[indent] Известие о покушение на Розье — вспышка молнии в разгар бури. Геллерт устал от последствий норвежских предателей — теперь Рауль. К счастью последнего, тот уже убит Филиппом. Говорят, именно он вытащил Винду в последний момент, а ведь он предупреждал. Гриндельвальд просил уехать в Нурменгард, но слушать какие-то байки и видения неинтересно, опасности нет. Эта мысль немца приводила в тихое бешенство, которое в итоге сошло на нет. Все равно уже ничего не изменишь, а француженка все-таки жива. Её здоровью уже ничего не угрожает, нужно лишь отлежаться и прийти в себ — организм сильный, он поборет заразу.

[indent] В Штатах [как ни странно] все было куда спокойнее. Геллерт еще немного и окончательно поверит в методики Альбуса, но статус последнего уже был озвучен по новым правилам. Сейчас это было почти неважно. Переговорив с Филиппом, Геллерт решил посмотреть на состояние Винды. Возможно, он сможет ей чем-то помочь, учитывая его отнюдь не скромные познания в колдомедицине. Нойманн просит быть тактичным, значит, знает. Геллерт игнорирует это замечание просто по одной причине — ему надоело быть тактичным, но и быть не таким с ослабевшей молодой женщиной у него не было ни единой причины. Посему нейтралитет был выбран немцу лучшим союзником.

[indent] Следовало настоять на своем и приказать ей быть в Австрии. Или забрать с собой в Штаты — ей бы там тоже нашлось, чем заняться, если она так хочет сохранить свое положение. Впрочем, о каком положении думает Геллерт? Будет обидно, если все не так радужно, как описал Нойманн, который совсем не медик. Будет обидно, если девочка не вернет себе зрение и не поправится — самому Геллерту хотелось думать, что в подобных размышлениях сейчас нет никакой нужды.

[indent] Он заходит в просторную спальню негромко, предварительно даже коротко постучав — слепая, но рефлексы у нее могли работать. Пару секунд стоит у двери, наблюдая за женщиной, делая какие-то свои выводы. Эта чертова Сербия далась им такой нервотрепкой, хотя брать с нее толком и нечего. Гриндельвальда это раздражало — его вообще все раздражало.

[indent] — Я думал, будет что-то похуже. — отозвался он, не мучая француженку тишиной. Подходит ближе, садясь в одно из кресел совсем рядом, внимательно взирая на женщину. — Я ведь говорил тебе уехать. — он словно попрекал её за полученные раны, хотя на самом деле это было совсем не так. Просто следствие долгих размышлений и мыслей на тему того, что будет дальше. — Как ты себя чувствуешь?

[indent] Его интерес явный — Геллерт ищет какое-никакое решение проблемы, хотя пока согласен с Филппом. Винде поможет лучше всего только время, вмешательство может сделать только хуже. Геллерт считает это и своим промахом — он поддался собственным слабостям, позволил себя отвлечь, позволил самому себе обернуть их разговор в личное и отступить от своих приказов. В последнее время подобное происходит слишком часто, а за это страдают ценные ресурсы. Геллерту по-прежнему хотелось бы оградить Винду от опасностей, но здесь и сейчас она вне её — после подобного ей за компанию с Филиппом сторожить Нурменгард порядком нескольких недель.

Отредактировано Gellert Grindelwald (2018-12-07 04:38:21)

[indent] — А я говорил. — спокойно отзывается немец, вторя её раздражению. Потому что и правда говорил, предупреждал, но кому-то захотелось посчитать себя умнее остальных. Геллерт спокойно взирал на француженку, оценивая масштабы бедствия. Он и не ждал, что та не начнет ему припоминать все грехи, в которых он [по обыкновению] себя виновным не считал. Да и яркие эмоции вполне способствуют скорому приходу в нормальное состояние — эмоциональное так точно. Об уровне своей разочарованности в своих же подопечных Геллерт предусмотрительно умалчивает, но лучше бы кричал на каждом шагу — некоторых бы это даже спасло.

[indent] — Значит, не ходи и отдыхай. Тебе обязательно бежать в пекло даже тогда, когда тебя об этом не просят? — он коротко выдохнул. — Филипп и колдомедик сказали, что есть все шансы прийти к зрячему состоянию, но для этого понадобится время. И исходя из того, что я услышал, то причин им не верить нет. Нойманн волнуется за тебя, считает, что не уберег от посягательств бельгийца.

[indent] Раулю стоило воздать должное — он так метил на место правой руки, что у него ... ничего бы не получилось. Даже в случае смерти Розье, бельгийцу бы её место не светило. Если учитывать, что тот оказался замешан в норвежском заговоре, то все немного усугублялось. Геллерт, видимо, недостаточно продемонстрировал, что происходит с предателями. Хорошо, что в этот раз его никто попрекать в излишней радикальности уже не будет. Геллерт не сводил с француженки напряженного взгляда, пользуясь то ли её неспособностью видеть, то ли просто подмечал детали. Возможно, что-то ускользнуло от внимания колдомедиков и досужего полковника.

[indent] — В Штатах все идет очень даже хорошо, что задерживаться там не было смысла. Как и Альбусу, потому мы оба успешно вернулись. — он был удовлетворен тем, как прошли важные встречи в Америке. Да, рано еще говорить о контроле их или чем-то схожем, но методично и медленно там пока все шло очень даже успешно. Впрочем, слава о побеге Гриндельвальда не могла не заставить даже самых скептичных за месяцы пересмотреть свое отношение к человеку, который дважды обманул пресловутую американскую систему. — После балагана в Европе, было приятно увидеть порядок. — он не обвинял, так как сам дал этому балагану разойтись. Впрочем, в исполнении умиротворенностью обманчива, Геллерт уже явно что-то для себя решил. — Филипп считает, что нам нужно провести рокировки и перестановки. Решил лично заняться делом Рауля, потому всех с ним связанных и прочими неблагонадежными элементами разговор будет коротким. Не хочу, чтобы твоя жизнь вновь оказалась под угрозой. — как и жизнь его окружения в принципе, ведь это его игрушки, только ему их и ломать. Геллерт к этому вопросу относится даже слишком ревностно. Да и всегда остается вопрос, что успел вынести из всего этого Рауль, и насколько сильно оно аукнется. Впрочем, это совершенно не значит, что у Гриндельвальда нет на это никакого плана, он уже все обдумал, даже слишком. — Прежде чем пойти дальше, немного остановимся и приведем все к порядку, иначе потом опять кто-то кого-то будет пытаться убить.

[indent] Геллерт тут был согласен — Рауль не вызывал подозрений. Он был и слишком далеко от верхушки, и всегда на подхвате в случае чего. Легко заменимый, «еще один», но непростой парень. Геллерт не в состоянии [да и не желает особо] проследить за каждым, но подобные случаи его расстраивают. Показательно и с последствиями. Примерно из разряда — авроры убили мое драгоценное пушечное мясо. И, если бы бельгиец решил убить кого-нибудь, помимо Розье, Геллерт бы даже оценил сей порыв, только вот в сложившейся ситуации может лишь жалеть о том, что падаль уже мертва.

[indent] — Я поищу в своих записях, возможно, найду, чем тебе облегчить тяжесть восстановления. — негромко заметил он, и в голосе проявилась забота. У него пока не было времени зарыться в свою библиотеку, но немец не упускал варианта найти там что-то полезное для француженки. — Важнее то, что зрение вернется, а не то, сколько времени это займет.

[indent] Она не останется слепой до конца жизни — не сейчас так точно. Гриндельвальд такой возможности даже не дает предположить. Впрочем, ему удается большого труда не вспылить от последующих слов Розье. Снова. Опять. Немец склоняет голову набок в какой-то странной улыбке, больше похожей на оскал. Хорошо, что француженка слепа и не видит этого. Впрочем, быстро берет себя в руки, скидывая все на сложности последних попыток выработать взаимоотношения и последствия этого. С ответом не спешит, переведя взгляд на едва тлеющий камин. Специально ли тянет время или просто обдумывает варианты — только ему известно, но Гриндельвальд не хочет срываться на глухое раздражение, которое все равно подступает.

[indent] — Вижу, ты так жаждешь покинуть наши ряды, что не знаешь, какую себе для этого придумать причину. — отозвался он, коротко выдыхая, — Или тебя не хватает духу уйти, посему ты решила вынудить к этому решению меня? Не дождешься, Винда. Ты мне нужна зрячая и рядом, думаю, от дальнейшего пребывания со мной ты тоже не растаешь. Или мне рассмотреть твое разжалование? — он внимательно вглядывался в лицо женщины, стремясь прочесть там малейшую эмоцию. Геллерту надоели эти хождения вокруг да около, потому он ставит точно сейчас. — Воля твоя, но на данный момент ты все еще при своих званиях и положении.

[indent] Гриндельвальд специально делает паузу, давая возможность подумать, прежде чем что-то ему ответить. Он и правда не собирался никак перемещать должность Розье, но та так стала об этом переживать последние недели, что он скоро начнет действовать, исходя из ожиданий. Тогда как раз уже причина таким фразам станет куда более понятна и логична. Впрочем, Геллерт успокоился, дал себе передышку и вспомнил, что ожидать словесных баталий от и без того ослабшей женщины не самое верное решение.

[indent] — У меня есть несколько кандидатов кадровых повышений для Армии, они хорошо себя проявили, а за труды нужно вознаграждать. Приходит пора пряника. — кнут в их рядах уже месяц, как минимум.  — Более того, особый  статус Альбуса теперь обозначен. Он будет занимать место, причитающееся его талантам и уму, но об том я скажу на собрании детальнее. У меня нет причин поддавать его полезность и преданность общему делу сомнению. — Геллерт не собирался спорить на этот счет, это было же окончательное решение. Если Дамблдор вдруг .... предаст, то все равно держать его под определенным контролем будет удобнее, если тот будет рядом. — Это, если коротко. Как ты могла услышать, я и словом не обмолвился о твоем понижении или ... изгнании? Твоя задача сейчас прийти в себя и восстановиться, не больше и не меньше. — его голос несколько смягчился, теряя скрытое раздражение, став задумчивым. Гриндельвальду не нравилось её состояние, но в данный момент он толком ничего сделать и не мог.

[indent] — В последнее время ты заставляешь меня упорно не понимать. — прохладно отозвался немец, — Или сама стала непозволительно путаться. В первую очередь в самой себе. — и его это не устраивало, но ничего смертельного в этом не было. Геллерт не собирался решать чужие внутренние проблемы, со своими бы жить в мире. Геллерт не давал непосильных задач, но не любил, когда вокруг него люди начинали придумывать себе лишнего. Впрочем, сейчас это уже почти неважно. — Ты восстановишься и вернешься к своим обязанностям. Сосредоточься на этом.

[indent] Гриндельвальд не был беспомощным котенком, более того — его желание окружить себя верными и надежными людьми скорее выгода, нежели личная необходимость. Но, состояние Розье его самую малость тревожило. Женщине каждый раз выдаются все более тяжелые испытания, а ему бы не хотелось, чтобы она рассыпалась под их тяжестью. Но, он и не знал верного способа помочь ей этого не сделать. Быть может, он скорее ошибается, а может сам толкает ее в пропасть — Геллерт по привычке видит лишь себя и свою цель; по привычке старается тянуться к кому-то, но по-настоящему этого не умеет.

[indent] — Альбусу? Я не отрицаю возможного ... плана с его стороны. — откровенно признался он, — Но мне будет легче это предотвратить, если предательство все-таки есть, будь он под рукой. Не хочу вновь годами выкуривать его из очередной цитадели. В остальном, за эти пару месяцев у меня нет причины не верить. — он по привычке оставлял простор для своей паранойи, но сердце хотело верить в дражайшего друга и то, что в этот раз все не закончится очередной ссорой и расставанием. Да и в Штатах все прошло почти идеально, Гриндельвальд был несказанно доволен результатом. Это почти то, чего он хотел от Дамблдора изначально, видеть в нем союзника и друга, а не врага. — Ваутерса за работу в Белграде, Стоянов уже давно просится на новое звание, и Изабель еще, она полезна. — кратко выдает он, потом добавляет. — Если мы не будем их поощрять, то они начнут вбивать в голову себе ненужные сомнения. Предатели будут наказаны, а те, кто идет с нами и полезен нам, возвысятся.

[indent] Гриндельвальд не собирался из-за случая с Раулем и прочим отребьем другим не давать возможности показать себя. Ему это нравилось, видеть, как они все из кожи вон лезут, только бы показать себя. Кто-то из идеологических соображений [и им он отдавал наибольшее предпочтение], кому-то просто хотелось при новой власти занять удобное место, а некоторым не оставалось иного выбора. Геллерт готов был открыть глаза на истину всем, кто согласен и хочет слушать эту истину, а главное — принять.

[indent] Он не успел что-то ответить на тему продолжительности недуга, как стакан упал. Геллерт коротко выдыхает, упирая тревожный взгляд в француженку, легко поднимается на ноги, коротко взмахивая рукой — стакан собирается обратно, а от воды нет и следа. Он подходит ближе, наливая воды из кувшина, предусмотрительного оставленного в стороне, а потом отдает его в руки Роьзье — без единого упрека или задней мысли. Он и правда не видел ничего ужасного в ее положении, как и не желал попрекать ее слабостью — они все имеют право на слабость, пусть даже от них зависит так многое.

[indent] — Ничего страшного. — мягко ответил он, отходя от нее, — Ты должна сосредоточиться на выздоровлении, неважно, сколько оно продлится. Прикажи домовикам тебе помочь и не надо лишней самостоятельности. Позволь другим о тебе позаботиться. — спокойно попросил, возвращаясь обратно в кресло, — Колдомедиками и прочими займусь я. — чтобы активнее приходили к единому решению, иначе он их сам погонит отсюда. — Филиппу же несложно, насколько я понял, если бы он не хотел, то поверь и стакана воды бы тебе не занес. Так что обременяешь ты только себя дополнительно, а это вредно скажется на твоем здоровье. — в его голосе послышалась наставительность, видимо, переобщался с профессором.

Отредактировано Gellert Grindelwald (2018-12-11 18:29:20)

[indent] Геллерт бы хотел спросить её совета — объективного и искреннего. Он бы хотел разложить перед Розье [как перед своей правой рукой и близким человеком] все карты на счет Альбуса Дамблдора, чтобы не сделать ошибки, поставить правильно и не допустить провала. Геллерт отчетливо понимает, что он может обмануться — великий и знающих всех и вся, он признает, что способен на ошибку — только ему все еще немного недостает некоторых элементов, чтобы собрать мозаику. Пока Альбус рядом, это практически главное — его не приходится убивать, не приходится придумывать способы уничтожить одного из самых его могущественных противников. Он рядом, а Геллерт хочет упиваться этой мыслью, что его давний друг наконец-то познал истину, освободился — Геллерт дал ему эту свободу снова. Потому что сомневающийся соратник [якобы] лучше затаенного врага. Гриндельвальд не сомневается в чувствах экс-профессора, но не уверен в его намерениях. Просто потому что потом будет только хуже —  Белград и прочие города лишь начало. Все они будут в огне, когда мир окончательно начнет трещать по швам и гореть ради нового прекрасного будущего.

[indent] Только Геллерт Гриндельвальд не любит спрашивать советов —  он не настолько позволяет миру увидеть в нем человека со своими душевными сомнениями. Да и они Розье сейчас ни к чему: ей бы о себе позаботиться, она сейчас уязвима куда больше, чем раньше. И Геллерт это чувствует, но не принимает это в качестве слабости. Она выжила после сильнейшего магического влияния, трех покушений ... это признак силы и упорства, который можно ставить в пример всем сомневающимся глупцам. Несмотря на то, что причин уходить у француженки куда больше, чем у тех, кто смеет его судить.

[indent] Геллерт молчит, никак не комментируя ни единое её слово. Потом вновь поднимается на ноги, мягко шагая по ковру, пока не оказывается рядом. Неизвестно, зачем уходил в первый раз. Мягко касается её рук, берет их в свои бережно, ощущая холод тонких пальцев. Успокаивает, потому что лично не видит ни единой причины для волнения, потому что ...

[indent] — Я буду ждать столько, сколько нужно для твоего выздоровления. И если кто каркнет в сторону, что ему это не нравится из посторонних, я самолично лишу его зрения, чтобы осознал всю прелесть подобного состояния. — он ведь даже не шутил, немец с такими вещами никогда не шутит. — Хочешь, я найду тебе какую-нибудь глупую милашку, которая будет услужливо выполнять все твои прихоти от стакана с водой и до покорного принятия непростительного по настроению? Она будет помогать тебе передвигаться по замку и создавать эффект дополнения к интерьеру. — он говорил мягко, но уверенно, предлагая варианты взамен ненавистных француженке домовиков. — Все, что хочешь. Но, пока тебе придется разве что составить компанию Филиппу в разработке планов, пусть я пока никуда не собираюсь — проведу рокировки, а Белград пусть остынет. — потому имеет возможность вплотную вспомнить о своих исключительных навыках в колдомедицине и применить их по назначению.

Отредактировано Gellert Grindelwald (2018-12-14 03:01:01)

[indent] Геллерт напоминает о терпении себе мгновение секунда, и вспышка гаснет, так и не проявившись. Это сейчас ни к чему. Он не понимает, почему Розье в последнее время взяла привычку лучше видеть [как иронично], что для него проще и легче. Учитывая, что советы из этого разряда зачастую в точку не попадают. Но, начинать бессмысленные споры сейчас не столь необходимо, потому немец сохраняет себе остатки самообладания, продолжая мягко касаться её рук.

[indent] — Армия продвинется и без тебя, а Белград остывает по той простой причине, что мне не нужна там выжженная земля. Это не наша цель. — ему нужны там подконтрольные куклы, которые будут выполнять его волю. — Если хочешь, я одену на шею девчушке колокольчик. Знаешь, такие овцам приделывают на случай, если те потеряются. — откуда у него такие познания, неясно, но, как говориться, многие знания порождают многие печали. — И ты её легко будешь опознавать. Но зато не будешь бить стаканы, натыкаться на стены и унывать. Филиппу же полезно читать, его французский все еще ужасе даже для меня. — немца. Геллерт рассказывал это спокойно, про себя уже все решив, буквально не давая Винде возможности ему возразить. Впрочем, если она и решит продолжить настраивать себя на сплошной негатив, то это мало изменит — он все уже решил.

[indent] Её вопрос последующий вызывает внутри оттенок сожаления. Ему бы не хотелось об этом говорить вот так, да и умолчал он скорее из волнения о самой Розье. Отвечает он не сразу, но его некая задумчивость стала ощущаться даже слепому. Будто бы ушел куда-то в себя, прислушиваясь и выводя верно решение, которого [возможно] даже не существует. Потерян шанс на него ровно в тот момент, когда судьба свела его с Альбусом Дамблдором, без которого всего этого могло и не быть. Возможно.

[indent] — Немного. — все-таки ответил он, избрав честность лучшей защитой. — У меня есть сомнения, но они скорее касаются лично меня, нежели Альбуса. Я хочу достигнуть в этом вопросе золотой середины, но каждый раз мечусь между холодным расчетом и чувствами. Мне нужно время. — он улыбнулся скорее себе, вновь смягчая тон. — Быть может, я и верил в его возвращение, и все же получив его, я понимаю, что требую от него сейчас гораздо больше, чем он может мне дать. Это приводит меня скорее в растерянность, чем в тревогу. — он редко делился своими чувствами, редко говорил о своих отношениях с Альбусом, пусть он и сейчас говорил скорее абстрактно, но скорее искренне. Никакое сомнение не позволит ему сейчас пойти и предъявить вотум недоверия к человеку, которого он так желал бы видеть подле себя. Геллерт не отпустит Дамблдора, больше такой ошибки он себе не позволит — неважно, как именно это будет выглядеть для самого экс-профессора.  — Это, как получить в подарок долгожданного щенка, но уже через час требовать, чтобы из него сейчас же вырос волкодав. И ты меня не расстраиваешь нет, мне понятны твои опасения. Но, лично тебе опасаться совершенно нечего.

[indent] Геллерт и правда не видел проблем на вопрос о положении Розье при Альбусе. Оценивал их с совершенно разных позиций, нравилось ли это кому-то или нет. Гриндельвальд не хотел сейчас об этом разговаривать, потом он все пояснит на собрании. Склонив голову набок в некой задумчивости, Геллерт мягко убрал выбившийся волос с прически. Слепота Розье его нисколько не смущала. Он был уверен в том, что сумеет помочь ей со зрением, хоть и не сегодня. В таком щепетильном вопросе лучше не делать поспешных выводов.

[indent] — Может, ты хочешь поесть? Я могу тебе почитать, я как раз планирую засесть в книги и искать способы твоего спасения. Нечего сидеть взаперти и прятаться, ты ведь сама говорила, в этом замке окружающие не слепы, а закрыться за стенами нисколько не убавит суицидальных наклонностей моих подопечных. Но, я вполне могу тебя оставить одну. Если только скажешь. — он вновь говорит странно и двойственно, но будто этого и не замечает.

Отредактировано Gellert Grindelwald (2018-12-15 04:40:49)

[indent] — Давай обойдемся без магглов в этом замке. — в его голове прозвучала едва скрытая легкая брезгливость, о Геллерт и правда не готов был морально. Он вполне был в состоянии нанять какую-то посредственную волшебницу или сиделку из любой ближайшей больницы. Будто в самом деле Геллерт считал их чем-то ценнее маггловской жизни, но все равно все было не так плохо, как в случае с не_магами. — Филипп и французский это несовместимо. — хмыкнул он, скорее довольный тем, что Розье перестала сопротивляться его предложениям. Геллерт действительно все решил, потому разводить полемику не видел смысла.

[indent] — Это тот случай, когда волкодав сам сделал сделал из себя щенка. Но, в Штатах он показал себя, и мне это понравилось. Никуда он от нас не денется. — немец много думал об этом, гораздо больше, чем требовалось. Пока он мог лишь радоваться тому, как все складывается, окончательно доверяясь этому человеку. Для мировой общественности исчезновение Дамблдора стало ударом, но вскоре все станет на свои месте и он не будет просто исчезнувшим — он будет одним из них. Тем, кем должен быть, и отчасти ради кого это все затевалось. — Если бы я давил на него, то уже послал с Найгелем развлекаться в стратегически важные точки, — иными словами говорить о мире на языке войны и разбоя, — так что я само терпение.

[indent] Вопреки своему довольно импульсивному нраву, Геллерт умел ждать. Приняв какой-то план, он доверял ему и предпочитал дожидаться результата. Тем более что конечный результат стоил затраченных сил. Гриндельвальд просто отвык смешивать к этому всему собственные чувства, какими бы они ни были. Это невольно выматывает, порождает сомнения и дает лишний повод усомниться в самом себе. У них еще было время, чтобы подождать и правильно все подготовить, чему и хотел посвятить себя Геллерт. За последний месяц они достигли прогресса, пусть пришлось немного лишиться людей в собственных рядах, пришлось получить несколько ран и разочарований, но все же это был прогресс. Ничего не дается легко — Геллерт вновь уплачивает цену за будущие победы, чужой кровью и собственными силами, но платит исправно. Просто потому что иначе ничего не получится вовсе.

[indent] Геллерт улыбнулся — мягко и внезапно тепло — пусть француженка не могла заметить этого. Если она так хочет, то он никуда не уйдет, да и спешить ему некуда. Привычка давать себе передышку после каждого рывка, пусть это была скорее просто пауза для отвода глаз врагов, дает ему достаточно времени, чтобы остаться рядом с Виндой. Сейчас она нуждается в его поддержке, или Гриндельвальду хочется так об этом думать, как и о каждом своем подопечном, которого он держит здесь подобному ручному зверьку. Немец мягко привлекает женщину к себе и обнимает, не сильно заботясь о личном пространстве и без того слепой женщины.

[indent] — Все будет хорошо. Наши раны будут нас делать лишь сильнее. — негромко сказал он, — Не стоит к этому привыкать сильно, так как я намерен найти способ исцелить тебя. Ты мне веришь? — этот вопрос вновь будто задан на сто и один вопрос. Геллерт в последнее время позволял себе излишней сентиментальности, намеренно или нет, и все же ему было любопытно. Не то, чтобы он сомневался и в Розье — сомневайся она в нем, то её бы здесь не было. Вопрос не в сомнении, а в доверии. — Филипп в который раз не дает этому замку рассыпаться, теперь я вижу еще одну явную пользу от его круглосуточного присутствия здесь. Знаешь, возвращаться с поля боя в уютный замок гораздо приятнее, чем в кочевать по улицам. — немного личного опыта, но немец говорил это без упрека, наоборот, благодушно и тепло. — Или ты хочешь затеять ремонт? — о чем бы они еще поговорили, как не о ремонте в и без того доведенном до идеала замке.