Надо отдать должное – такие дела им попадались редко. Среднестатистический человек был неприхотлив в своих желаниях: было бы что есть, пить, что надеть и где жить – все, этого достаточно. Саморазвитие, самореализация, самоидентификация – это уже для тех, кто мог стать потенциальным клиентом Бюро безопасности, но и они, если честно, редко выходили за пределы естественного. Кто-то начинал хотеть большего – его оперативно сажали на терапию; кто-то заигрывался, считая себя непризнанным системой гением – и тут терапия тоже помогала. Потом начинались гении настоящие, и приходилось гоняться за ними по всей стране, залезая то в пятизвездочные отели, то в самые трущобы. Одна из главных черт такого – серийные убийства, имеющие свой неповторимый характер и почерк. Гении любили выделяться и воевать против системы просто потому, что им больше ничего не оставалось – в рамках, поставленных Сивиллой, они чувствовали себя слишком скованно. Но серия – это одно.
Два убийства подряд, причем внезапно, судя по всему – со всей осознанностью происходящего, - совсем другое. Когами с бесконечным недоумением смотрел на лицо обвиняемого. Да, он был ученым, ему, кажется, нравилось, чем он занимался, но он точно не планировал захватывать мир. Он сдался без сопротивления – Шинья сам надел на него наручники и отвел в машину. Взгляд Ханамии Моточики был похож на своеобразный янтарь: в нем застыла обреченность и отчаяние. Они застыли, не шевелясь, не барахтаясь; в глазах убийцы не было истерического выражения, орущего «что мне дальше делать?», зато было смирение, какое встречалось еще реже, чем подобные происшествия. Смирение говорило: «я знаю, что мне уготовлено, и жду». Именно тогда, на правах молодого инспектора, Когами предложил повременить с судом и разобраться в деле досконально. Допросы помогали мало, впрочем, их вел только Гиноза – возвращаясь, он и сам выглядел злым, будто все зубы разом болели, и молчаливым. «Получилось?» - спрашивал Шинья тогда. «Нет», - коротко отвечал Нобучика, и до самой ночи от него он больше не слышал ни слова.
В этот раз он решил посетить заключенного сам. Однообразные камеры, серые, одинаковые лица арестованных преступников – он видел это не раз, и сам не знал, на что надеялся, когда шел. У Когами была своя стратегия в том, чтобы разговорить любого преступника – он напоминал им, что, несмотря на вердикт системы и непосредственно арест, они еще оставались людьми в глазах других людей, в данном случае – его одного. Он прикасался к ним, гладил по голове, шептал что-то успокаивающее – и люди мало-помалу раскрывались, выдавая истинные намерения. Сейчас, проходя новый пролет места общего заключения, Когами думал, что это было местью. Он поднял в базе досье на убитых – и не понял, как та беременная женщина оказалась в комнате в момент убийства. Тот, второй, был его коллегой… вероятно, в дело замешана месть, но за что? И как он додумался-то его убить, а не ранить хотя бы? Что, черт возьми, там произошло в тот день? За этой информацией он и пришел сюда, надеясь получить хоть крохи.
- Добрый день, - произнес он спокойно, открывая дверь в камеру и тут же закрывая ее за собой. Маленькая, узкая, несуразная… двум людям здесь находиться было тяжело – как в лифте, который застрял. На улице было прохладно, поэтому Когами, как у себя дома, снял куртку, повесив ее на сгиб руки. – Меня зовут Когами Шинья, я следователь из Бюро безопасности. Мы виделись, но я так и не представился. Как вы себя чувствуете? – он окинул Ханамию взглядом, тихо вздохнул и склонил голову набок. – Будете со мной разговаривать?
[nick]Kogami Shinya[/nick][status]fuh you[/status][icon]https://pp.userapi.com/c845520/v845520465/f29eb/lQds0ggGo8U.jpg[/icon][lz]<center><b><a href="ссылка" class="link3";>Когами Шинья</a></b> ²¹<br>Экс-инспектор Первого и Третьего подразделения Бюро Общественной Безопасности, Исполнитель Первого подразделения Бюро Общественной Безопасности, будущий командир сопротивления.<br>Коэффициент преступности: 265.8<br><center>[/lz][fan]Psycho-Pass[/fan]

Когами оперся о стену и оглядел комнатушку. Стены не иллюзорно давили; наверное, будь тут одни зеркала вместо белой плитки – совсем удавиться можно было бы, постоянно глядя в собственное то испуганное, то просто мерзкое выражение лица. Ему это не нравилось – как можно было вести нормальный допрос в таком помещении, если все, каждая черточка клетки напоминала, в каких разных условиях находились заключенный и следователь? Одному – страдать, терпеть, мучиться, признаваться, покрывать своих, потом – сдавать своих, а второму – пытать, быть добрым, злым, нейтральным, но в любом случае – настойчивым, и только так. Не предполагалось никакой смены ролей, никакого разнообразия – тактика тупого выбивания информации. Как биться против деревянной дубины утонченной французской шпагой – громоздкость и неприятность процессов допроса в такой камере с подобным боем были схожи.
Но ни Когами, ни Ханамия не могли выбирать – система ставила их перед фактом. Ей, многоликой, многоглазой и совершенно вездесущей, и не требовалось спрашивать чьего-то там мнения. Он оторвался от стены, сделал несколько шагов, уперся в низкую кровать ногами и сел рядом. Наверное, изначально не предполагалось, что на эту кушетку могли поместиться двое, но Шинье было, в общем-то, тоже наплевать, как и Сивилле на его суждения о нормальной комнате для ведения разговоров с обвиняемыми. Кровать скрипнула, но удержала. Таким образом, он тоже стал выглядеть нелепо – будучи выше Моточики, он помещался на «свой» край еще меньше, а его колени торчали еще заметнее. Он положил на них ладони – теперь их высота доставала на уровень лица.
- В зависимости от того, что вы сейчас расскажете, будет ясно, что нам с вами делать, - спокойно и честно сказал он, глядя вперед перед собой. Впереди находилось целое ничего, а за ним – ванная комната. Когами раньше не заходил туда; интересно, она такая же малюсенькая и неуютная? Затем он перевел взгляд и уткнулся в глаз безразличной ко всему происходящей камеры. Значит, их разговор транслировался куда-то ввысь и записывался. Это хорошо – мысли о фальсификации допроса у него не возникало, но такая перестраховка его расслабляла. Во всяком случае, не заставляла напрягаться в лишний раз. – Вы убили жертв с помощью ножа. Это был осознанный выбор или случайный, просто под руку попалось? И еще… восстановите мне хронологию того дня по полочкам. Утром вы встали, умылись, собрались на работу. Или в тот день у вас был выходной, поэтому вы и пошли на вечеринку?
Он старался задавать ему все по порядку, но вопросы, коих набралось очень много, так и сыпались изо рта, как просо из дырявого мешка. Ему откровенно не хватало ни деталей, ни главных паттернов картины, которую он пытался себе представить, чтобы совместить ее с той, что он видел собственными глазами, когда приехал забрать Моточику сюда. У него в тот момент был просто зашкаливающий индекс – такого Когами не видел за всю свою недолгую, но плодотворную службу. Триста пунктов! Либо он был не в себе изначально, что система должна была заметить уже давным-давно, либо ему что-то подсыпали в пойло. Но если так, то почему он сдался добровольно? Это и многое другое еще предстояло узнать. Пока что Ханамия производил странное впечатление – в нем настолько не было никакого злого умысла, только обреченное смирение, что хотелось невольно спросить его: «парень, да как же тебя угораздило?». Они с Гинозой столько маньяков перевидали – они тщательно скрывались от Сивиллы, которая все-таки их настигла, но ни у одного из них не было такого отрешенного лица. Они знали, что делали, а этот – как будто бы нет. Но все-таки знал. И как будто бы случайно… Впрочем, нет – загнать столовый нож по самую рукоять случайно, наверное, нельзя.
Когами положил ладонь на чужое плечо, мягко сжав его. Потом перевел руку на голову, зарылся пальцами в темно-пепельные волосы – такой оттенок еще встречался в природе?
- Можно? – спросил он уже после того, как его рука оказалась прочно нырнувшей в пряди. Это тоже своего рода было успокаивающей, умиротворяющей уловкой: большим пальцем он уже начал массировать затылок, а оставшимися четырьмя стал поглаживать самый центр макушки.
[nick]Kogami Shinya[/nick][status]fuh you[/status][icon]https://pp.userapi.com/c845520/v845520465/f29eb/lQds0ggGo8U.jpg[/icon][lz]<center><b><a href="ссылка" class="link3";>Когами Шинья</a></b> ²¹<br>Экс-инспектор Первого и Третьего подразделения Бюро Общественной Безопасности, Исполнитель Первого подразделения Бюро Общественной Безопасности, будущий командир сопротивления.<br>Коэффициент преступности: 265.8<br><center>[/lz][fan]Psycho-Pass[/fan]

Вот и слова из обвиняемого полились, как река. Несмотря на очевидную эмоциональную окраску, Когами отнесся к показаниям, как подобало – в этом он напоминал мясника, тесаком отделяющего жир с прожилками от мяса, отделял кости, хрящи и сухожилия. Хорошо, что Ханамия не пытался запутать следствие или помешать ему; тогда бы, наверное, Шинья стал вести себя совсем иначе. Но парень открывался, сам тянулся к какому-то объяснению, и он проглатывал сказанные слова, превращая их в паззлы на огромном столе. Картина была еще сильно не полной, ей требовались детали, но некоторые из них он начал дополнять сам, додумывая ситуации такими, какими они должны были остаться в памяти Моточики.
Он был почти прав, когда подумал, что дело завязано на мести. Система никогда не контролировала непосредственно черты характера, последовательность действий, уровень совести – и потому предатели выходили с низким коэффициентом, а те, на ком их предательство отыгралось, сразу же попадали под прицел Доминатора – и не всегда под парализатор. Злость, как считала Сивилла, агрессия, желание мести – это опасность, которая грозила мирному человечеству. Зато предательство, подстрекательство, полная уверенность в своей невиновности в данном случае, обман самого себя, чтобы обмануть и систему – это было абсолютно безвредно. Когами вспомнил, что индекс преступности у убитого Урью колебался между 60 и 70, поэтому к нему не было никаких претензий – для Доминатора, карающей длани Сивиллы, он был нормальным человеком и ни разу не провокатором.
С другой стороны, теперь Когами не мог отрицать, что Ханамия находился под действием аффекта. Смешная ты, человеческая психика: держишься на соплях, держишься, а потом какой-то весенний ветерок подул – и рухнула вся конструкция, похоронив под собой мужчину средних лет и молодую, беременную девушку. А что делать тому, кому она приходилась женой? В одну секунду он потерял свою семью, и теперь ему придется сидеть на терапии несколько лет, чтобы пережить это горе и остаться нормальным человеком. Чтобы не захотеть мести.
От Моточики ничем не пахло. Странная особенность этой камеры – она лишала арестованного индивидуальности, превращая в такое же монохромное существо, как сама клетка изнутри, делая мужчину ли, женщину ли идеально подходящим существом для себя. Белое к белому, черное к черному, невзрачное – к неуютному, некомфортному, болезненно белому… и, в конце концов, невзрачному. Со временем, пока выносился вердикт, преступники превращались в ничто, если их воля была слаба. Когами не стал думать о воле Ханамии – просто обнял его, аккуратно укладывая на кровать вместе с собой. Так было всяко удобнее, чем, как два придурка, сидеть, пытаясь сделать так, чтобы колени не затекали.
- Я знаю, - сказал он, как всегда, правду. – Вы не первый, с кем это случалось. Такой ответ психики на постоянный раздражитель… Вам следовало сказать о конфликте руководству, либо попытаться решить его не таким методом. Впрочем, теперь это не имеет значения.
Когами продолжил медленно, успокаивающе гладить по голове, зарываясь в волосы и отпуская их, а потом перешел с легким массажем на плечи и спину. Естественно, Ханамия был напряжен; он хотел расслабить его, на время перестав задавать вопросы, работая уже с тем, что удалось узнать.
- Скоро, - спокойно произнес Шинья, большими пальцами массируя кожу за ушами. – В моих полномочиях сказать вам, что приговор не всегда бывает смертельным. Возможно, он будет неприятным, со множеством ограничений, но это останется жизнью, и это будет не навсегда – Сивилла учитывает возможности человеческой психики изменяться, обращаться к свету. Вы совершили страшное преступление, - это факт. Но вы еще можете понадобиться человечеству для того, чтобы подобных происшествий больше не случалось – это тоже факт. Вы убиваете себя раньше времени, Ханамия – и вот это уже лишнее. Что вы пили на вечеринке? Вам не могли что-нибудь подсыпать – сама жертва, к примеру? Чего он вообще от вас хотел, что постоянно подсиживал?
[nick]Kogami Shinya[/nick][status]fuh you[/status][icon]https://pp.userapi.com/c845520/v845520465/f29eb/lQds0ggGo8U.jpg[/icon][lz]<center><b><a href="ссылка" class="link3";>Когами Шинья</a></b> ²¹<br>Экс-инспектор Первого и Третьего подразделения Бюро Общественной Безопасности, Исполнитель Первого подразделения Бюро Общественной Безопасности, будущий командир сопротивления.<br>Коэффициент преступности: 265.8<br><center>[/lz][fan]Psycho-Pass[/fan]

Многие коллеги по цеху наверняка удивились бы, увидев, какие методы он использовал для добычи информации. Там, где все использовали давление, он был мягким и добросердечным; там, где другие пытались выбить необходимые данные лаской и сочувствием, Когами чуть ли не по лицу бил и почти что втаптывал в грязь. Второй вариант явно не нашел бы отклика – Моточика был подсознательно напуган темным, неизвестным будущим, и Шинья понимал, почему. Ожидать вердикта, сидя в закрытой камере, без выхода во внешний мир наедине со своими неприятными, а порой – разрушающими мыслями… незавидная участь, которая постигала каждого, кто не умел жить в новом мире.  И хотя проявлять к потенциальному преступнику жестокость было как-то садистски приятно, будто стал вершителем судеб не во сне, а наяву, причем вершителем справедливым, Когами старался не перебарщивать. Сейчас перед ним лежал, нос к носу, не потенциальный, а самый настоящий убийца, с кровью на руках и запредельно высоким коэффициентом, и относиться к нему, как к человеку, было гораздо легче. Будто его мозг, обрабатывающий целый ряд задач одновременно, спокойнее переносил мысль о том, что для человека убийство – нормальное дело, чем мысль, что эта безобидная девушка или парень рядом может стать в будущем маньяком. Может – не значит стал, будет – не значит был изначально.
Он закрыл глаза и замолчал, пока Ханамия продолжал свой рассказ, послушно отвечая на все вопросы. Когами попытался представить себя на его месте. Что могло побудить здорового человека взяться за нож? Нет, надо раньше… Что могло побудить в здоровом человеке состояние аффекта? В учебнике истории говорилось о варварах, живших без малого два тысячелетия назад, которые специально вводили себя в безудержное бешенство, чтобы убивать всех направо и налево было проще. Когами не был уверен, что эти люди знали о совести, чести или достоинстве, но факт оставался фактом – иногда аффект приходил внезапно, иногда его добивались намеренно.
Приглушенный неоновый свет. Каждую минуту он менял свой цвет в соответствии с палитрой – из зеленого тек в желтый, из желтого – в красный, из красного – в фиолетовый, и так далее… Большой, круглый стол с закусками; между небольших белых чашек – пустые пиалы для более крепких напитков и стаканы-роксы со льдом для виски, но его пока не добавляли; по комнате сновали люди – приятно одетые женщины, мужчины с усталыми глазами и спокойными улыбками… нет, не сновали – комната слишком мала, чтобы уместить всех-всех, а потому кто-то уже сел за стол, кто-то еще стоял, но думал сесть. Невысокий, неказистый японец открыл рот – и что-то внутри шевельнулось, растопырило крылья; чему-то было тесно, а ему – больно от вставшей на дыбы птицы. Под руку попался нож…
И чего-то не хватало. Гр-р-р-р!
- А у вас не было подобных вспышек ранее? – спросил он задумчиво, не сразу заметив, что Моточика почти спал. Он вздохнул, заметил, что тот сцепил руки на животе, и сам переложил одну из ладоней – ту, что потеплее – на уровень желудка. Подержав так минут пять, пока арестованный совсем не уснул, Когами тихо встал и удалился – додумывать наедине. Да, теперь в деле было больше ясности, но… он вздохнул, достал новую пачку сигарет и закурил, стоя на крыльце здания. Неподалеку висел знак с вписанной в перечеркнутый круг сигаретой, но Шинья его не увидел – мыслями он был на вечеринке, в застывших, как желе, событиях, пытаясь расставить все по полочкам. Даже если он действительно убил этих двоих, то почему позвонил сам, а не все те люди, находившиеся на одной территории с убийцей? Все они были коллегами по работе. Неужели они не замечали…
Сивилла будто бы не торопилась с ответом. Когами ждал, молчал, курил, продолжал тихо копать, почти не делясь истинными мыслями с Гинозой. Не то чтобы он настолько хотел решать это дело в одиночку, просто знал, что друг не оценит количества сил и времени, которые Шинья убивал на расследование.
Но вот, в один прекрасный день, вердикт все-таки пришел. Сивилла сочла нужным исследовать человека с таким высоким коэффициентом, которого Ханамия достиг за рекордно короткое время; к тому же, на нем было удобно отработать новейшую тактику по реабилитации… в общем, убивать его не собирались. Видимо – пока.
- Кто ему скажет? – спросил Гино, переводя на него взгляд. Глаза неприятно блеснули из-за очков, которые постоянно сползали на нос – ниже уровня его глаз.
- Я скажу, - сказал Когами и тем же вечером отправился в знакомую, невзрачную камеру. Как и всегда, он вошел без стука. Если его новый подопечный спал – он бы его разбудил; если нет – что ж, тем проще. Ханамия Моточика не спал; он ждал приговора, но явно не того, который Шинья ему принес.
- Поздравляю с повышением, - с тенью усмешки произнес он, протягивая заключенному, а теперь Исполнителю Третьего подразделения Бюро Общественной Безопасности, ладонь. – И с переводом на службу.
[nick]Kogami Shinya[/nick][status]fuh you[/status][icon]https://pp.userapi.com/c845520/v845520465/f29eb/lQds0ggGo8U.jpg[/icon][lz]<center><b><a href="ссылка" class="link3";>Когами Шинья</a></b> ²¹<br>Экс-инспектор Первого и Третьего подразделения Бюро Общественной Безопасности, Исполнитель Первого подразделения Бюро Общественной Безопасности, будущий командир сопротивления.<br>Коэффициент преступности: 265.8<br><center>[/lz][fan]Psycho-Pass[/fan]

За эти несколько дней, пока система обдумывала вердикт, пока заключались договора и писались документы, в Моточике будто бы что-то изменилось, и Когами, почуяв опасность, инстинктивно напрягся. У заключенных нечего было взять с собой, разве что переодеться – сменную форму он ему принес, поэтому переезд обещал быть быстрым и состояться скоро. Ему не хотелось больше задерживаться в этом месте, но что-то в чужом лице его тревожило. С первого взгляда – ничего не изменилось, со второго – как бы тоже, но стоило копнуть глубже… а стоило ли? Шинья тихо вздохнул, вложив застегнутый пакет с одеждой в чужие руки. Ему снова захотелось закурить, хотя он бросил бычок две минуты назад, перед тем, как войти в высокое здание.
«Наверное, для него это шок», - подумал Когами, скользя взглядом по комнате, как в первый день своего прихода сюда. – «Все пройдет, потому что все проходит. Все забудется, потому что все забывается. Когда-нибудь он будет в порядке, но, кажется, не сегодня… а как иначе? Из петли – и на работу, из заключения – глотнуть свободы, из изоляции – к людям?»
На самом деле, он немного преувеличивал. Так как система впервые допускала настолько опасного преступника в общество, интеграция должна была стать новым испытанием на прочность, причем для всего Бюро. У них-то Исполнители работали в качестве потенциальных арестантов, а не настоящих; тех, чей коэффициент превышал 300 пунктов, расстреливали на месте. Если бы Ханамия начал сопротивляться при прибытии следователей на место, с ним поступили бы так же – потому что даже незатянутое, короткое следствие подвергало опасности население нового, славного мира. Но он не стал, и это спасло ему жизнь. Все-таки спасло.
Только сейчас, глядя на то, как Моточика собирался, а потом – отворачиваясь, чтобы его не смущать и оставаться приличным человеком, Когами подумал, что дело было не только в аффекте. Большинство преступников, если не считать всех этих гениев, которые сами себе на уме, все-таки старались избежать наказания, хотя терапию время от времени проходили все, и это было нормальной, привычной практикой. Что бы изменилось, начни они проходить ее заново? Восстановление психопасспорта – процесс, к которому надо подходить со всей ответственностью, тщательностью, вниманием, заботой о себе и близких; тем не менее, при виде следователей и Доминаторов, испуганные люди начинали убегать, кричать, угрожать – делать все, чтобы скачок индекса достиг точки невозврата. Моточика же сдался, отлично зная, на что шел. Вот почему у него был такой вид в их первую встречу, вот почему он так спокоен – он знал. И хотя Сивилла поставила жирную точку в этом деле, переведя Ханамию из смертников в Исполнители, он, Когами, еще не считал историю завершенной. Это был, наверное, единственный принцип, которого он придерживался в любом состоянии – закончить начатое, хотя бы для собственного спокойствия. Убегающие преступники, тонущие в страхе и беспокойстве, пока шло преследование, знали, что их ждет – либо переобучение, либо смерть; Моточика об этом тоже знал, не мог не знать при своей работе, а потому и не мог предположить, что его не убьют, а помилуют.
Курить. Нужно срочно закурить.
- Вам выделят комнату в департаменте, - сказал он и потянулся за сигаретной пачкой. Курить в помещении он не собирался, но уже приготовился для улицы. – Она немного больше этой, но разница все равно почувствуется. И… Моточика, - я же могу звать вас по имени? – успокойтесь. За вами больше никто не охотится, все прошло и успешно кончилось, как я и говорил. Вы будете жить, получать жалованье, помогать людям. Если комиссию удовлетворит ваше поведение на службе Исполнителем, вас, по желанию, конечно, смогут перевести в вашу сферу деятельности – у нас есть врачи и ученые, чей коэффициент далек от идеала, и все они хорошо живут. Ну… лучше, чем без этого. Будут вопросы – обращайтесь. Вам нужно уменьшить давление на голову – чрезмерное волнение плохо влияет на мозг. Клетки, знаете, разрушаются. Нельзя ученому с половинчатыми мозгами ходить, - сказал он уже с улыбкой, сопровождая Ханамию из камеры до самой машины. Правда, там его пришлось оставить – для инспекторов и Исполнителей транспорт был разный.
[nick]Kogami Shinya[/nick][status]fuh you[/status][icon]https://pp.userapi.com/c845520/v845520465/f29eb/lQds0ggGo8U.jpg[/icon][lz]<center><b><a href="ссылка" class="link3";>Когами Шинья</a></b> ²¹<br>Экс-инспектор Первого и Третьего подразделения Бюро Общественной Безопасности, Исполнитель Первого подразделения Бюро Общественной Безопасности, будущий командир сопротивления.<br>Коэффициент преступности: 265.8<br><center>[/lz][fan]Psycho-Pass[/fan]

Когами даже не стал сверять индекс преступности у Моточики сразу после того, как они вышли из машины – и так знал, что он должен зашкаливать. Какими-то своими алгоритмами система расценивала любую эмоциональность за опасность, а предрасположенность к таковой – потенциальное преступление. Сейчас, наверное, действительно было так. Масаока как-то обмолвился, что, когда Сивиллу только «поставили», все эмоциональные люди попали под зону риска, а некоторые – сразу целями Доминаторов. Системе были нужны сухие, точные люди, и она с удовольствием воспитывала таковых в рамках современных реалий. Теперь молодежь была твердо уверена, что чем меньше вкладываешь чувств во что-то, тем лучше – и Когами, будучи молодым и зеленым, думал так же. Постоянная работа с людьми, чей коэффициент давно перешел за сотню, воспитал в нем какое-то подобие эмпатии, но врожденным это точно не было.
Он молча кивнул Ханамии, призвав последовать за собой. Комната нового исполнителя находилась далеко, поэтому каждый рабочий день будет начинаться с разминки – до основного офиса идти было минут пятнадцать. Когами не совсем понял, зачем нужно селить интересный объект так далеко, но если так распорядилась Сивилла, значит, это было правильно. Он открыл рот и заговорил только перед самой дверью. В коридоре было пусто, поэтому никто не мог подслушать, а даже если и хотел бы – вряд ли стал.
- Теперь это ваш дом. За пределы здания Бюро выходить без сопровождения инспектора нельзя, из комнаты - тоже, только в столовую. С экрана в комнате можно увидеть расписание работы. Касательно работы: ваши задачи определяются инспектором на месте, но в основном – это патрулирование, ловля преступников и, по необходимости, их перехват. Убиваем мы редко, но случается и такое, если жертве, например, грозит опасность. В первое время вы будете выполнять работу стажера, поэтому оружия у вас не будет. Вроде все. Что касается отношений в коллективе, то здесь все просто – пока что вам не советуется их заводить дальше дружеских. – Он потер переносицу пальцем, ощутив всю неловкость повисшей тишины, а потом отдал Моточике карту для входа. – Так как вы теперь мой подчиненный, может, перейдем на ты? Меня можно звать просто Когами. Все так делают.
[nick]Kogami Shinya[/nick][status]fuh you[/status][icon]https://pp.userapi.com/c845520/v845520465/f29eb/lQds0ggGo8U.jpg[/icon][lz]<center><b><a href="ссылка" class="link3";>Когами Шинья</a></b> ²¹<br>Экс-инспектор Первого и Третьего подразделения Бюро Общественной Безопасности, Исполнитель Первого подразделения Бюро Общественной Безопасности, будущий командир сопротивления.<br>Коэффициент преступности: 265.8<br><center>[/lz][fan]Psycho-Pass[/fan]