Больно. Чертовски больно. Спазмами сотрясает всё тело, по подбородку стекает кровь из разбитой губы, которую Учиха даже не вытирает, зная, что все равно последует новый удар. И он будет сильнее и яростнее предыдущего, ведь безнаказанность здорово развязывает руки... Когда он пришел сюда, в родное селение, вслед за Наруто, Саске знал - рано или поздно общество выступит против его присутствия. Его помощь в войне признали на официальном уровне, его грехи и ошибки простили на политическом, но простые жители его "заслуг" не забыли. С момента своего прибытия в деревню, брюнет ловил на себе презрительные, холодные и злобные взгляды горожан. Когда он находился подле Наруто, жители делали вид, что отступника просто нет, или были наигранно вежливыми, лишь из уважения и почтения к герою селения. Стоило Учихе остаться одному, и равнодушие превращалось в отвращение и неприязнь. Люди никогда не простят ему тех ошибок, которые он успел совершить. И Саске ничуть не боялся этого, не открещивался от их ненависти и злости, осознавая, что заслужил такое отношение больше, чем кто-либо еще. Бывший нукенин упорно делал вид, что ничего не происходит, но уже чувствовал удары. Задолго до того, как их начали наносить.

Наруто ушел с утра куда-то по делам, и должен был скоро вернуться, но Учиха надеялся, что он задержится и не придет вовремя. Получив очередной удар ногой в грудь, он согнулся практически пополам, не издавая ни звука, не теряя привычного хладнокровия. Уже около получаса его монотонно избивали в одном из безлюдных переулков, куда брюнет сам прошел вслед за хамоватой группой людей. Увидев их издалека, взглянув в их глаза, полные ненависти, он уже знал, что его не ждет ничего хорошего, но свернуть или пройти мимо так и не смог. Эту проблему нужно было как-то решать, ведь Саске по себе знал, как долго может созревать злоба и к каким последствиям она приводит. Этих людей объединяло одно - все они потеряли кого-то на той чёртовой войне. Войне, которую развязали Учихи. Мадара, Обито, и Саске. С первых двух уже ничего не спросить, а Саске - живой виновник тех событий, который отделался недолгим заточением, но заслуживал куда большего наказания. Бывший нукенин был с ними полностью согласен, и когда последовал первый удар, понял, что не сможет ответить. Не может ответить. Его сил хватило бы, чтобы стереть с лица земли всех своих недругов, но брюнет не мог себе этого позволить. Наруто, Какаши и Сакура с огромным трудом выбили ему свободу, подвести их и начать сражение внутри селения, было недопустимо. Поползут слухи об агрессивном предателе, люди будут напуганы сильнее, чем прежде. При всем желании, Саске не мог вступать в драку. Ради Наруто, ради его репутации и мечты, он не должен был отвечать жителям деревни ненавистью на ненависть. Пару лет назад он покинул селение, чтобы искупить грехи, но, возможно, их изначально нужно было искупать иным способом?

Удар в ребра... Пятый по счету. Третий удар в челюсть. Удар в искалеченную руку - их любимый - девятый. Били редко, но сильно, упиваясь, наслаждаясь своей ненавистью, давая чувствам и эмоциям абсолютную свободу. Учиха не отвечал, и это подпитывало их, словно доза сильнейшего наркотика. Не каждому дано втоптать в землю одного из величайших шиноби, наследника великого клана, и уйти без единой царапины. Били по ногам, от души, чтобы опрокинуть на землю, опустить ещё ниже, унизить как можно сильнее. За тех, кого уже не вернуть. Саске хорошо знал, насколько сильной может быть ненависть, идущая от потерь. Он не мог попросить за такое прощения, не существует слов, которые смогли бы успокоить человека, потерявшего самое дорогое.

Почувствовав новый, сильный удар, Саске отшатнулся к стене. Он все еще стоял на ногах, не позволяя своим "противникам" опустить себя на колени, чем непроизвольно раздражал их еще больше. Учиха чувствовал, как все тело сводит спазмами с такой силой, словно организм пропустили через мясорубку. Он уже очень много лет не получал так много физических ударов, и знал, что следы от них уже расползаются под кожей огромными кровоподтеками. Было больно. И, увидев в руках одного из нападавших кунай, Саске осознал - будет еще больнее.

Резко вытянув вперед руку, один из мужчин схватил Учиху за шею, вжимая его щекой в стену с такой силой, что дышать становилось по-настоящему тяжело. Взгляд коноховца - глаза дикого зверя, жажду которого утолит только кровь пойманной им добычи. Брюнет по-прежнему молчал. За эти полчаса он так и не проронил ни единого слова.
- Думаешь, можно вот так вот просто продать свое селение, развязать войну, а затем вернуться домой, словно ничего не случилось?! - буквально выплевывая в лицо бывшего нукенина слова, практически срывался на крик мужчина. Саске не знал, как его зовут, и знать не особо хотел. Он проследил усталым взглядом за его рукой, и нахмурился, когда увидел, как тот стянул с пояса брюнета повязку. Ту самую повязку, которую Наруто хранил и берег. Саске не надевал её на голову, но не расставался с ней, прицепив к поясу. Видеть её в руках незнакомца, который небрежно выкинул ее в другой угол переулка, было неприятно. Очень неприятно. А когда протектор со звоном ударился о землю в нескольких метрах от Учихи, взгляд его стремительно похолодел.
- Не переступай черту, - голос Саске звучит равнодушно и отстраненно, но с нотками явного предупреждения, от которого двое отшатнулись, а трое, наоборот, загорелись каким-то непонятным азартом, будто только что сорвали как минимум джекпот в лотерее.
- Или что? Прикончишь нас всех, да? Тебе не впервой, ублюдок... - выхватив кунай и приставив к шее бывшего нукенина, произнес коноховец. В точке прикосновения мгновенно появился небольшой надрез, и тонкие струйки крови поползли вниз, под рубашку. - Она тебе больше не понадобится. Ты никогда больше не избавишься от символа своего селения, не сможешь его выбросить. Он будет с тобой всегда, куда бы ты не пошел...

На последнем слове, мужчина кивнул одному из своих соратников, и тот, обогнув Саске, резко поднял его рубашку, обнажая спину. Почувствовав касание холодного лезвия к своей коже, Учиха только устало прикрыл глаза. Дрожь, против его воли, пронеслась по телу, когда кунай,  начал выводить знакомый узор - узор Конохи, её символ. Болезненно, хоть и не глубоко прорезая плоть, кунай двигался плавно и четко, выводя знак с особой педантичностью и аккуратностью. От одной лопатки до другой, на треть спины... Этот шрам, скорее всего, не заживет никогда. Как клеймо на животном...  Унизительно и мерзко - стекавшая по спине, отвратительно щекотала кожу, а через несколько минут она начнет засыхать и стягивать спину. Движения мужчины - уверенные и четкие. Художник чертов.

Еще никогда в своей жизни Саске не был настолько покорным своей судьбе, никогда еще не позволял посторонним таких вольностей. И, от осознания этого, в груди больно щемило гордость и чувство собственного достоинства. Закрыв глаза, Учиха просто терпел, пока они не закончили и не ушли, выкрикивая ему что-то напоследок. Их слов брюнет не разобрал, был слишком поглощен своими внутренними размышлениями. Правильно ли он сделал, что вернулся в Коноху? Правильно ли он сделал, что ответил на чувства Наруто, ставя под угрозу его будущее? Оттолкнувшись от стены, подняв с земли протектор и поправив рубашку, которая прилипала к окровавленной спине, брюнет запрыгнул на крышу и двинулся в сторону дома. Ему нужно было принять душ, переодеться и обработать раны, до того как Узумаки вернется домой. В противном случае, скрыть травмы будет уже невозможно.

От каждого движения спину стягивало, словно кто-то пытался прорезать раны еще сильнее, глубже. Пройтись лезвием по голым костям, и почувствовать столь желанный запах справедливой расплаты. Не важно, насколько силен человек, насколько он известен, насколько влиятелен и легендарен - кровь ложится на язык одинаковым вкусом. Саске не знал, утолила ли его кровь чью-то жажду, смогла ли усмирить беспокойную душу, бесновавшуюся от желания отомстить. Он не испытывал ничего - ни злобы, ни раздражения, ни презрения, ни страха. Лишь холодное равнодушие. Месть ни к чему не приводит, это Учиха понял уже давно. Никакая кровь не насытит израненное сердце, не заполнит пустоту, которую в душе оставляют потери. Именно поэтому бывший нукенин не собирался ничего предпринимать. Рана заживет, шрам останется напоминанием о том, что война - она не в прошлом, и не в будущем. Она не в книгах, не на перевалах, не в легендах. Она в людях. И даже когда армии сложат оружие, а бывшие враги пожмут друг другу руки, битва не закончится. Она годами будет отравлять разум тех, для кого жизнь поделилась на "до" и "после". Саске не мог и не собирался винить нападавших в том, что они пошли на такой шаг. Не так давно он и сам готов был пройти лезвием по чужой глотке.

Оказавшись дома, брюнет поспешно открыл дверь и скрылся внутри. Кровь, стекавшая по спине вниз, в разной степени пропитала всю одежду, и влажная ткань теперь отвратительно холодила горевшую от ран кожу. Боль от порезов была терпимой, синяки только начинали набухать черными пятнами. Скрыть от Наруто побои не получится, даже если перебинтовать весь торс целиком. Синяки проступят на руках и ногах, как небрежные черные кляксы на белом полотне. Их будет видно невооруженным глазом, и Саске хорошо знал, что Узумаки таким изменениям не обрадуется. Наруто мог быть чертовски радикален в своих решениях, но Учиха ничуть не уступал ему в этом. И, еще до начала побоев, принял ряд решений, от которых не собирался отказываться.

Как и ожидалось, Наруто прибыл домой в самый неподходящий момент. Еще до того, как бывший нукенин смог хоть как-то исправить положение и подлатать свои раны. Одной рукой обработать спину было практически невозможно. Нападавшие знали, что делали, играя на ограниченных возможностях своего обидчика. Саске сумел бы смыть кровь и обработать рану, но наложить повязку самостоятельно - практически невыполнимая задача. Впервые за долгое время Учиха поморщился от собственной беспомощности - самое отвратительное чувство из всех, которые он когда-либо испытывал. Но еще больше его беспокоила реакция Узумаки, предугадать которую было практически невозможно. Степень гипотетической злости варьировалась от легкого страха и беспокойства, до демонической ярости. И, не уступая брюнету в упрямстве, он тоже умел принимать ряд решений, от которых не отказывался.

Услышав его шаги и голос, Саске неслышно вздохнул и прошелся ладонью по лбу, убирая челку со вспотевшего лба. С минуты на минуту в доме разразится шторм, который может ограничиться рамками этого дома, а может снести пол селения и два соседних в придачу. Повернувшись к своему партнеру боком, Учиха встретился своим усталым взглядом с шокированным взглядом Узумаки, но ничего ему не сказал. Оправдываться он не собирался, сдавать нападающих тоже, а просить о помощи вслух не привык. Наруто, как и ожидалось, заговорил первым, сняв с товарища тяжелое бремя первого слова.
- Это уже не важно, мы разобрались, - равнодушно и как-то сухо произнес Учиха, наблюдая за тем, как удивление сменяется недовольством. Саске хорошо знал, что именно нарисовали на его спине нападавшие, и мысленно отсчитывал минуты до того, как недовольство блондина усилится в несколько раз. Ругаться с ним бывший нукенин меньше всего хотел, сейчас его волновало другое - нужно было остановить кровь и обработать порезы, дабы избежать заражения. От кровопотери сильно хотелось лечь, и еще сильнее хотелось пить, но всё это позже. Услышав хруст, с которым сжимались пальцы Узумаки на несчастной дверце шкафа, Учиха беззлобно хмыкнул.

- Рано или поздно это случилось бы. Ты знал это не хуже меня. - разминая усталые плечи, подметил Саске. Он плохо умел успокаивать людей, в том числе и Наруто, который был настолько многогранен в своих эмоциях, что брюнет еще не смог его до конца изучить. Послушавшись товарища, Учиха помог стянуть с себя майку - в конце концов, ее все равно нужно было снимать. Однако садиться на стул не спешил. В тот самый момент, Наруто и заметил творческий посыл, оставленный нападавшими. Учиха равнодушно фыркнул.
- Найди чистую тряпку и намочи её, рану нужно промыть и смыть засохшую кровь перед обработкой, - будто не расслышав вопроса, произнес брюнет. Чтобы снизить градус напряжения, нужно было занять блондина хоть чем-то. Тряпка, наверное, была худшим вариантом, чем душ, но это отвлечет Наруто от гнева на некоторое время. Во всяком случае, Учиха на это надеялся. Он не любил, когда Наруто злился. Ярость была не к лицу тому, кто был воплощением света. И хотя слова бывшего нукенина были не похожи на просьбу, в его голосе слышались едва уловимые, мягкие нотки, проступавшие через привычное равнодушие. Блондин был единственным, кто мог их слышать и распознавать. Саске не приказывал, не требовал, он просил так, как умел, на языке, который понимали только двое.

Отредактировано Uchiha Sasuke (2019-03-22 11:32:54)