[nick]Дракон[/nick][status]Меня нет - считай, калека![/status][icon]http://s7.uploads.ru/vLxZm.gif[/icon][lz]Умнейшая (потому что единственный, кто обладает логикой, хоть и мужской) из голов Химеры. Пока ещё с ней.[/lz]
Закат только-только начал румянить небо, как сон с нас сошел. Мгновенно, словно Танат лично утащил за ухо духа сновидений, и по совместительству - одного из множества своих племянников, отвечавших за наш сон, в Тартар. Коза, на секунду открыв глаза, снова заснула, отдавая другим контроль над своей головой - сегодня утром кто-то снова попытался проникнуть на гору, и ей пришлось ловить охотников за дурманом, пока те не поубивали друг-друга, надышавшись ядовитым дыханием Геи. Львица раскатисто рассмеявшись, тоже задремала - Она явно чувствовала, нет, знала, что что-то должно произойти, но, как и всегда, оставляла выбор и действия за нами. Винить её в этом, ни я, ни другие, не могли и не собирались - потому что сами сделали такой же выбор.

Со мной осталась лишь моя дорогая сестра, Змея, и... Конечно же, Химера. Но, первая ни за что не пойдёт против меня, слишком сильно любит, а вторая...

Боги растут очень медленно - таково наследие Крона. Но и иные существа, особенно из тех, кто сам наделён вечностью, редко взрослеют быстро. Химера была ребёнком - существуя уже столько веков, накопив множество знаний, суть её была ещё совсем юной. Но, как и всякое дитя, наделённое мудростью, взрослым уже недоступной, она не спешила делать ошибки и взрослеть, и позволила большую часть времени управлять нашим естеством именно мне, изучая этот мир со стороны. Видит Тартар - я подчинялся ей не только потому, что дал в том слово, но и потому, что как и другие, успел прикипеть собственной душой к её, полюбить всем нашим общим сердцем. От союза Земли и Бездны всегда рождались очень необычные существа, но мне явно повезло стать частью одного из самых удивительных потомков подобного союза.

Ананке, как бы я хотел увидеть, какой она станет, когда вырастет! Что за силу обретёт? Что за путь пройдёт или сама проложит? Но...

Я не пророк и никогда не обладал способность зреть грядущее. Наоборот - это Я был напророчен другим. На победу, на силу, на жизнь - и на собственную смерть. Но, и в моём случае, боги решили извернуться, поменять расклад. Очередная хитрость - и история пошла по другому пути, хоть я, уже будучи к тому моменту в Тартаре, о том и не ведал. И что будет дальше, со мной, со всеми нами - мне не известно, но тот, кто хоть раз ощутил, как мойры касаются его нити, меняя узор, этого ощущения никогда не забудет. Обычно потому, что оно остаётся последним из того, что душа помнит перед смертью.

Химера тоже чувствовала это. Не знала, что именно - но чувствовала, подгоняла лапы, усиливая ощущение незримо натягиваемой нити. Пока ещё маленькое, терпимое, лишь заставляющее нервы упруго звенеть металлом, разгоняя по телу ихор. Я только вздохнул, ей не переча, но шаг всё же снизил, про себя думая одно:

Слишком быстро.

Как и в прошлый раз, всё происходило слишком быстро, настолько, что мысли за действиями не успевали. Настолько, что смех Ананке отдавался пульсом в висках, вздыбливая чешую. Судьба, за что же ты так с этим ребёнком? То растягиваешь мучения на века, то в одно мгновение сливаешь всю их боль? Что за испытание ты дашь ей на этот раз?

Ананке, я не клевещу и не иду против тебя. Вопрошаю лишь - что ты предназначила ей? Кем она должна стать, через что ещё пройти?

Ощутив меня, Химера замерла с лапой, поднятой в воздух, перед самым выходом из пещеры, ставшей нам убежищем, но я лишь снова покачал головой, продолжая шаг. Смотри, Ананке, смотри - я не бегу от тебя, никогда не бежал... И она не побежит. Не научили трусости - ни в Тартаре, ни на земле. Не боится того, чего боятся люди и боги - она сама их страх. Не побежит она от тебя, Судьба.

Разве что навстречу, ведь...

Этот закат пахнет золотом и асфоделями. Ярко, настолько, что перебивают даже пряную горечь газового дурмана. А солнце... Солнца здесь даже слишком много.

Его фигура в порыжевших на алом зареве струйках дыма, словно возникла сама собой. Может, так и есть - боги на многое способны. Да и зря что ли говорят, что нет дыма без огня?

Милая моя Химера, не смотри ты так на него, сердце восхищением не останавливай. Не стоит того, не убийца и палач. Ни один бог того не стоит, я это знаю, я сам жизнь отдал за них. И из-за них. Не бойся, маленькая, не виню я тебя... Нет в том вины твоей, ни в смерти, ни в восторге. Это тоже... можно сказать, Судьба.

Потому что если это работа богов... Я лично, каждому из тех, кто к этому причастен, разорву глотку так, что эти вечные изойдут ихором до звездной пыли.

И ему - в первую очередь.

Теплое небо в глазах наших светлеет до зимнего моря - прозрачного, холодного, с тонкими-тонкими льдинками, когда он подходит ближе, к границе, за которой наше тело различимо от темных обсидиановых скал. Ну здравствуй, Аидоней. Не чаял вот так вот встретится... Ладно Царство Подземное - твоя вотчина, твой жребий. Там ты и бог, и повелитель, но здесь?!

Когда он приблизился, кивнул ему всеми головами. Змея бросила на меня быстрый взгляд, несколько успокоилась. Не беспокойся, сестра - злобе своей не позволю навредить всем нам.

- Приветствуем тебя, Владыка. Что привело тебя сюда?

- Не называй меня "своей радостью". Если уж и быть "твоим" - то твоим кошмаром. - Тихо, но отчетливо прошипел я. Змея успокаивающе обвила мою шею, чуть сдавливая. Мы с ней в равной степени ненавидим всех потомков Крона, но... Но ни один из них не бесит меня так сильно, как Аид!

И в вот это вот... Ох... О, Ананке...

Люди поговаривают, что старший Кронид излишне долго просидел внутри своего отца. И Время свой след на нём оставило, полностью из себя исключив. Сказать такое про бога, безумия хватает только у людей, но... Определённая правда в этих словах есть. Он как заставшая в горле кость, неуместен и неприятен, где бы не появился! Как среди людей, так и среди богов!

Не бойся, сестра, можешь ослаблять свои кольца. Я чувствую, что неприязнь к этому существу, с повадками шута и глазами убийцы испытываю только я.

И то, не потому, что он опасен, а из-за того, что за вред он может нам причинить. Не клинком, но словом...

Змея, тихонько кивнув, прошелестела, освобождая мою шею и давая сделать глубокий вдох, успокаиваясь. Никаких нервов на этих богов не хватит...

... - я скучал. - Ну вот, началось... Химера сама, словно завороженная, сделала шаг вперёд, но под моим тихим рычанием, очнулась, моргнула, встряхнув всеми головами. Где-то внутри, сквозь сон, засмеялась над следующими словами бога Коза. Это простой душе всегда нужно было мало, как для улыбки, так и для удара. Да и суть пламени роднит этих двух, больше, чем могло бы показаться со стороны. Фыркнув, выпустил от негодования струйку темного дыма, еле сдерживаясь от того, чтобы плюнуть огнём, если не в самого бога, то хотя бы в его сторону. Но разве будет вред от пламени - богу огня?

- Я - не скучал. - О, Ананке! Ну почему, почему именно я - единственная говорящая голова?!! Это вечное противостояние, между собственной правдой и общей для всех нас! Нет, милая Химера, я не пытаюсь прожечь его взглядом - это бесполезно.

Ну почему? Почему именно он?!!

Я.. просто в бешенстве, злоба клокочет внутри меня. Я не понимаю, почему вообще мы должны быть здесь, разговаривать с этим существом, мучая себя его присутствием?

А затем, струна внутри нас, начинает петь, отпущенная на волю. Тонко, как звенит лунный свет, пропущенный как через игольное ушко, через прозрачный остов пера, рассыпаясь хрусталём о мех. Я поворачиваюсь к львиной голове, смотря на неё боком, и вижу, как через теплую бирюзу глаз Химеры, пробивается темнота зрачка Львицы. Она закрывает на секунду глаза, соглашаясь со мной, и я снова перевожу взгляд на Аида, начиная испытывать нечто схожее с жалостью к богу.

Это не наш бой с Судьбой. В этот раз, Ананка выбрала тебя, Владыка. Это твоё испытание, а мы... Как и всегда, лишь её орудие.

Кивнув про себя, снова перевожу взгляд на бога, и, пройдя к пещере, крылом отодвигаю искусно расписанный под скалу полог, обнажая вход в наше жилище.

- Проходи, Неведимка. Будь нашим... гостем. Даже люди не обсуждают общих дел, не вкусив вместе пищу. - Он явно удивлён, хоть и стремиться этого не показывать. Удивлен, как моими словами, так и тем, что расположено внутри.

Амисодар, столько лет воспитывая чудовище, осознавал, что если просто вернуть нас, вышедших из Тартара, в простую пещеру, то так же быстро из существа разумного, мы можем стать зверем. Поэтому, постарался украсить наше убежище, как мог сам и его мастера.

Змея тихонько шепнула при входе, пробуждая духов. Сестра ловко выдрессировала местные неприкаянные души, буквально заставив их стать нашими гениями, домашними духами, взяв на себя заботу о тех вещах, где нужны были руки, а не лапы. Никто не остался в накладе - мы получили слуг, они - обещание должного захоронения за свою службу. Казалось бы, молитва, пара лепешек и монет, чтобы добраться до Аида и его царства, но нет - люди иногда отказывают своим сородичам даже в такой малости.

Воздух внутри легче и свежее, чем снаружи, лишен яда. К богу по воздуху уже подлетает серебряный сосуд с водой, чтобы омыть ладони и стопы, избавляясь от последних крупиц отравы. Я, повернув крайние головы в разные стороны, тонкими струями пламени раскаляю жаровни на входе, делая свет ярче.

Нашим глазам хватает тех крупиц, что проникают внутрь сквозь ткань, чтобы любоваться красотой свода, но остальным надо больше, чтобы в полной мере узреть великолепие этого места. Наш приемный отец и не знал, отсылая нас, что за богатства таятся в недрах ядовитой горы.

Пламя многократно отражается в гранях кристальных друз и драгоценных жил, освещая всё вокруг и наполняя воздух запахом кипариса. Пол, стены, свод исчерчены причудливым природным узором выходящих на поверхность златоносных жил и сколов драгоценных камней: прозрачного, до голубизны, кварца, индиговой с золотой нотой ляпис-лазури, редкого, но полного звездного света, сапфира. Синий и золотой оплетает всю пещеру единой драгоценной паутиной.

На вырубленных прямо в стенах длинных полках лежит множество свитков, как наших любимых трудов, так и тех, что только предстоит прочитать. Чуть дальше, прямо напротив входа, расположилось место, что заменяет нам небольшой андрон. Три апоклинтра, так же вырезаны из камня, но это оправдывается искусностью отделки и меховыми шкурами на них, и множеством подушек. Округлый стол, вырезанный из единой плиты темной породы, стоит ровно между ними, и сейчас духи его украшают всем необходимым: кубком для гостя, небольшими кувшинами с вином и оливковым маслом, свежим хлебом, зеленью, фруктами, мягким сыром и уже готовой дичью. Атимний и Марис навещали нас только вчера, и пищи было много и свежей.

Когда гость расположился, и гении его обслужили, как и должно бога, я задал первый, самый важный вопрос, ответ на который уже знал:

- Скажи, Аидоней, кому предназначен будет наш яд? Человеку или существу иному? Гиганту, титану, богу? Кого ты хочешь победить?[nick]Дракон[/nick][status]Меня нет - считай, калека![/status][icon]http://s7.uploads.ru/vLxZm.gif[/icon][lz]Умнейшая (потому что единственный, кто обладает логикой, хоть и мужской) из голов Химеры. Пока ещё с ней.[/lz]

[nick]Дракон[/nick][status]Меня нет - считай, калека![/status][icon]http://s7.uploads.ru/vLxZm.gif[/icon][lz]Умнейшая (потому что единственный, кто обладает логикой, хоть и мужской) из голов Химеры. Пока ещё с ней.[/lz]Аид, Аид... Говоришь, и сам не понимаешь, что не лукавишь, а признаешься. Я действительно радость тебе приношу - хоть какой-то, если не враг, то соперник, не кровь из души пьющий, а силы дающий на новый бой. Мне всё сильнее жаль тебя, бог - как не хорохорься, как не шути, а войны оставили на тебе след, раз тебе приносят радость эти перепалки.

Я прикрываю глаза, взбираясь на ложе рядом. Мальчишшшка, не наигрался, не навоевался ещё, хоть со стороны и кажется, что взрослее братьев... Что там у тебя в ткани, за закаменевшими складками, кинжал? Или любимый, пусть и уменьшенный, двузубец? Правильно, конечно, как же это - к чудовищу, да без оружия? Но всё равно - боги-боги, дети вечные, дети Вечности...

- Чтобы кто-нибудь из нас задохнулся? Нет, Аидоней, объятий не будет. - Да что ж ты делаешь, гад?!  Может, действительно смерти нашей хочешь?

Под сомкнутыми веками светло, так светло, как не было в первый день свободы. Тише маленькая, успокойся милая, ярко так не гори! Плавится золотая цепь, нагревается каменный трон с драконьей головой на спинке. А слева - звезда горит, звенит, песней сердце рвёт - и моё, и наше. Тише, Химера! Шутка это, шутка лишь, не воспринимай всерьёз, не мечтай!

Успокоилась, образумилась, хорошая наша девочка... Позволила глаза открыть, уже без всяких признаков восторженного света, разговор продолжая. Точнее, негромко, глухо-рыкающе рассмеяться словам бога.

- Зевс? Владыка, гордость свою ты не бережёшь... Или со времен воин окончательно разучился выбирать врагов себе под стать. Хотя... нет. Он тебя просто достал, да? - О, Кронид, не говори о ненависти... Ненависть - любовь иного толка. Наша мать, Ехидна, ненавидит Тифона, называет его своим ненавистным врагом - от того и страсть меж ними такая, что её даже Тартар не загасил! Ненависть - густая, теплая, горячит ихор, сердце бодрит. Ты не ненавидишь брата, ты презираешь его. Так люди относятся к комарам - мелкая зараза, нервы портящая больше, чем кровь пьющая. Впрочем, тебе есть за что: Зевс - не ты, не Владыка, а правитель, в том смысле, что правит, лишь вид делая, статуей из слоновой кости на Олимпе возвышаясь. Он и на троне оказался, лишь потому, что обманул, своровал победу - сначала из лап гиганта, а затем, подсунув тебе жребий Подземного Царства. И власть его давно держится не на нём самом - на усилиях Геры, на победах потомков-ублюдков, на словах Мойр, всегда своё слово держащих. Но стоит им сказать иное...

И верно, сказали уже, раз ты здесь. Ананке, этот пустозвон и тебя достал? Наконец-то! Но...

Ты, как и всегда, выбираешь странные орудия, Судьба, раз решила свергнуть с небесного трона тем, кто сам его занять не сможет. Не потому, что недостоин или сил не хватит. А просто потому, что это не его.

У Аида даже кожа, тонкая и светлая - на горном солнечном свете сгорит быстро, зато здесь, в полутьме, чуть ли не светится. Он пахнет солнцем, но сам плохо его переносит. Беспокойные запястья и волоски на руках дыбом - мерзнуть будет этот пламень на сквозняках сплошь воздушного и невесомого Олимпа. Как бы не заболел... Не зря же и замок свой Владыка сделал в самом теплом месте Царства - в кольце огненной реки Флегетон. На Олимпе огонь гаснет, не держится - слишком близко небо, слишком часты ветра, звезды да солнце ревностью тушат своей, вытесняя из очагов и светильников. А Аид - сам пламя. И не будет жить там, где его стихии жизни нет.

Ты поймешь это, Неведимка... Не сразу, но поймешь, уже после, когда, захватив Олимп, осознаешь - не твое это место, неуютно тут. Слишком много света и холода. Слишком много, даже для тебя, лжи и улыбок. И скуки. Как же тебе будет там скучно! Ведь на небе нет людей, некому вытворять веселье, издеваться не над кем. И тогда, ты вернешься в Царство своё, исполнив волю Судьбы.

Рывок - и три головы оказываются совсем близко с лицом бога. Такого... человечного, такого хрупко по сравнению с нами. Мы знаем, что ему хватит сил убить нас, но... Но сделает ли он это?

Вот и проверим!

-Да. Я ненавижу тебя, Аид. Ненавижу тебя за то, что ты - истинный наследник рода своего. - Я ненавижу богов. Но Аида - я ненавижу как всех богов разом. Ненавижу всех богов в его лице. Ненавижу за ту власть, что он над нами имеет, сам о том не зная...

Золото пробегает по чешуе и меху, перебираясь на крылья, проявляясь в глазах золотыми искрами ярости. И ошейника не надо, вот она - метка твоя, Царства твоего, на всём теле и душах всех, знак принадлежности, верности тебе.

И это будет испытание верностью: сможешь ли ты её принять?

Так же быстро, как мы оказываемся рядом, мы исчезаем, ответа не дожидаясь, одним прыжком оказываясь у темного полога - входа в гинекей. Вроде бы, у людей, вход в него мужчинам не из семьи запрещён, но... там будет хотя бы удобнее, и гении туда не залетают. Тени-тенями, а помешать, как и разболтать нашу тайну, могут...

- Мы поможем тебе, Аидоней... И услуг нам за это не надо - мы знаем цену божественным услугам и словам. Но цена у нашей помощи будет и ты заплатишь её... - Выдыхаю, подбирая слова : Однажды, Она придёт к тебе. Кто - ты узнаешь сразу... Придёт, чтобы рассказать тебе, попростить, потребовать. Исполнять или нет - решать тебе, но ты Её выслушаешь... и услышишь. - После поднимаем полог, проскальзывая в проход, уже из него крича, указывая Змеёй на нужную полку:

- Нож возьми! - Нож там единственный, не перепутает. Самодельный, точнее, самолапный, с деревянной кривоватой, но удобной рукоятью, оплетенной кожаным, чуть протершимся ремешком, чтобы в ладони не скользил. Самый обычный нож, если бы не лезвие - из прозрачного, чуть мутноватого камня, блестящего лишь на чудовищно острой кромке - что поделать, необработанные мастером алмазы тусклы и неприглядны, нам только и удалось, что заточить его до остроты гефестовых клинков - одних из немногих орудий, способных причинить нам вред.

- Яд тебе придётся действительно добывать.

[nick]Дракон[/nick][status]Меня нет - считай, калека![/status][icon]http://s7.uploads.ru/vLxZm.gif[/icon][lz]Умнейшая (потому что единственный, кто обладает логикой, хоть и мужской) из голов Химеры. Пока ещё с ней.[/lz]- А ты уверен, что она у тебя есть? Душа? Боги же не люди... - Нематериальное сосредоточение сущности уж точно есть, но можно ли назвать это душой?

Хрусталь и лазурит сменились чароитом, адулярами и аметистами, целыми друзами кристаллов в стенах, лазурь - мягким лиловым и чуточку белым. Её личные покои словно отражали наступившие за пределами пещеры ночное небо со звездами. Огромное каменное ложе безропотно приняло наше тело. Устроившись удобнее,  я повернулся к зашедшему Аиду, продолжая разговор о Зевсе.

- Нет... Зевс больше похож на вашего деда, Урана. Скольких бы проблем удалось избежать, если бы кто-нибудь решительный, как Крон, вовремя его кастрировал!- Усмехаюсь я, скрывая нервозность. Что ни говори, но будет нелегко. И не знаю, кому тяжелее - мне или Аиду.- А что до ненависти... Мы ненавидим лишь тех, кого уважаем. Это приятнее всем.

Так что, можешь гордиться тем, что мы тебя ненавидим, Невидимка. Я ненавижу. И это не измениться, никогда, даже если я исчезну, уничтожен буду - эта ненависть останется с ней, с Химерой. Она будет помнить, она должна помнить, потому что если она забудет - это её уничтожит. Точнее, это не даст ей нормально жить. Не даст жить без тебя, когда она поймёт, какой ты, когда узнает на себе. Будет больно, обязательно будет. Но если она забудет, как это - ненавидеть тебя, будет ещё больнее, потому что тогда она не будет знать, что с этой болью можно жить, что она её сильнее. Что да, так бывает, что самые глубокие раны наносят самые дорогие, и это... Нет, это не правильно или нормально - но именно так чаще всего и бывает.

Выровняв дыхание всех голов, согнул лапы, опускаясь так, чтобы было удобнее всем нам. Правую растопырил, вонзая когти в камень, для поддержки, заранее, а левой аккуратно отогнул верхний из чешуйчатых щитков, закрывающих грудину, обнажая белые, полупрозрачные мышцы с явно различимыми золотистыми искрами пульса внутри сосудов. Кровь у людей - красная, потому и плоть, ею питаемая, такова. А если кровь бесцветна, выдавая мистическую суть,  то и плоть - что лунный камень. Полупрозрачная, чуть ли не светящаяся, твердая.

Мышцы еле ощутимо натягиваются, готовясь нанести удар. В три слоя лежат, даже если щиток треснет - не всякий меч возьмет. Силой здесь не обойтись, нужны знания. И у Аида они будут - я дам.

Я расскажу ему, как нас можно убить.

- Говоря кратко, тебе нужно добраться до сердца.

Маленькая она ещё, Химера. Не может полностью вместить дарованной ей мощи. Вот и копит его, потихоньку, по капле, в самом сокровенном - в сердце.

Которое уже как-то умудрилась ему подарить!

Только и осталось, что забрать...

- Первый ряд режь понизу, у самой кромки нижнего щитка - так этот отогнуть можно будет сильнее. Разрезы делать нужно быстро, чтобы не заросли, глубина лезвия... - Я скосил глаза, примериваясь.  - ... на две фаланги мизинца. Не прямо, а чуть под углом, как под которым смыкается щиток, да, вот так. - Снова переношу взгляд на лицо Аида, и, приподняв бровь, спрашиваю:

- Всё ясно?

Отредактировано Himera (2019-04-21 23:22:21)

[nick]Дракон[/nick][status]Меня нет - считай, калека![/status][icon]http://s7.uploads.ru/vLxZm.gif[/icon][lz]Умнейшая (потому что единственный, кто обладает логикой, хоть и мужской) из голов Химеры. Пока ещё с ней.[/lz]Всё в людях - от богов, так что... Давай называть это если не душой, то той частью твоей натуры, что проявляется не всегда? - Делая оскал чуть более мягким, отстаиваю свою точку зрения я. Даром что боги взрослеют медленно, так и имеют вредную привычку периодически пить или касаться, давая клятвы, воды из Леты - хорошей памяти это не способствует. Нет, если после такого человек может начисто лишиться воспоминаний, то боги помнить продолжают, почти всё. Кроме самих себя.

Смейся, Владыка, смейся, палач. Столько веков прошло, не мудрено, что все забыли, боги, люди... Да и ты сам, наверное, забыл ещё одно из своих имён и его значение.

Милосердный

"- Бедный мальчик..."
"- Напомнить, сколько крови, любого цвета, на его руках? А теперь ещё и нашей!"
"- Ссссзачшшем напоминать? Мы и так чшуувссствуем... Вкуссно..."
"- А бедный, потому что... он сочувствует нам. Точнее, не хочет, причиняя, чувствовать нашу боль. Это же насколько нужно разувериться в себе и своей сущности, чтобы ощущать себя чудовищем настолько?"

На несколько секунд внутри нас воцарилась тишина, прерываемая лишь взволнованным и чуточку сочувствующим сиянием Химеры. А затем голос подала Коза:

"- Бр... Главное, чтобы остальные не принимали его за чудище. Только такого братца нам не хватало!"
" - Почшшему нет? Носсящшшие ихорр в жшшилахх всссегда предпочшшшитали в потомкахх раззсссбавлять его блиссзкородсственным..."

У меня аж чешуя на затылке встала дыбом. Я очень дорожу своей сестрой и люблю её... Но не до такой степени! Хорошо хоть при жизни подобные помыслы её не одолевали, а сейчас - и вовсе неосуществимы. К счастью.

И счастье, что Химера, святая простота, пока ещё её мыслей не понимает полностью. Плодовитость у неё явно, не то, что в мать - в праматерь Гею! Ещё одной волны чудовищ Эллада и Олимп могут не пережить, хотя... Нет. Когда-нибудь, небеса и небожители рухнут. Но точно не таким способом!

Уж лучше это сделает Аид. У него и план есть, и мойры слово своё сказали...

Хах... А ведь ему действительно больно. За нас больно. Скулы так заледенели, что скоро сами хрусталём станут. Пламень не утих, но языки смирил, и всё сильнее отдаёт тяжестью клинка золотая нота аромата...

" - Любуешься?"

Любуюсь, Львица. Красота пола не имеет. И боги, настоящие боги, ей щедро наделены с момента сотворения. Им есть в кого. Не так ли?

Она прикрывает эбеновыми веками бархатно-темные очи, еле заметно улыбаясь враново-черными с росчерками белых швов губами. Аид похож на Неё - его красота такая же, полного исконного, хтонического смысла. Красота орудия, клинка, того, что было создано со смыслом и целью, но внезапно обрело вместе с обликом, с красотой, ещё и жизнь.

Красота врага, оказавшегося слишком близко.

Львица смеётся, беззвучно, лишь выдыхая и приподнимая уголки сшитых губ. Не задаёт следующий, закономерный вопрос, но я отвечаю ей. Нет, уже не ревную. И даже не опасаюсь. Но если он что-нибудь с ней сделает... Я его уничтожу. Пусть это и будет последнее, что я смогу сделать в своем существовании и для этого мне придётся организовать вторую Титаномахию.

- О, это даже проще, чем у лягушек: всё-таки, мы размером больше. - Проговариваю я, скрывая прерывистый вздох. Это - не больно, не сейчас. Больно то, как он нас касается, как затуманивается его взгляд дымкой любования. Красота не имеет не только пола, но и вида, в том её сила, что найти её можно во всём и во всех...

...А пальцы у него всё такие же теплые.

- Вот скорее - как раз не надо. Надо правильно.  Если скорость будет не той, тело не успеет привыкнуть, примет движения за удары и тут же постарается их залечить. А рассекать заново срощенную плоть всегда больнее. Здесь важна точность. Если нужно будет ускориться - я скажу когда. Как и о прочем.

Это действительно не больно. Уговорить тело смирить инстинктивный порыв ударить, напасть на того, кто посмел ранить нас и залечить саму рану - куда труднее и больнее. Химера об этом знала, но заранее согласилась на эту боль, готовая потерпеть, ради Аида. Но знать и понимать - разные вещи, и сейчас, это понимание, это принятие... Даётся ей нелегко.

Я лишь снова киваю, но отвечаем все мы:

- Мы не сможем забыть. Мы запомним. Но не будем ни упрекать, ни насмешничать, лишь гордиться, Климен.
"А главное, что..."
"... ты сссам ужшшше..."
"....этого не забудешь. Никогда."

Химера выпускает когти на свободной лапе глубже, взрыхливая горную породу - как песок. Пока аккуратно, лишь сделав полосы чуть более глубокими и пустив по камню мелкие трещины. Она, уже не я - чем сильнее будет плоть, тем труднее будет удерживать мне тот эфемерный, дарованный контроль, что у меня был, тем более полной будет связь самой Химеры с телом... И тем сильнее будет она чувствовать боль. Замкнутый круг истязания, который ей нужно будет вытерпеть, не разорвать, чтобы все были в безопасности.

То, что Аид закончил с первым слоем, ощущается сразу - лапа дрожит, и щиток движется чуть свободнее, отдаваясь легкой ноющей болью в нутро. Поднимаю за край его выше, проворачиваю до боли в концах, где мышцы переходят в связки и кости, фиксируя так, что опустить его сможет только сила извне.

Алмаз начинает сверкать, покрывшись небольшим количеством ихора, чуть-чуть дымиться от пламенного отзвука нашей сути, но стоит взмахнуть им - как дым пропадает.

У второго слоя сами мышцы тоньше, но расположены они плотнее, и золотых искр больше, а они сами расположены чуть под углом, уходя под мехом и чешуей с кожей к крыльям.

- Всего пять разрезов, скорость средняя. Глубина - на мизинец. Найди середину, её можно нащупать - она самое твердое, это место выступа киля, отступи с обеих сторон по два пальца и сделай два вертикальных разреза. Делай поочередно, потому что сразу после каждого нужно сделать надрез горизонтальный - примерно по середине всех мышц до края щитка, быстро, начиная от середины вертикального разреза, сначала на глубину пальца, но постепенно уменьшая до фаланги. Когда мышцы начнут расходиться и будто всасываться - не удивляйся, так и надо. Последний надрез делаешь над самым килем, медленно и аккуратно, словно его очерчивая. После подожди минуту, пока у нас не вернётся голос и мы скажем, что делать дальше.

"- Интересно, а у него хватит наглости спросить, откуда мы знаем, как именно нас нужно вскрывать?" - Влезла со своей иронией Коза.

Уж лучше бы нет. Химера в правде ему не откажет, но ответ звучать будет ну очень неловко! Даже для нас.

А смеяться сейчас будет ну очень больно!

[nick]Дракон[/nick][status]Меня нет - считай, калека![/status][icon]http://s7.uploads.ru/vLxZm.gif[/icon][lz]Умнейшая (потому что единственный, кто обладает логикой, хоть и мужской) из голов Химеры. Пока ещё с ней.[/lz]Боль терпеть можно - она лишь сигнал того, что с телом что-то не так, крик о помощи от плоти. Куда сложнее, когда этот крик переходит в яростный рёв. Змея начинает хлестать по бокам, пока, не осмотрев всё помещение заново, не оплетает особо большую и крепкую аметистовую друзу в изголовье ложа - намертво, в несколько оборотов, ещё и зубами вцепившись в собственное тело, для надежности. Чтобы яд вовне не выходил. Обычный, но даже бессмертному способный оказать множество неприятностей, хоть и для богов мелких.

Гнев пока мал, Химера себя ещё помнит, вон, даже Коза, хоть и опустила голову, трясет ею мелко-мелко, но лишь для того, чтобы согнать наваждение. Мы пока справляемся, хоть мышцы второго слоя, разрезанные, хлестко бьют по нервам рваными окончаниями, втягиваясь под покров. Крылья тут же опускаются на пол, изогнувшись слишком сильно и криво, чтобы это выглядело естественно и здраво. Ничего, когда сухожилия, разрезанные вместе с мышцами, зарастут, ими снова можно будет двигать, хоть пару дней всё и будет болеть, чуть ли не сильнее, чем сейчас.

С ответом медлю - не из-за того, что подбираю слова, а выжидая, когда тело, лишенное голоса, отыщет запасные голосовые связки и использует их. Люди слабы, потому что их тела имеют меньше возможностей, у тех же чудовищ подчас один и тот же орган, одна и та же плоть, дублирует себя сама. и не один раз - чисто на всякий героический случай. Другое дело, что происходит он не часто. И хвала Тартару!

- Почему со скуки? Чаще всё-таки из необходимости... - Зная, что мои слова могут быть истолкованы неверно, поясняю. - Мой приемный отец, Амисодар, он не только обучал меня, но и изучал. В том числе, и изнутри. - Новый голос чуть глуше, управлять им было сложнее, поэтому вышло суховато, да и дышать так явно было чуть-чуть, но труднее. Но сначала нужно дать инструкции, пока мы ещё можем.

Третий слой, на первый взгляд, и вовсе структуры не имеет - мышцы расположены мозаично, контур свечения неровный, похож одновременно то ли на цветок, то ли на огонёк, а то и вовсе - на звезду.

- На третьем круге сначала осмотрись, отметь область посередине, чуть больше раскрытой ладони и мысленно наложи так, чтобы он большей частью совпадал с сияющими полосами, которые возникают поперёк волокон в паузе между ударами. Должен получится не совсем ровный, но круг, как контур раскрытого бутона. Режь точно по нему, глубина - произвольная, либо пока не наткнешься на кость, либо пока нож не провалиться в полость.После аккуратно подцепи пласт плоти и перенеси - можно на соседние мышцы, к углу щитка, главное, чтобы не мешал. Так ты доберешься до костей, но мы уже вряд ли это почувствуем, так что, рассказываем сразу, как работать с ними.

Язык уже начинает заплетаться, но я моргаю и продолжаю:

-  Не смотри, что они почти прозрачные, на крепость это не влияет. - Наши кости по цвету очень похожи на молочный янтарь, только ещё прозрачнее. А по прочности лишь немногим уступают природному алмазу. - Осторожнее с килем, он острый. Остальные можно даже ощупать, насколько позволяет отверстие. Чтобы преодолеть их нужно будет приложить силу. На костях, так же примерно кругом, есть насечки - даже если их не видно, можно нащупать. Углубляешь насечки, после ставишь нож в них на кончик, и... Видел когда-нибудь, как скульптор обтачивает резцом мрамор, скалывая куски? Механизм тот же - устанавливаешь под углом и ударяешь по навершию рукояти, пока кость не расколется, и так по кругу. Щиток первый, ребер всего две пары, так что, шести  надломов должно хватить. После снова подцепишь за ребро и вытащишь.

Пару секунд спустя, когда бог снова берётся за нож, мы продолжаем рассказ. Это полезно - отвлекает от всего... этого.

- Мы даже внешне похожи на нескольких разных зверей сразу. Некоторые мои родичи не могут похвастаться и этим - их облик ни на что не похож, ни в мире смертных, ни в иных. Но внешнее сходство не обеспечивает схожего внутреннего строения... - Снова прерываюсь, чтобы сделать вдох. - И это действительно так. Есть признаки существ, на которых мы, пусть и не похожи внешне, но давших нам какое-либо свойство. Например, мы похожи на льва, но умеем плавать, и при рождении имели не пятна, а полоски. Внутри же... Изнутри всё кажется ещё более странным. По законам природы, я... мы... просто не должны существовать. Не можем. Исключением из слишком многих правил являемся.

Слишком мало веса для такой силы. Слишком много веса для такого полёта. Слишком ловкие и быстрые для такой громадины. И слишком мало пищи нужно, чтобы поддерживать свою жизнь - для зверя в два с лишним раза больше человека, способного съесть мужчину целиком, едим мы даже реже и меньше людей.

Коза вгрызается в оголовье пастью, камень не плавится, но явственно греется от её огня. Он копится, жжет нутро. Я уже не знаю, как мне удается продолжать говорить, когда, по чужим же головам замечаю, как у нас даже глаза меняют цвет - лазурь уступает угольям рубина, алой животной ярости, идущей из  глубины сути Химеры. Она всё ярче и ярче, заполняет радужку целиком, пока... неожиданно не гаснет, полностью, без остатка. Львица аккуратно склоняет голову к плечу Аида - не ложась, нависая над телом, так, чтоб не мешать двигаться, закрывает глаза, лишь дышит тяжело и часто, впитывая, как эссенцию покоя, его запах.

Асфодели, точно... лишение боли и успокоение. Он - наш личный асфодель, успокаивающий одним своим присутствием даже звериную ярость Химеры.

Ты знала, да, Львица? Что так и будет? Что даже задыхаясь от боли, Химера просто не сможет нанести удар - не ему.

О, ты всё знала...

- Амисодар обучил нас не только чувствовать, но и знать своё тело. Наука вышла жесткой, в чем-то даже жуткой, но полезной. Изучали так мы не только себя... -   Дышать всё ещё тяжело, но легче, чем было, когда гнев плавил вены. Правда, лапы уже начинают неметь от нагрузки, ощущения постепенно исчезают, но... с этим можно справится. Если не можем мы - Аид точно сможет.

- Когда будешь готов снять кости, скажи нам.

Отредактировано Himera (2019-04-28 07:05:59)

- Это не то, о чем можно подумать. Мы не любим боль, хоть и умеем её терпеть. Просто когда узнаешь, что твои возможности выходят за пределы, не просто какие-то средние, а пределы, установленные природой, приходится искать границы . Чтобы себя не потерять. - А ещё, чтобы  знать, какой, хоть примерно, будет цена. Кому многое дано - с тех много спросится. И я даже представить не могу, что Ананке потребует у Химеры, когда придёт час.- Что до тебя... никогда не поздно открывать в себе таланты. Вдруг когда-нибудь они понадобятся? Или вдруг ты обнаружишь, что действительно хороший скульптор?

На лицо Аида упал первый, пока ещё слабый луч света, но вслед за ним появились и остальные, бросая блики не только на кожу, но и на ткань, на стены... рокот пульса зазвучал не только в висках, но и просто шел снизу, из-под щитка. Аид добрался до сердца.

Большого, действительно большого, в то отверстие, что Аид проделал, его даже не было видно целиком. Если плоть и кости обладали хоть каким-то цветом, его оттенками, что придавали им плотность, то сердце, при всем его размере, казалось эфемерным - полностью прозрачное как из стекла, легко-легко голубеющее на гранях, что создавало его еле заметный контур, таящее внутри...

Как... это можно было назвать? Пламя? Свет? Нечто живое, источающее свечение в такт пульсу - сосредоточие нашей сущности.

Смейся, бог... Если так тебе легче, то смех не зазорен. Тебе выпало тяжкое испытание - испытание доверием, испытание верой. Что ты сделаешь, получив в свое владение существо, безоговорочно тебе преданное? Что ты сделаешь с тем, кто тебе доверился? И что ты сделаешь с собой, чтобы достичь своей цели?!

И что потом это может сделать с тобой?

- Надеюсь, про сосуд для яда ты не забыл... Далее, резко вгони нож в сердце на половину лезвия и жди. Яд можно собирать только тот, что будет капать с лезвия, запомни! Первым будет обычный ихор, затем - темно-лиловая жидкость. С ней ты тоже знаком, но сейчас она нужна не она. Вслед за этим жидкость поменяет цвет и появится запах - это и будет твой яд. Собери столько, сколько успеешь, пока он не начнет чернеть, а затем аккуратно и медленно вытащи нож... если он до того сам не выпадет, расплавившись. После верни кости и плоть на место и просто закрой щиток.

Лезвие прошло в сердце играючи, пустив по поверхности стеклянную паутинку. Когда нож попал в свет, свечение подугасло, нет, не став меньше, просто более ровным, лишившись пульсации. Лучи оплели лезвие целиком, но за прозрачную границу сердца не выходили, только начали просачиваться крупными вязкими каплями.

Пока яд набирал концентрацию, у меня было время ответить Аиду и на остальное.

- Прекрасными? Владыка, ты действительно удивительнейший из богов, если искренне считаешь так... - Рыком хохотнул я. - К чужой глупости можно быть снисходительными, особенно если она направлена на нас. Этот мир суров, а чудовища, как мы, только делаем его опаснее.  А любому существу свойственно если не бояться, то опасаться того, что может его убить. Тебе переступить эту грань легче, Аидоней, ты видел сметь в лицо и властвуешь над ней. Но нам всё равно удивительно, как ты без страха можешь прикасаться к нам, к той, что может уничтожить даже тебя...

В груди колет - не только от ножа, просто цвет ихора меняется на лиловый, холодя грудь и расписывая лезвие инеем. Кровь уже стала ядом, способным навредить богу, но... Он слишком слаб, только и может, что забрать силы на одну человеческую жизнь. Стоит богу умереть, или выпить меньше необходимого, как это было с Геркулесом, как эффект становится нестабильным и может спасть в любой момент.

" Кстати, а откуда Аид взял эту отраву в прошлый раз? И почему не использовал на Зевсе?"
"Взрослый бог сразу почувствует, что это за жидкость и даже не прикоснётся к ней. И он не добывал её, она просто была."
"Помню... Нюкта уговорила?"
"...Она опасалась, что боги постараются завоевать Царство и искала защиты. Но подземным повезло, что жребий пал именно на Аида."

- Не надо лекарств. Неизвестно, как точно они подействуют. Могут и помочь, но могут и погубить. Мы схожи с богами по сути, но и отличий не мало. Не зря же... а, вот. Пора, Аид.

Воздух наполнился сладким и жадным запахом благословенной амброзии. И вкус, и запах, и цвет - не отличим от божественного золотого нектара. Но вот результат...

- Смотри, Владыка... Вот для чего ты пришел к нам. Вот причина того, почему мы наводим ужас на богов одним своим существованием... Правда похоже на любимое лакомство праздных олимпийцев? Да только эта сладость поперёк любого божественного горла может встать и убить бога. Не просто бога - саму его суть, ввергнув в настоящий кошмар. Ведь, что может быть для бога ужаснее, чем перестать быть им?

- Ты же не собирался просто убить своего брата? Это слишком скучно для тебя, Аид. А так... Зевс познает всю бренность и боль человеческого бытия. Всего несколько капель этого яда - и он не только потеряет силы, но и будет обречен из раза в раз перерождаться человеком. Он не будет помнить, он  не будет знать... И не будет способен изменить свой приговор. Нет, шанс на то, что он добудет лекарство - есть. Но добыть его ему, человеку, будет куда труднее, чем тебе, Аид, пришлось добывать этот яд.

Флакон с золотом оказался запечатан, нож - аккуратно вытащен из сердца. Едва щиток опустился, занимая положенное место, как мы рухнули - подрагивающие лапы не вынесли напряжения и усталости. лишь львиная голова, управляемая Химерой, слизнула со щеки бога наш собственный ихор, в качестве прощания и извинения. Я и сам едва держал глаза открытыми, но договорить стоило:

- Уходи, Владыка. Если ты услышал мойр, то это мог сделать кто-то ещё. Сейчас нам может помочь лишь время... - Время всё расставит по своим местам, оно покажет, прошел ли ты испытание - или нет. У меня уже нет сил выносить вердикт ещё и тебе. Климен, но... благодарю тебя, Аид.

За то, что показал, насколько ты хороший враг. Враг, которым мы можем и будем гордиться.

Я уже не видел, как он уходил, передавая контроль другим, смежил веки и уснул. Несколько часов спустя проснулся, ощущая чужое присутствие и когда открыл глаза, кивком поприветствовал ещё одного бога. Весьма ожидаемого, пусть и нежеланного, как и ощущение заново натягиваемой нити.

Тяжело вставая на лапы, встряхнул головами, прогоняя дрему. В пещере было тихо - Змея уже освободила гениев, на всякий случай. Правильно, меньше свидетелей - меньше досужих сплетен. И так понятно, что они будут, но... но этому мы уже не сможем помешать.

Выйдя из пещеры, я снова, как и несколько часов назад, вижу выходящую из дурманного тумана мужскую фигуру, только уже другую. Хмыкаю, еле заметно опираясь на невидимого людьми Мороса - сил у нас ещё слишком мало.

- Так-так-так... Ну и что тебе здесь надо, герой?[nick]Дракон[/nick][status]Меня нет - считай, калека![/status][icon]http://s7.uploads.ru/vLxZm.gif[/icon][lz]Умнейшая (потому что единственный, кто обладает логикой, хоть и мужской) из голов Химеры. Пока ещё с ней.[/lz]

Отредактировано Himera (2019-04-30 20:10:33)