Бессилие злит. Выбивает из привычной колеи, не позволяет действовать. Бессилие раздражает. Плодит в душе нетерпение, желание выбраться хоть куда-нибудь.
Оружейная Барбары давно кажется золотой клеткой, в которую она заперла меня и выкинула ключ.
Или спрятала. Где-то там, где я не могу его найти.
Но ключ лишь в одном месте.
В моей голове.

В моей бестолковой голове, что не способна даже придумать пустяковый план ограбления… аптеки, например. Я же ведь пытался и потерпел фиаско.
Последствия заморозки породили бессилие, которое меня злит. Вылазка с Джеромом почти направила по пути исцеления, но оказалась слишком…
Слишком непригодной для последствий. Барбара злится. Кажется, все еще.
Она хочет, чтобы я снова был умным. Я ей нужен, что получить этот город. Но я не в состоянии ей помочь.
Она все еще держит меня при себе. В этой оружейной, в своем доме, в своей постели.
Что это? Какая-то привязанность?
И я привязан к ней, по-своему. Несмотря на разногласия, что были между нами раньше, мы смогли прийти к взаимопониманию.
Барбара теряет терпение. Ей нужен мой ум, и она уже не скрывает этого.
Нельзя так просто восстановиться. Это так не работает! Ни волшебная палочка, ни волшебное зелье - ничего из подобного дерьма не работает в Готэме. И вовсе не существует.
В Готэме работают только деньги.

Барбара возвращается рано. На нее лице играет загадочная улыбка, немного торжественная.
Она объясняет, что появился способ решить нашу проблему. Мою проблему, но теперь она и ее тоже.
Она нашла врача, который может помочь. Некий “Док” из Нэрроуз. Она оплатила несколько сеансов.
И говорит, что теперь я обязан туда пойти.
Я не спорю. Можно подумать, я сам не хочу вернуть свой интеллект!
Поэтому, взяв машину, я отправляюсь в самый опасный район Готэма. Так говорят. Но мне плевать.
Что такое Нэрроуз для человека, который сидел в Аркхэме? У которого в кармане небольшой пистолет? И который выстрелит и не поморщится.
И там никто не обратит на это внимание. Это ведь Нэрроуз. Место, где собрались все отбросы общества этого города.

Под подошвами дорогих ботинок хрустит стекло от битых бутылок. Дым, что поднимается от завода, портит свежий воздух.
Готэм отравлен. Есть вещи, которые никогда не меняются.
Усмехаюсь, сравнивая указатель с улицей и номером дома с указанным на листе, написанным аккуратным, мелким почерком Барбары Кин. Она так старательно выводила эти буквы, что на бумаге остался легкий шлейф ее духов. По лицу расползается легкая улыбка и я прячу листок в карман.
Вход оказывается за подворотней, стоит только пройти через арку. Рука в кармане отпускает лист и хватается за рукоять небольшого пистолета. На всякий случай.
Каков процент не получить по голове сзади, пока пересекаю арку? Я определенно похож на того, кого можно и нужно грабить.
Но у каждого приличного человека за пазухой пиджака отменного покроя может прятаться справка из Аркхэма.
Только жителей Готэма не слишком это волновало, когда они выбирали Освальда своим мэром.
Город давно пропах безумием. Нэрроуз - еще и беззаконием. И Готэм так просто не отпускает тех, кто хотя бы один раз упал в его водоворот.

Поход через арку оказывается безопасным. Не считая несколько взглядов двух пьяных престарелых мужчин. У одного из них кровоподтек на скуле, но, кажется, ему плевать.
Только что-то ворчит про здоровяка-чемпиона, который мог его убить, но не сделал этого.
Смысл его слов я осознаю лишь тогда, когда открываю дверь и прохожу небольшой коридор и…
Оказываюсь в толпе. Ревущей от возбуждения на волне адреналина.
Я перевожу взгляд в освещенный центр помещения и вижу небольшой ринг.
Понятно. Бои без правил. Нэрроуз. Ничего удивительного.
Я нахожу первого человека, что еще выглядит адекватно и бесцеремонно хватают его за рукав.
- Добрый вечер, - неуместная в таком районе вежливость, но привычки не искоренить. - Мне говорили, что здесь я могу найти Дока. Не подскажете?
Он обескуражен моим тоном, указывает рукой в помещение в углу, не отделенное дверью, за небольшой аркой. Бормочет что-то вроде “Она там”, а я иду по указанному направлению, размышляя, все ли правильно я расслышал.

Как оказывается, да.
Повторяю свой вопрос человеку у входа, и он указывает мне женщину, стоящую у бара за моей спиной. Длинные черные волосы, брюки в обтяжку и топ на тонких бретелях.
И это она мне поможет? Так считает Барбара?
- Я так полагаю, вы и есть Док? - убедиться в этом не помешает. Я подхожу к женщине, облокачиваюсь на стойку, наклоняю голову, пытаясь за волосами разглядеть ее лицо.
Но это излишне, она ко мне поворачивается и…
Кого я вижу! Лесли Томпкинс собственной персоной! А я слышал, что она на совсем уехала из города. Я сдерживаю неуместный смех. Все, как я и говорил.
Готэм не отпускает тех, кто хоть раз окунулся в его безумие.
Даже Ли. Хорошую, правильную Ли. Соблюдающую закон Ли.
Подтянутая, ухоженная и всегда на рабочем посту. Только сменила декорации и даже стиль. А что? Ей идет.
- Такая девушка, в таком месте… Тебе удалось меня удивить.
И я вспоминаю, когда мы с ней виделись в последний раз. В полицейском участке, где я получил от нее пощечину за Кристин.
Немного неловко, да?

Этот город способен удивлять. По полной программе.
Казалось бы, когда ты всю жизнь живешь в Готэме - в этом странном, отравленном безумии месте - удивляться уже нечему.
Но нет же. Каждый раз находится что-то, чего никак не ожидаешь.
Именно в Готэме среди продажных полицейский, закрывающих глаза на деятельность мафиозных кланов, находятся порядочные. Которые пытаются изменить привычный уклад и сделать город “чище”. В плане коррупции. Но они сами поддаются системе, усиленно пытаясь с ней бороться.
Не понимая, что когда бултыхаешься в болоте, как ни старайся, а итог один.
Тонешь, оно тебя засасывает, и остается только одно. Принять это и извлекать для себя выгоду.
Даже Джим Гордон наверняка это понял. Делает вид, что борется. Убеждая, в первую очередь, самого себя. Браво, Джим! Никто и никогда не переплюнет тебя в упрямстве. Продолжай в том же духе, это даже забавно.

Именно в Готэме чувство дружбы - обманчиво от самого начала и до конца.
В Готэме у тебя нет друзей. Вообще никаких. Тебе кажется что-то другой? Разуй глаза, протри очки и включи наконец-то голову.
Я включил. После того, как совершил ошибку, но больше я на это не попадусь.
Барбара планирует использовать меня и уже делала это раньше. Я использовал ее, и ничего личного - лишь взаимовыгодный бизнес.
Все, что мне сейчас нужно - привести в порядок свой мозг. Снова заставить его работать также, как это было раньше, до этой гребанной заморозки.
Вот тот случай, который показал очевидное.
В Готэме нельзя дружит. Только сотрудничать. Улыбаться человеку в лицо, держа пистолет в кармане, а палец - на спусковом крючке. Быть готовым выстрелить ему прямо в лицо при малейших намеках ненадежности.

В Нэрроуз соваться без оружия - и вовсе полная глупость.
Это место не выглядит таким, чтобы оно могло понадобится. Только видимость, всего лишь иллюзия. Клуб, где проходят бои без правил.
На арене - два тяжеловеса. Один хватает другого и со всей дури бьет об пол. Толпа одобрительно кричит и требует его добить.
И это - их постоянный досуг. Стоять в толпе, смотреть на это все и радоваться, что они - здесь, за небольшим квадратным рингом, всего лишь смотрят, а не находятся внутри.
Не их бьют башкой в пол или в столбы, что соединяются толстыми резинками, ограничивая последнюю клетку для бойцов.
Не на них смотрят, не на них ставят деньги. Им хорошо, пока они здесь, среди зрителей, пьют дешевое пиво и дерут глотки, болея за своего бойца каждый.
Да, они их обожают. Тех, на кого поставили хотя бы несколько долларов. Тот, кто ведет - сегодня их любимец, их звезда. До тех пор, пока не проиграет, а все деньги не уйдут в счет клуба.
Вот тогда они его возненавидят. В Готэме слава очень быстротечна. Как и власть. Как и дружба. Как и все остальное.
Но деньги по-прежнему решают все.

И не будь у Лесли Томпкинс сейчас аванса от Барбары Кин, она бы с радостью повторила бы подвиг сегодняшнего чемпиона. Со мной, разумеется.

Она всегда была сдержанной. Милой, приветливой, веселой. Кроме того вечера, когда мы столкнулись в полицейском участке. Кстати, именно тогда я с ней разговаривал в последний раз.
Если это можно вообще назвать разговором.
Ли Томпкинс, новоиспеченная невеста сына Кармайна Фальконе, и по-прежнему - патологоанатом полицейского участка. Точнее, снова. Она же, кажется, увольнялась, и уезжала из города, я ничего не путаю? А то мало ли. Моя голова в слишком странном состоянии, что я порой даже элементарные слова забываю.
Мерзко, унизительно, неприятно. И душа снова требует крови Освальда Кобблпота.
Тогда мы столкнулись с ней в коридоре. Она одарила меня злобным взглядом и довольно ощутимой пощечиной. За мисс Крингл, разумеется.
Запоздалый гнев ее близкой приятельнице за то, что детектив Гордон сунул нос туда, куда не следует и попытался расследовать ее пропажу. А не шурши у Джимбо шило в одном месте, все могло сложиться иначе!
Все думали бы, что Кристин Крингл сбежала с офицером Доэрти, теперь они влюблены и счастливы, а судмедэксперт - ваш покорный слуга - остался с разбитым сердцем.
Грустная история, не так ли? Она будит в женщинах жалость и сочувствие. Вот и доктор Томпкинс мне сочувствовала тоже.
Пока не узнала правду, после того, как Джим Гордон сбежал из Блэкгейта.
А я получил свою пощечину. Кстати, а почему? Нет, я вовсе не удивлен. Честно говоря, с ее стороны это справедливо. Но на ее месте, я бы спустил с себя шкуру.
Но ведь доктор Томпкинс же - порядочная и добрая женщина, не так ли?

Вот только сейчас она на себя не похожа. Признаюсь честно, в первую секунду я даже не поверил своим глазам.
И дело не только в том, что она сейчас находится в Нэрроуз.
- Встретить такую женщину в таком месте… Это последнее, чего я ожидал, - лучезарная, даже приветливая улыбка. Как противопоставление ее хмурому выражению лица. Она не рада меня видеть. И не видела бы еще… вообще никогда. Да вот только есть одна вещь, которая нас теперь связывает.
Деньги Барбары Кин.
Кстати, ее выбор одобряю. Кто, как не эта женщина, еще так качественно и быстро поставит мне голову на место? А вот она теперь вынуждена.
Что же ты сделаешь, Ли?

- Ты надеялась, что я не приду? - опираюсь локтем о барную стойку, глядя прямо ей в глаза. - Мило, что ты мне угрожаешь, Ли.
Хочется добавить что-то еще. Сказать вслух, подразнить ее. Весь вид Лесли Томпкинс, столь непривычный, притягивает и хочется ее изучить.
Понять, что с ней случилось, почему она здесь, почему такая. Она изменилась. Не сильно, но…
Ли - очередная загадка. А мне не хватает сейчас ума, чтобы ее разгадать. Развлечения ради, разумеется.
Ты знала, Барбара? Знала, что она явно мне не обрадуется?
К Кин у меня тоже появились вопросы. Но ей я задам их позже.
- Итак. Перейдем к делу.
Улыбка пропадает с моего лица также быстро, как и появилась. Я слабо тебе представляю терапию в таких условиях. А что насчет Ли?

Она не рада меня видеть. Ну еще бы, кто бы мог сомневаться. Вряд ли женщина будет рада мужчине, которому залепила пощечину за убийство подруги.
То, что убийство было неумышленным, разумеется, сейчас никого не волновало. Да и вряд ли когда-нибудь начнет.
Сожалею ли я о том, что убил мисс Крингл? Ну, разумеется! Я же ее все-таки любил, как ни крути.
Но вот любила ли она меня? Таким, какой я есть?
Возможно, если в этом покопаться, может всплыть множество подводных камней. Один из них - моя бывшая тайна.
А что, много людей рассказывали другим, как разговаривали со своим двойником в зеркале? И не только в зеркале.
Когда он впервые появился, я боялся, что сошел с ума. Это ведь ненормально. Мой рациональный мозг понимал, что у здорового человека так быть не может.
Здоровый человек не имеет злобного двойника. И лишь позже я начал понимать, что он - воплощение моих потаенных мыслей.

О, ты помнишь, Ли, как после “отъезда” мисс Крингл, я ходил грустный? Отводил взгляд, показательно печалился, ссылался, что у меня много работы и выпроваживал тебя из твоего же морга?
Помнишь же, ну наверняка помнишь. Только вот тебе невдомек, что в тот момент я делал все, чтобы ты не заметила мисс Крингл в одном из холодильников.
Он даже был раскрыт, когда ты вошла, представляешь!
Тогда я мог попасться. Я поспешно его задвинул снова, и начал нести какую-то чушь, в которую ты поверила.
Тогда я ходил по краю, нервничал. Участилось сердцебиение, еще бы чуть-чуть и…
Знаешь, Ли, а это на самом деле потрясающее чувство. И именно оно меня сделало таким, каким я в итоге стал.
Каким я был всегда, но не осознавал этого раньше.
А теперь потерял и это. Спасибо Освальду и его мелочной истерики, когда он не получил то, чего хотел!
И теперь мне нужно ликвидировать эти последствия. И причин этому предостаточно.
Во-первых, мне так не нравится. Ведь я привык думать лучше других, быстрее. Понимать все, подмечать мелкие детали. Складывать из них пазл целой картины. И знать наперед, просчитывать ходы.
Знать лучше других. Быть умнее других. Да, именно к этому я и привык. Это и есть моя жизнь, которая стала такой после Аркхэма. И кто бы не хотел ее вернуть, да?
Я должен снова стать умным. И доктор Лесли Томпкинс мне поможет с этим. Даже если этого и не хочет.
Сложнее, чем спорить с Барбарой Кин - спорить с ее деньгами. Вот так-то.
Кажется, Ли уже получила свой задаток? Иначе бы уже выгнала меня.

- Я тоже очень рад тебя видеть, - парирую на ее высказывание. Да, разумеется, она мне не рада. А логически, почему это должно было измениться? Я же просто удивлен нашей встрече. Совпадение или Барбара подстроила это специально?
Да, впрочем, какая разница. Барбаре нужен мой ум. И мне тоже он нужен. А Ли, очевидно, нужны деньги. Интересно, только вот зачем? Настолько, что она даже решается лечить меня. Человека, которого не хочет видеть и знать?
Нужно будет это выяснить.
Но позже.

Замечание о цене не вызывает ничего, кроме снисходительной улыбки с моей стороны. И чего Ли хочет этим добиться? Ввести меня в ступор? Обескуражить?
Мимо, доктор Томпкинс. Финансовые вопросы волнуют Барбару, а отнюдь не меня.
- Но, в таком случае, получается, что и любой каприз за деньги? - не могу удержаться от колкости, поправив съехавшие на нос очки.
Клиент платит - клиент прав. Или она об этой простой истине забыла?..

Она предлагает переместиться в более уединенное место. Соглашаюсь кивком, и иду следом, разглядывая длинные черные волосы. Прямые, на удивление, даже слишком. Сколько я помнил, прическа Ли Томпкинс всегда лежала волнами. Легкими, нежными…
Сейчас она совсем другая. Другой стиль, другой макияж, даже другой взгляд.
Неужели и тебя Готэм затянул в свое безумие, Ли? Хорошие девочки здесь долго не выживают. Зато выживают умные.
И умные девочки знают, что в этом городе нельзя долго оставаться хорошими.
Интересно. Ты будешь лечить меня, а я - изучать тебя. Может быть, мы еще друг другу пригодимся?..

Когда мы оказываемся в одной комнате, я занимаю кресло напротив. Устраиваюсь расслабленно, даже на толику не показывая, что я немного… нервничаю?
- Заморозка. Так случилось, что я был четыре месяца глыбой льда. И это повлияло на мой мозг. Ты с этим можешь что-нибудь сделать?
Вся договоренность о моем лечении прошла мимо меня. Хватит ли ей чести сдержать данное Барбаре слово?
Или неприязнь ко мне сильнее, доктор Томпкинс?

Если бы отрицательными эмоциями Лесли Томпкинс можно было бы напиться, уже весь этот клуб был бы пьян.
И я даже не преувеличиваю.
Если бы взглядом Лесли Томпкинс можно было сжигать живую материю, от меня бы осталась бы только горстка пепла.
Видно же, она не рада сама, что ввязалась в это.
Но я не удивлен. Ничуть. И даже не ее отношению. С этим давно как раз все понятно.
Те, кто был в полиции Готэма до того, как туда пришел Джеймс Гордон, прекрасно помнят, как и с чего он начинал.
Такой правильный детектив, что думает, будто бы он сможет изменить уклад преступности этого города.
Готэм не любит насильственных перемен. И по-своему за них наказывает.
Вот так Джимбо сам не заметил, как, прикрываясь своей святостью, он уподобился всем остальным. Да, возможно, какие-то вещи у него получаются лучше.
Да, может быть, полиция и правда изменилась.
Только он не такой святой, честный и безгрешный коп, каким хочет себя считать.
Но я сейчас не об этом.

Все помнят новенького детектива Джеймса Гордона. Приличный, старается всех спасти, а преступников засадить за решетку, как и положено по закону.
Правильный коп, который честно вел дело Уэйнов, пообещав малышу Брюсу, что найдет убийцу его родителей.
И он встречался с девушкой. С милой, хорошей девушкой из богатой семьи. Красивая и скромная блондинка Барбара Кин.
А потом они расстались. Такое с людьми случается. И Джим Гордон сошелся с другой девушкой. Тоже милой, доброй, умной.
Да еще и работающей теперь вместе с нами.
А Барбара Кин перестала быть таковой и загремела в Аркхэм. Ух, как она злилась на доктора Томпкинс за то, что та увела у нее мужчину!
Ох уж эти женские обиды! Глядя сейчас на Ли, я прекрасно понимаю, насколько же они долговечны.
Потому что Ли неприятно мое общество. Это очевидно. Это я прекрасно вижу.
И Барбара это знает. Вот почему, видимо, ее выбор пал именно на доктора Томпкинс. И, конечно, она ей не потрудилась сообщить, с чьей именно головой работать.
Ну, браво, Барбара! Если это твоя женская месть за Джима Гордона, то ты, очевидно, попала в точку.
Но мне все равно нужно вернуть нормально свой мозг в рабочее состояние.
Потому что иначе я чувствую себя инвалидом. И жутко беспомощным. А мне не нравится это чувство.

- Да брось! Ни у кого это не выйдет так хорошо, как у тебя.
Нет, я вовсе не пытаюсь ее задобрить. Сейчас это бесполезно. Ли растеряна и тянется к бутылке. Я, конечно, подозревал, что я для нее не самая приятная компания, но…
Но она все же тянется не к оружию. Уже хорошо.
Все же, интересно, по какой причине ее занесло именно в Нэрроуз. Все, что я слышал - она пыталась уехать из города. В очередной раз.
И снова не получилось, да, Ли? Готэм - как магнит, притягивает к себе хороших девочек. И они летят к нему, словно мотыльки на пламя. Кому-то серьезно опаляет крылья. А кто-то отращивает новые. Не такие красивые и нежные, но достаточно крепкие. И живет иначе.
Если Готэм тебя не убивает, он сделает тебя сильнее. Поселит внутри твоего сердца тьму, и тебе придется с ней жить.
Тебе тоже, Ли Томпкинс. В Нэрроуз нет положительных людей. И ты теперь в их числе. Ты лечишь отморозков, что бьют друг другу морды. Ну, знаешь, для своего падения неплохое начало.
Но озвучивать это я, разумеется, не стану. Пусть смотрит на меня осуждающие после всего, что я натворил. Пусть поджимает губы, пьет виски, судорожно прикидывает, как от меня избавиться. Пусть тешится своими иллюзиями, пока может.
Ты не лучше меня, Ли. Здесь, в этом городе, нельзя не выпустить своих внутренних демонов. Только не будь, как твой благоверный. Не делай вид, что ты лучше нас.
Иначе станешь только хуже.

- Пожалуй, выпью.
Шлю ей ослепительную улыбку. Принимаю из ее рук стакан с виски. Хочется пошутить про яд, но я заставляю себя воздержаться. Не сегодня. Не в эту встречу.
Одного стакана хватит, а там… А там посмотрим.
Значит, сеанс психотерапии? Я слегка хмурюсь, склоняю голову. Делаю глоток виски.
Он слегка обжигает горло и расслабляет. Так, как и должен действовать крепкий алкоголь. К слову, виски-то недешевый. Значит, Ли здесь неплохо зарабатывает. Или таскает из бара. Без разницы, на самом деле.
- А о чем хочешь поговорить ты?
Вопрос с нажимом. Внимательный взгляд. Хочешь познакомиться с моими внутренними демонами, док? Понимаю. Я тоже не знаю, с какого конца подходить к моему лечению.
Но лучше бы все сделать в короткие сроки.

Доктор Томпкинс, разумеется, не выглядит довольной. Она предпочла бы оказаться где угодно и с кем угодно.
Но только не здесь рядом со мной.
Может быть, я и не соображаю так, как должен бы. Но я отлично понимаю… ее?
Возможно.
Работа в полиции позволяла не только изучать улики в трупах. Но и людей, что рядом со мной работают.
Почему все получилось так? Потому что я знал, каков Джим Гордон.
Самый правильный детектив, которому больше всех надо. Человек, который будет рыть землю носом. Но своего добьется.
Он заинтересовался, куда пропала Кристин. Потому что, когда я прятал ее тело и придумал красивую легенду, кое-что я учесть забыл.
Ее зарплата. Которая по-прежнему начисляется, пусть ее самой нет. И она за ней, разумеется, не пришла. По техническим причинам в виде смерти. Ну, ой, такое случается.
Джиму, разумеется, стало интересно. Где мисс Крингл, что с ней. Я придумал красивую и романтичную историю о том, как она сбежала с офицером Доэрти. И оставила судмедэксперта, то есть, меня, с разбитым сердцем.
Сердобольная доктор Томпкинс даже искренне меня жалела. Но ее жениху понадобилось докопаться до правды. Чем Джим и вынудил меня пойти на крайние меры.
- Думаешь, я виноват во всех твоих бедах и детектив Гордон не сыграл тут никакой роли? - вопрос задан вслух неслучайно. Я намеренно его озвучиваю. А ты думала об этом, Лесли? Что Джим тоже виноват в этом.
Никто ведь не заставлял тебя к нему привязываться настолько. Женщины… Всегда все усложняют. Ты поверишь, Ли, если я скажу, что не желал смерти твоему нерожденному ребенку? Я правда не хотел этого. Какая мне была выгода в том, что ты не родишь? Правильно, никакой.
Но ты не поверишь, скорее всего. И, возможно, будешь права? Не в том, что я желал. А в том, что не поверишь после всего. Я бы тоже не поверил. Наверное.
Нет, я вовсе не пытаюсь перевести разговор на нее. Ее право также мне не отвечать на этот вопрос. А ведь я даже не задавал его издевательским тоном Загадочника, который еще долго бы звучал в ушах жителей Готэма после театрального и телевизионного представления.
И еще зазвучит, едва я разберусь со своей проблемой.

Наблюдаю за ней внимательнее. Чуть склонив голову и нацепив на лицо относительно дружелюбную улыбку. Достаточно дружелюбную, чтобы она могла понять главное - я не желаю с ней сейчас воевать. Я здесь не для этого. Не для того, чтобы разрушить ее жизнь, не для того, чтобы сделать ее лучше.
Хотя, деньги Барбары может быть ее сделают таковой. Ставлю в голове галочку - узнать побольше о “доке Нэрроуз”. Вряд ли она расскажет что-то сама, поэтому придется найти другие источники информации. Возможно, через пару-тройку сеансов, кто знает?
Но для этого нужно главное. Расположить ее на более приветливый контакт. Иначе мы даже не сдвинется с мертвой точки, Ли, ты понимаешь?
- Пока не доводилось, ты первая, к кому пришлось обратиться. Но я пытался сделать это самостоятельно.
Ведь и правда пытался. Но я не специалист. Я цеплялся за привычные способы. Книжки с детскими загадками - тогда с них все и началось.
В доме этой моей чокнутой фанатки. Она читала мне загадки для детей. Я их не угадывал и это разжигало раздражение.
И лишь в тот момент, когда она сказала, что мой мозг поврежден…
Ну, возможно, не стоило ее бить книжкой по голове. Хотя, нет, все-таки стоило. Хотя бы для того, чтобы потом встать и уйти из этого гостеприимного дома и от его чокнутой хозяйки подальше.
Что дальше? Я сочинял загадки в формате рэпа для Освальда. Уж тут ничего тупее просто не придумаешь. Самый плохой формат, с которым любой идиот справится. Но я-то не справился!
Потом многочисленные кроссворды. Попытки вспомнить, каково это - логически мыслить. Иногда даже получалось.
- Были попытки удачные. Но чаще всего - не очень. Видимо, поэтому Барбара решила, что мне нужен специалист. Самый лучший.
Снова внимательный взгляд в сторону Лесли. Ну, немного польстить не помешает.
Возможно, я сошел с ума, если хочу доверить свой ум именно ей. Но я хотя бы ее знаю. Я наблюдал за ней. Она сделает все, чтобы выполнить свою работу. Она знает, какое влияние у Барбары Кин и знает, что будет, если деньги та выбросит на ветер.
Злили когда-нибудь Барбару? Вот и не советую.
Аркхэм нас не вылечил. Все справки куплены, пусть и настоящие. А кому-то Стрейндж выдавал их просто так, ради эксперимента.
Мы безумны, потому что безумен этот город. И не лечится это. Совсем. Значит остается только получать удовольствие от такой жизни.
Выбора нам Готэм не оставил.

- Знаешь, Ли, на твоем недовольном виде мы не уедем далеко, - машинально, кивком, благодарю ее за выпивку, делая небольшой глоток. Янтарная жидкость согревает и добавляет уверенности. Если раньше я не мог предположить, будет ли полезным то, что я говорю, то сейчас могу сказать точно. Я найду нужные слова.
Лесли Томпкинс, если ты попадешь под мое влияние, значит, я смогу считать себя здоровым. Хотя бы наполовину, но пока большего и не нужно. Первый шаг - расположить ее к себе. Второй… посмотрим. Главное, начать.
- Как насчет забыть личное и заключить перемирие? Ну же, Ли. Это поможет благотворному сотрудничеству врача и пациента. И ты будешь раньше избавлена от моего общества.
Удочка заброшена. Схватит ли она наживку? Все же, это наверняка привлекательное предложение - отделаться от меня пораньше.

Она права. Ничуть меня это не касается.
Да вот только Джим Гордон - отдельный, уникальный экземпляр этого города. Так получилось, что амбициозный детектив, едва попал в участок, тут же стал устанавливать там свои порядки.
Он очень старался, надо признать. И даже преуспел.
Дело не в этом. Дело совсем не в том, что меня интересуют отношения детектива Гордона и доктора Томпкинс.
А в том, что она не остается равнодушна к этой теме. Как бы ни пыталась доказать обратное.
Думаешь, я не заметил, Ли?
Как ты едва вздрогнула, услышав о нем. Как в твоих глазах на долю секунды мелькнул целый спектр эмоций.
Ты сидишь здесь, в Нэрроуз, совсем не такая, какой тебя знают. Но это лишь видимость.
Внутри ты все та же доктор Ли Томпкинс. Возможно, со своей моралью. Возможно, искаженной.
Но она на месте. Ты все еще помогаешь тем, кто нуждается в этом.
Скажи, Ли, тебе жалко этих горе-гладиаторов, что уносят с ринга, валят на стойку у бара прямо перед тобой, а они истекают кровью?
Да наверняка ведь жалко. Ты же их лечишь. Да, это твоя работа здесь. Твоя обязанность.
Но ты давно бы отсюда ушла, если бы тебе это не нравилось.
Нэрроуз - все такая же дыра. Если бы Готэм был живым человеком, Нэрроуз был бы его клоакой.
Самый неблагополучный район в городе. Насколько здесь вообще что-то может быть более гнилое, чем сама сущность Готэма.
И вот мы здесь. Ты работаешь, а я пришел к тебе на сеанс. За деньги Барбары, само собой.
Ей нужна моя голова в том же состоянии, что она была до заморозки.
Мне она тоже нужна.
Тебе - нет. Будь твоя воля, глаза бы твои меня не видели, так?
Значит, тебе нужны деньги. Это оказалась простая загадка, и решение к ней тоже не сложное.
Оу, ты уже начала меня лечить, даже не приложив усилий? Да мы с тобой добьемся отличных результатов!

- Ладно. Я хотел сказать про недовольный вид с такими же недовольными комментариями. Вот на чем мы точно далеко не уедем.
Трудно удержаться, чтобы не сказать такое вслух. Я и сказал. Ей не понравится, но она понимает не меньше меня.
Чем быстрее она сможет меня вылечить, тем быстрее мы разбежимся в разные стороны. Может быть, даже больше никогда не увидим друг друга.
Она небось хочет именно этого. И сейчас бы на меня не глядела, если бы Барбара не заплатила ей. Поэтому придется. Мне жаль, Ли, что тебе приходится терпеть неудобство.
Но мы в одинаковом положении. Я тоже не испытываю комфорт в таком состоянии. Значит, будем двигаться к тому, чтобы с этим покончить. Вот и все.

Она упряма. Я снисходительно улыбаюсь. Сейчас я не в том положении, чтобы спорить с Ли Томпкинс.
Она все та же, но во всем ее облике неуловимые нотки чего-то иного. Того, что у нее не было раньше.
Того, чего ей так не хватало раньше. Это интересно. Но нужно быть осторожным. В конце концов…
Я знаю, чего я хочу. Отомстить Освальду. Окончательно. За все. За Изабеллу, за мою заморозку, за то, что я вообще сижу в этом чертовом Нэрроуз, где даже виски сомнительного качества и не могу нормально думать.
Значит, мне понадобится все, с чем можно работать.
Это наша первая встреча с ней с тех пор, как я получил пощечину в полицейском участке. Но не последняя. Теперь встречи будут регулярными.
Ты же понимаешь, Ли, что ты не сможешь ненавидеть и презирать меня бесконечно? Если считаешь обратное, то ты невероятно заблуждаешься. Увы.
Но тебе пока об этом совсем не обязательно знать.

- Мы договорились, - снисходительная улыбка моментально покидает мое лицо. Я отставляю в сторону пустой стакан и поднимаюсь на ноги. Я принимаю ее условия. Они лучшее, на что я сейчас могу рассчитывать. Даже больше, они мне подходят.
- В таком случае, дата и время следующего… сеанса. Когда?
Выслушав ответ, киваю ей на прощание, надеваю шляпу и иду к выходу.
Увидимся, доктор Томпкинс. Надеюсь, наше перемирие будет достаточно продуктивным для нас обоих.