dolor ignis ante lucem

Страница: 1

Сообщений 1 страница 4 из 4

Поделиться12019-05-25 23:47:44

Автор: James Barnes
You want it darker - we kill the flame.
О персонаже: Джеймс Барнс ¹⁰¹
Amonkira, Lord of Hunters, grant that my hands be steady, my aim be true, and my feet swift. And should the worst come to pass - grant me forgiveness.
Фандом: MARVEL
Сообщений: 740
Уважение: +914
units:
4060
Последний визит:
2023-01-27 19:31:13

...но огонь от рождения обречён:
не зальют водой - обручат с мечом,
не задует ветер - проглотит мгла,
что ни дай ему - всё равно зола.
Я хочу быть вулканом под коркой льда,
чтоб не гасло горящее никогда,
чтобы всё выжигать на своём пути,
если пеклу так тесно в моей груди,
что оно прожигает и твердь, и лёд,
и грозою в ночи надо мной поёт,
я хочу чтобы пепел летел, как снег,
над домами не помнящих обо мне,
я хочу чтобы стены дрожали в такт,
если лава стремится за край листа,
если мне не хватает ни слов, ни нот,
пусть косматое пламя над всем ревёт,
пусть чудовище рвётся из под земли,
чтобы только руины на ней цвели,
чтобы помнили след моего огня...
но рассвет неизбежно сильней меня.
(c)

Aegon & Vysenya Targaryen
10 y. AС, Dorne
свирепая тоска перед рассветом (лат.)

[nick]Aegon Targaryen[/nick][lz]<center><a href="https://unirole.rusff.me" class="link3";>Эйгон Таргариен</a> 37 Первый король Семи Королевств, кровь Древней Валирии, наездник Балериона Черного Ужаса. <center>[/lz]
[icon]http://sg.uploads.ru/qmkXE.jpg[/icon][sign][/sign][sta]the conqueror[/sta]

Отредактировано James Barnes (2019-05-26 12:40:30)

Поделиться22019-05-25 23:59:48

Автор: James Barnes
You want it darker - we kill the flame.
О персонаже: Джеймс Барнс ¹⁰¹
Amonkira, Lord of Hunters, grant that my hands be steady, my aim be true, and my feet swift. And should the worst come to pass - grant me forgiveness.
Фандом: MARVEL
Сообщений: 740
Уважение: +914
units:
4060
Последний визит:
2023-01-27 19:31:13

Черные когти Балериона взрывают песок, крылья поднимают в воздух золотистые вихри, которые осыпаются с шелестом и шорохом. Дракон выгибает шею, раздувая ноздри, и блики играют на щитках его гребня. Чешуя под рукой - что раскаленный в пустыне камень, и кажется, что это от зноя, но дракон такой везде и всегда. Палящее солнце тут не при чем. Драконы - пламя во плоти, и Таргариены таковы же, потому Эйгон касается Балериона голыми руками, не испытывая страха. Они одной крови.
Дракон сидит смирно, пока наездник спускается по его боку и спрыгивает наземь, оборачивается и щурится на горизонт. Сколько хватает глаз - кругом пустыня, за исключением крепости, в которой назначена встреча. Она слишком мала для драконов, Вхагар нигде не видно - быть может, она улетела на охоту. В этих пустынях им приходится далеко улетать, чтобы найти себе пропитание.

Эйгон ненавидел Дорн.
Ему было противно высокое сипло-голубое небо, и неутомимое солнце, и дрожь воздуха над горячим песком. Противны красноватые барханы и скалы цвета запекшейся крови, знойные ветра и сухой воздух, твари с хрусткой оболочкой и запасами яда, опустевшие мелкие городки и горечь, которой тянет из прохладных колодцев, оставленных дорнийцами в подарок вражеской армии. Песок, который был всюду: скапливался по углам в домах и в щелях меж камней на улицах, летел в глаза, скрипел на зубах, оседал на коже, путался в волосах, забивался под одежду. Дорнийцы, темноглазые и золотистые, с их осанкой и говором - будь Эйгон импульсивнее, он бы истребил всех до единого, но его пламя бессильно реяло в небесах, а зубы как будто ныли без крови. Проклятые гады прятались в землю, как змеи и скорпионы, которые их окружают, и ему было некому мстить - немые стены покинутых городов не чувствуют боли...
Ненависть, которую не можешь обрушить на врага, все равно что любовь к женщине, до которой не можешь дотронуться. Благодаря Дорну у Эйгона было в избытке и того, и другого.
Рейнис...
Была ли ее смерть мгновенной - от падения с небес? Или у сестры был миг надежды, прежде чем ее придавила агонизирующая Мераксес? Могло быть и хуже - что она выжила и угодила к змеям в плен. Но дорнийцы не присылали Таргариенам ни угроз, ни требований выкупа за младшую королеву. А Эйгону не осталось даже праха для похорон, даже костей, чтобы увезти домой. Останки Мераксес достались песку и солнцу - и дорнийцам на трофеи, что было едва ли не более тошно. Дракона не должны растаскивать по кусочкам мелкие гады.
А Рейнис должна была сгореть на погребальном костре, дожив до седин и покатав на драконе их внуков. Рейнис, серебристая и нежная, как сумерки перед рассветом, с улыбкой ясной, как утренняя заря...
Она одна стоила любого королевства, любых земель и златых гор. Но одному Неведомому известно, где она упокоилась...
Эйгон всем сердцем ненавидел Дорн.
Он, всегда знавший меру жестокости, забывался в единодушном гневе с Висеньей, которую всю жизнь считал излишне свирепой. За последний год они стали куда больше походить на близнецов - их можно было принять за два воплощения одного человека, когда они сеяли смерть из-под драконьих крыл, и когда стояли бок о бок, светловолосые, с одинаково аметистовыми глазами, в черных доспехах и с клинками валирийской стаи в руках. И когда, одинаково покрытые шрамами, они делили ложе, в их страсти сквозила одна и та же яростная скорбь, одна на двоих.
Страха не было - они не боялись умереть, и даже покушения этого не изменили. Но, может быть, через смерть Рейнис они нашли друг в друге понимание, которого не знали прежде. Никто из них не стал нежнее, Эйгон лишь ожесточился. Эта война обошлась ему слишком дорого.
Кто бы мог подумать, что из всех семи королевств больше всего бед принесет им пустынный полуостров. Север, обширный, суровый, с его выносливыми воинами, сдался без капли крови. За два года Таргариены объединили под своей сенью шесть королевств, а треклятое Солнечное Копье изматывало их вот уже семь лет.
Эйгон дал себе слово, что Дорн расплатится с драконами сполна. Пламя и кровь, напоминал себе он. Пламя и кровь.
Но как ему все осточертело.

Сестра, как он обнаружил, расположилась с относительным комфортом. Замки в этих песчаных городах не чета северным - такие же маленькие, как и сами поселения, как ручейки, как кряжистые деревья, высасывающие из почвы любую каплю влаги. Но в них больше тени и прохлады, чем в маленьких домах.
А если повезет, можно даже найти погреб и разжиться дорнийским вином. Понятно, почему местные бросили бочки - удивительно, что потравили не всё. Эйгон бы велел разбить их и вылить вино на улицы, но сначала его обнаружили солдаты, которым лихость заменила благоразумие. А уж лорд решил поднести добычу в дар королю с королевой - нечастая в этих краях роскошь.
Они выслушивают отчеты о расстановке сил, предположения, подозрения. Потери. Не притрагиваются к напиткам, пока дела не завершены, и Эйгон отклоняет предложение проследовать в подготовленные к его приезду покои, сославшись на разговор с сестрой.
Повисает пауза, когда они остаются одни. Между ними угол стола, два кубка, в которых вино чернее ночи, чернее пламени Балериона, и лишь алый отблеск на дне выдает его цвет. Похоже на стяги Таргариенов, только пахнет не жженой плотью, а спелой вишней.
Все равно из кубков при них отпил проверенный человек, которого они сами знают в лицо. В этом году Эйгон чуть не расстался с жизнью на улицах столицы, и уж здесь, в змеином гнезде, сами боги велели им быть осмотрительнее.
Смерть от яда доставила бы слишком большое удовольствие Мартеллам и их черноглазой братии...
...поэтому в первую очередь Эйгон просто забирает бокалы и опустошает их в окно. Это может быть расточительством, но ему плевать. Будь на то воля короля, он бы вообще ни крохи в рот не брал, пока не окажется к северу от Красных Гор.
Он задерживается у окна ненадолго, прищурясь на слишком яркий пейзаж. Возвращается к столу, чтобы поставить кубки на прежние места.
- Они правы, - емко подытоживает Эйгон и садится, придержав ножны Черного Пламени. В чертах его застыла мрачная жесткость. - Мы теряем здесь время. Змеи и скорпионы отсиживаются по своим норам, пока наши люди преют в доспехах на чужой никчемной земле, а здесь даже грабить нечего.
Он слышал это год, два, пять лет назад, и ничего не изменилось. Колебания успеха были постоянны - победы сменялись поражениями, но настоящего прогресса не было уже давно.
- Воины уже не понимают, ради чего они здесь.
Просто после краха на Адовом Холме вера людей во всесилье драконов пошатнулась, и роптание стало громче, хор голосов - стройнее. Оставим дорнийцам их пески, ваше величество. Зачем вам этот полуостров, ваше величество. Вам принадлежит весь материк к северу от Красных Гор. Все шесть королевств объединились под стягом Таргариенов. Вы держите в узде цветущие сады Простора, полноводные Реки, богатства Утеса, массив Севера, у вас два дракона, у вас сыновья, которые растут, пока вы чахнете над картой, государство, чей мир не менее важен, чем эта бесплодная война. Вернитесь в столицу, ваше величество, и это не будет поражением, это будет решением мудрого короля.
...Все эти доводы Эйгон отклонял твердо, как подобает полководцу, но они, подобно тонкой струйке воды, неустанно подтачивали камень его решимости. Он жаждал мести. Он бы оплавил весь полуостров в гладкое стекло драконьим пламенем, он бы прилетел в Солнечное Копье и своими руками задушил чертову старуху из рода Мартеллов, проклиная день, когда Рейнис заговорила с ней.
Но спустя год бешеной ярости он начал сомневаться, что это то, что он должен сделать как король. Они по-прежнему не могли по-настоящему отомстить, и неудовлетворенность вынуждала Эйгона жаждать другого воздаяния.
Но он не знал, как.
- Мы зашли в тупик.
Быть королем также значит, что нужно с большой осторожностью обнажать свою неуверенность. Выбирать людей, при которых можно высказывать сомнения.
Висенья, невзирая на их разногласия, была тем, кому Эйгон доверил бы что угодно. Видят боги, даже младшую сестру, когда та была еще жива.
При ней он мог это сказать.

Отредактировано James Barnes (2019-05-26 00:00:44)

Поделиться32019-09-30 22:37:38

Автор: Wanda Maximoff
Активный участник
О персонаже: Ванда Максимофф ²³
Косматая звезда, спешащая в никуда из страшного ниоткуда.
Фандом: MARVEL
Сообщений: 91
Уважение: +57
units:
380
Последний визит:
2023-02-26 15:26:02

Отчего она не чувствует усталости? Висенья успела убедиться, что драконам оная должна быть ведома, ибо даже верной Вхагар нужны передышки. А вот её наезднице, по видимому, нет в них необходимости. Утомлялась ли она раньше? Теперь уже и не вспомнить. Смутным воспоминанием был и Драконий Камень, и Королевская Гавань, и многое прочее. Что она помнила хорошо, так это битвы. Особенно те, что довелось выиграть и проиграть здесь, в песках. После смерти Рейенис, Дорн познал Гнев Дракона. В течении следующих двух лет все крепости дорнийцев были сожжены трижды, оплавив камень и обратив песок стеклом. Балерион и Вхагар возвращались снова и снова, пока дорнийские лорды забивались в самые глубокие щели, что могли выискать. Впрочем, к Неведомому их все равно отправляли наемники и безликие, ибо Железный трон не скупился, за головы ближайших сподвижников и вассалов Мерии Мартелл выплачивая награду золотом. Брат и сестра вознамерились обратить и без того неприветливый край дымящейся пустыней, где будут царствовать голод, болезни и разруха, пока Дорн не склонится пред новым владыкой, под чьими знаменами объединились прочие шесть королевств. Пусть пленники твердят, будто полуслепая карга предпочтет смерть собственного народа рабству Таргариенов, Висенья неизменно будет отвечать, что они с Эйегоном будут рады услужить принцессе.
В отчетах, меж тем, ничего нового, все те же слова и предложения, а еще подхалимаж. Королю нужен отдых. Для короля приготовлены покои. Вот только сам король иного мнения. Он желает переговорить с сестрой. Старшая из драконов лишь усмехается, глядя на то, как вино исчезает в оконном проеме. Что ж, быть может оно напоит кого-нибудь из убийц, выжидающих шанса прикончить их. Один из её людей как-то рассказывал своим соратникам, что спрятавшись за барханом дабы справить нужду, он увидел дорнийцев с оружием на перевес. Те явно не ожидали гостей и были столь же растеряны, как служивый Таргариенов. Он заорал что было мочи, предупреждая о неприятеле и весь оставшийся день её люди палили из луков по треклятым дюнам. Змеи умеют прятаться где угодно, даже среди песка. И уж конечно будут рады глотку доброго вина, тем более, что оно не отравлено. Или уже не отравлено. Её чары выжгли яд, поэтому оно и было таким темным, почти черным. Пришлось научиться нескольким полезным трюкам, дабы не пасть жертвой коварства южан. С Темной Сестрой, не раз спасавшей их с Эйегоном жизни, она более не расставалась ни на мгновение, а кольчугу носила днем и ночью, даже под придворными платьями. Колдовством же она скорее баловалась, нежели занималась всерьез. Впрочем, польза от него тоже была. Один из рыцарей, захваченных в плен, впал в суеверный ужас, стоило ей продемонстрировать простенькие чары, да так и остался с повреждённым рассудком. В темнице он скулил, моля богов отнять его жизнь или память. Королева приказала оставить его в каменном мешке, когда они перебирались в другой замок. Позже, шпионы докладывали, будто его нашли свои же и прикончили. Войска старшей из драконов после этого выиграли несколько сражений к ряду. Но потом снова пришлось отступать… Что же, колдовство, в отличие от стали, не вечно.
—Они не правы, — на диво спокойно возражает Висенья. Для них Дорн – лишь никчемная пустыня, недостойная внимания короля. Юг не нужен им, а вот Завоевателю и Завоеванию он нужен. Замысел супруга был ясен и прост – спаять земли в единую империю, дабы драконовластные остались в веках, обеспечив себе бессмертие, а золотой крови Древней Валирии – не только выживание, но и шанс на развитие. Теперь же, помимо этого, им должно мстить. Нельзя просто так спускать поражение на Адовом Холме. Дорн должен принадлежать им. И пусть только Эйегон заговорит о том, что цена слишком высока. Она всегда такова, иной быть и не может. Висенья знает о жертвах и смирении больше, чем хотелось бы. Старший ребенок Валейны и Эйриона, она поступилась всеми титулами, правами и регалиями, чтобы править мог её брат. — Они никогда не понимали, зачем мы явились на материк и зачем мы здесь, — молвит женщина, выскальзывая из-за стола и направляясь к той щели в стене, что в здешних замках зовется окном. Словно в безрадостном пейзаже она способна увидеть то, что просмотрел супруг. —Они лишь боятся молвы, что в веках будет преследовать их, если мы не выиграем эту войну, —этот яд горше любого изготовленного дорнийцами. Последних ненавидят не за строптивость и уж точно не за верность треклятым Мартеллам. Просто склонившие колени не желают признаваться в том, что хотели бы стать такими же, как южане. Начинают думать, не слишком ли быстро сдались, не слишком ли спешно побросали мечи, испугавшись огнедышащих ящеров и сребровласых всадников. Вассалы выбрали сторону, но в тайне желают быть на месте несгибаемых да несломленных. Давно бы с ними сговорились, если бы не успели возненавидеть их лютой ненавистью, если бы не знали, сколь ревниво охраняет Завоевателя сестра, если бы не были уверены в том, что сын Рейенис продолжит дело отца. —Старая карга желает продать себя и свои земли подороже, — вот только драконы не торгуются. Они берут своё. Огнем и кровью.
[nick]Visenya Targaryen[/nick][status]all hail the queen[/status][fan]ASOIF[/fan][lz]<center><a href="ссылка" class="link3";>Висенья Таргариен</a> 38 старшая сестра-жена Эйегона Таргариена, первого короля Вестероса, и Рейенис Таргариен, наездница Вхагар. <center>[/lz][sign][/sign] [icon]http://sh.uploads.ru/bHVfD.gif[/icon]

Поделиться42019-10-21 23:02:58

Автор: James Barnes
You want it darker - we kill the flame.
О персонаже: Джеймс Барнс ¹⁰¹
Amonkira, Lord of Hunters, grant that my hands be steady, my aim be true, and my feet swift. And should the worst come to pass - grant me forgiveness.
Фандом: MARVEL
Сообщений: 740
Уважение: +914
units:
4060
Последний визит:
2023-01-27 19:31:13

Эйгон переводит взгляд на сестру. Висенья кремень, Висенья сама что темный клинок валирийской стали, непреклонная, звонкая и тяжелая. Короля люди чтят, сама его роль, если не деяния, внушает почтение, но королева сама выковала свою славу - и ее боятся. Быть может, из троицы Завоевателей на дракона более всех походит она - свирепая в бою, безжалостная и вне сражений. Когда живешь их жизнью, привыкаешь к искусству войны и все меришь ее мерой - нет отдельной стратегии и тактики для мира, меняется лишь цена - пролитая кровь ли, звонкая монета…
Стоило ли ему сомневаться, что она ответит нечто подобное? Разумеется, нет. Эйгон провожает супругу глазами, когда она отходит к окну - тихий перезвон кольчуги, неубранные пряди волос как белое золото на просвет. Слова Висеньи напоминают ему о том, как одиноко всегда было это Завоевание. Вестеросцы со своими закостенелыми представлениями о мироустройстве, стремлением держаться за дедовские обычаи, неспособные вообразить, что такое империя, какой порядок и мощь способна нести в себе государственность, сколько силы и процветания им обещает единство. Склониться их могли заставить только пламя и кровь - Эйгон не был наивным юнцом, когда был разработан этот план, но не был и одержим властью, как считали ограниченные умы. Его влекло видение будущего более великого, чем то, что ждало разобщенные семь королевств. Объединить их могла только превосходящая сила - и наездники драконов, кровь Старой Валирии были на это способны.
Сестры понимали его. Висенья понимала. Одиночество вершины никогда не было ей в тягость, Рейнис, казалось, не замечала его, принимая исключительность как должное, а вот Эйгону порой хотелось, чтобы люди видели благо, которое несет в себе простая, изящная идея единства.
Всё под небесами.
...но это было сентиментальным желанием, потому что лишь потомки сумеют в полной мере пожать плоды этих трудов и увидеть, оглянувшись назад, от чего и к чему их привели Завоеватели.
- Им бы лучше забвения бояться, - замечает Эйгон. Но он может это понять - воинам не посадить своих сыновей на престол великого царства, им бы своих детей хотя бы видеть. Потому они напоминают королю о том же. Но ему не должно оставлять потомкам незаконченное дело. Он знает. Висенья знает. Каждый замок в этой проклятой пустыне горел уже трижды, и вокруг Пекла песок оплавился и сияет на солнце, будто водная гладь; из голов лордов с обеих сторон, отдавших жизнь за мщение, можно было бы сложить гору величиной с полтора человеческих роста. Но месяц за месяцем Эйгон просеивает сквозь пальцы кровавые пески, пересыпает из руки в руку, рассветы, закаты. смены направления ветра, крепости сменяют одна другую, а дело не сдвигается, край завоевания не становится ближе. И Эйгон давал себе слово быть терпеливым, и он не хочет отступать, в глубине души у него звучит тот же звон металла, что в голосе сестры. Он тщится быть всем и сразу - мудрее, дальновиднее, глубже. Цель требует продолжить. Цель требует напомнить воинам, кто здесь от крови дракона, кто решает и отдает приказ. Цель не знает времени и потерь, цель сияет на горизонте, как рассветное солнце, но не мираж ли это, если они топчутся на одном месте?
- Куда уж дороже, - мрачно отзывается Эйгон при упоминании Мерии Мартелл.
Иной бы убоялся искушать судьбу подобным роптанием - у него еще есть Висенья и дети, есть, что терять. Но те, кто во всем видят волю богов, мало верят в волю человека и ничего не завоевывают. Те, кто чего-то достигают, не недооценивают человеческие деяния и не стучат по дереву, боясь произносить проклятия вслух.
Эйгон знает, что с каждым годом цена Дорна растет. Знает это и Желтая Жаба. Она стара, ей нечего терять...
Но на самом деле он не верит, что этот полуостров того стоит. Просто после всего, чего драконы достигли на континенте, проявление слабости неприемлемо. Поэтому эти слова слышит лишь Висенья. Поэтому лишь она видит усталость во взгляде короля.
- Сколько еще нам морить голодом этих тварей? - когда они вымрут или сдадутся? Эйгон сжимает руку в кулак так, что кожа скрипит, делает вдох. Ему есть, чем заняться помимо этой пустыни, видит небо, это очевидно каждому. Он устал, но отступление неприемлемо. Рейнис не могла погибнуть напрасно. Ее кости зовут к отмщению. Цель требует двигаться лишь вперед. Уступка неприемлема и повлечет за собой метания других королевств.
Будь проклят Дорн.
[nick]Aegon Targaryen[/nick][lz]<center><a href="https://unirole.rusff.me" class="link3";>Эйгон Таргариен</a> 37 Первый король Семи Королевств, кровь Древней Валирии, наездник Балериона Черного Ужаса. <center>[/lz]
[icon]http://sg.uploads.ru/qmkXE.jpg[/icon][sta]the conqueror[/sta]