Все явилось ночью – плеядой неумолимых кошмаров. «Цитадель Кинлоха, да?» - помнишь меня, спрашивали они, сверкая холодными золотыми глазами.
Спрашивали, утверждая, знали, что помнит, скользили по лицу теплой змеиной кожей, оставляя ледяные, леденящие душу следы, похожие на сполохи мороза, вырывающиеся из руки мага. «Мага», - что тебе стоит, нашептывал мороз, нашептывал бело-голубой лед, прорастающий кристаллами изнутри, приковывающий к кровати, не дающий пошевелиться. И глаза бесполезно лезли из орбит, взгляд метался с потолка на дверь на дверь, за которой – о, он был стоек! – в кабинете. Лежал заветный прибор. Вот, сейчас он поднимется! – и рыцарь-командор поднимается, и идет, даже не помогая себе опорой. Что там попадется по пути; темно, ночь глухая, дождливая, гулкая – ревом воды в водостоках, и никто не увидит, никто не услышит, и не узнает, что он делает. Дверь в кабинет открывается, Пророчица смотрит слепо – нет, не увидит. Не узрит, не скажет Создателю о том, что слуга Его вновь возвращается к дару Его…
«Как же ты умудрился  пренебречь-то?» - он видел во тьме этот полуизгиб, словно улыбку – бело-голубую, светящуюся в овальном боку склянки. И усмешка-шипение, как всегда, необидные, дружеские – дескать, как же ты так, когда успел оступиться? – полумесяц усмешки светит сквозь деревянную крышку шкатулки, которая вдруг становится тяжелой, тяжелее каменной глыбы, из тех, что высекают в каменоломнях для ремонта стен города, и везут…
«Бах!» - шкатулка падает, дыхание останавливается – ярко-голубые искры, сверкающие, точно раскаленный добела металл, разлетаются звездами, насмешливо. «Не получишь, не получишь», - напевают режущим слух тонким хором, от которого хочется вырывать себе барабанные перепонки, а нутро взрезает кашель – иначе и не сказать, словно шершавым каменным утесом.
Кошмар. Так называемый сон, - голову раскалывает болью, кашель выворачивает до рвоты, а тени в углах спальни тихо и беспощадно смеются.
«Ты наш-ш-ш».

- Не мучайтесь так, рыцарь-командор, - лицо тянет исказиться неверящей улыбкой. «Патрик, брат. Ты живой», - силится выдохнуть пересохшее горло, и с широкой ладони сержанта ссыпаются все те же голубые капли. – Ну чего вы, а, я же вам оставил, - «оставил, оставил» - умирая под завалом, с последними словами о лириуме, которого, как он знал, у его командира не осталось.
- Патрик? – Резерфорд вскидывается в серый полумрак храмовничьей кельи. Тело не подчиняется, сведённое судорогой; кто-то держит за плечи.
- Тихо, тихо, сэр, - двое. «Братья по Ордену», - поведя взглядом вниз, по мечам милосердия на кирасах, осознает рыцарь-командор, и только потом вспоминает имена. Томас, и, кажется, Альфред. Нет, Аларик.
- Вы что тут делаете? – те переглядываются, и Аларик стремглав выходит их кельи.
- Целителя вам надо, - еще лучше. Кто еще теперь будет знать о его состоянии? – память о разговоре накануне обрушивается стремительно, ушатом ледяной воды за шиворот.
Искательница. Признание. «Лириум», - ночь ушла, вместе с тенями и кошмарами, но только далеко ли? – краем глаза Резерфорд замечает неясное шевеление у стрельчатой ниши окна, и сердце проваливается куда-то в пятки – человеческий силуэт, который исчезает, стоит только моргнуть.
Полбеды, мало ли, что может показаться спросонья, но сильверитовый грифон на плече – только злополучному Каллену мать его Резерфорду.
Он стискивает себя за лоб, понимая, что ноги его не держат – потянулся встать с постели, и колени подкашиваются, как если бы не чувствовал ног ниже их.
- Да я в порядке. Искатели Истины?.. – в предплечье врезается жесткая рука Томаса, кинувшегося поддержать. Сквозь стиснутые от неловкости зубы Резерфорд повторяет – громче, резче:
- Искатели?! – сиплый голос, словно наждаком по металлу.
- Разместили в Казематах. Но еще засветло они отправились в старое поместье Амеллов, - «это еще зачем?! Бетани!..»
Неужели сунулась туда, вместо того, чтобы спрятаться в Казематах, или у Авелин, и там оказалась схвачена искателями? – Резерфорда так и дергает, но небольшого толчка в грудь оказывается достаточно, чтобы снова упал навзничь. «Проклятье», - да он слабее щенка сейчас.
- Зачем, понятное дело, не докладывали, – на лице Томаса – усталость пополам с удовлетворением. Угомонил неуемного, а что вымотан – так с ночного караула, небось.
Вопросы о том, что происходит, который час – все это вдруг сгорает во взметнувшейся волне кашля. Горло раскаляется, ребра ломает изнутри, как лед по весне, приступом.
- П-простудился п-похоже, - почти что кровь чувствуя во рту, красный от стыда и натуги, выдавливает из себя рыцарь-командор. И снова слышит отзвук шепота:
«Не мучайся ты так».
Прими.

Гроза словно понимала, что ей быть последней – осенней, и потому неистовствовала с утроенной силой. Хлестала черными ливнями по Городу Цепей, заливала улицы, ревела, срываясь с карнизов, и будто бы пытаясь продолбить подоконники с упорством обезумевшего каменщика. Из порта несли вымокшие донесения с расплывшимися чернилами, которые потом приходилось сушить над свечой – чтобы дойти до камина, нужны силы и время, а ничего этого у рыцаря-командора Резерфорда не было. Благо, добровольных помощников разогнал. От понимания, что читалось во взглядах братьев по Ордену, было тошно, хуже, чем от выворачивающего нутро кашля.
Но, слава Создателю, об истинных причинах они не догадывались, хотя сложить два и два сумели бы. Выдачей лириумных доз заведовал сам рыцарь-командор; когда Томас принёс ему шкатулку с порцией, то сэр Каллен только отмахнулся, сквозь приступ кашля, рукой  дескать, нет, незачем.
«Я уже», - в жесте не было ничего необычного. И теперь все Казематы небось думают о том, что у их рыцаря-командора… простуда, именно. Сильная, вызванная долгим путешествием через заснеженные горы, под осенними ливнями, такими, как этот.
«Словно и не со мной все было», - отстраненно подумалось ему, когда смотрел стоящую перед ним свечу сквозь шероховатый, уже подсохший лист бумаги. Судно, на котором Искатели намеревались покинуть Киркволл, стояло готовым к отходу, но шторм…
Да, ребята Мерриль отлично работают. Остается надеяться, что никто из эльфов не перепутал выражение «готов отплыть» с «отплывает». Все же, грамоте в эльфинаже обучены немногие.
А чай из эльфийского корня, припасенный в глиняной бутыли, замотанной в тряпки, был уже почти допит. И как только Мерриль узнала о его возвращении?.. впрочем, понятно же, как. Вот о хвори  - дело другое.
Хотя тоже, чему он удивляется. Уши-то у эльфов вон какие, - мысль отчего-то развеселила, и даже бухающий сквозь смешок кашель не сумел испортить настроения.
Многое миновало за эти пару дней, - донесение из порта зашелестело, складываясь. Резерфорд уставился на огонек свечи, сосредотачиваясь на нем – простейшая техника, которой учат новобранцев. Отвлекает от того, что тревожит, даже от засевшего в груди ледяного осколка. Не только лириумного, увы.
«Старший Страж Хоук покинула город», - и его, Каллена.
Оно шло к концу, расставание было неизбежным, - обступало совсем недавней памятью. О нескольких днях за горной метелью, в которых было все – и огонь, и тепло, и любовь. Но там и осталось. А отголоски его оказались смыты беспощадными киркволльскими дождями. Угасло догоревшей свечой, оставив после себя угрюмое непонимание и стойкую боль.
«Долг есть долг», - у рыцаря-командора Резерфорда – точно так же, как у Серого Стража Хоук.
Он немного поморгал на пламя постепенно истаивающей свечи, затем пошевелил плечами – тянущей боли, заполнявшей тело минувшие два дня, чувствовалось меньше. А раз меньше – значит, терпимо.
Облачаться в доспех рыцарь-командор не стал. Тяжело, все же. И от осознания того, в том числе, - шагалось нормально. Ноги держали, и чувство было, что силы постепенно возвращаются.
Пережил один приступ ломки, переживет и еще. А что тени минувших ночей двигаются за ним, то…
Остановился, посмотрел через плечо. Гулкий полутемный коридор освещали факелы на держателях, и в сумеречной глубине блеснули желтые огоньки. Будто жадные и любопытные глаза.
Сколько еще продержишься, а?
«Давно не виделись», - с хладнокровным презрением произнес сэр Каллен про себя, и, усилием прибавив шагу, зашагал дальше. Впервые за минувшее время ему хотелось есть, да так сильно, что живот сводило болью. Тело понемногу оправлялось от хвори – надолго или же нет, было ведомо лишь Создателю. Каллен же подобную Им дарованную возможность упускать не собирался, и тихо радовался про себя облегчению, хоть какому-то проблеску в недуге.
Для того, чтобы кого-то повстречать в трапезной, час был поздним, и потому рыцарь-командор не сомневался, что никого там не застанет. Кормежка в Казематах была по расписанию, между сменами патрулей. Уже миновали, слава Создателю, те времена, когда еда выдавалась пайками, строго в руки каждому. Теперь же припасов хватало, и на кухне всегда можно было найти чего-нибудь перехватить пожевать, почти в любое время.
Но вот кого не ожидал увидеть, так это леди Пентагаст, и даже слегка задержался на пороге. Темноволосая макушка с упрямым вихром шевельнулась в его сторону, на звук, вызвав ассоциацию с чутким собачьим ухом. И голос Искательницы прозвучал жёстким вопросом – жёстким из-за акцента, конечно же. Как и указующий жест глазами, очень темными сейчас, в не самом ярком свете большой деревянной люстры-колеса под потолком.
- Доброго вечера, леди Пентагаст, - ровно, немного с хрипотцой отозвался сэр Каллен.
- Вы позволите? – он опустился на лавку напротив нее, вначале похватав себе того, что осталось от ужина. Какая-то похлебка, кусок мясного пирога и эль. И несколько яблок – хороший нынче урожай. И эль тоже яблоками пахнет, - коротко призвав на трапезу благословение Создателя, Резерфорд принялся за еду.
- Как продвигаются ваши поиски? – учтиво и, разумеется, не с набитым ртом. Яблоки рыцарь-командор положил посередине стола, подумав про себя, что вдруг леди Искательнице захочется угоститься. Под разговор, - не ради же лично сэра Каллена общества она предложила ему подсесть, в самом деле. Правда, допрашивать человека, который ест, не очень-то сподручно.
Спросит ли она о сестре Гаррета Хоука, в обществе которой Резерфорд возвратился в Киркволл, было любопытно. Ведь ни словечком не обмолвился о Бетани, хотя был должен.
«Должен?» - вот так, без доспехов, и при свете более мягком, пусть и неярком, уважение, которое внушала леди Кассандра Пентагаст, было почти таким же, как при первой встрече. И как тогда, резануло ее стремительностью, которая читалась в широкоплечей, мощной, но однозначно женской фигуре даже сейчас, в миг, казалось бы, спокойствия.

После бойни Права Уничтожения часть Казематов уже была восстановлена. Кроме некоторых жилых и подсобных помещений; также не стали трогать часть заваленных подвалов. Некому их было разбирать. Только опечатали, да заперли, чтобы всякие болваны, наслушавшиеся о якобы «сокровищах» наполовину разоренного Круга, не сунулись копаться в том, что могло оказаться слишком опасным. Ибо опыт был. В тот раз на воздух взлетело несколько келий, злополучный копатель, и сам подвал. А также вылетело с добрый десяток едва поставленных стекол.
Рыцарь-лейтенант Этельстан, именуемый за глаза (и по должности) рыцарем-интендантом, ох как продолжительно и витиевато негодовал.
А вот стекла окон трапезной уцелели, ибо та находилась на противоположном конце от треклятого подвала. Но сейчас Каллен не поручился бы за то, что они не вылетят – шторм снаружи неистовствовал так, что и стекла, и ставни колотились, точно в смертельном ужасе.
Надо полагать, у них были на то причины, - он поднял глаза к потолку, когда очередной удар грома разверз небеса над Городом Цепей, и понимающе кивнул.
- Осенью в Киркволле всегда такой балаган, - кивок подбородком на дребезжащие ставни. – Затем – небольшая передышка, и снова задует. Мы уже и привыкли, - в такую вот небольшую передышку в свое время, будто Создателем подгаданное, умирающий город покинул Гаррет Хоук и его спутники. Не все, но.
Осенью в Киркволле всегда такой балаган.
- Я могу предложить вам взять лоцмана из местных, дабы помог провести судно. Если заплатите, согласятся многие, но лучших я знаю. И могу порекомендовать достойных доверия. И с приличными навыками, - глядя уже в свою кружку, неторопливо произнес Каллен. Сделал глоток – в горле больше не сушило, но на всякий случай глотнул еще.
Легчает, - на мгновение смежил веки, снова прислушиваясь к себе. Слабость отступала – кажется, помогла еда. «С благословением-то Создателя», - немного посмеиваться над этим у Каллена вошло в привычку давно. Он знал, что Создатель не будет в обиде.
Создателю вообще все равно.
- Чем богаты, как говорится, леди Искательница. Тем и рады, - это относилось и к словам о лоцмане, и к вроде бы, благодарностью за гостеприимство. Хотя за что тут было благодарить, рыцарь-командор Резерфорд особо не понимал. Да, сторожа сторожей. Да, люди, появление в Киркволле которых взбудоражило и без того неспокойный город, но какая уже разница? – ведь братья и сестры по вере. А Песнь Света предписывает помощь попавшим в затруднительное положение.
«И как там бы насчет помощи одному такому, попавшему?» – сэр Каллен опять уставился на дребезжащие ставни, ощущая себя не лучше, как если бы оказался сейчас там, под яростно лупцующими плетьми дождя.
- Спасибо, все в порядке, - и усмехнулся невесело, в кружку, слыша эхо своих недавних слов. Сейчас, понятное дело, у леди Кассандры был свой интерес в его самочувствии, Резерфорд не обольщался.
От сидящей рядом женщины исходила нервозность, но не волнением, а медленно надвигающейся темной стеной. Если бы сравнение было уместным, то можно было бы назвать ее застоявшейся в стойле… боевой кобылицей, но что-то подсказывало рыцарю-командору, что за эдакое вот сравнение вслух запросто прилетит копытом, то есть, подкованным сапогом.
- Как вы и предполагали, - «обострение лириумной хвори». Вот уж ее-то, леди Искательницу, внезапное недомогание рыцаря-командора, обозванное «простудой», вряд ли обмануло.
Наверное, возвращаться к тому прошлому, малоприятному разговору было не очень хорошей идеей. Учитывая, сколь напряжена была леди Кассандра, – Резерфорд постарался что-то понять по старательно закругленной фразе про «завершенные поиски», из которой так и торчали режущие углы. «Завершены» - значит, не привели ни к чему путному. Иначе бы этот взгляд горел сумрачным торжеством, а не угрюмой мрачностью.
Следовало как-то перенаправить эту угрожающую темноту в другое русло. Перевести мысли Искательницы в другую сторону, - Резерфорд еще немножко попятился собственной смелости, затем спрятал улыбку. Не вытравить рефлексы, все же. Рыцарь-командор Мередит хорошо натренировала своего заместителя – вернее, это он сам так наловчился, когда мог, смягчая ее гнев или неистовство. Или резкость. Да что еще угодно, главное, чтобы это не выплескивалось на подчиненных и подопечных.
Сэру Каллену и в голову не пришло бы хвалиться чем-то подобным, или ставить себе оное в заслугу, но благодаря его умению перенаправлять гнев своей начальницы головы некоторых оставались на плечах. А на чьих-то лбах не возникало клейма в виде Солнца Андрасте.
Как бы ни давила рыцарь-командор – сознательно, или нет, не имело значения. Она могла и имела право на это – но внутреннее чувство справедливости ее заместителя загадочным образом оказалось сильнее.
- Но пока я жив, и за это стоит возблагодарить Создателя, - все просто, не сошел с ума окончательно, не сорвался, не стал принимать снова, и… кажется, все не так скверно, как он ожидал. Пока что.
Дальше точно будет хуже.
- Позвольте узнать, куда вы намерены отправиться, миледи? – про Хоука он не спрашивает, потому что не спрашивают его. И без того все ясно, не появился же Защитник Киркволла вот именно сейчас в городе, словно чертик из коробочки, именно сейчас, для Искателей. С того бы сталось, несомненно, но.
И, раз его не спрашивают про Бетани, то незачем даже и поднимать эту тему.
- Чтобы понимать, какого лоцмана вам лучше порекомендовать, - пояснил рыцарь-командор, чуть шевельнув шрамом над губой, приподняв уголок рта.
И еще он надеялся про себя, что леди Кассандра не примет его участие за горячее желание выгнать и выпроводить Искателей из Киркволла, да поскорее.

Утверждать, что успел узнать Искательницу Пентагаст хотя бы немного, рыцарь-командор Резерфорд, вестимо, не мог. И потому почти наугад сейчас действовал, аккуратным вопросом-крючком, выжидая – впрочем, самому себе не ответил бы, чего ждет.
Вежливо-равнодушного отказа на участие – или то, что за него выдавалось, дескать, не стоит беспокойства рыцарь-командор, или же повторения ли сказанного леди Кассандрой раньше – дескать, незачем подвергать человека риску? К слову, киркволльские лоцманы прекрасно знали, за что берутся в пору осенних штормов, и потому стали бы заламывать цену, не стесняясь. Но оно того действительно стоило – Резерфорд не единожды становился свидетелем того, как в порт Киркволла, в потеках пены все, точно взмыленные кони, врывались спасшиеся из штормов корабли. Ему одного взгляда на относительно спокойные (всего-то около двух футов высотой) волны хватало, чтобы ощутит отголоски морской болезни. Впрочем, команда спасшегося судна в такой миг тоже редко отличалась здоровым цветом физиономий. Неважно, откуда те прибывали – из Ривейна, Антивы, или упомянутого Ферелдена.
Так что… лоцманы шли на риск, и просили за риск. Соответствующую плату. От своих соглядатаев сэр Каллен уже знал, что деньгами Искатели не сорили, во время своих поисков Защитника – нет, понятное дело, кому-то отсыпали серебра, но немного. В основном… им все выкладывали и так, не желая лишний раз прогневать.
Как сейчас, по-видимому, Резерфорд немного прогневал леди Кассандру, - он потер брови указательным и большим пальцами, прогоняя подкатывающую головную боль. Это вот ее «Вы весьма любезны» было лязгом обнаженного меча, который словно лег рядом с Искательницей, - Каллен немного поморгал, ибо на миг ему показалось, что на столешнице подле опустевшей тарелки леди Кассандры блестит именно меч, а не вилка.
- Миледи, вы… - слова подбирались с некоторой опаской. Учитывая неоднократно виденную Калленом привычку леди Пентагаст ударять словами наотмашь, словно щитом – вот как сейчас, предельно прямолинейно, крайне не хотелось бы, дабы хоть что-то оказалось истолковано превратно. – Если бы только это хоть как-то помогло, - «и вообще, имело смысл», - выдохнув, улыбнулся рыцарь-командор в свою кружку.
Действительно. Кому докладывать о том, что рыцарь-командор Каллен оказывается непригоден к дальнейшему несению службы, его рыцарю-капитану? Да не было у него никого в таком звании. Последний погиб еще в начале лета, а с повышениями как-то не заладилось по понятным причинам. Кому повышать, со всем разбродом и шатанием в Ордене?
Всё – некому.
- Не тревожьтесь, - не то что бы сэр Каллен видел или верил, что леди Пентагаст его состояние тревожит, вернее, просто не обольщался на свой счет. – Я не намерен попирать устав и заветы Ордена лишь потому, что не способен возвратиться к приему лириума, - «лириума», - горячей слабостью вновь разлилось по телу, лишь стоило произнести вслух роковое слово. И стало неудержимо сухо во рту. Рыцарь-командор постарался сделать глоток аккуратно, сжав деревянную ручку кружки. Вкуса не чувствовал – был сосредоточен на том, чтобы унять дрожь в руке.
- В отставку я подам самостоятельно. Но вначале нужно уладить кое-какие дела, - он не мог отделаться от ощущения, что за него решает кто-то другой. Что некий Каллен Резерфорд еще мнется и сомневается, топчется где-то там, оборачиваясь на то, что оставляет. В темном кабинете сидящий, заваленном пьющими кровь и тянущими жилы письмами и донесениями, однообразными, как его существование – «помощи нет», «вынуждены отказать», «помогите, голодаем», «маги сожгли мой дом», «зачем вы нужны…»
Вот именно. Зачем он нужен? – другой же Каллен Резерфорд, сидящий сейчас в теплой, пускай и с гуляющими по углам сквозняками столовой, все эти бумаги и донесения сгреб в охапку, и поднес к тепло мерцающим углям в кухонном очаге. Багровым, цвета командорского плаща.
В дымоходе застонал ветер, пламя взметнулось высоко и резко.
- Леди Кассандра, - сэр Каллен взглянул на Искательницу прямо, и без улыбки на сей раз. – Мое положение вам известно. Но осталось ли в силе ваше предложение о вступлении в Инквизицию? – ветер снова грянулся о ставни, почти заглушая слово, прозвучавшее грозно и веско.
- Единственное – я не хотел бы, дабы вы сочли, что согласиться на ваше предложение меня вынудили личные обстоятельства, - он слегка наклонил голову, точно в вежливом условии. Вы оставите мне возможность сохранить лицо, я же, в свою очередь…
- И у меня будет просьба, леди Кассандра. Как только вы поймете, что я не справляюсь с возложенными на меня задачами, то, прошу вас – передайте их кому-то более надежному, - «вы хотите, чтобы я дала слово убить вас, если ваш рассудок необратимо помутится? Я могу» - эхо некогда сказанных леди Кассандрой слов, накрепко запомнившихся, эхом отозвалось в висках, вместе с приступом боли.
- Я имел достаточно времени для размышлений, - «спасибо непогоде, вас задержавшей». – Вы, вероятно, уже имеете представление о состоянии Казематов – Кругом в полной мере это не назвать, равно как и храмовники уже далеко не таковы, каким должны быть. Но многие остаются здесь потому, что больше им некуда идти. Никто сейчас не любит ни храмовников, ни магов, а здесь, - рыцарь-командор поднял глаза к потолку, - хотя бы крыша над головой, какое-никакое спокойствие, пища, да пайка лириума. Но люди устали ждать, устали от хаоса и бездействия, - «как устал и я». – Но если им дать цель и указать путь – они пойдут, - «поплывут. В Ферелден, в Андерфелс посуху, хоть куда. Было бы за кем, и во имя чего».
- Я могу гарантировать, что многие маги и храмовники Казематов захотят покинуть Киркволл вслед за мной. Вы ведь говорили, Инквизиция принимает всех? – глаза Резерфорда блеснули.

Отредактировано Cullen Rutherford (2018-10-01 10:52:08)

Снаружи снова ударило громом, под прежнее дребезжание ставень. А в руки толкнулось тепло – от короткого и твердого «да», сказанного Искательницей.
Были у сэра Каллена волнения, и были сомнения – как в себе, так и в ней. То, что вначале было «присоединяйтесь к нам», теперь стало «присоединяйтесь к нам, несмотря на…»
Но пульсирующая в висках боль отступает с каждым мгновением, потому что сердце сэра Каллена едва ли не впервые за последние десять лет забилось легко и победно. «Да» - так вот все просто.
И не сгинет рыцарь-командор Казематов – теперь уже почти бывший рыцарь-командор Казематов в безвестности, пусть даже подобная участь не страшила Резерфорда. Честолюбием он никогда не отличался – вернее, вначале ему не дали опомниться, когда карьера круто взлетела вверх, а после уже было некогда задумываться о таких мелочах, как чины и звания. Инструменты – не более того, дающие власть и авторитет. Испортить они его, как ни странно, не успели, а вот необходимой хватки добавили. Не напрасно же леди Пентагаст эдак хмыкает, наверное – удалось ее впечатлить.
Резерфорд чуть нахмурился, поднимая на Искательницу глаза от кружки с элем:
- Это главное, - чуть глуховато – сквозь кольнувшую горло иголку, но серьезно и просто произнес он. – Несмотря на беспорядки, так, как вы понимаете, будет спокойней, - хотя маги в сопровождении храмовников, как раз, пребывали в относительной безопасности больше других. Привычки в народе сильны – если маги вместе с храмовниками, значит, под надзором.
Под надзором – не опасные, но…
- Веское слово Искателей Истины послужит моим подопечным защитой, - и сэр Каллен полагал, что раз уж леди Кассандра упомянула, что покинувшие Казематы вместе со своими рыцарем-командором маги – в первую очередь, маги, могут считаться отступниками, значит, так оно и есть. И храмовники также уберегутся от гнева старших чинов.
– Ибо у меня уже не будет полномочий, дабы заботиться о них, как прежде, - он по привычке просчитывал наихудшие варианты, используя все имеющиеся на текущий момент ресурсы, задействуя все рычаги, до каких мог дотянуться. Есть возможность воспользоваться влиянием Искателей Истины – не задумываясь, он пойдет на это. Все складывается из таких вот мелочей – верно где-то прозвучавшего слова, там – лязгнувшего меча, здесь – призыва, задевающего сердца. Сэру Каллену доводилось быть не только солдатом, но и проповедником, и он прекрасно знал, на что способно в умелых устах нужное, верное слово. Но видит Создатель, всему этому он научился стремительно, за последние два года. Когда больше некому было добиваться жизни для Киркволла – и, кажется, все же преуспел в этом. «Киркволл…» - комплимент – если это был он, прозвучал резковато, но неожиданно для себя Резерфорд осознал, что эта манера леди Пентагаст его отнюдь не обескураживает. Скорее, ему так даже проще – наконец-то напрямую, без лишних раскланиваний и, как говорилось в обиходе, «орлейских кружев».
«Мы – союзники», - какая-то слишком поспешная мысль, наверное. Но очень правильная. Отступать-то уже некуда, он вверил себя этой авантюре, пускай и высочайше одобренной, но…
«Не «нокай», когда кони понесли уже», - грубовато оборвал он сам себя, посмеиваясь – вспомнилось отцовское присловье. И еще смешнее стало – ведь когда-то похоже выражались о Хоуке, чтоб ему. Который вот уж действительно обладал хорошо подвешенным языком.
«Хоук», - снова кольнуло в груди, холодной тоской. Резерфорд сморгнул, выдыхая, заставляя себя перевести внимание от собственных проблем на беды насущные. Ну, как – беды… Скорее, заботы и хлопоты, и дай Создатель ему хотя бы пару часов сна в грядущие несколько дней.
«Зато стоило дело увидеть впереди, и голова тотчас перестала болеть», - рыцарь-командор поскреб висок, провел пятерней по волосам, привычно заглаживая их назад. Какая там еще лирумная хворь, тут дела обсуждаются.
- Воспользуемся непогодой, - как-то само собой это «воспользуемся» выскочило, естественно. «Мы – союзники», - резко выдохнув через нос, он продолжил.
- Судно зафрахтовать сейчас, перед просветом в штормах, не составит проблем, - вновь, на пользу пойдут авторитет и влияние рыцаря-командора, пока еще рыцаря-командора. – Списки готовых к выходу из порта судов мне подадут немедленно – самые точные. Среди них есть также и те, что не везут слишком много груза, но отправляются на зимовку в Ферелден. Ближайший порт на южном побережье – Джейдер, все они вначале отправятся туда. Так что за кораблем дело не станет, - пояснил сэр Каллен, глядя уже перед собой, на недоеденный пирог. «Бросать не годится», - укорил он себя, от отломил кусочек. – Также, мне понадобится уладить дела для своего преемника, и то, если таковой найдется. Здесь, как вы понимаете, также есть свои сложности, - он запил пирог, заодно растворяя иголку в горле.
Сколько у него есть времени, чтобы полностью сдать дела? – малодушная мысль проскользнула, чтобы удрать с Искателями как есть, быстро и в ночи, а там уж ищи ветра в поле. Но как появилась мысль, так и исчезла.
- Вы сказали – Ферелден, миледи. Но куда именно? Денерим, Амарантайн, Гварен, Джейдер? – знакомые с детства названия портов восставали в памяти, как по команде. - И куда потом?
Про себя сэр Каллен надеялся, что плыть все-таки придется не до Гварена. Слишком, слишком далеко. Слишком скверно переносит Резерфорд морские путешествия, но говорить об этом леди Кассандре он, само собой, не станет.

Непогода немного унялась, но беспокойный ветер порывами реял над Киркволлом, сея редкий, но крупный дождь. В мирное время рыцарь-командор шлема не надевает, поэтому капли воды стекали с волос по шее, кое-как цепляясь за тяжелое сукно плаща, сейчас – темно-алое, но капюшона не набрасывал. Его должны видеть, - он оглядывал собравшихся во внутреннем дворе Казематов храмовников и магов устало, из теней под глазами, но твердо.
Они выжали из отпущенного им времени все, что можно, настала пора уходить.
По-хорошему, свой знак командирского достоинства, плащ, Каллен должен был оставить своему преемнику, но такового не нашлось. Старшие чины Ордена, «еще живые», как горько и двусмысленно о них говорили в Казематах, приняли единодушное решение отправиться вместе с ним в неизвестность.
Равно как и многие маги – встали сейчас вон там, под крышей галереи, сгрудились кучкой, переговариваются, и выглядят гораздо бодрее, чем он ожидал.
Ну, с благословения Создателя, - он обернулся на серые стены и черные решетки. Золотой киркволльский орел казался уныло нахохлившимся, и откуда-то с Верхнего Города на него прилетели и налипли пестрые осенние листья.
В садах Казематов последние два года ничего, кроме трав, не выращивали.
«Вы не будете названы отступниками, и вас никто не станет преследовать», - это был угрюмый вечер, такой же дождливый, как и накануне, во время разговора с леди Кассандрой. Точно так же ревела вода в водостоках, но теперь несколько десятков пар глаз, затаив дыхание, смотрело на рыцаря-командора, который собрал всех в большом ученическом зале. Тот пострадал в свое время, но об этом напоминала только чуть более свежая каменная кладка на месте пробоин, да краска на стенах, поярче.
Он знал, что говорить своим людям. «Мои», - болезненной гордостью отзывалось это слово под ребрами. Те, кто не подвел, не предал, остался верным. Неважно, что далеко не всех держала подле сэра Каллена не преданность, а необходимость – та самая крыша над головой, худо-бедно, но защита, и лириумная пайка… Все же проще получать стабильно, а не искать контрабандистов лириума, которые как раз вот в последнее время Киркволл стороной и обходили.
Сэр Каллен передавал своим людям сказанное Искательницей – об Инквизиции, возрождающейся с высочайшего повеления, и видел на их лицах отражение собственных сомнений и недоверия. Как, спрашивали глаза людей и эльфов, неужели кто-то решил почесаться спасти мир, почти перевернувшийся?
Как, неужели кому-то случилось дело до всего этого?
«И, конечно же, только Церковь могла это сделать, не забыв о себе во всеуслышание оповестить – вот-де, то мы первыми сообразили, под своими знаменами всех собрать – снова!»
А кто еще сумел бы сделать что-то подобное? Короли, императоры и маркграфы замкнулись в переделах своих земель, сосредоточившись каждый на своих бедах. Везде восстают Круги, везде храмовники уходят от своих обязанностей, не миновала беда и злой рок даже Орден Искателей Истины, со слов леди Кассандры.
Но отчего-то глупое и часто очень пусто звучащее «надо что-то делать» становится единственным выходом. И единственным выбором, - рыцарь-командор светлел глазами, глядя на тех, кто согласился последовать за ним.
… Колонна потянулась со двора, провожаемая серым ветром и яркими пятнами опадающей листвы. На плечах Каллена Резерфорда вздрагивал темно-алый плащ, не означающий уже ничего.

- То есть как это – в отставку? – его не удивил такой вопрос от Авелин, не удивило и утомленное молчание Брана. Бывший сенешаль Марлоу Думара, Резерфорд по себе знал, уже просчитывал стратегию для города наперед, - «да, Кавин, придется теперь тебе попотеть». Все они понимали, что долго так продолжаться не может, но это понимание штука обманчивая – вот вроде ты понимаешь, день за днем, что оно так бесконечно продолжаться не может, а дни идут и идут. И со всем свыкаешься.
- Свои причины, Авелин, - твердо отозвался Каллен, затылком эти самые «причины» ощущая. Головная боль как раз туда сейчас перетекла, тяжелым свинцом, а в полутемный угол кабинета наместника он старался не смотреть. Там что-то поблёскивало, будто пара желтых глаз.
Наяву явится ему все, что не явилось во снах – о, он был бесконечно благодарен суете и суматохе последних дней за то, что поспать ему так и не удалось. Про себя надеялся, что вымотается так, что заснет без сновидений в миг, когда это будет уместно. Не посреди распоряжений и фрахтовки судна, не в сборах и разборе дел.
Попрощаться удалось не со всеми.
«Серый Страж покинула город», - сказали ему на воротах, а потом, в эльфинаже, Мерриль смотрела понимающими глазами цвета змеевика, и протягивала глиняный стакан с отваром эльфийского корня. Она проскользнула в город ночью, незаметная для Искателей и их ищеек… да и те, в общем уже не искали. Ее, в том числе.
«Береги себя, Мерриль», - прежде чем взять стакан, Каллен положил ладонь на руку-веточку, белую и тоненькую. «Будь осторожна», - огромные глаза моргнули, ресницы вспорхнули, а по рисунку валласлина словно закатным лучом, повело румянцем.
«И ты тоже. Говорят, в горах холодно, так что ты смотри не простудись, а то если будешь чихать перед этим вашим строем, то получится очень смешно», - без ее помощи Киркволл не выстоял бы. Помнит ли она об этом, задумывается ли?
Черные волосы торчали перышками, как у растрепанного вороненка, по-прежнему, голосок журчал все так же, а Каллен помнил, как впервые оказался в этой лачуге, и стоял перед мучительным выбором – довериться магу крови, или поступить так, как велят закон и долг.
В тот раз он выбрал доверие, и не жалел об этом, несмотря на постоянно скребущийся, точно крыса, протест.
В этот раз он доверяется сам, - серые волны угрюмо ударяли о причал, разбивались о темные борта корабля, готового взять их на борт до Джейдера. Суета царила страшная, с возгласами, бранью, спорами – кто-то из магов хотел забрать непременно всю свою магическую лабораторию, а места в трюме не было. «Потеснимся!» - кто-то напирал; от ругани на всех языках дрожали, казалось, даже доспехи.
Его собственные пожитки были погружены на судно, на котором отбывали Искатели. Места заняли немного, а вот неловкости за то, что навязался туда, где не ждали, Каллен испытывал в избытке, и, встретившись взглядом с Искательницей Пентагаст, испытывать меньше ее не перестал.
- Вот и все, - скорее, себе, нежели ей, произнес он, оглядывая кипящий суетой причал. Погрузка на судно – дело всегда долгое и хлопотное, даром, что часть имущества новобранцев Инквизиции была отправлена на корабль еще накануне. «Новобранцев Инквизиции!» - как звучало-то.
- Сэр Каллен! – к нему спешил сержант, и он вздрогнул. Вроде бы, привычное обращение, но оно отсеклось в миг, когда печать с гербом Ордена легла на прошение об отставке. Подавать его было некому, потому Резерфорд просто оставил его в кабинете. До лучших времен.
Пусто сейчас в Казематах – оставшийся за ними присматривать храмовник-интендант сейчас небось ворчит, перебирая доставшиеся ему в наследство и добро, и дела. Несколько магов тоже собираются кто куда – Каллен их не задерживал, а храмовники… что же, сердце придется скрепить от боли, с которой думается о них.
Это их право и выбор. Если они утратили веру в Церковь, то в том вина вовсе не их. Потому что Резерфорд сам порой не понимал, на чем держится его вера – но продолжал склонять голову пред Церковью. На сей раз – в надежде, что сумеет хоть что-то изменить, помочь ей сделать мир лучше.
А Киркволл кровавый, Киркволл златокрылый – живи.
И пусть все, что было в Киркволле – остается Киркволлу.
- Я больше не «сэр», - дрогнув шрамом над губой, Каллен повернул голову к сержанту. – Докладывайте.

Отредактировано Cullen Rutherford (2018-10-06 07:48:33)