленном орочьем отряде, и о встрече с гостем. К тому часу, когда Тауриэль приведет посланника, его уже будут ждать покои и теплый ужин - или завтрак, пожелай тот провести ночь в пути, дабы поскорее свидеться с Трандуилом.
Не мешкая, капитан стражи и ее отряд отправились в путь. Легконогие, прыткие, они мчались сквозь лес, а тот, постепенно темнеющий - солнце клонилось к Хитаэглиру, - приветствовал их шелестом ветвей и дуновениями теплого ветра, касающегося щек так мягко, как только мать может касаться своего ребенка. Немало времени потребовалось им, дабы приблизиться к привычному месту встречи с нежданными гостями, коих привечали охотно и радостно - все же, не всякий эльда в Лихолесье был груб и нелюдим.
Тауриэль любила редких гостей-эльдар - иные в лес и не забредали, а если и появлялись, бывали встречены острыми стрелами, в предупреждении выпускаемыми прямо под ноги. Но путники и посланцы бывали, и она нередко просила их поведать о землях, из которых те прибыли, и землях, в которых тем удалось побывать. Любопытство, уместное скорее для юной эллет, нежели для капитана стражи, часто подстегивало ее задавать вопросы, а после - мечтать о том, как когда-нибудь и ей доведется побывать в дальних землях. Она любила свой лес, свой дом, но изредка думала о путешествии хотя бы за горы, в Сокрытую долину, или в Лотлориэн, где проживал последний ее родич.
Негромкая песня, которую донес до нее легкий ветер, оборвалась незадолго до того, как эльфы оказались у места встречи - остановились, скрываясь в тенях и готовясь в случае чего взяться за стрелы. Увы, всякое бывало между народами эльдар, и вражда сменилась осторожностью, пускай не хотелось самой Тауриэль сомневаться в намерениях сородичей, откуда бы те ни были.
Завидев путника, эллет усмехается его приветствию - вот уж точно знаком он с нандор, знает, что охочи они до угощений. Один из стражей, тех, что куда дольше ее защищают лес, усмехается и шепотом называет ей имя прибывшего - Эрмегиль, прославленный воитель из нолдор. Что же, и этих встречать надо по правильности.
- Привет и посланнику Владыки Элронда от Тауриэль, капитана доблестных лесных стражей, - выйдя из теней, говорит она, и в глазах ее улыбка, пускай строга на вид. - Немалый путь ты преодолел от Имладриса до владений короля Трандуила. Надеюсь, он не был чрезмерно опасен, ибо, я слышала, у подножия Хитаэглира нынче нередко можно встретить и орка, и гоблина, и варга. Идем же, будь нашим гостем - раздели с нами трапезу и поведай о чем пожелаешь.
До ближайших таланов не более получаса пути, за то время быстро стемнеет и тени снова станут полны угрозы. Но им нечего бояться леса.
Этой ночью, им есть что отпраздновать.

Повинуясь едва приметному кивку Тауриэль, за ней и гостем двинулись тени стражников, вскоре выходя на тропу позади них, замыкая и неизменно чутко прислушиваясь к лесу. В этих местах ни нандор, ни синдар Лихолесья не было чего бояться - все пропитано чарами, а враг далеко, но бдительности терять никто не желал. Все же, тревожные настали времена, и даже самые крепкие чары могу в одночасье пасть под натиском сил Врага.
Тревоги и прибытие посланника добавляло. Едва ли пришел он в земли Лесного короля с добрыми вестями - таковые нынче были редкостью, тем более удивительной, чем темнее становилось вокруг.
А становилось очень темно.
С мгновение Тауриэль раздумывает - следует ли ей открыто и честно поведать посланнику Имладриса о делах ее королевства или утаить что, оставив прочее до встречи Эрмегиля с Трандуилом. Едва ли король пожелает, дабы в иных эльфийских землях знали сколь тяжко приходится Лихолесью. И все-таки, сердце велит ей отвечать правдиво, без утаек - в глазах Эрмегиля все же нет обмана или лиходейства.
- Приходится нелегко, - говорит она, идя на шаг впереди, - Дол Гулдур безмолвен, но нет того, кто не почувствовал бы гнета Тьмы даже здесь, в десятках лиг от старой крепости. Нам пришлось отступить к Мен-ин-Наугрим, - это выходит горько и зло, яростно даже. Они не могли удержать границу еще южнее - слишком многие погибли или заболели тьмой, что сочилась от холодных руин, отравляла лес, отравляла саму землю вокруг. Бесчисленное количество поселений уходили на север, ближе и ближе к дворцу, только бы жить в безопасности и под крепкой защитой короля. А тот с каждым годом делался все мрачнее.
- С востока приходят тревожные вести, но больше с земель севернее Мордора и из него самого, нежели из королевств эдайн и рохиррим. Там посланников не было слишком долго, а птицы перестали летать на юг, опасаясь за свою жизнь. Только с Эсгаротом еще не утратили связей, - но разве Озерный город сравнится с мощью Гондора и Рохана? Какими союзниками они могли бы быть для Лихолесья! Сколько пользы принесла бы дружба между нандор и эдайн!
Но нет. Трандуил не желал и слышать о том, предпочитая закрыться в своих границах и ждать.
Порой Тауриэль казалось, будто он ждет, что все решится само, не затронув его королевство.
На талане они расположились быстро и удобно, вскоре еще несколько эльфов присоединились к Тауриэль и Эрмегилю. Остальные устроились внизу - нести бдение, пока их не сменят братья. Эллет достала из запасов мех с дорвинионским вином, козий сыр и вяленое мясо, не желая показаться нерадушной хозяйкой - все же, посланника следовало встретить со всеми почестями.
- За добрую встречу и доброе знакомство, - повторяет она следом за нолдо, отпивая незнакомое ей на вкус вино. То приятной терпкостью пощипывает язык, насыщенным послевкусием остается. Крепче привычного ей дорвинионского и, признает неохотно, на вкус лучше.
- Не знала, что наши имладрисские сородичи столь искусные виноделы, - с улыбкой произносит она, усаживаясь. - Впрочем, мне мало что о них ведомо - за границей леса еще не доводилось бывать. Прошу, поведай, каково там? - и дела ей нет до того, что звучит, будто девчонка, которой и пяти десятков лет нет, а глаза горят любопытством, особенно свойственным юности.