Похоже, логика этого мира окончательно поломалась, раз уж два изгоя-нелюдя стоят на пороге бани, где завсегдатаем отдыхают сливки Новиграда. Их сюда не притащили, не бросили связанными к ногам dh’oine, даже не угрожают пыткой с выскользнувшим мылом. Вот стоит прихвостень Ройвена и трясется перед выжившим офицером Врихедд, несомненно он знает или догадывается насколько важного гостя принимает. Это приятно, но Киаран не позволил себе обмануться – они на территории врага. Глубоко настолько, что сколько бы стрел и бомб они не взяли, то… без шансов. Обстановка в городе располагала выпотрошить любого нелюдя без суда и следствия, а тут сразу две, явно не местные, бандитские рожи.
— Прекрасно. Ждать господина Ройвена пару часов — это именно то, зачем мы сюда пришли.
— Но место не самое дурное, хочу заметить, — говорит так, чтобы был виден дружелюбный настрой, ведь они рискнули прийти сюда не для того чтобы с порога мутить воду.
Только командира было уже не остановить.
— Мы пришли для разговора, так? Все в одних условиях, показывают чистоту намерений, - баня и влажный воздух так и располагали к каламбурам. — Пути назад нет.   
С самого начала все пошло не по плану и партизаны расходятся по раздевалкам, хотя Киаран внутренне протестует. Йорвет слишком привык сопротивляться системе и делает это с такой самоотдачей, что привлекает много внимания. А как иначе? Он лидер со стальным стержнем и по чужим правилам играть не может. Киарану же напротив хотелось максимально раствориться, чтобы чужой взгляд не задерживался на них дольше необходимого. Эльф здесь, да, необычно. Но Ройвен плетет интриги и полюбопытнее, а эти то что? Ну, продадут/вздернут/сожгут, подумаешь. У людей слишком короткие жизни чтобы размусоливать о чем-то чужом, незнакомом. Они либо забывают, либо избавляются от источника беспокойства. Естественно в интересах лучника был первый вариант.

По собственной воле эльфы устроились в пасти у зверя, да еще сдали оружие и разделись, чтобы тому было проще пережёвывать. Зверь был чудной, весь из себя кричащий какой он роскошный, элитарный. На взгляд эльфа пошлый с излишним украшательством, которое парадоксально выглядело дёшево из-за обилия дорогих материалов и топорного исполнения. Явно хотели подражать эльфским купальням, но нелюдя к такой работе привлекать несолидно. Бывший ремесленник от скуки изучал окружение, которое в жизнь ему не видеть, не пригласи его с собой Йорвет. 
Если остроухий не был максимально сконцентрирован на территории врага, то не сдержался бы и расхохотался. В банях так не ходят. Хотя капитан был настолько собран, что одновременно выглядел еще смешнее и заставлял сомневаться КАК правильно стоит туда ходить. Будто Киаран настолько прогадал, перевязав бедра одним лишь полотенцем не скрывающего О МЕЛИТЭЛЕ колен, что теперь он запятнал честь всего рода своего. Но если ему удобней так, то хорошо. Ждать им еще долго.

---

Описание как две белки пошли в нору лис на переговоры, а одна самая хитрая вместо себя посадила волка. Одна белка понимает, что ей нормально не помыться, а другая упорно игнорирует проделку лисы. Рукопись ограниченного издания, только в руки с подписью о неразглашении. Гражданам Нильфгаарда для изучения строго запрещено.

Лучник не был знаком с Исенгримом лично. Он вообще его мало интересовал в свое время, впрочем, как и остальные офицеры. Но даже так, жить среди белок и не знать его – достижение воистину великое. Тут и капитан не так давно вспоминал его. Звезды сошлись. Между ним и волком было сотни эльфов, молодых, горячих. Через них, Киаран мог разглядеть разве что отголоски речи, размеры амбиций, да кончики ушей. Но в отличие от него, смазливого мальчика каких тысячи, Исенгрим сильно выделялся.
- А мне кажется тут будет свободней, - тоже старшая речь и акцент на последнем слове. – Можем присоединиться? Говорят, место наше, но могли и перепутать, - уже на общем.
Разобраться здесь и сейчас. Как бы не было больно. Сложно. Жизнь наша дольше, мы не забываем так просто. Ты не забудешь никогда. У Киарана громко стучит сердце, возможно скоро кожа начнет покрываться красными пятнами. Он старается быть деликатным, хотя слишком взволнован и растерян.

Киаран возражает. Знает же небось, что на самом деле не хочу я вот так уходить. Исенгрим явно тоже не ожидал такой встречи. Как бы не успел скрыть свои эмоции за привычной каменной маской, а восклицание говорит само за себя.
И я понимаю. Понимаю, чтоб его, зачем мы на самом деле здесь.
- Ройвен…
Почти в тон Исенгриму, только тише. Киаран слышит точно, Волк - возможно.
Dh’oine продолжают удивлять даже после перемирия. Теперь понятно, зачем он меня сюда позвал.
Я рад, что предусмотрительно прихватил с собой близкого друга. Иначе бы сорвался. Прямо здесь, на месте.
Но я держу лицо, также, как и Исенгрим. Ну, не совсем. По-своему.

- Свободнее? Да здесь задохнуться можно.
Возражаю Киарану скорее машинально. Стараюсь не смотреть на бывшего командира, концентрируюсь на своем помощнике. Хорошо, что мы тут не вдвоем. Хорошо, что можно отвлечься на кого-то.
Но задохнуться-то правда можно. Этим напряжением, что витает в воздухе. Еще и в окружении банной температуры.
В бане жарко, и тонкая ткань уже начинает прилипать к телу. Несмотря на это, машинально заворачиваюсь в обрывок простыни, будто стараясь прикрыться, как кольчугой. В эльфских купальнях подле Флотзама было проще.
Там хотя бы все свои. Там хотя бы можно всех выгнать, если хочется окунуться в прохладную воду. Или горячую, если источники под купальней действуют активно. Тут ведь никогда не угадаешь.
Взгляд Киарана, когда мы вышли из раздевалок я, разумеется, заметил. И эти веселые искорки в глазах. Еще бы чуть-чуть, и расхохотался бы на всю эту курвину баню, да так, что Сиги Ройвен, будучи в данный момент хрен знает где, наверняка бы услышал.
И ведь я его за это даже не осудил бы. Только Киарану подобные выходки в отряде и могут сходить с рук. Он еще и настолько умен, что никогда не говорит и не делает лишнего в присутствии кого-то из отряда.
Когда-то я делал также. Даже в ту злосчастную ночь, когда мы потеряли Dol Blathanna, никто не видел и не слышал мой разговор с Исенгримом. Ни одному из Aen Seidhe я не позволил увидеть нашего командира таким, каким он был тогда.
Подрывать чужой авторитет - это мерзко.

Великодушное разрешение Исенгрима остаться здесь, я воспринимаю как провокацию. Знаешь, если бы не мелькнувшее удивление и досада на твоем лице, не восклицание в адрес Сиги, я бы подумал, что это ваш совместный план.
Но мы тут все в одной ситуации. Весьма неловкой и по-настоящему дурной. И что теперь? Будем сидеть тут, как три идиота, упакованные в банные шмотки - на мне больше, на них меньше - смотреть в стены и обмениваться вежливыми репликами, как омерзительна погода в Новиграде? Как дожди уже размыли все переулки, а черепицы крыш скользят под сапогами, когда ночью приходится идти по ним, чтобы не попасться сразу?
Скоя’таэли все еще вне закона на Севере, Исенгрим. Тут ничего не изменилось. Единственный вход в Новиград для нас - через канализацию с утопцами. Конечно, мне далеко в этом плане до мастерства vatt’ghern, но как-то уже наловчился убивать этих тварей. Столько раз разглядывал, что, кажись, анатомию их выучил.
Кстати, хорошая тема, когда надоест погода. Почему бы не обсудить живой уголок Сопряжения Сфер? Таких разговоров у нас еще не было, надо же когда-то начинать! Это ведь такая познавательная и интересная (нет) тема!
Настолько бред, что давлю смешок, чуть не сорвавшийся с губ.
Видимо, нервное.

Ситуация нелепа донельзя. Как себя вести - непонятно. К мысли, что Железный Волк оказался жив, я привыкнуть уже успел. К мысли, что все перевернулось - не очень.
Снова звучит в ушах его холодная фраза, показывая истинное отношение. В глаза бросается то, чего я не разглядел в прошлый раз - значительно потемневшая кожа Исенгрима, еще и оттененная на контрасте с белым полотенцем - таким же, как у Киарана, такими же, что лежат тут в углу, на всякий случай.
В Офире отсиживался, что ли? Не в Нильфгаарде же…И жил, наверное, спокойной жизнью. Слышал, что в тех краях нет никаких войн, нет расовой ненависти, да даже Aen Seidhe нет. Те, “черные” давно уже выродились, смешиваясь с dh’oine и теперь их потомки - подданные империи под черным флагом с желтым солнцем.
Можно сделать выводы, что Исенгрим жил спокойной жизнью. Далеко от войны, далеко от этого всего. Не уверен, но предполагаю.
Он сделал этот выбор, пока мы голодали до того, как снова собрались в бригады, не давая северу спокойно жить. Мстили за все. За отнятые столетия назад города и территории, за погибших на тракте, за присвоенную Долину, за казни “Врихедд”... Потому что больше уже ничего не умеем.
Злость нарастает снова.

Прежде чем я успеваю что-то сказать, затянувшуюся паузу прерывает дверь, что распахивается. Резко, ударом с ноги. Поворачиваю голову, тянусь к поясу за кинжалом и лишь спустя секунду вспоминаю, что безоружный. Проклятая баня!
Но опасности нет. В двери стоит краснолюд, один из парней Варезе, что, пыхтя, тащил к столу поднос с чайником и тремя чашками, и какими-то закусками.
- Людь ентот боится сюда заходить, попросил вам передать. Нашли тут, блять, официанта! На хер бы его послал и в бассейне утопил, если бы не такие гости. Здарова, Йорвет, Киаран, рад вас видеть, только ради вас и согласился припереть это дерьмо на ваш стол. Если понадобится что покрепче, свистите, я тут недалеко.
В краснолюде узнается Реггар - давний знакомый. Явно уже не очень трезвый, но “дерьмо это на стол” ставит достаточно проворно. У Ройвена тут все схвачено… Мать его.
Когда он уходит, понимаю, что никуда не деться. Не сейчас.

- В таком случае, если господин Стальной Волк не возражает, мы все-таки присядем.
Вкладываю в голос столько желчи, сколько смог. Незачем даже слать Киарану многозначительный взгляд. Сам поймет, к чему я клоню сейчас. Но поддержит ли?..
Занимаю место на скамейке за столом, тянусь к чайнику первым, наливая чай. Избегаю смотреть на Исенгрима, сосредотачиваю все внимание на своем друге и заместителе.
- Видимо, Ройвен так и не появится. Напомни мне перед уходом поймать Реггара снова, кажется, Тесак попросил через пару дней выделить ему пару-тройку лучников. Не могу выбрать, кого из них, у тебя есть идеи?
Нарочито принимаю расслабленную позу. Ладно, это с ним обсудить я и так собирался. Даже здесь, пока пришлось бы ждать Сиги, будь это правдой. Все звучит достаточно естественно. Чтобы не думать, не нервничать - и нарочно тоже - сосредотачиваю на Киаране все свое внимание. Нет здесь никого больше. Нас только двое. Все.
Я специально сел к Исенгриму правой стороной. Так гораздо легче.

Отредактировано Iorveth (2018-11-27 01:07:54)

Такого поворота Фаоильтиарна, пожалуй, не ожидал. Колкий, острый Йорвет, до последнего играющий в "ты сдох, тебя не существует" - это он понимал. Но вот Киаран (ты ведь Киаран, да?), желающий познакомиться... Ты что ему про меня рассказывал, Йорвет? Какую версию слышал этот Sidh? "Легендарный военачальник" или коротенькое "он жив, но лучше б дела обстояли иначе"? Какую версию выбрал сам Киаран, гадать не приходится. Удивительно, что делает с эльфами одна только покорёженная морда.

Помимо воли наружу выбирается строгий полковник былых врёмен - Исенгрим понятия не имел, что эта падла в черном и серебре вообще ещё жива, - и занудно напоминает, что субординация - всему голова, а Киаран её лихо нарушает. Какие бы порядки не завел у себя Йорвет, полковник этому потакать не собирается. Они будут распивать чаи и что покрепче, а Йорвет будет смотреть в стену и убеждаться в том, что его все предали? Ты, сынок, конечно, скотина, но я здесь не для этого.

- Не думаю, что господин Йорвет одобрит твоё стремление ближе со мной познакомиться.

Удержаться и не вернуть между делом Йорвету "господина Стального Волка" просто невозможно. Очень уж резануло по слуху это "господин". "Господин Фаоильтиарна", - еще звучит в ушах резкий голос давно пропавшего без вести маршала Мэнно Коегоорна. Исенгрим и сам не замечает, как начинает действовать так же, как действовал и всегда, когда попадал в ситуацию враждебную, но не предполагающую прямого конфликта. Например, на переговорах с dh'oine, коих было немало.

И будь добр, обойдёмся без имен. Я не могу лично поручиться за каждого, кто изволит принимать ванну за стеной. Знай я о вашем визите, подготовился бы тщательнее, но увы, этого удовольствия господин Ройвен мне не доставил.  Ты можешь называть меня "Волк": лаконично, заурядно и подходит, как минимум, десятку моих знакомых.

Ледяная бесстрастная вежливость. Никаких личностей. Никаких игр с интонациями. Никакого намёка на то, что говорящий вообще имеет чувства, амбиции или память. Он давно понял: так и только так можно вообще разговаривать с расой однодневок. Он видел, как они разбивают лбы об эту стеклянную корку, силясь понять, что происходит за ней. Он видел, как смущает их всех, каждого, даже чванливого Коегоорна, эта холодная инаковость - и пользовался этим. Сейчас, пожалуй, излишне... Но, впрочем, что еще прикажете делать, если один пытается подружиться через голову командира, а другой занимается совершенно детским "не вижу, значит, нету"?

- Киаран аэп Эсниллен, я полагаю? - поразмыслив, Фаоильтиарна все же тянется за чашкой, неспешно наливает чаю, долго и изящно размешивает ложечкой чай, присматривается к закускам. Ему нужна пауза, чтобы подумать и разобраться со всем, что произошло за последние пять минут. Во-первых, с вылезшим неизвестно откуда полковником с этим его Чувством Долга, Порядочностью и Командирским Голосом. Думал же, утопил его в винище, скотину эдакую... Во-вторых, с восторгом Киарана. К ярости Йорвета Исенгрим где-то внутри готов был - не сказал ему бывший друг ничего, чего сам себе Фаоильтиарна не повторял четыре года. Искреннее киараново восхищение "легендой" было перенести едва ли не сложнее. Легенда, да уж. Ты, мальчик, был, кажется, в моей бригаде, что ж ты тогда радуешься? Aen Seidhe нужны тысячи новорожденных детей, а не сомнительные кровавые герои из старых летописей.

А третье - это нервный и злой Йорвет по левую руку. Ну то есть, конечно, расслабленно попивающий чай Йорвет. Исенгрим поворачивается и смотрит прямо на него - или Йорвет думает, что Исенгриму больше делать нечего, кроме как подыгрывать этим страшно серьезным уловкам с "тебя не существует"?  Знать бы, что творится внутри этой придурочной башки... Но нет. Кое-что, конечно, осталось неизменным. Нельзя не знать того, с кем бок о бок воевал всю его жизнь и изрядную часть своей... Но четыре года выдались тяжелыми для всех них. Даже пытаться не стоит играть в проницательность.

И всё звучит фоновым мотивом это вот его "лучше бы ты умер".

Отредактировано Isengrim Faoiltiarna (2018-12-03 00:30:57)

Господин Волк. Сударь Фальотиранна. Рассечённая морда. Милсдарь остроух. Ваше эльфийшество. Эти и прочие уважительно-оскорбительные прозвища так и хотелось ляпнуть Киарану для поддержки игры между офицерами. Не так уж громко я говорил. Киарану не понравилось, что его отчитали как ещё зеленого эльфа. Но лучника таким отношением так просто не задеть. Видал он и раньше таких стариков, что словно здесь и нет. Вот они все из себя мудры. Они и есть сама мудрость. Все знают, что да как устроено, как нужно себя вести, говорить, куда девать взгляд и судорожные вздохи. Гиперболизированное спокойствие, отсутствие интонаций – маска высеченная в камне, под которой живые глаза ищут слабость собеседника. Ученость так поглотила старцев, что сами они будто и не живы совсем. Зато авторитетом давят посильнее огромного монумента, где выгравированы все знания мира на мертвом языке. Но на что они Киарану? Мир уже совсем другой.
— Да, теперь вижу, что перепутал тебя с кем-то другим. Везет мне на яркие лица, — он усмехнулся и, приподняв чашку в приветственном жесте, отпил чай, который относительно температуры в бане не был таким уж горячим.
Требовалось достаточно усилий, чтобы проигнорировать собственное имя, неожиданно прозвучавшее от Исенгрима, и встретить его лишь легкой улыбкой. Откуда он знает? Со времен Врихедд? Быть того не могло, таких как он было сотни и в отличие от большинства сородичей Киаран намерено старался не бросаться в глаза. Особо впечатляющими боевыми навыками он не владел и мог приглянуться разве что невероятной, возможно несколько подозрительной, заурядностью. Значит он узнал его позже, от Ройвена например или от какого-то подонка с которым он якшается. Нет, слишком поздно. Пускай имя Киарана не было настолько громким, чтобы из-за него осаждать сородича, но достаточно провокационным для тех, кто слышал о Йорвете больше характеристики его мамаши. Или для того, кто интересуется его судьбой.
Плотный взгляд командира въедается в кожу уже какое-то время. Спасти от этого жара могла только вода в тазу, которая подразумевалась быть прохладной. Только вести стратегически важные разговоры с ведром на голове было как минимум не престижно. Поэтому он терпел. Хоть уделать одноглазого в экстравагантности банного костюма выглядело не только привлекательно, но и практично.   
После обмена любезностями лучник наконец решается встретиться с ним. Прости. Извинялся он за то, что не поддержал. За наглую, вульгарную лесть к тому, кто бросил его и scoia'tael. За то, что так сильно привязал Йорвета к себе и утащил следом. Они обязательно обсудят это позднее, без лишних ушей – неважно острых или нет, и чужих полотенец. Если все пойдет по плану. Если они выберутся отсюда живыми. В их буднях всегда были эти «если», так что Киаран уже не брал их во внимание, особенно после Флотзама.
— Тем более стоит отправить его с несколькими проверенными добровольцами. Эльфу необходимо как можно быстрее дать шанс оправдать наше доверие. Эта… неопределенность не идет на пользу ни ему, ни отряду.
Рука тянется к малюсенькому кусочку хлеба с сыром. Все эти закуски, покажутся смешными для любого взрослого мужчины, но выбирать не приходилось. Киаран следовал законом гостеприимства и съел пищу там, где не желал зла хозяину. А еще правилу пустого живота и «ешь пока дают». Чай почти выпит, сыр липнет к зубам. И нет пути назад.

Фраза, брошенная Киараном, звучит так вежливо и легко, что можно поверить в искренность его эмоций. Но это не так.
Для посторонних она прозвучит таким образом, чтобы адресат понимал этот сарказм - и только он один.
Его невозмутимости можно позавидовать. Не знай его кто-то также хорошо, как и я, не раскусили бы.
А я словил его подколку, предназначенную Исенгриму и с трудом удержал ухмылку. Киаран даже меня умеет удивлять.
Всякий, кто видел нас вместе - наверняка не понимал. Каждый, кто знал о моей репутации, наверняка задавал себе постоянно этот вопрос.
Как и почему правой рукой безумного, непредсказуемого и агрессивного Йорвета, настоящей головной боли темерских и аэдирнских спецотрядов, городской стражи и - лично! - коменданта Лоредо, стал такой спокойный парень, как Киаран аэп Эасниллен?
Удивительно, да? Ничуть. Каждому лидеру нужен тот, кто сможет отдернуть в нужный момент, направить, помочь.
И на кого можно положиться целиком и полностью. Кто не предаст, какие бы золотые горы ему не обещали.
Киаран не предаст, это я знаю точно. До того, как мы осели во Флотзаме, нам довелось пережить достаточно тяжелые времена. Любой бы кинул такую обузу, которой был я.
Но Киаран этого не сделал. Он чуть не отдал жизнь позже, но не поддался на уговоры Лето, пусть и пожертвовал доверенным ему отрядом, но не предал.
Мы потеряли тогда достаточно наших, но…
Тот факт, что рядом со мной сидит sidh, которому я могу безоговорочно доверять, греет израненную войнами и предательствами душу.
Глядя на Киарана, трудно поверить, что он склонен к сарказму. Но я знаю - он способен убить словом похлеще меня. Или не только словом. Слышали про тихий омут? Это о нем.
Его спокойный вид - еще одно преимущество. Не только за безоговорочную верность я ценю его. Но и за то, что не отступит, когда нужно. И разделяет мои убеждения.
Его меткая фраза Исенгриму меня позабавила. Но не удивила.
Ладно, прощен!
Все, что он думает об этом, читаю в его взгляде. И он прав - поговорим потом. Киаран наверняка понимает мои эмоции. Но объяснение ему я задолжал с тех пор, как сказал ему о том, кого тут встретил.

В бане все еще невыносимо жарко, пусть простыня уже и не добавляет телу дополнительной температуры. В голове гуляет шальная мысль заменить и штаны на полотенце. Мысль, что так я буду совсем открыт, стыдливо бьется где-то в сознании, но не хочет укореняться в голове сейчас.
Не с этой чашкой горячего чая, что держу в руке, не с немигающими взглядами, которыми мы с Исенгрими впились друг в друга.
Абсурд - стучит в голове, но не желает выходить наружу. Разве так должны вести себя те, кто считал друг друга мертвыми?
Не только ведь я считал, что Железного Волка больше нет. Он тоже не знал, что я выжил.
Никто не знал, пока я не объявился во Флотзаме. Никто не знал, пока специальные отряды по борьбе со скоя’таэлями не были уничтожены - один за другим. Я уж постарался, чтобы их палач был известен. Я постарался, чтобы до Вернона Роше и его темерских “Полосок” дошла эта весть, я ведь приберег его напоследок.
Пусть так и не поймал, и не получил его голову вместе с единственным гербом, которого не хватает на моем ремне.
Теперь мы с ним живем в одном лагере, и это все еще странно. Как будто в этом паршивом городе мне такого факта было мало!

Только молчу, слегка поджав губы. Нет, Исенгрим, я вовсе не все тебе сказал. Только остальное сказать мешает гордость.
Мне почти не снятся сны, но Дракенборг, Ущелье Гидры и тот день, когда вас троих забрали с барки преследовали меня в кошмарах долго. Я старался думать о чем угодно, кроме того, что ты мертв. Но сознание постоянно возвращалось к этой тяжелой мысли.
Знаешь, Исенгрим, всех потерять было тяжело. Риордаина и Ангуса, которых увели с тобой. Коиннеаха, что умер на моих глазах, борясь до конца.
Но тебя, тебя потерять оказалось гораздо тяжелее. Я не был к этому готов. Не был тогда, сто лет назад, когда изо всех сил тебя сдерживал от самоубийственной миссии, ни опыта у меня не было, ни стального стержня, что есть сейчас, только отчаянное желание не позволить тебе умереть.
И не был к этому готов после Цинтрийского мира, но реальность оказалась более жестокой.
Они ведь все объявлялись потом. Они давали о себе знать. Выжившие солдаты “Врихедд”. Яевинн и Торувьель навели шороху в Вызиме, многие о них говорили. Бывшие солдаты, что не сдались и вернулись к тому же, к чему и я.
Другие, кто стали частями четырех отрядов. У них двоих, у Верноссиэль, у меня…
И ни одного офицера, Исенгрим. Ни одного, кроме меня.
Всегда отрицал это, чтобы не обращать внимания на боль, но сейчас-то понимаю - надеялся.
Вновь тебя увидеть тогда надеялся. Когда слышал знакомые имена, видел знакомые лица, крутил в голове, что из офицеров - приговоренных к смерти - я мог быть не единственным. А ты не мог меня оставить по собственной воле, я всегда был уверен, что ты никогда этого не сделаешь.
Но ты появился сейчас. Уже после того, как я давно тебя похоронил. И говоришь, что так решил.
Aen Seidhe давно прячут боль за гордостью и яростью.
Пусть и жив еще в памяти командир, что бинтует мои руки после нашей общей потери. Или бросает долгожданный майский отдых, лишь бы не дать мне разбиться в Синих Горах или быть сожранным гарпиями.
Кем я был для тебя все эти годы, Исенгрим Фаоильтиарна?..

- Значит, ты сам сказал в прошлый раз все, что хотел, - медленно, спокойно, спрятав уже не ярость, но смущение. Поздно хватать простыню, чтобы прикрыть торс.
Они оба это видят - мою татуировку, мое полуголое тело. Самих их не смущает сидеть в одном полотенце каждый, а я невольно ежусь, передергивая плечами. Не привык я, чтобы меня разглядывали, даже свои.
И я, и Исенгрим - оба помним, как появилась эта татуировка и почему я ее до сих пор не свел.
Прошлое в этой бане болезненно мешается с настоящим, за которое все еще пытаюсь цепляться.
В жопу этот чай. Мне нужно что-нибудь покрепче.

- Киаран. Сходи-ка к Реггару, пусть ответит за свои слова. Об Элеасе позже.
Конечно же, речь о выпивке. Устраивать показательный разговор о своих делах, игнорируя Фаоильтиарну - уже глупо и неуместно.
Не сдерживаю усмешки, когда смотрю на друга и заместителя, недолгим жестом сжимая его плечо. В благодарность за то, что он здесь.
Его присутствие помогает мне сдерживаться, иначе я бы давно уже сорвался. Он понял бы, он всегда понимает. Перед ним не страшно раскрываться - теперь уже. Он видел все мои слабости после нашей первой встречи, не увидит ничего нового.
Если я и держусь при нем одном, то лишь в силу упрямой привычки никому не показывать истинных эмоций. И лишь потом сбрасываю эту броню.
Никогда не давит, всегда терпеливо ждет.

- Думаешь, я не в состоянии справиться с Варезе, если что-то пойдет не так? Брось. Если кто-то и может с ним иметь дело без резких выражений или грохота кулаками по столу, так это я. Мы давно уже знакомы.
Спокойно, без упреков. Ты же слышал, Исенгрим, что иметь дело с Тесаком может только лишь полный псих, любящий риск? Только со схожим характером можно ужиться с ним и обойтись без споров. У меня получается. Я слегка изменился с тех пор, как распустили прямиком на эшафот “Врихедд”. Такие события не позволяют остаться прежним.
- А что ты сейчас можешь предложить скоя’таэлям? Из того, какие предложения я еще не рассмотрел в текущий год, - вопрос звучит серьезно, комментарий чуть иронично.
Исенгрим болтается с Ройвеном, это я уже понял. И что он орал в прошлый раз, помню.
Удивлен моему союзу с темерцами, да? Так я сам… все еще удивлен.

Отредактировано Iorveth (2018-12-21 05:47:50)

Сколько раз он просыпался взъерошенный, мокрый от пота, на смятой простыне, бездумно таращась в непроницаемую черноту южной ночи, только потому, что опять - опять ему приснилось, что Йорвет жив? Сколько раз после этого приходилось, сцепив зубы, снова говорить себе - они мертвы. Все мертвы. Давно уже. Хватит. Сколько раз, в скольки вариантах он видел их встречу, просыпаясь после с воскресающим в душе отчаянием потери? Как часто во сне он вновь выходил к прибрежной деревушке и снова слышал разговор мужиков о том, что "наконец-то перевешали сраных белок, хватит уж, довольно крови они попили"?

Что ж. Вариантов встречи подсознание предлагало много. Но такого вот - ни разу. Потому что даже во сне Исенгрим не мог представить, что он покинет Север, а Йорвет останется жив. Одна весточка от него той жуткой весной четыре года назад - и все сложилось бы иначе. Сегодня ведь годовщина. Сегодня, вчера, позавчера. Цинтрийский мир, второе апреля. Можно сказать, отмечаем.

Исенгрим ждет, пока Киаран отправится на поиски "чего покрепче". Щадя самолюбие Йорвета, гордость которого только заострилась с годами, он не отвечает на провокационный вопрос то, что думает на самом деле. Да, Йорвет. Думаю, ты не в состоянии справиться с Варезе, и твой ответ это только подтверждает. Потому что Варезе сидит в этом городе так давно и так прочно, что ему совершенно не интересен ни ты сам, будь ты хоть трижды герой Флотзама, ни твои соображения и нужды. Потому что дай ему только повод извлечь из тебя выгоду и сожрать - и он это сделает. Любой бы сделал на его месте. Ты для них чужак, им и останешься. Дружба дружбой, дело делом.

Все это остается невысказанным, потому что после такого, пожалуй, говорить будет не о чем. А разговор, наконец-то, пошел. Хотя, конечно, лучше бы он пошел ко всем чертям... И разговор, и инициатива эта Исенгримова, которая, как известно, делает с инициатором скверные вещи. Потому что Йорвет - уж неизвестно, намеренно ли, случайно - снова изящно ткнул бывшего друга и командира в то, что он понимал и так: и без него справятся. "Что ты можешь предложить скоя'таэлям." Именно так и никак иначе. Есть белки, и есть ты, старый Волк, и вы больше - не единое целое.

Кивком поблагодарив вернувшегося с добычей Киарана, от выпивки Фаоильтиарна все же отказывается. У него всегда было что-то одно: или дело, или бухло. Недаром в отряде командир слыл завзятым трезвенником - было у него, чем развлечься помимо алкоголя. Это потом уже, в Зеррикании...

Что, Йорвет, вырос, отрастил зубки? Самостоятельный стал? Забыл, как рвался в Брокилоне куда-то там кого-то убивать да накручивать на палку кишки Роше? Забыл, как Мильва только что на плечах у тебя не висела, пытаясь остановить? Что, думал, не знаю? Sor'ca потом долго жаловалась на тебя, еблана невоспитанного... Конечно. Ты теперь популярный персонаж, с "полосками" дружишь, предложения помощи рассматриваешь с секретарем и в порядке очереди. Скоро заведешь отдельный кабинет посреди леса и будешь бумажки перекладывать, сидя на камушке.

Стакан чего-то алкогольного - он даже не замечает, что там такое, - он опрокидывает, просто чтобы не захлебнуться собственным ядом. Вернув себе способность здраво рассуждать, не булькая, Фаоильтиарна все же отвечает на вопрос.

- Это зависит от ваших нужд. У меня есть хорошо подготовленный отряд, привычный к городским условиям, есть снабжение, связи... Есть весь Новиград. Впрочем, я вижу, ты ни в чем не нуждаешься. Что ж, я рад за тебя.

А еще, Йорвет, есть я сам. Глупо говорить это после того, что ты наговорил мне в прошлый раз, но я - единственный на весь Новиград, кто не предаст тебя, когда это станет выгодно. Впрочем, если я скажу, ты все равно не поверишь.

Отредактировано Isengrim Faoiltiarna (2018-12-25 15:29:10)

Что ж. Не нужно - так не нужно. Исенгрим уже и сам не рад, что зачем-то полез со своей глупой помощью. Ну а чего он вообще ждал? Поэтому он только пожимает плечами в ответ, но все-таки не удерживается от ответа на вопрос, заданный не ему:

- Никого там нет из тех, кого быть не должно, можете быть спокойны. Сиги следит за тем, чтобы мне не мешали.

Погрызенная тяжелой жизнью, но не временем, морда Стального Волка слишком важна, чтобы допустить даже случайно, что ее увидит кто-нибудь из тех, кому не полагается. Лишние трупы Ройвена не радуют, всегда проще их избежать, чем спрятать, считает он.

Встреча, судя по всему, окончена. И конечно, ни к чему не привела. Это было очевидно с той самой секунды, когда Исенгрим обернулся - и увидел, кто его незваные и нежданные гости. "Я пытался", - слабое, жалкое утешение для неудачников, но хотя бы такое. Исенгриму в самый раз.

Но как раз в тот момент, когда Фаоильтиарна решает, что пора бы уже и честь знать, Йорвет все-таки задает вопрос. Единственный искренний вопрос, который прозвучал за всю беседу. И неожиданно получает столь же мерзко-искренний ответ.

- Некуда, - Фаоильтиарна перегибается через стол, опираясь на него правой рукой, чтобы взглянуть прямо в глаза Йорвету... В глаз. Хотел честно - получай честно. - Некуда мне было возвращаться. Никто не ждал. Теперь вот - Ройвен позвал.

Тот, кого раньше звали Дийкстрой, потратил два года, чтобы уговорить его вернуться на Север. Два года, немыслимое количество нервов и целый лес, изведенный на бумагу для писем. Но все-таки смог. Он очень хорошо изучил эльфа за те два года, что они провели в Зеррикании. И нехороший огонек в темных глазах - тот самый огонек, который зажегся в злом пристальном взгляде, устремленном на Йорвета, - Сиги тоже очень хорошо знал. Это были угли, тлеющие где-то под слоем пепла. Дунь - и загорится. В Зеррикании это значило, что пора хватать друга за шиворот и волочь куда-нибудь подальше, и срочно, срочно придумывать ему занятие. Иначе он пойдет и набьет кому-нибудь лицо. О, это будет, конечно, не смирный лавочник, нет, Фаоильтиарна найдет себе кого-нибудь, кто доставит ему в будущем чудовищную массу проблем. Ну а если не драка - то что-нибудь сопрет. Тоже желательно максимально скверное. Например, как в тот раз, когда он вернулся на лошади ценой в половину Зеррикании и страшно довольный собой. Или еще как-нибудь плюнет в местные национальные блюда власть имущим. Просто чтобы развлечься.

Такие, как он, были сделаны из чистой энергии, бурлящей вокруг. Такие, как он, просто не умели жить тихо или хотя бы нормально. Только во имя Великой Цели. И если таковой не находилось - протуберанцы огня, начиняющего нутро, начинали разносить все на своем пути, просто чтобы дать выход бешеной силе, которая вела их вперед. Дай таким цель - и появятся великие полководцы, правители, легенды. Отбери её - и эта бомба обратится на самое себя. Цинтрийский мир забрал у бывшего полковника этот смысл. Именно поэтому Ройвен ни на минуту не давал Исенгриму покоя со всеми своими безумными прожектами. Именно поэтому эльф сразу оказался пристроен к делу в Новиграде. Но это было все не то. Не то.

...И чем чаще напоминать таким, пожираемым собственным огнем, как они бесполезны, тем хуже будет. Фаоильтиарна не нуждался во внешних напоминаниях о своей страшной ошибке, совершенной четыре года назад. А если ему все же напоминали - оскаливался и отбивался, и тем яростнее, чем справедливее были упреки.

Многое можно было сказать. Например, про то, как скверно доходят до далекой Зеррикании новости с Севера. Или про то, что Исенгрим в самом деле считал, что повстанцев больше не существует, что все, кто захотел, вернулись в Долину. Что не о чем тут больше воевать. Многое можно было сказать - только не сотрут никакие слова этих четырех лет.

- Ты полагаешь, мне надо было остаться? Носить белые розы на могилы моих офицеров.... На твою могилу? А может быть, стоило сходить к Францеске и предложить свою помощь в отлове оставшихся мятежных белок? Чем бы ты предложил мне заняться, раз уж я выжил? - горький акцент на "я" выходит сам по себе. Четыре года полковник не мог себе простить, что выжил - именно он, тот, кто и был всему причиной. Голос звенит от сдерживаемой ярости, но Исенгрим ничем больше не выдает злости, кипящей внутри. Этот лихорадочный взгляд Йорвет, впрочем, уже видел. Именно с таким лицом командир шел умирать, потеряв брата, мало что соображая, видя перед собой только один путь - сдохнуть, захлебнувшись кровью дхойне. Тогда его вытащил только Йорвет. После Цинтрийского мира не было ни Йорвета, ни кого-либо еще. Только ровный ряд могил, и каждая - личная вина полковника. Ройвен ухитрился не позволить ему совсем уж откровенно умереть, но на большее был не способен.  Никто не мог показать Фаоильтиарне путь, которого не было. Потому что мертвые не встают. Потому что старых договоров не изменить, историю не переписать, прошлого не забыть. Потому что мальчишка с глазами цвета темной лесной листвы, которому он обещал, что все будет хорошо, сожран червями, и сама память о нем осталась только в глухой горной деревушке, где плачет немолодая уже эльфка, схоронившая и мужа, и сына...

Ну, хватит. Фаоильтиарна встает с лавки, придерживает полотенце. Последний взгляд на него - живого, пусть искалеченного, но живого. В больших глазах, наверное, больше, чем он хотел бы показать - печаль, сожаление, любовь. Впрочем, Йорвет тоже смотрит как-то странно... Неважно.  Этот разговор многое расставил по местам, но больше говорить не о чем.

Отредактировано Isengrim Faoiltiarna (2018-12-27 20:06:31)

Стальной Волк не притрагивается к выпивке хоть и благодарит и лучник понимает это по своему – что он все еще не готов отдаться полностью их беседе, чувствует себя уязвимо. Старый эльф не готов открыться Йорвету, вскрывать старые раны, чтобы это уродство наконец-то нормально срослось в белое и плотное воспоминанием. Киаран переводит с него взгляд на лицо командира и тихонечко, грустно так улыбается сам в себя. Они действительно чем-то похожи. И было так странно видеть их вместе, рядом. Самого близкого в его жизни друга и восставшего из мертвых эльфа, главного героя стольких историй их многочисленных разговоров наедине. В его голове все не укладывались в одного три этих персонажа: амбициозного предводителя скоя'таэлей, наставника из рассказов Йорвета и загорелый Aen Seidhe рядом. Эасниллен плеснул себе в пустую кружку из под чая загадочную и дурно пахнущую спиртом жижу, чтобы та помогла ему в этом разобраться.
Разговор пошел и все больше набирал обороты. Киаран чувствовал, что больше здесь не нужен, разве что для того, чтобы подпереть дверь, если эльфы решат намять друг другу бока. Пусть так, им точно физически необходимо снять пар по отношению друг к другу и лучшего способа он не знал. Разбитое лицо от «умершего» друга, как ни что могло убедить о его полном здравии и чистоте намерений.
— Никого там нет из тех, кого быть не должно, можете быть спокойны. Сиги следит за тем, чтобы мне не мешали.
Правое ухо лучника против его воли резко дергается. Он издевается? Киаран становится действительно спокойным и наливает вторую кружку горячительного. Чай в бане пить было намного приятнее, а от алкоголя в теле становилось как-то слишком сухо, выжжено. Но он помогал эльфу хоть чем-то себя занять, пока страсти между этими двумя кипели. И утопить то чувство вины, словно в причине их испортившихся отношений был он. Отчасти это действительно так, но где это видано, чтобы так обижаться на выжившего сородича? Folie! Ты сам хотел исчезнуть после Дракенборга, Йорвет. Вот только не смог, потому что был нужен мне, и я тебя не отпустил. А у Исенгрима не было никого. Слишком много искренности в этих вопросах и боли в словах. Киарану давно не было так приятно так ошибаться на чей-то счет. 
Локоть крепко хватают чужие пальцы и лучнику так и не удается пригубить вторую кружку пойла. Из-за того, что его резко тянут небольшое количество жидкости выплескивается на стол. Он позволяет себя тащить за собой, не препятствует, но смотрит на бывшего офицера Врихедд с извиняющейся улыбкой. И если они профессионально могли держать каменное лицо, то Эасниллен мог так же безупречно улыбаться. «Спасибо, что заглянули в мою мастерскую. Приходите снова за чудесными горшками по хорошей цене». «К сожалению, на этой неделе глазурь закончилась, милсдарь, вам подойдет обождать дополнительно недельку или подберем что-то из готового?».   
Командира занесло и он выпустил наконец свои чувства. Если не игнорировать, то высказать все и сбежать. Вот тебе и решение проблемы. Но Киаран понимает, понимает, что после Второй Северной Йорвет больше всего нуждался не в нем.

Вечерняя прохлада заставляет поежиться. В баньке было хорошо, тепло и еда. Если бы не вот это вот все, лучник бы с удовольствием вернулся сюда  отдохнуть, отогреть кости. На его памяти еще со времен Флотзама ему не удавалось помыться с комфортом и удовольствием. С дурновкусием обстановки и провонявшими насквозь dh’oine стенами, можно смириться.
Киаран стоит рядом и сжимает плечо друга, когда того начинает знобить. Запереть их вдвоем  действительно было неплохой идеей. Когда слова не помогают необходимо либо время, либо дело.
- Ненадолго, - расплывается в улыбке. – Отойди в тень, - он рукой махнул в стену напротив.
Фасад бани будто специально утопили в улице, чтобы проворачивать здесь различные делишки без лишних глаз. Да, прибавится дел у господина Ройвена, но да сам виноват.
- Господа, уважаемые господа, - говорит с немного сбитым дыханием и покорностью. – Заглянёте в бани? Только что видел магичку всю в перьях. Она была сильно ранена и влетела в двери, как я выходил.
Охотники недоверчиво переглянулись, но что-то в словах эльфа их явно зацепило. Перед собой они видели остроухого с мокрыми волосами, немного порозовевшими щеками, в чистой, пускай и потрепанной человеческой одежде. Самым важным было то, что за спиной эльфа не было ни лука на четыре плеча, ни колчана.
- Как давно это было? – спросил тот, что впереди с наибольшим выражением подвига на лице.
- Но разве мы можем… - постарался перебить самый крупный.
- Тихо! Когда?
- Вот-вот, я и с лестницы не поднялся, а тут вы, - договаривал он уже оттолкнутый dh’oine в сторону.
Остальные пошли за первым после недолгой заминки. Шесть охотников, все в одинаковой форме с открытой шеей, которая так и напрашивалась на стрелу, дружно шагали вниз по лестнице. Арена захлопнулась.
Под эхо тяжелых ботинок Киаран двинулся следом и пронзил со спины отстававшего - самого молодого из них. Гвихир вошел легко, намного проще, чем вышел. Лучник помог себе ногой и скинул тело вниз на товарища покрупнее. Парень был осторожнее, в нем все это время было сомнение, возможно дань еще не отсохшему с концами критическому мышлению. Он заметил приближающегося эльфа раньше всех, и в глазах его было только понимание и страх. Прости, первый будет мой, но это победа простая и не достойная счета.
Послышался хриплый рык и проклятия. Нет. Эасниллен не тот нелюдь, который брезгует убить в спину. И он знал как минимум одного, который его в этом поддержит.

В городах опасно. С тех пор, как эльфы нацепили на себя беличьи хвосты и вся война с dh’oine стала фактически официальной и более кровавой, по каждому из нас буквально плакала виселица своими веревочными слезами.
Поэтому мы скрывались в лесах. Мы изучили их достаточно давно, мы умеем там прятаться, умеем передвигаться, даже не шелестя листвой под ногами какой-нибудь осенью.
Любой город - запретная территория.
Мы очень сильно рискуем каждый раз, когда суем свои носы в Новиград.

Иногда, когда приходилось ходить темными переулками, прячась в тени, скрывая уши капюшоном плаща, а проходить не через главные ворота, а через канализацию с утопцами, я задавал себе один вопрос.
Не этого ли добивался Роше, когда предложил мне сотрудничество?
Глупо, кстати, в такой ситуации.
Роше способен на все, что угодно. В отлове нелюдей он не отвергал никакую гнусность, лишь бы ничего не угрожало его драгоценной Темерии.
Может быть, это частично и моя заслуга, что его государства формально толком нет. Я ведь помог Лето с убийством Фольтеста.
Точнее, я дал ему своих sidh, указание к некоторым секретным проходам и всю возможную поддержку, в том числе и для экстренного ухода, когда оно понадобится.
Ни я, ни кто-то из моих парней официально не причастен к смерти темерского короля.
Но поучаствовали, факт. Правда, сами за это чуть не поплатились. Кто же знал, что у ведьмаков это в крови - использовать всех остальных для достижения своей цели. Gwynbleidd такой же, а казалось бы, какой участливый взгляд, а!
Возможно, за такое Роше и мог бы поступить подобным образом. Вынудить мой отряд оказаться в том месте, где им опаснее всего, и позволить другим прибить нас, наслаждаясь подобным, но…
Пусть мы и оказались в окружении местного Ордена, чтоб ему, вряд ли это заслуга темерца.
Он бы предпочел убить меня не так. Каким бы не был гнусным Вернон Роше, но подобный способ расправиться со старым врагом не в его стиле.
Уж точно не после того, как предложил сотрудничество и оно - шатко, не слишком устойчиво эмоционально, но все-таки пока обходится без катастроф.
Его кандидатура на звание наводчика тут же отметается.
Тесак? Тоже вряд ли. По своим причинам он бы не стал. Сам Ройвен? Даже не смешно.
Плевать. Гадать можно сколько угодно, с этим можно разобраться и потом.

Любому другому из отряда, кто мог быть на месте Киарана, я бы шикнул и моментально напомнил, кто здесь командир.
Но Киаран не так прост, как кажется со стороны, видимо, что-то задумывал. Примерно догадываюсь, что именно. Огорчить его сразу, что не сработает или пусть сам в пятидесятый раз убедится?
Ладно, разговаривать все равно некогда.
Ну и кто его знает, вдруг у него в этот раз все получится?

Удивительно, но сработало.
Dh’oine сами себе создают проблемы. Они сами себе придумывают врагов. Ну, хорошо, не всегда.
В нас они их себе взрастили, забирая наши земли. Постепенно, столетие за столетием, пока чаша терпения эльфов не переполнилась, а существование не стало совсем бедным и голодным, что аж сильваны воровали еду для нас.
Сейчас в Новиграде нет особой проблемы Старших Рас, пусть и находиться в черте города еще небезопасно.
Тут другое - чародеи. Они объявлены чуть ли не главной проблемой Северных Королевств. Каждый день на главной площади полыхают костры.
Магики и магички, алхимики, допплеры, знахари, травники - сжигают всех, кто имеет хоть какое-то отношение к магии.
А в глазах каждого местного эльфа, каждого краснолюда или низушка - страх.
Страх, когда закончатся чародеи - придет их черед.

Однако, умный ход, Киаран. Купились сразу же.
Пока чародеи все еще в этом городе - они их главная цель. Ради магичек в бане, которых там нет, они перевернут там все.
И когда сообразят, что их надули, мы уже будем нюхать восхитительные ароматы городской канализации, демонстрируя меткость и резкие движения гвихиров на утопцах. Не самое приятное занятие, но другого выхода из города для нас нет.
Баня, конечно, встанет вверх дном. Но это уже не наши проблемы, пусть Ройвен сам разбирается. Этот-то выплывет из любой ситуации, как из… Неважно.

Они поверили. Даже не задумались, откуда в бане может взяться магичка, когда как эта братия достаточно хорошо прячется. Может быть, сделали выводы, что в банях Сиги та считала себя в безопасности. А может быть, просто легковерные дураки.
Кстати, второе более вероятно. Dh’oine ведь все-таки, эти вообще редко умеют думать.
Даже когда у нас появляются с Роше совместные дела, большинство его планов никуда не годятся, каждый приходится корректировать. Иногда даже прямо на месте.
Поэтому, я не удивляюсь, когда стражники, один за другим, исчезают в дверном проеме с решимостью на заросших, одинаково противных лицах, даже уже не оглядываясь в нашу сторону.
Пока местные власти интересуются магией больше, чем Старшими Расами, у нас еще есть шанс выкрутиться при попытке поймать.

Понимаю Киарана. Трудно удержаться в такой ситуации, чтобы не перебить их всех. Понимаю, почему он не оставил их с носом и одураченными.
Трудно обуздать внутри себя многолетнюю злобу, заткнуться и сложить руки по швам, лишь бы не испортить все. Потому что сейчас наше выживание зависит не только от пролитой крови.
Но разве можно удержаться, когда dh’oine стоит к тебе спиной, и это первая возможность за несколько недель убить одного из них.
“Видимо, тебя тоже уже доконало темерское соседство, Киаран, да?”
Руки чесались слишком часто и порой хватало взгляда, чтобы чуть не сорваться. И снова удержать себя в руках. Один убитый dh’oine в этом лагере или один убитый эльф - перемирию конец, как и нам всем, потому что по отдельности выживать труднее.
Это понимают все.
Но эти стражники - не те неприкосновенные партизаны разбитой страны серебряных лилий. Когда я вообще в последний раз пускал кому-то кровь?
Рукоять гвихира ложится в ладонь, пока внутри бурлят эмоции.
Понимаю только в эту секунду, что мне нужно выпустить пар. Повод сам приплыл в руки. Может быть, это неправильно. Но сейчас не могу иначе.

Плевать, что это уже напоминает свалку. Плевать, что чужой клинок проходится по левому плечу, ужалив болью, порвав кожу куртки, что принадлежала мародеру, который заявился в Лок Муинне незадолго до того, как туда пришел Роше - третья заплата будет, кажется?.
Плевать на все, когда с каждым ударом становится легче.
Еще пытаюсь держать себя в руках, чтобы случайно не задеть Киарана, как в этой свалке становится на одного участника больше.
Нет времени и возможности разглядеть, но ловлю краем глаза до боли знакомые движения. Исенгрим, конечно же. А я ведь думал, что он уже ушел, едва мы покинули бани, или все еще остался там. И уж точно не вмешался бы в драку - скоя’таэли ведь его больше не заботят, об этом кричало все в его словах и действиях.
Нет времени задумываться.
По уху резанули звуки движения справа. Реагирую молниеносно, развернувшись к противнику, убивая его моментально.
Думал взять со слепой стороны? Не выйдет. Я слишком долго развивал слух, bloede amadan.

Оборачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Киаран убил одного из последних (еще несколько лежат оглушенными), а один из dh’oine придавил упавшего Исенгрима.
Почему-то внутри все холодеет.
Один раз я отвел его от смерти, пытаясь вернуть в нормальное состояние. В другой раз я был уверен, что он мертв - целых четыре года.
Короткий срок для эльфа, но сейчас мне кажется, будто бы с тех пор прошла целая вечность.
Понимаю главное. Я не готов видеть его мертвым здесь и сейчас. И вообще. Злость и обида все это время мешались и с другим чувством - облегчением, что он все-таки жив. Из всех них кроме меня - именно Исенгрим, за которым Aen Seidhe не просто шли, а бежали вприпрыжку. Из деревни, в леса, на войну - плевать. Все верили в него, и он бы нас не подвел, если бы не эти лживые dh’oine. Они обещали нам одно, но не сдержали обещания, Исенгрим же сделал все, что мог, и никто его за это не судил.
А если бы и посмел, то имел бы дело со мной.

Один ведь все же посмел. В тот первый год, когда я заканчивал восстанавливаться. Отряд еще только собирался.
Не помню, как его звали. Кажется, он покинул отряд в тот же день или погиб в вылазке парой дней позже.
Был солдатом, единственный, кто возмущенно озвучил вслух, что нельзя было верить Нильфгаарду, из-за этого мы бы не оказались в таком дерьме. Что полковник был идиотом, если посмел довериться dh’oine.
Недоумение и осуждение в чужих взглядах я помню до сих пор.
Как и то, что тогда его ударил и велел ему даже не думать об этом, если хочет остаться с нами. Память Фаоильтиарны осквернять я никому не позволял. Даже своим.
Особенно своим.
Он всегда знал, что делает, и если что-то пошло не так - не его вина. И своих никогда бы не бросил на погибель, если бы нам не было за что сражаться.
Пусть теперь и действительно не за что. Все надежды рухнули после “Врихедд”. Но ведь тогда еще были, и мы имели право за них побороться.
Никто из наших в этом не виноват. Просто так получилось.
Того случая хватило всем, чтобы заткнуться и поверить в меня, когда я все еще не верил в себя сам.
Больше подобную ересь я не слышал. Потому что таких придурков среди нас слишком мало.
Если этот вообще был не единственным.

Труп отпихиваю ногой, достаточно бесцеремонно. Не обращаю внимание на рану в левом плече и порванную куртку, да и кровь, что льется по руке.
Сажусь рядом с Фаоильтиарной, беру его за плечи, чуть трясу.
Дыхание тяжелое, в голосе волнение и страх. Все эмоции лезут наружу, но это тоже не важно.
- Очнись, эй, очнись! - разуму хватает рефлекса не называть его имени, на случай если кто услышит. Некоторые вещи после многочисленной борьбы оседают внутри слишком прочно. - Только не смей мне тут сдохнуть, я не уверен, что выдержу подобное еще раз! Пусть ты тот еще засранец, но лучше так, чем мертвый.
Последние слова почти шепотом, услышать их мог бы только Исенгрим, если все же жив.
Только потом соображаю проверить. Двумя пальцами аккуратно нахожу пульс на его шее, облегченно выдыхаю и поворачиваюсь к своему заместителю.
- Киаран, найди медика. Лучше всего в пределах бани.
Потому что я все еще не умею приводить раненых в чувство. Да и руки, мать их, дрожат. И рана на плече все еще дает о себе знать.
Наверное, ее тоже стоит перевязать чем-нибудь. Но я решительно не обращаю на нее никакого внимания.
Не специально. Давно уже привык не думать о себе в таких ситуациях. Мне уже давно все равно, сколько мне еще отмерено.

В голове слегка звенит. Что-то пушистое падает сверху и больно бьет по лбу. Пушистое и твердое одновременно.

-Йорвет, да прекрати ты орать, и без тебя башка трещит... - хрипит Исенгрим, пытаясь немножко подышать, пока с него стаскивают металлическую тушу орденца. - Вы мне еще соль... - он осекается и выразительно смотрит на Киарана, который делает именно это - стоит с флакончиком нюхательной соли. - Издеваетесь? 

Видимо, по голове и правда треснули - он словно забывает на минуту, где он и что происходило. В голосе вместо тщательно выдержанного равнодушия проскальзывают привычные командирские нотки в духе "ничо, парни, щас я встану и всё станет хорошо". Нотки, хорошо знакомые Йорвету. Нотки, на которые Исенгрим права больше не имеет. По крайней мере, не в этой компании. Кстати, о голове...

Приняв более-менее сидячее положение, он нашаривает за спиной предмет, который на него свалился. И смотрит на него. Вокруг суета, а он сидит и смотрит как-то так странновато. И, наверное, только Йорвет может полностью понять, что происходит на душе старого командира. Серая полоса в рыжем меху...

Серая полоса в рыжем меху так напоминает знаменитый шрам на кривой морде команданте, что впору бы обижаться. Но Йорвет хорошо знает, что такой мелочью Фаоильтиарну не обидеть, обижался бы - прятал бы лицо под маской. Да и серая масть означает совсем другое - то же, что и оскаленная волчья пасть, которой венчается беличий хвостик. Где уж Йорвет ухитрился раздобыть такую красотищу в глухом лесу - вопрос интересный. Но старания того стоили. Исенгрим бережно цепляет хвостик к перевязи меча:
- Ну вот. Теперь я тоже "белка". Железная Белка, м? - Он улыбается. Такое редко приходится видеть, обычно радоваться ему нечему. Но подарок Йорвета - как маленький кусочек нормальной жизни среди всей этой самопровозглашенной герильи. - Спасибо.

Железная волчья морда смотрит на него с прежней яростью. Даже мех не истёрся за годы на хвосте, который, как он думал, пропал в старом лесном схроне. Надо же, за месяцы, проведенные вновь на Севере, он и не подумал разыскать этот схрон.

Йорвет - подумал. И как-то очень остро представляется мальчишка, который бесконечных четыре года упрямо таскал за собой этот чертов хвост, по заветам отца запрещая себе даже во сне думать, что он вернется - и можно будет этот хвост ему отдать. Просто таскал, сам не зная толком, зачем, и не мог иначе. Знает ли Киаран, насмешливо и как бы не при делах замерший в отдалении, чей это хвост? Ну, теперь-то уж догадался...

Внутри становится чуточку теплее.

- Кажется... Это твоё, - он протягивает хвост новому владельцу.

Йорвет, дурень... Ну почему я должен каждый раз получать по морде, чтобы ты наконец-то хоть на миг перестал корчить из себя неизвестно что? Мне обязательно каждый раз умирать, чтобы ты начинал вести себя как здоровый?

С грохотом вламывается Ферин - высокий, острый, чем-то похожий по типажу на красавчика-Яевинна, только без привычки постоянно рисоваться и доказывать всем, что самый крутой тут он. Конечно, услышал о драке, конечно, прибежал сам, игнорируя любые приказы. Иногда он до скрежета зубовного напоминал Йорвета - Исенгрим не без оснований подозревал, что подсознательно выбрал помощника именно по принципу неуживчивости, склочности характера и желания перечить. Но поделать с собой Фаоильтиарна ничего не мог. Не выносил, когда с ним просто соглашались. Не умел так работать.

Заметив командира на полу, подбегает, чтобы поднять, но когда Исенгрим оказывается на ногах, вместо спасибо зам получает закономерную взбучку, робко пересыпаемую попытками возражений. Но Фаоильтиарне поди возрази:

- Какого хера я вижу твою смазливую морду, Фер? Я вроде ясно сказал, сюда - посыльного, тебя - к отряду! В моем городе гребаный Орден среди бела дня нападает на эльфов, а вы вола трахаете! Кого ты оставил? ... Да не смеши меня, он пуговицы на камзоле не сосчитает, куда там бойцов!... Да какого хера мне сделается, придурок!!! Я тебе что приказал, Йоррр...!

Да твою-то человеческую мамашу! Довели! Четыре года даже при Сиги не вспоминал, даже со страшного перепоя, а тут ляпнул только что вот не в лицо самому Йорвету! И ладно Ферин, то ли не заметил, то ли сделал вид, но Йорвет-то всё прекрасно услышал... Ай, в задницу тролля пошло оно всё!

- Вы двое, - он оборачивается на волне ярости на себя, на этих двоих, на Ферина, на Орден, заодно уж на Сигу и на весь мир разом. Сейчас ему плевать, что они там думают насчет субординации и права на неподчинение. Пусть попробуют только вскудахтнуть. Сейчас он как никогда похож на существо из гнева и огня, которое вело за собой бригаду Врихедд, и делало это так, что бледнел даже Коегоорн. Ордену сегодня крупно не повезет. - Киаран прав. В городе не ориентируетесь, моих парней не знаете, с Орденом дела не имели на постоянной основе. Только мешать будете. Убирайтесь отсюда на время операции. Потом вернетесь, если захотите. Как меня найти - знаете. Фер, проводника им. Я хочу знать, что за ворота они вышли живыми. Сам - нахер отсюда к отряду! И передай по домам, чтобы на улицы не выходили. Сегодня будет жарко.

Последнее, конечно, касается только нелюди. Сколько почтенных лавочников попадет под короткие арбалетные стрелки эльфов, отлично приспособленные для городских условий, и под мечи Ордена, Фаоильтиарну не волнует по хорошей и давней традиции.

Отредактировано Isengrim Faoiltiarna (2019-02-01 03:38:24)