[icon]http://sg.uploads.ru/yXTfL.gif[/icon][lz]<center><b><a href="ссылка" class="link3";>Боромир</a></b> ¹⁶<br>принц, будущий Наместник Гондора<br><center>[/lz]В Минас-Тирит въезжали празднично – как всегда, казалось бы, и впору даже привыкнуть, но невозможно оно. И словно в первый раз, душа затрепетала, когда с высоких белых стен запели серебряные трубы, приветствуя Наместника Дэнетора, его наследника, и их людей. «Наших людей!»
И даже осень, казалось, расступилась над Белым Городом – прояснилось небо, а лучи уходящего на запад солнца задержались на самом пике горы Миндоллуин подольше, словно и дышал ветер близкой зимой. Все для повелителя и принца! – по ярусам Минас-Тирита поднимались шагом, ибо негоже спешить, пренебрегая радостью подданных. Струились белые стяги, блестели доспехи, а когда солнце все же опустилось, сверкнув на вершине Башни Эктелиона, словно прощаясь, дорогу осветили факелы.
Гнедая кобылка под Боромиром малость спотыкалась, но когда на подходе к Верхнему Ярусу он тронул ее бока коленями, переводя на рысь, встряхнулась  бодро, заржала даже коротко, понесла вперед. В левой руке Боромир крепко сжимал древко со знаменем, а сердце колотилось, как пойманная птица – он возвращается домой, из похода, из боя, живой! – до сих пор болит бок, тянет сломанное ребро. Но от волнения все забывается, любая боль – «я вернулся. Победил, выжил и вернулся», - и он смеется от счастья.
- Фарамир! – кудлатую рыжеватую голову брата как не заметить в толпе? Да его-то Боромир первым делом и выглядывал, когда усталый отряд поднялся на площадку Яруса, к толпящимся встречать Стражам и челяди. Не колебался – сунул древко стяга Йорласу, что тут же, ошую ехал, да наклонился с седла, и ухватил младшего под мышки. Ребро снова заныло, остро, резко, но Боромир того не заметил, рывком поднимая Фарамира к себе в седло. Гнедая немного спотыкнулась, но выдержала, хорошая девочка. И тут идти-то всего ничего, до конюшен!
- Заждался небось, братишка? – громко – тут перекрикивать поднявшийся гам надо, ухмыльнулся Боромир младшему в ухо, и мимолетно обернулся на отца. Раны того были уже в порядке, поистине, чудом, по дороге от Каир Андроса до Минас-Тирита затянулись, словно почти и не было. Но ликом тот, как обычно, хмур.
«Гневается», - впрочем, и пусть. За свои проступки и вольности Боромир готов отвечать. И даже их ожидание, и неизбежность, чего уж там, не перекроют той радости, что в нем сейчас колотится.
- Ну, ох я тебе и расскажу всякого, - по бедру, согласно качнувшись, хлопнула рукоять меча. Тот был в наспех сделанных на Каир Андросе ножнах – простых, открытых, и голубоватая нуменорская сталь поблескивала в отблесках факелов и огней. «Ох и расскажу», - Йорлас склонил голову, дескать, все понял, мой принц, и Боромир тронул гнедую пятками, выводя ее из толпы. Перед ними расступались, а когда стало посвободней, он легко спешился, оставив Фарамира сидеть на лошади, которую повел под уздцы, не замечая усталости в спине и пояснице, после дня-то в седле. Ведь столько всего случилось!
- Знаешь, младший… - начал Боромир – пропыленный, со следами крови на щеке – нынче поутру неудачно задел ссадину на голове, да так и не оттер вновь проступившую кровь как следует, в посеченной мечами кольчуге, с незнакомым мечом на бедре. Не только Фарамиру незнакомым, воины кругом них явно смотрели на великолепный клинок с пристальным вниманием. Закончить вот только Боромиру не дали – к ним спешно протолкался Йорлас.
- Мои лорды, приношу извинения, - и старший из принцев обреченно вздохнул.
- Извини, брат, - конечно же, его отец зовет. Могли ли быть сомнения. Мало того, что сейчас отчитает его, так сказать, для порядка, но еще и повелит готовиться к совету, на котором он, Боромир, должен будет изложить стратегию, которую они обсуждали в Хеннет Аннун. Боромир сильно переглотнул, ладони его, выпустившие поводья, вспотели – вот уж да, дела.
Он был уверен в том, что справится. Только вот…
- Дождись меня, Фарамир! Я приду и все расскажу тебе! – крикнул он уже на ходу, переходя на бег, оставляя младшего на попечение сенешаля.

[icon]http://sg.uploads.ru/yXTfL.gif[/icon][lz]<center><b><a href="ссылка" class="link3";>Боромир</a></b> ¹⁶<br>принц, будущий Наместник Гондора<br><center>[/lz]Карты смялись под стиснувшей их рукой – Боромир немедля спохватился, разгладил, глядя на чернильные полосы, то сплошные, то прерывистые, которые своей же рукой начертал недавно, они едва высохнуть успели. Теперь вот размазались, - и тяжело вздохнул, стоял среди свечей над пергаментами. Вот уж чего не мог ожидать, так это того, что после тех церемоний на Ярусе, затем – разговора с отцом перед его советниками, он окажется там, где, в общем-то, обычно более привычно было находиться Фарамиру.
В библиотеке.
Душно было, и поднявшейся от пергаментов пылью сухо кололо в горле. Пустой желудок заныл болью – о еде Боромир напрочь позабыл, когда ему было велено готовиться к завтрашнему совету, и…
И как теперь такие карты показывать, а? – он устало потер ладонями лицо, сознавая, что, скорее всего, размазал по щекам чернила. Поручить бы это дело старшему картографу, пусть со слов Боромира все запишет и зарисует – у него и рука привычней, но казалось принцу, что нет, так дело не пойдет. Отец непременно поймет, что к чему, и станет задавать вопросы, от которых на душе становилось тоскливо и тягуче. Да, Наместник его любит, но и спуску не дает. Так положено, - принц расправил плечи, выдохнул, и обернулся на заваленные свитками и книгами стеллажи.
- Архивариус! – голос прозвучал сипловато. – Я ухожу, - в покоях найдется все, и чернила, и пергамент, и время все это описать и подготовить. Нечего тут задницу просиживать, к тому же, Фарамир заждался.
Только вначале все-таки неплохо было бы умыться, что Боромир наскоро и сделал.
Факелы и светильники в переходах дворца тепло горели, чуть вздрагивая на студёных ноябрьских сквозняках. В Минас-Тирите, из-за близости Белых Гор, в такую пору даже холоднее, чем на Каир Андросе. «Там их туман укрывает», - безотчетно припомнил Боромир, невольно поежившись – вспоминался другой туман. И еще один туман, - здесь он уже просиял, чувствуя на бедре ставшую уже такой привычной тяжесть меча.
«Он признал меня», - сильный, могучий, верный. Уже ставший продолжением рук – ладно, рук. Все-таки, немного не по росту – но Боромир все равно стал носить его у пояса, а не за спиной, даром, что тот почти полуторный. А в ногах не путается! – он придержал локтем рукоять меча, направляя его, и поозирался по коридорам. Так, туда.
После долгого дня голова его уже почти не соображала, а ранняя осенняя темень и вовсе наводила на мысли, что сейчас ночь уже глубокая. «Младший небось не дождался, и уснул», - с сожалением подумалось Боромиру, и с досадой – если так, то Фарамира будить он, само собой не станет, а назавтра будет занят, с самого раннего утра. Но ведь обещал брату рассказать все! – а Наместник, пускай только будущий, свои обещания держит.
Со вздохом он открыл дверь покоев, и удивленно, но радостно вытаращился, когда в свете свечей на него сверкнула пара голубых глаз.
- Ну ты! – восхитился Боромир выдержкой младшего, проходя внутрь, ногой захлопывая за собой дверь. Пергаменты ворохом обрушились на широкий стол, на котором пятен от чернил было исключительно мало, куда больше – зарубок и ссадин от ударов. Где-то же надо с мечом тренироваться, вернее, всегда ведь надо тренироваться с мечом. – Не уснул? Молодец какой, а. А меня отец сперва задержал, а потом я тут вот… - говоря так, Боромир отстёгивал перевязь с мечом, который бережно, не в пример только что сброшенным пергаментам, положил на резную скамью у стены. И замер, снова глядя на проблески голубоватой нуменорской стали, склонился над ним, улыбаясь как-то рассеянно. Больше ничего словно и не существовало – только Боромир, и этот меч, со слегка изогнутой рукоять, простым и удобным навершием.
- Он из Нуменора, - перевернув меч, Боромир показал подошедшему младшему клеймо в виде звезды у основания рукояти. – И это лучший меч во всем Средиземье, - не-а, ни разу не бахвальство!
- Ух, ладно, - он выпрямился, едва заметно поморщившись. Вот теперь-то в бок опять ударило тянущей болью. Принц скривился.
- Ребро треснуло, - объяснил он Фарамиру. – Сейчас я, погоди немного, - сон и усталость, правда, как рукой сняло теперь, от предвкушения. Кольчугу Боромир снял еще раньше, теперь ребро удерживала только плотная тяжелая кожаная куртка, которая сейчас медленно поползла прочь – в покоях было тепло, так, что даже жарко. А что это там за пергаментами виднеется? О, яблоки!
- Это мне на завтра надо начертить, как мы двигались, - кивнул он на размазанные по пергаментам чернила. – Знаешь, младший… - начать-то с чего?
- Ну, прибыли мы на Каир Андрос, я все осмотрел, как было поручено, - можно и по порядку начать, чего уж там. Боромир хрупал яблоком, не забывая и про хлеб, притащенный заботливым Фарамиром. Золото у него, а не брат! – А потом пересек реку. Там, по донесениям, видели истерлингов, ну и… - он помрачнел.
- Я приказал преследовать их. А нас заманили. Был бой, я потерял людей, - это будто не Боромир говорит сейчас, а кто-то более опытный, умудренный и зрелый.
- Я велел дождаться подкрепления, и… - а вот дальше уже начинались всякие странности и чудеса. Жуткие – по спине опять дрожь пронеслась, будто плеть тумана коснулась спины под рубахой, но от того еще более притягательные.
- Подкрепления мы дождались. И нас один Следопыт, из тамошних, провел болотами так, что истерлинги нас не заметили. Мы взяли их в клещи, брат. Представляешь? Лучники с холма, из-за холма, - Боромир показал ладонью, как, - конный строй! Они гнали истерлингов прямо на нас, на стену щитов! Там мне по голове прилетело, - он ухмыльнулся, показывая, что, дескать, ничего такого страшного, и слегка потрогал шишку сбоку на затылке.
- Я даже сознания лишился, кажется, а потом прихожу в себя, младший, и представляешь что вижу, - он уже без гнева на отца вспоминал произошедшее, только со смехом, - нашего отца я вижу! Он прикинулся простым солдатом, и отправился следом за мной. А я каков глазастый, его до этого не разглядел, - Боромир расхохотался уже в голос. – В дозоре чаркой его наградил, представляешь?

[icon]http://sg.uploads.ru/yXTfL.gif[/icon][lz]<center><b><a href="ссылка" class="link3";>Боромир</a></b> ¹⁶<br>принц, будущий Наместник Гондора<br><center>[/lz]- Командовал, - кивнул Боромир, глядя на Фарамира, у которого глаза на пол-лица так и выкатились, расширившись. – И не влетело, - он покачал головой, чуть отводя взгляд. – Мне… знаешь, хватило того, что из-за моей опрометчивости погибли наши люди. Даже если бы отец отчитал меня, это… ничего не значило бы в сравнении, - он усмехнулся немного горько, и пошарил на столе, среди пергаментов – нету ли попить чего? А, вот кувшин.
- Они были не близко, - прожевав кусок лепешки, пояснил он брату. – Там… моя вина.
Один из пергаментных листов лег на стол перед ним – такой, почище, без помарок. Боромир пошарил в ящике стола, доставая свинцовый карандаш – такими всегда было сподручнее пользоваться, и уверенной рукой прочертил по пергаменту линию Андуина.
- Вот остров – Каир Андрос. Сюда, северо-восточнее, я отправил разведчиков, но они задерживались. Я принял решение переправиться через реку, и идти за ними. Не дождавшись результатов, - отблески свечей скакнули по лицу, по коротко стриженным вихрам. – Вот и попали. Вечерело, - из каких мелочей порой складываются причины победы или поражения! – стемнело рано. А с истерлингами были орки, - Боромир снова склонил голову, стискивая зубы. Его вина. Его опрометчивость.
- Мы отбились, и тогда я понял, что это передовой отряд, разведчики. Орки ведь видят в темноте, понимаешь? Конечно, то, что они спелись с истерлингами, всех встревожило. Но отец и тогда виду не подал, что это он, и не вмешался… - и это тоже, еще одно воспоминание теперь в копилку, жутко постыдных.
- Вот гряда, за которой мы напали на истерлингов, - свинцовый карандаш несколькими треугольничками очертил пики и плато, среди леса. – Орков убили всех, а истерлинги… некоторые сумели сбежать. Возвращаться в Каир Андрос уже не было смысла, и мы отправились в Хеннет Аннун, - прозвание заветной пещеры, главного форпоста в Итилиэне, прозвучало словно музыка. Боромир широко улыбнулся, глядя на младшего брата. Его радостью тяжелую память развеивало, будто ветром – тяжелые тучи.
«Ничего, это в первый раз все так вышло. Теперь-то я буду умнее».
- Там… погоди, про меч я еще расскажу. Отец отговаривал меня от того, чтобы идти в Топи, добивать истерлингов, - всплыли в памяти слова Дэнилоса по прозвищу Ведьмин Муж – «везде опасно. И все правы».
Топь действительно, сама бы забрала истерлингов. Но Боромир и представить себе не мог другого решения, - он глубоко вдохнул. То, что коснулось его затем, ясным осенним утром над Каир Андросом, сейчас будто бы возвратилось.
- Я понимал, что он прав, Фарамир, - карандаш оставлял жирную серую точку на пергаменте, чуть поблескивающую. – Что не должен повторять былые ошибки, и снова идти куда-то без разведки. Тем более – в Мертвые Топи. Но что-то будто бы звало меня туда, - хорошо с Фарамиром – можно говорить все как есть, не пытаясь показаться старше или серьезней. Младший ж все равно смотрит так, будто насквозь, - Боромир слегка пошевелил плечом, безотчётно потерев больной бок. Болело, но несильно. Прилетало и посерьезней ему.
- И там было жутко, - как картографы обозначают болота? Черточками. Только вот это черточки на пергаменте ничего не могли передать.
Ни мертвой тишины над стоячей водой, ни веками пожухлых, мертвых трав. Редко встречавшиеся там деревья – низкие, корявые, стелющиеся, походили на обугленные исполинские руки, что когтями тянутся из тростников. Гиблое место. Страшное. И он повел туда свой отряд, он пошел туда, вопреки отцовской воле? – «да».
Весь поход, по сути, только и делал, что спорил с отцом, явно, или нет. Но… - взгляд невольно ищет лежащий на лавке меч.
- Там был туман. Он… словно имел голоса. Шептался. Неба было не видать, руку вытянутую – не увидеть. И нечем было дышать, - опершись на локти, Боромир смотрел на карту, рассеянно покручивая свинцовую палочку в пальцах. – И чувство было, что те, кто пал там, в Мертвых Топях, гневаются тому, что мы туда явились. Я столько раз пожалел, что мы туда отправились, Фарамир… но у меня был козырь, - он хитро улыбнулся, просияв. Да, с Дэнилосом вышло просто чудо! Из мелочей складываются поражения, но из них же – и победы.
- Помнишь, я говорил про Следопыта с Каир Андроса? У него была флейта. Да, вроде самая обыкновенная, но она разгоняла туман. И отгоняла призраков звуком, - сердце забилось чаще – он как наяву услышал это сухое, зовущее из топи пение, тонкое и тоскливое, и все-таки отчего-то не безнадежное.
«Как будто голос тех, кто погиб, но не сдался».
- Он помог нам пройти дальше. Мы схлестнулись с истерлингами, и так… наш отец добыл этот меч, - Боромир замялся. – Не в бою, - как мог бы подумать Фарамир. – Он был на дне болота, я… я не успел увидеть, как это случилось. Суматоха была.
«Отец провалился в этот бочаг, он не всплывал. Йорлас держал меня, кажется, я ему нос едва не разбил, вырываясь, затылком», - сенешаль обиды не держал, впрочем.
Но меч…
- А мой старый будто в воду канул, серьезно. С истерлингами я бился, схватив глефу одного из них. Еще до… до того, как наш отец добыл этот меч.
Прежде чем провалиться в воду, Наместник словно что-то увидел. Кого-то, - Боромир крепко зажмурился, на мгновение.
Отец пошел в ту сторону, сознательно. Но об этом он брату не станет рассказывать. Не сейчас. Просто потому что не знает, как.
И про то, что меч оказался непростым, и взял кровь того, кто его нашел – тоже не скажет.
Но в мече нет зла, - от стола разогнувшись, Боромир шагнул к скамье, взял меч  за рукоять – тот блестел спокойно и словно приветливо. Оказавшись на пергаментах, заиграл полосами дола, отражая огни свечей. Боромир нащупал руку Фарамира, и положил на крестовину меча.
- Там звезда у основания, посмотри, - меч не причинит вреда младшему, он уверен в этом. Сильный, гордый и ясный.
- Надо раздобыть тебе такой же, вот что я думаю. Обязательно раздобудем, - кивнул он сам себе. Ведь недаром же собрался в Топи – возвращать их. Однажды. Однажды – непременно.
«Тьма уйдет с наших земель – и этому мечу благодаря».

[icon]http://sg.uploads.ru/yXTfL.gif[/icon][lz]<center><b><a href="ссылка" class="link3";>Боромир</a></b> ¹⁶<br>принц, будущий Наместник Гондора<br><center>[/lz]- Пф! Картограф, - беззлобно фыркнул Боромир, наблюдая за руками младшего, что подрагивали, но меч держали. Вроде бы. Не уронит? – нет, лопнет от натуги, но не позволит себе уронить. Не таков у него братишка, - он смотрел на Фарамира с гордостью, но боковым зрением все же покосился на карту. Излучина? Он и не помнил особо тамошний рисунок берега, хоть и проходил именно этой излучиной. Не до того было, все-таки. Но подправить стоит, наверное – у Фарамира глаз верный, пустого говорить он не станет.
Боромир присел на край стола, жуя одно из немногочисленных оставшихся яблок – их он любил, так что явно им недолго осталось. Но Предвечный с ними, с яблоками, - глазами он напряженно следил за явно тяжёлым мечом в руках Фарамира; чуть сощурился, когда тот взмахнул им, и ухмыльнулся, когда весом меча щуплого братишку повело. Ничего, этого следовало ожидать. Он-то помнил прекрасно, как пытался подчинить себе этот меч, как он вот схоже вел его тяжестью, не давал владеть собой, и не давал владеть телом – но Боромир одолел его.
Фарамир заговорил, быстро, бойко, почти требовательно. Ишь, загорелся, - ухмылка переросла в небольшой зевок, который Боромир прикрыл предплечьем.
- Давай, - согласился, потому что, по правде сказать, перед глазами уже и линии все плыли, а уж чтобы рассчитывать верное соотношение масштаба, и речи не шло. Он скорее уснет лицом в эти самые карты, чем сообразит. – Это будет очень кстати, - он дохрупал яблоко, и отправил огрызок в камин, метким броском, затем сам подошел к нему, и снял с каминной полки канделябр. Если младший собрался рисовать, то глаза ему портить незачем.
- Дэнилос-то? Он здесь, в Минас-Тирите. Я приказал, чтобы его разместили в крепости. Дэнилос, так его имя. Он странный, немного пугает даже. Но он принес мне клятву, Фарамир. Он поклялся служить мне, - Боромир замолчал, только глаза в свете свечей горели чувством, обоим понятным.
Свой человек – это не Йорлас, что приставлен был к принцам с тех времен, когда старший из них стал входить в пору отрочества. Он тоже поклялся служить им, но еще раньше он приносил клятву Наместнику, и все о них, о Боромире с Фарамиром.
Свой человек – это признание. Первая полученная клятва – первое подтверждение тому, что способен быть военачальником и вождем не только по праву рождения.
- И мы отправимся в Топи. Непременно. Только надо как-то уломать отца, - Боромир серьезен. – Он к ним… чувство такое, что они для него были хуже Мордора, младший. Я возьму тебя с собой. Обещаю. Сделаю, брат, что смогу, - «да куда ему, там я перетрухнул, как незнамо кто, а он еще младше, и слабее!»
Обещание есть обещание. К тому же, если с ними будет Дэнилос, и его чудо-флейта, то и духи с призраками будут не страшны.
Потрепав вроде как понурившегося младшего по волосам, он взял его за плечо, и перехватил меч из его руки. Не красуясь, так, просто – легко, и бережно положил на стол. Он – меч, не стол, вестимо, третий, и весьма важный участник их беседы. Пусть… слушает.
«Да ты как дитя малое, эй», - сам себя одернул Боромир.
- Честно сказать, Фарамир, - он вздохнул, глядя на черточки на пергаменте – обозначение Топей, будь они неладны, - я не хочу туда возвращаться.
Приключения приключениями, и рассказывать о них под потрескивание камина и при свете свечей здорово, хоть и жутковато, но самому помнить этот удушливый холодный ужас, который разрывает голову изнутри, который шепчет, плачет и молится… нет.
- Но это мой долг. Наш долг. Отца, мой, и твой. Топи когда-то принадлежали Гондору. Это место великого сражения, место памяти, где воины Последнего Союза сражались с Тьмой. Получается так, что Тьма победила? Нет, не бывать этому. Я думаю, что отец противится этому, потому что оно… - Боромир слегка замялся.
- Не приносит пользы. Сам посуди, это ведь болота. И кладбище. На дне бочагов лежат нетленные мертвецы. Отец наш считает, я думаю, - поскреб подбородок, слегка тронутый еще мягкой щетиной, - что их попросту не стоит тревожить. А вести туда войска? Опасно. Я сам видел, как наших воинов скручивало неведомой силой, и они не могли дальше и шагу ступить. Я не отговариваю, Фарамир, - он поднял ладонь. – Я просто думаю вслух. Так, вот тут северней веди, ага, - это уже к карте относилось, над которой младший – ишь, памятливый какой! – уже колдовал.

[icon]http://sg.uploads.ru/yXTfL.gif[/icon][lz]<center><b><a href="ссылка" class="link3";>Боромир</a></b> ¹⁶<br>принц, будущий Наместник Гондора<br><center>[/lz]Боромир недолго посмотрел на карту, нарисованную младшим. Рука у того верная, сам бы он так не смог – вечно все размашистым выходило, слишком широким. Сколько пергамента он в свое время перепортил так, не счесть. А у Фарамира, вишь, все складно да ладно, сплошная каллиграфия.
- Тут скалы по левую руку, обозначь, - он склонился к столу, чуть щурясь, прикидывая протяженность скал, так, чтобы не наврать. – Вот досюда, - и ногтем оставил метку на пергаменте.
Посторонившись, Боромир оперся локтями о столешницу, раздумчиво глядя перед собой. Он вспоминал людей, мужей на Каир Андросе и в войске. Вслух они не роптали, но Боромир чувствовал молчаливое неодобрение их, неодобрение, вызванное его, наследника, решениями. И точно так же помнил, как некоторые перешептывались, дескать, немного чести оказаться павшими в первом выезде будущего правителя! «Павшими», - тяжелым колоколом отдалось в уставшей голове слово, и он с силой потер виски.
«Но никто не остался там, как мертвецы войны Последнего Союза», - слабое утешение, но что-то в душе Боромира все же вздрагивало с облегчением при мысли, что голоса погибших мужей Гондора не присоединятся к голосам тех, кто пал там прежде. «Потери неизбежны» - так говорили ему все наставники, но он отмахивался беспечно, бахвалясь, что уж у него-то потерь не будет.
Что же, вот жизнь и показала. Себя оправдывать, впрочем, Боромир не собирался. И от того, что брат понимает, с этим было проще… смириться, свыкнуться? «Вряд ли с этим вообще возможно смириться», - он зажмурился на мгновение, вновь видя перед собой скрученного ужасом бойца, которому порывался скомандовать, дескать, что за непорядок! Встать и вперед! – а язык к нёбу прилип командовать.
«А убитые истерлинги все-таки останутся там», - мелькнуло холодком по спине, и Боромир незаметно повернул голову, как если бы ему почудились какие-то голоса. Усмехнулся про себя, и слегка передвинул руку Фарамира, в которой снова карандаш, теперь уже правее.
- Хорошо выходит, - и не усталость тому причиной, что, глядя на рисунки младшего, Боромир видел и заросли мертвых тростников, и неподвижные плоские скалы, и деревья с корнями-корягами. И серое небо, непроглядное, затянутое липким туманом.
- Если бы… - он не знал, что ответить. Это на словах все просто – отгони звуками флейты туман и призраков, контратакуй, праздную победу. Но Фарамир не ходил там, по вязкой грязи, по духоте, в которой истлевал любой боевой дух. Флейты Дэнилоса, Боромир то помнил отчетливо – хватило только на то, чтобы вывести отряд. Не отвлекаясь на бой, тем более, затяжной, каковым ему непременно стать в болоте.
- Я спрашивал Дэнилоса, где он ее взял, - кивнул Боромир. – Он ответил, что в Топях, - взглядом он было метнулся к окну, за которым темень сгустилась уже непроглядная. – Его… хорошо, что я забрал его с Каир Андроса. Помнишь, я сказал, что он странный? Мне рассказывали про него, что когда-то он был обычным, а потом заблудился в Мертвых Топях.
«Слушал, смотрел, искал, слышал ветер», - сухим шепотом всколыхнулось в ушах, и Боромир торопливо зажмурился.
- Он на тебя смотрит – и будто видит, что у тебя на душе. И это пугает, - честно поделился он с братом. – Особенно… - нет, нехорошо такое говорить про отца. Но это же Фарамир! Ему это можно услышать.
- Даже когда разговаривал с нашим отцом, - понизив голос, добавил он, взглядом показав, что Наместнику это совсем, совсем не понравилось. – Да, он эту флейту видел. Но не придал значения, - Боромир вздохнул.
Наместник дальновиден, и куда более опытен, чем они с Фарамиром трижды вместе взятые. И если перспективы в освобождении мертвых Топей он не видит, то так тому и быть, верно? – легко послушаться. Легко подчиниться, но Боромир намного упрямей вот этого самого «легко». И путей таких вот легких не ищет.
- Я завтра, если время улучу, покажу тебе Дэнилоса, - а про себя принц понадеялся, что умеющий исчезать, словно тот самый туман, Следопыт не растворится где-нибудь в Минас-Тирите без следа.
- Закончил? Ого. До чего славно получилось, Фарамир, - карта и впрямь была отрисована замечательно. Боромир не нашел, к чему придраться, а может, за него уже усталость говорила? – скрипнул край кровати, на который он сел с удовольствием, сейчас только ощутив всю ломоту в теле после дня в седле. Стянул сапоги, с наслаждением назад откинулся, чувствуя, как кровать медленными теплыми кругами плывет под ним.
- Чего тут было без меня? Рассказывай, - Боромир еще разок зевнул, украдкой. Не потому что неинтересно – сон одолевал, зараза.

[icon]http://sg.uploads.ru/yXTfL.gif[/icon][lz]<center><b><a href="ссылка" class="link3";>Боромир</a></b> ¹⁶<br>принц, будущий наместник Гондора<br><center>[/lz]За окном уже стемнело, сгустилась ночь – «осень, о чем я думаю», - вяло мелькает в голове, Боромир вздохнул про себя, вспоминая, как такая же темная ночь, холодная, с секущим острым, будто стрелами, дождем, едва не отняла его собственную жизнь – совсем недавно. Как отошел от лагеря слишком далеко, и нарвался на орочью засаду. Надо же было таким болваном быть, эх, командир, - ругнув себя еще разок, он прислушался к голосу брата. Кобыла? Кобыла это хорошо, а жеребёнок – еще лучше.
Рохана, значит…
Только что-то голос у братишки невеселый, будто опять неловкость какая взяла. Он скосил глаза на Фарамир, повернулся на бок, чувствуя, как кровать немилосердно втягивает в себя, как мысли уже путаются. Но надо сохранять здравый этот, как его… ум, и трезво мыслить, - поморгав, Боромир все-таки сел, и резко потер виски, пока те не запекло горячим.
- Хорошее имя, - он широко усмехнулся, вспоминая Теодреда, сына короля Теодена. И то, как однажды спихнул роханского наследника в фонтан под белым Древом – вот смеху-то было! правда, всыпали Боромиру тогда по первое число, но оно того стоило! И матушка еще была жива… она, конечно, не одобрила поступка Боромира, но не бранила потом. А Фарамир… Фарамир тогда едва ходить научился, так что вряд ли помнит что-то такое.
«И матушку он тоже почти не помнит», - что за мысли идут в голову вообще? – он заставил себя сосредоточиться на том, что говорит младший брат, хмурясь, и едва заметно кивая.  И когда в голосе Фарамира прозвучала гордость, вскинул на него глаза – и широко улыбнулся.
- Ну точно, скоро вместе в поход отправимся, - он потрепал Фарамира по кудлатой голове. – Молодчина! Значит, настоящий меч? Завтра в оружейную пойдем. Будем тебе подбирать по руке. Может быть, на будущее, - их оружейник, Боромир в том уже убедился, был мастером своего дела, и умел подбирать мечи так, что те, поначалу трудя руку, затем словно раскрывали ее истинную силу. И помогали затем в бою.
До боев – настоящих, Фарамиру далековато, Боромир здесь судил, не преувеличивая. Если уж сравнивать, то в годы младшего братишки он был на полголовы точно выше его, и в полтора раза шире в плечах. Чего-то Фарамиру пока просто не по силам, но это ненадолго, это только до поры. Он все быстро схватывает, местами даже быстрее, чем Боромир. А сила тела – дело наживное. Ну и сам Боромир непременно рядом будет, дабы помочь или подсказать. Иначе закаляются воины – так говорят, но Боромиру решительно все равно. Братишка у него толковый и не боязливый. Местами даже его самого отчаянней.
- Скажу, - кивнул он, прикидывая про себя, как бы завтра половчее с этим вопросом к отцу подобраться. Да и впрочем… а чего ловчить? Напрямую и спросит. Тот, вестимо, еще недоволен за случай с мечом, - по сердцу аж полоснуло стыдом, и теперь запекло не только виски, но и щеки. Да-а… после того как отцу в глаза смотреть?
«Ну, сегодня же смотрел, и ничего, не помер. И завтра смогу», - потому что ничего такого не случилось, хотя отец произошедшего, конечно, не забыл. Но он благородный человек, не станет припоминать сыну его… ошибку ли? Он вывел черное колдовство – «нет, не черное», - торопливо добавил Боромир по себя, бросив быстрый взгляд на меч. Все ведь в итоге стало хорошо? – он все время пути от Каир Андроса твердил себе это, и сейчас вот тревога навалилась с новой силой. Боромир сцепил руки, лежащие на коленях, в замок, выдохнул.
- Скажу. И жеребенка мы тебе раздобудем. Эй, ты чего нос повесил? – показалось, или братишка посмурнел слегка. – Думаешь, отец откажет? Ну так а я буду уговаривать. Ничего, - поборов холодок страха в сердце, повторил Боромир, - уговорю. Все будет хорошо, - и не сказал бы, чему эти его слова – для Фарамира, или для себя самого, собственные тревоги унять.

[icon]http://sg.uploads.ru/yXTfL.gif[/icon][lz]<center><b><a href="ссылка" class="link3";>Боромир</a></b> ¹⁶<br>принц, будущий наместник Гондора<br><center>[/lz]Боромир рассмеялся, небольно дернув Фарамира за вихры.
- Да я сразу тебя понял, чего ты меня уговариваешь. И нет, сейчас глядеть не пойду, - заявил он, вздыхая, чувствуя, как теперь-то ломота пополам с усталостью берут тело непреклонно, словно в тиски. – Коня твоего, - ясное дело, что жеребенка еще. Но как тут было не поддеть, по братски-то?
К тому же, из жеребенка выйдет конь, это любому понятно, - на сей раз Боромир зевнул уже широко, не скрываясь, и поморгал слезящимися глазами. Какие еще конюшни… меньшой небось так напирает еще и потому, что показать хочет, сообразил он уже вяло слушающейся головой, но разум еще не весь заспал – ясно же, что от такой ночной прогулки переполошатся все конюшни. А кому это надо?
«Мне вот уж точно не надо», - обычно охочий до проказ, даже мелких, сейчас Боромир был способен только носом в подушку проказить. И даже мысли о том, что-де, наследнику престола не пристало выказывать слабость, и вообще, сейчас где-то улетучивалась на полу, рядом со сброшенными сапогами.
К тому же, перед кем тут храбриться-то? перед Фарамиром? Да тот и без того все видит, не слепой.
- Сиди, о чем разговор, - небось хочет еще карты порисовать. «Или меч поглядеть?» - ревниво кольнуло, и Боромир глянул на Фарамира из-под ладони, которой потирал лоб, опять борясь со сном, и слегка поежился – сломанное ребро опять отдалось болью.
- Ты что-то смурной какой-то, - сдвинув брови, Боромир взглянул брату в глаза, положил ладонь ему на макушку. – Рассказывай, что стряслось, - почти потребовал, все-таки поднимаясь. Надо повязку сменить.
- Давай, я сейчас, - подбодрил он братишку, опять уходя за перегородку, и сбрасывая рубаху, а следом за ней, морщась, размотал уже порядком ослабшие полотняные ленты. Давешний кровоподтек расползся по боку еще шире, и болел, кажется, теперь отчаяннее. Боромир поморгал, с шипением сквозь зубы к нему прикасаясь, и возвратился к Фарамиру уже парой скаток бинтов. По разгоряченному телу повело легким сквозняком – а может, холодком о памяти.
Если тут кто смурной, так это сам Боромир, - на мгновение он замер, глядя в огонь, видя в нем не то, что хотелось бы – не тепло родного, отчего дома.
Но странное пламя в отцовски глазах. А еще зачем-то вспомнилось, как сидел в гарнизоне Каир Андроса, и точно так же вот мрачно смотрел в огонь, перебирая свои промахи и ошибки.
Конечно, потом к нему пришла та девчонка, и все стало намного лучше, но до сих пор не отпускало его угрюмое предчувствие. Дело ли в мече? – взгляд опять упал искоса на темную полосу убранного в ножны меча. Или снова гадает он о том, чем ему аукнется то, то он…
«Нет», - быстро глянув на Фарамира, сказал Боромир сам себе. Не сейчас он будет рассказывать брату эту странную историю. Страшную даже в чем-то. Потому что решиться поранить родного отца – это никому из них в голову не могло прийти.
А теперь вон, ишь как вышло. Самому бы это в голове еще уложить.
- Я сам, - кивнул Боромир на бинты, постепенно выравнивая дыхание. Кроме кровоподтека, на плече бугрилась уже подсохшая ссадина от пропущенного удара истерлинга, но рукой это двигать не мешало. О том, что руки могло бы уже и не быть, не защити принца кольчуга и поддоспешник, этот самый принц как-то и не думал. Цела же, верно? И двигаться не мешает.

[icon]http://sg.uploads.ru/yXTfL.gif[/icon][lz]<center><b><a href="ссылка" class="link3";>Боромир</a></b> ¹⁶<br>принц, будущий наместник Гондора<br><center>[/lz]Боромир слушает, хмурясь – не остыла в нем, оказывается, еще память о том, как истерлинги действительно налетели вороньем. Но не страшным, как в рассказе Фарамира, - поморгав немного постепенно соловеющими глазами, на братишку он смотрит все-таки ясно, - а всполошённым, испуганным. Как свистели тогда смертоносные светлые стрелы с холма, как стальной щетиной всколыхнулся строй, и как гневно пели рога, выводя сигнал атаки, гневно – и яростно.
И было что-то короткое, постыдное, пожалуй – миг, когда ноги Боромира вроде как дрогнули, а сердце сжало странным чувством – не страхом, а… оторопью, что ли. И ненастоящестью происходящего – но тяжесть щита, уверенная, увесистая, а также меч в правой руке быстро вернули его в происходящее. Длилось это не дольше одного удара сердца, а тогда оно колотилось у Боромира часто-часто, и сейчас – дома уже, в покоях, он невольно коротко задевает себя по шее, где пульс опять стучит, часто, дробно, словно конский галоп.
Выдыхает он медленно, обхватывая затылок пальцами, и чуть улыбается, краем рта – нет, все это только сон. Переволновался младший за него и за отца, вот и… привиделось всякое.
А истерлингов на тангайл Боромира гнал конный отряд мужей Дол Амрота, и на мгновение сердце снова заламывает – гордостью, в которой нет страха. И новым отчаянным желанием – «ещё!»
Побеждать не просто приятно. Побеждать, в своем праве будучи – рад этого, оказывается, он и рожден – Боромир, сын Дэнетора, из рода Хурина, - тени раздумий, и недоброй памяти о минувшем сходят с его лица, и он помигивает младшему брату, улыбаясь уже шире.
- Если и снятся, Фарамир, то я не помню. Забываю, - пускай и свербит недобрый холодок где-то посередине спины в позвоночнике – мало ли, мало ли, мало ли? Но все это – детские забавы, ерунда. Он – воин, и незачем ему обращать внимание на собственные страхи, которые так вот… могут явиться в скверных кошмарах.
Потому что немного лукавит Боромир. И есть скверные сны, которые посещают его иногда – повторяются  скорбным ужасом. Но и о них Фарамиру лучше не знать – потому что снится Боромиру скончавшаяся матушка. В этих снах он знает, что может спасти ее, будто бы недуг Финдуилас – это страшный зверь, и ему всего-то надо не отступать, атаковать! – но тело его прошивают тяжелые черные стрелы, и он валится на колени, бессильно глядя в раззявленную черную пасть чего-то неведомо, и с обреченной тоской в сердце понимает, что ничего не смог и никого не спас.
А потом слышит тихий голос матери, умоляющий его не грустить, и просыпается.
Скверно, что глаза от этого почему-то мокрые.
Ну, теперь он взрослее, - вздох опять отдается в ребрах тяжесть, но бинты ложатся проворно и легко. И, если приноровиться, то боль не так уж и мешает двигаться.
- Сны – это только сны, Фарамир. Они остаются там, где были, там, где тебя посетили. Жуткий у тебя был сон, я понимаю, но ты просто переволновался за нас с отцом, - он кладет братишке руку на плечо, подмигивая. – Спасибо. Но все хорошо, мы ведь возвратились живыми, - а что немного ран и синяков – так это тьфу, мелочи, - Боромир сгребает младшего за плечи здоровой рукой, и негромко смеется.
- Все, чего ты нос повесил? Не бери такое в голову, - а у самого отлегло малость, потому что боялся, вдруг случилось чего серьезней. Чего – сам сейчас не сообразил бы, ибо голова тяжелая от усталости.
- Ладно, младший… ты посидеть еще хотел? Сиди. А я спать лягу, сил уже нет, голова тяжеленная, - выпустив братишку, Боромир забрался на кровать, и плюхнулся в подушки, словно в мягкие облака. – Хорошо дома-то как…
Мужчине и воину пристало, вестимо, спать на жесткой земле и под открытым небом, но… Но да ладно. Боромир, в конце концов, заслужил теперь отдохнуть как следует.
- И не вздумай, все-таки, такую чушь думать, слышишь? Обещай, – он приоткрывает один глаз, и впечатывает ладонь в руку Фарамира. та пока еще маленькая – «пока еще», и детская рядом с широкой и мозолистой ладонью Боромира, но это только пока.
- Назавтра и про коня помню, и про меч тебе. С отцом поговорю, - «тот все-таки должен уже и отойти после случившегося. А если нет – стану спорить и упрашивать», - осаживает Боромир в себе страх, в сон проваливаясь быстро, будто в омут.
Но безо всякой уже скверной памяти.