- Ты оскорбляешь меня до глубины души своим неверием, мой дивный Страж, - в смертоносном танце находилось время для всего - и для шутливого полупоклона, и для ироничной улыбки, и для удара мечом в сочленение кольчужного доспеха под плечом незадачливого коротышки, недостаточно прыткого и, более того, умом совсем не отличающегося. Надо же было такое выдумать - раз, и занести для удара по бедной-несчастной эльфийской головушке огромный топор, ожидая, что жертва с благодарностью примет удар судьбы, успев напоследок поблагодарить за избавление от бренного бытия в этом вонючем городе.
- Для исправления этой исторической несправедливости и дабы избавиться от поклепа, буду обязан показать тебе пострадавшее место!
А как полыхало вокруг! Как озарялись серо-коричневые стены белесыми сполохами, чуть ослепляя, но не настолько, чтобы отвлечься - ему-то и в темноте привычно было бы сражаться, и не такое умел. Рассказывал ведь, что и нагим доводилось - не то, чтобы такой опыт здесь и сейчас повторять хотел. Разве что, если Страж к затее присоединится, конечно.
- Браска! - вот и родная ругань в этом гадком подземном городе звучала как-то странно, будто весело и самую малость безумно. А весело и было - тем странным весельем, которое только в бою бывает, когда упиваешься им и наслаждаешься. Он-то сам наслаждался, это точно. И Страж наслаждалась. Отнекивалась порой, мол, фиялка-цветочек, только из Башни, а там и мухи не тронула, только много позже, с началом Мора, в сражениях побывала да отведала крови сполна - и своей, и чужой.
Гномы так и кричат - те, кто в огне плавится и от молний страдает, - и добить их несложно. Тут и мальчонка справится в первый раз за ржавый кинжальчик схватившийся, а уж они с Амелл - Ворон и Страж, - и подавно сплоховать не сумеют. Только и остается, что фыркнуть, мечи обтереть тряпицей, оторванной от рубахи одного из тех, кто помер, но не опалился слишком сильно, и вложить оружие обратно в ножны. Да еще кинжал свой забрать - тот хлюпнул неприятным звуком, выходя из глазницы давно мертвого гнома.
- Хм, полагаю, привет от благороднейшего и честнейшего лорда Харроумонта, - Зевран усмехнулся, прислоняясь к стене с невиннейшим видом - будто и не участвовал в избиении младенцев. "И по росту подходят", - глупая шутка заставляет рассмеяться. Видок у них обоих еще тот, а со стороны небось и вовсе как маньяки - вокруг трупы, они сами в крови, и глаза у обоих горят.
- Пожурить бы тебя сейчас, Страж, за то, что в одиночку ходишь, но, думаю, твой друг-храмовик с этим справится куда лучше моего. Потому не стану разглагольствовать и спрошу прямо - позволите ли, восхитительная монна, сопроводить Вас в Вашей дальнейшей прогулке?
Снова - с поклоном и вежливостью в бархатном голосе. Словно не посреди грязной опустевшей улицы Орзаммара, а в бальном зале королевского дворца Антивы - и там бывал, и с дамами в альковах миловался. С Амелл, правда, не помилуешься так, как с теми, если не хотеть все тот же злополучный огненный шар по второй ягодице получить.
"Ах, как тяжела жизнь бывшего Ворона!"
Со стороны вдруг раздалось мычание - от одного из трупов, не совсем, видно, успевших к Камню отправиться.
- О, гляди, один еще шевелится. Что прикажешь, моя обольстительная госпожа? Твой верный оруженосец готов нанести удар по первому твоему слову, - все с той же преувеличенной торжественностью подойдя ближе, Зевран заносит над пока еще шевелящимся гномом меч и ждет ответа. Ну же, Страж, прими безмолвное предложение поиграть - позволь себе отпустить вес груза и поделиться им с эльфом-убийцей, чуть не ставшим палачом тебе самой. А там, глядишь, и узнаешь что-то новое об обоих - и о нем, и о себе.

Отредактировано Zevran Arainai (2018-07-12 00:38:29)

- Моя драгоценная, поверь, я ни минуты в том не сомневался, - контроль ведь у каждого свой, да? Вот и Амелл могла со всем присущим ей упрямством считать, будто владела происходящем в полной мере - хотя на взгляд Зеврана, самоуверенность не всегда вела к лучшему развитию событий. Уж он-то об этом не понаслышке знал. В его случае, правда, судьба решила преподнести антиванцу последний дар-сюрприз, чьи угольно-черные брови хмуро изогнулись, глядя на уцелевшего пленника.
"Ох, Страж, в Антиве о тебе сочиняли бы песни и поэмы. Возможно, даже приличные".
Да и сам он мог, признаться. Не мастер, то верно, да и стихи ему проще чужие читать, чем придумывать собственные. Лучше изобраить на полотне в лучших традициях родного дома. Так и представилось - она, обнаженная роковая красотка с огнем в больших зеленых очах, лежащая на кушетке рядом с окном, в которое алым золотом светит жаркое закатное солнце. Ммм, с какой прилежностью художник рисовал бы эти прекрасные руки, тонкую шею, которую, кажется, так просто обхватить и...
"Хм, Зев, с такими мыслями немудрено и отправиться на поиски борделя, коль такой здесь существует", - мысль шальная, а действенная. Впрочем, чего плохого в превознесении подобной женской красоты, скрываемой за робами и позабытой из-за тягот несправедливой жизни? Стоит почаще Стражу возносить хвалу - улыбка на ее лице, обыкновенно строгом и печальном, будет стоить угрозы получить огнем по заднице, какой бы нежной та не являлась.
- Как скажешь, дорогая, - убрав клинок, Зевран чуть отошел, давая Стражу простор для действий. Ее логика порой удивляла его, видавшего многое за насыщенные событиями годы существования - оставить в живых неудавшегося убийцу, выступить на стороне явно не столь благородного принца, перебить с особым азартом напавших, но оставить никчемную жизнь одному, да еще и напоить - или, скорее, попытаться то сделать, - зельем. Предупреждение, конечно, всегда полезно. Особенно, для тех, кто мнит себя всеслильным и уверен в правоте своих суждений. Но тут, ему, Зеврану, показалось, что подобное излишне - только зелье израсходовала. Но, опять же, кто он такой, чтобы оспаривать решение главы их разношерстного отряда сирых и убогих.
- Я собиралась нажраться. Вдрызг. Идем?
- Воистину, сегодня вечер нескончаемых обид и притеснений, - эльф картинно нахмурился, глянув на Стража с искренней обидой, мол, в лучших чувствах оскорблен и не могу поверить в то, что слышу. - Да чтобы я и отказался, особенно, когда мне предлагает столь дивная красавица отправиться вдвоем? Конечно же, вперед, на встречу с местным элем и его низкорослыми подносительницами!
Улыбнувшись - вновь, - Зевран протянул руку Стражу и добавил:
- Позвольте проводить Вас, милая монна, - словно она уже не позволила.

Таверна, выбранная ими, название имела самое неказистое - "Пьяный наг". Оттого особо "удивило" Зева то, что здесь подавали горячительное и жареных нагов - какая неожиданность! Какой простор для воображения, какое чудо мысли! Единственное, чего, по скромному мнению убийцы, здесь явно не хватало, так это, собственно, тех самых пьяных нагов, копошащихся под ногами посетителей. Сию почетную обязанность занимали перебравшие гномы. В общем, обыкновенное питейное заведение - шумное, людное, но не пропахшее пока нечистотами.
Завидев новых посетителей, трактирщик чуть побледнел, затем порозовел и, в конце концов, радушно улыбнулся, поприветствовав "уважаемых Серых Стражей, почтивших своим бесценным вниманием недостойное их пребывания место" - во всяком случае, примерно так можно описать все сказанное ушлым коротышкой, тотчас сопроводившим их к огражденному местечку, где, по его словам, их точно уж никто не побеспокоит. Им бы насторожиться - почему он думает, будто они из Стражей, - но то глупо, ведь никого, кроме них, в Орзаммар так и не пустили. "Любопытно, а посланники Логэйна так и ждут у входа в королевство? Или же у стражников закончилось терпение и их погнали прочь взашей?"
Когда трактирщик сам принес им кувшин эля, Зевран, нисколько не смущаясь, поставил перед ним один из двух кубков, забрав себе второй, и с добрейшей улыбкой сказал:
- Почтеннейший, отпей вместе со мной сей эль - за процветание твоей таверны и здравие Серых Стражей!
Тот кинул неуверенный взгляд на Амелл, оставшуюся без кубка:
- Но как же дама? Она ведь без эля.
- О, мой друг, но по традициям моей далекой родины, первый тост принадлежит мужчинам, как тем, кто мудрее, сильнее и более нуждается в расслаблении, даруемом напитком, и только второй - прекрасным нашим спутницам, без коих наша жизнь была бы слишком неинтересна и скучна, не так ли?
Гном ошалело перевел взгляд с эльфа на Солону, после чего все-таки кивнул, налил себе и Зеврану, и поднял кубок:
- За Серых Стражей!
- И благоденствие "Пьяного нага" и его гостеприимного хозяина!
Ни на запах, ни на вид в эле ничего лишнего не оказалось, и Зев только улыбнулся гному еще более тепло. Особенно, когда тот сам отпил и благожелательно поглядел на эльфа.
- Прекрасный эль, мой друг. Смею заверить, лучший из испробованных здесь, в Орзаммаре.
- Еще бы, - самодовольно провел ладонью по усам тот и ушел, обещав принести новый кубок и, когда "почтенные гости" пожелают, еще один кувшин.
Вскоре Зевран и Солона остались в гордом одиночестве, с элем, двумя посудинами для него и огромной тарелкой с нарезкой - "самой лучшей, мягкой и сочной во всем городе", по словам трактирщика. Поскольку даме не следовало наливать себе самой, Зев решил взять на себя эту почтенную обязанность.
- Сегодня я буду твоим виночерпием. Элечерпием, точнее, - усмехнулся он, поднимая полный кубок и глядя на Солону. - Прости, что не дал выпить выпить вместе с нами. Но проверить стоило. Выпьем?

Отредактировано Zevran Arainai (2018-07-31 14:34:38)

Беспокойство Стража, право слово, приятно. Нет, конечно, нельзя не возрадоваться хотя бы тому, что более Солона ему не недоверяет, ведь он делает все для обратного - и впервые в жизни это доверие искренне приятно получить. Честность на честность, так? Не самый привычный образ жизни и мышления для убийцы и обольстителя, но что поделаешь. Жизнь есть жизнь, а смерть есть смерть - и последняя в планы Зеврана совсем не входила.
Потому улыбка на смуглом лице легка и чуточку даже снисходительна, когда он показывает своей прекрасной путнице кубок - полный, без единого отпитого глотка и следа губ на краю. Беспокойство приятно, но не настолько сильно он безразличен к самому себе, чтобы рисковать попусту.
- Моя милая Солона, позволь дать тебе малейший совет - рискуй только тогда, когда уверена в своей фортуне или убеждена, что более иного выхода не существует, - может, она и обидится, может, нет. Зев ставил на последнее - их бесстрашная предводительница весьма и весьма умна. Особенно, когда того хочет.
- Я без зазрения совести приму стрелу - даже в многострадальную ягодицу, - в бою. Здесь же... зачем лишний раз провоцировать судьбу, если можно этого не делать, верно?
Если бы эль оказался отравлен, они покинули бы заведение так быстро, что ни один хартиец или посланник Харроумонта не смог бы их догнать - дверь черного входа бывший Ворон приметил когда поприветствовал трактирщика. Случись иначе, пришлось бы сражаться. А схватки в трактирах - ммм, что лучше можно придумать? Посуда летает, столы и стулья вверх ногами, очаровательные девки-слуги кричат, поддерживая тех, кто выбивается в победители, половые стараются разнять либо прячутся где подальше, а потом и городская стража ко всеобщей присоединяется - а про бедных-несчастных зачинщиков уже все и позабыли. Вот он, хаос, стихия отчаянных и азартных!
В этот раз, пока, придется без схваток. Хотя, кто знает, быть может они с Солоной и не такое устроят - Зевран глядит на спутницу уже иначе, благодушно, и огни камина пылают в золоте глаз. За дружбу, значит? Дружба - странно думать о таком, когда говорит тебе это та, кого убивать собирался. Точнее, от чьей руки умереть желал. Дружба ли это? Для него это слово связано с болью, предательством и горечью. Может ли быть дружба среди убийц? Когда-то он считал, что может. Сейчас? Он все еще среди убийц, пускай другого толка и совсем уж иного воспитания.
Пожалуй, попробовать ему ничто не мешает.
- За дружбу, - белозубо улыбнувшись, отозвался Зев и одним махом ополовинил кубок, зная, что его и эта дрянь не возьмет - не чета антиванскому золотому бренди многолетней выдержи. Вот где мощь, от одного глотка с ног сбивающая!
"Ух, крепко!" - а все-таки дало в голову, в горле чуть запершив перед тем. А следом рассмеялся - громко, беззлобно, - глядя на Амелл. Той, видно, ранее не доводилось отведать знаменитой гномьей бормотухи, которую они гордо называют элем. "Где ей пробовать-то? В Башне Круга?"
- Только слабых духом и желудком, моя дорогая, - смеясь, произнес эльф и подвинул ближе к магессе тарелку с нажьей нарезкой. - Поздравляю, ты пережила первый глоток. Дальше должно пойти легче. А если и нет, ты хотя бы будешь знать к чему готовиться.
Под ненавязчиво внимательным взглядом Ворона Амелл слегка очухалась и даже попробовала повторить свой подвиг. "И откуда только такие странные идеи в этой прекрасной голове зарождаются?"
- Сомневаюсь, но можем предложить им попробовать поймать какое-нибудь Порождение и заставить выпить этот эль. Если гномы не оскорбятся подобному варианту использования их драгоценного пойла и не убьют нас, устроим эксперимет. Вот потеха будет, когда окажется, что способ победить Мор на самом деле был столь прост и сложен одновременно!
Зевран снова рассмеялся, на сей раз уже потише. У самого идеи не лучше, что тут скажешь.
- Тебя станут почитать во всем Тедасе, сделают из тебя Великого Победителя Скверны и заставят ездить по всем городам и деревням, чтобы ты показывала свое великолепие, целовала детишек, молоденьких девушек и жаждущих мужчин, в общем, пользовалась плодами своей славы во всю. Главное, не забудь кто был рядом с тобой в тот момент - так уж и быть, останусь в тени, буду ездить за тобой хвостом и целовать тех, до кого ты не дотянулась.

- Зато еще один действенный способ избавления от надоевших противников, - Зевран рассмеялся, представив подобное чересчур живо - воображение его никогда не подводило, будь он в таверне, в бою или в постели. Два первых сегодняшним вечером имели место быть, а третье... Эльф мягко оглядел Солону, в который раз дивясь ее суровой красоте. В Антиве, может быть, сказали бы, что северной - бледна, стройна, черноволоса. Мечта поэта или одинокого покинутого всеми скитальца. Но нет. По-крайней мере, принуждать к чему-либо он точно не станет. Видел ведь взгляды, что друг на друга кидают оба Стража, пускай и недоумевал чем мог привлечь к себе такую женщину посредственный недохрамовник, краснеющий от одного только намека на любовь и секс.
- О, я согласен, ты же знаешь. Все, что угодно, лишь бы целовать прелестных дам и маленьких детишек, - шутливо поклонившись, Зев не сдержал невинной улыбки, про себя удовлетворенно усмехаясь - одна из целей посещения таверны явно удалась, ведь Страж невольно, подневольно даже, отвлекалась от проблем, нависших над ее чудесной головой громадой кунарийского тяжелого клинка, которые и не уведешь - разве что увильнешь со всей возможной прытью. Уж он-то знает, со Стэном шутки плохи.
- Хм, пожалуй, жаль, что тебе не довелось бывать в Антиве и посетить ее известных во всем Тедасе борделей, где подают смесь самого дешевого из элей, ослиной мочи и зелья определенного воздействия, - чуть шевельнув бровями, Зевран вновь усмехнулся, чуть окаменев лицом, стоило воспимнить детство, шлюх и распускающих руки клиентов и клиенток, за молодого эльфенка дающих приличные денежки. Ему самому хорошо, если медяки доставались, потому позже, попав к Воронам, не жаловался - жизнь научила его довольствоваться малым. И ничего не забывать.
- Ах, родной мой дом, золотая Антива! Страна секса, убийств и свободы. Думаю, когда все это закончится, я бы хотел туда вернуться, даже если и ненадолго - снова увидеть холмы, покрытые виноградниками, голубое теплое море и золотой песок. Да, это воистину рай для тех, кто имеет широкий карман либо умеет ловко в него залезть. Рассказывал ли я тебе историю некоего Альфонсо Ладрона, одного из самых незадачливых воров в истории Антивы? - видимо, нет, да и немудрено - не столь много он рассказывал о своей прежней жизни, а несколько описаний провальных заданий и не в счет. - Так вот, Альфонсо начинал как простой уличный вор - то хлеб украсть с прилавка, то вырвать у дамы корзину с продуктами, то залезть в карман к зажиточному мужчине. Однажды, ему совсем неповезло попытаться украсть из кармана одного из мастеров Антиванских Воронов несколько золотых, что, как ты понимаешь, оказалось не только замечено. Бедняге Ладрону предоставили простой выбор - либо он соглашается отработать почти украденное, либо оказывается распотрошенным в ближайшей канаве, - выбор тут очевиден, как по мне. Так Альфонсо стал частью нашей большой и очень дружной семьи, - иронию в его словах слышно было бы и глухому, если бы оный где-нибудь под столом завалялся. - И вот, как-то раз, нам было необходимо напасть на одного тевинтерского магистра, поселившегося в одном из городков неподалеку от города Антивы. На задание тогда отправилась целая группа Воронов, включая твоего покорного слугу и нашего героя-вора, прошу заметить, бывшего. Все идет хорошо, мы пробрались в особняк во время костюмированного бала. Я и Ладрон были поставлены вдвоем, как те, кому необходимо будет нанести удар, а до тех пор в компании прекрасных дам и танцевали, и развлекались, ожидая верного момента для удара. И вдруг несчастному Альфонсо захотелось припомнить былое и незаметно прикарманить прекраснейшее ожерелье прямо с шеи не менее очаровательной мадемуазель, с которой ему посчастливилось разделить танец. Он так старался, так ее пытался одурманить, что и не заметил маленькой детали - та мадемуазель была юной супругой нашего магистра, а потому красть у нее что-либо было не самой лучшей идеей, как ты понимаешь.
Зевран остановился, пригубив гномьего эля, а затем продолжил со своей неизменной полуулыбкой:
- Нам повезло - пока магистр наглядно показывал свои умения на бедном Альфонсо, подойти к нему со спины и ударить было несложно. Задание мы выполнили, правда, потеряли нашего Ладрона - тот выжил, не подумай, и, что забавно, вскоре поженился на прекрасной вдовушке магистра, заполучив таки и все ее ожерелья, и прочие ценности. Теперь он там. А я, вот здесь, в компании не менее очаровательной и прекрасной дамы. И неизвестно кому из нас - мне или Альфонсо, - больше повезло. Потому, мой драгоценный Страж, выпьем за фортуну! - эльф поднял кубок, глядя прямо Амелл в глаза, к которым, признаться, испытывал слабость. Да и как иначе, когда они на столь прекрасном лице столь изумительной дамы?

Он думал об этом давече, перед тем, как всей дружной толпой со Стражем во главе они вошли в главные врата жаркого, пропахшего брагой и отходами подземного города гномов. И ответа не знал. Это странно, ведь за все эти годы впервые он не был более связан с Воронами, а вместе с этим - и с Антивой, где, безусловно, его будут ждать уж точно не с распростертыми объятиями, песнями и плясками, чтобы погладить по голове и возвысить над прочими убийцами. Если бы справился, и то подобного не случилось бы. А уж теперь...
Зевран не показал и доли печали, невольно внутри в комок сжавшейся - улыбнулся своей прелестной спутнице, ловя ее теплый взгляд. Тот самый, который свести с ума мог кого угодно. Этими хитрыми огоньками в изумительной синеве, в которую не пятнами порчи, но мельчайшими драгоценными камешками закрались серые сполохи. Этой теплотой, участием, смехом - как не любить такие глаза, да на столь прекрасном личике, которому не от мерзости Порождений Тьмы кривиться, а светлеть и покрываться неприметной сетью морщинок из-за частого смеха. "Да, храмовник, ты совсем не понимаешь какое сокровище себе отхватил", - видел и взгляды, и робкие касания, и прочие прелести юной влюбленности тех, кто друг другу был необходим во всем окружающем хаосе подобно утопающему после кораблекрушения - обломок доски или бочка, плавающая на поверхности.
"Стареешь, Зев, совсем в философию потянуло", - с усмешкой эльф хлебнул эля и сказал, не в пример своим мыслям, вполне себе весело:
- О, старине Зеврану придется несладко, но мне и не такое приходилось переживать. Тем более, сама посуди - если скажу кому, что у меня в друзьях аж сами Серые Стражи, от меня разбегутся все куда подальше, и даже забоятся посмотреть. Так что, не беспокойся, мой милый Страж, со мной все будет в порядке, - приподняв кружку, будто салютуя им, Зев отпил немного и изменился в лице - стал будто бы печальным, хоть взгляд не потерял улыбки.
- Надеюсь, ты не желаешь прогнать твоего безмерно несчастного и невероятно покорного слугу? Кто же станет прикрывать тебе спину и рисковать многострадальными ягодицами ради благоволения прекрасной леди-Стража? Я никак не смогу пережить подобного, моя жестокая госпожа, - в порыве, он поднял руку и коснулся лба донельзя патетичным движением, громко всхлипнул - и не выдержал, рассмеявшись, и подавляя всколыхнувшуюся вдруг боль.
Ведь и правда может не пережить, как бы не шутил. Все оставалось в силе для него, и пока он со Стражами, ему безопаснее всего. Но стоит покинуть их, как Вороны превратятся в стервятников и начнут за ним охоту. Как же, профессиональная этика, будь она проклята! Провалил задание - отвечаешь головой, какой бы умной и прекрасной та ни была.
Рано или поздно, его найдут. И придется отвечать за свой выбор.
"Ты могла убить меня и не убила - это твое решение. Но это я не стал продолжать начатое, не предал тебя, предав все то, что прежде имело для меня значение. Понимаешь ли ты, Солона Амелл, Серый Страж Ферелдена, какое значение теперь имеешь для меня ты?"
Отмахнулся от своих непутевых размышлений, словно от назойливых антиванских мух, в самую жару особенно настырных и кусачих. Нельзя думать о привязанностях, какими бы те ни были. Нет, она лишь временный друг и защита - самая надежная на данный момент.
- А что думаешь делать ты, когда все это закончится? Может, отправишься вместе со мной в Антиву? О, я бы нашел что тебе показать в тех краях.

Отредактировано Zevran Arainai (2018-09-02 21:20:00)

- Мой прекрасный печальный Страж, - Зевран улыбнулся самой своей мягкой и участливой улыбкой, частенько обезоруживающей тех, кто слаб сердечком или умом. Или всем вместе, больно часто раньше приходилось такое использовать. - Все в этой жизни имеет свойство когда-нибудь заканчиваться. Этот эль, - изящная, совсем не воинская рука, небрежно махнула на кувшин, - этот вечер, - чуть склонив голову вправо, эльф улыбнулся иначе - и лукаво, и печально, словно одновременно хотел и не хотел того, - этот поход, эта война и сама эта жизнь. И лишь мы сами вправе решать как же нам провести это время. В терзаниях и тревогах, или, может, куда более приятно, так, чтобы запомнилось навсегда, - сам голос приобрел бархатистость, и взгляд стал будто бы глубже, темнее.
Признаться, флиртовать с Солоной доставляло ему немало удовольствия - это было взаимно, он видел, а уж как бесился храмовник - ммм, просто прелестно! Но сейчас, здесь, по всем канонам жанра он обязан был утешить несчастную даму, полную печалей. Даже если оная дама способна была превратить его в начинку для пирога, и то, в лучшем случае, если не слишком разозлится.
Однако, Зев полагал, что сегодня этого не случится. Не в том Солона настроении, и не столь несносен он, ибо видит, что ей иное необходимо. Выговориться, выпить, излить тревоги и забыть на утро, надеясь, что за ночь ничего лишнего не наговорила. Понятное дело, он, будучи верным ее защитником, опровергать надежды не станет и заверит в полнейшей чинности и невинности произошедшего. Ведь так оно и работает. Всегда работало. Ей это нужно, а он не против.
- Когда Мор закончится, ты наверняка сможешь хоть на время сбежать от всего - и всех, ведь тебе предстоит много великих дел. Такой уж ты человек, Солона, что у этого проклятого Создателя на тебя наверняка множество планов. Но я тебя украду из-под его пристального взора, мне известны некоторые техники. Насчет Алистера, впрочем, не обещаю, - парень он, в общем-то, неплохой, но брать его с собой в Антиву, где на каждом углу своя определенная опасность так и ждет? Увольте, Амелл гораздо умнее и искуснее - если не выпутается словами, без его присмотра, то разнесет это место к демонам. Что, по большому счету, тоже неплохо.
- Представь себе эту картину - мы в ночи пробираемся на корабль, отплывающий в прекрасную Антиву. Чтобы нас не узнали, все мы одеты в платья, загримированы и прикрываемся широкими веерами, - смеха ради, Зев хватает в руки опустевшую тарелку и обмахивается им, будто тем самым веером, строя глазки Амелл, - как вдруг наш храмовник по неуклюжести своей цепляется платьем о какой-нибудь ящик и валится на пол с громкими проклятиями. А голос-то у него совсем не женский!
Смешно становится, едва представляется, как королевский бастард котенком барахтается на полу в попытках выбраться из многочисленных юбок - умора да и только!
- Так что лучше я украду тебя одну, хорошо? Тем более, что Алистеру не помешает остаться без надзора старшего, - его показная несерьезность давным-давно стала притчей во языцех среди членов отряда. Некоторые считали это обаятельным и милым (Лелиана уж точно, хоть к этой группе сам Зев причислял и Амелл), кто-то - откровенно глупым и недостойным воина (Морриган и Стэн), а остальные либо смирились, либо думали, что это лишь маска. Признаться, первое время и Зевран так думал, но чем дальше, тем сильнее он понимал, что ребячество и отказ от ответственности имели куда более глубокие корни, чем думали прочие. Да, это маска, да, это недостойно и, в то же время, мило, но Алистер, кажется, не видел в этом ничего плохого - и это было самым печальным.
- Что до войны с Воронами, моя дорогая, тут лучше тебя мне союзника точно не отыскать. Хоть менее всего на свете я желаю ставить тебя под угрозу, я понимаю, насколько успешнее станут бои, если наускать Воронов атаковать тебя с утра пораньше. Думаю, у них не останется никаких шансов. И вскоре об Антиванских Воронах останутся только легенды.

До чего прелестны губки, по которым Амелл острым язычком проводит - будто бы невзначай, ненамеренно, а так соблазнительно, только и пытайся умерить охвативший пыл. "Право слово, будто неотесанный юнец!" - с досадой в мыслях Зевран улыбается чисто и невинно, следя за каждым движением своей очаровательной спутницы. За тонкими пальцами, аккуратно цепляющими кусок нажьего мяса. За острым подбородком, двигающимся вверх-вниз вместе с тем, как девушка жевала мясо. За самим ее телом, растерявшем напряженность, накопленную за прошедшие дни, недели и месяцы.
Известно ей то или нет, Солона умела производить наиболее благоприятное впечатление даже безмолвно поедая закуску в укромном уголке гномьего трактира. Пресловутые женские чары, будь они прокляты - ему подобному пришлось долгое время учиться и поначалу осознанно применять. Со временем такому "ненарочному соблазнению", как, бывало, называли это коллеги по ремеслу, удалось стать частью поведения, частью самой жизни убийцы. Как там говорилось в одной орлейской комедии? "Вся жизнь - Игра, а мы в ней лишь актеры".
А Зевран был если не мастером, то умельцем в этой игре.
- О, я не сомневаюсь, моя дорогая, защитницы лучше мне не отыскать. В свою очередь, заверяю тебя в беспредельной преданности и клянусь не оставить до самого конца сражения, из которого мы неприменно выйдем победителями - никто не устоит перед мощью повелительницы стихий и обаянием скромного убийцы, - со смехом Зевран поднял кубок, - за это и выпьем! За победу!
"Во всем, что грядет. Во всем, что нам предстоит, а того будет немало", - эль опалил горло, разгоняя горячую кровь по расслабленному телу. Взор постепенно подергивался пока почти неприметной еще пеленой, дымкой можно сказать, и так часто бывало, когда пил крепкое и неантиванское. Ему бы бренди или хотя бы вина, как те, что жаркими вечерами распивали втроем с Тальесином и... Дыхание сбилось, незаметно почти. Сколько времени прошло, а даже в мыслях вспоминать о ней было больно. Его вина, его ошибка, его самонадеянность и гордость, которым позволил затмить разум. "Мы ведь собирались уйти", - гримаса боли вот-вот готова застыть на лице, заменив собой прежнее расслабленное озорство, однако Зеврану хватает сил - и физических, и душевных, - взять себя в руки.
Есть действие. Есть противодействие. Есть расплата. Первые два им испытаны. Каковой будет последняя - зависит и от него, и от окружающих.
"К демонам это все", - прежде, чем Солона сказала хоть что-то, эльф вновь отпил гномьего горячительного, поморщившись. Эта брага уж точно ни в какое сравнение с приличным алкоголем не шла, зато действовала ударно.
И носом пошла почти так же ударно, стоило услышать о татуировках. Закашлялся, подавившись, да так, что пара слез скатились, пока пытался в себя прийти и не рассмеяться при том. Покачал только головой, мол, не стоит утруждаться и помогать - когда все-таки смог нормально дышать, произнес хрипло, чувствуя, как позывы кашля до конца не пропали:
- Ох, прости, - смешалось рваное дыхание со смехом, - я... не ожидал... такого.
Умеет ведь удивлять его странными переходами мыслей. Воистину, женский разум чудесен и причудлив. И любознателен сверх всякой меры. "А ведь она из Башни Магов, немудрено, что многое ей неведомо и интересует - пытливость чародеев помноженная на женскую способна творить чудеса".
- Уверена ты, что тебе это необходимо? Это больно, особенно, если выбрать места, где кость слишком близко к коже, - он пережил нанесение татуировки без единого звука, какую бы сильную боль тогда не испытывал, - что до узора и причины его появления...
Зевран замялся, думая, рассказывать ей правду или придумать очередную забавную историю. Привычнее было бы последнее.
- Я проиграл спор своему товарищу, - правда была куда менее интересной, и все же поведать он решил именно ее. - Поэтому пришлось добровольно лечь под иглу мастера, благо, он действительно оказался таковым. Сам узор - это еще одна тайна Антиванских Воронов, их традиция, можно сказать. Таинство даже. Начинаются они на лице, опускаются ниже - сбоку и по спине, и, возможно, даже к иным местам, о которых в обществе столь приличной дамы мне неловко говорить.
Мягкий смех и лукавый взгляд окончили короткий рассказ, вместе с кривоватой улыбкой, когда Зев томно добавил:
- Но ты всегда можешь лично проверить правду ли я сказал.

К смущению ее он привык. Не в первый раз, да не в последний наверняка - усмехнулся, на сей раз уже мягче, понимающе почти, решив не подтрунивать над известными нерешительными трусишками, которые раззадоривать горазды, а как только даже не речь, а так, намек заходит о деле, сразу смущаются. Впрочем, он понимает. 
Зевран задумчиво смотрит на затихшую Солону поверх своего кубка и облизывает нижнюю губу, чуть прикусывая ее. Во взгляде его разное смешивается. На поверхности, ирония и смешливость, с какой всегда почти говорит, независимо от глубины дерьма, в которое их то и дело окунало почти с головой. Чуть дальше, бок о бок с цепкой внимательностью и извечной осторожностью опытного убийцы, если приглядеться, заметны темные икорки желания, и с ним справиться тяжелее всего. Его не унять так просто, одним только усилием воли. Тут другими способами надо справляться. И дело не в том, что желание это скорее похоже на жажду обладания, причем именно той, кто сидит сейчас перед ним во всем своем подвыпившем очаровании смертника, каждым своим шагом и действием все ближе становящаяся к закланию. Дело в том, что Зев сам до конца не понимает как посмел подпустить Солону слишком близко к себе. По незнанию, по непониманию или по дурости и самонадеянности мастера, привыкшего выпутываться из дерьма тогда, когда оно наступит - демоны его знают. Но факт в том, что Солона слишком близко, а он сам ничего с этим не делает.
И, святая задница Андрасте, ладно бы они спали! Он не прочь выпустить пар посреди сумасшествия этой бесконечной дикой войны. Как, думается, и она не была бы. Но они мнутся друг перед другом, будто оба впервые вышли из келий далеких монастырей и увидели существо противоположного пола, а теперь не знают что с этим всем делать.
Соблазнить ее? Было бы интересно, даже забавно. Вырвать ее из-под власти неловкого очарования королевского бастарда, помочь, поддержать по-своему, так, как умеет. Стать другом, стать опорой, жилеткой и спиной, за которой хоть на коротенькое мгновение можно будет вспомнить, что ты тоже женщина.
Он мог бы это сделать. Более того, он знает - она совсем не была бы против такого, вопреки всей ее порывистости, самоуверенности и готовности порвать зубами на части любого, кто встанет на пути отряда. Как бы она не скрывала, Зев замечал ее взгляды и почти незаметное недовольство, едва он начинал флиртовать с той же Лелианой или Морриган. Истолковывать это можно было по-разному.
Ему было проще это не замечать и продолжать истязать девушку. Ей тоже так проще. Кажется.
Во только, она все равно слишком близко.
"Ведь и я смотрю на тебя чаще, чем стоило бы. Наблюдаю за тобой, пока ты не видишь. И это не привычка убийцы, и даже не обязанность защитника. Я знаю что это. Знаю во что это потом может превратиться. Вопрос в ином - хочу ли я этому сопротивляться?"
- Если ты уверена, что сможешь дойти до трактирщика и вернуться обратно живой и с элем, разумеется, - усмехается он на сей раз более добродушно и легкомысленно, улыбаясь вполне себе благопристойно. Разве что только самую чуточку подначивая. Мол, слабо? - Тогда и мне захвати.
На удивление, Амелл пошла довольно твердо, даже прямо, виляя задницей как заправская кокетка, знающая, что за оной задницей следят. Эль или нет, а на задницы Зев смотреть любил. Разумеется, на женские. Само собой, на красивые. И не обремененные нахождением рядом с супругами их прекрасных владелиц. Да если и обремененными, то все равно любил смотреть.
"Эх, Амелл", - вздохнув, он допил остатки эля и поднялся, намереваясь последовать вниз. Так, для порядка. Таверна таверной, а то, что Сол умело находила себе проблемы на ту самую прелестную свою часть, к которой он только что проявил особое внимание, это общеизвестный факт. Остановился Зев у угла, за которым начинался зал шумного еще трактира. Количество посетителей ничуть не уменьшилось, даже, казалось, их стало больше, как и гномов, стреляющих глазками по сторонам с вполне определенными намерениями.
Одна из таких, завидев гостя-наземника, подорвалась с места и плавно приблизилась к нему, виляя широкими бедрами. Ее лицо, чистое, без единого клейма, татуировки или даже намека на шрам, по его меркам было довольно прелестным, да и тело вполне себе впечатляло формами. И он, возможно, вполне бы дал увлечь себя в один из укромных уголков, если бы не определенная компания одной магессы, кажется, решившей не один кувшин прибрести, а несколько.
"И как ты их понесешь?" - Зев почти покачал головой, вновь усмехаясь. В этот миг гномка подошла к нему и, бесцеремонно прижавшись бедром, вызывающе поправила раскрытый разрез платья на груди, которая перед ним, с его-то ростом, открылась почти во всей своей объемной красоте, и произнесла, томно причмокнув губами:
- Господин эльф, не составите компанию одинокой даме?
- Прошу простить меня, о прекрасная госпожа, увы, я занят этим вечером другой дамой, - он кивнул в сторону Стража, пробирающегося через коротышек. Кажется, она даже с кем-то ругалась - услышать в этом шуме было нельзя. -  Согласитесь, будет непочтительным отказать ей и нарушить свое обещание.
- Хм, а если так? - она быстро повернулась к нему, потянулась и ткнулась губами, остро пахнущими местным элем, в его губы - от неожиданности Зевран мигом оттолкнул ее, тянясь за оружием скорее по привычке, чем из-за опасности для жизни. Гномка почти упала на стоящих рядом молодчиков, которые, обернувшись, хмуро поглядели на гостя их города, затем перевели взгляд на свою сестру по расе, глядящую на Зеврана почти с ненавистью, расплывающуюся в пьяных глазах.
"Браска! Этого нам еще не хватало!" - всю легкость, дарованную алкоголем, как сдуло. Аранная напрягся, внимательно оглядывая молодчиков, что-то обсуждающих, и поковылявшую прочь гномку, сыплющую проклятиями направо и налево, и, когда Амелл приблизилась, сказал:
- Думаю, нам стоит найти другое место. Почему бы не забрать этот эль и не отправиться в другое место. Не в лагерь, нет, но мы можем посидеть и в другой таверне.
А потом, услышав недовольные возгласы и речи о наглых эльфах, добавил:
- Прямо сейчас. Идем.

То, как Амелл глянула, не могло не польстить самолюбие эльфа. Вероятно, он бы даже улыбнулся - развязно и нагло, как любил, - и подмигнул ей, если бы не окружающее их недружелюбие, от которого требовалось спешно избавиться. Омрачать вечер еще одной схваткой совершенно не было никакого желания. Напротив, хотелось только его улучшить, - губы Амелл так и манили к себе, искривленные от недовольства.
Покинуть таверну им позволили без препятствий. Идя по опустевшим улочкам, Зевран внимательно осматривался и прислушивался, готовый в любой момент ринуться на защиту своего драгоценного Стража. Легкое марево эля возвратилось, правда, не столь оно сильным и было, чтобы он потерял бдительность. "А в трактире, право слово, неловко вышло. Негоже попадаться столь глупо, да еще на какую-то девчонку! Нет, она чуть все не испортила", - расстроился даже, вот умора!
Не только он.
Хмурься Амелл сколько ей заблагорассудится, его не обмануть напускным недовольством, призванным скрыть нечто куда более прозаичное - уж ревность он, антиванец, ни с чем не спутает! "Прекрасная дама взревновала скромного эльфа. Ах, как это поэтично!" - усмешка так и сорвалась, неуместная, безусловно, однако нарочная. Если так удастся разбить эту противнейшую холодность и робость прекрасного Стража, он воспользуется предоставившимся случаем по полной.
- Полагаю, перед моими чарами устоять могут лишь самые стойкие, миледи, - Зевран шутливо поклонился своей спутнице, улыбаясь. - Пускай здесь это случилось ненароком. Та дама возжелала моей компании, увидев столь очаровательного эльфа одного, и посчитала, будто я отвечу ей взаимностью. Признаюсь, на кратчайший миг я мог бы быть заинтригован ее... прелестями, - взгляд как бы нечаянно скользнул по изгибам фигуры Амелл - надо сказать, отменной фигуры! - Однако, я устоял, ибо храню верность другой леди, куда более чарующей, страстной и сильной.
Игривость сменилась печалью, с которой эльф тяжело вздохнул. Тем временем, он прошли через Общинные залы, вышли к Вратам Орзаммара, провожаемые молчаливыми взглядами древних Совершенных - увидев тех в первый раз, Зевран едва смог сдержать злой смех. Гномы слишком любили прошлое и ценили мертвых, куда меньше внимания уделяя настоящему и живым. Это напоминало то, что ему доводилось видеть в Неварре - морталитаси и культ умерших процветали там, пестуемые веками. Как только у них находилось время для обычной жизни? Для простых радостей, для дружбы, для любви? Для семьи - самому Зеврану сложно было представить каково это, иметь семью, ведь вырос без нее, но многие считали то самым ценным, что было в их существовании. Живых родственников, не мертвых.
Не то, чтобы ему было дело до устоев тех или иных народов. Скорее, все это оборачивалось в сомнения для него самого.
Он цеплялся за мертвых слишком долго. За мать. За редких друзей. За Ринну. Они тянули его назад тогда, когда стоило двигаться вперед. Память о них не была священна - она изнуряла, ожесточала, принуждала действовать опрометчиво. Так, как убийце ни в коем случае нельзя поступать.
Но теперь он готов был делать странные для себя вещи ради кого-то вполне живого. Ради улыбки, ради взгляда, ради прикосновения и разговора. Зевран знал что это. Не желал принимать, но уже осознавал насколько далеко зашел - сам, для себя. Ему неведомо было что творится на сердце у Амелл. Столь же удачно это могли быть напрасные... чувства, - браска, как сложно даже подумать об этом слове! И насколько сложнее понять, что боишься.
Не меча. Не пытки. Не боли.
Боишься спросить и получить в ответ усмешку и полный непонимания взгляд.
Как он ненавидел себя за эту слабость! Ведь знал, демоны побери, знал, что это так закончится, как только увидел ее там, на дороге, стоящей над ним и пылающей яростью на того, кто посмел напасть на нее и ее отряд. Знал, что смотрит в глаза своей смерти - в прекраснейшие глаза на свете, - и что примет от ее рук эту смерть, и улыбнется ей. Тогда думал, что умрет и встретится с Ринной - той, кого любил беззаветно. И кого предал.
Сейчас подобные мысли казались кощунством. Они и тогда таковым казались - когда узнал правду. Когда понял - она не врала, она действительно любила его, а он предал ее и убил собственными руками, задушив в себе все то, что когда-то превозносил. Гнев, боль, ярость, ненависть - все это затуманило рассудок. Любовь затуманила. Сами чувства затуманили - он поддался им, будто юнец, будто не слыл лучшим из лучших.
Нет. Более он не допустит той же ошибки. Он не даст себе упасть так глубоко. Он не позволит чувствам затмить разум. Он не позволит себе любить ее,  чтобы тем самым не причинить ей вред, как не позволит и навредить ей кому-то другому. Если же она пожелает чего-то большего... Он отдаст ей свое тело, но, ради ее же блага, не станет отдавать сердце.
Холод Морозных гор сменил душный жар подземного города. Выйдя наружу, Зевран, погруженный в свои мысли, но все столь же бдительный, огляделся и двинулся куда-то в сторону, не туда, где был лагерь, а в иное местечко.
- Мне довелось забрести в один красивый укромный уголок здесь неподалеку. Думаю, там нам никто не помешает закончить, да? - он кивнул на кувшины, снова улыбнувшись. Идти им было недалеко - огни остались далеко позади, но снег отражал чистый свет огромной луны и яркой россыпи звезд. По счастью, глубоко им было не провалиться - тонкая белая пелена покрыла замерзшую темную землю. Вскоре впереди посветлело, послышался шум могучих вод, тяжело падающих куда-то вниз, и они вышли к краю ущелья, с которого открывался волшебный вид на заснеженные пики гор, на побелевшие леса внизу, на извилистые реки и тракт, ведущий к одному из перевалов.
Зевран остановился на миг, сказав:
- Красиво, не правда ли? Это еще не все, - по правде сказать, ему повезло подслушать разговор одного из контрабандистов, опрометчиво решившего, будто у темноты в подворотне не может быть ушей. - Иди за мной.
Они двинулись к сверкающим водам, ступив на едва приметную каменистую тропку, ведущую куда-то в скалы, в пещеру, скрытую водопадом. Осторожно ступая по камню, Зевран усмехнулся самому себе. Надо же, будто сейчас заведет молодую девушку в логово страшного зверя - все по канонам дамских романов. Разве что, спасать ее там будет некому. И снова усмехнулся - Амелл и сама себя вполне сможет спасти.
В пещере, само собой, ни демона не было видно.
- Подсветишь? - хорошо быть магом, все-таки. За исключением огромного множества минусов, разумеется.
Чем глубже они заходили, тем теплее становился воздух. Несколько раз пришлось останавливаться и обезвреживать нехитрые ловушки, один раз даже столкнулись с охранной руной - не в первый раз в жизни, впрочем, так что и с этим быстро удалось справиться. Когда, наконец, из узкого прохода они вышли в большую пещеру с источающим пар прудом у дальней стены, эльф вначале внимательно осмотрелся. Слабый свет магического огонька падал на аккуратно поставленные у одной из стен ящики с различными припасами и всяческими контрабандными вещичками. С другой стороны от входа лежали кучи оружия и брони, видимо, ненужных либо забракованных. Более никого здесь не было.
- Возможно, не самое лучшее место для распития эля и лицезрения красоты молодой дамы, но все же лучше, чем сидеть у костра и смотреть на кислую мину Алистера, - добродушно усмехнувшись, Зевран подмигнул Амелл, не зная, увидит она или нет. Обойдя пещеру, он, наконец, поставил кувшин на одну из коробок и достал из своей поясной сумки огниво и кремень - вскоре факелы, укрепленные у стен, загорелись и осветили пещеру уже поярче и получше.
- Располагайся, - эльф вновь поклонился, - думаю, можем осмотреть эти припасы. Может, найдется что-то стоящее и для нас. Но прежде, выпьем за чуткий слух и верные ноги!

"Бедная глупышка", - нежностью и смехом ее слова отозвались внутри, в черством сердце убийцы, который когда-то поклялся себе никого не подпускать так близко. Не физически - то, что они стояли напротив друг друга, как раз делало обстановку гораздо приятнее. Морально не стоило, ведь вам любой, даже начинающий, ассасин скажет - нельзя влюбляться в свое задание. "Проклятье", - который раз это слово заставляет содрагаться от ужаса. Нет, там, в Кинлохе, в плену демона и своем собственном сне-кошмаре, он должен был видеть иное. Не застенки старой пыточной и не испытания, а гибель Ринны. Убийство ее - пора бы начать называть все своими именами. И, будь он проклят, не время и не место было сейчас думать о тех, кто давно мертв, но аналогии невольно приходили на ум.
"Какие там гномки и прочие прелестницы, когда мне ты одна нужна".
Он не мог потерять Солону. Никаким образом. Ни отдать ее врагам, ни отпустить ее в Стражи, ни даже так, сейчас, позволить ей погрузиться в тяжкие раздумия, которыми себя упорно изъедала. Которые жили в ее голове не день и не два, но с тех пор, как встала во главе отряда, еще до появления самого Зеврана. Когда стала их лидером.
А, как известно, даже самому способному и удачливому лидеру нужен тот, кто сможет подставить плечо.
- Милая, увы, таков удел всякого командира, разделяющего участь своих солдат. Те, кто отправляют нас туда, за этой Бранкой, вряд ли когда-либо вели кого-то в бой. Они видят возможность, видят ту, кто в своем желании спасти целый гребаный мир пойдет на все. Они хватаются за возможность не сгинуть самим, и это тоже можно понять. Ведь Глубинные Тропы пусть и созданы гномами, давным-давно заброшены. Они боятся. И им нужен символ. Точно также, как этот символ нужен Ферелдену... и нам, - последнее добавил чуть погодя, протянув ладонь к лицу Солоны и, мягко коснувшись ее подбородка, подняв тот, чтобы прямо посмотреть в ее чарующие глаза. - Мы - твое войско, твои солдаты, но тебе пора бы понять, что никто из нас не идет за тобой по принуждению. Да, ты наш командир, наш лидер. Символ того, что мы способны справиться, способны победить не только в этой страшной войне, но и можем преодолеть свои собственные невзгоды. Победить в войне с самими собой. Думаю, ты должна, наконец,  увидеть - мы сражаемся не с тобой. Мы давным-давно сражаемся за тебя, - о, он знал какой тяжестью лягут его слова на эти хрупкие плечи. Знал, потому как видел ее страдания, ее страхи, наблюдал за ней и поддерживал в те немногие мгновения, когда она то позволяла.
- Солона, - он приблизился к ней на шаг, оказываясь слишком близко для друга, желающего ободрить, но в самый раз для друга, желающего поддержать и быть больше чем другом, - мы все поможем тебе. Я помогу тебе, если ты это позволишь.
Голос его стал тихим и низким. Ладонью он медленно провел по щеке, опускаясь ниже, к губам цвета лучшего антиванского вина, и коснулся их большим пальцем.
- Ты сильнейший человек из всех, кого я знаю. Ты прекрасна, изумительна, отважна, - повинуясь порыву, он положил руку на плечо магессы, провел по руке, дойдя до ладони, которую поднял и нежно коснулся губами, задержав поцелуй. Следом же, подобно слепому котенку, ткнулся носом в мягкую кожу, пахнущую вином и чем-то неуловимым, почти родным - ее запахом, который ни с каким иным не спутать. - Великолепна, чарующа. Невероятна. Ты справишься.
И лишь когда ее ладонь оказалась на его груди, прижатая, произнес почти мурлыча:
- Я с тобой, Сол.

Отредактировано Zevran Arainai (2019-03-07 21:28:25)