Тоска снедает всё сильнее - воспоминания и грёзы о родных лесах отдаются только болью в сердце. Сильнее та становится, как только Тауриэль впервые видит вдалеке опушку леса и понимает как похож тот с виду на Эрин Гален, но только незнакомый и более враждебный. О существах, живущих здесь, в Бресилиане, она наслышана: и оборотни, что едва подобны миролюбивому Беорну, и пауки - извечный враг её,- и всяческая нечисть иного толку, подобно коей никогда не видела ни здесь, ни в Средиземье. Опасно, говорят, ходить под сенью колдовского леса, где сами древа, кажется, живые и жаждущие крови. Где мертвецы бок о бок с призраками мстят живым. Где тайны прошлого сокрыты отовсюду.
Да только выбора ведь нет. Весь путь, что удалось проделать за последние три года, вёл сюда, в обитель скрытных эльфов (о ирония!) и множества чудовищ, коим нет числа.
Она обязана быть сильной и настойчивой, если и в правду хочет возвратиться в Эннорат. Такой и будет.

По первости, вблизи от края леса, Тауриэль лишь наслаждалась запахом и чувством жизни, что бурлила отовсюду. Как же она скучала по деревьям, чьи кроны возносились к облакам, и травам, чьё благоуханье разносилось и сливалось в единый аромат свободы - скучала по последней, которую способна ощутить лишь только в пуще. Не зря ей мать дала такое имя. Дочь Леса. Оно служило и прозваньем, и прозреньем материнским, удёл её единственного чада предсказавшим.
И дочерью лесов являясь не только по прозванию, но и по духу, Тауриэль впервые за всё время здесь, на чуждой ей земле, почувствовала радость. Бресилиан огромен, стар и тёмен - и всё это поможет отыскать ей то, что нужно. Если бы только знать куда идти!

Долийцы встретили чудную соплеменницу радушно, пусть и настороженно. Хранитель рассказал ей о руинах, во время Мора найденных двумя несчастными сородичами из другого клана, и о целой крепости на северо-востоке, где, говорят, когда-то было логово тех самых оборотней. Иных руин пока не находили ни следопыты, ни известные им люди, которые частенько по Бресилиану шастали. Особенно, те люди, что из Серых Стражей. От одного только названия Тауриэль хотелось хмуриться - сама она впервые встретив Стража отнюдь не мирно повела себя, как, впрочем, и он сам. И потому встречать кого-либо из этого прославленного ордена совсем ей не хотелось.
Среди долийцев лучница осталась на три ночи, решив узнать побольше об их бытие и культуре. Ей представлялось, что долийцы - дикари, но то со слов их городских кузенов, живущих в качестве рабов и нищих. Их до сих пор свободные собратья оказались куда как ближе гордой дочери нандор своей культурой, навыками, чаяниями. Они мечтали вновь обресть для себя дом, где смогут жить не опасаясь нападения людей и их сладкоголосых лживых обещаний. Они желали разузнать как можно больше о потерянном  - о знаниях, о магии, о гордости и великолепии давно покинутых земель, что родиной их прозваны. Они стремились сохранить свободы и устои, пусть даже страшною ценой вражды с людьми. Долийцы не сдавались и не прогибались, как бы мир вокруг не изменялся.

На третье утро Тауриэль ушла, сердечно попрощавшись с новыми друзьями. Её дальнейший путь сначала вёл к востоку, а затем и к северо-востоку, чуть глубже в лес, но ближе к побережью океана.
Без отдыха и устали шагала легконогая эллет, искусно обходя различные ловушки - и от зверья, и от иных существ, - и двигаясь хоть быстро, но и осторожно. В ночи ей помогало то, что эльфы Средиземья наделены хорошим зрением в любое время суток, а потому к утру шестого дня, когда до цели оставалось не более трёх суток перехода, она без затруднений увидела следы, которые описывали следопыты-элвен.
Оборотни. Трое.
И двинулась за ними, как ребёнок поддавшись любопытству.
Двое показались скоро - они стояли под одним из древ, вынюхивая что-то. Тауриэль внимательно вгляделась - ещё один из полуразумного зверья пропал, его следов не видно. Значит, может быть неподалёку и напасть в любой момент.
Стрела послушно прикоснулась к тетиве, готовая сорваться. Короткий миг и выстрел - в голове не остаётся места размышлениям, - а оборотень падает на землю замертво. Второй рычит и скалится, да только слишком долго думает - стрела, уже другая, вонзается в покрытое белёсой шерстью горло. Но где же третий?..
И долго не приходится гадать. Позади неё - рычание.

Путешествие, разумеется, можно назвать увлекательным. Да вот проблема - я не страстный любитель осваивать новые горизонты без необходимости.
Скоя’таэлям приходится нелегко, когда нужно выживать. И не только прятаться от dh’oine, стремясь к скрытности, не только убивать их, но и добывать себе еду и другое сырье. Например, оружие или доспехи.
Конечно, по качеству кузнецам dh’oine не сравниться с эльфскими или краснолюдскими. Поэтому оружие чаще всего сбывалось гавенкарам, в обмен на деньги или что-то более материальное.
Гавенкарам я, само собой, не доверяю. Как ни странно, среди них находятся те, кто немного сочувствует нашему положению.
Но чаще всего они делают это ради наживы. И если кто-то им заплатит больше, быть множеству эльфских трупов.
Так случилось с моим первым отрядом. Гавенкар, что поставлял нам информацию про темерский отряд и леса на территории этого королевства, был перекуплен командиром “Синих Полосок”. Я же, положившись на сведения, не успел их перепроверить и привел отряд прямиком в ловушку.
Здесь виноваты все. И я, как командир, в первую очередь. Легко командовать дочерним отрядом, когда имеется общий командир. Когда начинаешь сам - уже сложнее.

Это все уже в прошлом. Тела ребят давно сгнили в темерской земле, офицеры “Врихедд” казнены нордлингами, а я понимаю, что в этом не только моя вина. Может быть, тогда я был не особо дальновидным командиром, но я умудрился выжить в той бойне и нашлись те, кто пошли за мной дальше, несмотря на мое поражение.
Я ведь видел, как сражались “Синие Полоски”. Я ведь запомнил. Манера их боя не оставляла возможности уйти от них живым, но я это сделал и знал их возможности. Потом узнал, что Роше обучил каждого лично.
Это тоже, в своем роде, преимущество. Его отряд значительно поредел позже, погибшие в Брокилоне были отомщены, а я извлек уроки из этого и предыдущего опытов.
Теперь мы с Верноном Роше неуловимы друг для друга. Было бы смешно, если бы так не злило.
Понимаю, что предпочел бы здесь встретить его, а не какую-нибудь местную жуткую хрень. Видимо, я устал от приколов этого мира. Видимо, хочется домой.
Пусть, в общепринятом смысле, дома-то фактически у меня нет.
Верген еще не успел им стать.

Лес - место, где я всегда хорошо ориентируюсь. Да какой угодно, начиная от Брокилона и заканчивая Флотзамом, где за каждым деревом рискуешь стать завтраком для эндриаги, а то и их королевы, которых было три штуки. Сейчас, кажется, Gwynbleidd подчистил от этой швали окрестности Флотзама.
Но главоглаза немного жаль. Он неплохо охранял пещеру с провизией моего отряда.
Но этот лес мне незнаком. После всего, что я видел, когда попал сюда, здесь можно ожидать всего, чего угодно.
Даже дерево, на котором я устроился, вряд ли можно назвать безопасным местом. Кто знает, может, у них на ветках или в стволах живет какая-то дрянь. Пусть я и ничего не заметил.
Флотзамский лес просто кишит накерами и эндриагами. Каждый скоя’таэль знает, в каких местах эти твари предпочитают устраивают гнезда, и где лучше обходить. В отличие от dh’oine, что нередко попадаются в такие ловушки. Или в наши капканы вместо этих монстров.
В Брокилоне ползают yghernanna, но от них можно спрятаться на дереве, едва слышна дрожь земли. И когда они вылезают наружу, снять стрелой. Или хотя бы задержать.
Там же живут дриады. Но с ними хотя бы можно договориться. Особенно если ты - не dh’oine, что пытаются отнять их территорию. Ничего нового.
А здесь что? Хер пойми что.

Тем не менее, просыпаюсь я вовсе не от того, что кто-то пытается полакомиться свежей живой эльфятинкой прямо на дереве.
Просыпаюсь я от шороха внизу. Лук и стрелы наготове, на всякий случай. Аккуратно меняю позу, устраиваясь на ветке уже животом и сквозь листву на ветках вглядываюсь внизу.
Beanna. С длинными рыжими волосами. Тоже вооруженная луком и стрелами. Поворачивается боком, отыскивая цель перед собой и между прядями волос я вижу ее заостренное ухо. Эльфка.
Уже лучше. Местная? Скорее всего. А перед ней, судя по всему, две какие-то большие твари. Я вижу, как ее стрела срывается с тетивы и попадает в цель. Неплохо.
Стоит ей помочь, и я стреляю во второго. По пути, разумеется, зацепив лист с дерева, но стрела проходит сквозь него, оставаясь посередине и достигает цели.
Рычание символизирует, что сзади нее есть еще один.
Я достаю другую стрелу, вновь готовясь стрелять.
И в это время со стороны вмешивается кто-то третий.

Снизу слышен удар, вопль этого третьего, вернее, третьей.
Она говорит на том же языке, что звучит, как всеобщий. Велит этой твари не трогать лучницу.
Я целюсь в эту тварь, наблюдая, как он нападает на девушку - видимо, слишком молодую. Она падает, чудовищу удается ее ранить.
А потом…
“Магия?..”
Я не удивлен. Она есть в этом мире, я ее видел и даже испытал на себе, когда меня лечили. Капюшон с головы девушки упал, и я снова вижу, что передо мной эльфка.
Значит, две эльфки в этом лесу, как раз рядом с тем местом, где нахожусь я. Совпадение? Или ловушка?
Может быть, они стали для меня приманкой от кого-нибудь из местных. Кто знает, вдруг кто-то видел попытки ограбления на одежду, да еще и убийство.
Нужно быть готовым ко всему.
Тем не менее, я убиваю третье чудовище, снова выпуская стрелу.
И лишь, когда эльфкам удается перевести дух, выждав какое-то время, я убираю зефар за спину и в один прыжок спускаюсь вниз.
- Можете не благодарить, - равнодушно, не глядя на эльфок, я иду в сторону трупов монстров, чтобы забрать стрелы. Вошли они достаточно глубоко, выстрелы сильные и точные.
Выдергиваю сначала одну, обтираю ее тряпкой от крови и возвращаю в колчан.
Теперь настает очередь следующей. Твари здоровые, похожие на волколаков.
Пока я их разглядываю, приводя вторую стрелу в порядок, я даже успеваю забыть, что я здесь не один.

Так называемых собратьев я здесь видел мало. Не считая тех, кто в одном отряде с dh’oine. Даже удивительно, что именно здесь я столкнулся с двумя эльфками.
А ведь не лыком шиты. Одна явно знает что такое - попасть в самую гущу боя.
Вторая, очевидно, магичка.
Только странная какая-то. Загадочно улыбается, кивает и разворачивается, скрываясь в гуще леса, не удостоив нас ни одним словом.
Пусть себе. Ее выбор.

Стрелы снова лежат в колчане, а я смотрю на незнакомку. Она, в отличие от предыдущей, никуда исчезать не собирается.
Черт его знает, что таит в себе этот лес. С виду так похож на привычные, но если копнуть глубже…
Все происходящее кажется дурным сном, а то и чьей-то издевательской шуткой. В такие моменты хочется взять кинжал, провести по ладони острой стороны.
Чтобы удостовериться, что я все-таки не сплю.
Но пока удается обходиться и без таких крайностей. Все же, не стоит портить руки, когда ты лучник.
Это я усвоил лет сто назад. В те самые отчаянные дни, когда мы переживали потерю Dol Blathanna.
Тогда было сложно поверить, что мы отдали dh’oine свои последние земли. Эти скоты выгнали нас отовсюду, откуда только могли. И забрали последнее.
Конечно. Они думают, что им все дозволено.
Но в тот раз мы заплатили слишком высокую цену за то, чтобы ноги унести живыми. И речь вовсе не о родном доме.
Речь о наших товарищах, друзьях. Я же тогда потерял близкого друга и наставника.
Каждый из нас понимал - жизнь может оборваться в любой момент, когда выходишь на тропу войны. Но кто всерьез допускал мысль, что мы потеряем Йаррана?
Это была первая потеря среди череды прочих. Оттого и чуть ли не самая яркая.
Еще неделю назад до этого он устроил мне идиотскую шутку длинною в жизнь. Удачное дело, не менее удачная пьянка и татуировка на весь, мать его, торс.
Я хмурился, сердился, а он только смеялся.
Так и не свел эту хрень, вон, виднеется из ворота. Остальная часть скрыта одеждой, ее видел мало кто.
Плевать на татуировку, ее наличие или отсутствие, если мы потеряли друга.
Йарран им был. Несмотря на свое идиотское чувство юмора и тот факт, что выносить его порой было невозможно.
Другом и наставником.
Иногда я думаю, что мне до сих пор его не хватает. Рана теплится где-то внутри, не желая заживать и дает о себе знать лишь душевным шрамом, иногда ноющим.
Как ноют физические шрамы в плохую погоду.
Дурацкое сравнение.
Тогда, поддавшись эмоциям, что скрывал несколько дней, я разбивал кулаки об дерево. Зефар взять в руки, а тем более, использовать по назначению, было больно еще неделю.
Но я терпел. Сам виноват, сам идиот. С тех пор, вымещаю свои эмоции, погружаясь с головой в пытку первого попавшегося dh’oine.
Только вряд ли стоит рассказывать об этом данной незнакомке.

Подхожу к ней ближе, смотрю на нее изучающим взглядом. Тем, что давно уже въелся под корку сознания - как командир смотрит на новобранца.
Она неплохо сложена, только прическа у нее не слишком практичная для леса и это бросается в глаза.. Длинные рыжие волосы, ничем не перехваченные - ни лентой, ни платком. Хотя бы одета нормально.
Большинство эльфок, что вступили в ряды скоя’таэлей, давно уже не ходили так, как когда-то при дворцах Шаэрравэдда. Юбки сменялись на брюки, волосы убраны, заплетены в косы или нещадно острижены - криво, не слишком острыми кинжалами. Когда переходишь на полевую жизнь, начинаешь ценить минимализм и удобство, а вовсе не роскошь, в которой когда-то была наша раса.
Но, кажется, эта beanna привыкла к своему удобству. Местная?

- Совсем мимо, - только короткая усмешка, когда отвечаю на ее вопрос. - Я не отсюда, совсем. Здесь нахожусь в поиске портала в другой мир. Может быть, для вас это и прозвучит дико. Пытаюсь вернуться к себе, но пока безуспешно.
О порталах только слухи и намеки, и никаких признаков чего-то похожего. Может быть, я захожу совсем не с той стороны.
Стоило бы задержать ту эльфскую чародейку, что помогла с оборотнем. Расспросить ее. Возможно, она и могла бы открыть портал, черт их знает, как работает эта магия.
Но светловолосая незнакомка исчезла также быстро, как и появилась, поэтому придется довольствоваться первоначальным планам.
Почти.
- От еды не откажусь, - гордость в компании своих не слишком-то и уместна, а жрать все-таки хочется. Скоя’таэли привыкли голодать подолгу, но пользуются каждым моментом, едва он сам идет в руки.
Я ничего бы не стал брать у dh’oine. Но здесь совсем другой случай. Хотя и не могу сказать, что доверяю этой рыжей.
В этом мире нужно держать ухо востро.
Поэтому я следую за ней к костру, напоминая себе, где лежит кинжал и как быстро я смогу до него дотянуться.

Отредактировано Iorveth (2019-04-14 01:51:24)

Место, о котором говорит она, ему незнакомо и Йорвет только качает головой. Они из разных миров, это же очевидно.
Таких, как она, среди Aen Seidhe нет. Может быть, были когда-то, похожие. Невольно Йорвет думает о том, как величественно смотрится Enid, в своей красоте, для которой ей не нужна даже ее магия.
Францеска Финдабаир считается одной из самых красивых женщин в мире. В их мире. Йорвет даже усмехается мысленно, думая о том, что сейчас находится в другом.

Это все еще кажется каким-то странным и немного абсурдным сном. Йорвету неуютно здесь, в совершенно незнакомом месте. Среди каких-то странных тварей, что могут встретиться за любым кустом. Столь сильно не похожих на уже привычных накеров, эндриаг или даже главоглаза, один из которых облюбовал себе домом поляну возле пещеры, где скоя’таэли хранят свое оружие и припасы.
Последнее, впрочем, Йорвету даже на руку. Никто посторонний не сунется туда, испугавшись быть сожранным. Йорвет этим всегда пользовался и давно научился отгонять главоглаза в самый ответственный момент.
Элеас шутил, что командир завел себе домашнего питомца. Йорвет только ухмылялся в ответ.

Здесь - все чужое. И та эльфка в плаще и со светлыми волосами, что помогла им с этой волкообразной тварью. И эта, рыжая, с луком и в походном снаряжении.
Но они все-таки оказались эльфами. С сородичами ему общаться проще, даже если они из другого мира. К dh’oine по-прежнему нет доверия или какой-либо симпатии.
Приглашение на ужин он принял легко. Вряд ли она решится решится его отравить, а желудок даже у него уже подводит от голода.
Удивительно, до Вергена мало моментов, когда Йорвет мог назвать себя по-настоящему сытым. Скоя’таэли питались тем, что находили в лесу, иногда подстрелив дичь. Сложно отыскать хоть одного нетронутого зверка - реликты пожирают все, что видят, и совсем неважно - разумное оно или нет.
Суп из корешков? Насобираешь, считай, тебе повезло. Зимой и вовсе было туго.
Только обозы dh’oine и спасали. Еще и hav’caaren, что не всегда продавали лишь оружие. Откуда можно взять деньги? Правильно, с тех же обозов.
Некоторые еще и кривили морды, отказываясь принимать орены вместо крон, и с такими Йорвет хотел поговорить иначе.
Иногда даже не стеснялся это делать. Тогда-то они и перестали строить из себя хрен пойми что и уже не спорили.
Когда до Йорвета долетали слова о его репутации, он принимал это как должное. Как ни крути, он и не рассчитывал добиться того, что боятся и ненавидеть его станут не хуже, чем когда-то Исенгрима. Мечтал быть на него похожим? Так получи и распишись. Но не такой ценой, которую скоя’таэли заплатили за Цинтрийский Мир, он хотел этого добиться.

Возле костра уже не так и мрачно смотрится окружающая обстановка. Еда оказалось вкусной и даже помогла насытиться. Йорвет устраивается на поваленном бревне, достает трубку, тщательно набивая ее табаком и слушает свою спутницу.
Лес ему этот неприятен. Он понимает, что не привычные это территории Темерии, Аэдирна, Каэдвена или Шаэрравэдда. Не то место, где он знает каждую кочку и каждое логово любой твари.
Возле Флотзама - в глубине леса - есть гнездо накеров. Йорвет знает каждую к нему тропинку, но не ходит туда, разумеется. Если понадобится эта тварь, так вон же, везде расплодись. Разница лишь в том, что там их больше.
Йорвет знает, где вьют свою паутину эндриаги, где спит “его” главоглаз, когда не ошивается возле пещеры. А здесь - здесь-то, мать вашу, что?
Незнание обстановки выбивает из колеи и достаточно прилично злит. Впрочем, злость свою эльф не переносит на случайную новую знакомую.

- Четыре года? А ты умеешь подбодрить, - эльф иронично усмехается. Чего бы точно не хотел он сам, так это потерять столько времени в подобном мире. И не в собственных годах дело, он уже достаточно немолод, чтобы не жалеть о прожитом. Дело в том, что оставлять свой отряд он не имеет никакого морального права. Он нужен им, а ему нужны они. Больше, чем он себе представлял.
Здесь, в чужом мире, отчетливо понимание того, что у него было.
Йорвет протягивает к костру толстую ветку, позволяя ей загореться. Подносит ее к трубке, зажигая табак и ловко ее раскуривая. Огниво, видимо, потерялось. Да и курва с ним.
- Я сам ищу портал, чтобы вернуться домой. Видимо, будем искать его вместе.
Йорвету не слишком и нужна компания, но в этом незнакомом лесу хорошо бы иметь того, кто может прикрыть спину. Они встретились в бою, и это уже достаточный повод, чтобы поработать вместе, не думая о том, как тебе вонзят кинжал в спину.
Серых Стражей он оставляет без комментария, лишь хмыкнув. Видимо, этой местной версии ведьмаков тут больше, чем он представлял.
- Я Йорвет, кстати. Не расскажешь чего-нибудь про этот мир, что важно знать в таком месте? Порождений тьмы я уже видел, так что эту часть можешь опустить.
Без сведений ему не будет комфортно. Даже если трудно их понять и принять.

Йорвет усмехается. В ней что-то есть, в этой рыжей beanna. На его колкое замечание она отвечает достойно.
Внутри это чуть дергает. Йорвет не привык, чтобы ему дерзили эльфки. Чаще всего он контактирует с теми, кто вполне себе добровольно подписался выполнять его приказы.
У Aen Seidhe нет в такой ситуации глупой иерархии dh’oine, редко кто обращается в отряде к нему не по имени, а по званию, но не позволяют себе излишних вольностей.
Кроме, разве что, Киарана. Он особый случай. Близкий друг, знающий его слабости, понимающий все его эмоции с одного взгляда, умеющий охладить пыл своего командира.
Но этот парень стал исключением, они повязаны с тех пор, как Киаран спас его от смерти в Ущелье Гидры.

Есть, конечно, еще и Малена. Но и ей достаточно тяжелого взгляда единственного взгляда, чтобы прикусить свой острый язычок и делать так, как велели. Ее никто не заставлял насильно помогать скоя’таэлям.
Йорвет не считает правильным, что она живет среди dh’oine, еще и спит с ними. Но она была ему полезна во Флотзаме, она помогала избавляться от городских стражников, не раз поставляла им ценную информацию. В образе жизни Малены нашлась неоценимая польза, и за это Йорвет махнул рукой, не осуждая женщину. Пусть живет, как хочет. Предаст - он самолично перережет ей глотку.
Но, несмотря на ветреность, в вопросах выбора стороны эльфка отличалась поразительным постоянством.
Доверять ей больше, впрочем, Йорвет все равно не стал.

Смотрит на рыжую, напоминая себе: она - чужая. Она никогда не была среди “беличьих” бригад, не была в их мире, они увиделись в первый раз.
Но кажется интересной. Возможно, даже надежной. Йорвет не привык доверять первым встречным, будь они хоть трижды представителями его расы, но здесь, в чужом мире, выбирать особо не приходится.
- У тебя интересный акцент, Тауриэль, - это он замечает в ответ на то, как она произносит его имя. Не сродни Старшей Речи ее родной язык, наверное, но она легко говорить на всеобщем. Точнее, на том, на котором он понимает местных и не совсем. Это хорошо. Проблемы в коммуникации совсем не помогут построить взаимовыгодное сотрудничество.
В свое время он вовсе не хотел учить язык dh’oine, да нужда все равно заставила. Иногда это было необходимо.
После войны Старшая Речь звучит исключительно в лесах, когда эльфы разговаривают между собой. Йорвет даже не уверен, что эти слабовольные деревенщины, ставшие хуже dh’oine, но почему-то с эльфской формой ушей, знают свои истоки и родной язык.
Совсем они там испортились, некоторым уже ничего не поможет.
Самые не безнадежные присоединились к скоя’таэлям, едва они вылезли на тракты.

- Сильваны - живые деревья? - Йорвет выпускает дым изо рта, уже глядя на собеседницу с большим интересом, чем до этого. - Никогда не встречал подобного. В моем мире сильваны - реликты. Выглядят как наполовину dh’oine, а наполовину козлы. Мохнатый низ, копыта на ногах, а наверху - обычное тело, но с рогами на голове. Любят шутить и воровать. Один такой помогал моим сородичам. Не слишком, кажется, добровольно.
Йорвет усмехается, вспоминая рассказы Торувьель о Торкве. Он таскал им из Долины зерно, хлеб, и прочее. Что получал взамен? Ну, жизнь, наверное. Выживали как могли, пока не научились снова брать свое. Потому что с неба ничего не падает. Даже сильван, которого можно эксплуатировать.

Замечание о живых мертвецах заставляет эльфа недовольно поморщится. Видел уже кучу этого добра, и даже стрелы на них изводил. Не хотелось бы, конечно, чтобы и здесь их орда мешалась, но прекрасно понимает, что вряд ли без этого обойдутся. Тут, впрочем, как повезет.
- Я не боюсь, если что. И не такое доводилось видеть. Драконы… - Йорвет усмехается. При их упоминании перед глазами снова встает образ Саскии. Дева из Аэдирна, что скрывала свою истинную природу, по настоянию Йорвета. Он знает, насколько dh’oine слепы в своей ненависти ко всему, что отличается от них самих. Знает, что когда станет о ней известно, за ней уже не пойдут. Саския в их глазах будет чудовищем, монстром, что способен разрушать целые города.
Разве кто-то сможет подавить в себе свои предрассудки, вспомнит, сколько сделала Саэсентэссис для Нижней Мархии? Вряд ли.
Ей нелегко было после Лок Муинне и контроля ведьмы Эйльхарт. Она не хотела, чтобы кто-то пострадал.
Йорвет чувствует себя виноватым, что оставил ее в такой тяжелый момент. Но она принимала его помощь как должное. Может быть, правильно будет окончательно покинуть Верген.
- Дай угадаю, местные драконы - неразумны, и лучше бежать, чтобы не получить пламенем в спину?
Трубка, тем временем, гаснет. Тауриэль предлагает поспать. Йорвету неспокойно. Он не привык оставлять дозор на того, кого едва знает.
Но когда он вообще нормально спал в последний раз?
Он коротко кивает, укладываясь прямо на землю, подстелив куртку. В ладони сжимает кинжал, на всякий случай.
Йорвет спит чутко, но усталость берет свое и веко единственного глаза смыкается раньше, чем он успевает лечь удобнее.
Остается надеяться, что Тауриэль не зарежет его во сне. Его же кинжалом. Было бы смешно, не будь настолько серьезно.

Когда сон сморил его, он решил, что расскажет ей о dh’oine уже утром. Не самая приятная тема на ночь, на которую Йорвету хотелось бы разговаривать.
Он на самом деле предпочел бы и вовсе на нее не говорить. Но любопытство эльфки было достаточно искренним.
Aen Seidhe предпочитают говорить исключительно на Старшей Речи, но порой приходится и опускаться до всеобщего. Здесь - это действительно необходимость. Чужеземка (и даже не из этих мест) вряд ли поймет его родной язык.
Йорвет в очередной раз поразился, насколько же разными могут быть миры.
Ему хотелось домой. Здесь, в этом месте, он не чувствовал твердой земли под ногами, даже если стоял на ровной поверхности.
Здесь он не знает местных лесов, также хорошо, как и леса Северных королевств, которые скоя’таэли изучили за все те годы, что им приходилось вести свою партизанскую войну, а после - скрываться от так называемого “правосудия” после Цинтрийского мира с клеймом “военные преступники”.
В Нильфгаарде очень быстро забыли, что сделала для них бригада “Врихедд”. Очень удобно, чтобы в проигранной битве откусить себе побольше.
Каждый раз, когда Йорвет думает об этом, его наполняет ярость.

Сон, тем не менее, оказался достаточно крепким и без сновидений. Йорвет просыпается отдохнувшим. Живой, определенно здоровый, каким и заснул. Вещи все на месте, как и его новая спутница.
Эльф только усмехается. Конечно, абсурд. Вряд ли бы Тауриэль действительно зарезала бы его во сне, но годы войны берут свое.
Йорвет почти никому не доверяет. Только Исенгрим, когда был жив, пользовался его доверием. И сейчас - Киаран.
Случай с Элеасом показал, что даже своим бойцам доверять не следует. Кто знает, кто еще из них может поехать головой, как и один из его лучших воинов.

Они идут какое-то время молча. Только спустя какое-то время Йорвет начинает говорить. Отвечать на вопрос, на который не ответил накануне.
- На языке, на котором мы говорим сейчас, слово dh’oine звучит как… “люди”, - лучник морщится. Не любит он использовать это слово. Обозначение целой расы, как будто бы они хоть немного им равны. - Не буду утомлять тебя подробностями, но контекст у него не очень приятный.
Йорвет замолкает, пока они идут дальше. Рассвет занимается над лесом, солнечные лучи освещают деревья и тропинку, по которой они идут. Удивительно, но место кажется даже хорошим. Почти умиротворенным.
Но эльф уже видел, что в нем скрывается, особенно по ночам. Какие существа выходят на охоту, и кого следует опасаться. Сколько приходится тратить на них стрел и обострять свои инстинкты.
Йорвету несложно. Он привык жить так, будто бы опасность подстерегает под каждым кустом, за каждым деревом и может неожиданно накрыть сверху.
Кто-то считает его законченным параноиком, но предосторожность не раз спасала жизнь и ему, и его отряду.

Обстановка в лесу меняется стремительно. Йорвет резко останавливается, почти что тянется к зефару и колчану со стрелами, но…
Нет. Это не нечто опасное на этот раз. Звери прячутся, ветер усиливается. Небо темнее, Йорвет поднимает голову - заволокло тучами.
Будет дождь. Ну просто замечательно.
- Думаю, лучше будет переждать. Хотя бы для начала. Если будет не очень сильный, то пойдем дальше. Сюда, - кивает своей спутнице в сторону большого дерева с раскидистыми ветвями и плотной кроной листьев. Не стоит строить иллюзий, что под ним будет полностью сухо, но точно не так мокро, как грозилось стать на тропинке.
Они укрылись, все же словив по пути несколько первых капель.
Костер не разведешь, да им и не нужно. Йорвет понимает, что стоит объяснить Тауриэль кое-что о себе. Точнее, о том, как у них все устроено.
- Когда-то давно мы жили на своем Континенте, после того, как вымерли враны. Dh’oine пришли в мир позже. Сначала наши предки шли с ними на контакт. Общались, делились знаниями. А потом… - лицо эльфа кривится, он поджимает губы. - Вышло так, что они заняли наши города. Оттеснили нас в горы, забрали даже последнее, что у нас было - Долину Цветов. Разрушили наши постройки и на их фундаментах воздвигли свои. Под крупными городами до сих находятся руины эльфских сооружений, но не все об этом знают. Это все сложно. Мирного существования у нас не выходит.
Этого хватит. Йорвета совсем не тянет откровенничать, он и с приближенными-то не слишком это делает. И тем более, не собирается открывать душу своей новой знакомой.
Если ей что-то интересно, Йорвет ответит на ее вопросы.

Однако, справа он слышит шорох. И чье-то… рычание? Йорвет поворачивается к источнику. Настолько бесшумно, насколько может.
Вытаскивает кинжал. Смотрит на Тауриэль, прикладывает палец к губам.
И делает осторожные шаги в сторону источника шума. Почти не издавая звуков, как давно научился его народ.