о проекте персонажи и фандомы гостевая акции картотека твинков книга жертв банк деятельность форума
• boromir
связь лс
И по просторам юнирола я слышу зычное "накатим". Широкой души человек, но он следит за вами, почти так же беспрерывно, как Око Саурона. Орг. вопросы, статистика, чистки.
• tauriel
связь лс
Не знаешь, где найдешь, а где потеряешь, то ли с пирожком уйдешь, то ли с простреленным коленом. У каждого амс состава должен быть свой прекрасный эльф. Орг. вопросы, активность, пиар.

//PETER PARKER
И конечно же, это будет непросто. Питер понимает это даже до того, как мистер Старк — никак не получается разделить образ этого человека от него самого — говорит это. Иначе ведь тот справился бы сам. Вопрос, почему Железный Человек, не позвал на помощь других так и не звучит. Паркер с удивлением оглядывается, рассматривая оживающую по хлопку голограммы лабораторию. Впрочем, странно было бы предполагать, что Тони Старк, сделав свою собственную цифровую копию, не предусмотрит возможности дать ей управление своей же лабораторией. И все же это даже пугало отчасти. И странным образом словно давало надежду. Читать

NIGHT AFTER NIGHT//
Некоторые люди панически реагируют даже на мягкие угрозы своей власти и силы. Квинн не хотел думать, что его попытка заставить этих двоих думать о задаче есть проявлением страха потерять монополию на внимание ситха. Квинну не нужны глупости и ошибки. Но собственные поражения он всегда принимал слишком близко к сердцу. Капитан Квинн коротко смотрит на Навью — она продолжает улыбаться, это продолжает его раздражать, потому что он уже успел привыкнуть и полюбить эту улыбку, адресованную обычно в его сторону! — и говорит Пирсу: — Ваши разведчики уже должны были быть высланы в эти точки интереса. Мне нужен полный отчет. А также данные про караваны доставки припасов генералов, в отчете сказано что вы смогли заметить генерала Фрелика а это уже большая удача для нашего задания на такой ранней стадии. Читать

uniROLE

Объявление

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » uniROLE » X-Files » there is no e-x-i-t///


there is no e-x-i-t///

Сообщений 1 страница 13 из 13

1

[nick]Deacon St. John[/nick][status]just+fuck+me[/status][icon]http://sg.uploads.ru/HICtq.gif[/icon][sign]http://sd.uploads.ru/B5YKV.png http://s3.uploads.ru/Ev9JI.png http://s5.uploads.ru/rT5mB.gif http://sh.uploads.ru/CrlTB.png http://s9.uploads.ru/g4zGJ.png
arms wide open, i stand a l o n e; i'm no hero, and i'm not made of stone.
right or wrong, i can hardly tell; i'm on the wrong side of HEAVEN,
and the righteous side of HELL

⚡  ⚡  ⚡
[/sign][lz]<center><b>Дикон Мудила-Джон</b> <sup>37</sup><br>who do you think <a href="https://unirole.rusff.me/profile.php?id=797" class="link4"><b><i>you</i></b></a><br><center> are, sassy-daddy-baby?[/lz][fan]DAYS GONE[/fan]
http://s7.uploads.ru/GHJyb.pngthe wrong side of_heaventhe righteous side of_hell
⨻ / ⨻ / ⨻➧ FIVE FINGER DEATH PUNCH — WICKED_WAYShttp://s3.uploads.ru/cbwWA.gif http://s3.uploads.ru/HIO3W.gif➧ FIVE FINGER DEATH PUNCH — BAD_COMPANY

❛ ❛... когда весь мир слетел в сраный кювет, придумывать правила стало само-собой разумеющимся; примерно как что делать с зомби, который хрустит твоей подружкой. Никакого курева, которого и так не хватает; никакого алкоголя (хотя надраться всё чаще кажется единственным спасением); никакого шума, никакой полупустой обоймы, никаких тебе пикничков на обочине. Забудь о геройстве и береги свою потрёпанную шкурку.  В общем, правил собралось порядком, w-e-l-l, я бы даже уточнил, что до самой задницы. Но если вы попросите меня назвать главное из них (кроме, разве что, полупустой обоймы), без сомнений, я назову никаких_тебе_отношений во время зомбиаппокалипсиса. Неа, приятель, даже не думай выебать эту сучку. Ни сегодня, ни сейчас; каждый Эль Сожру-твои-мозги только на это и рассчитывает (если у этих тупых каннибалов и может быть праздник, то тебя и твою беззащитную подружку пригласят туда первыми). Просто забудь об этом, хорошо? Без обидняков, твой бойскаут ещё пару лет побудет в лагере, и как-нибудь это переживёт. А заимей ты подружку или (как чертовски дальновидно) — жену, то не забудь сделать всему миру ручкой. Всё, чувак, ты покойник. И мне было бы искренне тебя жаль... но, кажется, я сам влип... вот же дерьмо! Подруга, тебе хоть есть восемнадцать? ... Позорище, я — хреново позорище. Что, чертовски интересно, как моя спокойная семейная жизнь с правой рукой полетела под откос? Тогда прикури и наслаждайся...

Отредактировано Wei Shen (2018-07-02 22:42:08)

+3

2

Здравствуй, дивный грёбаный мир. Кассандра Хак осуществила свой очередной побег. Спасибо за этот удивительный марш-бросок по догнивающему тебе. Мало было проблем среди живых людей да выдающихся психов с маниакальными наклонностями. Теперь ты решил доказать, видимо, мне, единственной на всём свете озабоченной (не то слово) криминогенной ситуацией на планете, что ещё можешь творить ту ещё хрень, как во времена динозавров. Только теперь вымирающим отрядом стало человечество, из которого ты лепишь ну просто омерзительных уродов (нет, я не про моральную составляющую) и, желательно, мёртвых, как моих старых добрых "друзей", которым неймётся на том свете.

Кэсси совсем зажралась. А ведь два года назад...

Заткнись, мир. Ты слышишь меня, ублюдок? Два года назад я валила нелюдей. Преследовала, ловила, разыгрывала сценку признания из «Криминального Чтива» и смачно пробивала их черепа. Воскресали вновь — повторяла бессмертную классику. Многие слешеры после таких заходов не хотели возвращаться, зная, что их ждёт. А мне не надоедало повторять это снова. И снова. И снова. Каждый мой удар — билет далеко не в один конец. Маньяки всегда забывают, что они творили, возвращаясь к бутафории жизни. На кураже валят дебилов-студентиков, будто занимаются этим впервые. Когда же встречали меня, их конкретно клинило: одни следовали кредо "один раз - не пидорас", вторые умоляли прописать им справку без возврата, третьи, особенно одарённые, думали, что с каждым рестартом они становятся сильнее, поэтому Кэсси Хак им не помеха.

Мне было скучно от повальной тупости этих выродков. А мир меня неправильно понял, поменяв полюса.

Теперь я бегаю. Но не за разумными маньяками из преисподней, а от заражённых неизвестным ныне вирусом людей. Из инквизитора в выживальщика — вообще не круто. А слешерам каково? Уже не создашь вокруг себя ауру страха, не выстроишь цепочку из загадочных и мерзких смертей грудастых чирлидерш и накачанных квотербеков. Мистические маньяки словно вымерли, следовательно, лишили меня заработка и иммунитета от полиции. Последний сейчас вообще ни к чему, впрочем, как и франклины. Вся моя жизнь сводится к бесцельному кочеванию по штатам, случайным встречам с группами хороших и не очень людей, таких же выживших, как я.

Закончился мой век белой вороны.

Безжалостный подросток, кромсающий (не)вменяемых упырей из Нефа, потерял былую популярность (а вообще была ли у меня эта популярность?). Девочке стукнул двадцать один год в постапокалипсисе. Девочка-одиночка блуждает в дерьмомире, так и не найдя себе сносного альтернативного занятия. Даже стыдно говорить, но я потеряна. Взрослая жизнь всегда такая охренительная? Сейчас ещё припоминать начну, что я успела сделать в свои шестнадцать, например. Перепихнуться с гитаристом школьной рок-группы? Управлять автомобилем без прав (до сего дня)? Скурить косячок-другой марихуаны? Убивать? Полный комплект — только помереть осталось.

Тейлор однажды спела: «Беги, детка, срежь путь напрямик сквозь небеса». Сейчас я тоже бегу, правда срезаю далеко не в голубые дали, но, учитывая сложившиеся обстоятельства, достучаться до небес когда-нибудь у меня всё-таки получится, пускай и не по своему желанию (надеюсь, хоть под Боба Дилана в моём плеере поднимусь на этаж повыше от земли).

И чего я сиськи мну?

История моей семейной жизни закончилась в мире живых, когда я безжалостно расхреначила мозги своей покойной матушке, волею судеб обратившейся в слэшера. История моей семейной жизни началась в мире мёртвых, когда группа выживших во главе с Риком Граймсом чередой своих опрометчивых поступков привела меня к «Спасителям» и к их лидеру, оказавшемуся, бада-бумс, моим папашей. По определённым личным причинам с Ниганом я явно не сошлась... характером (да что вы такое говорите, Кассандра Хак), планами на жизнь (а они у меня вообще есть?), битами (самое время разобраться, у кого палка круче).

Гены не пропьёшь.

Святилище держало меня недолго. Впрочем, как и любая стоянка, будь то лагерь или некогда дешёвый мотель на отшибе, где мне приходилось задерживаться на время. Да что уж говорить, родной дом, после смерти Делайлы, я тоже покинула. Не выдержала даже свою приёмную семью: попрощалась со вторым "отцом" далеко не по-английски, а приставила к его горлу нож. Гибель матери и её обращение в слэшера повлияли на моё психическое состояние.

Сколько ходячих ты убила? Сколько людей ты убила?

Нет, я не убивала мать как человека. Делли покончила с собой, когда у неё постепенно съехала крыша: мама окунулась головой в горячий кипяток кастрюли в кухне школы, в которой работала поваром. А затем, после непродолжительного визга, она, всё ещё притворяясь живой, как ни в чём не бывало, поглядела в мою сторону своим обезображенным подобием лица: «Кэсси Хак, эти сучки не смеют тебя обижать. Ты же моя любимая девочка!». "Сучки" — мои бывшие одноклассницы, который Делайла компактно упаковала в морозильной комнате, изящно нацепив задир на стальные крюки для мяса. Нападки с их стороны имели место, но к моменту обнаружения трупов я была не малышкой, позволяющей давать себя в обиду кому бы то ни было. Даже свихнувшейся мамаше, забывшей о своей дочери.

Пистолет тяжелее, чем вы можете себе представить.

Помыкать мною я не дала и Нигану, однако провалила экзамен на стойкость. Я не верила ни единому его слову, но когда дэдди начинал разговоры про мою мать, во мне ёкало сердечко, потому что Делайла сильно любила старого козла, который нас бросил. Мне ведь было плевать в силу моего возраста, а безотцовщиной я стала уже в статусе головастика в пузе мамочки. И всё-таки Делли однажды рассказала про моего загулявшего батю, подарив на память её последнюю с ним фотографию из Вегаса (догадываюсь, где эти Адам и Ева меня "слепили"). Иногда я не понимала маму: сначала она срывалась до плача, жалуясь на нашу никчёмную жизнь и, будь Джэк Хак рядом, мы бы жили счастливой семьёй; в иной раз она покрывала квазиотца матами и советовала мне забыть всё, что она о нём говорила. Как бы мать ни билась в истерике, моё сознание начертило штрихи одного рисунка, зацените: «Джэк Хак должен умереть» (типичные фантазии маленькой девочки). Как видите, должен был, но вместо этого Ниган трещал со мной по душам, рассказывая о том, как он строит свою империю (ситхов).

Но мятежники не примыкают к Императору.

На спине у меня висит тощий рюкзак, на плече — снайперская винтовка на ремне с пустым магазином. В правой руке волочу за собой биту. Пожалуй, из этого скудного набора только одна вещь для меня остаётся бесценной. За своей Шельмой, щедро раздаривающей "поцелуи" направо и налево я нырну в самое пекло, лишь бы малышка была у меня снова в руках. Боже, а ведь батя меня подкалывал о таком чудесном (нет) совпадении. Хочется верить, что «Спасители» далеко позади, но всем своим поведением мой папаша доказал, что не желает расставаться с новообъявленной дочуркой по каким-то своим соображениям. Может, я ошибаюсь, и цель у Нигана только одна — испробовать на моей головушке его девушку Люсиль, чтобы никакая гостья из прошлого не смела ему больше угрожать.

Сказала бы я, что не очень-то и хотелось, но тогда солгу сама себе.

Продолжу обманываться — в скором времени сгнию в какой-нибудь канаве или уж, потехи ради, на полигоне Нигана, обожающего шпинговать по периметру забора ходячих мертвецов, по его словам, отпугивающих других зомби. Как по мне — это грубое извращение и показуха. И если бы я не была обеспокоена из-за неоднозначной встречи с отцом, то навряд ли бы мне в голову пришло сократить свой маршрут (куда?) через лес. Свинтила с дорожной трассы, предполагая, что потенциальные ищейки "повелителя" не выйдут на мой след?

На, сука, получай! Не погоню из «Безумного Макса», а хотя бы неосторожное падение в овраг.

Биту я не выпустила из рук, когда винтовка скатилась от меня отдельно. Упендюрилась я нелепо, но без травм, кроме рассечённой в кровь щеки. Ну а что, красиво должно быть (только я своё лицо не скоро увижу). Оров, сопровождающих внезапное падение, я от себя не услышала — дело привычное, и не с таким дерьмом возилась. Поднимаюсь, отряхиваюсь от пожухлой листвы, травы и веток, прицепившихся к моей одежде. В овраге сыро, отчего пропитанная влагой земля оставила на моём прикиде грязные разводы. Неважно. Выберусь в какой-нибудь пригород, оккупирую заброшенный дом и отстираю нежелательные пятна.

Кассандре Хак пора бы перестать заниматься планированием.

Позаботиться о своей безопасности — не самая плохая затея, особенно на повороте в неизвестную сторону леса только потому, что каким-то хреном приспичило сойти с обочины. Уже в овраге я обнаружила ходячего, который, медленно ползя по земле, пытался добраться до жертвы обстоятельств. У бедолаги были в хлам раздроблены ноги, но зомби этот факт не останавливал. Я спешно подбираю винтовку, валявшуюся в метре от меня, вновь цепляю её на плечо. Между выбором упокоить мертвеца и не замарать в кровавых ошмётках Шельму, я выбираю второе. Моему эгоизму нет предела. Зато проверила эффект бабочки в действии: не помогла "нуждающемуся" — огребай сама. Я бы процитировала «Божественную Комедию», но нужные строки не подбираются, слова не связываются, когда в критической близости над оврагом слышу звериный вой.

<...> Волчица лютая и злая, что ненасытно будет голодна.

Животным тоже пришлось несладко. Подверженные воздействию вируса, они могут мутировать. А если тварь и без того дикая, то мёртвая дикая тварь в разы опасней. В этот момент я надеялась, что стая, которая, похоже, окружала овраг, состояла из кучки нормальных волков. Получить от таких укус — не страшно, в отличие от жмуриков. Но мои тщетные надежды не оправдались, как только сверху показалась отвратительная разодранная морда с оскалом гнилых клыков и ошалелым взглядом. Зверь, теперь уже кусок облезшего бегающего мяса, не обращал на меня внимания, прицеливаясь скакнуть на всё ещё пытающегося добраться до меня ходячего. Я замерла, как вкопанная, попутно пытаясь зацепиться взглядом за какой-нибудь удачный подъём. Выход нашёлся, но моё отступление не останется незамеченным.

Я, конечно, не Флеш, но в жизни своей так не носилась между грёбаных ёлок.

С того момента, как выбралась из оврага, я ни разу не обернулась назад. Заражённых волков явно не двое и даже не трое — больше. С каждым вдохом-выдохом я пытаюсь ускориться, опередить момент и оторваться от стаи. Но рычащие твари не упускают меня из виду. Как же я жалею, что у меня нет патронов к винтовке. Как же меня трясёт, что эти патроны пополнили арсенал Святилища. Продолжаю бежать, словно ошпаренная. На автомате перепрыгиваю через препятствия и скрещиваю пальцы, чтобы не оступиться, провалившись в какую-нибудь  долбаную дыру, скрытую под лесным настилом. Чаща мне кажется бесконечной, и в этом непрерывающемся движении я уже сомневаюсь увидеть свет, не скрывающийся за кронами деревьев.

Смешно, когда всё-таки достигаешь желаемого, но поздно осознаёшь, что дело приняло ещё более худший оборот.

Меня буквально выкинуло в чистое поле. Лес даже постепенно не редел — он будто выплюнул меня из своей утробы. Сначала я обрадовалась, что выплыла наружу. Но если поглазеть по сторонам, можно сказать, что эта степь — всего лишь островок, окружённый непробиваемой зелёной стеной. Сказать, что я расстроилась — это ничего не сказать. Тем более, мутировавшие волки выскочили из дебрей вслед за мной. И тут я поняла, что открытая местность для этого марафона может подписать мне смертный приговор. Не чувствуя препон, заражённые твари запросто набирают скорость, теперь уже преследуя не напрямую, а огибая крюк по пустому пространству, дабы зажать меня в кольцо. Признать, у этих полудохликов хорошо развиты инстинкты, раз они устроили такую продуманную охоту.

Иини, мини, майни, му. За ногу тигра я словлю.

Не знаю, какой из меня тигр, но свеженький поросёночек, потерявший соломенный домик, — наверняка. Когда-нибудь мне надоест эта вакханалия, и я приму своё поражение, оставшись с волками один на один (точнее один на пять). Это "когда-нибудь" должно произойти с минуты на минуту, потому что я не верю в волшебные спасения, но, чёрт возьми, почему я не заметила огромное дерево посреди этой пустоши? Если выживу в этом забеге, заберусь на него и пережду, когда волки слиняют. Перед последним рывком к желанному "маячку" спасения, меня настигает один из заражённых зверей, готовый вот-вот вцепиться в мою руку. На ходу я огребаю тварь битой по бочине, и мутанта сносит в сторону, хотя волк даже не взвизгнул от боли. Наверное, животное давно перестало чувствовать подобное.

Шельма ещё ни разу не подводила.

Не помню, как очутилась на толстой ветке дерева, так как, переведя дух под надёжной защитой растительного исполина, я вырубилась, крепко обнимая свои биту и никчёмную SWD. И плевать мне было на снующих по земле около ствола обезображенных волков. Плевать ровно настолько, насколько я чуть не спикировала вниз, когда потеряла контроль над своим телом во время сна. Я утомилась по самое не балуй, а ноги ныли от боли. Проснулась же от ощущения, что сейчас свалюсь и запаниковала, потому что стая до сих пор не ушла — твари караулили меня со вчерашнего дня. С командой моих преследователей я встретила рассвет. Романтично, если бы не одна маленькая, мать её, деталь: и как я вообще выберусь отсюда непокусанная? Эти скоты умные — решили взять меня измором. И будут правы. Либо я помру красиво на веточке, словно дриада, либо спрыгну вниз, затем немного повоюю с мутантами, заработав укус где-нибудь на жопе, после чего, уничтожив бешеных зверей, прислонюсь к могучему стволу спиной и тоже откинусь, через некоторое время обратившись в ходячего мертвеца и... всё, memento mori.

Стоили ли мои старания того?

Я бы с уверенностью сказала "нет", если бы не отрыла в кармашке рюкзака пачку сигарет и коробок спичек, прежде кое-как поёрзав на ветке, чтобы снять хабар с плеч (биту с винтовкой пришлось плотно прижать к стволу дерева). В корбушке, в лучших традициях «Пятого Элемента» находилась одна-единственная спичка. Но прикурить — не костёр разводить, поэтому «Лаки Страйк» стала единственным утешением, пустившими никотин по моим лёгким. Всё хорошее когда-нибудь заканчивается, как и сигарета. Окурком прицеливаюсь в ближайшую тушу волка, отправляя мусор в полёт. Заражённые напрягаются от каждого моего движения, склабятся и рычат. "Удача" Кэсси Хак работает в лучшем своём проявлении.

Что уставились, красавцы? Нарушила территорию, так и всё, да? А не пойти ли бы вам нахер? При лучшем раскладе я бы перестреляла вас, но, увы, Вселенная повернулась ко мне своим голым задом.

Беру в руки винтовку, разглядывая через прицел кровожадные морды, признаю, несчастных зверей. Конечно, будь они и не кусками гнили, я бы от них так же бегала, но всем живым свойственно нетерпение — вскоре  стая свинтила бы в лес в поисках лучшего корма. А эти нет — будут выжидать, пока от их тел не останутся кости (и от моего заодно). От безысходности я начинаю страдать фигнёй: то воображаемые хедшоты тварям пропишу, то навожу оптику снайперки вдаль, словно разглядывая свои перспективы на будущее в долине. Я и мечтать не могла, что мои идиотские шуточки обретут реальную форму.

[nick]Cassie Hack[/nick][status]casually cruel[/status][icon]http://funkyimg.com/i/2HR74.gif[/icon][sign]http://funkyimg.com/i/2HRrD.png http://funkyimg.com/i/2HRrC.png http://funkyimg.com/i/2HRrB.gif http://funkyimg.com/i/2HRrE.png http://funkyimg.com/i/2HRrF.png
                                                            ... it sure as hell won't feel good
[/sign][lz]<center><b>Кассандра Хак</b> <sup>21</sup><br>if i <a href="https://unirole.rusff.me/profile.php?id=996" class="link4"><b>your</b></a> salvation, welcome to hell.<center>[/lz][fan]hack ᛊ slash[/fan]

Отредактировано Faith Connors (2019-02-20 18:30:54)

+2

3

[nick]Deacon St. John[/nick][status]just+fuck+me[/status][icon]http://sg.uploads.ru/HICtq.gif[/icon][sign]http://sd.uploads.ru/B5YKV.png http://s3.uploads.ru/Ev9JI.png http://s5.uploads.ru/rT5mB.gif http://sh.uploads.ru/CrlTB.png http://s9.uploads.ru/g4zGJ.png
arms wide open, i stand a l o n e; i'm no hero, and i'm not made of stone.
right or wrong, i can hardly tell; i'm on the wrong side of HEAVEN,
and the righteous side of HELL

⚡  ⚡  ⚡
[/sign][lz]<center><b>Дикон Мудила-Джон</b> <sup>37</sup><br>who do you think <a href="https://unirole.rusff.me/profile.php?id=797" class="link4"><b><i>you</i></b></a><br><center> are, sassy-daddy-baby?[/lz][fan]DAYS GONE[/fan]
http://s3.uploads.ru/bh7p0.png  http://s7.uploads.ru/BN1gY.gif  http://sd.uploads.ru/Swabc.png
inside, inside i try TO SURVIVE strangled by the waste

Ещё один раз.

Старуха удача поручилась за меня ещё один раз.

И — твою мать, что это был за цирк!

Крики, чёртова неразбериха, моя задница с влажными поцелуями колючей проволоки — все бегут хрен пойми куда, толкаются как в последний день распродаж, а голодная стая загоняет людей, будто слепых котят. Кажется, я и сам бегу к оружейной (или только тешу себя надеждами) — и тут, словно салют в день благодарения, меня обдаёт таким жаром, что кислород буквально шлёт меня к чёрту.

И позвольте рассказать вам, какого это — когда твои лёгкие больше напоминают из себя вавилонскую блудницу.

Это, друзья мои, худшее на всём сраном свете.

Поверьте мне, Дикону Сент-Джону, просто-славному-парню, который порой перебивался с заработка на заработок; который мог чудесным классным распрекрасным образом взорвать всё, что хотя бы отдалённо горит.

Вот он я, Мистер Поцелуй-меня-в-задницу.

Вот он я, в очередной раз пытающийся собрать свой собственной мешок из костей в единое целое.

С опалёнными волосами, с вспыхнувшей на мне, словно олимпийский факел, толстовкой.

И всё это происходит за время, которого не хватит и на то, чтобы прикончить твою двойную колу.

Зараженные волки, мёртвые сукины дети и чертовски злой бурый медведь — обдумав случившееся десятки раз, если не больше, я всё ещё не верю, что выкарабкался.

И даже не наложил в собственные штанишки.

Но самым худшим оказалось вовсе не то, что пара моих людей — моих, чёрт возьми — и ещё с десяток таких же выживших (чужая лига, общие жертвы) больше напоминали собой небрежно разбросанные детские обеды — распаковал, надкусил, не понравилось?

Попробуй тоже самое, но с другого конца, малыш.

Я не мог и не хотел в это поверить.

И вот я стою, нелепо растираю свои приложившиеся яйца, и слышу звук возводимого курка.

Стою и как последний идиот вспоминаю о Саре в полицейской фуражке и полупрозрачных трусиках — и ничего больше - вспоминаю о днях, когда был по-настоящему счастлив.

Руки вверх, проказник.

Руки вверх, недоумок-дворняга.

С пушками у виска, под пристальным взглядом красного платочка, этого-сладкого-персика, сквозь несмолкаемые всхлипы старины Мэнни в это прекрасное постапокалиптическое лето нам предложили два выбора.

Паршивый и никакого.

i won't deny, deny THE SUN never shines it always rains on me

К тому времени, как я добрался до стоянки перед королевством четырёхклапанных движков, царством всея Харлей-Дэвидсон, бак был полон лишь наполовину.

Рад тебя видеть, дом, милый мать его дом. Вот он я — разбит и устал, виновен по всем существующим пунктам.

Стоило всему миру полететь к чёрту, как правила игры изменились. Забавно получается, не находите? Раньше я занимался самоубийственными вылазками потому что этого от меня хотел её папаша.

Я притормозил чуть в стороне, стараясь издавать как можно меньше шума. Привычно потянулся к помятой пачке сигарет — не из дешёвых — даже в этом гниющем мире дикости для каждого найдётся парочка удовольствий, тешащих жалкое человеческое эго. Вот и я, курю, пью и глотаю  всё, чего не мог позволить в своей прошлой жизни. Перед неминуемой смертью каждый развлекается как может.

А теперь, я занимаюсь всем этом дерьмом, чтобы вытащить Мэнни.

Быть может, это твоя последняя остановка, приятель — говорю я себе.

Быть может, мир, покончивший с собой, наконец прикончит и тебя — говорю я себе, и опускаю подножку, чтобы неспешно слезть с Боба.

Просто парень, его байк и весь свихнувшийся мир.

Газ до упора — и по встречке.

Дробовик Бузера за спиной приятно оттягивает рюкзак; горсть патрон, тестер, пару отвёрток и вот он я, мудила-проказник, недоумок-дворняга — после долгого пути по дороге, забитой брошенными тачками, стою себе, высматриваю мертвяков перед разбитыми витринами своего второго дома.

Перед местом, где бы взаправду хотел умереть.

Детка, мне так тебя не хватает.

Ни одной выставочной модели — ровным счётом нихрена, кроме подтёков старой крови и гор разбитого стекла — я ступаю по полу с осторожностью, стараясь осматривать каждый до боли знакомый угол; знал я этих подгнивающих кусков дерьма с их любовью появляться хрен пойми откуда. Знал, но был не так прост — если чему этот новый мир и мог научить, так почти панической осторожности; поверьте, ради целостности свой тушки, вы будете буквально обнюхивать свой выбранный маршрут. И аромат тут стоял соответствующий — когда ветер менял своё направление, вонь тухляка становилась просто непередаваемой. Я остановился и, недолго думая, подвязал бандану пониже, чтобы хоть как-то сбить неимоверный запашок последствий тёплой погоды. На что мы, сукины дети, рассчитывали?
На благосклонную ядерную зиму?

Лёгкой смерти не бывает. Уж точно не в этом богом забытом мире.

Но я что-то отвлекся.

Я уже говорил, что собранность — залог ещё одного всратого дня? Кажется, да.

Так что насчёт того, чтобы заняться дерьмовым но всё же делом?

Склад давно вскрыт — под тихий стон петель меня встречает шеренга стальных, но порядком запылившихся красавцев. И все на противоугонных замках; словом, облизнись, чувак, и проваливай.

Но меня это даже не смутило. По правде говоря, дело тут было не только в байках.

Или не совсем в них.

Выкупать свою шкуру мне ещё не приходилось.

Не здесь, не в этом слетевшем в кювет мире — я знал, что Мистер-хэнки-мать-его-пэнки ещё покажет зубки, что этот говнюк с лицом идеального папаши не останется в сторонке, пока не пришьёт нас. Я знал, но, чёрт возьми, и представить не мог, что кучу на собственной лужайке мне подложит вовсе не он. Не этот ублюдок, пафос-да-чистая-рубашка, а мой собственный приятель Мэнни.

Триста фунтов живого автомеханика с глазами недалёкого ребёнка.

Мы соберём вам байки — сказал он, и шапка на его необъятной голове нелепо сползла набок.

Мы соберём вам байки, я и Дикон — сказал он, этот недалёкий и каким-то чудом ещё живой дебил, подписавший нам приговор.

И вот я здесь, по указке одного милого парня с манерами настоящего козла.

Копаюсь в аккумуляторах дружков-приятелей старины Боба и проклинаю весь свет.

Где-то снаружи закричала гагара — к тому времени я, чертыхаясь, обошёл три бесполезных байка, подсвечивая свою дорогу тусклым лучом карманного фонаря. На четвёртый мне, наконец, повезло — на пару лет поновее моего, «Боб Фэт» одарил меня своей тусклой хромированной «улыбкой». Я неспешно проверил заряд аккумулятора тестером, дождался знака на дисплее и — бинго-бонго — потянулся за инструментами. Как в старые времена, да, дружище?

Только любопытных копов не хватает.

И пригоревшего завтрака для любимой жены.

Руки вверх, проказник.

Всего три слова — её голосом, её интонацией — и тут случилось это. Нет, пожалуйста, только не сейчас.

Ты — сраный, мать его, романтик.

Нет, прошу тебя, не поступай так со мной. Только не ты, пожалуйста, только не ты, крошка. Прошу, не разбивай моё долбанное сердце.

Я люблю тебя, бродяга.

О боже, Сара. О божебожебоже, мне так тебя не хватает.

Мне казалось, что я сейчас просто рухну — свалюсь как подкошенный, перебравший с долгожданной дозой нарик. Мир потерял фокус, склад расплылся, пиковая дома покрыла валета. Это был один из тех моментов, когда почти не жаль пули, чтобы лишить себя жизни. Отвращение к себе, ко всему блядскому миру — сколько я уже сжимаю ствол в свободной руке? И, что важнее, как скоро зайду дальше?

Я поспешно утёр увлажнившиеся глаза рукавом толстовки и взвесил в руке добычу. Наполнить рюкзак запчастями не составило труда, как и выбраться со склада — к чёрту тебя, малыш Ди-Ди, к чёрту - даже мертвецам не по вкусу такая размазня. Я не обернулся — даже в торговом зале — не взглянул на её рабочее место, не коснулся высокого стула, на котором она так любила сидеть.

Прости меня, Сара.
Перед тобой, я виновен по всем пунктам.

Полусгнивший лось на дороге проводил сорвавшегося с места Боба остекленевшим взглядом — долго не размышляя, не в силах смотреть на всё это мёртво-обыденное дерьмо, я свернул в лес, по заброшенной и порядком заросшей лужайке. Знакомая скособоченная табличка на выезде почти скрылась в высокой траве — счастливого пути, зачёркнуто.

Кто-то небрежной рукой подписал всего три слова. Красным, как кровь, баллончиком краски — три слова, всего три сраных слова, от которых даже мне стало не по себе.

Руки вверх, проказник.

Увидимся на небесах.

when it's all said and done i still STUCK TO MY GUNS i always knew what I couldn't take

Срезать через лес, скажу я вам, то ещё приключение. Никаких тебе райских птичек, о белочках тоже забудьте — Бэмби давно подстрелен вместе с мамой, в толпы живых мертвецов собираются в группы, будто ведомые одним внутренним компасом.

Выглядит как одно большое сумасшествие.

Ощущается примерно так же — я объезжаю сосну, Боб ощутимо вязнет в грязи, но продолжает нетерпеливо рваться вперёд. Знакомая дорога совершенно разбита — старый мост через реку давно сгнил — помнишь как я забирал тебя с работы, и мы неслись прочь от всего мира, только ты да я? К гладкой поверхности озера, к краснеющей полоске уходящего солнца на синеватой глади воды. Помнишь как мы были счастливы?

Я до боли в челюсти сцепляю зубы, жму на газ что есть сил и бью ладонью по рулю — всё что угодно, чтобы забыться. Всё что угодно, чтобы, без шуток, на сто процентов, забыть её печальное лицо в наш последний совместный вечер.

Во имя всего святого, хватит.

Я больше не вынесу.

Успокой меня, мир, и я сделаю примирительный жест ручкой.

Но тебе этого мало, верно, ублюдок?

Просвет в череде плотных крон настиг меня так внезапно, что я едва не ослеп; на автомате тормознул Боба, вывернул руль и прочертил две широких влажных борозды. И, каким-то, мать его, чудом, остался в седле.

Разве только колючку под сидением подцепил.

И вот мы оказались в начале этой истории.

Я сидел на байке, фигура (с такого расстояния и не скажет точно) — на ветке. Между наши — пятьсот шагов, пять оскалившихся проблем. Мы  сидели каждый на своём месте. И вновь сидели каждый на своём месте. И сидели ещё, если бы до моего сознания наконец-то не начало доходить, в какой глубокой заднице я оказался.

Трое волков быстро заинтересовались моей персоной.

— Эй, парень, бежать сможешь? - таким хриплым голосом только новые знакомства заводить, — Я уведу Спанки и его закадычных друзей, а ты беги к лесу.

Да, я тот ещё придурок, довольны?

Сердобольный мудила до мозга костей — мог просто уехать, мог просто оставить этого парня там, умирать с голода, мучиться от блядской жажды.

Но ведь какой-то бес меня попутал?

Заставил поехать именно этой дорогой; воспользоваться именно этим никому не нужным объездом. Опять, чёрт возьми, и снова.

Увидимся на небесах, верно?

Словно в ответ на мои самоуверенные слова, трое рванули ко мне без лишних промедлений. Остальные — двое облысевших, исхудавших и чертовски бешенных — навострили уши, оскалились и зарычали. Я с показной улыбочкой посигналил и только тогда — долго же до них доходит — получил полный комплект на свои вероятные похороны.

Рвём когти, старина.

С места в карьер — Боб с лёгкостью вырвался вперёд, но земля здесь была тягуче-вязкая, заставляющая проседать байк через каждый пару сотен метров. В какой-то момент один из волков едва не вцепился в мою ногу. Хрена лысого! Быстрый и уверенный поворот руля исправил эту оплошность — с силой навалившись железным скакуном на истекающую пеной образину, я почувствовал, как Боб перенимает под своими колёсами истощённо-мохнатое тело. Какая-то секунда, и — получи, распишись - расколотый череп остался лежать где-то в грязи.

Я усмехнулся про себя. Даже счастливчикам свойственно проигрывать.

Четыре к одному. Крайне паршивые шансы.

И что собираешься делать теперь, малыш Ди-Ди?

Отвези меня к озеру, Дикон.

Я растерянно обернулся, словно рассчитывал или надеялся увидеть свою жену. Словно надеялся, что это не взаправду, что я не спасаю от волков чёрт пойми кого, чёрт пойми где, что этот кто-то не сможет вместо «спасибо» всадить лишнюю пулю в мою пустую голову и забрать себе старину Боба. Словно теперь всё и везде пойдёт на поправку.

Я, весь мир и наши шансы на выживание.

Брехня собачья.

Я делаю это потому что я такой.

Потому что, не смотря на кромешный ад вокруг, не смотря ни на что, я всё ещё Дикон Сент-Джон, я всё ещё я, сраный-мать-его-романтик-безо-всякого-этого-дерьма.

Я всё ещё живой и играю в героя-недоумка из комиксов.

Но даже герои бывают злыми как черти; Боб без устали летит к озеру, скользит между деревьями, пока я едва успеваю следить за дорогой, управлять байком и избегать голодных и всё ещё вполне острых зубов. Дотянуться до кобуры — почти невозможно, но и здесь мне везёт. Сегодня точно мой день, добраться бы только до казино!

Но вместо этого я стреляю, дважды, — окей, Дикон, успокойся. Руки у меня дрожат, точно у паралитика, но пули, на удивление, всё же попадают в цель. Скуление остаётся позади, а озеро — чёрт побери, оно всё ближе. Мы почти вплотную, у самой черты, я что, во сне блядь бродил?

Поворачиваю руль что есть сил, чувствую, как задницей (да за что ей это всё?) черчу по влажной земле; одно колесо хорошенько прикладывает облезлого бойца, в то время как два остальных скользят прямиком к самому озеру — я и Боб едва сами не оказываемся под водой.

Чертовски неприятно, не находите?

Зажат под Харлеем в обществе заражённых и чертовски озлобленных волков, о чём я , нахрен, вообще думал?

Уж точно не о том, как выйти сухим из-под воды.

По колено в грязи, я из последних сил выбираюсь, толкаю байк от себя, и Боб оказывается наполовину в воде. Две мокрые оскалившиеся морды всё ещё пытаются забраться назад, на сушу, без устали перебирая худыми лапами по скользкому дну. Я не раздумывая тянусь за дробовиком Бузера — будь здоров, приятель.

И когда прозвучал выстрел, второй, где-то вдалеке вновь закричала гагара.

Увидимся на небесах, недоумок-дворняга.

Смерть, смерть, смерть — я просто хотел, чтобы всё это кончилось.

Штаны сползли, любимая бейсболка — её подарок — заляпана грязью; я стою перед озером, где мы так часто встречали рассвет, где только мы — я и она — послав мир, любили друг друга. Стою и тупо смотрю, как колесо Боба всё глубже погружается в ил прежде, чем навсегда исчезнуть — боже, как быстро, думаю я.

Как быстро всё может пойти нахуй, да к чёрту.

И я тяну, тяну самое большое, хромированное (четырёхклапанный движок, шесть скоростей) напоминание о Саре и думаю, какого это.

Умирать в холодной ключевой воде, умирать, утопая в вязком прибрежном иле.

Наверное, это всё равно что кого-то любить.

Отредактировано Wei Shen (2018-08-05 13:13:32)

+2

4

Сейчас бы сидеть и хихикать от того, что мужик, кем бы он ни был, принял меня за мальчика, попавшего в безвыходную ситуацию. Успокаивать себя на мысли, что байкер — не из бригады отца, не жалевшего живых ресурсов Святилища для поисков пропащей дочурки, было единственной логичной мыслью после подобного обращения. Ты переоцениваешь свою значимость, Кассандра Хак. Кому ты нужна, кроме омерзительной пятёрки дохлых волков? Тебе предлагают какой-никакой выход, а ты ещё и сомневаешься. Ситуация выглядит странной, ведь я безмолвно пялюсь на незнакомца, появившегося, хрен пойми откуда, на открытом островке посреди леса, через очко винтовки Драгунова. Вперёд, Кэс, спроси ещё себя, с какой целью этот сын анархии вообще здесь мимо проезжал.

(Не)обоснованно подозрительная.

Проявлять осторожность — бессмысленно, ибо на этом вашем необходимом качестве в сгинувшем мире красуется глубокий отпечаток ободранной лапы заражённого зверя. Оказаться загнанной в угол, точнее, на ветку дерева, и ещё выпендриваться частью себя нежеланием покидать насиженное место по указке непонятно кого... О чём ты только думаешь, Хак? Мой шанс исправить ошибку уезжает в сторону леса, уводит так быстро поменявших свой ненасытный интерес мутантов, а я всё ещё терзаема сомнениями?

До эпидемии всё развивалось иначе.

Я была иная. Теперь же везде ищу подвох, любую подмогу принимаю как одолжение, сопоставляю события и вывожу причинно-следственные связи. Несмотря на то, что моей целью деятельности никогда не являлась прямая помощь людям, я искала хоть какую-то справедливость, расправляясь со слэшерами. Отдушина, к которой подвела наполненная, бесспорно, яркими, но тлетворными красками моя странная жизнь, растворилась во времени. Я чувствую себя пустой, как магазин СВД, как лёгкий рюкзак — даже вещи смеются надо мной. Не смогла предпринять ничего, чтобы избавиться от стаи волков, зато подвела итоги, что может случиться. А раньше...

Раньше я о многом не задумывалась.

Мир для меня не изменился — поменялось отношение к происходящему. Ничто не мешает мне выпустить пар, фаршируя мертвяков. Я делала это всегда, пускай с куда более продвинутыми "версиями" фанатов клуба «Жизнь после смерти». Но задачи были определённые, подходы к слэшерам — разные, методы убийства — своеобразные, а сейчас всё сгоняется под одно, как ни крути. Нынешняя бессмысленность моего занятия, в прошлом к которому я подходила с особым энтузиазмом и фанатичностью, медленно, но верно, убивает меня. Валить ходячих — не то, примитивно, валить людей — не то, чувствую себя мерзко, пожалуй, даже виновато, ведь цель теперь не возникает под воздействием объективных факторов — её ставлю перед собой я. Моё бездушие в мире живых, бесстрастность, холодной расчёт и наводки полицейских сменяются на противоречащие эмоции, поведение, не свойственное мне. Ну кто сказал, что я должна занять себя уничтожением отбитых на всю голову лидеров группировок выживших? Кто мне дал право вершить это фиктивное правосудие? Ведь прежде заключение для меня делала совокупность определённых обстоятельств.

Время вспять не повернёшь. А в дерьмо, определённо, превратишься.

После всего, что я себе напридумывала, сделала выводы и приняла самостоятельное решение, субъективный подход привёл меня на это долбаное дерево (ой, простите, оно мне спасло то, что называют жизнью) в окружении чёртовых монстров. И тут появляется ноунеймовый герой, который предлагает следовать его плану, но я противлюсь выбору извне. Ты же так это любила в своей повседневности два года назад, Кассандра. Просто слезь с ветки, дура.

Выстрел. И ещё один.

Пальба подстёгивает меня спрыгнуть вниз, ведь "сторожей" рядом нет — волки выбрали куда более занятную мишень. Собираюсь следовать по маршруту следов протекторов шин. Мой спаситель на байке наверняка знал, что делал. «Спаситель»... Очень смешно, Кэс. Надеюсь, что он не тот самый, которого я захочу убить. Иду по проторенной мотоциклом просеке, прямиком в лес, откуда я так стремилась вырваться день назад. Останавливаюсь на минуту, когда встречаю на пути распластанную на земле тушку одного из мутантов-волков. Кажется, желание остаться здесь, вплоть до окончательного гниения, одного из борзых братьев мёртвой стаи, осуществилось: тело будет разлагаться под жарким солнцем, а после его кости найдут приют среди мятой сочной зелёной травы, ведь никто не закопает тварь в землю.

Драматично. Но таков новый порядок.

Третий выстрел, за ним — четвёртый. Чувак не даёт себя в обиду, но и плюсы его состоят в том, что он вооружён. Очень хочется верить в рациональное использование патронов: пули должны изрешетить остатки мозгов полумёртвым волкам. К тому моменту, когда до слуха донеслась череда последних выстрелов, я добралась до лесополосы. След шин уходил вглубь чащи (как мужик умудрился маневрировать среди ёлок?). Я вновь останавливаюсь, озираясь назад, будто прощаясь с одиноким деревом, ставшим мне временной защитой. Однако тормознуло меня не только лиричное расставание и воспоминания о беготне по полю. Чувство преследования не покидает меня уже два года, и в этой забытой дикой местности интуиция подсказывает мне, что опасность не миновала.

Пора признать, что СВД не так уж и бесполезна, если воспользоваться её прицелом.

Просматриваю местность на наличие причины, навязчивым призраком беспокоившей меня. Минут пять я вожу снайперкой по сторонам света, пока не слышу откуда-то сбоку гулкое утробное мычание и шавканье. Окуляр винтовки фиксирует цель: из другой части леса, один за другим, вываливаются зомби, спровоцированные шумом выстрелов, и теперь волочащиеся на источник звука. Некоторые из гнильцов, не меняя направления, тащатся по полю, другие, срезая угол, вновь скрываются на территории леса, в которую направляюсь я. Похоже, наступает огромное стадо, которое переключилось с режима стагнации на активные действия. Вопреки их медлительности, я начинаю паниковать. Не факт, что ходячие из этой волны единственные. Здесь могут находиться и другие, отбившиеся от толпы своих сородичей. При таких условиях мертвяки запросто зажмут в кольцо, и нужно быть очень сообразительным, чтобы орда миновала тебя, не заметив.

Я предпочитаю бежать. Снова.

Встречаю ещё один труп волка: тварь застрелена. Ну что же, Кэсси, опоздавшим — кости, для своей мести тебе придётся выбрать других преследователей. Продолжаю полагаться на отпечатки колёс мотоцикла и дохлое зверьё из "банды Спанки". Забываю про боль в ногах и несусь быстрее, чем вчера, соображая на ходу, что же я буду делать, если настигну сердобольного защитника. Если он выжил после передряги с волками, предупрежу его о приближающемся стаде (при лучшем раскладе надеюсь, что он выехал на дорогу и свалил, ибо по мою душу хватило потенциальных «Спасителей»). Если братишка — покойник, напишу ему эпитафию на могилу: "Приятель, я обчистила твои карманы и забрала мотоцикл. Одежду оставила при тебе" (хотя и времени возиться с его трупом явно не останется). В любом случае...

В любом случае твои планы идут по наклонной, Кассандра.

Когда подобралась к лесному озеру по навигации следа, я удостоверилась, что незнакомец ни мёртвый, (ни) живой, но явно заколебавшийся барахтаться в воде, пытается вытащить со дна... хм, дайте-ка угадаю, свой байк, который угораздило потопить. Один из мутантов, "последний из могикан", на своих четырёх рыскал по берегу, дожидаясь пловца-неудачника, дабы завершить свою охоту хотя бы из мести за своих собратьев (паршивые волки точно были покойниками, судя по трупам, покачивающимся поверх водяной глади). Это играет мне на руку, ведь я собираюсь добить оставшуюся шавку читерским приёмом сзади. Большой и страшный серый волк не ожидает нападения, хотя не исключено, что его звериные инстинкты могут сыграть против меня.

Удар Шельмы приходится монстру по хребту.

Бита бьёт больно, ведь я вкладываю в этот "поцелуй" всю свою любовь и силу. Мне послышалось или сейчас и правда что-то хрустнуло? Заражённое чудовище зарычало, но, находясь в невыигрышном положении, распласталось по земле. Второй стремительный и резкий взмах биты пришёлся твари по голове. Я поставила красивую жирную точку в этой глупой истории про волков и погоню. Всё же Шельма замарала себя в крови (в этом и заключается твоя незамысловатая работа, детка). Несмотря на непрезентабельный вид моей подружки, я всовываю её под специальные ремни на моём рюкзаке и перехожу к плану "б", сняв с плеча винтовку.

Эй, дамочка, — расплачиваюсь той же монетой, какую мне подкинул внезапный любитель езды по лесам на мотоцикле, — я знаю, что у тебя тут всё по контролем — четверо трупов, как-никак, но сейчас сюда приближается орда милых ребят, не без твоей агитации, конечно же, так что поторопись.

Всё же я сомневаюсь в чистоте намерений этого парня, поэтому, когда он обращает на меня своё внимание и делает для себя какие-то выводы относительно моего пола, держу его на прицеле, хотя мужик запросто смекнёт, что от меня исходит блеф, ведь я не использовала СВД для избавления от волков. Один чёрт, где сейчас он — грязный, мокрый, по пояс в воде, и я — грязная, сухая, на твёрдой земле, готовая дать дёру, лишь бы обойти озеро, выйти вон к тому мосточку по другую сторону и попасть на какую-нибудь тропу (в конце-концов, не силами природы строилась эта переправа). Не упускаю байкера из поля зрения, одновременно пячусь в сторону строения. Весь мой вид доказывает, что на дружелюбный контакт я не настроена, но и убивать незнакомца не собираюсь (было бы чем). Так что без резких движений, бородач, просто дай мне уйти своей дорогой — отныне твоя судьба меня не интересует, а долг свой я, кое-как, выплатила.

[nick]Cassie Hack[/nick][status]casually cruel[/status][icon]http://funkyimg.com/i/2HR74.gif[/icon][sign]http://funkyimg.com/i/2HRrD.png http://funkyimg.com/i/2HRrC.png http://funkyimg.com/i/2HRrB.gif http://funkyimg.com/i/2HRrE.png http://funkyimg.com/i/2HRrF.png
                                                            ... it sure as hell won't feel good
[/sign][lz]<center><b>Кассандра Хак</b> <sup>21</sup><br>if i <a href="https://unirole.rusff.me/profile.php?id=996" class="link4"><b>your</b></a> salvation, welcome to hell.<center>[/lz][fan]hack ᛊ slash[/fan]

Отредактировано Faith Connors (2018-12-02 23:50:17)

+2

5

[nick]Deacon St. John[/nick][status]just+fuck+me[/status][icon]http://sg.uploads.ru/HICtq.gif[/icon][sign]http://sd.uploads.ru/B5YKV.png http://s3.uploads.ru/Ev9JI.png http://s5.uploads.ru/rT5mB.gif http://sh.uploads.ru/CrlTB.png http://s9.uploads.ru/g4zGJ.png
arms wide open, i stand a l o n e; i'm no hero, and i'm not made of stone.
right or wrong, i can hardly tell; i'm on the wrong side of HEAVEN,
and the righteous side of HELL

⚡  ⚡  ⚡
[/sign][lz]<center><b>Дикон Мудила-Джон</b> <sup>37</sup><br>who do you think <a href="https://unirole.rusff.me/profile.php?id=797" class="link4"><b><i>you</i></b></a><br><center> are, sassy-daddy-baby?[/lz][fan]DAYS GONE[/fan]
http://sd.uploads.ru/aGfxB.gif  http://s5.uploads.ru/U8cXB.png  http://s9.uploads.ru/revJh.gif
you can call me crazy, but keep hating; it don't PHASE me

Как говорил Берт, на словах все ублюдки и великаны, а по жизни тупые бараны.

Сколько я таких повидал — ещё до того, как мир сделал всем ручкой; ещё до того, как я, Дикон-ебитесь-в-жопу-Джон, подрывник-с-третьей-авеню, впервые замкнул два контакта.

Ещё до того, как я впервые избил кого-то разводным ключом.

Мой отец был таким же — козёл со всеми вытекающими; поверьте, это были самые высокие отношения отца и сына о которых вам только доводилось слышать. Моя история — заляпанная дерьмом жизнь молокососа, который каждый день засыпал в какофонии чужих стонов и криков; ютившийся в старой засаленной до чёртиков детской. Пропахший дешёвым куревом, выросший на нём.

Не красавец и не урод, который не расслышал от отца ничего приятнее «ты не просто неудачник, Диди, ты вдобавок и полный придурок».

Знакомьтесь, Дикон-сын-шлюхи-Джон.

Неудачник и, вдобавок, полный придурок по версии собственного отца.

Старик Берт стал для меня всем; улыбчивым соседом с парой отсутствующих пальцев, внимательным ангелом-хранителем, с котором можно покидать меч. Другом, который угощал меня обедом, когда это забывал делать мой папаша.

Он и определил мой наклонный путь.

В двенадцать, смакуя последнее наставление своего любвеобильного старика, я перебрался под чужое крыло; со счастливой улыбкой на губах, со скудным мешком вещей я подписался на дерьмо, которое расхлёбываю всю свою жизнь.

Не спрашивайте; не имею не малейших представлений, как Берту удалось получить опекунство; но у этого парня всегда всё было на мази. И говоря всегда я подразумеваю всегда, без шуток.

Таков был мой второй отец, неонацист до мозга костей.

Тогда Берт был птицей высокого полёта, в определённых кругах; мужиком крупным и всегда — в свитерах да рубашках с высоким воротом. Человеком с лицом, который не задумывается о крепости входной двери; особенно если она чужая. Жил он один, женщин в дом не приводил — и звал меня категоричным «сынок».

«Выпрямись, сынок. Не сутулься и смотри людям всегда в глаза».

И никогда — крепкого словца не скажет; проклятье, можете смеяться, но так всё и было.

Я думал что он военный, думал что именно так выглядит парень, прошедший через настоящую войну; да, я был крайне наивным и недалёким парнем.

И всё же война у Берта действительно была; горькая как сраный порох и чёрно-белая, как киноплёнка.

Ну давай, мистер селитра-и-хренов-хлор, Дикон-свастика-на-грудках-Джон, сияющее дарование домашней пиротехники, талант из хозяйственного магазинчика, ну давай, скажи это вслух. Скажи, кем ты стал, как приезжал и избивал кретинов, которых видел впервые в жизни. Как разбивал костяшки в кровь об слишком тёмные лица, как душил собственным ремнём, пока чёртова ярость переполняла тебя.

Ну давай, у тебя же всё ещё остались долбанные яйца.

Больной подонок и поджигатель с Третьей авеню; говнюк, поймавший ветер дерьмовых перемен, который так и не смог сменить косуху на «брукс бразерс» в силу некоторых обстоятельств. Сынок неонациста, который мечтал когда-нибудь поступить в колледж.

Папочкин неудачник и варёный кусок дерьма в одном флаконе.

Неделей после моего побега к Берту наведались двое — мой придурок-ловелас папаша и его коротышка друг с сияющим как новый бильярдный шар, черепом; ну дела, герои с Третьей авеню пришли чтобы забрать своего бунтующего недоноска.

Я бы расплакался, да только чужое дерьмо в глаз попало.

Берт молчаливо открыл им дверь и так же молчаливо вышел на крыльцо — в своей долбанной рубашке с воротом, застёгнутым на все пуговицы; а потом они поговорили, серьёзно так поговорили.

Я не расслышал ни одного завышенного слова, не услышал не выстрелов, серьёзно, там было ровном счётом нихрена; просто двенадцатилетний пацан, который наблюдал за отражением трёх фигур на крыльце в широком зеркале.

И, чёрт возьми, я до сих пор не знаю, что именно Берт им сказал.

Заходите, попробуйте-возьмите, гости дорогие?

Да и разве это столь важно?

Эти двое больше не приезжали — вот так, по щелчку пальцев — просто сели в свою сраную тачку и просто никогда не возникали в моей жизни. Как оказалось позже, не возникали ни в чьей — ведь это так легко, это проще, мать вашу, простого избавиться от двух залетных дятлов.

Можете поверить на слово, я знаю о чём говорю.

Жизнь — затянувшееся дерьмо, вот и вселенная однажды решилась лечь и помереть.

like shots fired in the middle of VEGAS;
like a dogfight in a clear BLUE SKY

Просто забудьте, хорошо?

Я недостаточно безумен или пьян, чтобы много вспоминать о тех временах; о тех прекрасных_очаровательных_чудесных_мать вашу_временах моих провалов и поражений. Как ни крути, у мира всегда найдётся парочка козырей в рукаве.

У моей новой подруги со спины — и вовсе флеш рояль. Сил на удивление не остаётся, разве что приглушённо присвистнуть — ну просто красотка, которая годится мне в дочери.

Первое свидание и уже на прицеле?

Боюсь представить, что будет дальше.

Боб отказывается покидать плотный слой из ила и речной грязи — ну давай, приятель, помоги папочке прежде чем его руки оборвутся, как два трухлявых каната.

— Всегда мечтал стать спасательницей Малибу. — обожаю язвить через сцепленные от напряжения зубы по пояс стоя посреди чёртова озера, в мире, которому вот-вот настанет крышка, нет, серьёзно: это моё призвание; голова у меня гудела как церковный колокол, штаны мерзко липли к коже и даже долбанная бейсболка просто мечтала поскорее от меня избавиться: — Ты не стесняйся, подруга, места всем хватит. Присоединяйся, водичка что надо. Быстрее вытащим байк, быстрее пристрелишь меня и уедешь отсюда на новых колёсах. Ну что, договорились?

Мне казалось, что я сейчас просто свалюсь с проклятых ног да и со всей земной тверди; триста килограмм в режиме стоя мне поднимать ещё не приходилось.

К чёрту, я не жалуюсь — впервые я думал о чём-то кроме жалости к самому себе.

Идти мне некуда, остаётся лишь падать.

Впрочем, ни пули в затылок, ни одинокой смерти без своего железной лошадки я не заработал — кинув свой взгяд через плечо я осознал, что пересёкся не с какой-то слабачкой.

Крошка из ущелья приговорённых с личиком как у фарфоровой куклы. Вы бы видели, как она дует свои губки — да любая красотка с обложки покажется плесневелым бутербродом с ветчиной и сыром. И это она ещё в шмотках с плеча своего папаши; не удивительно, что я принял её за парня.

Подумать только, всё бы сейчас отдал за сраный кусок ветчины.

— Не будь такой высокоумной жопой, милая... — тяну слова так, словно это может хоть что-то изменить; в этом блядском мире, где всё человечное давно обратилось в прах, где убивать не просто круто-клёво и до чёртиков занятно; где либо бьёшь ты, либо бьют тебя, — …  можешь считать меня старомодным, но я из тех придурков, кто считают врагами мёртвых, а не живых. И не сочти за грубость, лапа… — такой развалиной, как сейчас, я себя давно не ощущал; впору попросить малышку сделать мне и всему миру одолжение: — … либо сними свою крошку с предохранителя, либо возьми мой дробовик и пристрели меня уже наконец, будь добра. Одному мне эту штуку точно не вытащить.

Время не сдвинуло, как и старина Боб, плотно завязший в грязи; это был тот самый миг, когда вселенная послала нас всех к чёрту.

Может завести с ней разговор? Девчонка её возраста наверняка по достоинству оценит моё внимание и как много рецептов консервированной фасоли я знаю. Можно сказать, я в этом долбанный профи — видишь фасоль, тащи её к старине Дику и приготовься к маленькому персональному чуду.

Забавно, как так выходит. Вроде хотел как лучше — как и всегда — а получил смачный и до чёртиков мокрый удар прямо по яйцам. Скажи я про всмятку — и не ошибся; о чём я вообще, нахрен, думал?

Что однажды она бросится ко мне в объятия, что ляжет в койку да переедет прямиком на обзорную вышку?

А может что ей будет не насрать, что вместе мы заживём долго и мать его счастливо?

Просто принцесса с пустой винтовкой и её съехавший в кювет принц; неонацист, тунеядец и самый ужасный муж (с приставкой бывший, по мнению Бузера) на свете, зато ну просто мать его сказочный романтик до гробовой доски — ну что тут скажешь, она точно будет моей!

Я что, во сне брожу? То есть о чём я, блядь, думаю?

Может, я и правда боюсь себе в этом признаться; может, я и правда боюсь жить дальше — без оглядок на прошлое.

Без Сары, моей Сары.

И это меня до чёртиков пугало: смириться — значит отпустить её, мою жену, мой мир, мою Королеву-мать-его-рока; это значит всё за зря. Отвращение к самому себе никогда не было таким сильным.

Что же, впору признать, что это самое проникновенное купание в моей жизни; честно, если мне когда-нибудь ещё захочется  покопаться в собственном дерьме и рассказать об этом вам, я обязательно приеду сюда ещё раз.

Если с хренью которая вокруг творится ещё можно как-то смириться, то это — Дикон-мудила-Джон, отморозивший собственные яйца в пытках острого самоанализа — это и впрямь выглядит как долбанное сумашествие.

Пор-Извинитос, подруга. Надеюсь ты простишь мне этот момент простой человеческой слабости. Простой и очередной; тупой и периодичной — сколько? Пару тысяч лишних мыслей в пробеге мозга уже набежало.

Ведь я тут вроде как хожу по самому краю, верно?

Отредактировано Wei Shen (2018-09-17 10:18:57)

+1

6

Из уст доносится нервный смешок. Совесть пытается направить меня поближе к бедолаге, потереться о его сырую задницу своей сырой задницей, когда я окажусь в воде, ведь вместе мы справимся быстрее: и железного коня спасём, и с места обоюдного фиаско свалим. Правда, призывы моего "рыцаря" о совместном водном приключении вообще ни капли не мотивируют на подвиг. Думаете, Кэсси Хак боится промокнуть (странно звучит) рядом с великорослым братишкой (ещё хлеще), которому хватает смелости сохранять оптимизм и раскидываться смехуёчками, подбадривающими меня проявить инициативу? Я вас умоляю.

Работа, определившая мой стиль жизни, не сделала меня сильнее.

Каждый новый заказ на слэшера добавлял в копилку страхов новый и куда более изощрённый, но не из разряда тех, общечеловеческих, решаемых силой собственной воли, походами к психологу или, на худой конец, стационарным лечением с интенсивным наблюдением в психиатрическом учреждении. Мои фобии не исчезнут после рекомендаций и выписанных лекарств от врачей-психотерапевтов. И в случае, если кто-то когда-то соберётся помочь мне решить эту невероятную и хреновую, точнее, не невероятную, но всё-таки оставшуюся хреновой, проблему, знайте: вы не поверите ни единому моему слову либо захотите сдохнуть раньше, чем по вашу душу явится, ну, например...

Чарльз Ли Рэй.

Дебильная игрушка, несущая смерть от тысячи порезов, отличается от своих коллег по цеху, нет, вы не угадали, не своим резиновым щичлом и размером с лепрекона (этих жадных ирландских "евреев-убийц" я тоже встречала), а деловым подходом к решению своих проблем. Я бы даже сказала — дипломатическим, если бы камнем преткновения не служила наша убийственная неприязнь друг к другу. Рыжая мразь не раз спасала мне жизнь, зная, что на своих коротеньких ножках в детских ботиночках далеко не уедет в поисках вуду-амулета — этакой бесполезной безделушки, которую нужно было свистнуть у другой двинутой тёлки-слэшера, поджаренной в пылающем от огня пляжном домике (не без помощи Кассандры Хак, к несчастью своему выпившей слишком много бухича на вечеринке «Девчонки шалят»). Сделка с Чаки стоила мне проткнутого ножом плеча и подрезанной икры ноги в, ты ни за что не угадаешь, ковбой-анархист, грёбаном болоте, где я чуть было не утопла взявшим меня врасплох слетевшим на всю катушку "Чикагским душителем".

Так в чём же мораль? Не играйте, девочки, с куклами?

Для начала скажу: хорошо всё, что хорошо кончается. До этого шкодливый ценитель магии вуду разыграл сценку из «Челюстей», подкрадываясь ко мне под водой. А теперь представьте это жуткое зрелище: уродливый пупс атакует меня и валит на дно. Но, пока Чаки развлекался с почти подохшей под хваткой его омерзительных кукольных ручонок мной, он был сожран местным жителем болот Флориды, крокодилом. Я сомневаюсь, что мой бывший подельник, тот ещё дилетант с одним лишь громким именем, переварился в чреве рептилии — только этим Ли Рэй снискал себе такую популярность среди мёртвых ублюдков, поправочка, среди мёртвых кукольных ублюдков: возвращается из мира утерянных игрушек целым и невредимым, шинкуя лишь своё личико грубыми кровоточащими шрамами, в отличие от всяких мишек Лотти. Догадываюсь о судьбе моего нежданного спасителя: "Киллер Крок" уже давно гниёт с распоротым пузом в каком-нибудь торфянике Эверглейдса.

Все, кто прямо или косвенно связан со мной, обречены на провал.

На мне нет бикини, а на тебе — леи, — неловкая заминка, где-то прошмыгнул сверчок Мулан. — Не смотри на меня так, я не про альдераанскую принцессу. Зато из леса сюда спешат ребята, которые и без обнажёнки по достоинству оценят наш богатый внутренний мир.

Получайте ныне — фантазия у меня жесть какая бурная, и отделаться от мысли, что какой-то рыжий мудак притаился в озере, рядом с увязшим байком, мёртвыми волками и, пока ещё живым, корячащимся бедолагой, я категорически отказываюсь лезть в воду. Девчонка, закалённая в замесах, выходящих за рамки адекватного понимания, коматозница, шарящаяся по Нефу, ломается перед не требующими лишних раздумий вариантами: эгоистично свалить, оставив незнакомца напару с его заскоками и толпой мертвецов или же реально помочь мужику, оставив свои "слэш-флешбеки" в сторонке.

Вот вам мост и два упёртых козла.

Пресекаю свою лунную походку, потому что один из ходоков-марафонцев, достигший озера первым, потянул свою дряхлую, облезлую клешню ко мне, зацепившись за рюкзак. Молниеносно реагирую на сей дерзкий выпад зомби, резко развернувшись и заехав мертвецу прикладом винтовки по голове, чтобы тот отшатнулся. Сейчас мне очень не хватало штык-ножа (секундная идея-фикс посетила мою головушку модернизировать SWD, когда всё уляжется). Добиваю замешкавшегося ходячего битой, которую вновь выуживаю из креплений вещмешка, предварительно бросив снайперку на траву. От мертвеца с хрустом отлетает голова, нанадёжно болтавшаяся на иссушенном теле. Мне сложно играть на два фронта: одновременно впустую держа на прицеле незнакомца, уже не верившего моему разводу "на дурака" с (не)заряженным оружием, и контролируя приближающуюся из чащобы орду. Отвлеклась. В этот самый момент парень мог выстрелить мне в спину, ведь при нём находился обрез с патронами, но не сделал этого (какой чудесный мальчик, спасибо).

Где же слепая отвага, Кэс?

К чёрту твои приколы, Чаки! Я залезаю в воду, — байкер навряд ли понял мои странные возгласы, но ему наверняка стало всё равно, когда я устроила бюджетный стриптиз:  Шельму положила рядом с SWD, сбросила с плеч рюкзак и сняла куртку, укомплектовав свой скромный скарб на земле. Футболку с логотипом трансформеров-автоботов  я подвязала в не очень надёжный узел на уровне чуть ниже груди; подворачивать джинсы даже пытаться не стала — всё равно до жопы воды прибудет, буквально.

Набираю в  лёгкие побольше воздуха, захожу в прохладную жидкость, моментально оказавшись в озере по пояс (я что, сука, настолько низкая?). По телу пробегают мурашки от холода, я произношу что-то вроде протяжного: "Ааа..." (в уме: "Скуби-дуби-дууу"), притаптывая на одном месте, стараясь быстрее привыкнуть к резко сменившейся температуре. После чего, максимально оперативно, насколько себе позволяю, добираюсь до горе-"рыбака" с его похеренной "золотой рыбкой".

Красавчик Джек, если твой «Титаник» утянет нас на дно во всех смыслах, по сюжету ты умираешь первым, а я отделаюсь простудой.

Как долго ты продержишься в моём обществе, приятель?

Каким-то мистическим образом утопший байк удаётся поднять на поверхность и поставить на колёса. Но моя подготовка промокнуть и, отчасти, испачкаться на минималках потерпела неудачу. Мы затратили около десяти минут. Этого времени было достаточно, чтобы первая волна мертвецов настигла берег озера. Бултыхающуюся в воде парочку ходячие, определённо заметили и последовали негласному кредо "вижу цель — не вижу препятствий": трупы синхронно плюхаются в озеро, чтобы подобраться ко мне и победителю в номинации "мои проблемы — твои проблемы". Который раз подряд приходится выбирать, какую позицию занять: один избавляется от зомби, расчищая путь, другой выкатывает несчастный мотоцикл. Без дележа выбираю первый путь, поставив мужика перед фактом. Причин моей напористости было две: первая — байк казался мне неподъёмным; вторая — я не оставлю здесь свои вещи, особенно Шельму.

[nick]Cassie Hack[/nick][status]casually cruel[/status][icon]http://funkyimg.com/i/2HR74.gif[/icon][sign]http://funkyimg.com/i/2HRrD.png http://funkyimg.com/i/2HRrC.png http://funkyimg.com/i/2HRrB.gif http://funkyimg.com/i/2HRrE.png http://funkyimg.com/i/2HRrF.png
                                                            ... it sure as hell won't feel good
[/sign][lz]<center><b>Кассандра Хак</b> <sup>21</sup><br>if i <a href="https://unirole.rusff.me/profile.php?id=996" class="link4"><b>your</b></a> salvation, welcome to hell.<center>[/lz][fan]hack ᛊ slash[/fan]

Отредактировано Faith Connors (2018-12-17 22:57:42)

+1

7

[nick]Deacon St. John[/nick][status]just+fuck+me[/status][icon]http://sg.uploads.ru/HICtq.gif[/icon][sign]http://sd.uploads.ru/B5YKV.png http://s3.uploads.ru/Ev9JI.png http://s5.uploads.ru/rT5mB.gif http://sh.uploads.ru/CrlTB.png http://s9.uploads.ru/g4zGJ.png
arms wide open, i stand a l o n e; i'm no hero, and i'm not made of stone.
right or wrong, i can hardly tell; i'm on the wrong side of HEAVEN,
and the righteous side of HELL

⚡  ⚡  ⚡
[/sign][lz]<center><b>Дикон Мудила-Джон</b> <sup>37</sup><br>who do you think <a href="https://unirole.rusff.me/profile.php?id=797" class="link4"><b><i>you</i></b></a><br><center> are, sassy-daddy-baby?[/lz][fan]DAYS GONE[/fan]
http://s8.uploads.ru/UjqKy.png http://s7.uploads.ru/s8N5w.png http://s9.uploads.ru/b5Omr.png
and it feels, and it feels like HEAVEN'S so far away

Если хочешь построить карьеру — считайся, амиго; считайся со своими возможностями, с чужим мнений, даже с пачкой бракованных суеверий: сколько их было до того, как мир втиснули в этот новый модно-загнивающий стул Роэ?

Мир вскрылся — и никаких забот для матушки-Америки.

Так всё и было: избито, скучно, неправильно для этого неудачника Диди, этого неплохого_полного придурка, этого законопослушного парня с третьей_мать_его_авеню. Сынок Берта, готовый на любую работу ради своего старика… попросите помыть вашу тачку? Подбросить жену? Припугнуть того козла с соседней улицы? Берите выше — с улыбкой долбаного камикадзе я шёл на убой, готовый лизать чужие ноги.

Готовый подтирать чужие задницы — звучит как паршивый слоган.

Меня тошнит от самого себя: от этого Дикона-выпрямись-сынок, от этого мудилы-принеси-подай, который снова и опять скажет спасибо. За что на этот раз? Девять человек и девять смертей, за которые я был в ответе — я поджёг, они загорелись. Проще не бывает.

Я был кем угодно, но не убийцей… только не я, только не придурковато-добрый парень Дикон. Только не дворняга-байкер, влюблённый в королеву-мать-его-рока. Только не Дикон-бомбист-недоучка… папочкин выблядок, который не хотел зла никому кроме самого себя.

Чувствуешь, малыш Диди? Чувствуешь, как наручники жмут запястья фантомной болью?

Неудивительно, что в этом новом мире всё кажется таким знакомым — я уже смотрел в лица монстров, я сидел за одним столом с омерзительной тварью — Кёртис любил рассказывать, как порезал юную воспитанницу католической школы. Как она пищала, как звала на помощь, пока он вырезал её внутренности — Аве Мария, я больше не мог это слушать.

Вскочив, я врезал ему с такой силой, что зубы Кертиса — а не его больное воображение — стали его главной проблемой. Таков был мой мир: моя жизнь, моя карьера, мой скошенный крест.

Колесо разрушительной Сансары — в бетонной камере, за теми толстыми железными решётками Дикон Сент-Джон наконец-то вернулся домой.

Именно эти воспоминания, эта жизнь превратили меня в неудачника.

К чёрту, пора что-то менять. Пора делать ноги, пора начать новую главу в своей классной-распрекрасной жизни. Пора забыть и отпустить — «меньше привязывайся к этой чёрной швали, сынок». 

Рвать когти никогда не поздно: бродяга однажды — бродяга навсегда.

И я бежал, бежал и смотрел на неё в момент человеческой слабости: на мой мир, мою жену, femme_fatal, эту знойную папочкину-дочку-Сару, с которой мы мечтали прожить своё долго-и-чертовски-счастливо. С которой мы мечтали однажды, может быть… «Ди, из сраных романтиков получаются лучшие отцы».

Пошли бы вы, — слышите? — пошли бы вы все: это гнусная брехня, что сила любви способна на всё. Вернуть к жизни, расколоть землю, спасти целую планету — раскажите это кому угодно, но не мне. Я больше не хочу слышать этого сказочного дерьма.

Я больше не могу… детка, прошу тебя, я больше не вынесу.

Мир охладел и послал меня дважды, когда тебя не стало.

Это всё было хренью собачьей — декорации, люди-монстры, люди-скоты, призраки былого величия — я давно видел каждого; я жил в местечке похуже этого, я был близок смерти задолго этих дней живых мертвецов. Меня не удивить, не испугать гнилыми трупами и так далее, и тому подобное — разве что, может, в миг человеческой слабости.

Дерьмовее уже быть не может — что я теряю?

Только свой верный байк, только эту запылившуюся, эту затянувшуюся, эту никому не нужную жизнь — отпустить будет несложно? Сорванные розы и молитвы не вернут тебя.

К чему я веду? Что несчастное грёбанное завтра уже настало, а грязные подошвы наследили хуже некуда?  Что сказочности больше в кислоте весёлых проказников, чем в детских книжках с картинками? Что эти куски гнилого дерьма сожрут нас прежде, чем развалятся на части — хреновый лего для этого хренового мира. Возможно, а возможно хер тебе, мистер-бродяга, мистер Дикон-Имел-Я-Всё-Это-В-Задницу.

Хватит тонуть в матрице собственной никчёмности; «это не те дроиды, которых вы ищете».

Обернись, Диди  — «руки вверх, проказник; руки вверх… на мне нет бикини».

Я слышал её, пусть и на секунду, пусть и неправда: обернувшись так резко, что хрустнула шея — жаль, что не с концами. Её лицо растаяло, губы ужесточились — девчонка была вылитой Саммер Элтис, той знойной кошечкой, на которую хочется вздрочнуть не только на пьяную голову. Эй, милая, тебе бы больше подошли высокие сапоги со шнуровкой и виниловая мини, — что б я сдох, но эта крошка где-то успела позабыть свой густой готесский макияж. Зато не забыла про шуточки — форменная ерунда, которой так не хватает в этом Пошёл-К-Чёрту-Мире.

Вот же дерьмо, я почувствовал, как задыхаюсь от смеха; расслабься, дурья башка, просто выдави пару смешков и прочисти горло на фоне толпы голодных бывших-соседей, пустяки. Видишь, приятель? Этот был из тех кретинов, которые сворачивают колёса, вот тот — прыщавым молочником с идиотским именем типо Билли или Бобби, а эта — ну вылетая мисс Пакман — такая же необъятная и щёлкающая своим ртом.

Я бы с ней разделался, как и полагается суровому-грёбанному-парню, но мои ноги угодили в чёртов медвежий капкан; меня будто затаскивало на дно — чтобы сказал старина Берт?

«Делай то, на что годишься, сынок»: бей того негритёнка, пока не вышибешь из него невежественный дух.

Морщусь — «хрен тебе, папаша» — сцепляю зубы до скрежета — «пошёл ты, старик» — тяну что есть сил — «я больше не твой Дик-простофиля». Я больше не твоя Великая-Белая-Исцеляющая-Надежда.

Больше ни одного мёртвого имени, набитого твоей рукой на моей груди.

Боб рычит, он рвётся в бой — ещё немного, дружище — пот стекает по лицу, ладони давно взмокли; ещё до этого поспешного мгновения.

«Руки вверх, проказник, на мне нет бикини».

— Да ладно, лапа, не спеши. Мы же тут на чертовом пикнике, и сейчас устроим настоящее барбекю с нашими новыми друзьями. Как думаешь, они предпочитают говядину или индейку? — я тихо рассмеялся себе под нос; ощущал я себя паршиво, выглядел примерно так же. Словом, почувствовал себя курицей, которая в силу природного идиотизма, выпила стакан газировки.

Чёрт, а ведь точно — «смотри людям всегда в глаза, сынок» — курица не способна отрыгивать.

Впервые почувствовав касание её руки, я сжался.

Это было странное, ненастоящее, словно насмехательское чувство — надо мной, над моим прошлым, над моей пропавшей без вести женой; чёрт бы всё побрал, я ощутил себя… живым.

Именно так, парень; живым — легко, как сорок миль на четвёртой передаче.

Так же легко, как потянуться — Боб рычит от нетерпения, от перенапряжения кричу и я: триста килограмм первосортного железного скакуна оказываются на влажном берегу; отдышаться мы не успеваем.

— Знаешь в чём твоя проблема, мисс Марвел? — я подхватываю и спешно пакую её скромные пожитки; ну дела, у такой девчонки и полупустая фляга; а мне казалось, что у тебя всё схвачено, babydoll, — Иногда проще рвать когти, чем заводить новых друзей.

Хватит, Диди, хватит ждать момента, когда ты уже ничего не сможешь сделать.

Рви, газуй до упора, живи в дороге — как тогда, когда живёшь сейчас — живи, не думая постоянно о том, что кто-то может спустить курок быстрее тебя. «Ты сраный, мать его, романтик»; Диди-сын-шлюхи-Джон, недоумок-дворняга, Дикон-Безумный-Бомбист-Недоучка, несчастный-расистский-растяпа.

Просто научись быть тем, кто ты есть.

Ублюдком с дробовиком, который разнесёт сразу пару гнилых тыкв одним выстрелом, проказником-придурком, крикнувшим и позволившим оседлать своего Боба Фэта; бывшим нео-нацистом, ударившим по газам, байкером по жизни,  взметнувшим столб из прибрежной грязи.

Это была неплохая прогулка и так себе поездочка; это, как мы с Бузером выражаемся, мир злобного дерьма. Я не стал останавливать ни на другой стороне реки, ни у бесконечной дороги — асфальт и гнилые ошмётки — я просто ехал, молча давил на газ, передачи менялись одна за другой: я чувствовал нарастающую ненависть к себе. Ненависть к этим проклятым землям, к этому порядку вещей; «пошло бы оно всё» срывается с языка почти так же легко как «всё будет в порядке»?

Куда бы я не бежал, я всегда останусь лишь тем плохим-белым-парнем.

— Так как ты говоришь тебя зовут, cutter-girl?

Дорога зовёт, лесополоса сменяется сельской местностью — пустые крошечные дома больше не заполнит живой смех — будущее впереди, там, за поворотом; я лениво поправляю бандану и чувствую солёный вкус на губах.

Слёзы или пот… ролли-холли, куда же мы теперь?

Отредактировано Wei Shen (2018-12-04 07:34:38)

+1

8

Делайла всегда говорила мне: "Подумай, прежде чем сделать". Впрочем, любая разумная мать завещала это своему неотёсанному чаду, а в свои детские года я была очень неуклюжим и слабым гадким утёнком, только своим видом дающим повод мелким сучкам из школы поиздеваться надо мной. "Подумай, прежде чем сделать" — слова из прошлого ездят по ушам, а я вспоминаю, как подставляла левую щёку, когда меня ударяли по правой. Утрирую, конечно, но до двенадцати лет я точно не искала драки и не кидалась оскорблениями. "Подумай, прежде чем сделать" — этот девиз относится к определённой ситуации в моей жизни, не похожий на ту, что приключилась со мной сейчас, но она, как некстати, уместна в свете моего неловкого положения: биту я бросила на берегу и осталась гол, как сокол, безоружная девочка-дурочка, собравшаяся отвлекать ходячих на себя. "Подумай, прежде чем сделать..."

Мама, мне тебя не хватает.

Мужик, у тебя есть что-нибудь острое и надёжное? — ох уж эти речевые описания, прошу прощения.

Смысла использовать обрез не было — оружие отсырело, и, пока вода стекает из канала ствола, хер вам, а не пострелять. К тому же, дробовику наверняка требуется перезарядка, а мне — время, которого не остаётся на подготовку. Байкер указал на свою ногу (хоть у кого-то из нас есть вещички про запас), и мне долго думать не пришлось, чтобы догадаться о засапожном ноже.

Не отвлекайся, ковбой, — мне пришлось податься к незнакомцу вплотную, присесть, лишая себя права на сухой "островок" на теле. Удерживая ногу парня, я нырнула под воду, чтобы обследовать его обувь на наличие того-самого спасительного ножа. Оружие я выудила и теперь была готова к тому, чтобы мало-мальски расчистить дорогу от (не)живых семенящих, плывущих трупов. "Подумай, прежде чем сделать..." Я забыла о своей безопасности, о Чаки, о намерениях бородача, когда очутилась в исключительной близости от последнего. Однако угрозы быть замоченной в озере не последовало.

Хорошее название для бульварного детектива.

Протыкаю ножом шесть черепов, дабы отсрочить неизбежность нападения ещё такого же отряда, перманентно увеличивающегося в количестве. Подбираться к берегу напрямую и валить мертвяков, накатывающих волнами, — не лучшая тактика. К тому же, теряется выносливость: работать руками становится невмоготу, ноги утяжеляет вода. На пол пути я начинаю двигаться вбок, свистнув мертвецам, чтобы те отвлеклись на меня. Ясен хрен, клюнет только часть из них, но к тому времени мой приятель уже успеет укатить байк на поверхность — из вязи "коня" мы вытащили, осталось всего ничего. На линии парня топтались считанные единицы ходячих, ко мне попёрла основная их масса, спровоцированная свистом и хлопками по воде.

Поплаваем, уроды? Ближе-ближе, ребятки, — плещусь, словно маленький ребёнок, ей богу.

Зомби спускаются, но, как только я вылезаю на берег, они тут же меняют направление, продолжая своё монотонное преследование. Только в воде их вялым тушам сделать какое-либо и без того медленное телодвижение удаётся в несколько раз сложнее, отчего ходьба мертвецов в озере замедляется, напоминая раскадровку в слоумо-эффекте. Я же бегом возвращаюсь к точке "высадки" в озеро, ощущая, как неприятно хлюпают ботинки, а по телу и одежде ручьём сбегает вода. Наспех я накидываю на себя свою сухую куртку. Нож вручаю обратно его владельцу.

Остальное довершит "ковбой".

С утверждением про "рвать когти" вряд ли можно было бы согласиться, так как лаки-бой упускает одну маленькую деталь: кто как не я гожусь сыну анархии в друзья, спасая его железного "утопленника". То же самое незнакомец мог сказать и обо мне, не бросив "парня" на дереве. А если не предаваться рассуждениям, то я не настолько глупа, чтобы не вкурить о каких "друзьях" идёт речь. Поверьте, лучше вырезать штаб «Спасителей» и угодить в их тыл, нежели позорно слиться от натиска толпы мертвецов, один из которых в самый неподходящий момент тяпнет тебя за пяточку.

Смерти — случайной, внезапной, глупой, бессмысленной (нужное подчеркнуть) — я тоже боюсь.

Максимально по-идиотски слышать это от человека, который за свою толком не состоявшуюся жизнь, практически не начавшуюся и не продолжившуюся сказочным "и жила она долго и счастливо", до сих пор балансирует на лезвии бритвы, рассекая ноги в кровь. Но я живее всех живых. Колотые, резаные, рваные и огнестрельные раны, спустя время обратившиеся в белёсые, затянутые, неровные, небрежные шрамы от следов грубой нитки, наспех зашитые на молодой коже, если и не украшают меня, то делают... сильнее? Тупо звучит. Скорее, мотивируют карабкаться подальше от мёртвого дерьма и забытья, чтобы избежать моей до безобразия привычно непривычной участи, за десять лет к которой я должна была выработать иммунитет.

Иногда мне кажется, что моё тело живёт отдельно от разума.

Поэтому я до сих пор стремаюсь оступиться на мелочи, ударить в грязь лицом (почти получилось). Разлагающиеся ходячие стали "светочем", с радостью принимающим в свои ряды всё новые лица. Я противлюсь влиянию толпы, пытающейся поглотить меня — что люди, что зомби — в этом они похожи. А я всего лишь аутсайдер, сторонящийся однообразного потока — даже в этом сгинувшем мире не такая как все (слишком много чести). Неплохо, сестричка, ты себе не изменяешь, ломаешь систему и, как обычно, привлекаешь внимание.

Уже не единственная. Один — ноль не в твою пользу, Кэс.

Я вновь избегаю явления, ранее мной упоминавшегося, которое в постапокалипсисе витает чаще обычного — смерти. Предчувствие, словно сомнамбула, говорит мне (с моим-то именем это не кажется абсурдом), что всё будет зашибись в ближайшие пару часов езды, только и всего. Я не привязываюсь к людям и месту — вечно в пути. Брошу и этого дамского угодника, который, не спрашивая разрешения, закинул мои вещи на отсыревший, местами покрытый грязью и тиной, мотоцикл. Напористый мужик, надо признать. И очень надеюсь, что его путь будет лежать не в сторону одного небезызвестного завода, о котором лучше не упоминать вообще. В противном случае, "рыцарь дня" сам расколется и пожалеет, что подцепил в лесу бемжеватого вида чикулю.

Правда, угрожать без постановки и цитирований я так и не научилась.

Если меня спросят, на каком градусе шкалы моего дерьмометра находится стрелочка, то я отвечу, что на нуле. Ситуация с хищниками и байком не была из ряда вон выходящей. Орда мертвяков — не "ноу-хау", сердце у меня колотилось лишь в волчьем гоне и то от перенапряжения, нежели от испуга. Страх, как таковой, ко мне подбирается, когда я ранена, когда под пытками держу себя в руках, чтобы не потерять сознание, когда, чего похуже, оказываюсь в коме, и медведь с косой уже машет мне своей плюшевой когтистой лапкой (даже не спрашивайте). Тем более, негостеприимное озеро, как и лес, остались позади, и моё знакомство с незнакомцем переходит на новый уровень, но не сейчас — по дорожной трассе мы едем молча.

Куда угодно, только не в Святилище, чувак.

За время поездки я не шелохнулась, крепко прижавшись к спине моего спутника и обхватив его талию руками. Поначалу было не слишком комфортно из-за промокшей до нитки одежды, но постепенно сырость более-менее выветрилась, а полусухая куртка немного согревала. Предполагаю, что могу простыть, но это меньшая из бед, какие только могли найтись в этой дешёвой пародии на ад. Усталость всё-таки накатила, отчего мне хочется вздремнуть, но я не изменяю себе и слежу за дорогой, потому что кто-то гонит на бешеной скорости. А ещё я проверяю маршрут: мы движемся всё дальше от Святилища, и это меня успокаивает. Лес вдоль дороги постепенно начинает редеть, мелькает всё больше открытых пространств с заброшенными фермами и одиночными домиками. Идиллические пейзажи тут и там пропитаны чернотой ходячих, которая успела мне осточертеть за это утро. Я всё-таки закрываю глаза, чтобы оградить себя хотя бы на минуточку от царящей безысходности... Представляю Делайлу, которая обнимает меня и говорит, что всегда будет рядом. Представляю Делайлу-слэшера, пытающуюся обнять меня и тут же зарезать ножом. Я вижу Нигана, искренне, по-отечески прижимающего меня к себе. Я вижу Нигана, раскроившего битой головы Гленна и Абрахама. Открываю глаза.

Мёртвые не покинут поля́.

Когда мы подъехали к небольшому городишке, названия которого на приветственном баннере у дороги я прочитать не успела, незнакомец поинтересовался моим именем, на что я без раздумий ответила первое пришедшее на ум: «Хелена Бертинелли». В людском мире мне отчего-то было по барабану: я не конспирировалась, сорила своими личными данными направо и налево, наводя шороху среди маньяков и воскресших маньяков, используя это как некий устрашающий фактор. Сейчас от одной лишь мысли, что в этих краях каждый фонарный столб знаком с Ниганом и его нынешней проблемой с дочуркой, я не хочу, чтобы на меня при удобном случае указывали местному царю горы. Не знаю, как долго я буду играть с моим попутчиком в "обмани меня", но, когда мы расстанемся, я сообщу ему свой "позывной". Даже если эта информация станет для него полезна, меня уже не будет рядом.

Не иначе как мало Кассандр дожило до этого дня (нет).

Сейчас я думаю о том, что было бы неплохо припарковаться в "городе-призраке", чем-нибудь затариться в дорожку. И, раз уж разговор начался с фальшивого знакомства, то он был продолжен предложением "Хелены Бертинелли" заняться мародёрством. Я не ела два, если не больше, дня, одежда ещё до конца не просохла, магазин SWD пуст, бита зачморилась от крови... Ещё немного, и самый несчастный человек на Земле заноет.

Видишь баррикады поперёк дороги? Похоже, город некоторое время оборонялся. Сомневаюсь, что внутри много ходячих, только если людей скопом не перестреляли какие-нибудь ублюдки. Разделяться не будем, но вдруг у тебя есть более важные дела, поэтому... — не договорив, я пожимаю плечами, забираю с байка все свои пожитки и лезу на баррикаду из покрышек, фанер, досок и прочего хлама, потому что разлом в ней отсутствовал. А взрослый мальчик сам решит, как ему поступить, лишь бы не воткнул нож в спину за мои девчачьи распоряжения.

Лучше бы я представилась ему как Трабл.

И почему я спешу? Пытаюсь что-то доказать? На самом деле, это не мой стиль, но в обществе симпатичного мужика я изменяю своим принципам. Хочу показать, на что способна с виду хрупкая тян, сколько во мне гонора и храбрости. Нет, серьёзно, мой попутчик хорош собой — от персонажей в фильмах, подобных ему, обычно текут девочки моего возраста и чуть помладше. Я стараюсь не задерживать взгляд больше трёх секунд на лице бородача, успешно делая вид, что абсолютно не заинтересована в его натуре. Немного смущаюсь, когда всё-таки уличаю возможность украдкой взглянуть на милашку. По парню видно, что он старше меня. Такие экспонаты не остаются одни даже в конец света. Но мы с ним разбежимся, а мои фантазии вмиг улетучатся.

Жизнь научила меня не сближаться с людьми (с мужчинами особенно, будь то очередной бойфренд или объявившийся папаша).

Перебравшись по ту сторону изгороди, я спускаюсь с навала и следую по тихой заброшенной улице, обращая внимание на вывески домов. Наудачу здесь расположился торговый квартал, если таковым его можно назвать, потому что одним из первых попалась бакалея, двери которой были оккупированы изнутри, а следов взлома не обнаружилось, кроме побитого местами оконного стекла. Следом шли книжная лавка и какой-то рыболовный магазин, из которого доносились приглушённые звуки мычания мертвецов. Чего-то похожего на бутики со шмотками я не увидела. Значит, следует переметнуться на другую сторону улицы. Относительное везение преследует меня, и я благодарю случай, что не приходится истреблять ходячих. Но всё это было... странно. Возможно, городок до сих пор обитаем, и кто-то прямо сейчас наблюдает за мной, целясь стволом винтовки аккурат в мою башку, ибо нехрен проникать на чужую территорию, однако...

В Маунт-Джексоне правит пустота.

Название города узнаю с афиши, приклеенной к кирпичной стене здания: «Гастрольный тур по северо-западным Штатам: <...> «Спасения нет». ПОЛУНОЧНЫЕ ВСАДНИКИ. Впервые в Маунт-Джексон» (клёвые, кстати, были (есть?) ребята; я люблю их песни). Дойдя до первого поворота, подмечаю супермаркет, двери которого открыты нарасхлебень. Можно с уверенностью заявить, что из магазина вынесли всё полезное для выживания добро, в первую очередь жратву. Действительно, когда за осмотр разграбленного помещения взялась я, то обнаружила лишь битую электронику и бытовую технику, оставшуюся нетронутой парфюмерию, канцтовары и прочую дребедень, на которою невысок спрос в мире, переполненном зомби. Но, слава богам, в маркете был небольшой отдел с одеждой.

Модники на этом веку точно перевелись, кроме Кассандры Хак.

Хватаю с вешалок и полок первые попавшиеся футболки, худи и свитшоты; джинсы, шорты и юбки, какие только смогу унести. Не смотрю на размер, потому что ярлыки врут — хочу видеть одежду на себе, если мне выпадает безвозмездный шанс взять всё, что угодно, и никто мне слова не скажет, что я перебарщиваю с выбором (и сорю деньгами, хах). К тому же, я всё ещё промокшая, и мини-шопинг мне устроить не помешает. Набрав приличную охапку шмоток, скрываюсь в одной из примерочных, в полутьме напяливая на себя предметы нового гардероба. В такие моменты во мне просыпается какой-то грёбаный фанатик, начинающий вслух кидать реплики: "это мало", "хрень собачья", "рисунок не нравится", "на задницу не налезает", "бёдра широкие", "цвет не тот" и всё в таком духе. Когда-нибудь моя бабская зависимость, граничащая с безумием, дорого обойдётся. Надеюсь, мой знакомый не вскроется, ожидая меня, если он всё ещё здесь.

[nick]Cassie Hack[/nick][status]casually cruel[/status][icon]http://funkyimg.com/i/2HR74.gif[/icon][sign]http://funkyimg.com/i/2HRrD.png http://funkyimg.com/i/2HRrC.png http://funkyimg.com/i/2HRrB.gif http://funkyimg.com/i/2HRrE.png http://funkyimg.com/i/2HRrF.png
                                                            ... it sure as hell won't feel good
[/sign][lz]<center><b>Кассандра Хак</b> <sup>21</sup><br>if i <a href="https://unirole.rusff.me/profile.php?id=996" class="link4"><b>your</b></a> salvation, welcome to hell.<center>[/lz][fan]hack ᛊ slash[/fan]

Отредактировано Faith Connors (2019-05-11 00:26:31)

+1

9

[nick]Deacon St. John[/nick][status]faith with no contrition[/status][icon]http://s8.uploads.ru/feJKj.gif[/icon][sign]http://sd.uploads.ru/B5YKV.png http://s3.uploads.ru/Ev9JI.png http://s5.uploads.ru/rT5mB.gif http://sh.uploads.ru/CrlTB.png http://s9.uploads.ru/g4zGJ.png
arms wide open, i stand a l o n e; i'm no hero, and i'm not made of stone.
right or wrong, i can hardly tell; i'm on the wrong side of HEAVEN,
and the righteous side of HELL

⚡  ⚡  ⚡
[/sign][lz]<center><b>Дикон Мудила-Джон</b> <sup>37</sup><br>who do you think <a href="https://unirole.rusff.me/profile.php?id=797" class="link4"><b><i>you</i></b></a><br><center> are, sassy-daddy-baby?[/lz][fan]DAYS GONE[/fan]
http://sg.uploads.ru/JVNQb.png http://s9.uploads.ru/muxEB.png http://s5.uploads.ru/LzY3T.png
save my breath, there's no TODAY if there's no tomorrow

Иногда, я всё ещё вижу тот чёртов мир.

Посреди отборного дерьма его американского величества, посреди неправильных поступков и  их разрушительных последствий — сломанные души, разрушенные города посреди… да какая теперь к чёрту разница?

Победы и знаки отличия не стоят ничего на груди мертвеца — лица, склеенные из улыбок и огорчений, перекошенные от боли, снедаемые завистью, заливающиеся поганым закадровым смехом или застрявшие в кататонии ужаса — всё это иллюзии жизни, поимевшей нас всех.

Тот негритёнок цеплялся в моё плечо, пока я пытался размозжить его голову о старую кирпичную кладку — один неправильный взгляд на одного правильного человека — «кто-то должен подчищать грязь с улиц, сынок». Кто-то должен быть тем тупым мудилой, на котором так просто ездить — Дикон_принеси_подай_мне_кровавый_бифштекс_из_этого_парня — так было в расистском вчера.

Так есть и в гнилом сегодня — мир эффектно вышиб себе мозги, влетел в столб на полном ходу, подсветил неоновыми вывесками дорогу к концу света, а правила игры всё те же.

Призрачное наплевательство на те воспоминания — на те дни, когда я был по-настоящему счастлив — когда ты небрежно перевязывала волосы резинкой и спускалась по ступеням из своего навороченного офиса в мой приземлённый мир — когда я ждал тебя у входа и не мог сдержать придурковатой улыбки студента-подростка.

Ты была моим единственным маяком в мире, где плохие парни бьют слабых парней так, что кровь идёт носом. Где хорошие-тупые ребята берутся за любую грязную работёнку: делают бакс-другой ради простых человеческих потребностей, ради своего места в этой надменной жизни. Где в перерыве на обед чьи-то тяжёлые ботинки пытаются пропихнуть сломанное на поворотах жизни тело прямиком в печку.

Разницы немного —  теперь уроды в тех же тяжёлых ботинках пытаются вырвать из тебя лакомый кусочек. Они думают, что вновь смогут почувствовать себя живыми, а мы верим, что однажды всё это несмешное дерьмо закончится — вот так просто, как по щелчку пальцев.

Какая же это всё херня собачья — надежды на лучшее завтра после ночи живых мертвецов.

На мир, где обворовать, убить, сожрать с потрохами не вознесёт чьё-то эго — выше небес, до которых нам не достать — всё повторяется, хотим мы этого или нет.

В высшей лиге тухляков желчь так и копится.

Боб срывается на голодный рёв — надломленный разум, ветер, бьющий во влажное лицо — я слишком быстро меняю передачи, слишком сильно, до скрежета сцепляю зубы, сжимаю руль до боли, до побеления костяшек; ненависть сжигает меня изнутри.

Я ведь почти сделал это, детка — прижать тот грёбанный ствол оказалось легче, чем забыть твоё осуждающее лицо — я ведь почти закрыл дело этого ублюдка с большой дороги.

Дикон-поцелуй-меня-в-задницу-Джон почти сбежал из клетки «начни всё сначала».

Я прекрасно понимаю, как это звучит; валяйте, называйте меня слабаком или сломавшимся сукиным сыном, придурком «я бегу от проблем, потому что кишка тонка»; козлом, жалеющим себя в момент откровенного соплежуйства — джекпот по всем пунктам, благодарю покорно.

Я почти закончил эту грязную историю с несчастливым концом — Диди, хватит тешить себя надеждами, что принцесса ждём тебя в другом замке.

Её нет, как нет и задранных кем-то покрупнее Дворняг, как не стало Берта — и даже твоего тупорылого папаши.

Гниющие воспоминания — хрупкие моменты иллюзий, которые с каждым днём становятся всё бесцветнее; сколько ни старайся их удержать — они извратятся, они исчезнут, они разрушатся в этом пепелище на счастливое вчера.

На светлый мир, где я дарил ей полевые цветы, где улыбался так, как не улыбался никому: на нашем озере, в те счастливые дни, когда мне было не наплевать.

Когда я мог быть самим собой, просто неплохим парнем на байке, уставшим делать деньги на чьей-то сожжённой жизни.

[indent]«Ты сплёвываешь или сглатываешь, сынок?»

Боба повело — я почувствовал, как руль скользит в моих влажных от прибрежного ила ладонях — в конце концов я был всего лишь человеком: простым здравомыслящим придурком с тёмным прошлым.  Одним из тех, кто ещё верит в будущее, пославшее нас всех: я был живым и с этим всё ещё приходилось считаться.

Вряд ли я дотяну до конца: «эй, чувак, тебе бы не помешала бутылка холодненького пива».

Я устало провожу пальцами по лицу, сбавляя привычную скорость: «привет-меня-зовут-охотница» не спешит прильнуть к моей влажной спине. Не спешит и назвать своё настоящее имя: «да ладно тебе, парень, это была всего лишь шутка» — я усмехаюсь и едва чувствую свои руки — возможно, нам всем стоит немного передохнуть.

Окунуться с головой в историю не чище других: очередной день в поисках очередного бесполезного хлама на все случаи жизни — в этом мне позавидовал бы сам старина Пинкертон.

Привет, Маунт-Джексон, встречай орегонского ублюдка.

Остановка у въезда — заброшенные баррикады и куски чьей-то гнилой плоти — запашок под стать картине; я переношу весь вес тела на ноги и вглядываюсь в черты главной улицы — тот же мир, те же дерьмовые правила.

Покойник, покойник и снова покойник при любом раскладе: хорошенькая крошка-питчер превратилась в дикую сумасбродку со страниц комиксов.

Я прячу руки в карманы грязной толстовки — наколки и воспоминания, на которые мне не хочется смотреть — я провожаю её округлые бёдра потерянным взглядом; в мешковатой одежде она была вылитой героиней малобюджетных фильмов ужасов. Той знойной кошечкой, которой ещё предстоит заключить свой первый контракт — она была жива в этом мире щелкающих челюстей, а это чего-то да стоило.

Она была не слабачкой, не была глупой сучкой с пустой винтовкой наперевес — если порядком пожить в самом дерьме начинаешь называть вещи своими именами.

Потерявшей свою бэт-семью, сменившая плащ на мокрую толстовку — мучительно спокойный голос Берта так и вертелся в раскалывающейся голове.

[indent]«Никогда не связывайся с женщинами, чьи проблемы больше твоих, сынок».

Ну же, приятель, отправляйся и мило поболтай со всеми мёртвыми фриками, которые только и ждут вас на сегодняшний ужин; давай же, мистер Пиротехника-в-одном-кармане, давай, покажи как разбивал морду тому негритёнку с соседней улицы.

Представься в своём истинном свете.

Соображая со скоростью рептилии после холодной ночи, я поднялся и гортанно кашлянул в кулак — «чем быстрее ты это сделаешь, Диди, тем скорее перестанешь пялиться на аккуратную несовершеннолетнюю попку».

— Напомни, а роман с Грейсоном ещё в силе? — я привычно подтаскиваю Боба к кустам и прячу прямо у выезда в город; просто очередная нелепая попытка осторожности в этом нелепом мире; малышка которая любит держать свои секреты при себе карабкается вверх, пока я вожусь в седельных сумках: — Эй, охотница из ущелья самоубийц!

Она оборачивается словно делая одолжение мне и всему гниющему миру.

— Дикон-Единственный-заряженный-ствол-Джон. Думаю, тебе он сейчас не помешает, леди-правосудие. — предохранитель щёлкает в руках, я заправляю за пояс мокрую рубашку вместе с прохладным дулом; хлюпая тяжёлыми ботинками, забираюсь следом и черчу задницей по строительной крошке — и никаких признаков разлагающихся сукиных сынов.

Ну здравствуй чёртов пригород, вот он я, Дикон Сент-Джон, просто парень с фоткой улыбающейся жены в левом кармане, просто парень, простофиля Диди, которого не ждёт счастливое завтра.

Только не меня, только не в мире без неё — я был готов на всё, даже на это безвыигрышное дело.

Хватило и беглого взгляда, чтобы понять — ловить в этом городе-призраке нечего: окна разбиты, приоткрытые двери уныло скрипят — странно, что не нараспашку; почему я просто не смог ей отказать? Послать к чёрту, поехать своей дорогой: этому козлу с надменной улыбочкой определённо бы понравилось — «ини, мини, майни, мо, ухвати за пятку ниггера, бей по почкам, если крикнет — пристрели его» — чёрта-с два, да он бы был в полном восторге!

И поверьте, я хотел отказаться; хотел сказать всему «прощай и не кашляй» так давно, с каждым долбанным вздохом, хотел так сильно, что почти нажал на курок — стоило только поднять этот чёртов ствол к своему виску.

Этому зачуханному городишке плевать на всех нас.

Звук тяжёлых сапогов — камни и стеклянная крошка под нашими ногами скрипят в унисон ветру — старые флюгеры, дверные колокольчики приветствуют нас; останавливаясь после пары шагов, я долго всматриваюсь в старую афишу — выцветшие краски, оторванные края, почти неразличимые буквы.

Спасения действительно нет — только пучина беспросветного дерьма.

Только отблески прошлой жизни — её лицо, улыбающееся мне на соседней улице, её руки, пахнущие лавандой и мятными сигаретами — прогоняя безумное наваждение, мои холодные пальцы нелепо трут окровавленную переносицу.

Боже, детка, я схожу с ума.

Я словно брожу в собственном кошмаре без сил, без шанса на пробуждение — «я буду первой», — сказала ты.

«Я никогда не оставлю тебя» — мертвецы не исчезли, время не сдвинулось — мой взгляд блуждал в череде пустых витрин. Скрип сапогов самостоятельной девочки исчез где-то в отдалении; похлопав себя по карманам, я нащупал старый снимок, но не нашёл в себе сил взглянуть на него.

Не сейчас, быть может — уже никогда — голова гудела, как церковный колокол.

Мечтая о последнем косячке, я развернулся и направился прочь; ну же, подруга, на встречу чёртовым приключениям?

Да здравствует свобода грёбанного слова.

Принцип первого выстрела — полки в супермаркете перекошены, сломаны, брошены в суматошном беспорядке — стеллажи повалены под собственным весом; правосудие и порядок всё-таки прекрасные понятия о которых больше никто не вспомнит. Не в этом мире, не в этом догнивающем месте: осматривая старые кровавые отпечатки, я перешагиваю через сваленные корзины для продуктов — старую банку гороха смяло под упавшим холодильником.

Стойко пахнет тухлятиной — моя новая подружка скрывается в соседнем отделе прежде, чем я успеваю хоть что-то сказать — пожав плечами, я рассматриваю разбросанные мелочи.

Безымянные захоронения, следы голодного вандализма — попытки выжить на останках своего мира.

Пачку презервативов я кручу в руках с насмешкой — не самые разборчивые наверняка уже научились варить суп из гандонов — идиотские брелки, покрытые пылью бесполезные плюшевые игрушки, пару пачек отсыревших спичек — да, навар ни к чёрту.

Вздохнув так, что воздух дошёл до карманов брюк, я лениво заглянул под окровавленный прилавок — вздутая банка консервированных персиков; джекпот и липкое от сиропа напоминание о сладкой жизни, которое я вскрыл не отходя от кассы.

Вкус, который я почти забыл — половинки плодов скользят между пальцев, я чертыхаюсь, выронив один по пути в рот — нелепо утирая рот рукавом толстовки, чувствуя себя самым потерянным человеком на свете.

Мальчишкой, кто найдёт световой меч — «...и помни, что тёмная сторона силы всегда будет с тобой».

В отделе игрушек их полно — больше лишь идиотских маечек в горошек; детские улыбки, счастливые глаза  с реклам смотрят на осунувшееся Пошли-бы-вы-Все Величество.

— Ну ты бы хоть повертелась, подруга, раз затащила меня сюда. — говоря с набитым ртом, я прохожу мимо старой кабинки — хлипкая пластиковая дверь держалась на одной петле: — Наш ужин при свечах придётся перенести. Спички отсырели.

Я хотел бросить ей: «давай уже уберёмся отсюда, давай свалим туда, где гнилые зубы не будут стучать прямо за моим затылком» — я думал, как доступно объяснить этой крошке Баррикады-не-предел, этой малышке Показ-мод-среди-мертвецов, что безрассудная храбрость однажды поворачивается к тебе задницей. Я думал и жевал размокшие персики, облизывая липкие пальцы; ничего толкового из этого, словом, не вышло.

На большее кроме — «персики будешь?» — меня не хватило.

И поверьте мне наслово, я бы с удовольствием выслушал её мнение, будь у нас хоть один шанс не оказаться в западне.

Дело тут вот в чём — я облажался, довольны? Облажался так, что почувствовал себя тупым студентом, впервые увидевшим обнажённую грудь своей подружки, ощутил себя тупым ягнёнком, ведущего свою задницу по дороге из лепестков прямо в чан с кипятком; излишняя паранойя окружавшего дерьма в компании симпатичной лапы с порно обложки послала меня к чёрту.

И, чёрт побери, как же вовремя — едва успев пристроить банку с персиками за ближайшим стеллажом, я ворвался в её кабинку и захлопнул за собой хлипкую дверь.

Голоса — неразборчивые, недовольные, безумные — раздались прямо у входа, пока я бездумно вжимал своим телом крошку готти-Сью. Она дёрнулась — липкий палец я приложил к губам, чувствуя её сбившееся дыхание на моей шее — это был миг трагической и трогательной истории двух будущих покойников.

Нет нужды пыжиться, Диди — твоё очарование не сработает как страховочный трос.

Не выгорит и на том свете: вжимая в стенку, закрывая охотнице-без-бикини рот ладонью, я вдумчиво наклонился к её уху — чужие голоса наполнились эхом помещения.

— Успокойся, ладно? — не знаю, услышали ли боги мои причитания, или я достучался до самого Счастливого-хода-вещей, но чтобы-это-не-было в моих глазах подсказало ей; дело вовсе не в моём спонтанном желании стянуть с неё трусики: — Вот так, Белоснежка, а теперь послушай меня и постарайся не лезть на рожон. — бросив напряжённый взгляд через плечо, я продолжил как можно тише, пока голоса певуче тянули что-то вроде: «шрамы как напоминания за наши грехи».

— Сейчас мы сыграем с тобой в самой классной, изумительной, легендарной и понимающей друг друга с полуслова команде. — мой пристальный и тяжёлый взгляд то и дело косился в сторону чуть приоткрытой двери; вот они, плоды проклятого шопинга — дерьмо в чистом виде: —  В той самой команде, где дамочка говорит парню, застрявшему на дереве, сваливать, и он, лапа, сваливает, а не бросается с битой на чей-то чёрный желудок.

[indent]«Правила и послушание, сынок; никогда не забывай эти понятия».

— Сейчас ты осторожно вытащишь мой глок, а я осторожно возьму дробовик и, насчёт три, — выбегу из нашего маленького романтического гнёздышка. — эта кошечка смотрела на меня так пристально, так призывно, что всё во мне кричало: «пора валить, Диди, пора валить отсюда, сейчас же»: — Я отвлеку их внимание и постараюсь увести наших новых лучших друзей подальше.

[indent]«Рисковать жизнью — это не твоё, сынок»; отвали, Берт, конец связи.

— А теперь внимание, волшебное-очарование: выходи только когда всё стихнет, и, если повезёт — совсем скоро мы встретимся у моего байка. А если нет… — я пошарил в кармане и выцепил одинокий ключ; фотография Сары обожгла пальцы. — Запасной, в седельных сумках найдёшь карты с пометками и ещё много чего интересного. — я потянулся за дробовиком и тяжело вздохнул; отправляйся, мистер Снеси-их-безумные-бошки, отправляйся и убеги, по меньшей мере, от пятерых мудил посреди города-призрака; свали подальше, беги как не в себе — вали к чёрту так, как не смог в тот день, когда на твоих запястьях щёлкнули наручники; когда взбудораженные копы сменились убийцами и фанатиками — такими же выжившими, которые нашли твою проклятую банку.

— И вот ещё что, милая… — я посмотрел на неё с едва проявившейся улыбкой; устало и обнадёживающе: «виновен по всем чёртовым пунктам»: —... если найдёшь Бузера, передай что мне жаль, что я стащил его дробовик.

Я никогда не был в силе поверить в настоящую смерть — до того момента, когда не стало её.

Детка, прости что подвёл тебя.

Сегодня к завтраку на тост с корицей намазали сумасшествие — «три» прозвучало для нас тихим шёпотом и оглушительным выстрелом; я пальнул, ориентируюсь на звук — наши новые приятели, эти «Жнецы-душегубы», эти «Мясники с соседнего двора» метнулись в укрытие: метнулся и я, привлекая их внимание — «ну давайте, подделки из опарышей» — в нос ударил запах керосина и старой крови.

Эти обнажённые козлы были вымазаны в ней; покрыты шрамами и надписями о «казнях египетских» — дымящееся безумие походило на последние крысиные бега в моей жизни.

И я побежал, побежал к запасному выходу, крича им всё что думаю — да разразит меня орбитальная станция, я бежал как полный придурок, зазывающий гостей к себе на обед; дважды споткнувшийся у самого выхода, дважды возненавидевший себя — задняя дверь оказалась закрыта.

На меня накатил смех — на все сто процентов, без шуток, я был готов разразиться самым нелепым смехом в своей жизни перед вероятной-возможной-неумолимо_приближающейся смертью: разбежавшись, я попробовал вынести дверь плечом и — ладно, бинго-бонго, чёрт побери — я рухнул вместе с дверью прямо под вывеской «парковка только для служебного персонала».

Трое мертвецов, оторвавшихся от распотрошённой собаки , пятеро преследователей с газовыми горелками и разводными ключами— да, Диди, вот это популярность.

Ладно-ладно, не время для тупых шуточек.

Кое-как поднявшись на ноги, я метнулся влево — я бежал в мокрой одежде, которая тянула меня вниз, я бежал, когда пожарный топор просвистел прямо рядом с моей головой, я снова бежал, когда супермаркет остался далеко.

«Ну вот и всё, Диди; улица Сезам имеет привычку заканчиваться».

Спрятавшись за углом в бесполезной попытке отдышаться я сцепил зубы: последний патрон и его отсыревшие напарники в кармане брюк — сжав ладонь в кулак, я в очередной раз подивился собственной глупости.

Впереди только смерть, идиотская и безымянная.

Герой с плохо сведённой татуировкой прямо посреди груди, мститель с кастетом, помнящий вкус крови тёмных лиц — слава ублюдку и решение одной залежавшейся проблемы.

Подняв голову к небу, я улыбнулся — «я всегда буду любить тебя».

Ты не оставила мне путей к спасению: аплодисменты Бузера, деревянная крыша над нашими головами.

Деревянная, как и крышка гроба — увидимся на небесах, верно?

Совсем скоро, детка: например, сегодня.

Отредактировано Wei Shen (2019-02-16 22:14:45)

+1

10

Знаете, в чём моя проблема? Врываться в вашу жизнь в самый неподходящий момент. Будь вы жирным голым задротом, с аппетитом уплетающим попкорн на диване перед телевизором, ублажающей себя в постели гендерной парочкой или карликами, устроившими бдсм-сходку ранним утром. Непохожие друг на друга истории из разных номеров одного отеля, одного эпизода расследования во Флориде, где все вышеперечисленные недоразумения моих поисков не значили ровным счётом ничего, пока я искала очередного слэшера, и игра в "угадайку" сработала только на четвёртую попытку (я точно уверена, что после лилипутов театр абсурда мне не показывали).

Почему я это вспоминаю?

Злая ирония, "приживалка" поставленного на колени мира, при каждом удобном случае кажет свой образ, лишь бы увести в сравнение то, что было, с тем, что есть теперь. Не знаю, насколько сейчас применимо значение злобы, ведь всё складывается намного лучше, пускай и непредсказуемо, в какой-то части, быть может, преждевременно, но Дикон в примерочную заглянул точно не за тем, чтобы оценить мой выбор одежды. "Заглянул" — слабо сказано. Влетел, прижимая меня к стене, когда я собиралась натянуть на себя очередную футболку. На мгновение мне показалось, что, ни с того ни с сего, он захотел меня убить, пользуясь моим девчачьим безрассудством.

Возвращаясь к нашим баранам...

В мире до заражения хватало ублюдков-маньяков. Я статистику не вела, но, навскидку, большая часть из моей оравы повседневных клиентов приходилась на повёрнутых религиозных фанатиков. Один из таких содержал секту «Муки Ада», лютый гомофоб и расист, называл себя Отец Гнев или Гнев Господень. Увы, на прямой контакт с пвсевдосвященником мне пойти не удалось, потому что он был несколько лет как мёртв, точнее, обратился в слэшера, управляемый ещё одной двинутой на религии бабой (которой я, к слову, подпалила раздутое эго и не только). В общем, тело Отца Гнева было найдено в ванной комнате одного из номеров — моей четвёртой попытки бесцеремонного проникновения в чужое жилище. "Найдено", хах... Скорее, это походило на случайное обнаружение, чуть не повлёкшее за собой активацию сценического образа королевы крика Кэсси Хак. Да, тогда я реально испугалась, чуть не разинув рот, чтобы заорать, потому что труп слэшера стоял за моей спиной на ногах, наблюдая за мной, бурча под нос сохранившиеся в его извилинах мозга формулировки, которыми он пичкал свою паству. Маньяк не мог пошевелиться, потому что находился под контролем той самой бабы, которая успела насолить не только мне, но и Чаки.

Меня бесит это говорить, но "прятки" в примерочной щедро одарили меня неприятным чувством дежавю.

Настолько неприятным, что даже прокажённые охотники, выследившие меня и Дика, оказались помешанными на тематике конца света и своей напускной духовности. Я бы не услышала их появления, не будь реакция моего спутника такой незамедлительной. Принимаю как должное внезапное "нападение" байкера, рефлексирую несколько секунд, пока "Грейсон" не начинает меня успокаивать и излагать план очередного побега. Присутствие врагов (иначе их не назовёшь) теперь я засекаю самостоятельно, с пониманием отнесясь к предосторожности Дикона. Честно говоря, эта бредовая ситуация, в которую втянула себя и напарника я, за несколько лет эпидемии оказалась лучшим моментом близости с человеком, не желающим мне зла.

Сантименты перед ликом потенциальной смерти? Миленько.

Я бы вняла твоим словам, Дикон Сент-Джон, но идея по отвлечению внимания просто отвратительна, ибо ты вновь решил сыграть в героя. Слушаю мужчину внимательно, а язык хочет бросить: «Не смей, останься, разберёмся с ними вместе». Но я не могу, потому что бородач, представившийся именем Найтвинга из комиксов (хотя я сомневаюсь, что он вообще остроумил в момент нашего недознакомства) настойчиво и безапелляционно всем своим видом внушал действовать по его указке. Времени на споры не остаётся — облава вот-вот произойдёт, задержись мы в этой тесной кандейке подольше.

Дикон вновь придерживается плана, уводя безумцев от меня.

Самоотверженность или желание быстрее самоубиться? Вот так просто вручил мне свой пистолет, отдал ключ от байка, служившего Дикону верой и правдой на протяжении долгого времени, в какой-то степени стирая грань между обычным средством передвижения и надёжным помощником. Однако именно сейчас этого храбреца мало волновала судьба своего железного друга, и Дик творит херню ради меня. С одной стороны, это тешит моё самолюбие, с другой — я не настолько эгоистична, чтобы прикинуться робкой овечкой и с удручающе отчаянным видом рассказать какому-то Бузеру, когда его найду, последние слова мужчины, спасшего мою жизнь.

Спешу сообщить, мамин анархист, что твоя тактика накроется медным тазом.

И дело даже не в том, что я против такого расклада. Дикон просчитался, полагая, что присутствующие в магазине психи все как один ринутся вслед за ним. Напарник увёл лишь часть из них, остальная появилась позднее — за своими несколько сектантов не последовали, а я не спешу вылезти из примерочной, думая над своим планом по устранению прокажённых фанатиков. Проблема состояла в том, что я не знаю, сколько безумцев орудует в зале магазина. Выйди и проверь — вот и все аргументы. После ухода Дика я несколько секунд стояла, как вкопанная, пока не вспомнила, что из верхней части одежды на мне только бюстгалтер.

Вот и весь твой выбор, Кассандра?

Медленно, аккуратно, стараясь не шебуршать одеждой, я цепляю лежавший сверху худи синего цвета, оказавшийся мне на размер больше (спасибо, что не меньше) с изображением первобытного Спанч Боба, как некстати описывающего моего нынешнее состояние. Кто проживает на дно океана? Кэсси Хак, полагаю. Со штанами, я, благо, разобралась до ошеломляющего проникновения в примерочную. Накидываю и куртку — мне стало комфортно и тепло, я вооружена, и можно ринуться в бой... Так, стоп. Бита, которую я везде таскала с собой, оставлена снаружи, у одного из ближайших к кабинкам стеллажей. Вот так, по-предательски, без присмотра. И было ведь о чём жалеть: особенно любопытный фанатик добрался до неприкосновенного оружия, позарился на чужое, словно болванчик с заезженной пластинкой повторяя: «Гвозди, гвозди, гвозди. Длани Иисуса пробиты гвоздями, запятнаны кровью. Мерзость. Грех».

Только попробуй разломать мою биту, дерьма кусок.

Рассчитываю возможность расправы с подлецами, решившими обшарить магазин. Сектанты не были глупы и знали, за чем шли сюда, помимо наживы: они следили за нами на улицах города, вели свою бесшумную охоту на двух идиотов с дороги, захотевших устроить рейд по магазинам. Психи осведомлены, что Дикон не единственный, ведь я с ним не выбежала. И теперь... теперь безумцы искали меня, потому что один из них, тот, что позарился на мою биту, рискнул пойти со мной на безответный диалог: «Жертвенный агнец, девственная кровь, ты украсишь алтарь в нашей Священной горе. Выходи на свет Божий, овечка...» Слушать эти агитационные религиозные речи оказывается противней, чем монологи поехавшей тёлки, которая общалась с Отцом Гневом. Ещё противней было слышать, как умалишённый тащит биту за собой, царапая её пробитой гвоздями макушкой пол.

«Что такое, Отец Гнев? Ты всё ещё злишься за то, что не можешь двигаться, пока я не позволю?»

«Неспособная ходить по земле грешников, мы исцелим тебя, спасём из пут Судного дня».

«Знаешь, если бы я могла так же контролировать Джереми, жизнь была бы значительно легче. «Сядь, Джереми. Люби меня вечно, Джереми. Будь доволен мной, и никакого секса, пока мы не будем обвенчаны перед лицом Господа, Джереми».

«Покажись нам, жертвенный агнец, покажись, избавь себя от страданий...»

«Что ж, я приму душ, Отец, так что будь хорошим священником и закрой свои...»

Нахуй?

Нахуй. У меня нет времени церемониться! — вылетаю из примерочной ровно тогда, когда чувствую присутствие фанатика напротив моего временного укрытия, с треском вышибая хлипкую пластиковую дверь.

Кажется, именно сейчас он как раз хотел поймать меня с поличным, но вместо этого психу был оказан жёсткий приём: я валюсь с прокажённым наземь, попутно пытаясь вырвать Шельму из его костлявых рук. На звуки борьбы, как коршуны, слетаются двое соглядатаев, однако наброситься они на меня не успевают, потому что всё это время я дубасила рукояткой Глока грабителя по изуродованной шрамами и отметинами морде, после чего, как подмога урода подоспела, я начала расстрел по живым мишеням, наперёд зная, что валяющийся с битой безумец, если ему хватит сил, опрокинет меня. В любом случае, одного оборванца я умертвила выстрелом в голову, другого лишь ранила прямиком в колено, потому что из-за толчка лежавшего подо мной фанатика меня повело в сторону. Я рухнула на бок, выронив из рук пистолет. Подбитая "гиена" ревела от боли — с пробитой коленной чашечкой далеко не убежишь, а мой враг номер один, пользуясь случаем, решил укокошить меня моим же персональным оружием.

Я бы сказала, что это нифига не по справедливости. И Дикона позарез не хватает.

Дикарь замахивается на меня Шельмой, шепча себе под нос нескладные молитвенные речи, никак не связанные с истинной религией. Всё это больше напоминало какое-то издевательство над библейскими писаниями, перекроенное сектантами постапокалипсиса на свой лад, угодный лишь их оставшимся клеткам головного мозга. И это была одна из причин заткнуть им пасть. Но, насколько глуп был поступок психа, когда мученические крики его сообщника вывели полоумного обрядчика из себя, отчего он самолично прикончил раненого, размозжив его голову несколькими сильными ударами битой (вот вам и узы сектантского братства). Этого времени мне хватило, чтобы подобрать валявшийся поодаль пистолет.

Грешница, порочащая святость Спасителя нашего. Искупление — твоя кровь.

Хуёвь! — навожу дуло на последнего оставшегося в живых сектанта. Выстрел. Неточный.

Фанатик успевает среагировать — уворачивается, но я не мажу и попадаю ему в плечо. Дикарь неестественно взвизгивает, и, похоже, это его только раззадоривает. Мой отпор приводит его в ярость, отчего он действует незамедлительно, атакуя меня по голове с ноги. Естественно, такого поворота событий я точно не ожидала: от мощности удара моей башке становится чертовски больно, в ушах звенит, словно я заработала пожизненный тиннитус, перед глазами плывёт, и я обессиленно падаю, до кучи ударившись головой об пол. Вот-вот я потеряю сознание (а этого явление приписано к моим худшим страхам), вот-вот меня покарает Шельма.

Громкий, разрывающий тишину крик с улицы спас мою жизнь.

Кара за грехи наши, войско Судного дня ведёт громогласная Мать.

Бойкость в психе пошла на спад — прокажённый почувствовал что-то неладное, да и любой бы на его месте зашухерился, когда в вашу сторону движется мертвечина, которую именуют сиренами. Выбирая между мной и "матерью", сектант предпочёл двинуть наутёк, прочь из магазина, подальше от предводительницы орды фриков, по уровню своего развития отличающихся от обычных ходячих тем, что они всего лишь заражённые люди, обладающие нехилым запасом выносливости, когда хотят настигнуть свою жертву. Никогда не думала, что скажу это, но сирена отсрочила мою смерть.

Шельма осталась при дикаре, и у меня пригорело.

Провалялась я минуты две, затем нашла в себе силы подняться, прихватив с пола пистолет Дика. Угроза "моих" сектантов миновала, осталось довершить дело байкера, ведь без него я ехать никуда не хочу, и не могу, и не умею управляться с его мотоциклом. Состояние моё паршивое. Иду, словно пьяная, в противоположную сторону супермаркета, туда, куда увёл Дикон своих преследователей. Постепенно привыкаю к своему шаткому положению, но лучше бы мне лежать. Перед глазами рябит меньше, и это хорошо, потому что сейчас я вновь начну стрелять. Выхожу на стоянку, ни секунды не мешкаясь фиксирую новые цели: пуля из Глока разит наповал одного мертвеца, движущегося по направлению к бойне, учинённой пятёркой сектантов и Диконом; двое мертвецов пожирают плоть убитого фанатика — свинца хватает и для них; один из психов прикован к бетонному блоку с пронзённой бочиной на арматуре, но ещё дышит — экземпляр на потом. Оставшаяся троица зажимала байкера в кольцо, запугивая моего мужика газовыми горелками.

Обернитесь, мудаки, — один переключается на меня, почём зря. Видимо, понадеялся на волю Божью или какую-то сверхъестественную муть, раз оказался таким смелым перед огнестрелом. На этот раз без промахов — встретишься в раю или в аду со своими дружками, или в какую Вальгаллу ты там направишься после своей кончины, дебил.

Дикон воспользовался замешательством двух уродов, покончив и с ними.

И, прежде чем последний "посланник Божий" успел отдать концы (тот самый "мученик" на арматуре), я успела спросить его... Ну как спросить, жёстко так потребовать координаты их грёбаного убежища Судного дня. Сектант мне толком ничего не пропел, лишь заржал в свойственной всем психам манере, захлёбываясь в собственной крови, упомянул про "священную гору", о которой я уже успела наслушаться от фанатиков в магазине. Спасибо, ничего непонятно, но очень интересно. А теперь, пожалуйста, сдохни.

Во что бы то ни стало, я обязана найти Шельму.

Нам нужно миновать орду, Дикон. Снаружи шастают сирены. А потом я должна забрать свою биту у банды этих отморозков-религоведов в какой-то долбаной "священной горе", — в худи со Спанч Бобом я выгляжу ещё безумней с такими предъявами. Вижу по лицу Сент-Джона, что он просто охреневает с меня и, кажется, разговора "по душам" нам не миновать. А я ведь даже не извинилась за то, во что втянула парня. Стоит ли мне говорить о моём "сказочном приключении" в супермаркете? Или сделать вид, что я плюнула на надёжный, как чьи-то швейцарские часы, план и явилась не запылилась, чтобы помочь байкеру с сектантами? Думаю, я просто промолчу, чтобы моя почти пробитая голова сильно не гудела.

[nick]Cassie Hack[/nick][status]casually cruel[/status][icon]http://funkyimg.com/i/2HR74.gif[/icon][sign]http://funkyimg.com/i/2HRrD.png http://funkyimg.com/i/2HRrC.png http://funkyimg.com/i/2HRrB.gif http://funkyimg.com/i/2HRrE.png http://funkyimg.com/i/2HRrF.png
                                                            ... it sure as hell won't feel good
[/sign][lz]<center><b>Кассандра Хак</b> <sup>21</sup><br>if i <a href="https://unirole.rusff.me/profile.php?id=996" class="link4"><b>your</b></a> salvation, welcome to hell.<center>[/lz][fan]hack ᛊ slash[/fan]

Отредактировано Faith Connors (2019-03-22 21:46:24)

+1

11

[nick]Deacon St. John[/nick][status]a welcome burden[/status][icon]http://s3.uploads.ru/U8feQ.gif[/icon][sign]http://sd.uploads.ru/B5YKV.png http://s3.uploads.ru/Ev9JI.png http://s5.uploads.ru/rT5mB.gif http://sh.uploads.ru/CrlTB.png http://s9.uploads.ru/g4zGJ.png
arms wide open, i stand a l o n e; i'm no hero, and i'm not made of stone.
right or wrong, i can hardly tell; i'm on the wrong side of HEAVEN,
and the righteous side of HELL

⚡  ⚡  ⚡
[/sign][lz]<center><b>Дикон Мудила-Джон</b> <sup>37</sup><br>who do you think <a href="https://unirole.rusff.me/profile.php?id=797" class="link4"><b><i>you</i></b></a><br><center> are, sassy-daddy-baby?[/lz][fan]DAYS GONE[/fan]
http://s3.uploads.ru/mUWDT.png http://s9.uploads.ru/tXaQ9.png http://s3.uploads.ru/MUz3v.png
too determined to be forgotten NOTHING left to enrapture me

Бывает, ночи достают меня; бывает, сильнее чем обычно — и тогда помогает лишь фотография.

Её края сильно выцвели, небрежно растрепались от частых прикосновений; пальцы дрожат под тяжёлым храпом Бузера  — я смотрю на твою улыбку, покрытую мелкими вкраплениями-трещинками, смотрю и вспоминаю наш последний и лучший день — и этот чёртов мир за окном становится светлее.

Пусть и ненамного — «Ди, пора оставить её в прошлом» — ведь за этим мы здесь, верно, Буз?

Искалеченные, сытые по горло — свалившие на север к чёрту на рога в надежде начать всё заново.  Найти себе подружку, пригласив в один их тех модных туристических домиков — моей зарплаты едва хватило бы на сраный угол — но теперь, среди искорёженных, дёрганных и срущих под себя больных херовин можно ни в чём себе не отказывать. Можно подарить своей сильной и самостоятельной крошке колечко — настоящее колечко, а не долбанную концертную футболку — дело за малым, брат мой; возьми и стащи его с одного из тех мёртвых американских пальцев. Именно так, легко и просто — теперь не нужно задумываться, что твоих чёртовых денег хватит лишь на концертную футболку её любимой группы.

«Я просто хочу сказать, что конец света будет таким, каким мы его сделаем».

Но знаешь в чём проблема, Буз?

Это ни черта не значит, вот в чём.

Пройди вдоль и поперёк всю дельту Меконга, будь сраным солдатом удачи или пей пиво вместе с Джорджем Ромеро — дурья твоя башка, Бузер, к этому нельзя подготовиться. Фрики переживут всех нас: ублюдков, номадов или мародёров; не важно, хотим мы этого или нет — наша свободная дорога ведёт лишь к обрыву.

«Смерть прежде поражения», верно?

Выстрел прозвучал громче откровения — я потерянно смотрел, как небрежный сигил на голове одного из группы «БейМеняСильнее» заплыл от брызнувшей крови; закатившиеся зрачки и опустевший взгляд — я был солдатом, который видел смерти ещё задолго до всемирного турне «Ночи_голодных_мертвецов». Я помню, как вытаскивал мёртвого командира взвода, когда наш джип перевернулся в Афганистане; помню, как противопехотные мины разрывали тела моих приятелей на куски — помню так, словно никуда не уезжал.

Война всегда была внутри меня — лишь война и ненависть.

Старое, скучное и повторяющееся дерьмо: тупые ублюдки, пытавшиеся диктовать свои правила, долго не жили — Берт знал, на что я способен. Берт знал, кем я был — послушный бродяга, его бешеный пёс для битья уличных обезьянок — и легче от этого не становится.

Сидя за решёткой у меня наконец-то появилось время подумать; подумать о том, что же на самом деле произошло — время от времени, в перерывах между «жалостью к самому себе» и «именами тех, кого я угандошил».

Паршивые мысли в паршивой жизни паршивого-бомбиста-недоучки.

Единственный человек, которому я доверял — этот чёртов папаша-Берт с флагом из цветов расизма и жалости к чужому ребёнку — послал своего верного сосунка на убой.

Таким и был твой конец света, Диди?

Выдуманный свет в конце бесконечного туннеля — все, но только не ты: ты ворвалась в мою жизнь, ты была настоящей — осветив мой мир, ты показала его истинное лицо; отвратительную пародию на кретинов, играющих в уличное правосудие, наслаждающихся воплями чужой боли и подтёками крови на подошвах тяжёлых сапогов — вон он я, Дикон Ли Сент-Джон, Счастливчик_из_десятого_взвода, живущий по принципу «так-будет-по-братски». Вон он я — тот, кому пора признать, что всё давно в прошлом.

В такие моменты мне хотелось переломать кучу всякого дерьма и кричать, пока долбанные связки не оборвутся.

«Вначале выживи, сынок, жалеть себя будешь потом» — ну спасибо, мудила, ты как раз вовремя.

Я видел, как двое обнажили короткие топоры — как ржавчина и ошмётки свежей плоти с «помнящих имена» тускло блеснули в размашистом замахе — «вот же тупой ублюдок», подумалось мне. Накуренные, не чувствующие боли, соображали эти ребята совсем туго (те ещё мудилы, скажу я вам) — с ножом в руке и опустевшем дробовике под ногами я смотрел, как «упокоители» будто и позабыли обо мне. Всем их вниманием завладела моя новая подруга.

Там, в другой жизни, женщины или дети  — тогда это было важно.

Тогда мы ещё помнили, как громко говорить и смеяться  — тогда полупустая обойма в пистолете ничего не значила. Как же давно было это хреново «тогда» — будто в другой жизни.

В той жизни, где тупой щенок на оборванной привязи находит в себе силы — «перестань винить себя, Диди».

Разве ты не видишь, кретин?

Это ты научил меня винить в этом бездушном будущем себя и весь чёртов мир.

Хватило и секунды — адреналин взял вверх — пнув одного из мамочкиных самоистезателей, я хищно оскалился: второму повезло куда меньше.

Целых четыре года; (как давно это было?) — целых четыре года меня учили убивать, не зная, что «сержант Сент-Джон» давно был в шаге от этого; чёрт, меня нужно было всего лишь подтолкнуть.

Нож вошёл в спину по самую рукоять — «армейская сталь, сынок, никогда не подводит» — сцепив зубы, я слышал тихий вскрик, полный досадного удивления; с такими звуком дети обнаруживают лопнувший воздушный шарик — мистер «СмотриНаМеняКарлос» пошатнулся и странно накренился прежде, чем осесть под нашими ногами. Прежде, чем его единственный-живой-друг пришёл в себя — чёрт возьми, я абсолютно уверен, что не хотел всего этого.

Уставший, промокший — так далеко от дома, где уже давно никто не ждёт — на какое-то мгновение мне захотелось, чтобы всё закончилось.

Всего на мгновение, которого хватило с силой наступить на руку искромсанному упырю — пальцы, хрустнувшие под ботинком, напомнили мне о тех временах.

О всех тех лицах, которые я с упорством разбивал кастетом.

— Хрен тебе, урод. — я чувствую её; как и раньше, ненависть сжигает меня изнутри — за Сару, за весь этот сраный мир — за счастливую жизнь, которую я потерял: — Вот скажи, приятель, откуда вы, вашу мать, берётесь, если говнюка Карлоса давно нет среди живых?

Что ещё за Карлос? — эту поучительную историю о братстве и скотском предательстве клятвы двадцати семи харлеев я расскажу как-нибудь в другой раз.

— А ты у нас не командный игрок, верно, подруга? — я поднимаю недовольный взгляд на свою недавнюю знакомую; выглядит она паршиво даже для бойца: примерно как шериф из Ущелья самоубийц, потерявший свою работу; я задумчиво вглядываюсь в её лицо и замечаю кровоподтёки — вон те совсем свежие; и что, чёрт возьми, произошло? Вроде бы это я здесь играл хренову роль опарыша на сраном крючке.

Инстинктивно протянув руку, я одёрнул себя прежде, чем она приняла бы меня за джентльмена.

«Стрелять в женщин в крайнем случае, да, сынок? А что насчёт помощи?» — спасибо, Берт, напомни за завтраком послать тебя к чёрту.

— Ты же сейчас шутишь? — (она что, умом тронулась? о чём она вообще, блять, думает?) — я смотрю на неё как на тронувшуюся с картинки «зачем и почему сыграть бойсбендом в Адище» и не нахожу нужных слов; я был номадом, я был наёмником и даже откровенным линчевателем, но никогда изощрённым самоубийцей: — Скажи, что ты не собираешься полезть в чёртово логово упокоителей с одной пушкой и то, на хрен, моей.

Что, подруга, думаешь я соглашусь? Ага, конечно. Только не стреляй мне в зад и расстанемся полюбовно.

В общем, я смотрел на неё, она смотрела на меня, тяжело так, выжидающе — и всё это происходило за время пары сбившихся вздохов — самым хреновым было то, что этот самоубийственный план не стоил даже потраченного бензина.

Я не хотел в это верить, нет, я просто не желал поддаваться — пусть будет шальная пуля или орда вечноголодных вонючих фриков, пусть будет да что, мать вашу, угодно — только не чёртовы упокоители.

Схватив её за руку, я прижал свою новую умалишённую подругу к стене — и заговорил как можно более спокойно.

— Хелена, подумай сама в каком мы положении, и что нас там ждёт. А пока в твоей хорошенькой головке выстраиваются все самоубийственные «за» и единственно-верные «против», проглоти вот это. — я пошарил в кармане и вылепил упаковку со спидами; вот  они — те небольшие противозаконные радости, на которых всем стало дружно насрать —  стоило лишь исчезнуть правительству, а заодно и всему долбанному миру.
Всё вокруг превратилось в Адище —  мать его, кого они пытались обмануть?

Две яркие таблетки на грубой ладони — татуировок почти не видно под слоем грязи и чужой крови — я смотрю в её глаза, протягивая то немногое, что для меня ещё имеет значение; как же так вышло, что спидами и антидепрессантами я давлю мысли о расставании с ней?

— Покажу тебя Эдди, как доберёмся до лагеря, а  пока эти «конфетки» снова превратят тебя в принцессу. — мне просто хотелось, чтобы всё кончилось; койка зовёт, все дела, ясно? Мне просто хотелось, чтобы всё было как прежде — как два сраных года назад, когда я всё ещё верил в завтрашний день.

Мир послал нас к чёрту и приговорил к смерти ради милосердия; вчера, сегодня или завтра?

Неважно; ведь нас ждёт просто ещё один тёплый день, в который всем жаль, что мы ещё живы.

Отредактировано Wei Shen (2019-05-03 10:25:55)

+1

12

По правде сказать, мягкие наезды Дикона породили во мне мне два ответа: «Да ладно, тебе, Дик, справились с этими мудаками, довершим и с остальными Упокоителями» и «Приятель, пару минут назад ты был готов кинуться на амбразуру, чтобы спасти девчачью задницу и подписать себе смертный приговор». Ни то, ни другое вслух я не произнесла. С самодеятельностью действительно нужно уже завязывать, потому что физическое моё состояние ни к чёрту, и я до сих пор удивляюсь, как хватило сил посеять суматоху сейчас, безжалостно расправившись с заблудшими фанатиками.

И кто это из нас ещё заблудший.

Молча выжидаю, выслушивая контраргументы моего спутника, всё ещё надеюсь, что Сент-Джон передумает и выразит согласие на моё предложение (серьёзно?). Хрена с два — байкер гнёт свою линию, и такой расклад — даже я понимаю, что идея дерьмовая — его не устраивает по всем параметрам. Обидно, досадно, ну... ладно? Не ладно. Хоть мы и увязли в дерьме, еле-еле избавившись от банды отморозков, в моей разбитой башке закрадывается план "на потом": я вернусь сюда, найду их грёбаное логово, вырежу всех до единого, но заполучу свою биту. После таких амбициозных идей мне стоит начать бояться саму себя, но отчего-то... пофиг. Жестокость в полумёртвом мире — норма, а существование лжерелигиозных дебилов является какой-то неотёсанной помаркой, которая так и просится, чтобы её замазали.

Так сколько же людей покарала Кассандра Хак?

Я сбилась со счёта. Из мира "до" я помню имена своих жертв-людей, перешедших дорогу, собиравшихся меня убить, навредить невинным — могу пересчитать по пальцам, но в мире "после" их имена не имеют никакого значения, сменившиеся на безликие пустоты каких-то там мародёров и одного агента «NERO» (лишившийся руки и истекавший кровью, он попросил меня его добить), каких-то тут Упокоителей, с которыми мой  напарник встречается уже не впервой, упомянув вскользь про одного их представителя. Уверяю вас, история человеческих судеб недалека по своему состоянию от "фрикшоу" — такая же зверская, беспощадная, с одним лишь отличием: осмысленная, ибо ты знаешь, кого и за что лишаешь жизни.

Эксперт из меня тот ещё.

Ну охренеть теперь, "не командный игрок", — всё-таки не выдерживаю критики в свой адрес после затянувшегося молчания между мной и парнем, ломаю мосты своего самообладания и обещания молчать на выраженное Диком недовольство. Передразниваю байкера, лишая себя права на надежду разворошить логово Упокоителей в поисках Шельмы. — Прикинь, эти укурыши, вперемешку с ходоками, собирались тебя грохнуть, а я снова тут как тут. Не могу усидеть на месте, капец какой-то. Интересно, что бы стало с тобой, твоим байком, не окажись я поблизости? Кстати об этом: мудилы и без того нашли меня, потому что они следили за нами, как только мы приехали в город. Всё-таки это не моя грёбаная вина, что ты решил меня подстраховать. Может быть, я искала смерти, а ты забыл меня об этом спросить? И заметил, что наши планы фигово так срабатывают?

Отмазы сыплются из меня такие себе, голова словно разрывается на части, а мои повышенные голосовые тона в заметно пустом парковочном пространстве усиливают эффект громкости и навлекают неприятности снаружи. Но я не спешу, как не спешат и мертвецы на манящий зов банши. Если бы эта горластая сучка вела за собой орду фрикеров, к ним бы прислушиваться не пришлось — бешеная толпа уже бы собралась здесь, отрезав все пути отступления и разорвав меня и Сент-Джона на части.

Недостойный вышел бы эпилог за все наши совместные старания.

Сейчас Дикона больше заботила не бредовая идея отвязной девочки найти лагерь Упокоителей у чёрта на рогах, а моё состояние. Видимо, со стороны при взгляде на меня хотелось рыдать, а поблизости не было зеркала, чтобы взглянуть на своё отражение и заплакать вместе с наблюдателем (пять секунд сожаления по покинутой примерочной, десять секунд самобичевания за похеренный рюкзак и винтовку с пустым магазином). Похоже, у байкера начинает входить в привычку напористо так сближаться со мной, и мне бы даже понравилось. Возможно. Может быть. Но, чёрт тебя возьми, Сент-Джон, прекрати так делать, пожалуйста.

Именно так все и предлагают закинуться "колёсами": прижать к стене, объяснить, что к чему и настойчиво отсыпать подобающую дозу, не принимая отказов, — вжимаюсь в спиной в препятствие, словно готовая принять удар судьбы (ну, или не судьбы, а мужского кулака, предположительно завещавшего выбить дурь из моей головы по  HARDу). Хочу посмеяться над только что придуманной шуткой, но смеяться не получается.

Кэсси внимательна как всегда не к месту.

Крик банши слышится в помещениях магазина, а моя больная голова реагирует критически: мне чудится, будто череп покрывается трещинами, и вот-вот разлетится, словно осколки фарфоровой вазы. Звон в ушах усиливает неприятный эффект. Пожалуй, я соглашусь принять подачку от Дикона, которая временно, но заглушит боль. Закидываю в себя пару таблеток, даже не интересуясь их происхождением, и возвращаю упаковку владельцу. Информация от Дика про лагерь меня напрягла, но Эдди я никакую (или никакого) не знаю. Если это врач, то можно расслабить булки, ведь в Святилище вообще не было медика. Но проблема в том, что я не хочу в лагерь, потому что постоянно бегу прочь от каждой встреченной мною общины, не задерживаясь там надолго.

Повторяю себе, как мантру, но всё идёт вразрез моим убеждениям.

Времени нет, надо валить, — верное решение, Кассандра, ведь куча мала ходячих вваливается на парковку. Банши пока не видно, как и не слышно — мутант знает, кого позвать на бал сатаны, однако дружки её породы задерживаются, и у меня с Диконом есть время, чтобы добраться до байка и свалить отсюда к ебени матери, ну, или в лагерь байкера, ведь водила всё ещё он. — И не забудь "на-хрен-твою-пушку", — передаю Дику пистолет, щёлкнув оружие на предохранитель и ставлю на то, что стрелять нам больше не придётся — шума образовалось слишком много за последние несколько минут.

Стимуляторы и правда сработали — я не чувствую головокружения, пол не кажется ватным, уверенно держусь на ногах и готова бежать как можно быстрее. Очень надеюсь, что голосистый триггер не заведёт свою ультрашарманку, дестабилизируя человеческий организм и вызывая галлюцинации. После очередного контакта с банши я точно не выдержу. Однако вместе с Сент-Джоном я справляюсь. По воле случая нам несказанно везёт обогнуть лишний крюк с парковки и вернуться к зоне входа в магазин, откуда можно вновь сориентироваться и, перебравшись на противоположную сторону улицы, вернуться к наваленной горе хлама, по которой можно будет перелезть за территорию города.

На деле же всё не слава богу — дорога принадлежит мертвецам.

Геройствовать мне, определённо, надоело. Не сомневаюсь, что и Дику тоже. Лучшая наша тактика сейчас — держаться как можно дальше от скопления, не забывая, что среди толпы ходячих затерялась банши, которая до сих пор не попала в моё поле зрения, и это чертовски хреново, потому что заражённая на этой вечеринке является основным катализатором проблем. Дамочка управляет толпой. И сейчас она шарится хрен пойми где, снижая наши с Диком шансы на "побег Гуддини". Для себя я решила, что лучше наверстать лишний путь, чем играться с зомби. Они, конечно, ребята небыстрые, но кто сказал, что здесь нет фрикеров, кроме банши, несмотря на то, что сейчас день, и хозяева нового мира днём мирно посапывают в своих гнёздышках. Встревоженные же бродят.

Неведение бесит.

Дик, нам нужно избавиться от банши. Стадо под её контролем. Если фортанёт, мы обойдём их всех, но если королева Синдел попадётся нам на глаза, а мы — ей, нас ожидает кровавое фаталити и её чистая победа. Я точно не выдержу крика и поеду кукухой, и это в лучшем случае...

Всё, конечно, прекрасно, но я и Сент-Джон не обсудили самое главное: кто начнёт охоту за мутантом. Торопиться нам некуда ровно до сумерек, покуда фрикеры не вылезут из своих нор охотиться на остатки человечества. Скоро наше прикрытие за полицейской машиной, у которой мы затаились, погорит к чертям, если мертвецы разбредутся по разные стороны. Тем более, часть из них, увязавшаяся за нами ещё на парковке, вот-вот доберётся сюда.

Ну что же, время собирать камни.

Буквально, я бы сказала. Заманивать мертвяков метанием камней — самый простой и незатратный способ. Я не прихожу с Диконом к какому-то общему выводу, тем более, не смею отдавать распоряжения, поэтому молча выполняю часть своей работы, суть которой байкер наверняка уловил с первого взгляда и, раз он тут единственный здоровый мужчина с оружием и явным запасом опыта в разборках с отродьями, я смело предоставлю заняться отловом банши ему.

Добрая девочка Кэсси.

Первый камень ударяется об асфальт — ходячие не реагируют, второй камень отправляется в полёт, угодив в стекло машины. И, о чудо, моя гениальная идея сработала с одним нихреновым таким исключением: завыла автомобильная сигнализация. Я перестаралась, и Сент-Джон меня за это явно не похвалит. Зато наш объект интереса резко-дерзко появился из ниоткуда, неуклюже покачиваясь и с нескрываемой агрессией приближаясь к незамолкающей пищалке. Фрикер издавал невнятные рыдающие звуки, будто вот-вот разразится диким плачем. Теперь толпа ходячих двигалась не только за своей ведуньей — их тупым инстинктам был интересен новый звук.

Единственная возможность попасть в цель. Последний шанс свалить из города, пускай и не так, как хотелось бы.

Стреляй же, твою мать! — в моём голосе читается приказ, и Дикон без колебаний ему следует, устраняя нашу главную противницу. Не думаю, что он меня послушал, точнее сказать, сделал дело и без моей подсказки.

Ни о каком медленном перемещении речи не идёт. Мы как на ладони, почти окружённые со всех сторон, рискуя своими подгорающими жопами из-за очень идиотской подачи Кассандры Хак, с боем прорываемся к въезду в городок, откуда начали свой бессмысленный маршрут по заброшенным улицам Маунт-Джэксона. Был бы у меня талисман удачи, то я бы сослалась на него, но сочту этот случай просто невероятным, ибо мне удаётся оторваться от толпы, перелезть через пирамиду покрышек, досок и железяк, чтобы миновать мёртвую зону. Байк находится там же, где оставил его Дик — в кустах. Я вывожу мотоцикл на дорогу, чтобы тут же дать дёру, как только Сент-Джон выберется.

Проходит всего одна минута, но именно она мне кажется вечностью.

Я не наблюдаю карабкающегося вверх напарника, слышу только гул мертвецов, преследующих меня... нас по пятам. С замиранием сердца я не свожу взгляд с искусственно созданного холма. Мне не хочется связывать опоздание Дикона с чем-то ужасным. В конце-концов, это выглядит нелепо и несправедливо: девка без снаряжения, с разбитой головой, устроившая феерический финал отступления, выбирается живая, а байкер с дороги, которому покой только снится, пропадает в гуще ходячих... Наш тандем заслуживает «Оскар». К счастью, мои опасения можно забраковать, и бешеный пёс не дал себе погибнуть.

Лирика лирикой, но я рада тому, что Сент-Джон не даёт повода усомниться в его скилле выживания.

Дорога от Маунт-Джексона кажется напряжённой. Теперь меня отчего-то стала волновать игра в молчанку. Я чувствую, что байкер злится, его манера отшучиваться сошла на нет, потому что за половину нашего пути он не пытался начать разговор. И я тоже. Дик явно не рад тому, что, связавшись со мной, он за день огребает столько проблем, сколько у него не накопится за неделю, а то и за месяц. Ну вот такая тебе досталась заноза, приятель, но судя по тому, что ты не бросил меня на дороге, тебя устраивает, что заноза нарывает. Приятно и то, что ты из тех людей, которые не спешат читать мне нотации. Ты классный, Сент-Джон. И жаль, что я никогда не скажу тебе об этом открыто.

Я Кэсси... Не Хелена, — и это всё, что я смогла выдавить из себя за время нашего пути в лагерь.

[nick]Cassie Hack[/nick][status]casually cruel[/status][icon]http://funkyimg.com/i/2HR74.gif[/icon][sign]http://funkyimg.com/i/2HRrD.png http://funkyimg.com/i/2HRrC.png http://funkyimg.com/i/2HRrB.gif http://funkyimg.com/i/2HRrE.png http://funkyimg.com/i/2HRrF.png
                                                            ... it sure as hell won't feel good
[/sign][lz]<center><b>Кассандра Хак</b> <sup>21</sup><br>if i <a href="https://unirole.rusff.me/profile.php?id=996" class="link4"><b>your</b></a> salvation, welcome to hell.<center>[/lz][fan]hack ᛊ slash[/fan]

Отредактировано Faith Connors (2019-06-05 20:04:58)

+1

13

[nick]Deacon St. John[/nick][status]a welcome burden[/status][icon]http://s3.uploads.ru/U8feQ.gif[/icon][sign]http://sd.uploads.ru/B5YKV.png http://s3.uploads.ru/Ev9JI.png http://s5.uploads.ru/rT5mB.gif http://sh.uploads.ru/CrlTB.png http://s9.uploads.ru/g4zGJ.png
arms wide open, i stand a l o n e; i'm no hero, and i'm not made of stone.
right or wrong, i can hardly tell; i'm on the wrong side of HEAVEN,
and the righteous side of HELL

⚡  ⚡  ⚡
[/sign][lz]<center><b>Дикон Мудила-Джон</b> <sup>37</sup><br>who do you think <a href="https://unirole.rusff.me/profile.php?id=797" class="link4"><b><i>you</i></b></a><br><center> are, sassy-daddy-baby?[/lz][fan]DAYS GONE[/fan]
http://s5.uploads.ru/dyf3k.png http://s7.uploads.ru/SrJaw.png http://s8.uploads.ru/dGpku.png
violently it changes (OH NO) there is no turning back now

Cтрелка на разбитых часах дрожит на пяти минутах после полуночи — добро пожаловать в пять сраных минут после того, как мир вышиб себе мозги. В пять минут после того, как человечество навсегда перестало прятать травку в карманах брюк, а свежая доза не заставляет твою подружку смеяться как чёртову упырицу — вот он, героиновый шик, будь он проклят.

Тогда это казалось неважным — палец в налёте мазута и уличной грязи коснётся циферблата — плохим, тупым, но неважным.

Иллюзии лучшей жизни, мысли о высшем образовании и работе не на чертовой круглосуточной заправке — я был готов на всё ради неё.

Крошка Джоани, моя милая Сара — съезд с автострады наших жизней был за поворотом.

Если вы спросите меня — эти сраные пять минут нового мира были хуже любой смерти: вот он я, долбанный пример их мото клуба, паршивая отца старины Берта, вот он я, трахнутый жизнью Дикон Сент-Джон, тонущий в куче дерьма причинно-наследственных связей. Пожалуй когда-то меня можно было назвать неплохим человеком — до нажатой кнопки, по первого удара наотмашь.

Иногда я сам себе удивляюсь — какую только хуйню вновь не переживёшь в миг простой человеческой слабости; сломанные пальцы под подошвой ботинка, хруст стекла и взгляд из прошлой жизни: «как ты, старик?» — словно вчера я сжимаю в руке чёртову трубку телефона и вижу его лицо: седина тронула его короткие волосы, но глаза всё те же — эти чёртовы глаза вожака, ведущего тебя на убой — через пуленепробиваемое стекло Берт смотрит на мою робу почти с сожалением: «если ты спрашивает, сынок, значит, что на самом деле тебе нет до этого никакого дела».

Я смотрел на её лицо как на последнее побережье среди нескончаемой глади стухшей воды — лицо когда-то заносчивой соплячки, пережившей их всех; двадцать пять харлеев, которые больше не почувствуют дорогу, лицо того негритёнка, который больше не протянет руку сраному«белому» — «покажи им их место, сынок» — лицо старика Берта и крошки Джоани, а ещё…

«Если не хочешь, не говори, Диди».

Последняя звезда во всей проклятой Вселенной так похода на порноактрику из времён, когда малышу Диди было что терять.

— Дерьмовые планы?, — ртутные губы складываются в подобие улыбки; как же больно вновь говорить, как же, чёрт возьми, тяжело вновь дышать на останках всего человеческого: — Если ты ещё не заметила, лапа, дерьмовые планы — это мой конёк.

Опять — этот чёртов звон в ушах и пульс отбивающий блядскую чечётку — запах крови и дрожащая минутная стрелка; «так будет по-братски», — глухо бубнит Бузер перед её памятным камнем; бубнит сквозь рот, обожжённый крепким алкоголем — бутылка с виски пуста лишь наполовину; я помню, как сделал глоток с таким нетерпением, словно здесь, в чёртов Адище, это могло что-то исправить.

Не в блядком сегодня, так в свежепереваренном кем-то завтра — рёв мотора не вернёт тебя, детка.

Спиды и бледный язык — «твоей новой подружке нужно больше пить, сынок» — капля крови стекает по бледному виску, а жвалки ходят ходуном — мука какая-то да и только; я отстраняюсь и отголоски насмешек Берта всё ещё звучат в моей голове.

— Спасибо за заботу, шериф, — пистолет кажется тяжелее обычного; сумасшествие давило на нас со всех сторон — схлопнувший мир желал лишь одного: взглянуть, что у нас там внутри — быть может поэтому мы побежали; осторожно, порой короткими перебежками как две чёртовы крысы в облюбованном котами круглосуточном супермаркете; последние отпечатанные газеты путались под нашими ногами.

«Ночь пожирателей плоти… Харви Райт, с места событий».

Вглядываясь сквозь кровавые разводы на автомобильном стекле я невольно думаю о том, что для нас, как и для старины Харви, всё это посмертное дерьмо было не просто словами.

Ведьма дрожит — тощая и  неуклюжая, она нелепо подволачивает сломанную ногу — обувь эти ублюдки почему-то избегают; голодные губы по-звериному напрягаются, обнажая длинные, как сломанные клавиши сранного пианино, зубы; бледность и натянутость кожи невольно напоминает мне о чёртовой общипанной индейке — искалеченная банши, без сомнения, главное блюдо этого адского дня благодарения.

Ну а кто же мы, детка? Хренов десерт?

Аккорд к действию — «ну же, сынок, ты же не откажешь девушке?» — я вскидываю девятимиллиметровый ствол, и выстрел звучит сродни Большому-Мать-Его-Взрыву.

Весь мир во тьме — как и мы сами; нелепо маневрируя среди машин, в попытках засунуть чёртов ствол в кобуру — пальцы дрожат, стрелка разбитых часов приближается к шести минутам; «сейчас или никогда, сынок, ведь ты так этого хотел?» — оступившись, я роняю единственный пистолет — дробовик Бузера бесполезно тяжелит спину. «Это твой шанс, малыш» — я кидаю свой взгляд за спину, на толпу голодных срущих под себя ублюдков — этого ты и хотел, сраный папаша?

Мир без цветных — тебе бы понравилось, не так ли, старый ты урод?

«Теперь ты понимаешь, сынок?» — трубка в моей руке дрожит, сердце едва ли не отплясывает блядский кан-кан; я смотрю в холодное лицо Берта и оранжевая роба предательски липнет к моей спине; «Всё это — дерьмо собачее. Семья — единственное, что имеет значение, когда там снаружи бушует целая буря».

Я поднимаю ствол среди останков чужой жизни: «Ночь пожирателей плоти…» в подтёках несвежой крови и чьи-то разрушенные мечты. «Опять собрался бежать, сынок?» — в другой раз, папаша; ствол покладисто ложится в кобуру с первого раза, — «В этот раз я собираюсь послать всё к тебе на рога».

Гора горелых покрышек и Боба, встречающий меня нетерпеливым рёвом мотора — смерть Сары разрушила мой мир. Но крошка из ущелья самоубийц не заслуживает такой судьбы — никто не заслуживает, даже на краю сраного бытия.

Пускай с точки зрения Дикона-Нахуй-Всё-Джона это и было бессмысленно — дорога вела нас прочь, в раздельным койкам и зверскому левому хуку Бузера — «ну так правого нет, козлина».

В мире вечно голодных ублюдков-альбиносов смерть стала лишь вектором всеобщего движения.

Она заговорила первой — по правде говоря, кризис супергероя и скептицизм отъявленного мудака настойчиво советовали мне держаться с фатал-малышкой молчаливым куском дерьма: сегодня, завтра, желательно всегда — «ты никого не сможешь спасти, Диди».

«Ты даже не смог похоронить свою жену» — ошибка, последствия и сраное принятие. Ты что, вновь бродишь во сне?

Дыра в моём сердце ныла, грустная улыбка тронула губы — путь принятия был бесконечной дорогой, на которой нет ни одного знака.
Разве только сейчас, в момент когда её имя прозвучало выстрелом.

— Что же… — короткий взгляд за спину, кепка сползла и настойчиво лезет на глаза, — …. лучше поздно, чем никогда, верно, партнёр? — улыбка, которую она никогда не увидит, потонула в колючем холодном ветре.

«Похоже ты ступил на рельсы, сынок», — насмешка, которая прозвучит в моей голове обвинением: на этот раз или навсегда? Я устало поправляю кепку и сворачиваю в сторону знакомых раздвижных ворот: кто-то на вышке кричит о нашем приближении фермеру Биллу — сбавляя скорость, я вспоминаю её лицо и улыбаюсь в последний раз.

«А разве тебе не насрать, Берт? Поезда в Адище уже давно не ходят».

Отредактировано Wei Shen [x] (2019-08-18 13:55:12)

+1


Вы здесь » uniROLE » X-Files » there is no e-x-i-t///


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно