[indent] Шумит не только вода, льющаяся из-под небосвода, но и собственная кровь, что бежит по венам. Она же и заглушает поток мыслей, которые назойливо лезут в голову. Сейчас, к счастью, Наташе нужно не головой думать. Вся ответственность за происходящее ляжет на женщину грузом когда-нибудь потом, гораздо позже, но только не в эту самую минуту, когда крепкая хватка становится необходима как воздух. Почему это происходит и зачем – пустые вопросы, которые даже в ответах не нуждаются. У Романовой перехватывает дыхание, когда Боромир смотрит на нём вот так, сверху-вниз, с ярким блеском в глазах. Можно было бы всё это списать на вспышки молний то тут, то там, но ей не хочется. Куда приятнее, что мужчина хочет тебя как женщину. О том, что Наташа тут единственная существующая женщина – думать тоже не хочется.
[indent] Грех предаваться унынию, когда можно предаваться куда более интересным грехам, которые, к тому же, с успехом заполняют ужасающую пустоту в твоей душе. В этом мире Наташа была абсолютно чужая; за несколько месяцев ей так и не удалось стать «своей». Теперь же женщине было с кем разделить это чувство. Да и не только его.
[indent] Почему она позволяет ему всё это? Да всё просто – ей хочется: человеческого тепла, мужской силы, горячей близости. На секунду хочется вспомнить какого это – быть просто женщиной, а не машиной для убийств. Собственно, вот тот самый дефект человечности. Машина, лишенная чувств, не нуждалась бы в подобных вещах, Наташа же невозможно жадная до подобного, а потому целует Боромира так, что у самой сводит скулы от тупого желания, обнимает его за шею и тянет к себе. Если тонуть – так в наслаждении, если падать на дно – то вместе. Будет ли Романова проклинать себя после? Вряд ли.
[indent] Впрочем, эта мысль выбивается из её очаровательной светлой головы первым сильным толчком. Таша вскрикивает, но скорее от неожиданности, нежели от боли. Та если и есть, то мимолетная. Её тут же смывает чувством полного согласия. Да, именно в такой чужой власти она нуждалась, именного такого горячего темпа хотела. Понимает ли это Боромир? О да, он очень хорошо это понимает. Кажется, считывает желания «чужой» женщины по её малахитовым глазам не хуже сканера. Вряд ли Боромир даже знает, что это такое. Да и не важно оно. Ничего не важно, кроме этих сильных рук, горячих влажных толчков и серых глаз, темных сейчас от желания, словно небо перед грозой. Молнии всё ещё рассекают небосвод над ними, и благодаря этим редким вспышкам Наташа может наслаждаться чертами лица того, кто сейчас к ней ближе любого другого в этом мире. И дело не только в физической близости.

[indent] Романова не протестует, когда Боромир берет на себя роль извозчика и относит её обратно в пещеру. В их укрытии тепло и сухо; на руках Боромира - неожиданно надёжно и правильно. Гнать надо от себя подобные ощущения, но Наташа сейчас не в силах.  Накатившая сонливость забирается в горло, и женщина с усилием давит в себе зевок. Боромир укладывает её на почти высохшие вещи; остатки одежды Наташи отправляются на камни по соседству. Аккуратно раскладывать их желания нет. Романова уже решила, что спать будет рядом с ним. После всего того, что произошло, это не кажется чем-то противоестественным.
[indent] Боромир садится рядом, подбрасывает хворост в тлеющие угли. Наташа наблюдает за его движениями почти лениво и не сопротивляется, когда он вдруг притягивает её к себе за плечо. Таша молчит, и это не угнетает. Впервые за долгие месяцы женщине не нужно кого-то из себя строить и натягивать маски; ощущение собственной естественности - вот что действительно кажется ей давно забытым. Романова сдаётся и прижимается виском к чужой ключице, прикрывая глаза от накатившей усталости. "Мы тут совсем одни", - мысль словно Наташе и не принадлежит. Что там женщина говорила про свой ночной дозор? Уже не важно. Сил у неё не остается вовсе - все ушли на битвы, игры и уловки. Она выдыхает из себя остатки наигранности и закрывает глаза, проваливаясь в сладкую дрему.

[indent] Наташа открывает глаза без особой охоты. Двигаться не хочется. Тело кажется тяжёлым, но своим, живым и удовлетворенным. События прошлой ночи греют душу, и Таше хочется зажмуриться, прикусить губу, толкнуть Боромира в бок и сесть верхом, пока тот не проснулся окончательно. К слову, он действительно спит рядом, обнимая Наташу поперёк груди. Странно спокойно становится под рёбрами, словно вот-вот всё встанет на свои места, и не о чем будет беспокоиться. Но проходят секунды, минуты, а ничего не происходит. Романова млеет от тепла чужой ладони на своей коже, но это единственное, что выбивается из реальности, кажется эфемерным. "Как мне смотреть ему в глаза после случившегося?". Вопрос входит в сознание раскалённой иглой, но сомнения угасают также стремительно,  как и появляются. "Как настоящая женщина".
[indent] Романова решает его не будить. Выбирается из тёплого захвата медленно и решительно, после чего хватает свои вещи с соседних камней. Те не просохли до конца, но подобное не раздражает. Таша сама виновата - нужно было уделить этому больше внимания и всё-таки ровно расстелить их, а не лениво бросить. Женщина одевается наспех. Костёр давно потух, но хватает и утреннего тусклого света.
[indent] Романова поправляет рукав рубашки, одергивает плохо затянутый корсет и натягивает ботинки. Утро встречает Наташу свежестью и сыростью. Дождь кончился, но влага плотно осела на растениях, камнях и почве.

[indent] Наташа возвращается в пещеру со скудной  добычей ягод и грибов. Впрочем, на завтрак хватит и этого, а потом можно будет наловить рыбы. Голодными они точно не останутся. Капли попавшие на волосы Наташи из-за того, что она отодвигала ветви деревьев, тревожа их покой, капают на нос и щекочут кожу. Женщина не удерживается и чихает, кажется, заодно нарушая и покой Боромира.
[indent] — Ох... — она неловко шмыгает носом, чуть улыбаясь уголками губ. — Доброе утро, Боромир... — молод, хорош собой и до умиления заспан. — Хорошо спалось?
[nick]Natalia Romanova[/nick][status]девчонка-недотрога[/status][icon]http://s8.uploads.ru/3jBJk.gif[/icon][sign]
something[/sign][fan]marvel[/fan][lz]<center><b><a href="https://unirole.rusff.me/viewtopic.php?id=770#p58569" class="link3";>Наталья "Лия" Романова</a></b> ³⁰<br>будущая пиратка, Черная Вдова, опасная женщина и хитрая лиса, которая сдастся на милость одного <a href="https://unirole.rusff.me/profile.php?id=203" class="link4"><b>капитана</b></a><br><center>[/lz]

Отредактировано Natalia Romanova (2019-04-07 09:18:06)

[indent] Наташа смотрит на него, теряясь в собственных ощущениях. Где-то на задворках сознания ещё мелькает мысль, что привязываться ни в коем случае нельзя, но всё такое пустое, неинтересное. Куда больше перехватывает дыхание от руки Боромира, которой он берётся за её предплечье, чтобы утянуть на себя. Таша не спускает с него своих зелёных глаз, смотрит жадно и долго. До тех самых пор, пока в пальцы не закрадывается немая слабость. Женщина почти готова выронить весь их завтрак, но откуда-то ещё находит в себе силы держаться. А Боромир говорит — ей на ухо, в изгиб шеи, излом плеча. Говорит вещи, от которых любая бы замурчала, потому что приятно это — быть для кого-то таким сокровищем. Романовой быть приятно не должно, и она решительно борется с этой волной внутри себя, которая поднимается к самому горлу, когда Боромир опаляет своим дыханием ее кожу. «Ну давай... поцелуй меня», — шпионка потом себя проклянет за это, возненавидит, но то потом... сейчас она невозможно жадная до близости и внимания. Сейчас ей хочется всего Боромира со всеми его пригришениями. «Интересно, сколько за твоей спиной грехов,» — Наташа точно не стала, но собиралась заставить Боромира согрешить снова. Впрочем, они из разных миров, и боги у них тоже разные. И не дай бог Боромиру хоть когда-нибудь узнать, что Наташа делала этими самыми руками с неугодными. Странно было, что такую очевидно нужную информацию она хотела от него утаить. Не хотелось русской, чтобы Боромир сейчас видел нелицеприятные стороны ее личности, словно он может её оттолкнуть. «Я уже этого опасаюсь… Ужас!», - но мысль исчезает из светлой головы Наташи также быстро, как и появляется.
[indent] Он не целует ее специально, и Романова сдаётся. Ну не может она это терпеть. Не мо-жет. Закончилось её терпение вчера на пляже рядом с трупами, кишками и кровью. Выгорело, как пшеница под палящим солнцем. Зато проснулось в женщине что-то другое. Прозвучит почти унизительно, но Романова изголодалась по вот таким вещам, взаимным и трепетным. В своём мире всё чаще она соблазняла мужчин, потому что это было задание, чей-то приказ. Кто-то хотел, чтобы Таша сделала это – улыбнулась, поправила непослушный локон, посмеялась над неудачной шуткой, закинула ногу на ногу, а после позволила мужчине ровно столько, чтобы он выдал ей всю необходимую информацию… ну или потерял бдительность настолько, чтобы Романова могла его незаметно для всех прикончить. Сейчас же в Таше бушевало собственное желание, давно забытое, которое грозилось снести всё на своём пути. Наташа сидит рядом с Боромиром и никак не может справиться со сбившимся дыханием. Сердце почти больно колотится внутри, словно просится наружу. Таша готова скулить, но она девочка взрослая и прекрасно знает, что ей нужно, чтобы прекратить эту агонию внутри себя. Таша не справляется с эмоцией, яркой и безумной, и сжимает руки в кулаки, пытаясь остановиться. Ягодный сок течет по коже, но Романова этого почти не чувствует. Боромир все ещё не поцеловал ее, и вот что действительно сводит Ташу сейчас с ума. Она резко седлает его, стараясь держать руки так, чтобы не испачкать лишний раз. Сок течет от пальцев к локтю. Она медлит всего каких-то две секунды, после чего целует его сама. Сделать первый шаг — не проблема. Романофф крепче обхватывает коленями его бедра и прижимается ближе. В пещере делается душно, Наташе жарко. Поцелуй получается требовательным и нетерпеливым, неоправданно горячим для этого утра. Впрочем, тут никому не нужны никакие оправдания, и Боромир вряд ли стребует их со своей напарницы по несчастью.
[indent] — Молчи... — она шепчет ему в губы, шепчет тяжело, глаза при этом тускло блестят. Таша стискивает зубы, стягивая с тебя корсет. — Я дам тебе всё, только молчи... — женщины, как известно, любят ушами. Смешно, но правило это всегда работало. И пусть агент Романова знала всё о таких простых истинах, всё равно обманывалась красивыми речами. Сейчас хотелось обмануться...хотелось верить, чувствовать и знать, что он, мужчина из совершенно другого мира, питает к ней настоящую слабость и считает её настоящим сокровищем. Наташа сидела на Боромире со спущенным корсетом и мольбой в глазах. Мольба была обращена не к Боромиру, а ко всем тем известным Наташе богам. Она просила дать ей сил не привязываться к нему. Просила дать ей мудрости, чтобы держаться от него подальше. Но всё было зря. Наташа влипла в это как раз в тот момент, когда они только встретились на "тайном" пляже. Смешно даже. — Моё сердце растает, если ты скажешь ещё хоть одну такую милую глупость, — и она была с ним предельно честна, что тяжело было представить даже самой Наташе. Ну что сейчас сделать? Заколотить ручками по его груди и сказать, что это не настоящая она? Попытаться соврать? Выдать желаемое за действительное? Наташа знает, что так было бы правильно, но в ней словно не хватает львиной доли силы для такого вот подвига. Боромир заслужил честного ответа и сейчас получал его.
[nick]Natalia Romanova[/nick][status]девчонка-недотрога[/status][icon]http://s8.uploads.ru/3jBJk.gif[/icon][sign]
something[/sign][fan]marvel[/fan][lz]<center><b><a href="https://unirole.rusff.me/viewtopic.php?id=770#p58569" class="link3";>Наталья "Лия" Романова</a></b> ³⁰<br>будущая пиратка, Черная Вдова, опасная женщина и хитрая лиса, которая сдастся на милость одного <a href="https://unirole.rusff.me/profile.php?id=203" class="link4"><b>капитана</b></a><br><center>[/lz]

[indent] Правильно, она всё делает правильно, целуя его так жадно и отчаянно, отдавая себя полностью и без какой-либо жалость. Наташу не жалко, жалеть там не о чём. Вся она – это набор навыков и изящных черт. Он же – бронзовый щит с растапливающей сердце улыбкой. Ну зачем он так улыбается? Ну почему прижимается также пылко в ответ? Таша стонет в его, стискивает пальцами чужие плечи и требовательно толкается бёдрами. Хочется всего и сразу, хочется, чтобы он – её герой сейчас, - был щедрым настолько, насколько это вообще возможно. Хочется заполнить пустоту внутри себя им, позволить себе быть той, кем быть ни в коем случае нельзя – живой женщиной с абсолютно земными желаниями, даже низменными. Наташа не должна никому принадлежать, кроме тех, на кого работает. Но… дело в том, что все эти канторки с душными помещениями остались где-то там, в совершенно другом мире, а значит здесь Таша была свободна и вольна делать то, что посчитает нужным. Сейчас нужным ей казалось подарить себя этому мужчине и видеть… видеть в его глазах восхищение, когда тёмные пальцы скользят по крепким белым бёдрам. Какой контраст… какая сила… И мурашки бегут по телу от пяток до макушки, а затем обратно – вниз, останавливаясь сгустком острого желания внизу живота. И Наташа стоном просит его…

[indent] Внутри Романовой какой-то жуткий зверь. А как ещё объяснить то, как она цеплялась за Боромира ногтями и стонала, куда придётся – в его шею, скулу, крепкую грудь. Кусалась, выгибалась и требовала-требовала-требовала. Казалось, Таша никогда не успокоится, никогда не насытится, но молодой мужчина под ней совершенно никуда не спешил. Брал он эту женщину с чувством, с желанием, с четким пониманием как он её хочет и сколько. Романова хныкала, скулила, но покорно двигалась в ритме, который выбирал он. Хотелось ей подчиниться. Ну и кто Наташу за это желание осудит? Найдётся ли смельчак?

[indent] Она чувствует себя сытой и довольной. Растягивается на их наспех сделанном ложе и тяжело дышит в чужую рубашку, на которой они и спали этой ночью. Коленки дрожат, пальцы дрожат. Таша расслабляется только несколько долгих минут спустя, когда на смену напряжению приходит нега, сладкая и восхитительно приятная. Она провожает Боромира взглядом, когда он выбирается из пещеры, чтобы дойти до родника. Наташе думать и анализировать лень, хотя надо… Им нужно придумать какой-то план дальнейших действий, чтобы выбраться отсюда и вновь вернуться к нужному курсу. И Романова бы точно придумала, как это сделать, если бы не удовлетворение, текущее по венам вместе с кровью.
[indent] Когда Боромир возвращается и тянется к ней за поцелуем, она улыбается ему в рот, отвечая на ласку, а потом сильнее запрокидывает голову, чтобы ему было удобнее расцеловать её тонкую шею. Боромир почти смеется, а Романова усмехается ему в ответ. Счастливая и удовлетворенная женщина – залог мужского спокойствия. И Наташа провожает его взглядом снова, точно зная – он вернётся. «От меня теперь не уйдёшь». О том, что они, вообще-то, из разных миров – не думается совершенно. Романова переворачивается на спину и накрывает руками свою грудь, вспоминая, как это делал Боромир не так давно. Как это было нежно, но требовательно, ласково, но настойчиво. Улыбка не сходит с пухлых губ, но Наташа всё-таки заставляет себя сесть.

[indent] Чтобы остудить себя и непомерный жар своих желаний, Наташа идёт к небольшому водопаду, который когда-то обнаружила здесь, совсем рядом. Скинув вещи, она по камням добралась до потока и встала под него. Тело тут же напряглось, кожа покрылась мурашками, а зубы стиснулись. Ледяная вода хлестала по спине и бокам, словно винила Наташу за эти её низменные грехи, а она, Романова, хотела грешить. Похоть медленно вымылась из тела и головы блондинки, и она наконец-то смогла начать думать головой. Им нужно было выбраться с острова, но вот как они это сделают – вопрос очень хороший.
[indent] «Нужно ожидать судно, которое может проходить мимо».
[indent] Наташа не знала, сколько времени это у них займёт, и как долго им придётся коротать время в обществе друг друга, но ждать Романофф умела. «Да и компания приятная». Таша прикусила губу и крепко зажмурилась. Казалось, что и ледяной поток воды не способен остудить её, так что Наташа приняла решение, что не выйдет из ледяной воды до тех пор, пока не успокоится.

[indent] Когда Наташа вернулась в пещеру, то Боромир уже был там. С неплохим уловом, нужно сказать. Она нашла его возле входа в их убежище. Он сидел на камнях и умело потрошил рыбу. Таша присела рядом, всё ещё самую малость стуча зубами и выжимая мокрые волосы. Благо сидела уже в одежде и решительно не соблазняла Боромира чертами своего тела, хотя вот он её своими соблазнял – был всё ещё без рубашки.
[indent] — Мы можем только дождаться корабля, который смог бы нас отсюда забрать. Других вариантов я не вижу…
[nick]Natalia Romanova[/nick][status]девчонка-недотрога[/status][icon]http://s8.uploads.ru/3jBJk.gif[/icon][sign]
something[/sign][fan]marvel[/fan][lz]<center><b><a href="https://unirole.rusff.me/viewtopic.php?id=770#p58569" class="link3";>Наталья "Лия" Романова</a></b> ³⁰<br>будущая пиратка, Черная Вдова, опасная женщина и хитрая лиса, которая сдастся на милость одного <a href="https://unirole.rusff.me/profile.php?id=203" class="link4"><b>капитана</b></a><br><center>[/lz]

[indent] Он умело управляется с костерком; Таша смотрит на его чуть грубоватые от тяжелой работы пальцы и думает о своём – о чём-то мрачном и темнеющим внутри. Мир вокруг полон красок, но те словно теряют свою привлекательность. На несколько минут женщина падает куда-то внутрь себя, перебирая мокрые пряди светлых волос. Дымится хворост, вьётся дымок; Наташа думает. О долге, чести, правильности бытия. И ей кажется, что бытие какое-то несуразное получается, потому что она – русская шпионка, - угодила невесть куда с мужчиной, который тоже не принадлежит этому миру. Они тут оба  ч у ж и е, потерянные путники, которые страстно желают отыскать путь домой. Таша смотрит на руки Боромира и поджимает тонкие губы, вспоминая все свои многочисленные задания. Пальцы меж тем как-то сами собой заплетают светлые пряди в маленькую косичку. Только толку от этого? Закрепить то причёску всё равно нечем.
[indent] Взгляд Наташи соскальзывает с пальцев Боромира, когда он встаёт, чтобы дойти до ручья. Женщина провожает его почти тоскливым взглядом, словно он сейчас завернёт по непроторенной тропинке за пещеру и больше не вернётся, оставив её одну. Сколько раз уже Наташу так оставляли? Не сосчитать. И не то, чтобы она не была к этому готова. «А ведь и в этот раз придётся подготовиться». Мысль пробивает легкое, делая Романовой больно. И приходится вдохнуть глубже положенного, приходится выпрямиться и заставить себя не думать. Впрочем, не получается. Пагубные думы лезут глубже, в самую суть Таши, и она устаёт сопротивляться.
[indent] В какое-нибудь утро, день, вечер или ночь им удастся высмотреть корабль, и он заберет их двоих. А там… там им придётся начинать сначала свои поиски, только на этот раз вместе. Даже если рассказы о компасе окажутся не выдумкой какого-нибудь опьяненного языка, то что будет дальше. «Он вернётся». Куда именно – Наташа пока не может себе представить, даже вообразить. Не хватает знаний, практики, информации. Такое вот «путешествие» для неё в новику, и ей неведомо, что происходит в мире, откуда пришёл Боромир. «И я вернусь». Вот тут всё проще некуда – у Наташи своя жизнь с убийствами и кровью, ложью и притворством. Проще говоря, со всем тем, в чём она действительно невозможно хороша.
[indent] Тоска по непонятно чему отпускает, когда Боромир садится рядом и притягивает Романову к себе за шею. Холодные после ручья пальцы касаются коже чуть ниже линии роста волос, и Таша не смеет сопротивляться. Поцелуй, такой горячий и властный, заставляет темные думы отступить ненадолго, убирая все сомнения в долгий ящик. И Романова, честное слово, благодарна Боромиру за то, что он имеет на неё такое воздействие сейчас. Не привыкла Наташа мучиться по пустякам. «А ведь это пустяк, правда?».
[indent] — Всё хорошо, — она вторит ему, дыша глубоко и медленно. Пальцы его касаются пухлых губ; Ташу тянет зацеловать его загрубевшую ладонь. Откуда прилив такой нежности – непонятно. Откуда желание быть ближе – неизвестно. — Я ничего не боюсь, — почти правда. Ташу больше пугает привязанность и честность. То, к чему она совершенно не привыкла. То, о чём она уже давно позабыла, будучи сильной женщиной со своим набором талантов. То, что делает с её внутреннем миром Боромир, как минимум странно. Так что когда он накрывает пальцами её грудь, Таша сдавленно выдыхает и радостно откликается на прикосновение, потому что вот эти чувства – вполне знакомые. Губы его обжигающе горячие. То можно объяснить тем, что не так давно Таша морозила себя под ледяным водопадом. Но о таких контрастах думать не хочется; ими хочется наслаждаться.
[indent] Она откидывает голову, путая пальцы в волосах Боромира. Решительно хочется, чтобы он не останавливался. Задирается рубашка до самой шеи, и Таша почти всхлипывает, когда ткань перестаёт мешать Боромиру. Язык шершавый, сильный, уверенный. Наташа плавится и жмурится, поддаваясь навстречу. Сама стягивает с себя вещи, отбрасывает в сторону, почти безумно глядит в глаза молодого мужчины перед собой. Хочется просить… нет, требовать. Наташа хочет требовать его безоговорочного внимания прямо сейчас. Но Боромир словно читает всё по её зеленым глазам, пока сама она тонет в грозовой радужке, которая словно становится темнее от накатившего волной желания. Оно смывает всё на своём пути.
И уже Наташе не до тоски, не до разочарований, когда она снова и снова прогибается под Боромиром, охватывая его бедра коленями и царапая загорелую спину. Если ему больно, то он не показывает. Более того – оставляет хозяйские следы на почти белой коже русской красавицы. А она и не возмущается, лишь сильнее опрокидывает голову, давая больше места для манёвра.

[indent] Гораздо позже, когда они вспоминают о рыбе и находят силы оторваться друг от друга, Наташа натягивает непослушными пальцами рубаху обратно. Растрепанные волосы торчат в разные стороны. От той нелепой косички ничего не осталось. Романова сдувает прядь с лица и смотрит на Боромира почти искрящимся взглядом. Так обычно смотрят влюбленные женщины.
[indent] — Расскажи мне о своём мире. Мне интересно, — Таша облизывает пальцы, когда уже едят. Облизывает и смотрит на Боромира, внимательно и почти вопрошающе, мол «расскажи, поделись».
[nick]Natalia Romanova[/nick][status]девчонка-недотрога[/status][icon]http://s8.uploads.ru/3jBJk.gif[/icon][sign]
something[/sign][fan]marvel[/fan][lz]<center><b><a href="https://unirole.rusff.me/viewtopic.php?id=770#p58569" class="link3";>Наталья "Лия" Романова</a></b> ³⁰<br>будущая пиратка, Черная Вдова, опасная женщина и хитрая лиса, которая сдастся на милость одного <a href="https://unirole.rusff.me/profile.php?id=203" class="link4"><b>капитана</b></a><br><center>[/lz]

[indent] Он наглый, воинственный и сильный. Пальцы у него, перепачканные в рыбе, умелые и уверенные. Таша смотрит, вытянув худые бледные ноги, и размышляет о природе своего существования. И о Судьбе. Если та и вправду существует, что ей, Наталье Романовой, необходимо было попасть сюда, встретить его и что-то почувствовать внутри. О, сердце трепетно бьется, и, к сожалению Чёрной Вдовы, обмануть его не получится никаким способом, даже если Таша вдруг решит использовать все знакомые себе методы самовнушения. «Нет, я проиграю». И лёгкая полуулыбка касается пухлых губ, когда она бросает рыбью голову в их костёр. Искры взметаются в воздух и гаснут, растревоженные чужим неуважением.
[indent] Боромир говорит, что в его мире женщины не носят таких коротких волос. Чистым запястьем женщина заводит прядку себе за ухо, словно смущена его фразой, но на самом деле ей это почти льстит. Ведь если в его мире нет таких женщин, то он запомнит её, как единственную, которую довелось повстречать на своём пути такую – коротковолосую, ко всему готовую и, безусловно, горячую. «Как долго будешь помнить меня, Боромир?». Задать вопрос не получается, ибо горло сдавливает недосказанностью. Размышлять на тему расставания – пустое и ненужное. Сейчас они пока здесь, сидят на твёрдых камнях и беседуют. Странное дело – делиться тем, по чему скучаешь. О, а Боромир точно скучал. Взгляд его становится другим, стоит лишь вспомнить тот мир, из которого он пришёл сюда.
[indent] Вода ополаскивает руки, почти небрежно Таша вытирает их о пахучие листья, чтобы снова поддаться Боромиру и лечь сверху, ощутив жар его молодого, крепкого тела, которое, без каких-либо сомнений, желает обладать этой женщиной. Будь Таша котёнком, то замурчала бы, ибо приятно это – быть для него желанной. И к чёрту то, что тут больше нет женщин, почему-то Романова уверена – он бы всё равно хотел только её одну. Пальцы Боромира скользят по её бёдрам, по бледным бокам, касаются лопаток. Щекотно. Мурашки бегут от места прикосновения по рукам и вниз, к пояснице, на бёдра. Таше приходится прикусить губу, чтобы остаться спокойной. Такая маленькая ничего не значащая боль отвлекает от медленно накатывающего удовольствия. Боромир целует её жадно и горячо, словно доказывает своё право владеть ей безоговорочно. Таша отвечает, потому что ей хорошо. «Бога ради, я не помню, когда мне в последний раз было так хорошо». И близость эта отвлекает от будущего, которое не может быть радужным, приятным или счастливым, ибо участь Чёрной Вдовы – это нести с собой смерть и разочарование. Мысли о том, что они рано или поздно потеряют друг друга, вымываются грудным голосом Боромира. Он рассказывает ей о своём мире, и Наташа мысленно рисует себе эти виды, представляет белые горы, мощную крепость, высокую стену. Красиво и… «Тебе там самое место». Очень легко представить Боромира стоящим на мостике. Очень легко вообразить, как он использует лук и стрелы, чтобы поразить врага в самое сердце. «Для того, чтобы поразить моё сердце, тебе даже не нужно оружие». Пальцы Романовой прижимаются к широкой груди Боромира там, где гулко бьётся сердце.
[indent] Таша тихо вторит смеху Боромира своим, потому что её тоже веселит, что в его мире никто не слышал о часах и пистолетах. И этот его акцент на слове «часов» такой соблазнительный, мягкий, раскатистый. Таша целует его сама, сжимая коленями его бедра, прижимаясь грудью к его груди. Хочется, чтобы он замолчал и занялся делом. Хочется, чтобы он без остановок рассказывал ей о том, откуда пожаловал такой невозможно красивый, наглый и белозубый с обгоревшими волосами и бронзовой кожей. Таша чуть двигает бёдрами, распаляясь на нём ещё больше.
[indent] — … теперь ты со мной. Так будь со мной, пока можешь, — она шепчет ему в губы, принимая Боромира в себя. Всхлипывает от наслаждения, ибо томление внизу живота уже начало сводить с ума неразумную русскую. Она выпрямляется, рукой убирает несколько белых прядей с лица, а затем упирается ладонями в горячую грудь Боромира, где бьётся его сердце, такое сильное и такое чужое. «Моё». Неправильная мысль, но такая сладкая. Патока заполняет, кажется, каждый дюйм разгоряченного тела, пока Таша двигается на нём, умело и гибко, льнёт как влитая, стонет сладко, смотрит мутно и горячо. Романова опрокидывает голову назад, когда пальцы Боромира сжимают её грудь, сильно, но аккуратно. Не больно, но острая вспышка удовольствия пронзает позвоночник, и Таша тихо вскрикивает. Он тоже садится, чтобы прижаться чуть шершавыми губами к обнаженной шее. Теперь пыльцы путаются в его волосах, и Таша прижимает его голову к себе, что-то бормоча под нос на чистом русском. О чём-то просит его, почти жалобно. И так хорошо, что каждый нерв кажется оголённым. «Ты пропала, девочка». Внутренний голос устаёт бороться и уходит восвояси, позволяя Наташе окончательно уйти с головой в невозможное удовольствие, которое Боромир дарит ей совершенно безвозмездно.

[indent] Таша смотрит вверх почти невидящим взглядом, лежа на спине возле Боромира на своей же рубахе. Взгляд упирается в редкие ветки и голубое небо. Мир сужается до размеров этого острова. Пальцы лежат поверх груди, которая тяжело и часто вздымается. «Сил бы найти, чтобы сесть». Но так не хочется. Женщина почти лениво поворачивает голову и смотрит на Боромира, который рядом. Раскрасневшийся, взъерошенный и тоже тяжело дышащий. Губы Наташи расплываются в довольной улыбке, и она ведет лодыжкой по его ноге вверх, переворачиваясь на бок.
[indent] — Расскажи мне о ваших женщинах. Какие они… — «и сколько их было у тебя до меня?». Не ревность, а лишь интерес. Впрочем, сейчас даже Таша не сможет понять, будет ли ревновать его к кому-то там из его мира. Слишком пуста голова для таких переживаний. — Пойдём к берегу? Я хочу к большой воде.
[nick]Natalia Romanova[/nick][status]девчонка-недотрога[/status][icon]http://s8.uploads.ru/3jBJk.gif[/icon][sign]
something[/sign][fan]marvel[/fan][lz]<center><b><a href="https://unirole.rusff.me/viewtopic.php?id=770#p58569" class="link3";>Наталья "Лия" Романова</a></b> ³⁰<br>будущая пиратка, Черная Вдова, опасная женщина и хитрая лиса, которая сдастся на милость одного <a href="https://unirole.rusff.me/profile.php?id=203" class="link4"><b>капитана</b></a><br><center>[/lz]

[indent] Жарко, душно, не успокоить взбунтовавшиеся эмоции. Те шквалом прут наружу, заставляя Романофф счастливо улыбаться. Но Наташа хорошо помнит, что за такое вот веселье ей придётся расплатиться в будущем, потому что у всего есть своя цена. «И коль мне всё равно уже придётся платить…». Она не собиралась отказывать себе в удовольствии. Жизнь подкидывала сейчас Наташе сомнительную возможность пожить «для себя». Пусть условия не такие уж и хорошие, пусть нет всех тех удобств, к которым русская привыкла, но ведь в жизни главное и не это. Значение имеет лишь то, в какой компании ты окажешься, чтобы пройти через все трудности. «Мне повезло…». И пальцы чешутся потянуться к Боромиру ладонью, чтобы накрыть его шею, посчитать бешеный пульс и рассмеяться. Но Таша сдерживает себя…
[indent] Он что-то вспоминает. «Или кого-то». Мутный взгляд, подёрнутый дымкой прошлого, смотрит вроде на Наташу, но она же видит… видит, как Боромир падает ненадолго куда-то вглубь себя, вытаскивая из воспоминаний какие-то свои образы, дорогие сердцу и памяти. Знает она это выражение на лице. Надо бы отвернуться, сесть, натянуть рубаху, поправить волосы. Надо бы делать вид, что она не заметила его чуть горьковатого взгляда из-под полуопущенных век. Надо бы, но Таша этого не делает, продолжая лежать на боку и прикрывать руками грудь. Не от стеснения, а просто так… Боромир выныривает из внутренней глубины. Романова видит, как взгляд его словно светлеет. Молодой моряк говорит, что в его мире всё-таки нет таких, как Наташа. И Таша понимает - он точно вспоминал кого-то. Какую-то женщину. Ибо словно сравнивал Романову с кем-то.
[indent] Боромир находит откуда-то силы сесть, а затем и вовсе подняться. Он натягивает штаны, и Романофф заставляет себя последовать его примеру. Рубаху натягивает почти лениво. Та длинная и достаёт чуть ниже середины бедра, так что собственные штаны Наташа оставляет без внимания. Чтобы подняться на ноги, Наташе приходится схватиться за предплечье Боромира. Он, кажется, совершенно легко тянет её на себя, отрывая от земли, и Таша смеется ему в обнаженное плечо, обнимая крепкую руку мужчины своими руками. Горячие губы оставляют влажный след поцелуя на бронзовой коже там, где до основания шеи всего несколько дюймов. Романова не хочет отпускать Боромира, хотя этого никто и не требует. Они добираются до берега со смехом, редкими поцелуями и рука об руку. Распугивают птиц, которые взмывают в воздух и желают убраться подальше от шумной парочки.
[indent] Наташа выходит на берег после того, как Боромир уже делает третий шаг по белому песку. Солнце, неприкрытое здесь ни широкими листьями, ни ветвями, безжалостно слепит глаза. Таше приходится щуриться несколько долгих мгновений, после чего она всё-таки спешит нагнать своего компаньона. Линия горизонта размыта, ибо небо почти сливается с бескрайним океаном. Таша никак не может привыкнуть к такой красоте, а потому замирает, мечтательно склонив голову к плечу и любуясь открывшимся видом. От созерцания прекрасного её отвлекает Боромир, который уже по щиколотку зашёл в воду. Он весело подмигивает и говорит, что теперь Наташина очередь рассказать ему что-нибудь. Женщина задумчиво смотрит на него, а затем делает первый шаг в сторону воды.
[indent] — В моём мире люди не носят таких одежд, — пальцы цепляются за подол широкой рубахи и тянут ткань вверх. — Женщины надевают то, что льнёт к коже. Мужчины носят то, что называется костюмом. Похоже на одежду здешних господ, но только менее вычурное, — Наташа откидывает рубашку себе за спину, подальше от накатывающих волн, чтобы океан не забрал себе предмет одежды. Женщина шагает в прохладную воду. Шаг, ещё шаг. — В моём мире дома состоят из большого количества этажей, по дорогам ездят не колесницы, а железные механизмы, — она задерживается около Боромира на долю секунды, чтобы посмотреть ему в глаза и провести пальцами едва ощутимую линию от одного плеча до другого. Пальцы русской на фоне бронзового тела моряка кажутся ослепительно белыми, и это Наташе нравится. — Кстати, на похожих механизмах мы можем летать. Если бы тут можно было собрать такой, то мы бы с тобой улетели с этого острова, — «но…я не хочу этого». Да и есть разница между тем, как он рассказывает о своём мире, и как – она. Без особой тоски, без страсти и жаркого желания вернуться. Пальцы отрываются от кожи Боромира, и Наташа, сделав ещё несколько шагов вперед, ныряет в голубую воду. Прохлада остужает разгоряченное тело, и русская плывёт вперед, выныривая лишь через несколько метров. Мокры волосы липнут к щекам и шее. Она смотрит на Боромира. — Но там нет таких мужчин, как ты, Боромир, — и это чистая правда. В её мире всё иначе.
[indent] Романова стоит ногами на белом песке, вода достаёт до середины плеча. Они на другом конце берега, чистом и почти невинном. Тут нет трупов, следов крови на песке и разбросанных то тут, то там орудий. С этой стороны острова и не скажешь, что неподалёку прошла битва. Глядя на единственных выживших, любой бы сказал, что они обязаны были оказаться тут один на один. Наташа проводит рукой по волосам, убирая мокрую прядь со лба.
[indent] — Там я противиться мужчинам могу, а вот сопротивляться тебе… не получается, — она как бы шутит, даже смеется. Но Наташа знает точно – в каждой шутке лишь доля шутки.
[nick]Natalia Romanova[/nick][status]девчонка-недотрога[/status][icon]http://s8.uploads.ru/3jBJk.gif[/icon][sign]
something[/sign][fan]marvel[/fan][lz]<center><b><a href="https://unirole.rusff.me/viewtopic.php?id=770#p58569" class="link3";>Наталья "Лия" Романова</a></b> ³⁰<br>будущая пиратка, Черная Вдова, опасная женщина и хитрая лиса, которая сдастся на милость одного <a href="https://unirole.rusff.me/profile.php?id=203" class="link4"><b>капитана</b></a><br><center>[/lz]

привет! ты пахнешь берегом реки,
подлунным, летним, в молодой осоке;
условия, экзамены и сроки
друг другу ставят только дураки,
а мы четыре жадные руки,
нашедшие назначенные строки.
[indent] Соленая вода облизывает плечи и шею, с волос бегут тонкие ручейки по белой коже. На ощущения внимания не обращаешь, когда видишь улыбку того, кто тебе небезразличен. Когда слышишь его смех и отчаянно стискиваешь зубы, чтобы не засмеяться ему в ответ. Наташа всё ещё пытается быть серьёзной, входя ногами в мягкий песок почти по щиколотку. Она не помнит в своей жизни таких красивых видов. И дело не в пляже, дело в Боромире, который искренне удивляется её рассказам не в силах поверить в реальность мира, из которого Романова сюда попала. А ведь там, за гранью дозволенного, действительно есть самолёты, машины и чёрт знает что ещё. Наука, проще говоря. И она не стоит на месте, идёт вперед. И люди постоянно чему-то учатся, что-то изобретают. Так изобрели и Наташу в своё время.
[indent] — Да, могла бы, но это заняло бы очень много времени, — у неё действительно было достаточно навыков, чтобы спроектировать самолёт. Таша замечательно разбирается в машинах, может починить мотоцикл, но эти навыки в этом мире совершено бесполезны. — И это бы никак не помогло мне вернуться домой, — она чуть приподнимает плечи, разводя руки под водой в стороны. К сожалению, Романова может тут демонстрировать не все свои знания. «Да и плевать». На всё плевать, когда Боромир вот так улыбается, перехватывая её ладонь под водой своей и притягивая к себе. Тепло растекается тёплым мёдом по венам, и Таша послушно прижимается своей грудью к груди Боромира. Он держит её крепко, но бережно. Волны раскачивают их; Таша обхватывает мокрыми руками мощную шею своего компаньона. И хорошо, чёрт возьми, как же хорошо внутри.
[indent] Когда он спрашивает, что же в нём такого, что не позволяет Таше отказаться от этой близости, то смех тает в воздухе отголоском беспросветного веселья. Ветер подхватывает остатки ребячества и уносит его далеко от этого острова. Романова не знает ответа на вопрос. Наверное, Боромир просто другой. Почему Наташа так думает – та ещё загадка. «Так много вопросов и так мало ответов». Пальцы путаются во влажных волосах Боромира на затылке, и она притягивает его к себе, чтобы поцеловать. Губы солёные и горячие, жадные и желанные. Смеяться больше не хочется. Таша прижимается к нему крепче. Сколько ещё раз ей нужно отдаться ему, чтобы не дрожать от томления из-за этих прикосновений? Подобное вообще может надоесть?
[indent] — Ты настоящий. И смотришь так… искренне. И тебе от меня ничего не надо. Только я… — да, всем остальным помимо Наташи нужны были всякие разные секретные данные, информация и прочие вещи, которые хранились в её очаровательной светлой голове. Но никогда только она, целиком и полностью. Романову не любили. Её проклинали, ненавидели, но в ней же и нуждались, ей же и платили. Таша усмехается, проводя губами по чужой щеке, покрытой щетиной. Щекотный, колючий. Пахнет солью, сырой листвой, проливным дождём, силой и ей… Насквозь пропах чужой женщиной. Пальцы обхватывают волевой подбородок, и Таша заставляет Боромира запрокинуть голову, чтобы накрыть губами кадык, прихватить губами, оставить розовую метку чуть левее. Они щедры на такие вот порывы – кажется, на Наташе свободного места нет, вся в укусах, алеющих пятнах то на шее, то на груди, то на бедре. Следы пальцев, чужих зуб. Ровные отпечатки со смесью желания. Сойдут уже к вечеру, чтобы можно было на порозовевшей коже оставить новые.

[indent] На берегу, когда Боромир заваливается спиной на горячий песок, Таша оказывается сверху. Снова. И она не против, ей нравится, когда он лежит под ней, тяжело дышит и голодно шарит руками по её коже. Но что-то не так. Всего мгновение оставляет на лице Боромира до боли знакомый след – вспомнил кого-то. А сейчас он мог думать только о женщине. Наташа ничего не говорит, нагибаясь и целуя его снова, чтобы вообще думать не мог, чтобы сил хватало только на то, чтобы крепко прижать к себе ту, что сейчас рядом, что отдаётся так, словно это последние минуты в жизни. Романова знает, как затмить мужчинам разум. В конце концов, этому её тоже обучали.

[indent] Когда всё заканчивается, и Таша натягивает на уже обсохшую кожу рубаху, чтобы спрятать тело от палящего солнца, мир играет совершенно другими красками. В том плане, что дышать легче. И не потому, что они с Боромиром больше не пытаются убить друг друга. Суть заключается в другом.
[indent] — У тебя кто-то есть в твоём мире, да? — она откидывается назад, упираясь локтями в белый песок. Взгляд скользит по линии горизонта. Кораблей не видать. — Женщина. Мелькнуло что-то на твоём лице. Словно бы тоска. Жаждешь к ней вернуться? — она вдруг резко поворачивается и смотрит прямо на Боромира, затаив дыхание. Интересуется, но не обидится, если он скажет, что да… есть одна или может быть даже не одна леди в его королевстве, что смиренно ждёт его возвращения.
[nick]Natalia Romanova[/nick][status]твоя скоба, твоя зазноба[/status][icon]http://sh.uploads.ru/yCi1L.png[/icon][sign]
something[/sign][fan]marvel[/fan][lz]<center><b><a href="https://unirole.rusff.me/viewtopic.php?id=770#p58569" class="link3";>Наталья "Лия" Романова</a></b> ³⁰<br>будущая пиратка, Черная Вдова, опасная женщина и хитрая лиса, которая сдастся на милость одного <a href="https://unirole.rusff.me/profile.php?id=203" class="link4"><b>капитана</b></a><br><center>[/lz]

Отредактировано Natalia Romanova (2019-05-09 21:31:29)

[indent] Жизнь – странная штука, и Наташа прекрасно знает об этом. Впрочем, жаловаться не приходится, ведь она не смогла быть жить скучно и примитивно. Романова не так устроена. Ей подавать приключения, опасные задачи и что-то такое невыполнимое, что определенно когда-нибудь заставит её перестать дышать. Этот остров – не более чем передышка. Взгляд цепляется за торс Боромира. «Пускай и такая приятная». Рано или поздно это закончится, они снова окажутся на корабле, и уже там у Наташи не будет такой простой возможности, как прильнуть к боку Боромира, мазнув губами по загорелой шее. Она больше не сможет крепко сжать его руку своей в попытке обрести спокойствие и не потерять себя. «Но так будет нужно». И взгляд снова падает на воду. Волны то накатывают близко-близко, облизывая прохладой голые ступни, то откатывает назад, дразня и умоляя снова окунуться, но Наташа сидит на месте и не может пошевелиться хотя бы потому, что Боромир начинает говорить.
[indent] Его незаконченный вопрос даже заставляет мужчину распахнуть глаза. «Не ожидал, да?». Романова смотрит на Боромира со смешком в глазах. К сожалению, проще простого распознать влюбленного мужчину, как бы нежен он с тобой ни был. У того даже глаза смотрят иначе. «Чаще видишь её, чем меня?». Романова не должна оскорбляться на такую догадку хотя бы потому, что Боромир имеет полное право брать её, но видеть при этом совершенно другие черты. Никто не клялся друг другу в любви и верности. Да, мужчину тянет к женщине неистово, как и её к нему, но это ведь на уровне инстинктов, плотских желаний. Своеобразный поиск тепла и поддержки. Такая близость, пожалуй, ставит теперь под сомнение готовность Наташи убить Боромира, если того будут требовать обстоятельства. Она смотрит ему в глаза и уже знает, что не сможет. При этом ненависть на саму себя внутри вскипает безумная.
[indent] Взгляд соскальзывает на мокрый песок, затем на лазурную гладь и мажет дальше… до зелени острова. Она слушает, да, безусловно слушает, потому что Наташа умеет это делать – вникать в каждую букву, постигать глубокий смысл и читать между строк. Красиво ли говорит Боромир? Да, речь его искренняя и трепетная. Обидно ли Наташе, что все эти его слова не о ней? Обижаться было бы глупо, потому что прошлое не стереть, но что-то колет под ребрами, и Романова пытается выпрямиться, чтобы избавить себя от этого ощущения. «Что это? Ревность?». Было бы к кому. Из того, что Наташа услышала, можно было сделать выбор, что Боромир уже никогда не увидит эту женщину. Впрочем, Романовой больше было обидно из-за того, что в её жизни уже очень много лет нет того, кто говорил бы о ней такие же вещи – нежные, чувственные, искренние.
[indent] Она чуть вздрагивает, когда Боромир касается пальцами её щеки, заставляя посмотреть на себя. И она смотрит. Нет ни одной причины для того, чтобы оттолкнуть его от себя. «Ты всего лишь был со мной честен. И я ценю». Надо бы вслух сказать, но слова застревают где-то поперек горла, сдавливая его невозможностью высказаться. Романова закрывает глаза, чуть поддаваясь вперед и утыкаясь носом в соленое плечо Боромира. Он касается губами её волос. «Но ведь сейчас ты пахнешь мной». Только это ведь должно иметь значение. Только вот Боромир вдруг также внезапно спрашивает её о мужчине, к которому Наташе бы хотелось вернуться, мол есть ли он вообще. И её тянет завалиться обратно на белый песок и рассмеяться. Только не делает Наташа этого.
[indent] — Я не героиня книг. И таких расставаний в моей жизни не было, — Романова всё-таки отрывается от чужого плеча, вытягивает руки, а после мягко поднимается с песка. Легкий бриз заставляет светлую рубаху покачиваться из стороны в сторону. Та Наташе велика, но так даже лучше. Женщина принимается отряхивать голову от песка. — Я куда менее чувствительна, чем обычные барышни. Ибо уже была замужем и мужа похоронила. Так что у меня нет мужчины, к которому я могла бы вернуться, — «в любовь играют только дети». И мысль напоминает Наташе о том, что и в этого, безусловно красивого и страстного, молодого мужчину влюбляться тоже нельзя. Романова думает о том, что вернуться ей нужно будет к своей работе. Голова кренится к плечу, и она кокетливо улыбается Боромиру. — Но она многое потеряла, — Наташа снова внезапно говорит о той женщине, по которой у Боромира тоска в глазах время от времени. — Нельзя оставлять мужчину, который готов положить к твоим ногам королевство, — Романова вдруг становится задумчивой. «Значит, она тебя по-настоящему не любила. Иначе бы не ушла». Романова опытная и на этом деле собаку съела. Ради своего мужа ведь тоже готова была на многое и была вместе с ним, несмотря ни на что. Просто… Таше не повезло в жизни. — Но зато ты любил. Некоторым и этого не дано.
[nick]Natalia Romanova[/nick][status]твоя скоба, твоя зазноба[/status][icon]http://sh.uploads.ru/yCi1L.png[/icon][sign]
something[/sign][fan]marvel[/fan][lz]<center><b><a href="https://unirole.rusff.me/viewtopic.php?id=770#p58569" class="link3";>Наталья "Лия" Романова</a></b> ³⁰<br>будущая пиратка, Черная Вдова, опасная женщина и хитрая лиса, которая сдастся на милость одного <a href="https://unirole.rusff.me/profile.php?id=203" class="link4"><b>капитана</b></a><br><center>[/lz]

[indent] Вспоминать – бессмысленное занятие, которое сводит с ума, и Наташа давно научилась отвлекаться от тяжелых мыслей, которые заполняют не только голову, но и каждый уголок твоего тела, делая его тяжелым, неповоротливым, нелепым. А Романова страсть как не любит быть нелепой, тем более если находится рядом с мужчиной. Каждый жест должен быть идеальным, каждая улыбка до боли в суставах искренней. «Не смотри на меня так. Мне не больно. Мне не бол…». Пальцы Боромира, перехватывающие тонкое запястье Наташи, словно неокрепшую веточку вишни, тянут её обратно. Романова медлит, но потом всё-таки поддаётся, опускаясь обратно на разгоряченный песок. Прижимается к загорелому телу своего спутника и позволяет ему поцеловать тыльную сторону ладони. Не страстно, но нежно, почти сочувственно. «Понимаешь меня, да?».
[indent] И нельзя сказать, чья история лучше: Боромира, у которого любимая покинула его по собственной воле, но живёт теперь где-то [но главное ведь, что живёт!], или Наташина, в которой она похоронила любимого мужа. «Оба хороши». Лазурь слепит глаза, и Наташа закрывает их, позволяя шуму прибоя заглушить собой все остальные звуки и даже собственные мысли. Думать не хочется. Вспоминать не хочется. И назойливый образ Алексея в костюме лётчика медленно стирается, слизывается очередной волной. Нега прерывается голосом Боромира, и Наташа улыбается этой его заботе, такой искренней, такой ничем неиспорченной. Безусловно, такое подкупает, балует взросшую на лжи Наташу.
[indent] — Не тяжело, уже очень давно не тяжело, — тихо шепчет она так, что слова смазываются прибоем, а легкий ветер уносит их с губ. Хорошо и спокойно после того, как Боромир накрывает грудь Наташи там, где бьется сердце, размеренно и блаженно. Романова давно научилась этому – искать радости в мелочах, потому что на них всё держалось, на них всё строилось. Впрочем, не забывала и о планах, и о гипотезах, и о принятых когда-то решениях. Так и теперь помнила, что в этом мире у неё есть своя цель, к которой нужно идти без каких-либо сомнений. «Но ты не вписываешься в мой план. Совершенно». Тянет коснуться губами ребра его ладони, прижаться к огрубевшей коже щекой и поделиться своими мыслями, но Боромир в этот самый момент говорит, что им бы лучше уйти с нагретого пляжа, спрятаться в лесу, вернуться к своему временному пристанищу. И она совершенно не против. Да и с чего бы? Загар Наташе совершенно не шёл.

[indent] Каждый занят своим делом. Боромир, например, обустраивал их укрытие, а Наташа бродила вокруг, оглядывая местность. Где-то можно было даже найти странные фрукты. Один такой Романофф даже попробовала. Сладкий, спелый плод был совершенно точно пригоден для того, чтобы прокормиться. Там же Романова нашла и ягоды, которые собирала не так давно для завтрака. К их пещере вернулась с лёгким перекусом, а после набрала веток для костра, чтобы можно было согреться ночью. Руки всё делали как-то сами собой, а сама Таша думала. О своей работе, прошлой жизнь, конечных целях. Снова и снова возвращалась воспоминаниями во времена Академии, где её натаскивали, как собаку. Били, дрессировали, морили голодом. Учили стрелять, убивать и выживать. Она бы и дальше перебирала у себя в голове эти картинки, если бы не Боромир, который выдернул её из раздумий.
[indent] — Что ж, принцы должны знать этикет, разбираться в политике и являть собой образ бывалого война. Кажется, именно эти качества ценятся людьми больше всего, — откуда у Наташи такие познания? Книжки по истории разных эпох входили в программу обучения. И Наташа, обладая прекрасной памятью, много что могла вспомнить из тех курсов. — Навыки полководцев всегда были в почете, — Наташа перестала крутить веревки из пальмовых листьев и посмотрела на своего спутника. — Ты много битв прошёл? — она точно помнила, что мальчиков её мира, но из далёкого прошлого, довольно рано отдавали под военное дело. Их отбирали, их учили сражаться, и они отважно бились за своего правителя. Боромир был сейчас больше похож на моряка, чем на воина, хотя Наташа и знала, что сражаться он умеет. «И весьма хорошо».
[indent] Встав с камней, она принялась натягивать импровизированную веревку между деревьями. В случае чего на ней можно было запросто высушить вещи. Пока Романова мастерски завязывала узлы, Боромир спросил её про звёзды, и Наташа уже хотела было сказать, что хорошо в них разбирается, но потом её осенило – время другое, а значит… «И звёзды могут иметь немного иное расположение». Это нужно было ещё исследовать, разглядывать и, возможно, стоило даже нарисовать карту.
[indent] — Меня многому обучали. И звездам тоже. Но в этом времени… — она покачала головой, посильнее затягивая последний узел и садясь на камни рядом с молодым мужчиной. — Надо изучить, — для этого им следовало дождаться ночи.
[indent] Боромир сказал про корабли, и пусть одна часть Наташи очень хотела, чтобы они наконец-то продолжили свой путь, чтобы добиться цели, а не просиживать штаны на одном месте, вторая часть Романовой очень надеялась, что им перепадёт больше времени, чтобы побыть друг с другом. При всём этом раздвоении желаний женщина прекрасно понимала, что вторая часть совершенно точно не имеет право на существование, ибо глупая она. Глупая, влюбленная и бессмысленная. Какой толк привязываться друг к другу крепче, если в итоге им придётся расстаться? Наташа глядела на него, склонив голову в бок. Пальцы сами потянулись к лицу Боромира, чтобы убрать от щеки выгоревшую отросшую прядь. А ведь он и правда был очень красив. Хорошо слажен, силён, умён, проворен, быстр. «Не спутник, а прямо подарок Судьбы». И что с того, что сама Наташа в Судьбу то и не особо верила?
[indent] — Значит, будем ждать. Повлиять на это как-то ещё мы всё равно не сможем, — Наташа пожала плечами, а после снова поднялась. — Пойду вздремну. Ночь обещает быть долгой.

[indent] Ей снилось КГБ, кровавая работа и Алексей, смотрящий на жену с какой-то невыносимой тоской. Наташа мучилась под этим взглядом, ибо не понимала, к чему бы Шестакову так на неё смотреть. Обычно он глядел на русскую красавицу со слепым обожанием, ибо любил её так, что сводило скулы от туповатой нежности. Но что-то было не так. Он смотрел на неё взглядом, который ясно говорил Наташе – она потеряна для него раз и навсегда. С этой мыслью она и вскочила с настила. Ушло чуть меньше минуты, чтобы Романова отдышалась. Потерев глаза, Романова наконец-то заметила у выхода из пещеры спину Боромира. Он сделал ещё один костер. Там же жарил рыбу. Таша тихонько прошла мимо к ручью, после чего умылась ледяной водой. Хотелось избавиться от неприятного ощущения от такого плохого сна. Стоило лишь задаться вопросом, к чему подсознание преподносит ей такие видения, как фантазия разыгралась не на шутку. Какое-то время Романова смотрела на своё мутное отражение в бегущей воде, а после её словно озарило. Алексей смотрел на неё также, как смотрел и сам Боромир, когда говорил о другой.
[indent] Наташа стерла излишки влаги с лица, а после вернулась к пещере.
[indent] — Соскучился?
[nick]Natalia Romanova[/nick][status]твоя скоба, твоя зазноба[/status][icon]http://sh.uploads.ru/yCi1L.png[/icon][sign]
something[/sign][fan]marvel[/fan][lz]<center><b><a href="https://unirole.rusff.me/viewtopic.php?id=770#p58569" class="link3";>Наталья "Лия" Романова</a></b> ³⁰<br>будущая пиратка, Черная Вдова, опасная женщина и хитрая лиса, которая сдастся на милость одного <a href="https://unirole.rusff.me/profile.php?id=203" class="link4"><b>капитана</b></a><br><center>[/lz]

[indent] Вечер подбирается с востока. Темнеет медленно, тягуче. Хочется смаковать это ощущение так долго, как только получится, но всё это слишком эфемерно, и Наташа понимает это так отчаянно, что хочется отругать себя. Почему она хочет, чтобы время замерло на этом острове? Почему хочет где-то глубоко внутри себя, чтобы их вовсе не обнаружили? Так глупо, так неоправданно наивно. Наташе далеко не двадцать, и она прекрасно понимает, что ничего не длится вечно. Компания в лице Боромира продлиться ещё какое-то время, а потом… «Нет. Хватит». Она с силой, с завидным упрямством, с особой жестокостью выметает эти мысли из своей головы. Ей не нужно сейчас представлять, что будет «после». Оно в какой-то момент просто наступит, накроет собой и смоет близость, сотрёт её в порошок, оставив лишь горстку воспоминаний. И Наташа будет помнить. «А ты?».

[indent] Она не задаёт Боромиру этот вопрос, поджимая губы и разглядывая его профиль. Она села сбоку от него, откинула светлые пряди за плечи и принялась за ужин. Её компаньон постарался на славу, и теперь Таша отделяла мясо от мелких косточек, после чего смаковала вкус свежей рыбы и облизывала пальцы. Было вкусно, но что ещё более важно – питательно, и Романова молча справлялась с едой, стараясь лишний раз в сторону Боромира не смотреть. Что-то неприятно ёкало внутри, болезненно сжималось, стоило лишь вспомнить его взгляд, когда он говорил о другой. И взгляд Алексея из её сна. Тем более впереди их ждала работа. Наташа уже приметила кусок парусины и угли, отложенные в сторону. «Ходил на тот берег», - об этом женщина подумала почти отстранённо, вдруг представив себе гниющих на песке мертвецов. Непроизвольно сглотнув ком, вставший поперёк горла, Таша поспешила напомнить себе, что не является одно из тех пугливых дамочек, которые теряют сознание при виде крови. «И не такое видела». Но идти туда решительно не хотелось, так что Романова была Боромиру даже где-то благодарна за то, что тот избавил её от омерзительного зрелища.

[indent] — Очень вкусно, — заключила Таша, покончив со своей порцией и шумно выдохнув. Маслянистые пальцы блестели в свете костра, и Романова поднялась на ноги, вновь направляясь к ручью. Нужно было ополоснуть кожу, а уже после приниматься за дело. — Ты здорово постарался. Спасибо, — проходя мимо и держа руки навесу, Наташа шутливо толкнула молодого мужчину бедром в плечо и усмехнулась. — С тобой не пропадёшь, — говорить о чём угодно, но больше ни слова о личном. Романова не хотела больше делиться с ним тем, что было в его жизни. И, что более страшно, ничего больше не хотела знать про его похождения. Проще было огородиться и заверить себя, что происходящее – мимолётно. Их найдут и это безумное притяжение закончится, оборвётся, как дряхлая веревка под напряжением. Хотелось думать... Но сердце ныло почти болезненно от понимания этого. Ныло и билось где-то под самым горлом.

[indent] Руки Наташа споласкивала почти со злобой, терла пальцы в ледяной воде так, что те покраснели, а лёгкое покалывание в самых кончиках стало почти нестерпимым. Когда Боромир оказался рядом с той же целью – отмыть руки от маслянистого сока, — Романова замерла и покосилась на его профиль, такой соблазнительно привлекательный в свете заходящего солнца. Правильные черты лица, вытянутые подбородок, тонкая линия губ и благородные скулы. Руки зачесались, чтобы прикоснуться, но Таша одёрнула себя, резко развернувшись и вытерев ладони об одежду. Она бодро, возможно даже через чур, зашагала к костру. Там же, подхватив с земли склянку с ромом, Романова дёрнула пробку и сделала сразу несколько глотков, после чего протянула её подошедшему Боромиру. На лёгкое прикосновение пальцев в этот раз она не обратила никакого внимания. Сделала вид, что не обратила. И вполне удачно.

[indent] — Ты правда хорош в этом? — Таша указала кивком головы на кусок парусины. Стало интересно, есть ли вещи, в которых Боромир мог быть плох? Серьёзно. За что бы он тут ни взялся, всё получалось хорошо. Нет, Таша не жаловалась, но очередная волна любопытства подобралась к глотке. — Я знала только азы. У себя дома мы больше ориентировались по местности. Тем более… я не выходила в море вот так. Мы искали себе дорогу в суровых холодных лесах, где кроме чащи и снега ничего не было, — Романова поймала себя на том, что уже сказала слишком много, а потому поджала губы и досадливо усмехнулась. — Научи меня правильно.
[nick]Natalia Romanova[/nick][status]твоя скоба, твоя зазноба[/status][icon]http://sh.uploads.ru/yCi1L.png[/icon][sign]
something[/sign][fan]marvel[/fan][lz]<center><b><a href="https://unirole.rusff.me/viewtopic.php?id=770#p58569" class="link3";>Наталья "Лия" Романова</a></b> ³⁰<br>будущая пиратка, Черная Вдова, опасная женщина и хитрая лиса, которая сдастся на милость одного <a href="https://unirole.rusff.me/profile.php?id=203" class="link4"><b>капитана</b></a><br><center>[/lz]

[indent] Такой уверенный в закатном солнце, что хочется сфотографировать, впитать в себя, запомнить, высечь в памяти с особой жестокостью. Хочется. И это единственное, о чем может думать Романова, глядя на него украдкой, запрещая себе это — пристально и внимательно, а ведь это почти необходимо до сведенных скул, которые начинают неприятно болеть — такое сильное напряжение в стиснутой челюсти. Таша на себя злится, потому что плохая эта идея — крутить романы тут. "Но я уже...". Уже закрутилась в этом, уже отдалась. Уже вильнула уверенность внутри, скатилась на встречную полосу и теперь отчаянно вихляет из стороны в сторону, пытаясь вернуться в привычную колею. А Боромир, словно зная наташины мысли, уже привычно спокоен и размерен в движениях своих и словах. Так прост и легко читаем. Смотрит с этой своей хитринкой в глазах, что аж прямо сейчас хочется провалиться, захлебнуться и не возвращаться во всё это.

[indent] Голос его, грудной и приятный на слух, выдергивает Ташу словно со дна, и она выныривает, вздрагивая едва ощутимо. "Почему я позволяю себе это с тобой?". Потерять бдительность, расслабиться, побыть...собой, почувствовать себя не оружием, не инструментом, а женщиной. Боромир тем временем говорит о своих краях, про своих наставников, которые учили его навигации. Такое знакомое слово заставляет Ташу улыбнуться, и она кивает, соглашаясь с тем, что им нужно на берег, где нет мертвецов и зачинающегося запаха гнили. Им нужно на тот берег, где остывающий песок, тёплый воздух и шум набегающих волн. И Романова уже готова двинуться туда знакомой дорогой, но Боромир неожиданно проводит костяшками пальцев по ее щеке, заставляя удивлённо замереть в тени дерева. Он говорит, что научил ее, если она захочет. Говорит тихо, мягко, с соблазнительным изгибом губ. Таша только успевает коротко вздохнуть перед тем, как он целует ее, легко и без намёка на продолжение. Так, если бы они были вместе. Так, если бы происходящее не было временным. Так, если бы это никогда не кончилось. И биение собственного сердца делается почти болезненным, потому что хочется попросить Боромира о том, чтобы он не делал ее существование здесь невыносимым, но язык не поворачивается, и просьба остается невысказанной. "Пусть делает, что хочет". Почти отчаянно думает, опуская голову и молча следуя за широкой спиной впереди себя.

[indent] Было тепло, несмотря на приближающуюся ночь. Они ступили на песок, и Романова, плотно сложив руки на груди, устремила взгляд куда-то в горизонт, проскользила по нему глазами и с облегчением выдохнула. Кораблей не было. За эту же слабость в следующую секунду себя и прокляла. Не нужно было ждать конца их заточения здесь. И если Таша уже хочет вцепиться в Боромира и никогда его более не отпускать, то это совершенно не означает, что ей не нужно будет этого делать. Должна и обязана легко взойти на корабль, повести плечом и вернуться к своей первоначальной цели, поблагодарив Боромира за перемирие лишь взмахом темных ресниц. Очередной вздох вышел тяжелым, и Таша поспешила нагнать своего напарника, который уже принялся удобно располагать парусину на песке, фиксируя её уголки ветками. Те концами протыкали песок, уходили в него, тонули в нём. И Наташа присела рядом, заправив светлую прядь за ухо. Совсем скоро в нескольких шагах от них силами Боромира затрещал костёр. Романова же подтянула коленки к груди и обхватила их, мягко обнимая и наблюдая за действиями Боромира. Она принялся говорить. Названия, которые срывались с его языка, были Таше незнакомы, но молодой мужчина, замявшись на секунду, принялся объяснять, и Таша чуть улыбнулась ему, явно благодарная за пояснения.

[indent] — Полярная звезда… — тихо проговорила она, цокнув языком, а затем взяла с песка уголёк и покрутила его в руках. Таша знала о ней лишь сухие цифры и несколько легенд, но рассказывать сейчас об этом не хотелось. — Самая яркая звезда на небосклоне, — уголь перепачкал бледные пальцы Романовой, и она посмотрела на Боромира. — У нас она является частью созвездия «Малой медведицы». У меня никогда не получалось найти её на небе просто так. Только через другое созвездие, — да и некогда Наташе было звёзды разглядывать. От силы раза два, когда они томились в ожидании в разведке. Но тогда Таша просто любовалась красотой, не вникая в необходимость просчётов. — У вас такие интересные названия, — совсем не похожи на наши. И это в лишний раз напомнило шпионке о том, что они с Боромиром из совершенно разных миров. Странно это было, очень странно.

[indent] Пальцы моряка вдруг легли на худое плечо, оставив на нём несколько темных отпечатков от угля, и Романова посмотрела на руку Боромира. Его слова вспарывают тишину ножницами, и Таша не слышит ничего более, даже шума прибоя. Волны набегают на песок и отступают в темнеющую холодную пустоту, а Таша… она проваливается на несколько секунд куда-то глубоко в себя. Кажется, даже дышать перестаёт, зато кровь стучит в висках, и ей приходится крепко стиснуть зубы. Кулаки сжимаются сами собой, и ногти больно царапают кожу.

[indent] — И согласись, что это неправильно, — она легко ведет плечом, заставляя пальцы Боромира соскользнуть вниз, лишь больше размазывая сажу по бледной коже, которая, кажется, и не покрылась даже легким загаром за сегодняшний день. — И нежность в нашем исполнении совершенно лишняя. Страсть ещё имеет право на жизнь, а всё остальное… — она откидывает голову и смотрит на небо, которое медленно темнеет, потому что солнце закатывается за горизонт, погружая мир во тьму. Таше кажется, что она уже в ней. Всего секунда нужна, чтобы Наташа резко подалась вперед, повалила Боромира на уже почти остывший песок и оказалась сверху, упираясь руками ему в грудь, нависая так, что можно было перехватить теплое дыхание. — С тобой не случилось ничего «такого», Боромир. С тобой просто случилась похоть. Не обманывайся, — она отстраняется также быстро, даже слишком, а после поднимается на ноги, упираясь пальцами себе в бока и отворачиваясь от молодого мужчины. Взгляд снова упирается в небо. — Где эта чертова Полярная звезда? — она бубнит это себе почти под нос, почти цедит, делая широкий шаг вперед.
[nick]Natalia Romanova[/nick][icon]http://sh.uploads.ru/iUs7p.jpg[/icon][status]молодость всё нам простит[/status][sign]
something
[/sign][lz]<center><b>Наташа Романова</b> ³⁰<br>умирать не страшно. страшно стать <a href="https://unirole.rusff.me/profile.php?id=203" class="link4"><b><i>твоей</i></b></a><br><center>[/lz][fan]MARVEL;TOLKIEN'S LEGENDARIUM[/fan]

Отредактировано Natalia Romanova (2019-08-21 19:33:55)

[indent] Тяжело дышится от всего происходящего. Таше даже кажется, что внутри слишком много воздуха, потому каждое движение грудной клетки давалось с неимоверным усилием. А ведь Таша не бежала марафон, не сражалась, не выгрызала себе жизнь. Она просто… «Просто, что?». И очередная мысль иглой входит куда-то под кожу, из-за чего напрягается каждый мускул. Даже плечи чуть приподнимаются от прилагаемых усилий – не заскулить, не дернуться, не сбежать. И упрямо смотрит в небо, но ничерта не видит, и лишь в ушах стоит его грудной смех с привкусом сладкой горечи. Романовой бы уйти прямо сейчас. Вот в эту самую секунду. «Ну же!». Но продолжает стоять, уперев руки в бока и глядя вверх так, словно действительно что-то ищет. В итоге она просто закрывает глаза и через силу делает ещё один глубокий вдох, чтобы медленно выдохнуть хотя бы часть напряжения.

[indent] Боромир за её спиной говорит, что она смотрит не туда, и Таша глушит кривую усмешку, но всё-таки поворачивает голову левее, открывает глаза и заставляет себя искать созвездие большой медведицы, чтобы через неё отыскать малую, а уже с её помощью – Полярную звезду. Однако мир всё равно какой-то смазанный, нерезкий, и одно только Наташу радует – дышать становится чуточку легче, и даже плечи немного расслабляются. Взгляд всё-таки с горем пополам цепляется за нужную яркую точку на синем полотне. Романова почти отпускает эту нелепую ситуацию, этот совершенно лишний разговор, когда пальцы Боромира обхватывают её щиколотку, берут в плен, дергают на себя. Она не вскрикивает только потому, что тело действует само – ищет позу, при которой падение не нанесет урон. Но это лишнее. Боромир заваливает Наташу на себя, буквально ловит собой, и она падает в него, не успев сгруппироваться. Он горячий, сильный и наглый, Таша испытывает страшное желание сказать ему об этом, но Боромир подминает её под себя, нависает сверху, словно хочет показать, что такие фокусы с ним не работают.

[indent] От слов его делается неловко, и Таша отводит взгляд, поджимая пухлые губы, стискивая зубы. Шмыгает аккуратным носиком. Ещё сложила бы руки на груди, но отчего-то не хочется ограждаться от Боромира таким способом. От него вообще не хочется ограждаться. «Но надо». И для этого слишком много причин, слишком много условностей. Боромир ведет костяшками пальцев по её щеке, и Ташу подмывает прижаться к его ладони крепче, плотнее, но сдерживается в самый последний момент. Очень вовремя, потому что Боромир вдруг перестает нависать над ней горой и заваливается на остывающий песок. Взгляд его переводится на ночное небо, и он находит там Полярную звезду, которую Наташа уже потеряла.

[indent] Она только поэтому поворачивает голову и смотрит на его профиль, такой уже знакомый до каждой черточки. Сердце стучит где-то в ушах, и Наташа почти болезненно жмурится, тихонько выдыхая через рот. Их пальцы почти соприкасаются, и хочется переплести руки между собой, чтобы дать понять – всё хорошо, мы просто больше не будем думать и говорить об этом, - но что-то удерживает Романову от этого жеста. Просто такого контакта ей сейчас будет мало, такое её не успокоит, не утешит и не обезболит. К сожалению, от чувств пока не придумано никаких вакцин, и Таша ненавидит себя за свою человечность, но всё равно поддаётся ей, потому что выбора нет.

[indent] Светлый песок сыпется с волос, когда она переворачивается на бок, придвигается ближе и обхватывает плечо Боромира двумя руками, прижимаясь к нему грудью и крепко жмурясь. Таша тычется лбом в его шею как котёнок и старается дышать ровно, чтобы он ничего не понял, ничего не заметил. Романова почти невесомо поглаживает кончиками пальцев чужую кожу, уверяя себя в том, что больше ничего такого она себе не позволит. «Это в последний раз». Самая грязная ложь, которую только можно придумать.

[indent] — Как думаешь, куда нам нужно будет плыть? — так тихо, что слова почти сливаются с шумом набегающих на берег волн. Так тихо, словно Наташа и не хотела задавать этот вопрос. Но она и правда не хотела. На самом деле она хотела сказать, что вряд ли сможет отпустить Боромира, когда придёт время. Вряд ли сможет позволить себе бросить мужчину, к которому не получается дышать равномерно. — На восток? Нам всё ещё нужна карта, ведущая к компасу, — она не отрывала лба от его шеи, шепча всё это в разгоряченную бронзовую кожу Боромира. Слова эти трезвили и делали больно. Слова эти не хотелось слышать, но они были нужны. Романова чувствовала необходимость напоминать себе о том, что они не будут рядом до конца дней, потому что принадлежат разными мирам. А ещё она чувствовала, что потеряет себя, когда они разойдутся.
[nick]Natalia Romanova[/nick][icon]http://sh.uploads.ru/iUs7p.jpg[/icon][status]молодость всё нам простит[/status][sign]
something
[/sign][lz]<center><b>Наташа Романова</b> ³⁰<br>умирать не страшно. страшно стать <a href="https://unirole.rusff.me/profile.php?id=203" class="link4"><b><i>твоей</i></b></a><br><center>[/lz][fan]MARVEL;TOLKIEN'S LEGENDARIUM[/fan]