//PETER PARKER
И конечно же, это будет непросто.
Питер понимает это даже до того, как мистер Старк — никак не получается разделить образ этого человека от него самого — говорит это. Иначе ведь тот справился бы сам. Вопрос, почему Железный Человек, не позвал на помощь других так и не звучит. Паркер с удивлением оглядывается, рассматривая оживающую по хлопку голограммы лабораторию. Впрочем, странно было бы предполагать, что Тони Старк, сделав свою собственную цифровую копию, не предусмотрит возможности дать ей управление своей же лабораторией.
И все же это даже пугало отчасти.
И странным образом словно давало надежду. Читать
NIGHT AFTER NIGHT//
Некоторые люди панически реагируют даже на мягкие угрозы своей власти и силы. Квинн не хотел думать, что его попытка заставить этих двоих думать о задаче есть проявлением страха потерять монополию на внимание ситха. Квинну не нужны глупости и ошибки. Но собственные поражения он всегда принимал слишком близко к сердцу.
Капитан Квинн коротко смотрит на Навью — она продолжает улыбаться, это продолжает его раздражать, потому что он уже успел привыкнуть и полюбить эту улыбку, адресованную обычно в его сторону! — и говорит Пирсу:
— Ваши разведчики уже должны были быть высланы в эти точки интереса. Мне нужен полный отчет. А также данные про караваны доставки припасов генералов, в отчете сказано что вы смогли заметить генерала Фрелика а это уже большая удача для нашего задания на такой ранней стадии. Читать
uniROLE |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
У каждой эпохи - женское лицо с печальными глазами. И порой их веки открываются, а взгляды пересекаются.
Даже если это казалось невозможным.
Tauriel x Nerdanel
[icon]http://i.piccy.info/i9/4a866f9caf715d82ee51e2fb844c7326/1554043911/48421/1310667/nerdanel_ph.png[/icon]
Отредактировано Nerdanel (2019-03-31 17:47:42)
Первое, что она чувствует в себе, - холодный воздух, что входит в легкие. Сухой, ломкий, ощутимый. Выдох. Вдох.
Феа чуждо, тесно в новообретенном теле, стесненно от новых условностей и правил. Новое тело непривычно шумит кровью по телу, дышит, не дает ни покоя, ни свободы. Это ничего. Она привыкнет снова.
В голове ее легко и пусто, будто она очнулась от полуденного сна. Мысли вытекают, словно вода между пальцев, едва остаются каплями на коже.
Она проснулась.
Высокая, пламенноглазая жена осторожно поднялась, выходя несмело из тени скал, подобно детям Ауле после пробуждения квенди. Ей так и не довелось их увидеть, но она еще помнила, с какой любовью вала порой заговаривал о них в минуты отдыха. Как же давно это было...
В те времена она звалась Нерданелью, дочерью Махтана Аулендура, женой и матерью, одной из лучших каменных мастеров белокаменного Тириона.
Кто же она теперь?
Над головой не видно ни самоцветов Варды, ни Рана на ладье Тилиона, ни Васа в ладонях пламенной Ариэн - ничего, решительно ничего. Небо серое, заполнено низкими, тревожными тучами - не дает ориентиров, не приносит облегчения.
Но и это ничего. Ее сознание еще слишком ясное, а тело слишком свежо, чтобы убояться.
Вокруг себя она видит лишь скалы: темные, мрачные зубцы, что вгрызаются в небо, каменное море, уходящее к горизонту - незнакомый, чужой, недобрый край, непохожий ни на один когда-либо ею виденный. Эндоре ли это? Или же новый край, что вышел из моря по воле Эру?
Что ж, она все равно найдет путь на этой новой земле, чем бы та ни была.
Потому что она по крайней мере знает, зачем она здесь.
Она должна найти одного нолдо. Где бы он ни был.
Ей сказали, что он был выпущен из Чертогов Намо по воле Эру. Что дух его вспыхнул, как сухая трава в жаркий полдень, и в то же мгновение метнулся в явь. Что суть и замысел Всеотца известен только ему самому.
Так мало, но валар давным-давно стали бесконечно скупы на слова и советы.
И теперь ей, Нерданели, необходимо отыскать его. Нолдо, что был королем ее народа, но так и не стал ее королем. Пламень воплощенный. Феанаро Куруфинвэ.
Ее направили следом за ним, вдогонку, не то направить, не то удержать - как будто не помнили, как плохо вышло у нее это в прежней жизни. За все прошедшие эпохи - сколько же времени прошло? - они так и не увиделись в Чертогах, сторонясь и чужаясь друг друга. У обоих было слишком много тягот и боли за плечами, а феа просила умиротворения и покоя. И вот теперь им надлежало встретиться где-то на востоке, встретиться, пусть волей судьбы они могли оказаться в совершенно разных сторонах Арды.
Но это ничего. Она здесь, чтобы найти его. Цель - это все, что ей известно, но если есть цель, найдется и средство. А что будет потом, решится потом. Не сейчас.
Сейчас она такая же, какой помнит себя в последний день, когда Аман еще оглашался звоном живых голосов, - ни больше, ни меньше. Даже длинные, темно-медные косы, кажется, те же, вьются по спине мягкой тяжестью. Платье темное, сдержанное: простой силуэт, строгие тяжелые складки рукава, ни украшений, ни изысков - она перестала носить подобное с того самого дня, когда.
Наряд благородный - и, как ни жаль это признавать, совершенно не годный для предстоящих ей долгих горных прогулок.
Что ж, видит Эру, выбора у нее не было.
Придется идти по этим скалистым урочищам, как есть, призывая в новое тело всю былую ловкость и координацию. Заодно и вспомнит, каково это - снова быть. Существовать. Чувствовать. А все прочее - мелочи. Ничего.
Пока у нее нет выбора, кроме как идти, куда ляжет взгляд и где найдется ход поудобней. Нерданель так и делает - подхватывает подол и рассудительно спускается по уступам - медленно, разборчиво, рассудительно, выхватывая умелым взглядом места, где с наименьшей вероятностью могла бы переломать себе все кости. Вернуться в Чертоги через несколько минут после возрождения из-за свернутой шеи на каком-нибудь обрыве - это было бы слишком нелепо.
В юные годы северные горы Амана приносили радость в ее сердце, звали исследовать себя, волновали и вдохновляли, но эти кряжи лишь висят над ней немой угрозой и мрачной тишиной, враждебно ворчат где-то из глубины, так и силятся прогнать ее со своих спин. Что ж, она и сама будет этому только рада.
Ей только нужно понять, где она оказалась.
Пока идет, нолдэ с любопытством осматривает породу, оглаживает ладонью, перебирает порой ее осколки под ногами. Странная, темная, плотная, без блеска, без кристаллический вкраплений. Будто прожженная изнутри, рассуждает про себя мастерица. Вулканическая, это точно. Глубина пластов, скорее всего, довольно большая, по крайней мере, сломы кое-где вдалеке очень на то похожи. Значит ли это, что это очень старые горы, рожденные еще в те времена, когда лик земли менялся до неузнаваемости?
Хотелось бы знать наверняка.
А пока она лишь стискивает черный камешек в ладони - до боли, живой, настоящей, телесной - и идет вперед. Куда-то вперед.
[icon]http://i.piccy.info/i9/4a866f9caf715d82ee51e2fb844c7326/1554043911/48421/1310667/nerdanel_ph.png[/icon]
Отредактировано Nerdanel (2019-04-01 00:24:25)
У Тауриэль за спиной смерть.
Менее полутора десятков лет прошло со времени страшнейшего сражения, позднее окрещенного Битвой Пяти Воинств, - срок, ничтожный для эльдар, живущих тысячелетия. Словно один взмах ресниц, одно мгновение, не больше, и никого более нет. Нет родных, нет друзей и соратников. Нет того, за что сражаться, ибо изгнана из собственного дома за своеволие и дерзость, и покушение на жизнь самого Короля, что едва ли кому-то простили бы, пусть именовалась она и капитаном стражи, и воспитанницей того самого Короля. Нет, ей ничего не простили - и ничего не оставили. Она одна, лишенная прежней жизни. Лишенная самой сути своей - сражения за свою родину с ее именем на искусанных губах.
А еще, у Тауриэль за спиной жизнь.
Та, которую она оставила там, в темных рощах, под широкими кронами ясеней и буков, чьи голоса всегда охотно отвечали ей на любые вопросы. Не каждый эльф способен столь отчетливо чувствовать природу, хотя каждый слышит ее зов и ее страдания. И она слышала. Различала в шепоте восточных ветров зов родного леса, чьей дочерью ее прозвали давным-давно. Чудился ей в шуме бурных вод глубоких рек чистый звук эльфийского рога, в звоне стали - песнопения родичей. Видились в ночи кроны родных деревьев, а над ними сияли яркие звезды, под которыми так любила танцевать и петь.
Должно быть, оттого не усидеть ей в дивных чертогах лорда Элронда, каким бы спасительным ни было умиротворение и покой вечной весны в сокрытой долине. Должно быть, оттого устремляется обратно в путь, на север, дальний север, в земли, где тьма хоть и была давно изгнана, не искоренилась еще - каждый камень, каждая былинка помнила еще войны с Королем-чародеем Ангмара и его темным воинством, да будут они прокляты в своем посмертии.
Тауриэль покидает спокойствие Имладриса, следуя зову сердца и души, ищущих не покоя, но примирения с собой и со своей судьбой. Ибо та выткана уже на гобелене Великой Ткачихи, и Тауриэль остается лишь идти дальше, не забывая о прошло, но и не позволяя ему возобладать над настоящим и помешать будущему.
Потому, она идет и идет, останавливается иногда, давая отдых верному коню - Раумо, получивший имя за крутой нрав, наезднице своей был верен и не подводил ее с тех самых пор, как жеребенком еще приручила его в Имладрисе. С ним приходилось говорить на квенья, что не претило ей, хоть среди нандор и синдар все так же не любили древнюю речь - все равно учили ту, как язык многих древних повествований и особенно сильных заклятий, подобно заговорам исцеления. Так и с конем приходилось вспоминать свои навыки, благо, умным он был и понимающим, смирным с нею, но яростным в бою, кои на их пути неизменно случались.
Изо дня в день становится все темнее, серее. Сама земля теряет все краски, кроме черной и серой, и даже в воздухе застывает отчаяние и злоба, какие встречала лишь подле Гундабада и когда заходила намного дальше нынешних границ Лесного королевства - вглубь Лихолесья, туда, где таилось само Зло.
Тауриэль здесь на разведке, ей необходимо добраться до руин ближайших крепостей и, если выйдет, дальше, к Карн Думу, дабы проверить, пусты ли те после гибели орочьих предводителей в Битве у Эребора, или вновь опасность подходит к границам свободных земель.
Эти края пусты. Здесь не живут люди, а эльфы и подавно, и даже живность едва ли встретится - разве что в лесах к востоку отсюда, ближе к Хитаэглиру. Потому, приметив вдали неразличимую еще тень, чью-то фигуру, Тауриэль мигом вооружается луком и стрелами, готовая стрелять прямо из седла. Только ждет - мало ли какой одинокий дунадан забрел сюда? Те ведь проходили и этими землями порой.
Но вскоре разглядывает она неизвестного - неизвестную, - и с удивлением опускает лук, а стрелу кладет обратно в колчан за спиной. "Что здесь делать эллет?" - явно не имладрисская, остальным же далековато будет добираться до самого Ангмара из своих земель.
- Здравствуй, сестра, - мягкое приветствие на синдарине раздается, едва Тауриэль оказывается достаточно близко и спешивается, желая познакомиться с незнакомкой. Отчего-то на долю мгновения болезненно щемит сердце - ей кажется, что снова увидела мать, но это не так. Перед ней не дева, даже не молодая эллет едва старше ее, как та же леди Арвен, и не умудренная веками прожитого Светлая Госпожа. Нет, эта - другая. В глазах ее безбрежная мудрость тысячелетий, спокойствие безбрежных океанов и твердость вечных Мглистых гор. Волосы ее даже здесь, в темени и серости, кажутся сверкающей на солнце медью, и не сравниться с ними ее, Тауриэль, прядям, иными уподобленными лесному пожару. А стать и явно видная сила незнакомки несравнима ни с какой прежде увиденной - сам король Трандуил покажется подле этой нисси не более чем мальчишкой, чего говорить о прочих владыках эльдар.
- Прости меня за дерзость, госпожа моя. Позволь узнать, кто ты? - вырывается несдержанное восхищенное придыхание, и Тауриэль, вопреки собственной гордости, опускается на одно колено так, как никогда не приветствовала даже своего повелителя. Своего прежнего короля.
И ждет.
Черные скалы следят за чужеродной путницей пристально, тихо и зло. Нерданель чувствует это кожей и немного хмурится сама себе. Вокруг не слышно ни одного зука, не видно ни одного шевеления, точно все живое давно вымерло здесь. "Или было пожрано огнем," - поджимает она губы, ощущая неясный ей самой тяжелый, душный запах гари и крови, точно сочащийся из породы. Где бы не довелось ей очутиться, это место не сулило ничего доброго в своих пределах.
Она не боялась той угрозы, которой рокотал ветер в скальных расщелинах. Но было бы неразумно полностью забыть о ней.
Потому нолдэ остается настороже: внимательно разбирает дорогу, всматривается в скалы, чтобы, если и довелось столкнуться с чем-либо опасным, то хоть заметить это издалека. Что ж, ее бдительность вскоре дает о себе знать: камень под ее пальцами гудит недовольно, отдает перестуком копыт - редким, одиночным, но вполне себе разборчивым. Нерданель замирает, вглядывается, и, когда замечает всадника вдалеке, то чуть ускоряет шаг. Она будет крайне удачлива, если найдет - не спутника, но хотя бы того, кто мог бы указать ей дорогу.
Она не боится проделать весь путь в одиночку. Она боится проделать его не туда. И потерять время. Кто знает, как сильно припозднилась она за Феанаро...
Рыжая фигурка на каменном плато, заметив ее, выжидающе замирает. Нерданель спускается с очередного уступа поспешно - возможно, даже слишком. Дочь светлого, мирного Амана, она не привыкла ждать открытого врага в каждом встречном. Однажды это могло сослужить Нерданель дурную службу, однако в этот раз - все же обошлось.
Она различает звонкий, бодрый голос, что приветствует ее и звенит синдарином по окрестным скалам. Всадница. Квендэ.
Что ж... либо валар все же хранят свою посланницу в ее путешествии, либо она просто удачлива. Нерданель устраивают оба варианта.
Нолдэ рассматривает встречную с нескрываемым любопытством и радостью.
У той лицо юной девы, походка охотника и стать опытного воина. У той за плечами - полный колчан, теплый ветер и тревожные тени прошлого. Длинные косы точно отлиты из бронзы, лежат водопадом на плечах. Она, похоже, из нандор - тот же спуск плеч, тот же шаг, тот же отзвук малых лесных языков в речи. Совсем молодая, почти девочка, подобная тонкому рыжему пламени свечи в этих черных скалах. Только по тому, как прямит спину, как одета, как вооружена, как резко вздергивает подбородок, заметно, сколько тягот и сражений ей довелось пройти.
Светло улыбается Нерданель, смущенная настолько благосклонным приемом.
- Прошу, позвольте мне быть вам сестрой, - дружественно протягивает она руки навстречу путнице, заглядывает ей в лицо. Взгляд сосредоточенный, а глаза потерянные. Солнечная дева с грозовым непокоем внутри.
- Повстречать друга - большая удача и счастье для меня, - легким движением рук и выражением глаз мастерица словно просит встречную вновь расправить плечи, приосанить спину, вернуть былую радостную звонкость голоса. Ведь была же так пламенна и смела всего мгновение назад...
Синдарин из ее уст звучит слегка скованно, с сильным квенийским акцентом. Этот язык принесли ей из Белерианда, и на нем она слушала истории о деяниях за морем: о победах и поражениях, о владыках синдар и собственных сыновьях. Слушала гордо и молча, не позволяя ни одному слову растревожить едва затянувшиеся шрамы на сердце.
- Меня зовут Нерданель, и я одна из Аулэноссэ, мастеров белокаменного Тириона... - отвечает она. Уже давно Нерданель не называет рядом с собой ни прозвище отца, ни имя мужа. Первое ей уже не нужно, а второе... второе слишком горько лежит на губах. - А как ваше имя и откуда вы? Вы ведь из нандор, верно?
Зелены одежды девы, не вписываются в местность так же, как не вписывается сюда сама нолдэ - только, может, чуть меньше. Встречная ведь наверняка знает, где находится и зачем.
- Скажите, что это за земли? Боюсь, я никогда не бывала в этих краях, - Нерданель спрашивает осторожно. Она сама не знает пока, как объяснит свое появление здесь. Скорее всего, скажет правду, как и всегда.
Но нужно ли знать сейчас этому юному огоньку о возвращении в явь ярчайшего пламени всех нолдор? Выяснится по ходу...
[icon]http://i.piccy.info/i9/4a866f9caf715d82ee51e2fb844c7326/1554043911/48421/1310667/nerdanel_ph.png[/icon]
Отредактировано Nerdanel (2019-05-01 05:14:28)
Речи ее странны - никто из встреченных за всю ее жизнь эльдар не говорил с таким странным акцентом, и Тауриэль, прислушавшись, узнает знакомую постановку ударений в словах и шипящие квенийские буквы в тех местах, где слово на синдарине не должно быть столь резким. "Откуда же она?" - повинуясь движению рук эллет поднимается, расправляет спину, улыбается снова мягко и смотрит чуть искоса, с любопытством, неуемным ее вечным спутником.
Когда же представляется незнакомая эллет, Тауриэль вновь замирает, глядя часть с подозрением, а частью - с благолепием, ибо не лжет стоящая перед ней, и сияние древних Древ в ее глазах не затмить даже ярчайшему свету Анора в безоблачный день. "Неужели..."
Она слышала о тех, кто возвращался из-за Моря, и видела таковых - лорд Глорфиндэль, к примеру. Но чтобы повстречать кого-то столь легендарного здесь, в мрачных пустошах Ангмара? Это ли не истинное чудо - или воля Валар? Или самого Эру?
- Та самая Нерданель? - переспрашивает, пускай то и глупо звучит. Словно бы стал кто-то лгать о подобном. - Но откуда ты здесь? Как ты здесь оказалась? - спохватившись, бывшая лихолесская стражница снова кланяется, коря себя за дурость и несдержанность, снова проявившиеся. Сколько не избавляйся от них, все возвращаются!
- Прости меня, госпожа Нерданель. Учтивость порой оставляет меня, когда следовало бы ей появиться. Имя мне - Тауриэль, я родом из Лихолесья, некогда звавшегося Эрин Гален. Все верно, я из нандор, пускай волей судьбы оказалась далеко от дома и ныне оным зову Имладрис. Мы же сейчас в покинутом королевстве Ангмар, некогда бывшем вотчиной Королю-чародею, служителю Врага.
О, Эру, но сколь же необычна эта встреча! И почему леди Нерданель оказалась именно здесь? Почему не ближе к эльфийским селениям или, хотя бы, к людским?
- Скажи, пожалуйста, как, все-таки, ты здесь оказалась? Ведь если ты та самая Нерданель, о которой я читала в библиотеке Имладриса, ты... давным-давно осталась там, в Валиноре. Что привело тебя сюда? - и, вновь спохватившись, добавила уже на квенья:
- Если легче тебе, мы можем говорить так. Я знакома с древним наречием, - благодарить за то следовало деда и эльдар Сокрытой долины. Хотя, быть может, ее произношение далеко не столь идеально, как следовало бы. Но если неожиданной гостье Средиземья будет проще, она будет говорить так.
Отредактировано Tauriel (2019-06-16 23:46:41)
Вокруг - странная, напряженная тишина.
Нерданель тихо улыбается, глядя на встреченную деву. Истинное удовольствие - наблюдать за ней.
Глаза как тень можжевеловой ветви, быстрые, скачут взглядом со скоростью белки в соснах. Речь чеканна, спина расправлена, точно натянутая тетива, - мастерице кажется, не слишком ей это к лицу, но, видимо, есть вещи, которые не выбирают. А за всем этим - естественность, легкость, бойкий интерес - все выдает юный, пытливый ум и горячее сердце. Совсем как она сама тысячи лет назад, если бы только не явный отпечаток насущных забот и жизненных испытаний - легкой тенью между двух мягких линий каштановых бровей. Доведется ли расспросить и стоит ли спрашивать?
У всех них есть свои немые печали.
- Та самая? - жена в ответ лишь смешливо поднимает брови. - Не думалось мне, что ветер принесет имя мое в Эндоре.
Она не лукавит. Не думала, не ждала, не надеялась. Не очень-то, признаться, и хотела, особенно, когда утихли пыл и тщеславие молодости. Чем славиться - мастерством, плоды которого поростают плющом и диким виноградом; сыновьями, чьи пламенные души давно покинули явь; гордостью, что на деле не ценней гнутого гвоздя?
Но смотришь в глаза этой милой девы - и кажется: может, и есть, чем.
Тауриэль. И правда, лесная. Скорая, живая, непосредственная - истинная дочь своего народа. Нолдэ кивает ей, запоминая сказанное. Эрин Гален, Имладрис, Ангмар... Карту по одним именам в голове не составишь, а жаль. Но это придет, нужно только немного сроку.
Нерданель тихо вздыхает, мельком поводя глазами по черному скалистому горизонту. Врага, значит...
- Вот как... Это многое объясняет, - проговаривает она медленно. Железная обитель. Ясно теперь, откуда этот дух в породе, откуда отзвук ревущего пламени и черной стали. Уловить их сложно, но той, что росла и закалялась среди кузнечного пламени, - не составит труда. Лишь от мастера всегда зависит, что скуется - меч или венец, стрела или кубок, и каждый делает выбор в свой срок. Эта земля тоже однажды приняла этот выбор.
Все они когда-то делали его.
В нынешних словах Тауриэль - далекое эхо тех времен. Осталась. Тогда - осталась. Успела и пожалеть о том, и обрадоваться тому, и истосковаться. Нынче будет иначе, твердит она сама себе. Все будет иначе. Ибо не злоба Моринготто теперь привела их на восток, но воля Илуватара, и хоть неизвестно, что уготовано им впереди, дважды в ту же реку они не войдут.
Пока она лишь знает, что не ошиблась, углядев потаенные сожаления и боль в юной деве. Та называет это "волей судьбы", и что ж, кому, как не Нерданели, знать о неотвратимости рока? Все было предпето однажды, и кто знает, быть может, и эта встреча - тоже?
- Не утруждай себя, если только моя речь не слишком тебя смущает. - "Древнее наречие", надо же... Да, тут никакой ошибки. Речь ее, с которой она родилась, которую ученые мужи пестовали и оттачивали на зеленых склонах Туны, нынче не больше, чем угасший, позабытый язык, и ей стоило бы даже подивиться, что дева перед ней отвечает словами, звучавшими еще под блеском жемчужных рос Тельпериона. Но мастерица не удивлена - только сердце у нее сжимается странной тоской.
Как много еще забыто, утеряно, захоронено временем? И зачем, в конце концов, они с Феанаро здесь, когда все, что было им родным и знакомым, отошло в строки старых летописей и древних песен?
Нерданель тихо пожимает плечами, стряхивая с них набежавшую складками плаща незримую грусть. Об этом всем она подумает потом, теперь же у нее есть еще дела.
- Новые времена приносят новые порядки, и это мне следовало бы привыкать к ним. Ведь, как видно, пришел час ступить на земли Эндоре, - она улыбается, как и прежде, - мягкостью матери, теплом домашнего очага, а глаза так и отдают глухим потаенным горем, как отдает чернотой гладь глубокого озера. - Меня направила сюда воля Валар... И моя собственная. Отчего в эти земли и есть ли в этом особая причина - мне неведомо. Ты первая, кого мне довелось повстречать, - я проснулась здесь лишь пару часов назад и, видимо, не ошиблась, посчитав это удачей и счастьем. Раз уж, как ты говоришь, земли эти покинуты. Величайшей радостью для меня было бы сейчас так же отыскать и родных, - тех, кто пришел, и, быть может, - как болезненно прокалывает сердце острая спица памяти! - тех, кто остался. - Нынче это и все, что ведет меня.
- Ты назвала сейчас два края. Скажи, в какой могла бы указать мне дорогу? Не знаю, могу ли просить стать мне проводником и спутницей - вижу, тебя сейчас ведет какая-то цель, и не хотела бы быть для тебя бременем. Но правда и в том, что нуждаюсь в твоем совете.
Она склоняет голову перед путницей в ожидании ее ответа. Не привыкла она полагаться на первых встречных, но не в этот час отказываться ей от подмоги. Не в этом деле, не в этих землях, что чужды и незнакомы ей. И попросить сейчас помощи - никак не падение гордости, но голос разума.
[icon]http://i.piccy.info/i9/4a866f9caf715d82ee51e2fb844c7326/1554043911/48421/1310667/nerdanel_ph.png[/icon]
Отредактировано Nerdanel (2019-06-09 20:39:54)
- Ветер принес твое имя вместе с деяниями твоих родичей, и оно многим известно, - надеялась Тауриэль, что не звучали излишне неучтиво эти слова, ведь те самые деяния нолдор отнюдь не всегда были праведными и добрыми. Как раз наоборот. Ибо ее мать сражалась с ними в Гаванях Сириона, и едва не отправилась на суд Мандоса от клинка одного из братоубийц - и сама стала оной.
Но их народ всегда был склонен долгое время помнить плохое. Увы их долгим жизням и столь же долгой памяти, по вине которой ссоры и междоусобицы способны были длиться столетиями, а то и тысячелетиями. Взять даже Трандуила и Эрмегиля - отнюдь не доброй была их встреча тогда, почти две сотни лет назад, хотя прошло немало лет.
- Не смущает, госпожа моя, - отвечает Тауриэль с задорной улыбкой, будто смеясь от одной только мысли, что еще может что-то смутить. Легкая печаль Нерданель, впрочем, принуждает умерить веселость - Тауриэль не желает представлять каково это, оказаться в иное время в иных землях, где сам язык - основа всего, - не тот, что на родных просторах. Однако благожелательность и теплота той, кого в летописях прозывали Мудрой и Мастерицей, все тревоги и неловкости словно прохладной водой смывает. Тауриэль смотрит в глаза Нерданели, слушает ее негромкие речи, и не смеет вздохнуть, завороженная - столь мягки ее слова, столь нежен взгляд, что кажется, будто не легендарная нолдэ перед ней, а собственная мать, и вот-вот она коснется дочернего плеча, погладит по голове, будто малышку совсем, и расскажет историю о древнем лесе на берегах реки Сирион. Чувство это столь необычно, столь странно, что Тауриэль едва удерживается от прикосновения к руке Нерданели, лишь бы проверить, не наваждение ли она, не злая игра черного колдовства Врага.
Но нет, чувствует сердце, что нет здесь недоброго умысла, и подсказывает оно же правильный путь, пускай и без этого молчаливого совета Тауриэль не посмела бы отправить Нерданель одну в путь до Сокрытой долины. Немало опасностей можно встретить по дороге, а нолдэ безоружна и не знает этих земель.
- Незачем тебе просить меня об этом, ибо не оставлю я тебя одну, покуда не сопровожу до Имладриса - то вотчина Элронда Полуэльфа и обитель многих из тех нолдор, что остались в Средиземье. Там ты найдешь приют и сможешь узнать ответы на свои вопросы, - Тауриэль не примет отказа, что одним голосом своим дает понять. Впрочем, сомневается она в желании Нерданели искать тот самый путь одной - все же, едва ли она столь неразумна. - Идти нам не менее одиннадцати ночей, хотя Раумо вынослив и силен - сумеет и за девять, если постараться. За то время я с радостью поведаю тебе о том, что пожелаешь услышать, если мне то известно.
Конечно, возвращаться обратно в Имладрис, а затем снова отправляться в путь в Ангмар ей неспродручно, но здесь выбирать не приходится. Сохранность Нерданель куда важнее.
- Прошу, садись верхом на Раумо, он запросто выдержит нас обеих. Или, - она остановилась на мгновение, ощутив неловкость, - быть может, ты хочешь есть или пить? Прости, что не спросила сразу.
Ответом Нерданель на все - добрая улыбка и внимательный взгляд. Что за спутницу послали ей! Честная, открытая, сердечная - взгляда не отвести.
- Ты очень добра, Тауриэль, - нолдэ благодарно склоняет голову. В искренности юной девы она не сомневается нисколько и доверяется ей в ту же минуту. Собственно, и выбор-то у нее невелик. - И я обязана тебе без меры. Надеюсь, не слишком ощутимой станет задержка в твоих делах.
Взглядом будто спрашивая разрешения, делает еще пару шагов, бережно оглаживает конскую морду. Теплое, живое, короткой жесткой шерстью под пальцами. Как давно она ездила верхом? Уже и не вспомнить.
- Raumo, вот как... Хлопот с тобой хозяйке, верно, было?... - шепчет она на квенья ласково, позволяет обнюхать ладонь, тормошит гриву, сама не замечает, как расцветает у нее на губах улыбка.
Так увлекается, что даже не сразу понимает последний вопрос, ловит его смысл только через пару секунд.
- Не беспокойся обо мне, прошу, в этом нет нужды, - оборачивается, наконец, к деве. - Я привычна к долгим дорогам. Была, в крайней мере.
Веками выбиралась она из беспечного, дремлющего Тириона, бежала из него в чащобы и разлоги, когда память одолевала особенно сильно. Не было ни одного места от пика Хьярментира до ледников Арамана, что не знали бы быстрой ее поступи.
Интересно, так ли выносливо новое ее хроа? Сколько пути сможет выдержать?
Раумо действительно силен и надежен: двоих и правда несет непоколебимо, по черным каменистым выступам идет уверенно и даже окружающий внимательный мрак не пугает его. Быть может, конь просто чует смелость своей медноволосой хозяйки. Нерданель не знает наверняка.
В дороге она полностью доверяется своей проводнице: вокруг такая серость и настороженная пустота, что не определить даже сторон света. Это ощущение потерянности в пространстве сбивает Нерданель несказанно, и хвала Эру, что ее встречная ориентируется здесь куда как лучше. Быть может, хоть прояснится к ночи? Как велик этот край? И что привело сюда саму Тауриэль? Внутри у нолдэ много вопросов, но она не спешит задавать их сию же минуту.
На все найдутся ответы в свой срок.
Горный пейзаж движется неспешно, как стенки подвижной головоломки, и, оглядываясь по сторонам, Нерданель молча думает над словами Тауриэль, перебирает их фраза за фразой. Что-то в этом всем не дает ей покоя, как упущенная деталь в чертеже.
Элронд... Элронд... Элерондо... Откуда ей так знакомо это имя - туманное, будто воспоминание о давнем позабытом сне?
Элерондо.
- Тауриэль, скажи... - касается мастерица осторожно плеч своей провожатой. - Верно ли понимаю я, что Элронд из Имладриса - это один из сыновей Эарендиля Хранителя и леди Эльвинг?
Лицо Мореплавателя все еще хранится в ее памяти, цепкой на чужие профили и скулы. Мягкий взгляд, кудри, пропитанные морской солью, и сияющий камень между ключиц. И печать невероятного отчаяния на юном лице - мастерица потом поняла, откуда.
И если и правда едут они во владения его сына - может, и правда сможет она узнать о том, что мучит ее уже вторую эпоху. Теперь ей ничего не остается, кроме как положиться на этих юных детей: просить у них помощи, совета и ответов. Казалось бы, куда им еще обузой покинутая жена из-за Западного моря...
Но таково нынче время, видимо?
[icon]http://i.piccy.info/i9/4a866f9caf715d82ee51e2fb844c7326/1554043911/48421/1310667/nerdanel_ph.png[/icon]
- В словах моих нет доброты, миледи, то лишь помощь, которую, смею надеяться, тебе оказал бы любой, кто повстречал тебя, - улыбается Тауриэль мягко и чуть смущенно отводит взгляд. Ведь взаправду, нет ничего особенного в желании помочь другому. Особенно, коли в той помощи есть нужда.
- Не беспокойся за мой путь, полагаю, в Имладрисе мне простят задержку, - весело подмигнув нежданной спутнице, эллет чуть дергает поводьями - умный Раумо с легкостью, словно не двух эльфиек несет, а две пушинки, ступает по каменистой серой породе, все быстрее и быстрее, пока не переходит на легкую рысь. Увы, галопом здесь не пустишь - слишком коварна эта земля, то и дело проваливается под ногами или острыми каменьями в ноги впивается.
Путь их долог. Тауриэль сама одолела его в десяток дней, увы, задержавшись на Троллистом плато - там снова развелось немало троллей, приходилось с опасливой осторожностью обходить пещеры и ночью прятать коня так, чтобы его не отыскали охочие до конины твари. Теперь-то они иначе двинутся, не через опасный путь, малость в обход, лишь бы леди Нерданель доставить в Имладрис в целости и сохранности.
К дорогам Тауриэль давно привыкла. К одиноким дням пути, когда вокруг лишь разнообразие живописных земель и тихие песни ветров, неизменных и самых верных из всех возможных спутников. Оттого молчание не тяготит ее, пускай, чего таить, вопросов древней мастерице задать хочется немало. Многое слышала о далеких заморских землях, многое поведали ей, много читала в свитках эльфийских библиотек, но разве сравнится сухая хроника или излишне витиеватая речь древних сказаний с рассказами той, кто родилась и жила в тех краях? Едва ли. Впрочем, для расспросов наверняка еще у них отыщется время - пока следует быть осторожными. Ангмар пускай кажется краем пустынным и тихим, населен немалым количеством всяческих тварей.
На вопрос Нерданель ее проводница отвечает охотно и просто, согласно кивнув:
- Все верно, Элронд Полуэльф ныне властвует над эльфийской долиной Имладриса, как и многие сотни лет перед тем. И он взаправду сын лорда Эарендиля и леди Эльвинг. Но он, я знаю, не самый древний эльф, что проживает здесь. Быть может, тебе знакомо имя... - она хотела было назвать привычное ей имя, но одумалась - едва ли то известно той, кто знала эльфа еще под квенийским прозванием, - Лаурэфиндэ. Если не ошибаюсь, он когда-то был среди нолдор Третьего дома, - странно ей произносить это, будто сама видела те времена или хотя бы является родичем им, пускай крови нолдор в ее роду не было. - В Лотлориэне проживает леди Галадриэль, а в Митлонде осталось немало тех, кто некогда служил королю Гиль-галаду. Быть может, среди них есть те, кто тебе известен.
Не желала Тауриэль представлять какого было бы оказаться на месте Нерданель, и сколь сильно отчаялась бы она. Или нет? Ведь ее саму едва ли знал бы кто-то. Не столь она известна среди эльфов, как Мастерица.
- Скажи, миледи, если можешь - почему ты оказалась здесь, в Средиземье? В предыдущий раз, говорили, лорд Глорфиндэль был возвращен дабы помочь победить Врага, так неужели и ты вестница как новой войны, так и благословение Валар? - едва ли следовало бы так говорить ей, но Тауриэль не сумела сдержаться - любопытство оказалось сильнее.
