Порталы отвратительны.
Слышал, что никто, кроме чародеев, не любит ими пользоваться. Когда я прошел через два в своей жизни, я прекрасно понял, почему.
Эта дрянь может занести куда угодно. К порталам не прилагается карта и подробная инструкция, как попасть туда, куда нужно.
А если бы меня забросило на Континент, слишком далеко от северных земель?
Например, в Нильфгаард. Об одной мысли про южную Империю я невольно кривлюсь, чувствуя, как натягивается шрам на лице. Уродливый, кошмарный, полученный при побеге перед тем, как меня должны были повесить в Ущелье Гидры.
Из-за них, лживых псов, что выдали всех офицеров “Врихедд” нордлингам, как военных преступников, обрекая на смерть.
Вот как нас поблагодарил император за то, что мы проливали кровь за него на поле боя. Вот куда приводят договоры с dh’oine.
И меня еще спрашивают, почему я так сильно их ненавижу?
Вернуться обратно в Верген или куда-нибудь поблизости - большая удача. Если мне попадется такой портал, я еще какое-то время не поверю своим глазам.
Но, зная подлость магии, скорее придется выбираться с островов Скеллиге. Вот уж где приятного мало.
Конечно, технически не так уж сложно. Поймать купца на безлюдной дороге, провести ему ножом по глотке и забрать всю его выручку и товары. И тогда, может быть, в порту на Ундвике найдется кто-нибудь, кто согласится переправить эльфа куда-нибудь в Аэдирн.
На островах-то, к счастью, разыскные плакаты с моей рожей не висят. Но я бы не удивился, если бы было обратное.

Это полбеды. Первый мой портал забросил меня в неизвестный мне мир. Где dh’oine и эльфы тоже не живут в мире. Более того, местный аналог моих сородичей еще и в рабстве держат.
Поболтавшись с местными, я снова нашел портал. И куда он меня привел? Разумеется, не туда, куда нужно.
Как я понял, мир и местность были те же самые. Но компания на этот раз подобралась интересная. Две эльфки, точнее, как они себя называют - эльфийки. Одна местная, вторая тоже искала дорогу в свой мир.
Портал мы с ней нашли. Только куда он нас приведет?
Я пропустил ее первой. Быть может, если выждать, каждый из нас попадет туда, куда нужно. Может быть, в момент падения в первый я подумал о чем-то хаотичном.
Может быть, во время шага во второй, я недостаточно был сосредоточен. Голова просто кипела от полученных впечатлений, поэтому я и оказался здесь же.
А теперь мне стоит подумать о своем… доме? Смешно. Технически, Континент - действительно мой дом. Целый этот мир.
Но фактически, дома у меня нет. Даже к Вергену я не успел привыкнуть. Хотя надеялся, что именно там буду чувствовать себя уютно.
Рядом с Саскией и своими эльфами, которым не придется убивать за еду. Они ведь это заслужили.

Я думаю о Вергене и драконице, и даже о трактире посреди города, где каждый вечер надираются краснолюды, играют в кости и травят байки.
Я думаю о них, глядя на то, как мелькнули рыжие волосы Тауриэль и растворились в черноте портала.
Он все еще открыт, и я не знаю, насколько долго это будет продолжаться. Роскошь стоять и медитировать я себе не могу позволить.
Я все еще держу в голове нужную мне картину. Долина Понтара, Верген, центральная улица, где свободно ходят эльфы, краснолюды, низушки и даже dh’oine.
Саския хотела свое свободное королевство. Вовсе не потому, что ей нравится власть. Как раз наоборот.
Ей хочется, чтобы в этом мире, где все наполнено войной, убийствами, политическими интригами за троны севера, обманом и лживой магией, например, Филиппы Эйльхарт, был хоть какой-нибудь уголок счастья и спокойствия.
И я сделал все, чтобы помочь ей осуществить это желание. И сделаю еще много раз, если понадобится.

Пора. Портал вот-вот закроется. Я делаю несколько шагов вперед, ныряя в эту омерзительную черноту, закрывая глаза.
В очередной раз надеясь краем сознания, что падение не будет столь же болезненным, как первое. Второй раз у меня получилось, я упал в воду с небольшой высоты. А сейчас - куда?
Падаю в траву. Успев рефлекторно выставить вперед руки. Перчатки из грубой ткани смягчают удар об землю ладонями, лицом успеваю туда не упасть.
Поднимаюсь на ноги, оглядываю лес.
Незнакомый. Опять!
- Точно не Верген, - злой насмешкой, с досадой бью кулаком о ближайшее дерево. Не сильно, чтобы не слишком-то больно. Ран и лечения мне уже хватило.
Но и столь холодная температура ночи намекает на то, что я точно не Нильфгаарде. Уже легче. На той земле достаточно противно находиться после всего, что случилось.
На Скеллиге я не был никогда. Но и ветра с соленым запахом моря не чувствую. Он вообще должен быть?
Замечательно. Тогда где я? Опять какой-то незнакомый мир? Никогда не стремился стать путешественникам по иным мирам, что так любят Aen Elle и их Deard Ruadhri. Из полученного опыта уже составил мнение.
Не надо было и начинать. Но меня никто не спрашивал.

Лес темный и совершенно не вызывает симпатии. Я всегда любил ночной лес. Он манил, бросал вызов, заставлял не спать и нести дозор, высматривая каждую возможную опасность.
Во Флотзаме по ночам из нор выползали накеры, шурша внизу и отыскивая хотя бы падаль. А эльфы по ночам передвигались по деревьям, тихо и бесшумно. Молодые любят оттачивать свою меткость в темноте.
А утром забирали из трупов накеров стрелы. Полезный навык. Им есть чему поучиться. Из эльфов по-прежнему лучшие лучники, только одну beanna dh’oine я знал, которая стреляла лучше большинства. Мильва, sor’ca. Невольно думаю, где она теперь.
Шорох неподалеку заставляет достать лук из-за спины быстрым движением и натянуть стрелу, готовясь спустить ее с тетивы в любой момент.
Тот, кто рядом, появляется достаточно быстро. Женщина с длинными рыжими волосами. Я узнаю ее, и синхронно с Тауриэль опускаю лук.
- Замечательно. Видимо, мне стоило искать другой, - с долей досады и раздражения. Сколько еще этих порталов нужно пройти, чтобы оказаться на Континенте, да еще и чудом не угодить в d’yeabl aep arse?!
Несколько выдохов, и я успокаиваюсь. Не нужно срываться на ней, Тауриэль ни в чем не виновата.
- Был бы благодарен. Но хотя бы ситуация яснее. Надеюсь, в твоем мире не настолько все плохо в обращении с эльфами и убегать от каких-нибудь работорговцев не понадобится, - кривая, неловкая шутка, но сейчас она нужна.
Там мне тоже повезло не делать этого. Но если уж нужно искать еще один портал, лучше это сделать в относительно спокойной обстановке.

Все могло быть гораздо хуже. Я все еще мог выпасть в жерло вулкана. Или в яму с дерьмом. Или с падалью.
Все могло быть хуже - я снова себе об этом напоминаю, когда оглядываю мир, в который попал вместо своего.
Здесь можно дышать, вокруг не стоят люди с оружием или ожившие мертвецы. Или какая-нибудь огромная неведомая туша, что способна раздавить всего лишь одним шагом.
В мирах может водиться многое. Если потрясти чьи-нибудь старые библиотеки, можно начитаться такого, что трудно вообразить даже под ударной дозой фисштеха.
Не очень понятно, откуда это все, если ничего подобного не водится. Наверное, занесло Сопряжением Сфер с какой-нибудь расой. Возможно, давно вымершей. Редко я интересовался историей, если она не касалась моего народа.
Все могло быть хуже. Это мне еще повезло. Остается надеяться, что мир Тауриэль гостеприимнее того, предыдущего.
Хотя, учитывая похожесть миров, я особо на это и не рассчитываю. Зефар висит за спиной, как и колчан со стрелами, а меч на поясе всегда под рукой.
Реакция у меня отменная, отсутствие обзора с правой стороны компенсирует развитый слух. На это пришлось убить целый год, но оно того стоило. Я все еще благодарен Киарану, без чьей помощи я бы не справился.
И мне это нужно. Вернуться к своему отряду, вернуться к своим. Как бы я не относился к северным землям. Как бы не было тошно от одной мысли, во что dh’oine превратили когда-то величественные эльфские города, одни буквально оставляя руинами, а поверх вторых построив свои уродливые недолговечные дома, а в родной мир все-таки тянет.
Aen Seidhe живут долго. Я уже немолод, но еще столетие минимум в запасе имеется. Может быть, какой-нибудь портал за это время все же соизволит принести меня на Континент. Только даже представлять не хочется, во что за это время превратится там… все.
Это стоит учитывать. А пока попробовать надеяться, что следующий портал вернет меня домой. Всего-то три штуки прошел, подумаешь! Первый был случайным, но считать его справедливо.

Редко я позволяю себе общаться с чужаками. Как показывает правило - лучше даже и не начинать.
Лето сам меня нашел. Обустроился в моей пещере, нахально так помахивая головой короля Аэдирна. После чуть не убил Киарана и перебил его отряд.
Gwynbleidd искал Лето и надеялся, что я ему помогу к нему подобраться, изображая пленника. А потом сдал меня темерцам. Верить чужакам? Верить dh’oine, пусть те двое и не совсем они? Держи карман шире! Это чуть не стоило нам фатальных ошибок, которых не стоит повторять в будущем.
Но с Тауриэль здесь все иначе. Еще когда мы бродили в поисках портала по тому лесу, она ни разу не подвела и не показала себя с отрицательной стороны. А здесь она - дома. Мне стоит ей поверить, и выбора особого нет.
Пусть я и не знаю, есть ли смысл Aen Seidhe верить другим эльфам. Но если уж выбирать - лучше уж им.

Тауриэль к себе располагает. Не настолько, чтобы довериться ей целиком и полностью. Это может быть ошибкой. Но почему-то рядом с ней спокойнее. Есть что-то особенное в эльфах этого мира? Не знаю. Не рискну спрашивать. Нужно увидеть больше, чем одного.
Вопрос эльфийки вызывает слегка снисходительную усмешку.
- Насчет этого не переживай. И не такое доводилось терпеть. Сон необходим всем, но я могу обойтись и без него, когда нужно. Как и без еды. И будь уверена, что не остановлюсь поныть посреди дороги, - поворачиваюсь к ней, тихо фыркаю. Я не хвастаюсь, я не оскорблен, я констатирую факты, чуть приправив их ироничным тоном. По привычке, а не потому, что хотел ее задеть. Как раз этого и не хотел.
И я сказал ей правду. С тех пор, как моему народу надоело сидеть в Синих Горах, смотреть, как dh’oine разоряют и уничтожают когда-то нашу Dol Blathanna, мы решили действовать.
Это оказалось лучше, чем сидеть, упражняться в стрельбе из луков и лить слезы по потерянным городам, что отобрали эти обезъяноподобные.
Зачем сидеть и страдать, если можно взять себя в руки и забирать то, что принадлежит нам?
Не сказки нам на ночь рассказывали. А про деяния Аэлирэнн. Для нее все кончилось не очень хорошо, но она была первой.
А мы последуем вслед за ней. Она показала эльфам, что все можно сделать по-другому. Остается лишь сделать так, чтобы не зря.

Я только молча киваю, принимая информацию к сведению. Леса, в котором нет никаких опасностей, вовсе не существует. Похоже, ни в одном из миров.
Придется идти быстрее, и надеяться, что Тауриэль знает короткую дорогу.
Мы могли угодить в место и хуже этого, которое нужно покинуть до рассвета. Надо будет ее спросить, есть ли тут такое. В ее мире, в целом.
Не то, чтобы мне интересно. Но после сюрпризов от порталов хочется знать больше.
Пусть я бы и обошелся без этих знаний. Мне было достаточно тех, которые и так при мне.
Я не отстаю от рыжеволосой эльфк… эльфийки, то есть, иду за ней всего лишь с разницей в полшага.
Удивительно. Лес всегда опаснее ночью, и только здесь приходится идти в это время суток, чтобы убраться отсюда до рассвета.
- Какие у нас шансы успеть? - вслух, тихо, но она наверняка меня слышит. В прошлом мире, где мы оба искали портал до дома, я слушал ее рассказы, но не слишком внимательно. Сейчас же стараюсь из череды незнакомых названий выудить нужную мне информацию.
Не стрелять в dh’oine. Ладно. Я понял. Не стрелять в них первым, не нападать, держать язык за зубами вместе со своим мнением.
Будет ли это сложно? Возможно, что нет. Раз они тут не воюют, значит, эта раса тут лучше. Хотя бы для того, чтобы не провоцировать конфликты.
- Вы живете с ними бок о бок, или расселись каждый по своим территориям, справедливо не залезая в чужую? - она спрашивает меня про мой мир. Я усмехаюсь. - Я тебе расскажу. Но, предупреждаю, тебе может не понравиться то, что ты услышишь.
Так получилось, что дело не только в эльфах. Но и в dh’oine. И в других Старших Расах. У каждой есть своя история, и последние столетия они сплелись между собой. Dh’oine искажают факты. Чего стоят хотя бы старые легенды.
- Мы называем себя Aen Seidhe. На всеобщем языке, на котором почему-то говорят и в том мире, где мы были, и, видимо, в твоем, это значит “Народ Гор”. Это с тех пор, как от наших предков наш народ разделился на два и живет в разных мирах. Не буду тебя утомлять разницей, я сам ни разу не видел других. Пока что, - невольно думаю о Дикой Охоте, о чьей природе догадываются многие эльфы, а старики знают, и говорили нам. Не стал бы поминать их вслух, только таких сюрпризов не хватало. D'yaebl знает, что у них в головах.
- Dh’oine появились там позже нас. Сначала эльфы не обращали на них внимания. Быстро вымирающая раса, которая живет слишком мало, в три раза меньше нас, в лучшем случае. Потом пошло смешение видов из-за низкой рождаемости у нашего народа, - кривлюсь. Неприятно думать об этом. - А затем они вытеснили нас. Забрали наши земли, решили, что вправе. Выгнали нас к горам. Аэлирэнн двести лет назад первая подняла восстание, призвав молодых эльфов сражаться против dh’oine. Тогда это кончилось плохо. Сейчас же…
Замолкаю, глядя перед собой. Думаю о том, как в Горах приходилось голодать и выживать. Как Филавандрель заставил сильвана Торкве воровать для нас провизию из Долины Цветов.
Как снова пошла война, а нам надоело бездействовать. Как выбрались на тракты, запугивая, обворовывая и убивая. А потом и сжигая деревни. Как принесли присягу Нильфгаарду, сражаясь за их императора против северных королевств, а затем были выданы им как военные преступники. Как сначала получили Dol Blathanna снова, но скоя’таэлям туда хода нет.
- Мы считаемся террористами, и у нас уже давно ничего не осталось. Даже толком ничего не умеем, кроме как воевать. Прячемся в лесах, нападаем на dh’oine, разоряем деревни… Ты можешь осуждать меня, я не расстроюсь, - не сдерживаю усмешки, достаточно горькой, когда поворачиваюсь к ней, не сбавляя шага и смотрю ей в лицо.
- Это могло закончиться, если бы не одна чародейка. Чистокровная эльфка, что отвернулась от своего народа ради власти. Это если совсем сократить историю.
Отворачиваюсь, чтобы не пугать женщину. Одно упоминание Францески, и меня уже перекосило.
Пауза затягивается, и я предпочитаю сменить тему.
- Я посмотрел бы, как здесь живут эльфы. Может быть, пойму, как и к чему стоит стремиться, когда у моего народа появился шанс.
Невольно думаю о Долине Понтара и Саскии, что не отворачивается от нас. Даже от такого, как я.
Но пока это хер его знает где, а я иду по незнакомому лесу с местной рыжеволосой эльфийкой, даже не чувствуя намека на усталость.
Мне не привыкать.

Когда-то родной мир наших предков, Aen Undod, был уничтожен.
Тогда эльфы и разделились на два разных народа. Одни покорили какой-то другой мир и до сих пор без необходимости оттуда не вылезают. Лишь немногие знают, что из себя представляет Дикая Охота, но не делятся этими знаниями с dh’oine. Много чести.
Вторая половина - наши предки. Кто прибыл на Континент на белых кораблях, за девятьсот лет до dh’oine.
Мы живем там достаточно давно, но dh’oine, в виду своей многочисленности, присвоили себе наши территории.
Иногда они пускают эльфов пожить в свои поселения. На так называемых птичьих правах. Всячески показывают, что они тут хозяева, что это их земля, а вы, остроухие, если хотите остаться - ведите себя прилично.

Среди них ходит множество слухов о гордости эльфов. Так и есть. Только мы расцениваем это иначе. Мы были созданы, они - произошли от обезьян. Их манеры, грубость и животные инстинкты это слишком хорошо показывают.
Они отвратительны.
Мы не желаем жить с ними в мире. Мы слишком разные. Мы не понимаем их, они не понимают нас. И века ничего не изменили.
Кто-то надеется, что мы сможем жить в мире? Да чушь это все! Прости, Саския. Я не верю в твою мечту. Но она - единственная надежда для моего народа жить спокойно, попробовать возродить расу. Пока dh’oine в Вергене не трогают нас, ни я, ни любой из моих бойцов им тоже ничего не сделают.
Возможно, какой-то шанс есть. Только когда всю жизнь проводишь в борьбе, дышишь ею также, как и кислородом и засыпаешь на ветке дерева, не выпуская лук, трудно привыкнуть к мирной жизни.
Война давно осточертела. Ей нет ни конца, ни края, ни какой-либо реальной надежды на победу.
Но к миру слишком тяжело привыкнуть. Он всегда казался чем-то недосягаемым. То, к чему мы стремимся. Ради чего убиваем dh’oine, обираем их трупы, сжигаем деревни и режем глотки. Для того, чтобы эльфы могли осесть и хотя бы попробовать родить детей.
Для молодых Дол Блатанна стала крушением надежды вместе с решением Францески. А когда-то была целью.
Молодые эльфы берутся за оружие и бросаются в борьбу, очертя голову, если не получается их заставить притормозить и не губить себя опрометчиво.
Они еще могут зачать потомство. А те, кому больше ста лет - уже нет. Даже после пятидесяти шансов мало.
Но у них отобрали и это. Может быть, в Вергене все получится. Я не строю ложных надежд и не верю в лучшее будущее, оглядываю бушующие очередной войной земли.
Но чем дьявол не шутит, вдруг этот шанс правда есть?
Возможно, с возрастом я становлюсь сентиментальным. Этого еще не хватало.

- Не страшно. Ты хотела знать, я объяснил. Я ведь мог и промолчать, - только усмехаюсь, не сбавляя шага. Тауриэль ступает также легко, как и я сам. Тут достаточно тихо, но наши шаги едва слышны, когда мы двигаемся в нужную сторону.
Я не задаю ей вопросов, долго ли нам еще идти. Какая разница? Есть цель - выбраться отсюда до рассвета. Значит, нельзя останавливаться.
Тауриэль я слушаю с интересом. Это все звучит дико и достаточно странно. Это напоминает то, чего хочет Саския. Чтобы все на территории Долины Понтара жили в мире.
Но реально ли это? Пока это только начало. Верген принадлежит ей, она теперь королева свободного государства, пусть и без короны. Я внес посильную помощь, помогая ей построить это место.
Сейчас все мирно. Сейчас эльфы, краснолюды, низушки и dh’oine могут свободно пить в одном трактире. Эльфки улыбаются мужчинам человеческой расы, эльфы играют с краснолюдами в кости. Идиллия, чтоб ее чума взяла.
Может быть, я слишком скептично настроен. Но если смотреть на вещи реально…
Сколько понадобится кружек махакамского эля, чтобы кто-нибудь потерял контроль, вспомнил старую обиду и разжег в себе потухшую было ненависть?
К кому угодно, даже к типу за соседним столом, даже если видит его в первый раз.
Вот так может одна пьяная драка испортить все, что строила Саэсентессис.
Вот такая у нас реальность.

- Я знаю способ достать лошадей быстро и без усилий, если кто-то встретиться с ними. Но тебе он не понравится, - не скрываю легкой досады. Пусть ради обновленной одежды мне пришлось в предыдущем мире убить какого-то dh’oine, но он тогда был один. И я сам - тоже.
Но убивать dh’oine мира Тауриэль прямо на глазах у эльфийки… Я мало знаю законы этого мира. Как и предыдущего. Не мне, предводителю эльфской банды, влезать в них и кроить на свое усмотрение. Это, как минимум, недальновидно. И, грубо говоря, очень глупо.
Она мне помогает как может, едва я оказался здесь. Плохой благодарностью будет портить ее мир, где все живут совсем иначе.
- Поэтому или идти пешком, или подкуп. Или оседлать диких, но в этом я не слишком-то преуспел, - держаться в седле я умею. Но каждая кобыла в моей жизни была добыта с боем, и я садился на них, едва их бывшие хозяева отправлялись в канаву, кормить трупоедов. Единственный способ достать лошадей, которым я пользуюсь. И который не понравится эльфийки.
Но я честен с ней. Она уже поняла, с кем связалась. Пусть и держу себя в руках, из уважения к тем, кто не относится к расе dh’oine. А Тауриэль это заслужила.

Дальше мы шли молча. Фактически миновала ночь, день клонился к закату. Сначала лес, потом степь впереди. И вот, уже вдалеке показались те самые развалины, о которых она говорила.
Ноги болят от ходьбы, дыхание начинает сбиваться. А я думаю о том, что привал нам не помешает. Хотя бы небольшой.
Я способен без еды, воды и сна проводить достаточно времени. Вода, к слову, с собой, пусть и немного, но пополнить запасы не помешает.
Но сейчас уже хочется остановиться.
- Как так получилось? - задаю вопрос, все еще думая о этом мире и взаимоотношениях между расами. - Что у вас нет межрасовой войны? Ваши dh’oine порядочнее, не претендовали на чужую территорию? Или что-то еще?
Легкой усмешки я не скрываю. Но мне действительно интересно.

Для нас это естественно. У нас это правильно.
Забирать у dh’oine силой то, что нам нужно. Они забрали наши земли, а мы их лишаем спокойной жизни.
Потому что таковы законы выживания. Если сидишь в каком-нибудь овраге, не в силах пошевелить конечностями от голода - сам ты себе идиот.
Есть один простой закон. Никто не поможет. Ни один dh’oine не протянет руку, чтобы сохранить жизнь Aen Seidhe. Ну, я слышал, разумеется, обратное.
Но мало ли, что говорят. Видел-то я совсем другое. И сталкивался с этим же.
В последний раз мы с ними сотрудничали, когда шла война. Говорили, что южная империя не отличается ненавистью к “поганым нелюдям”. Они даже Старшую Речь сделали своим государственным языком. Разумеется, не обошлось без того, чтобы её изуродовать. Ну чего с них взять? От того, что нильфгаардцы не такие как нордлинги, представителями этой расы они быть не перестают.

Да только на деле все оказалось ещё хуже. Заключив с ними союз, мы стали частью их армии. Бригада «Врихедд» - целиком и полностью эльфская, под командованием Исенгрима.
Только кончилось это плохо. Эти чёрные сволочи после заключения перемирия с севером выдали нас им на казнь, как военных преступников.
Отвернулись от того, что эльфы сделали для них. За них. Но не ради них. Ради своей свободы. Ради своих земель - да хоть как-нибудь. И что получили взамен?
Предательство. От нас отмахнулись, словно от какого-то мусора. Dh’oine, эта вымирающая быстро раса, что заполнила собой все земли Континента, выгоняя нас в сторону Синих Гор, потому что им понравилась Долина Цветов. Используя наши постройки, уродуя их собой и своей утварью, или уничтожая.
Те, кто помнят, говорят, что это было больно - уничтожать Шаэрраведд. Нашу гордость, один из самых красивых замков. Но лучше ему почить в руинах, чем достаться чужакам. Они его не заслужили. Они бы его отобрали.
Им не должен был достаться этот замок.
А мы не имеем право жить. Военные преступники, террористы, что нагоняли ужас на всю округу Каэдвена. Тех, кого ловили, сажали на колья, но предварительно теряя своих бойцов, потому что нет более бесшумных и метких существ в мире, чем эльфы.
Мы повелись на их обещания, а они от нас отвернулись. Отправили на смерть, чтобы заключить мир на своих условиях.
Доверять dh’oine после такого? Больше никогда.
Поэтому для меня это нормально. Даже нынешняя одежда снята с какого-то бродяги в этом самом Тедасе, чей труп остался гнить в канаве.
Но Тауриэль, что живёт в мире, где нет подобного и никогда не было, не поймёт подобный жест.
Поэтому приходиться все усложнять.
– Ерунда. Дойдём и так, – только отмахиваюсь и пожимаю плечами. Бывало и сложнее. Бывало и тяжелее. Смерти я не боюсь, но умирать в чужом мире желанием не горю.
Ни от рук dh’oine. Ни от рук местных эльфов. И даже не от рук своей провожатой, если она сочтет нужным меня прикончить за плохое поведение. Нет, Тауриэль, даже если у тебя и будет повод, ты слишком хорошая, чтобы марать руки об такого, как я. Поверь.

Край руин теряется за закатным солнцем. Почти ничего невозможно разглядеть в деталях в таком освещении, но мне это и не нужно.
Какая разница? Я иду за эльфийкой, почти ступая след в след, ей же виднее. Кто знает, может быть, здесь есть и какие-то ловушки.
Руины напоминают Лок Муинне. Точнее, во что этого город превратился после того, как Саския потеряла свой контроль. Как эти две ведьмы затуманили ее разум, желая заполучить ручного дракона. Она доверила Филиппе свою тайну, а та воспользовалась ею в своих целях.
До сих пор руки чешутся. Когда она пообещала мне, что отдаст кинжал, чтобы расколдовать драконицу, я держал меч у ее шеи. Она не боялась. Только усмехалась, казалось бы, совсем не волнуясь о струйках крови, что стекали из ее теперь уже пустых глазниц. Она ничего не видела перед собой. Магия ее направляла. Чародейкам не мешает потеря зрения, пусть и неприятно.
Может быть, ее даже было за что уважать. Но она слишком лживая мразь, чтобы добиться от меня подобной чести. Еще и голема подсунула.
Но я справился. Ради Саскии я бы пошел на что угодно, если бы понадобилось. Даже на эшафот.

Рассказ Тауриэль занимателен. И отдает внутри давно потерянной души, что раскололась на части от множества убийств и зачерствела после потери всех близких что-то…
Какая-то горечь. С мыслями, что у нас могло быть иначе. И кто в этом виноват? Наши предки, считавшие эту низшую расу не достойными себе? Или чересчур самонадеянные dh’oine, что посчитали себя выше эльфов?
Кто более жестоки в моем мире - мы или они?
Здесь не так. Здесь они могли поладить. Вот я понял из рассказа рыжей эльфийки. Они могут не контактировать, но не стремятся друг друга убивать.
И общий враг у них есть, надо же. Но, кажется, там, в Тедасе, нечто подобное не помогает. А здесь, проще?
Где константа, а где переменная, что меняет отношения двух рас настолько до неузнаваемости непривычно?
- Мне сложно это понять. Не ваш мир с… людьми, - это слово на общем наречении режет мой собственный слух, слетает с языка, словно неприятный плевок перезрелым элем. Непривычно, странно. Но местные представители этой расы совсем не те dh’oine, которых я видел в течении всей своей жизни. Это больше, чем обозначение человеческой расы. Это слово даже не имеет определенного рода. В нем кроется все наше отношение к ним. - А то, как вы к этому пришли. У нас не получилось, тогда, много лет назад. Я не знаю, с чего все началось, но dh’oine начали забирать наши территории. Построенные нами дворцы. Они считают это своим, но мало кто знает, как все началось. Мы не бессмертны, мой народ живет в среднем около трехсот лет. Но чаще всего - и того меньше. Мы предпочитаем умирать в сражениях, а не жить под гнетом захватчиков.
Я замолкаю. Я мог бы рассказать ей больше. Как молодые эльфы гибнут на трактах, а более зрелые уже не способны легко завести детей. Как наша раса начала вырождаться еще двести лет назад, с восстания Аэлирэнн из Шаэрраведда. Она потерпела неудачу, но все равно вдохновляет молодых эльфов, что идут в скоя’таэли и умирают с ее именем, что застревает в горле с последним вздохом.
Как Enid an Gleanna пошла у dh’oine на поводу, и теперь возродиться у нас почти нет шансов.
Но она… сочувствует нам? Своим далеким сородичам из другого мира?
Спасибо, Тауриэль. Может быть, Aen Seidhe еще повезет. Есть еще надежда.

Захожу в здание вслед за ней. Здесь, можно сказать, что уютно. По сравнению с другими местами, где не раз приходилось ночевать.
Я подмечаю, как эльфийка кидается к припасам. И не могу удержаться от одобрительного фырканья. Надо же. Значит, мы здесь не пропадаем.
- Твое?
Легкая улыбка, которой подкрепляю свой вопрос. Киваю на ее предложение. И провожаю Тауриэль взглядом с минуту, а затем приступаю к костру.
Когда он разведен, я сажусь на один из плащей, что она расстелила на полу, вытягивая уставшие от ходьбы ноги. Огниво еще рабочее, и я не отказываю себе в удовольствие, доставая трубку и кисет с табаком, что удивительным образом уцелели за все мое путешествие. Несколько манипуляций, и я вдыхаю дым, расслабляясь.
Можно себе позволить. Пусть меня и терзает не слишком хорошее предчувствие. Инстинкты охотника и того, кому не раз приходилось выживать, не заглушит ни одна расслабленность.
И ни один ужин, на который я кидаюсь с такой же жадностью, что и всегда. Редко удается поесть достаточно сытно, даже в Вергене. Скоя’таэли даже там держатся особняком, а предметами охоты чаще всего становятся накеры и гарпии, и жрать их в здравом уме не рискнут даже оголодавшие эльфы.
Я наблюдаю, как эльфийка ложится на плащ и закрывает глаза.
- Dearme, Tauriel, - тихо, шепотом. В сон клонит и меня. Ложусь на второй плащ, закрывая единственный глаз. Наш путь еще не окончен.

Просыпаюсь неожиданно, резко. Сажусь порывисто. Что-то не так. Костер потух, и вокруг темно. Глаз давно привычен к ночной темноте. Звезды светят ярко, не скрыты кронами деревьев, и я вижу лучше, чем в ночном лесу.
Перевожу взгляд на то место, где должна спать эльфийка. Ее там нет.
Что-то не так. Не нравится мне это.
Резко поднимаюсь на ноги. Колчан оказывается за спиной буквально за пару секунд. Одна из стрел легко ложится на тетиву лука.
Что-то не так.
Предчувствие опасности меня не оставляет.
Нужно ее найти.
Я миную стены здания, где мы расположились на ночь, внимательно вслушиваясь в тишину.

OST: Good Charlotte - Cold Song

Можно ли помнить то, чего прежде никогда не видел? В том своем величии, в каком и положено быть.
В Синих Горах, даже перебрав вина, Филавандрель почти не рассказывал о восстании Аэлирэнн, которое видел собственными глазами.
Dh’oine не отличат его от любого другого sidh, которого могут встретить на трактах. Но в его глазах давно все видно.
Филавандрель достаточно стар, и Dana Meabdh лишь знает, сколько ему еще отмерено.
Его я, пожалуй, не осуждаю. Давно ему уже не по возрасту держать в руках лук или гвихир, нападая на dh’oine посреди трактов. Нет ему нужды, нет в нем столько ненависти, чтобы сжигать дотла города и деревни, выжигая с огнем всю горечь потери. 
Он там, в Dol Blathanna, сидит по правую руку от Enid, считаясь ее советником. И ему подобные - тоже. Старые эльфы, уже давно не способные производить потомство, только лишь каким-то чудом.
А теперь еще и с dh’oine соседствовать вынуждены. Финдабаир пошла на это, чтобы сохранить свою власть.
Магия развращает. Магиков давно уже пора считать отдельной расой. Все они одинаковые, чтоб их.
Возможно, они там, потому что помнят. Молодые эльфы умирают с именем Аэлирэнн на устах, вдохновленные ее примером.
Старые сейчас эльфы видели, как умирали те, кто не прожил свои две трети жизни. Им самим повезло выжить, но теперь они живут вот с этим.
Может быть, мы наивные идиоты, если решили, что сейчас будет все иначе. Да что там, налицо отсутствие результатов. Ради чего мы сражаемся?
Ради чего сражаюсь я?
Ответ у меня есть. Не то, что я хотел, разумеется. Но лучше, чем ничего.
И лучше пытаться что-то сделать, самому не веря в свой успех, чем позволить себе покориться dh’oine.
Если бы я это сделал, я не ушел бы живым из Ущелья Гидры. А лежал бы в яме, как и остальные офицеры “Врихедд”, со сломанной шеей. И мое тело давно бы уже стервятники сожрали.

Я никогда не видел Шаэрраведд во всем его величии. Не застал. После того, как восстание, то самое, о котором говорили неохотно в Синих Горах, потерпело поражение, его уничтожил мой народ.
Один из самых красивых дворцов, гордость эльфов, жемчужина нашей архитектуры.
Теперь он лежит в руинах, которые лишь намекают о его прежнем величии.
Это было необходимо. Все, что угодно, лишь бы он не достался dh’oine.
Это было правильно.
Эти руины неуловимо напоминают Шаэрраведд. И другие города, уже уничтоженные не нами.
Но сейчас нет времени предаваться болезненным сравнениям. Здесь dh’oine не мешают жить эльфам. Легкая дрожь зависти в груди, едва стоит подумать об этом.
У них все иначе. Почему же у нас не получилось?..

Под ногами каменные плиты, покрытые вековой пылью. И сгнившие листья. И мелкие частицы этого камня, с осыпавшихся стен. Только их трение нарушает тишину, едва я на них наступаю.
Беспокойство внутри нарастает. Медленно, по крупицам. С чего бы? Мы едва знакомы с Тауриэль, но она - моя единственная надежда найти дорогу из этого мира в мой собственный.
Единственный путь вернуться домой лежит через нее. Вовсе не факт, что очередной портал меня занесет не курва знает куда, а именно на Континент. Но попытаться-то стоит. Не оставаться здесь.
А я бы мог. Забыть про свою бессмысленную войну, начать жизнь заново.
Мог бы?..
Заманчиво. Но, все-таки, нет. Там, в Вергене, остался мой отряд. Мои близкие друзья. Киаран, что уже наверняка оправился от своих ран, что получил от этого ублюдка Лето и людей Лоредо уже на барке обреченных. Саския, что пытается строить новое государство.
От мысли, что я не смогу никогда вновь увидеть драконицу, в груди неприятно дергает. Нет, я нужен ей. И Киарану. И даже этим краснолюдам, что пьянствуют в трактире, празднуя спокойную жизнь. Эльфам, что привыкли полагаться на командира.
Даже Элеасу, что все еще сидит в темнице Замка Трех Отцов, ожидая своего приговора за убийства. Только я смогу его оправдать, дурака.
Додумался же он влюбиться в суккуба и убивать из ревности тех, кого ветреная демоница принимала в свои объятия, продлевая себе жизнь и питаясь их энергией.
Мне, разумеется, ничуть не жаль этих dh’oine. Но Элеас чуть не уничтожил те крупицы доверия к скоя’таэлем, которые Саския с таким трудом выбила для нас у местных.
Он идиот, он действовал импульсивно, но смертной казни определенно не заслуживает.
Но что с ним делать, я еще не решил.
Я нужен там. Мне нужно вернуться.
И стоит себе признаться, что судьба Тауриэль сейчас мне небезразлична. Рефлекс, что заставляет заботиться о жизнях других эльфов или чувство благодарности?
Да какая разница. Если ей нужна сейчас моя помощь, я готов. Хочется надеяться, что еще не поздно.

Тишину разрывает чье-то рычание. Я перехватываю удобнее лук, выискивая цель.
Было бы наивно думать, что в этих руинах мы в безопасности.
Я на это и не рассчитывал. Я давно привык не засыпать крепко. Просыпаюсь от малейшего шороха. От одного крошечного предчувствия, как сейчас.
Но я так и не проснулся, когда Тауриэль покинула разрушенный дом. Я бы задавался вопросом, почему, но эльфы умеют ходить бесшумно. Aen Seidhe точно. Она не принадлежит к ним, но если бы эльфийка оказалась на Континенте, лишь более высокий рост выдал бы в ней чужеземку. В остальном она неотличима от моих сородичей.
Видимо, поэтому и подсознательно вызывает доверие. Настолько, насколько я вообще способен доверять тем, кого знаю не так уж и долго.
Я почти вздрагиваю от тихого голоса рыжеволосой. Она пряталась от этих чудищ, что рычат там, в темноте. Она в порядке.
Эта мысль немного греет. И обнадеживает. Уйти отсюда живыми.
- Ты всегда так неожиданно подкрадываешься? - легкий смешок, который не получилось сдержать. Информацию о неких варгах принимаю к сведению, на этом ненужный обмен репликами заканчиваю. Сейчас не время.
Сейчас нужно сваливать. Она говорит так, и я ей верю. Ей виднее.
Сам я бы долго учился здесь ориентироваться. И смог бы выжить? Наверняка. Не раз мне говорили, что я живучий. И я сам это понимаю. Я дразню смерть, а она так и не спешит меня забрать. Видимо, я ей не нравлюсь.

Сборы проходят быстро. Сказывается опыт, когда скоя’таэлям приходилось бежать.
Нет, мы вовсе не трусы. Но порой, когда становится жарко, приходится сворачивать лагерь, углубляться в леса.
Там, где dh’oine нас не достанут. Они попадут в хитроумно расставленные ловушки. Перемещаться по деревьям-то в голову им не приходит.
А мы хорошо готовимся встретить незваных гостей.
Падение в вырытую и замаскированную яму - переломы. Стрела в лоб - все, больше не встанешь.
Там, где действуем не мы, свое довершают обитатели леса.
Дриады не пускают в Брокилон. Дриады дарят два выстрела. Один предупреждает, а второй убивает.
Если dh’oine недостаточно умен, чтобы развернуться обратно после первого.
Но даже если они обходят засады, целые полчища yghernanna готовы поужинать.
Поэтому вещи я собираю быстро. Поэтому иду за Тауриэль, не вступая в споры и не задавая лишних вопросов.

Иду за Тауриэль, спускаясь вниз. Легкими, быстрыми шагами, почти неслышными. Подобные твари способны же чуять, насколько мы далеко?
Уже не так важно, когда садимся в лодку.
- Надеюсь, они не умеют плавать, - только усмехаюсь, когда сажусь за весла.
А эти варги уже на берегу, на обоих. Бегают вдоль кромки воды, но в реку не суются. Тянут воздух носом, запоминают запах? Дерьмово, если так.
- Ты меня явно недооцениваешь, - вторая усмешка, пока я работаю веслами. Те варги уже позади, многих Тауриэль сняла своими стрелами. Но из леса постоянно выходят новые.
Мы проплываем под носом, а они все не успокаиваются. Держусь середины реки. Плечи напрягаются вслед за предплечьями, но весла даже не думаю бросать.
- На что они способны? Только сожрать или есть у них какой-нибудь мерзкий секрет?
Мы все дальше плывем по реке. Куда? И не станем ли ранним завтраком кому-то из них, когда придется сойти на берег?
Лес не кончается, варги тоже не особо. Выглядят кошмарно, но узнаются, как сородичи волков.
Остается лишь только радоваться, что подобных нет у нас. Хотя, накеры и гарпии не менее опасны.
Но сейчас я был бы рад встретить кого-то из них. Да даже в мерзкую морду Лоредо бы с удовольствием таращился! Потом бы, правда, в нее плюнул.
Кажется, я все сильнее скучаю по дому.

Выносливость. До сих пор не ощущал в ней никакого недостатка. Иногда мне кажется, что мы с ней рождаемся. Вот так, сразу.
В Синих Горах и подле них была не такая уж и сладкая жизнь. После того, как dh’oine забрали все наши земли, после неудачного восстания Аэлирэнн, Aen Seidhe пришлось уйти в подполье.
Туда, к горам, где холодно и не очень приятно, зато нет никаких dh’oine. Нет тех, кто смотрит на нас свысока, считая себя королями и владыками этого мира, потому что их больше. Они быстро плодятся, но и рано умирают.
Давно было решено подождать, пока эта поганая зараза в виде этой расы вымрет уже наконец, а мы вернемся на свои законные земли.
Но они все также были многочисленны. И с каждым десятилетием все сильнее наглели.
Не все такие, как я. Кто-то предпочитает жить с ними бок о бок. Наплевать на надписи “Эльфов в резервации!” на каждой стене, отводить взгляд, когда их оскорбляют. Терпеть, когда человеческие дети гнусно смеются и закидывают их камнями.
Это тоже надоедает и доводит до точки кипения. Поэтому на трактах и появились скоя’таэли. В том числе - поэтому.

Выносливость, тем не менее, не врожденная. Она накапливается годами, она достигается посредством усиленных тренировок.
У меня была добрая сотня лет, а то и больше, чтобы научиться выносливости. Быстро же приходит главное осознание - ты в заднице. И живи теперь с этим.
Холода наступают быстро, еды не хватает, за своими пожитками нужно следить, а самому - тренироваться, чтобы уметь дать отпор любому dh’oine, поднявшего хотя бы руку. Не говоря уже об оружии.
Я достиг нужного пика выносливости. Мне хватает пары часов сна, чтобы набраться сил. Я могу долго идти, почти целые сутки, не останавливаясь на отдых. Я могу быстро бегать, и дыхание не собьется.
Про оружие и говорить нечего. Лук становится продолжением руки, даже не меч. Стрелы срываются с тетивы легко и быстро, поражая цель с точностью до миллиметра.
- Сдались мы им, - только хмыкнув, качаю головой и вновь выпускаю стрелу. Скоро так они у меня совсем кончатся. Возможности сойти на берег и подобрать их, вновь убирая в колчан, у меня совсем не будет.
Остается надеяться, что здесь я смогу пополнить запас.
Лес становится все менее густым, пока лодка движется по течению. Мышцы немного ноют, совсем чуть-чуть, напоминая мне, что гребля затянулась.
Тут другие законы. Тут они живут более мирно. Там, на Континенте, я бы не гнушался перерезать глотку dh’oine, чтобы забрать его кобылу.
Будь мы в такой ситуации, Тауриэль пришлось бы это принять. Хочет она того или нет.
Но мы все ещё на ее земле и принимать приходится мне. И неважно, нравится мне оно или нет.

На лице эльфийки видно облегчение. Она говорит, что ее народ рядом.
Слышен рог, град стрел обрушивается на этих варгов. Не сдерживаю легкой ухмылки. Не знаю, насколько сильно они на нас похожи. Или отличаются от нас. Но лучники из них ничуть не хуже, чем самые меткие из моего отряда.
Нос лодки утыкается в берег. Тауриэль сходит первой, я иду вслед за ней. Держась чуть в отдалении, за ее плечом.
Среди эльфов один выходит вперед и разговаривает с моей спутницей. Местный язык мне, разумеется, не знаком.
Ко мне он обращается уже на том, который у нас называют всеобщим. Ну, хвала Деве Полей, что как-то мы можем понимать друг друга. Хоть какую-то пользу приносят dh’oine. Не отсюда ли они пришли в наш мир, кстати?
Да, впрочем, неважно. Везде наверняка произошли от животных. Будь мне интересно, я бы тут же пустился в размышления о том, насколько похожи миры, отличаются ли, и какова связь между ними. Не о порталах речь, разумеется.
- Меня зовут Йорвет. Благодарю, - легким кивком склоняю голову, сдержанно. Немного настороженно его рассматриваю, но без враждебности. Внешне они почти ничем не отличаются от Aen Seidhe. Разве что они выше.

Четверо суток пути, на этот раз верхом. Лошади достаточно быстрые, и это не проблема.
Все это время я ловил на себе заинтересованные взгляды. Это непривычно.
Когда на меня так пялились в последний раз?
Могу припомнить только один случай. Когда я покинул Брокилон и не без помощи Исенгрима присоединился вновь к скоя’таэлям.
Страстное желание снова заручиться поддержкой, собрать новый отряд, граничил тогда с сомнениями и легким чувством стыда.
Йорвет, один из лучших воинов среди эльфов, не смог справиться с целым темерским отрядом dh’oine! Весь отряд погиб, а я остался жив.
Но, напротив. Многих, особенно молодежь, восхищало, как ловко я ушел от смерти. Тот бросок кинжала решил мою судьбу. Он мог не попасть в цель, стать роковым для меня. Мог попасть и убить темерского командира “Синих Полосок” на месте.
Получилось… Нечто среднее. Выжил я, но выжил и Роше. И до сих пор жив, накеры его дери. Единственный, чьего герба мне не хватает. Возможно, со стороны это даже забавно.
Может быть, жизнь станет более пресной, когда я наконец-то достигну этой цели.
Но пока все вот так.
Немного неловко от взглядов незнакомых мне эльфов. Они смотрят на меня, как на диковинку.
Я ловлю себя на мысли, что скучаю по своему отряду.

Встреча на месте оказалась столь же радушной, как и на берегу. Пока меня вели в отведенные мне покои, я украдкой разглядывал это… поселение? Неважно.
Красивые каменные здания, величественные, как когда-то наши дворцы. Это отдает легкой грустью внутри, смешанной пополам с яростью. Вот так могли бы выглядеть сейчас Северные королевства. Так, как и должны. Какими и были.
Место, где живут Aen Seidhe, а не эти паршивые dh’oine. Большинство из них оставили только фундаменты и возвели там свои города. Вызима, Новиград, даже Флотзам. Все когда-то было нашим.
Здесь красиво. И спокойно. И напоминает то, что мы потеряли…
Выделенная комната кажется уютной. Особенно в сравнении с вечными пещерами и ветками деревьев, где приходится спать. Ради этого стоило попасть сюда.
Пауза, что так необходима. Нормально поспать, отведать полноценную еду. Пообщаться с местными. А уже потом спросить про порталы. Может быть, этот местный владыка Элронд, чье имя назвал этот Глорфиндэль, об этом что-то знает.
Теплая вода и чистая одежда помогают расслабиться и подарить отдых уставшим мышцам. Стук в дверь, тихий, ненавязчивый, застает меня, едва я успеваю накинуть легкую рубаху, уже облачившись в штаны и сапоги. Красный платок, что не успел надеть, сжимаю левой рукой, а правой открываю дверь, столкнувшись нос к носу с Тауриэль.
- Не откажусь. Мне было бы интересно послушать про это место.
Небольшая пауза заставляет меня вспомнить о том, что голова не покрыта, а значит перед глазами рыжей предстает мой шрам во всем своем уродстве. От пустой, пусть и закрытой веком, глазницы до края верхней губы.
Даже Исенгрим Фаоильтирна не мог похвастаться таким. У него хотя бы оставались на месте оба глаза до самой смерти.
- Неприятное зрелище, да? Squaess, Tauriel. Обычно это шокирует.
Успеваю повернуть голову боком, пряча от нее изуродованную часть лица и поспешно надеваю платок, закрепляя его ремнем и закрывая шрам тканью.
Как и привык.

За вторую Северную войну пришлось дорого заплатить. Всем нам.
Нильфгаард подарил нам надежду. Enid an Gleanna давно вела свою игру. Она переступала через себя, тесно общаясь с dh’oine среди чародеев.
На Юге нам обещали больше, чем на Севере. Нильфгааарцы не такие, как нордлинги.
Тогда мы ещё не знали, что они гораздо хуже. Они не шлют нас в резервации, не пытаются истребить в лесах, они нас используют.
Об этом мы узнали позже, когда закончилась война. Нордлинги требовали своего возмездия за так называемый террор скоя’таэлей.
Они жаждали эльфской крови и потребовали ее у Нильфгаарда.
Бригада «Врихедд» сражалась на их стороне, убивая и умирая под Бренной. Всех офицеров ждал эшафот. Некоторых и амнистия. Ха! Она превратилась в самосуд за хорошую сумму.
Тогда те, кто остался жив, поклялись больше никогда не доверять dh’oine. Они все одинаковые.
Глупо было думать, что мы вернемся в Дол Блатанна, сложив оружие и больше не будем рисковать своими шкурами.
Это был в первый раз, когда нас ожидало разочарование.
Второй - после Цинтрийского мира.
— Я уже привык. Сложнее оказалось восстановить навыки меткой стрельбы и адаптироваться к слепой зоне. Мне не раз говорили, что я слишком живучий. Не надо меня жалеть, Тауриэль.
Последняя фраза звучит последняя фраза звучит немного резко.
Ее это шокировало. Судя по сказанному, скорее от неожиданности.
Неподготовленные пугаются. На Континенте эльфы считаются эталоном красоты и изящества.
Enid живое воплощение и того, и другого. Только внутри у неё погано. Но ей хватает ума такого не показывать.
Ее красота сияет на весь Континент, и даже небось цветы в Долине чахнут от зависти, когда она проходит мимо со всей своей грацией.
Но порой те dh’oine, что не испытывают ненависти к Aen Seidhe, видят красоту в любом из нас. Даже в рванье, с неровно остриженными и спутанными волосами, даже со злобой на лице и с горящими от ненависти и презрения глазами.
Только не во мне. Шрам уродует. И в своих глазах, и в чужих.
Поэтому я его прячу. Пустая глазница, со впавшими и покрасневшими веками, что ее прикрыли, смотрится ещё хуже.
Исенгрим не прятал шрамы, когда был жив. Его глаза были целы.
Мне приходится. Мне самому неприятно это напоминание об одном из самых худших дней в моей жизни.

Амнистия? Дерьмо на палке! Никто бы не позволил приговорённым скоя’таэлям уйти от смерти.
Наши жизни оказались в руках dh’oine Северных королевств, а мы уж до этого старались устроить им достаточно кровавую жизнь.
Мы сами этого хотели. Цели Нильфгаарда совпали с нашими желаниями. Даже уговаривать и подкупать не пришлось. Почти.
Они сами понимали, что просто так им помогать мы не станем.
Поэтому это решила Францеска. Она заполучила Долину Цветов нашими руками и нашей же кровью.
Нам нет туда хода до сих пор. Наши отряды должны были остаться там же, в холодных лесах, продолжать сражаться, доставлять неприятности dh’oine, терпя лишения и отсутствие нормальной еды и хоть чуть-чуть уютных постелей.
Потом она публично отреклась от нас, осудила нашу деятельность.
А после был «Врихедд», что и стало первой ниткой в тех петлях на шеях офицеров.
Одно я знал точно: не собирался умирать по условиям dh’oine.
Слово я свое сдержал. Не так уж и просто было сбежать из Ущелья Гидры. Места, где нас должны были казнить. Кто-то заплатил и за меня, как за Исенгрима, Риордаина и Ангуса Бри-Кри. Их убили в другом месте. Меня хотели прикончить втихаря и собственноручно.
Со связанными руками драться неудобно. Когда кровь льется из глазницы — тоже не очень.
Я не боялся смерти, не боюсь ее и сейчас. Но умирать от рук какого dh’oine я не хотел.
Аглайиса из Коль Серрая когда-то сказала мне, что эта ненависть меня погубит.
Но в тот день именно она и спасла мне жизнь.
Дурацкая ирония. Но я не жалею. Глаз того стоил.
Пусть целый год мне так не казалось.

От этого места просто веет спокойствием. Я иду рядом с Тауриэль, оглядываясь вокруг себя.
Здесь красиво. Какими мы не были бы разными с местными эльфами, но представление о том, как должно выглядеть место, в котором стоит жить, у нас почти одинаковое.
Каменное покрытие земли достаточно ровное. Непривычно чувствовать его под подошвами сапог, вместо неровной и мягкой лесной почвы.
Здесь чисто и даже ни одной случайной ветки или камешка не встречается под ногами.
Здесь действительно красиво. Дома, что встречаются нам, аккуратные и обжитые.
Чуткий слух доносит от меня шум фонтана неподалеку. Отголоском Шаэрраведда, где он уже давно разбит, уже двести лет как, а посреди развалин даже в Саовину цветёт куст белых роз.
Прямо там, где возведена искусно сделанный плоский мемориал с лицом Аэлирэнн.
Aen Seidhe все ещё тебя помнят, первая, кто рискнул бросит вызов обнаглевшим dh’oine.
Тогда мы проиграли. И после войны я понимаю — уже никогда и не выиграю.
Мне нравится это место. Оно могло бы подойти тем, кто уже устал держать мечи и луки.
Только это слишком хорошо звучит.

— У нас есть похожее. Только таким, как я, туда хода нет. Долгая история.
Скрываю в голосе неприязнь к той продажной ведьме, лишившей нас дома.
Такого, что мог быть у нас, как у местных.
— Сейчас немного легче. Большинство обитает в свободной Долине Понтара. Ее новая королева хочет, чтобы каждый мог найти себе дом. Я и мой отряд осели там, но… Не уверен, что это надолго, — поворачиваюсь к эльфийке лицом, едва мы оказались на территории сада.
Стоит снова подумать о Саскии, как грудь будто бы жмёт невидимыми тисками.
После Францески сложно поверить даже той, кому верю всегда.
— Есть ли у вас кто-нибудь, кого можно спросить про порталы? Твой народ не владеет магией?
Упираюсь ладонями в перекрытия беседки, поднимаю голову.
Давно уже приходится спать под открытым небом, но никогда не любовался звёздами. Просто было некогда. Неуместно. Незачем.
Иногда приходилось смотреть, определяя по созвездиям нужный мне путь. Но так, чтобы просто разглядывать…
Я понимаю, что ещё хочу есть. Пусть давно привык к голоду, но здесь все настолько непривычно, что просыпаются простые желания, от которых приходилось отмахиваться. Потому что наш образ жизни не позволял нам мечтать о таких бытовых и простых вещах, как еда или чистая постель.

Даже тишина и чарующая атмосфера этого сада не избавляет от привычных мыслей. Сложно испытывать умиротворение, когда ты на войне уже почти полторы сотни лет.
Ведь наскучила мне размеренная жизнь в Синих Горах даже до того, как исполнилось двадцать. Тяжело сидеть на жопе ровно, когда в поселение возвращались братья Фаоильтиарна - гордые, воинственные, уверенные в себе, с настоящим, живым огнем в глазах.
Будучи подростком, смотрел на них как зачарованный.
Особенно на Исенгрима. За ним же все шли. Едва достигали зрелости, брали мечи, брали зефары, прыгали в седла коней и отправлялись навстречу больному миру, полному опасностей.
Невозможно сидеть спокойно, когда где-то dh’oine бродят по своим грязным городам, полностью почти игнорируя, кому они принадлежали на самом деле.
Только на юге осталась нетронутой эльфская архитектура. Но даже там dh’oine не считаются с нами.
Это ведь император Нильфгаарда использовал нас для своей цели, а потом сдал на казнь.
Нам вернули Dol Blathanna, отдав ее Францеске, как марионеточной королеве, да только эта ведьма не вступилась за остальных. Все на благо своего народа, да?
Обрекла всю молодежь на вымирание. Бросили бы мы тогда все оружие, всю борьбу, вернулись бы в Долину, чтобы строить будущее, помогая вновь возродить популяцию, что изрядно поредела с восстания Аэлирэнн?
И пусть бы эти dh’oine варились бы сами в своем военном дерьме, пока не перебили бы друг друга.
Возможно. Только выбора-то нам не дали.

- Она нас уже предала, Тауриэль. Она позволила оставить нас в лесах - сражаться и умирать дальше. Она не вступилась, когда после войны вешали наших офицеров, ей плевать до сих пор, что ее сородичи недоедают, живут где попало и вынуждены все забирать силой. Она могла бы отстоять нас. Но она этого не сделала. Видимо, ей мы тоже не нужны. Сначала они бросают нас в самое пекло, ставят условия для лучшей жизни. Мы занимаемся террором, грабежом и убийствами. Мы проливали кровь ради того, чтобы обрести дом. Но оказалось, что нам там не рады. Потому что мы убийцы и террористы. По их милости.
Немного лукавлю. Совсем чуть-чуть, но это не так важно. Менее организованно, но этим долгие годы занималась hanse Исенгрима. В которой и я состоял с четырнадцати лет. Залез в мешок на повозке, сбежав из дома, напросился к ним… И если бы не те два dh’oine, так и не остался бы.
Чужая кровь обагрила мои руки достаточно рано. Но я ни о чем не жалею. Они этого заслуживали.

Снова опираясь на перила, поднимаю голову и смотрю на звезды. Сколько раз доводилось ими любоваться? Они почти такие же, как и у нас, но немного и другие. Но каждая может стать путеводной, когда заплутал. Каждая может мигнуть, подать знак.
Отчаянно скучаю по Синим Горам на фоне, где когда-то был мой дом. Если забраться повыше, их край виден даже в Вергене.
Место, куда нас оттеснили, и где все началось для каждого из нас. И где-то там, неподалеку, Францеска Финдабаир упивается своей властью, думая, что сделала эльфам лучше.
Много детей родилось у тех, кому перевалило за двести, а, Enid? Все молодые не хотят мириться с тем, что нам оставили. И за это, за свое мнение, за правду, за неготовность проглотить подачки dh’oine, за нежелание целовать подол так называемой королевы - их лишили право жить спокойной жизнью. Некоторым стерли их же кровью.
Ничего не изменится, пока мы не сдадимся на милость en pavien Fuelk. Возможно, нам бы даже повезло. Возможно, не так уж все и кошмарно бы кончилось.
Но мы не сдадимся. Все или ничего!
- Наши магические способности ничем не отличаются от dh’oine. Восприимчивость к магии не зависит от расы. Те, у кого они есть - их забирают в Аретузу или Бан Ард. Чародеев не так уж и много, из моей расы - только две, из мне известных.
Замолкаю. Не хочу говорить ни об Иде, ни об Enid. В этом месте не хочется.
Отпускаю перила, выпрямляюсь, смотрю в лицо Тауриэль. Наверное, ей сложновато понять законы нашего мира… Но, пожалуй, где-то внутри меня шевелится легкая зависть к ее народу.
- Буду рад встретиться завтра с вашим Лордом Элрондом. Надеюсь, он найдет портал. А сейчас… Уже поздно.

Дверь закрывается за моей спиной, оставляя меня наедине с собой посреди этой выделенной мне комнате.
Спина, кажется, удивлена тому факту, что этой ночью я сплю на кровати.
Когда это было в последний раз? Даже и не вспомнить.
В Вергене, в выделенном эльфам небольшом квартале рядом с лесом, я спал на жесткой лежанке посреди деревянного дома. Дело даже не в том, что Саския поскупилась на территории, вовсе нет. Она их для нас не жалела.
Тогда уже я понял, насколько же сильны привычки и как сильно я отвык от обычной, мирной жизни.
Примерно сотню лет не доводилось так жить. И я уже давно забыл, что это такое.
Так все и прошло. Мы жили в небольшом квартале рядом с лесом, ручьем и водопадом. Неподалеку от старых краснолюдских шахт.
И мало кто проводил время в черте города.
Потому что слишком привыкли к такой жизни. Трудно ее вытравить.

Именно в Вергене я и осознал эту простую истину. Именно поэтому я и ушел. Точнее, есть еще одна причина, но о ней я предпочитаю не думать.
Пока не стоит этого делать.
После Цинтрийского мира и спасения от эшафота, с попутной потерей глаза, я понимал, что у нас нет никаких шансов.
Сколько бы мы ни пытались, но борьба с dh’oine уже давно бесполезно. Все, что мы можем - это сделать их жизнь кошмарной настолько, насколько это возможно.
Я восстановился, вернулся в строй. Нет у меня веры в светлое будущее, в отличие от Яевинна, который все еще стремится к недостижимой цели. Ладно бы сам, но имеет свойство грузить этим головы тех, кто попадается ему в разговорчивом настроении.
От его рассуждений хочется либо смеяться, либо разбивать себе лоб ладонью. Я еще не определился в этом.

Но я помню Верген.
После того, как я помог Саскии вернуться из Лок Муинне, оглушенной слегка после заклятия этой ведьмы Эйльхарт, раненной из-за этого ведьмака и опустошенной.
Для Саскии, которая так сильно хотела мирной жизни для всех, оказались ударом многочисленные смерти от ее огня.
Дракон не контролировал себя под заклинанием, дракон смертоносен. Дракон должен сам решать, забирать чужие жизни или нет.
Эти две ведьмы все решили за нее.
Я не слишком-то верил в ее мирный Верген. Все равно напряжение присутствовало, несмотря на то, что мы помогали всем в обороне города, когда этот каэдвенский король ввел в него свои войска.
Не в этом дело было, в принципе. Без борьбы стало неуютно. Она уже давно часть моей жизни.
Значительная, неотъемлемая.
Мягкий матрас, на котором не уснуть с непривычки, напоминает мне о том, что при другом раскладе все могло быть по-другому.
Но все было решено задолго до нас.
Возможно, я слегка завидую этому миру, где dh’oine совсем не похожи на наших.

Даже в Вергене я не видел столько еды, сколько подали в покоях Лорда Элронда, к которому Тауриэль привела меня с утра.
Она говорит, он ее слушает. На меня пока внимания не обращают, а я этим пользуюсь. Когда еще получится поесть нормально? Сложно сказать.
Еда в таком количестве помогает не думать о родном мире в данный момент. То не чувствую ее вкуса, а то ощущаю слишком остро.
Слишком давно я не ел нормально.

И разглядываю местного лорда. Тоже совсем не похож на нас. Высокий, как какими-то были представители моего народа, когда мы были едины с этими Aen Elle и назывались иначе, когда еще не разделились, судя по рассказам.
И когда наша кровь не мешалась позорно с кровью dh’oine.
У него длинные черные волосы, и только взгляд выдает его возраст. Одежда его похожа на ту, что носили эльфы моего мира до того, как попали на Континент. И ее отголоски имеются у многих даже сейчас. Только чистая она, сверкает местами золотом и невероятно аккуратная.
Не оборвана, не испачкана грязью и чужой кровью, как те, что давно уже стали привычными.
На мой вопрос, что задает Тауриэль, я лишь коротко, едва слышно фыркаю. Пусть. Ей легче вести беседы в своем мире.
Я же все еще предпочитаю вернуться в свой.
Матрас был слишком непривычно мягким.
- Благодарю вас, - поднимаюсь из-за стола и короткой киваю. В моем исполнении это звучит странно. Я не привык к вежливости. В нашем жестоком мире давно сначала бьешь, а потом спрашиваешь.
Особенно если перед тобой - не эльф.
Но, видимо, не слишком-то и облажался.

Кони достаточно резвые, и уносят нас все дальше от гостеприимного места.
- Сколько у нас времени? - по дороге спрашиваю Тауриэль, вглядываясь напряженно вперед. Вчера хватило серьезных проблем, хотелось бы обойтись без них.
Пусть одной ладонью уже привычно придерживаю рукоять гвихира, а второй держу поводья. Тяжеловато расслабляться в любом месте.
Даже Брокилон, куда не пускают dh’oine, может быть опасен. Например, если дриады в плохом настроении. Или же Yghern.
Вот эти твари ползают везде. До сих пор помню того одного, которого убил вместе с лучницей. Вот той самой, единственной, кому было место в том лесу и даже среди моего народа. Как dh’oine добилась этого, до сих пор не понимаю.
Но это уже лирика. Главное - найти портал и вернуться домой.
А не опять уж хрен знает куда.
Пока все выглядит достаточно привлекательно для того, чтобы все прошло благополучно.

Мир все-таки чужой. Казалось бы, леса везде одинаковые? А вот и нет. Все здесь ощущается не так.
На фоне подобного просыпается желание вернуться поскорее.
Когда мы отъезжаем от места, где довелось остановиться отдохнуть, я невольно оглядываюсь.
Мой народ давно уже не видел подобной жизни. Когда-то и у нас были прекрасные дворцы. Шаэрравэдд - жемчужина, лучшее, что они воздвигли.
А потом сами же и уничтожили, лишь бы этот дворец не достался dh’oine.
Они их рушат, переделывают на свое усмотрение. Они разоряют и портят все, к чему прикасаются.
Это из-за них Aen Seidhe опустили руки и ушли в горы.
Это из-за них приходилось жить без своего дома, и некуда стало возвращаться.

Здесь я снова вспомнил, что это такое - мягкая и теплая постель, достаточное количество еды и как можно жить спокойно.
Так ли живут наши далекие родичи - Aen Elle в том, другом мире, где мы уже не окажемся никогда?
Они не такие, как мы. Их кровь не смешивалась с кровью dh’oine в прошлом. Здешние эльфы очень похожи, как мне кажется. Они выше нас, у них есть все.
Я бы мог подумать грешным делом, но…
Их язык совсем не похож на Высокую Старшую Речь, на которого говорят те, другие, и на которой давно не говорим мы.
Ее я бы понял, в большинстве своем. Местный язык мне совсем не знаком. И Тауриэль о своем народе рассказывала совсем не то, что я знаю об Aen Elle.
Они никогда бы не стали жить в мире с dh’oine. Они смотрят на них, как на низший сорт. Мы, собственно, тоже.
Здесь же все иначе. Мог бы я жить в таком мире?
Возможно, если бы родился в нем.
Но, судя по тому, что этого не произошло - не судьба.

Сведения, что говорит Тауриэль, я принимаю коротким кивком. Значит, какое-то время придется провести в седле. Редко доводилось путешествовать верхом.
Лошади в самой глуши леса - совершенно непрактичны. А мы прятались, всегда прятались. В самой глубине, лишь изредка выходя на тракты. Ради припасов, а порой и чтобы запугать.
Даже в лесу возле Флотзама… Да какие там, к черту, лошади! Не тот рельеф земли, неровный, порой весь в холмах и обрывах. Да и накеры с эндриагами шастают, не говоря уж о глазоглазе, что “охранял” мое убежище. Элеас говорил, что я сошел с ума - так рисковать, но даже он признавал, что так все припасы и оружие останутся целы. Главоглаза надо уметь обходить, и я даже почти его выдрессировал.
А потом пришел Gwynbleidd и все испортил. Ну да, это профессия ведьмака - убивать чудовищ. Слишком сильно хотел меня найти и сдать на руки Роше.
Но я в итоге сбежал. Сказал бы, что повезло, если бы мои amadan не решили взять барку штурмом и освободить меня. Иногда я ускользаю от смерти случайно, иногда мне помогают с этим.
Особенно когда не прошу.
Я должен был умереть в Ущелье Гидры. Или даже раньше - под Бренной, когда "Врихедд" отправили в самую горячую точку, на верную смерть.
Только недооценили они нас. Ни Нильфгаард, ни нордлинги.
Позже - тоже. Думали, что будут жить спокойно, отрубив чудовищу голову - казнить офицеров и всех остальных будет легче перебить.
Но скоя'таэльские бригады все еще терроризируют леса.

- Тролли? У нас другие. Видел их вблизи от того места, где в данный момент живет мой отряд. Скальные тролли, будто бы сделаны из камня. Разумные, но глупые. Неповоротливые, но сильные. Были бы безобидны, если бы не любили суп с эльфятиной, - только морщусь, вспоминая эту парочку. От них постоянно приходилось скрываться, но некоторым из моего отряда не повезло. Мы давно не оплакивали погибших, и по этим плакать тоже не стали.
Но стоит подумать, как они умерли и чем закончили, к горлу моментально подкатывала тошнота. Лучше уж отравиться некачественной бормотухой или фисштехом, или сорваться в пьяном состоянии с крыши, чем быть сожранным троллем.

***

Путь занял три дня. Никто нас не остановил по дороге, лагерь доводилось разбивать в относительно безопасных местах. Иногда из глубины леса слышались чьи-то грубые голоса и рычание этих варгов, но каждый раз проносило.
Впереди холм, который видно даже сквозь деревья и чуть пологую дорогу, уходящую вверх, по пути.
Там, над холмом, что-то светится. Теперь я эту дрянь и издалека узнаю. Портал.
Только где-то рядом грохот и снова рычание.
- Дай угадаю… Без проблем мы к нему не подойдем, да?
Закатываю единственный глаз, пока рука тянется за гвихиром на поясе. Стрелять из лука в таком положении не очень удобно.
Порубить проще, если кто-то близко подойдет. Лошадь уже устала, вряд ли понесет быстро.

Портал вдалеке приободряет. Может быть, все дело в том, что мне уже осточертело вздрагивать от незнакомых мест.
И слишком тянет домой.
Не получается у других миров меня увлечь, слишком я практичный. В своей, привычной обстановке.
Может быть, дело в моем чувстве ответственности. Хочется решить до конца все проблемы.
Где-то там, за этой овальной чернотой посреди леса - Верген. Там Саския, что пытается справиться со своим государством.
Там Киаран и остальные из моего отряда.
Там Элеас, что запутался в себе и теперь сидит в темнице вергенской крепости, придурок.
Ничуть не жалею, что не убил его. Пусть и был такой порыв. Когда я узнал, что он натворил, я был готов самолично вырвать ему сердце. Да, одному из своих лучших бойцов, что пользовался моим доверием.
Он казался мне безнадежным в тот момент.
А как еще назвать эльфа, что теряет голову от рогатого реликта в женском обличии, ревнуя ее к каждому “клиенту”, настолько, что готов их всех убить?
Хрен с ними, с dh’oine. Но убийство наших я не мог ему простить.
Киаран остановил меня в самый последний момент, убеждая сохранить Элеасу жизнь и оставить его на суд. Вот так и сидит.
Саския тоже не простила.
А я уже и не знаю, что с ним делать дальше. Доверия он точно не заслуживает. Сейчас так точно.

Тучи закрывают чужое небо, столь же чужой ветер треплет короткие пряди волос, не прикрытые платком, но более вольно играет в рыжих волосах Тауриэль.
Зрелище почти завораживает, но нужно ехать вперед. Одной рукой держать поводья коня, когда вторая сжимает рукоять гвихира на поясе. На случай, если придется отражать нападение.
В седле не слишком уверенно себя чувствую. Давно уже не доводилось пользоваться лошадьми.
В последний раз, кажется, на поле боя под Бренной.
После побега с Дракенборга - исключительно пешком, пока не осели под Флотзамом.
В Верген - угнали тюремную барку у Лореда, рассекая Понтар, спеша на помощь к Саскии. В Лок Муинне пришлось идти горной цепью, отбиваясь от гарпий.
Туговато у скоя’таэлей с передвижениями, да?

Конь достаточно резвый, но не спесивый. Не под стать своему временному наезнику.
Пока рычание варгов или кого-то там где-то сбоку, не близко, но и недалеко. Пока мы опережаем их на пол-стае, но кто знает, что может заставить быстро бежать голодную тварь?
Надеюсь, хоть местные тролли не поклонники супа с эльфятиной. Очень бы хотелось в это верить.
Но троллей не видно. Они же вечно огромные. Наверняка и здесь тоже. Обращаются в камень? Это интересно.
Поняла бы Тауриэль, если бы я успел ей сказать, что наши тролли выглядят как ходячая глыба камней? Им уже никакой рассвет не поможет, тварям таким.

У холма лошадь сбавляет ход. И поднимается не спеша. Аккуратно, медленно, будто бы неспособна двигаться легче и быстрее.
- Что-то не так. Рядом с прошлыми порталами такого не было.
“Что-то не так” выглядит, как мужчина человеческой расы, что смотрит на меня с интересом. Взгляд его мне совсем не нравится.
Он стоит спиной к порталу, заговорил первый. Назвал меня по имени, назвал ее иноземкой.
- Что тебе от меня нужно, dh’oine? - не слишком дружелюбно, в голосе звучит все презрение, что я сдерживал все время в чужих мирах, где нет подобных тонкостей.
Он тихо смеется.
- Я могу указать верный путь через портал. Хочешь домой, в Верген? К леди дракону, которой обещал всегда быть рядом? К своим соратникам? Неужели, ты думаешь, им понравится, если ты пропадешь еще на сто лет в других мирах? Надеюсь, тебе понравилась прогулка.
Берусь за зефар раньше, чем он заканчивает говорить.
- О, нет-нет, я тут не причем. Не из-за меня ты оказался в такой ситуации. Но я могу помочь тебе выбраться.
- Не нужно. Я не принимаю помощь от таких, как ты. Не люблю быть должным en pavien. Так что, как-нибудь сам.
- Ты подумай. Меня зовут Господин Зеркало. Заблудишься еще раз, можешь позвать. И я услышу.
- Aep arse te va.
Он скрывается в портале, когда я бросаю ругательство ему вслед. Нет уж. В сомнительные сделки вступать я не собираюсь. Может быть, если станет совсем уж туго и через двадцать пять миров это правда надоест, мне и понадобится помощь.
Может быть, я сдохну, так и не дойдя до Вергена. Но сейчас - мне не нужно это дерьмо.
Спешиваюсь с лошади, подхватываю вещи и оружие. Смотрю в глаза рыжей эльфийке, протягиваю руку для пожатия.
- Va faill, Tauriel. Вряд ли еще удивимся, но чем Дева Полей не шутит. Береги себя.
Закрываю единственный глаз, ступая за черту портала, задерживая дыхание. Что ждет впереди? Посмотрим.

Воздух в Аэдирне ни с чем не перепутать. Как и влажность Понтара, что доносит ветер.
И крики гарпий тоже хорошо знакомы. Портал чуть выше, чем нужно, и снова с него пришлось упасть.
Но удается приземлиться на ноги. Верген впереди, стоит лишь спуститься вниз.
Я дома.