Жизненный путь Алека был предопределён с самого начала: бесконечные тренировки, обучение, миссии, женитьба по достижению совершеннолетия и впоследствии получение одной из руководящих должностей. Просто, чётко, понятно, а главное, это всё не подлежало обсуждению. Из Александра растили образцового нефилима, хорошего бойца, настоящего лидера, который должен был осознавать, что такое долг, правила и закон, эмоциональная составляющая человеческой натуры не просто отходила на второй план, её фактически оттеснили, не уделяя ей ни малейшей роли в жизни парня. Неудивительно, что он вырос серьёзным и замкнутым человеком, но считал это абсолютно нормальным. Алек не знал другой жизни, зато видел, как его родители относились к Иззи, не такой идеальной, но более эмоциональной, открытой, живой. С Джейсом всё было понятно, ему прощали многое, от него требовалось быть отличным бойцом, не больше, а потому на все его шашни приёмные родители с удовольствием закрывали глаза. Изабель постоянно выслушивала материнские упрёки, Мариз не нравилась одежда дочери, её манера разговаривать, её окружение, её связи с нечистью — список можно было продолжать бесконечно. Да что уж там, урождённая Трублад и в старшем ребёнке видела много недостатков, и это при том, что Алек всегда следовал букве закона, не нарушал правил и отчасти сдерживал и парабатая, и сестру. Он тратил по несколько часов в день на тренировки, участвовал в миссиях, в рейдах, зачастую отказывая себе в отдыхе. Теперь же он делал новый шаг в угоду семье — женился на Лидии, такой красивой, ответственной, законопослушной, но совершенно чужой ему девушке. Она могла бы стать Алеку хорошим начальником, коллегой, да хоть бы и напарницей, а вот в качестве жены Лайтвуд её представлял крайне слабо. Впрочем, он сам сделал ей предложение, а теперь старался как можно меньше думать о грядущей свадьбе: Александр знал, как будет проходить ритуал, знал руну, которой должен будет связать свою жизнь с Лидией, остальные организационные вопросы его не касались. Это обручение должно было случиться, того требовал долг перед семьёй, и именно поэтому Лайтвуд даже и не думал, что есть другие варианты. Он женится, уже скоро встанет с Лидией перед алтарём и начертит на её руке брачную руну, вопрос решён, и рассмотрению не подлежит.
И если всё так правильно, то почему же Алеку даже и не думает о будущей свадьбе? Не проводит времени с невестой, ограничиваясь одними только короткими деловыми разговорами? Почему все его мысли заняты совсем другим существом?
Когда-то Алек думал, что влюблён в Джейса. Он восхищался своим парабатаем, они поддерживали друг друга, страховали на заданиях, были связаны самой прочной связью на свете — неудивительно, что Лайтвуд спутал привязанность к напарнику с настоящей любовью. Впрочем, он никогда и не рассчитывал на развитие этих отношений, романтическая связь парабатаев запрещена законом, так что Алеку оставалось только хмуро смотреть на новых пассий Джейса, неодобрительно высказываться по поводу его любвеобильности, а позже ещё и предвзято относиться к Клэри, которая явно запала Вэйланду в душу. Наверное, Лайтвуд и сам никогда бы не понял, что испытывал к парабатаю только братскую любовь, если бы судьба не столкнула его с совершенно волшебным мужчиной.
С Магнусом Бейном.
Случайная договорная встреча, которая была нужна нефилимам для проведения сделки с магом, обернулась персонально для Алека чем-то большим. Теперь уже глупо отрицать, что Магнус ему понравился, было в нём что-то особенное, чарующее, и дело не только в вычурной одежде и манере разговаривать, но и в том взгляде, которым Бейн внимательно смотрел на Лайтвуда. Александр помнил, как держал мага в своих объятьях, крепко сжимая его ладонь своей, пока Верховный регент пытался вытащить Люка фактически с того света; можно сказать, что именно тогда Лайтвуд вообще впервые обнимал кого-то, кто не был членом его семьи. Алеку понравилось чувствовать чужое тепло, оказывать поддержку, проявлять заботу, и получать то же самое в ответ.
Жаль, что этот интерес надо как можно быстрее отодвинуть в сторону, через несколько дней Александр будет женатым человеком, и не престало ему так смотреть на Магнуса. И всё же от очередного приглашения в лофт Бейна Лайтвуд отказываться не стал: маг ведь защищал Иззи на суде? И делал это старательно, а по итогу ничего не получил взамен. Нет, Алек не собирался сегодня ничего ему эдакого предлагать — и неважно, что от одних только воспоминаний о требовании платы, от этого «моя цена -ты» и сейчас мурашки бегут по коже, и становится тяжело дышать.
Стоит ли лишний раз подчёркивать, что Алек только и искал повода для встречи? Он впервые был в ком-то настолько заинтересован, его тянуло к Магнусу, отрицать это было глупо, но необходимо. Лайтвуд вздохнул, а затем толкнул дверь лофта, заранее зная, что Бейн не будет запирать замок. Он справится. Они просто поговорят, ничего больше.
- Магнус? - Алек сделал несколько шагов вперёд, проходя в комнату. - Ты хотел о чём-то поговорить?
Интересно, а было ли это тоже всего лишь поводом для встречи? Магнус, в конце концов, мог поговорить и по телефону, в крайнем случае мог придти в Институт... Лайтвуд тяжело выдохнул, восстанавливая дыхание, и покрутил головой по сторонам, силясь понять, а дома ли Бейн.

Александр всегда тяжело сходился с людьми, он мог ещё как-то-то поддерживать рабочие отношения, но в душу к себе давно уже никого не пускал. До недавнего времени Джейс, по сути, был единственным человеком, кто не приходился Алеку кровным родственником, но при этом сумел стать настоящим другом и даже больше, парабатаем, частью его собственной души. Вэйланд и вправду должен был быть особенным, раз сумел найти подход к настолько закрытому человеку, коим являлся первенец Лайтвудов, наверное, поэтому Алек и обманывался, принимая свою привязанность к названому брату за настоящую увлечённость, ту нежную симпатию, которую не испытывают по отношению к родственникам.
Странно, что подобные чувства у него вызывал представитель нежити, один из известнейших и сильнейших магов современности — одним словом, существо, к которому ему с детства пытались привить настороженное предвзятое негативное отношение. Александру говорили, что к любому представителю нижнемирцев надо относиться как к потенциальному врагу и лжецу, следить за каждым его действием, взвешивать каждое адресованное ему слово и не забывать, что предназначением нефилимов было не только уничтожение демонов, но и защита простых смертных от влияния нежити. Наверное, ни Роберту, ни Мариз и помыслить не могли, что все их речи и воспитание обернутся совсем не тем, на что они рассчитывали. Короткие романы Изабель с представителями нежити родителей совсем не радовали, и они регулярно высказывали своё мнение об этом дочери, но Иззи всегда была упряма и делала так, как считала нужным. Алек же одно время был прямо-таки образцовым нефилимом: тренировки, миссии, никаких лишних связей. И так вплоть до неожиданного знакомства с Магнусом; кто бы мог подумать, что Бейн всего лишь представится и отвесит парочку смешливых комментариев о сумеречных охотниках, но тем самым вызовет у Александра интерес к своей персоне. И не просто интерес — ничего подобного Лайтвуд раньше не испытывал, даже по отношению к Джейсу.
А сейчас Алек стоит у Магнуса в лофте, смотрит на мага и думает, зачем вообще сюда пришёл. Бейн хотел поговорить? Вряд ли о чём-то серьёзном, если бы у него была действительно важная тема для разговора, он бы позвонил, а не ждал, пока у Лайтвуда появится свободное время для похода в гости. Собственно, то, что Магнус до сих пор так и не озвучил причину для приглашения, подтверждало догадку Алека о том, что у мага не было конкретной темы для обсуждения. Так зачем же он позвал? И зачем Александр всё-таки согласился? Лайтвуд нашёл себе оправдание, убедив самого себя в том, что просто пошёл навстречу существу, которое значимо помогло всему сумеречному виду вообще и нефилимам в частности, и при этом не попросило никакой оплаты. Было ли это той причиной, которая привела Алека сегодня в лофт бруклинского мага? Проще всего было ответить утвердительно, но проще — не значит правдиво. Лайтвуд не был уверен в том, что на самом деле испытывал к Бейну, но знал, что грядущая свадьба с Лидией изменит его жизнь навсегда и, кажется, не в лучшую сторону. Одним лёгким росчерком стеле Алек поможет семье, но вместе с тем окончательно утопит сам себя, связывая свою жизнь с человеком, к которому не испытывал ничего, кроме чисто профессионального уважения. Но мог ли он поступить иначе? Так много вопросов и сомнений, и с каждым днём их становится всё больше...
— Любовь не спасёт мир от Валентина и его приспешников. Не уничтожит демонов. Она только отвлечёт от выполнения работы.
«Dura lex, sed lex», «закон суров, но это закон» — именно этим выражением можно было описать все те простые истины, которые Лайтвуды старательно прививали своему первенцу. Алеку всегда говорили, что нефилимы должны ставить защиту правопорядка во главе угла, что нет ничего важнее соблюдения тех норм и правил, что были приняты Конклавом, что всех нарушителей надо как можно быстрее изолировать от общества и предавать суду. У нефилимов есть миссии, если задания, которые должны быть санкционированы и одобрены руководством, есть правила, которые должен знать и которым должен следовать каждый сумеречный охотник, есть традиции, которые нужно соблюдать — именно это Александр слышал в течение всей своей жизни, но теперь сомневался в абсолютной правильность каждого из этих суждений. Судить о детях по родителям, сохранять холодный нейтралитет с нежитью, не позволять себе лишних эмоций -  такой жизни хотел для себя Лайтвуд? Кажется, теперь ему было нужно больше.
Александр устало выдохнул, а затем сделал несколько шагов к дивану, уселся на самый его краешек.
— По крайней мере, меня этому учили.

Думать о себе Алек действительно не умел, его растили, прививая совершенно иные приоритеты. Имел ли он права заботиться о своём личном счастье, забывая о благополучии семьи? Уделить всё время собственным проблемам, отвлекаясь от проблем сохранения порядка в сумеречном мире? Мог ли он, в конце концов, ставить любовь и личные привязанности выше долга? До знакомства с Магнусом у него даже не появлялось таких мыслей в голове, но теперь они проскальзывали всё чаще.
Алек всегда был образцовый нефилимом, послушным сыном, законопослушным охотником, именно он в их команде отвечал за разумность и осторожность, в то время как Джейс и Иззи, горячие головы, были скоры на принятие решений, зачастую опасных и чересчур рискованных. Лайтвуд в их трио выступал сдерживающей силой, пусть ео называли занудой, но на деле все понимали, что без него, без его нравоучений и напоминаний о законах и порядке, кто-то уже бы давно серьёзно пострадал. Но ангел, имел он право хотя бы на маленькую крупицу личного счастья? Или всей его жизни суждено быть подчинённой строгим правилам и бесконечным заботам о репутации семьи?
Магнус тем временем продолжал говорить, а Алек с каждым новым словом осознавал правоту мага. У него действительно перехватывало дыхание каждый раз, когда они с Бейном оказывались поблизости, он чувствовал, как у него учащается пульс, как кружит голову, как он постоянно ищет в комнате его взгляд, при это постоянно напоминая себе, что от мага надо держаться подальше, что не стоит с ним сближаться... Впрочем, все эти попытки самоубеждения оказывались провальными: Магнус звал, Алек приходил, а потом постоянно искал повод задержаться подольше, поговорить, согласиться на очередной коктейль, и уже после, дома, в Институте, с грустной обречённостью нефилим осознавал, что с трудом удерживался от тог, чтобы сделать шаг навстречу, прикоснуться к магу, напомнить себе, каково это было, держать его в своих руках, пусть это длилось всего несколько минут и не при самых приятных обстоятельствах.
"Чувствует то же самое?" То есть всё, что описывал Магнус несколькими секундами ранее, было справедливо и для него тоже? Лайтвуду почему-то хотелось в это верить, но по некоторым причинам у него не получалось убедить себя в абсолютной искренности слов Бейна. Большую роль играло то, что Алек был крайне неуверен в себе, к тому же, его никогда не любили - нет, любили, но по-родственному, настоящего же чувства он раньше не испытывал.
- Хочешь сказать, что влюблён в меня?
Алек был совершенно бесхитростным человеком, и сейчас тоже не хотел ходить вокруг да около, предпочитая задать так волнующий его вопрос прямо, без каких-то нелепых сравнений и метафор. Магнус, безусловно, умел красиво говорить, талантливо использовал магию, чем лишь усиливал эффект от своих слов, но имеет ли он в виду именно то, что озвучивает вслух? Лайтвуду в это до конца так и не верилось, во многом из-за того, что он до сих пор не понимал, чем вообще смог привлечь Бейна. Он всегда был тише, чем Иззи и Джейс, не лез напролом, ему было вполне комфортно в неприметной одежде стоять в тени и высказывать своё мнение только по делу, не тратя время на подколки, флирт и шуточки, что было свойственно сестре и парабатаю. Говорили, что Магнус бисексуален, так вот и с чего бы ему обращать внимание не на яркую общительную Изабель, а на Алека?
Занятый своими мыслями, Лайтвуд не сразу понял, чо Бейн пересел на диван с ним рядом, вальяжно устроившись буквально на расстоянии вытянутой руки от нефилима. Странно, но обычно очень ревностно относившийся к сохранению неприкосновенности своего личного пространства охотник сейчас даже не отдёрнулся и не предпринял ни единой попытки уйти. Он с первого дня знакомства с удивлением осознал, что ему в обществе мага комфортно, он спокойно проводил время с ним наедине, не дёргался от случайных коротких прикосновений и почему-то Магнусу верил.
Алек тяжело выдохнул, затем повернул голову к хозяину лофта.
- Я не люблю Лидию, - да и никогда не любил, эта простая истина была очевидной. Он сделал девушке предложение только из-за долга, из-за связей Лидии и её влияния в сумеречном мире, что было нечестно, но молодожёны оба знали, что никакими чувствами, кроме взаимного уважения, здесь и не пахло, - и понятия не имею, что чувствую к тебе. 
Вот сейчас Алек был честен, возможно, первый раз в своей жизни позволяя себе откровенный разговор с человеком, которого едва ли знал. Впрочем, отрицать интерес к магу было бы даже глупо, а значит, Магнус заслуживал правды, хотя бы в ответ на его откровенность. Лайтвуд несколько секунд помолчал, а затем кончиками пальцев коснулся скользнувшей в его сторону ладони Магнуса. Впрочем, ещё через мгновение руку он отдёрнул.
- Ты меня совсем не знаешь, - Алек пожал плечами, - и что тебя вообще во мне привлекло? Внешность? Я буду вот таким ещё лет пять, если повезёт, десять, а что потом?
Известно что - вечно молодой и красивый Магнус найдёт себ нового партнёра, а Лайтвуд останется один с разбитым поверившим в настоящую любовь сердцем. Готов ли он был к таким рискам? А сможет ли Алек это вынести? Ответов на эти вопросы у него не было.