[indent] Геллерт не ждал Розье — просто потому что пришлось смириться с её отъездом. Они пытались помочь ей, но действие проклятия поразило глаза слишком сильно, потому темный чародей предложил единственный оптимальный вариант. И, честно говоря, не был готов был услышать такой упрямый отказ. Гриндельвальд ведь знал, что предлагал, а его магических способностей и знаний вполне хватит для проведения операции, но Розье не пожелала даже слушать. Потом вообще уехала в Париж, вызывая этим в немце лишь гнетущую злость. Еще с таким размахом, не предупредив толком — будто опасалась, что он её догонит, запрет и силой выколет поврежденные глаза для замены. Это невольно обидело, а немец обиды помнил хорошо, но проглотил. Понимал, что рано или поздно она вернется. Просто потому что иного способа решить эту проблему нет.

[indent] Впрочем, дел было предостаточно, чтобы рано или поздно свети свое отношение к выходке Винды к нулю. Это был ее выбор, в конце концов. Тем более что он заперся с Филиппом для составления новых карт, которые занимали теперь почти весь стол в кабинете для собраний, отмеченные пометками, исчерченные и почти готовые. Гриндельвальд не ждал гостей, хотя Дамблдор тоже подозрительно куда-то запропастился, но у того могут быть свои дела. Все очень заняты. И, впрочем, известие, что в Нурменгард прибыла Винда, немного озадачило. Раньше, чем того планировал про себя немец, но все равно это событие отозвалось смешанными чувствами. Где-то там мелькнула мысль, что нехорошо пытаться самоутвердиться за счет травмы отнюдь не небезразличной тебе женщины, но все же он был рад её приезду. Просто потому что за последний месяц слишком привык к этой неразлучной двойне в виде Нойманна и Розье.

[indent] — С возвращением. — когда она вошла в кабинет, Геллерт стоял над картами, переставая наблюдать за магическими фигурками, меняющими свое положение от его воли, будто он не мог решить, где им лучше стоять.

[indent] Что-то поменялось.

[indent] Спустя еще секунды три до него дошло истиной, что Винда зряча. Её глаза смотрелись вполне нормально, почти идеально, но она видела. Невозможно не отличить слепого от зрячего. Это осознание вдруг вызывало даже удивление, заставив нахмуриться, едва склонив голову набок. Как ей это удалось? Не то, чтобы Гриндельвальд желал перехватить лавры спасителя от слепоты, себе, но все же собственная экспертная оценка давала диагноз, при котором пациент скорее мертв. И сейчас этот пациент очень даже жив и здоров, что вызывает здравое удивление. Геллерт не любил ошибаться, но стоило признать в таком случае было даже легче от мысли, что ошибся. Все же [как бы там ни было] новые глаза  будут лучшей заменой вообще их отсутствию, но эффект будет уже не тот.

[indent] — Мне стоит тебя поздравить? — он выпрямился, скрестив руки за спиной, — Что за чудо-лекарь живет в Париже? — ему было любопытно, по-настоящему любопытно.

[indent] Что же, её возвращение к лучшему. Если, конечно, Розье не приехала просто, чтобы продемонстрировать ему свое выздоровление и вернуться обратно. Не то, чтобы Гриндельвальд поставил крест на возвращении своей правой руки к своим полноценным обязанностям, но в силу их непростых отношений последний месяц-другой, рассматривал разные варианты. Наверное, самой Розье бы это не понравилось, услышь она это, но сам немец предусмотрительно молчит, пока не нуждаясь в кадровых перестановках возле себя любимого. Ему ровно хорошо и с Виндой, которая была слишком ценной и близкой, как в гордом одиночестве, решив, что и без того персональных ассистентов хватает. Но, сейчас ему было скорее интересно, что решила Винда, или в чем изменила свое мнение. Если, конечно, он заранее не накручивает себя на результат, сделав вывод из её недавнего побега.

Отредактировано Gellert Grindelwald (2018-12-19 03:51:13)

[indent] Ему было интересно услышать о том, что за человек спас Розье от слепоты или от его манипуляций с заменой глаз. И Винда почему-то не спешила произносить это имя, хотя оно все-таки вызвало волну едва сдерживаемого раздражения. Ньют Скамандер. С самого Нью-Йорка этот магозоолог вызывает странную примесь умиления и раздражения, постоянно мешаясь то ту, то там. Он бы уничтожил его да и дело с концом, но парень был полезен в качестве рычага влияния. Или, быть может, Геллерт слабо ощущал явное уважение к человеку, так стойко держащемуся своих принципов и убеждений в защите магических тварей, хоть к ним Гриндельвальд особой любви никогда не испытывал. Их существование или вымирание для него было просто пустым звуком — как и существование магглов, к примеру.

[indent] — Признаться, я удивлен. — заметил он, не скрывая этого чувства, — Мне даже интересно, что это за вытяжка. — ученый в нем не мог не полюбопытствовать тому, что происходило, но вряд ли Скамандер пришлет ему рецептик. Пока Геллерт рыскал среди томов зелий, снадобий и заклятий, решение оказалось в крови или яде какой-то твари. — Скамандер слишком часто ошивается поблизости, не находишь? Его брат является нашим идейным противником, но он исцеляет тебе зрение, пусть имел больше причин воткнуть тебе что-нибудь в голову. Еще бы и героем стал. Этот человек не перестает ... — Геллерт попытался найти подходящее слово, слегка поморщившись, будто это признание давалось ему нелегко, — удивлять. Он или слишком глуп, или слишком умен.

[indent] Однажды он недооценил магозоолога и сильно пожалел об этом после. В последствии убрать Скамандера не дал сначала Дамблдор, потом за него вступился Грейвз. С другой стороны, почему все вокруг решили, что Ньютон Скамандер единственный, чьей смерти немец будет желать в первую очередь? Впрочем, даже хорошо, что зрение к Винде вернулось — он не без удовольствия проследил за тем, как та осматривает расчерченные карты. Это все равно, что видеть, как все на своем месте — не приходится лишний раз начинать перемены, которые ему не были бы выгодны. Впрочем, была еще мелкая затаившаяся злость на Розье, связанная с её недоверием [как считал сам Геллерт].

[indent] — Сову? Что, сказать мне в лицо о своем уходе, смелости бы не хватило? — холодно осведомился он. В таком варианте и сове, и бедной Розье бы просто не позавидуешь, но она пришла сюда говорить об уходе. Гриндельвальд просто намекает, что при его желании никакие стены поместья от его гнева не спасут. Будь он реальным монстром, то попросту бы не спрашивал о желаниях Винды, насильно проведя операцию и заставив сидеть смирно. Но, Геллерт таким не был, да и знал, что такими способами доверие к своей драгоценной персоне не заработаешь. И не хотел прибегать к этому точно — это принесло куда бы больше вреда, чем пользы. Впрочем, терпение Геллерта никогда не было бесконечным, а когда невольно варишься в своей злобе несколько недель к ряду, то ничего из этого хорошего могло не получиться. И все же он понимал, что портить праздник исцеления Винде у него тоже причин не было. Он не сводил с нее цепкого холодного взгляда, пока его черты лица внезапно не смягчились с подступающей улыбкой. — Хорошо, что ты вернулась. — так будет гораздо спокойнее, будь Розье рядом.

[indent] Геллерт временами имел пагубную привычку судить заранее, поспехом, при этом выдавая в своем сознании худший из вариантов. Объяснение Винды немного сводило на нет эффект обиды, напоминало, что она — по прежнему его верная последовательница, она верит их идеалам и следует общей цели. Розье всегда была рядом, а мысль о её уходе или тем более вынужденной отставке казалась Гриндельвальду совершенно неприемлемой. Тут играет слишком много факторов и с точки зрения банальной выгоды, и с точки зрения личного отношения. Винда была ему нужна, и неважно, есть ли в этой мысли приписка «все еще».

[indent] Её порыв вызвал нотку удивления, но отстраняться немец не стал. Окончательно сменил гнев на милость, мягко обнимая её за плечи, позволяя себе мягкую улыбку. Чего греха таить, Геллерт тоже скучал. Её проклятие было следствием глупой ошибки и недосмотра, причем недосмотра именно Гриндельвальда — он приблизил Рауля в порыве глупой злости на француженку, не подозревая, что эта бездарь таковой является лишь на словах. Существенных промах, который Геллерт больше не допустит, больше не даст убивать верных ему людей, причинять вред его планам, обманывать его , впрочем, всегда интересно почувствовать себя в шкуре других, так же безнадежно обманутых мнимым ощущением уверенности и безопасности. Иногда это полезно.

[indent] — Мы тоже скучали, дорогая. — он сжимает ее чуть сильнее, проводя пальцами по спине. Выдыхает, продолжая улыбаться куда-то в пространство, кажется, окончательно поддаваясь манипуляции Розье. Позлиться на нее он может и потом. — Сейчас мы укрепляем свои позиции в Восточной Европе, а также помогаем одному американцу с идеальной и выгодной нам предвыборной компанией. — Грейвз сделал свой выбор, по доброй воли или от подступившей безысходности, Гриндельвальда не интересовало — он просто максимально стягивал поводок на бывшем авроре, потому что Штаты и правда можно было взять максимально бескровно. Бескровно среди магов, конечно. Судьба немагов на любых континентах предрешена. Если, конечно, их новый союзник не выдаст неприятных сюрпризов, которые тоже могут быть ожидаемы. — Есть большой шанс получить МАКУСА без особых затрат, Дамблдор работает над этим. Предателей вроде тоже нет, — он мягко отстранил женщину от себя, заглядывая той в глаза, словно желая увидеть теперь вблизи итог экспериментов Скамандера. — но, Филипп начал активно проверять дальние ячейки наших сил. Так сказать, лучше лишний раз перепроверить. Не хочу больше неприятных сюрпризов. — усмехается, расслабляясь.

[indent] У них было достаточно планов на будущее. Все только начиналось — их победы легко могут обернуться ничем, если они оступятся или проявят недостаточную решительность. Геллерт слишком опекался за дело революции, для него это было гораздо буквально всего, что неудивительно. Именно в этом он видел свою судьбу и истинный путь для мира — и еще ничто и никто не смог переубедить темного колдуна в обратном.

[indent] — Погребина ... — пробормотал немец, явно всерьез задумавшись о том, какими полезными свойствами может обладать кровь этой твари, — Любопытно. Скамандеру придется сделать выбор, он уже между молотом и наковальней. Будет обидно, если он не успеет этого сделать до того, как по нему нанесут удар. — он, быть может, и обещал Персивалю не трогать магозоолога, только вот не мог ручаться за своих многочисленных пешек (или не хотел), посему играть на обе стороны будет проблематично. Особенно с течением времени в будущем. — Главное, что теперь ты вернулась. Вина? — предложил он, вновь улыбнувшись, предлагая несколько отпраздновать удачное появление Винды. — Карты подождут, я все равно получил еще не все донесения. — в голосе мелькнул холодок, говорящий о том, что сие Геллерту было не по нраву, а потому некоторым лучше спешить. Впрочем, это все равно меньшая из его забот на данный момент.

[indent] — Нам не нужны жертвы в МАКУСА. — поправил он её, или скорее поделился своими планами, — Мы пока не вешаем свои знамена в Вулворт-Билдинг. Пока мы готовим нужную обстановку и создаем крепкий плацдарм. Все военные силы мне понадобятся здесь в Европе. — здесь его ждет наибольшее сопротивление. Поэтому немец и собирался сконцентрироваться на Европе, пока еще у него была такая возможность. — Грейвза по мере возможностей контролируют, — его спонсоры, те лояльные семьи из власть имущих, которых Гриндельвальд успел привлечь. Самое важное сейчас, что Штаты не создают проблем и не вмешиваются, а остальное будет делаться постепенно. Иначе Геллерт пойдет другим путем, который не понравится его новоявленному союзнику, желающему защитить магическую общину американцев. Пролить реки крови ради благой цели для Гриндельвальда не составляет никакого труда, но он готов пойти дипломатическим путем. — Если хочешь, можешь и осмотреться, лишний раз напомнить о соглашении Грейвзу не будет лишним. Тем более что Дамблдор мне скоро понадобится в Европе тоже. Салемцы слабы, только вот могут сыграть нам на руку. Их опасность для нас является лишь стимулом заставить магов Америки обратиться к нашим идеям. — он презрительно усмехнулся, — Нет ничего достойного для волшебника бояться каких-то сироток с листовками, не говоря о том, какой страшный вред они причинили детям, изначально владеющим магическим даром. — и Криденс Бэрбоун был тому ярким примером. Ужасающая растрата потенциала, которая могла бы обратиться во благо магического сообщества. Впрочем, жалеть подолгу о человеческих невзгодах Гриндельвальд не умел, да и не хотел. Вот использовать эти невзгоды себе на выгоду в самый раз.

[indent] Готов ли Геллерт был заняться экспериментами с магическими зверушками? Почему нет, пусть в нем и поутих тот исследователь, жаждущий добраться до тайн магии, делая на этом поприще шаги быстрые и решительные, желая познать все. С годами Геллерт стал более размерен и основателен, но и сегодня не лишал себя в удовольствии открыть нечто новое. Знания дают ключ к могуществу — это Гриндельвальд знал не по наслышке. Впрочем, не сдержал испытующего взгляда, когда слышал о просьбе не трогать магозоолога. Он его неприкрыто раздражал и даже не за то, что однажды вышел победителем в их стычке, а скорее из-за своей связи с Дамблдором, в прекращении которой Гриндельвальд [мягко говоря] сомневался.

[indent] — Я его не трогаю, но и не отдаю приказов другим об этом. Если его кто-то прибьет, когда он в очередной раз «случайно» окажется не в том месте, и не в то время, то моей вины здесь нет. — пожал плечами темный волшебник, доставая бутылку вина из бара. Лично гоняться за магозоологом Геллерт не станет, а вот другие могут столько, сколько душа пожелает. Если, конечно, захотят. Меньше кое-кто будет таинственно оказываться там, где возможно сорвать его планы. — Мне подарили. Наши берлинские друзья, — он и правда не очень любил вино, чаще предпочитая крепкие напитки, но не мог не воспользоваться шансом выпить бокал за вернувшуюся на свое место Розье. Тем более что она как раз вино любила куда больше огневиски. Обсуждать тему дальнейшей жизнеспособности Ньюта Скамандера ему не хотелось, есть темы поинтереснее.

[indent] Движением руки два бокала приземляются из бара на стол, а потом мужчина откупоривает бутылку. Геллерта уверяли, что ему понравится. Ему столько раз это говорили, даря очередную бесполезность, что он даже на эти слова не реагирует. Алкоголь хотя бы практичен. Наливает в бокалы, бросая на француженку заинтересованный взгляд.

[indent] — Надеюсь, в Штаты уехать ты собираешься не прям завтра? — он, конечно, оценил её рвение приступить к делам, но все равно ловит себя на мысли, что хотел бы её присутствия рядом какое-то время. Поднимая бокал, мягко улыбается. — За твое выздоровление, дорогая. — склоняет голову набок, а после делает несколько глотков вина. Оно и правда недурно, ладно, берлинским друзьям все-таки удалось его удивить.

[indent] Вино и правда хорошее, пусть этот напиток не по душе Геллерту. Впрочем, ему сейчас куда важнее угодить ей, нежели своему самолюбию. Все-таки её возвращение приводит в порядок образовавшийся ход событий. Кто-то назовет привычкой, кто-то привязанностью, а кто-то выгодой. Сейчас кадровые перестановки среди верных аколитов являются меньшими из желаемых. Когда что-то выбивается из привычного круга, то это невольно раздражает. Гриндельвальд топит в новом глотке вина накопившееся несостоятельные обиды, приправляя нелюбимый напиток не особо приятными мыслями. Впереди все будет куда интереснее, точнее приятнее. Геллерт получил достаточно ответов от Розье, чтобы здраво понимать одно — её появление здесь связанно с верностью делу и грядущему, а не от безысходности.  Ближний круг должен быть верен, все до единого, иначе судьба их ждет одна. Исключительно смерть, как только их неверность станет также невыгодна.

[indent] — Хорошо. — удовлетворенно кивнул ей, — Решай, как знаешь. Поездка туда будет полезной, тем более если ты займешься вопросом салемцев. Грейвз, уверен, соскучился тоже. Попозже я расскажу тебе о салемцах подробнее. Зря что ли столько месяцев сидел в Штатах. — хмыкнул он, хотя не будь необходимости в Криденсе, то вряд ли они составили ему достойный интерес. Мэри Лу была опасной, но совершенно пустословной фанатичкой. Если уже преследуешь свои цели, то будь готов подтверждать их действиями. И все же её слова заинтересовывали, привлекали внимание не магов. Геллерт с явным презрением думает о том, насколько сильно вогнаны в стойло правил и страхов американцы, раз предпочли просто усиленно прятаться, в не уничтожить угрозу. Стереть память, например, скомпрометировать, сделать что угодно, чтобы в глазах даже немногочисленной аудитории она оставалась лишь идиоткой. Если вообще могла бы говорить. Устроить вынужденный переезд дело одного Империо. Но, вспоминать свои довольно унылые будни аврора Геллерт долго не желал — в этом сейчас не было ни единой необходимости. Потом, выдавать отчетную информацию Розье при такой обстановке все равно не нужно. — Это подождет.

[indent] Геллерт наблюдает за ней, склонив голову набок, едва улыбаясь. Винда сегодня явно была в приподнятом настроении, в принципе для этого у нее были все причины. Не каждый день восстанавливаешь зрение экспериментальным способом еще и удачно. Учитывая довольно запущенный случай. Удивительно, как Рауль смог так близко подобраться, точнее осмелился нанести удар. Впрочем, и сделал он это весьма благоразумно — в отсутствие самого Гриндельвальда. И все равно эти внутренние распри его раздражали: немец усиливал контроль над своими подданными, просто потому что их слепая вера необходима ему в грядущих войнах. Даже среди Ближнего Круга, до которого добрались немногие и все равно умудрялись раздражать. Впрочем, кому-то просто внимательнее надо смотреть за собственным окружением, а не вихрем мчаться вперед, считая, что одним больше - другим меньше. Это может закончиться весьма печально, но на данном этапе Гриндельвальд считал, что уже все под контролем. Во всяком случае, благодаря принятым мерам, а результаты дадут о себе дать позже. Не хотелось бы вновь осознавать, что исцелить Розье будет возможно исключительно радикальными методами.

[indent] — Вижу, ты в хорошем настроении. — озвучил свою мысль, улыбаясь шире, поддерживая тост, — За наши победы.— их было немало, несмотря на вынужденные потери, или, скорее неудобства. Геллерт сделал несколько глотков вина, отставляя бокал на стол. — Их нам предстоит еще немало. — короткий взгляд на карты. — Как там поживает старый-добрый Париж? — скорее ненавистный, пусть там была совершена еще одна победа. Геллерту скорее интересно, как там обстоят дела, пусть пока он туда возвращаться не собирался. Нет нужды, учитывая, что связь с агентам и сочувствующими им ведется на расстоянии без всяких проблем.

[indent] Гриндельвальд дорого расплатился за чужое недавнее предательство, но не настолько, чтобы было невозможно восполнить потери. Глупцы и трусы, ушедшие по пути предательства, всегда найдутся — без этого никак. Все равно их успел и количество сочувствующих их делу гораздо превышает количество внезапно перебежавших на иную сторону. Гриндельвальд свято верит в правоту каждого своего шага, пожалуй, за столько лет еще мало кому в принципе удавалось разуверить его в подобном. И ни бельгиец, ни люди Брайтуоттера не смогли стать одними из этих немногих. Они станут лишь сильнее от ударов идиотов, противостоящих судьбе этого мира.

[indent] — Даже, если возникнет, мы с этим справимся. — практически мягко ответил он, делая глоток вина, — Предатели найдутся всегда. Слабые и неуверенные в своих убеждениях, глупцы, которым все равно уготована судьба мертвецов. На что надеялся тот же Рауль? Что ему воздадут по заслугам? Уверен, министерские шавки воздали бы ему тюремным сроком взамен. Предательство нигде не ценится. — задумчиво закончил он. То, что Винда выкарабкалась из возникшей проблемы похвально. И правда не так и важно, кого благодарить за это все. Если магозоологу хочется убеждать себя в своем нейтралитете, то пусть так и будет. Геллерт все еще сомневается в том, что Дамблдор к этому руку не приложил, но настаивать не собирается. По сути, это и не так важно, как могло быть.

[indent] То, что Париж стоит, как и стоял, Геллерта больше расстраивает, нежели радует. Не любит он [мягко говоря] этот город, и с ним у него нет ни одного более-менее приятного воспоминания. Не говоря уже о французах и в принципе этой атмосфере города, куда люди прут, будто мухи на мусор, считая тот город воплощением романтики. Наверное, Геллерт где-то там перебарщивает, но каждому свое и в Париже он предпочитает вести дела исключительно по необходимости. Кто же подозревал, что тетка мальчишки там живет, а потому придется развернуть там деятельность на полную. И, наверное, еще придется в будущем. Но, о своем добросердечном отношении к Парижу Геллерт предусмотрительно умалчивает перед потомственной парижанкой. В этой дискуссии им все равно не найти общего компромисса.

[indent] — В основном. — пожал плечами. — Пока от меня не требуется отъездов, решил привести наши планы к порядку. Начал замечать несоответствия того, что планировал я, Филипп и другие командиры. Меня это раздражает. — по тому, как последняя фраза прозвучала так, словно он решил чеканить каждое слово, то стоило предположить, что недавно досталось всем. И то, что узнавать о переменах в рядах его армии Гриндельвальд предпочитает далеко не последним. Но, вспышка застарелых эмоций была кратковременной, будто эхо недавних разбирательств, а значит уже не имеющей толком нужного значения. Геллерт просто брал и исправлял оплошности, выстраивал новые системы и доводил свои планы до совершенства — это куда продуктивнее, нежели попросту сокрушать воздух. — Мне нравится, когда они в очередной раз гадают, куда я пропал. Это каждый раз забавно. Помню, как они громко об этом размышляли в Нью-Йорке, когда собралась Конфедерация. Бедному министру с Берлина очень досталось от Пиквери за то, что меня упустили. — он не выдержал и улыбнулся, потому что Серафине точно не судить других, за два прокола подряд, буквально упустив его из-под носа. Но, не обоснованное тщеславие всегда наказывается.

[indent] Геллерт садится в кресло за столом, бросая взгляд то на Винду, то на карту. Её присутствие здесь воспринимается им скорее в качестве данности. Просто потому что место Розье здесь, рядом с ним.

[indent] — Я рад, что ты вернулась. — повторил он, вновь улыбнувшись, — И хорошо, что в Париже не возникло ненужных сюрпризов. Но, я не думал, что они нападут на тебя ... они всегда стараются обходить стороной открытые противостояния с древними чистокровными семьями. Лицемерие чистой воды, но вдруг я жестоко обманываю тебя или держу под Империо? Да и будем честным, из числа авроров оттуда вышли далеко немногие, и им было не до опознания лиц. — шоу было отменным, даже интересным. Геллерт и правда рад её возвращению, так ему спокойнее. Удивительно, как он привык к тому, что Розье рядом, а ведь годы назад себе подобного не позволял. Но, в подобные времена полезно кому-то учиться доверять.

[indent] Если бы Геллерт обладал должным чувством, то не стал так много возлагать на Розье. Ради её же блага, чтобы прекрасная и могущественная француженка не рассыпалась под давлением его планов и всех тех сил, которые им противостоят. Трудно сражаться против всего мира, как бы не был он уперт —  Гриндельвальд был хуже, раз все еще стоял на своем. И все же он возлагал на Розье много планов, в некотором роде опирался на нее, поэтому будет совсем плохо, случилось что-то с Виндой по-настоящему серьезное. И раз набивший оскомину магозоолог решил помочь и помог, то держать зло на сложившуюся ситуацию глупо. Хотя, Геллерт и чувствует себя ограниченным по рукам и ногам просто потому, что не может свернуть шею Скамандеру. Впрочем, может это сделать со старшим и другими — и сделает. Если Ньют Скамандер будет пытаться как-либо мешать его планам. Видимо, магозоолога не останавливает даже уход из рядов идиотов Дамблдора.

[indent] — Меня не волнует, как доходит до них информация. Мне важен результат. — плевать он хотел на то, что там успевают или не успевают командиры. — Армия станет еще больше, и что тогда они будут делать? Все будет так, как нужно нам. — ему, — Иначе командиры уйдут вслед на Раулем. Но, — его голос стал теплее на несколько тонов, намекая, что вспышка раздражения ушла так же быстро, как и пришла. — они еще живы. Несоответствие пока стоило им предупреждения от Филиппа и всего. — он и без того занят, чтобы бегать за каждым и объяснять их ошибки. Филиппу же будет полезно теперь чаще выбираться из Нурменгарда. Возможно, вскоре он будет нужен на фронте куда сильнее, нежели в коридорах замка. — Поверь, я не испытываю должного удовольствия от пребывания в тюремной камере. — беззлобно усмехается; для него это до сих пор своеобразных вызов системе, которую он презирает всей душой,  — Конфедерация не оставит Штаты в покое. Они имели возможность свести угрозу в моем лице к нулю, но увы. Они ограничили мою силу, но при этом не воспользовались защитой от маскирующих заклятий. Мне даже любопытно, как себя ощущают люди, которые повелись на один трюк дважды. Трижды, если считать встречу с Грейвзом в Париже. Бедная Серафина, — ему даже немного жаль, что карьера одаренной волшебницы и совсем не глупой женщины закончится вот таким позором. Но, его личные симпатии в этот вопросе явно стоят ниже собственной свободы. На суд Геллерт явно не горел желанием появляться, а американцы серьезно не воспользовались шансом его убрать. И виноват тут даже не он, а их зашкаливающее высокомерие — стоило только вспомнить их допросы, которые навевали то ли скуку, то ли раздражение.

[indent] И все же судьба Пиквери его волновала мало. Тем более, что в Штатах скоро все изменится, как и в Европе. Если, конечно, он тут не зря занимается планами, просчитывая чужие шаги наперед. Уверенность до сих пор в нем не пошатнулась, несмотря на затесавшихся в их ряды предателей. Все предугадать невозможно — даже его дар не способен в полной мере просчитать все до мелочей. Но, такие детали могут изрядно испортить настроение, сломить кого-то, подставить под удар. Как и случилось с Виндой. Геллерт не переживал на счет того, будут ли парижские власти предпринимать на ее счет что-либо — с таким успехом им следует 70% чистокровных семей пересадить по тюрьмам, да и скандалы им ни к чему. Не говоря о том, что правительствам тоже нужна поддержка чистокровных семей. Мнение о стороне еще может смениться, а вот обиды вроде нанесенному удару по чести или состоянию чистокровные не прощают. Для них собственная значимость и состояние гораздо важнее, что отлично читается в их идеологии. Уступать ресурсы другим магам, которые нечистокровны? Нет, нужно лишь просто их опустить на уровень ниже. Словно магическая мощь зависела от крови. И пусть Винда скорее исключение из правил, но все же ее братья и сестры по чистоте крови явно другого мнения. Потому дергать чистокровных правительства будут в последнюю очередь. Зря, между прочим.

[indent] Геллерт медленно выдыхает, обходя стол, приближаясь к Розье. Останавливается слишком близко, в очередной раз игнорируя чье-то личное пространство, касаясь ее плеч в неком ободряющем жесте.

[indent] — Он мертв. Не страшись мертвецов, Винда. Они уже далеко от нас и до нас им тоже дела уже нет. Он уже никому не навредит. За достаточно короткий срок тебе дважды пришлось столкнуться с угрозой жизни. И мне жаль, что я не могу в полной мере тебя от от этого оградить. — отчасти, ему и правда жаль. Как бы много Геллерт не хотел успевать и замечать, но он один, а вокруг него слишком много всего, требующего немедленного вмешательства. Впрочем, он сам возложил на себя этот груз, и ему же его нести до конца своих дней. Прервав зрительный контакт, Геллерт отнял руки от плеч Винды, отойдя от нее. Он выглядел задумчивым, будто бы пытался прийти к какому-то решению, которое все никак не приходило. — Все же не спеши с поездкой в Штаты, отдохни здесь. — под его присмотром. Геллерт то ли пытался таким образом успокоить свою паранойю, то ли убедиться, что с француженкой и правда все в порядке.