[indent]Джим не знал, на что это было похоже. Даже представить себе не мог, с чем это можно было сравнить. Но в ушах шумело, губы онемели и при всём этом Джеймс был трезвым. Нет, он всё ещё убеждал себя, что просто играет по правилам младшего Уэйна, но, судя по ситуации, игра зашла очень далеко. Пальцы, что сжимали его собственный воротник, заставляя подняться на ноги, кажется, слегка дрожали. Да и что уж там, Гордона самого потряхивало от жгучего желания, которое скопилось внизу живота и рьяно искало выхода.
[indent]А Брюс был груб и невозможно щедр, стягивая с Гордона брюки с нижним бельем, отбрасывая его пиджак в сторону и заваливая на кровать. Джеймс ни с кем так не целовался, хотя практики в этом деле и было у него достаточно. Бывали поцелуи упрямые, нежные робкие, но вот чтобы такие страстные, требовательные и горячие – никогда. Джим не знал, что можно потерять голову от одно лишь касания чужих губ. Он всегда думал, что это можно встретить только на страницах дешевого романа, но, чёрт возьми, он ошибался. Между ним и младшим Уэйном творилась какая-то дикая химия, которая стирала в порошок всё на своём пути. Даже непоколебимость капитана.
[indent]Гордон позволил завалить себя на живот, даже не стал особо возмущаться, когда Брюс резко заставил его приподнять бёдра. Поза была весьма унизительной и…возбуждающей. У Джеймса болезненно свело низ живота, стоило лишь почувствовать горячие руки Уэйна на своих ягодицах. Нет, всё это было неправильно, порочно и вне их реальности, но Джим всё равно не спешил вырываться. На слова Брюса он лишь кивнул, обхватывая руками подушку, в которую уткнулся носом. «Чёртова рубашка». Гордон почти готов был признать, что хочет почувствовать губы Уэйна у себя между лопатками, чтобы тот этими самыми блядскими губами пересчитал его позвонки. «Смирись уже». Капитан хотел самого-богатого-мальчика. Он хотел его так сильно, что забывал о всём на свете.
[indent]Джим не знал, почему позволил Брюсу поставить себя в такую позу, почему на всё согласился. Наверное, всему виной дикое желание и природная харизма Уэйнов, но всё-таки у всего есть свой предел, лимит. Так и у Гордона. Он начал приходить в себя в тот самый момент, когда холодные и скользкие от смазки пальцы Брюса начали входить в него. Джим зашипел, ткнулся лбом в подушку и глубоко задышал. Смутно знакомые ощущения вызывали в голове определенные ассоциации, но Джим недолго думал. Брюсу стоило изменить угол проникновения, как Гордон сорвался на сдавленный стон, который потонул в подушке. Это было хорошо и неправильно. Хуже того – Джим понимал, к чему это всё идёт, и знал, что это нужно остановить. «Хватит позволять мальчишке делать всё так, как он хочет».
[indent]‒ Нет, ‒ нужно было остановить всё это до того, как Уэйн сделает то, о чём оба могут пожалеть. Джим почему-то думал, что Брюс не остановится, но вопреки всем ожиданиям пальцы остановились, а затем и вовсе исчезли. Гордон облизал пересохшие губы, после чего приложил почти нечеловеческие усилия, переворачиваясь на спину. Да, тело казалось каменным, но хуже всего было то, что Джиму всё ещё хотелось Уэйна. ‒ Я не позволю тебе большего, пока ты пьян. Даже не проси, не приказывай, ‒ Гордон сел напротив Брюса, после чего расположил ноги по обе стороны от его бёдер и придвинулся ближе, вплотную, чтобы они касались друг друга там. ‒ Но и оставить тебя в таком состоянии я тоже не могу, ‒ Джим опустил руку вниз и обхватил сразу и Брюса, и себя, зажмурившись. ‒ Господи, как же я хочу тебя… Брюс… ‒ Джеймс двинул ладонью, тихо застонав в приоткрытые губы Уэйна. Им нужно было побыстрее закончить, чтобы вернуться к гостям.
[indent]Джеймсу совершенно не хотелось думать о других Уэйнах и Натали. Сейчас Гордону нужен был только один человек в этой Вселенной. И, к счастью, тот сидел напротив, позволяя капитану проворачивать с собой все эти вещи. Марта об этом никогда не узнает, Томас тоже. Джеймсу будет крайне неловко смотреть своей девушке в глаза, Брюс, наверное, будет ликовать. Но сейчас капитан прижимался губами к чужой скуле и жмурился, доставляя им обоим удовольствие.

[indent]Брюс молчал. Впрочем, Джим бы не стал от него ничего требовать. Тела говорили сами за себя. Гордон чувствовал, что Брюс получает удовольствия ровно столько же, сколько и сам капитан. И только это имело для последнего значение. Казалось, время остановилось, и в мире существовал только один звук – тихое сбитое дыхание Брюса и его редкие стоны. Младший Уэйн слепо целовал Гордона и, наверное, как и сам Джим, не понимал, куда именно тычется губами. Но, господи боже мой, Джеймс готов был многое отдать, чтобы это не прекращалось.
[indent]Но нельзя было испытывать это жгучее возбуждение вечно, нельзя было стонать в безвременье и молиться, чтобы Брюс целовал его снова и снова. Сплетенные пальцы довели их до пика почти одновременно. Джим зарычал, застонал и горячо поцеловал Уэйна, чувствуя всем телом, как дрожит от отпускающего напряжения. Кажется, какую-то мышцу даже свело. И только эта судорожная боль отрезвляла. Впрочем, Гордон не дёрнулся, потому что Брюс придвинулся ближе и обнял его за шею. В этот момент Джеймсу показалось, что какая-то стена разрушилась. Или хотя бы дало трещину. Немного запоздало, но Гордон всё-таки обнял Уэйна чистой рукой, прижимая его к себе как можно крепче и целуя куда-то в шею, закрывая глаза.
[indent]Нужно было возвращаться, но Гордону не хотелось. Весь тот мир, где играла музыка и отвешивались лестные комплименты, был для Джима чужим, куда более понятные и приятные вещи происходили именно здесь – в кровати Уэйна. Гордон хотел сказать Уэйну об этом, но язык не слушался, и капитан решил оставить эти попытки до какого-нибудь другого подходящего случая. В конце концов, Брюс отстранился первый, и рука Джеймса безвольно соскользнула с его бледной спины. Мужчина неловко улыбнулся парню, после чего опустил глаза и начал поспешно собираться. Коробка салфеток нашлась сама собой, и Гордон наспех вытер ладонь, после чего, не глядя, протянул коробку Брюсу.
[indent]Какое-то время в комнате была тишина, нарушаемая лишь шуршанием одежды. И с каждой секундой Гордону становилось всё неуютнее, словно возращение к гостям – это одна большая ошибка. Ощущения были отвратительными, но поделать с собой Джим ничего не мог. И почему-то слова Брюса, которыми тот нарушил звенящую тишину, стали для Джима ножом, который парень всадил ему между лопатками. «А чего ты хотел?». Гордон точно не мог сказать, но почему-то остро почувствовал – он против того, чтобы Брюс говорил о Натали.
[indent]‒ Забыл, ‒ честно признался Джим, не смотря на Брюса. Он прошёл мимо него, на ходу поправляя узел галстука. ‒ Спасибо, что напомнил, ‒ «Надо уйти». Взять Натали и свалить с данного вечера – это, пожалуй, действительно хорошее решение. Нельзя сказать, что оно правильное и мудрое, но оно хорошее. Брюс прав, Джиму придётся искупить свою вину за отсутствие на данном вечера, но почему-то сейчас мужчина был почти уверен, что отвезет Натали домой, сошлётся на усталость и вернётся на свою квартиру, где ляжет в постель и уснёт. Причём мгновенно.
[indent]Сбитое дыхание Брюса всё ещё стояло в ушах Гордона, когда он спускался по лестнице, поправляя манжеты. «Это ничего не значит. Совсем». Взгляд скользнул по прямой спине Уэйна. Тот шёл чуть впереди. Джеймс заставил себя отвести взгляд и снова выпрямился. «Это просто интрижка. Глупая и бестолковая интрижка». Гордон готов был назвать себя мальчиком-для-развлечений, лишь бы уверить себя в том, что сам ничего не чувствует по отношению к Уэйну. «Совсем ничего». Господи, каким же иногда отвратительным лжецом был Гордон, подумать только.

[indent]‒ Как комната? ‒ взгляд Натали скользнул по Джиму, но на нём не осталось никаких следов постельных игр, так что и придраться было не к чему. Гордон тут же обнял официантку за талию и коснулся губами её щеки, как бы извиняясь за долгое отсутствие. Конечно, вряд ли Нат так быстро его простит, но всё-таки Джим постарается.
[indent]‒ Настоящие хоромы. А какие шторы. Обязательно куплю себе такие же, ‒ Гордон даже не мог сказать, какого цвета была портьера в комнате Брюса, но это было не важно. Натали поверила, а даже если и нет, то решила не акцентировать на этом своё внимание. Рядом оказался Альфред с чашкой кофе. Фарфоровой. Джим поблагодарил дворецкого и взялся пальцами за ручку. Вечер шёл каким-то своим чередом. И если бы не маячащий на горизонте Брюс, то Джим решил бы, что ему всё это безумие лишь почудилось.

[indent]Они покинули поместье с Натали почти последние. Уэйны вышли проводить их до машины. Даже Брюс. Садясь за руль, Гордон поймал себя на мысли, что хочет подойти к нему и поцеловать. На ночь, так сказать. И желание было таким сильным, что капитан не выдержал и провёл ладонью по губам, словно пытался стереть эту фантазию. Блондинка поправила подол платья, и Гордон завёл мотор. Десять минут, и они уже мчались по ночной дороге. Натали молчала, хотя Джим ждал, что она будет тараторить без остановки, ведь капитан познакомил её с Уэйнами.
[indent]‒ Спасибо, что подвёз, ‒ Гордон как раз припарковался около её дома. Женщина посмотрела на Гордона своими большими глазами, после чего улыбнулась и взяла за руку, мягко погладив большим пальцем по ладони. ‒ Я очень устала, так что давай увидимся как-нибудь на неделе… ‒ Джим не нашёлся со словами, поэтому просто кивнул. Нат придвинулась ближе, после чего коснулась губами выбритой щеки капитана. Прошло меньше минуты, как дверь за ней захлопнулась. Натали растворилась где-то в предрождественской темноте, а до Гордона вдруг дошло - «Она поняла». Джим зажмурился, после чего со всей дури ударил руками по рулю. Благо, сигнал не задел.

[indent]Первые два дня Гордон еле справлялся со своей работой, поэтому взял отгул и без какого-либо плана заявился на порог к Натали. Это был вторник, было холодно, и Джим сидел за столом, потягивая кофе и дожидаясь перерыва. Натали с ним почти не разговаривала. Впрочем, она улыбалась ему также тепло и мягко, как делала это всегда, так что Джеймс грешным делом решил, что не всё в этом мире для него потеряно. Серьёзно, Брюс был чертовски хорош, но это ведь была всего лишь похоть, бешеное желание. Нельзя было ради этой минутной блажи рисковать всем остальным на свете. Натали не заслуживала того, как Гордон с ней обошёлся, и мужчина должен был хотя бы извиниться. Если она простит его, то Джим будет считать Нат святой.

[indent]‒ Мог бы позвонить, ‒ Натали вытерла руки о передник, после чего сложила их на груди. Они стояли в грязном переулке забегаловки, где она работала. Обычно персонал бегал сюда покурить, но Нат не курила. Впрочем, это место идеально подходило для разговора, который должен был у них случиться. Джим нервно втянул воздух через плотно сжатые зубы. Женщина перед ним тихонько усмехнулась. ‒ Можешь закурить. Я никому не скажу, ‒ даже если это и была шутка, Джеймс воспринял её вполне всерьёз, потому что достал пачку и закурил. Правда вот зажигалка послушалась его не с первого раза, Натали пришлось Гордону помочь с этим, потому что руки капитана немного дрожали от напряжения. После первой затяжки прошло две минуты, но Джим так и не смог ничего сказать своей женщине. Он только делал глубокие вдохи, выпускал дым из легких и иногда нервно поглядывал на блондинку. Та молчала, не выставляя напоказ никаких эмоций. Но в итоге Нат не сжалилась. ‒ Я буду ждать тебя сегодня к десяти. Приготовлю ужин. Ты ведь придёшь? ‒ во взгляде Гордона была бесконечная благодарность, и на это официантка только тихонько посмеялась, после чего снова поцеловала Джима. На этот раз не в щёку, а в уголок губ. Джеймс наконец-то смог улыбнуться.

[indent]Джеймс знал, что это будет не просто ужин, но всё равно не успел морально подготовиться к тому, что должно было произойти. Беседовать с Натали на тему того, что именно произошло за закрытой дверью спальни младшего Уэйна – это вовсе не романтично, но Гордон должен был сделать это, если хотел сохранить с этой женщиной хоть какие-то отношения. Быть честным – это важно. Конечно, наверное, не стоило доверять Натали такую тайну, но они уже довольно длительное время знали друг друга, и Джим хотел верить, что может быть уверен в этой женщине.
[indent]‒ Ты спишь с Брюсом Уэйном, ‒ Натали сказала это так, словно они обсуждали заморозки, которые должны были вот-вот ударить со дня на день. Джеймс сжал вилку крепче; Натали сделала глоток вина из своего бокала, при этом смотрела она на Гордона также внимательно, как любил смотреть Уэйн. Может, Джим и выбрал её такую чисто подсознательно, потому что какими-то повадками она напоминала ему Брюса. Умела быть прямолинейной время от времени.
[indent]‒ Нет, ‒ Джим не спал с Брюсом. Пальцы разжались, и вилка упала на тарелку с характерным звуком. Брось Натали удивленно взметнулась вверх, затем выражение её лица приобрело удивленный оттенок, но не прошло и минуты, как вселенское понимание расплескалось в её дивных глазах. Она улыбнулась, покачала головой и сделала ещё один глоток из бокала.
[indent]‒ Значит, у вас всё впереди. Как интересно, ‒ никто из них уже не помнил о еде. Натали, например, уже наелась, а вот Гордону теперь кусок в горло не лез. Он вытер рот углом салфетки и откинулся на спинку стула, надеясь, что более расслабленная поза сделает этот разговор не таким болезненным, однако прищур хитрых глаз Нат уверял Джима в том, что ему придётся пройти ещё пару кругов ада. ‒ Не спали, но заперлись в спальне. Что же там происходило, капитан? Кто был ведущим, а кто – ведомым? ‒ Гордон покачал головой, после чего провёл ладонью по лицу, стараясь не сорваться и не сбежать. Джеймс поднял на Натали глаза, хотя очень не хотел этого делать, и замер. Она не отчитывала его, не упрекала, не пыталась его унизить. Эта женщина пыталась его понять, и она действительно ждала ответа.
[indent]И Джим сказал ей правду. Наверное, не стоило, но он наступил себе на горло и рассказал ей всё то, что происходило между ним и младшим Уэйном. Монолог получился длинным, потому что он включал в себя и дорогу в полицейской машине, и игру в покер. На тот момент Натали уже была в жизни Гордона, и ей было очень интересно узнать, кто был в его жизни помимо неё. В итоге Джеймс дошёл до того, что случилось в спальне, выдал всё как на духу и сник. В столовой повисла звенящая тишина. Джеймс бросил на блондинку виноватый взгляд, но Нат не смотрела в его сторону. Она задумчиво разглядывала боковую стену и крутила бокал с вином. Прошла целая вечность, прежде чем ножка бокала опустилась на стол, затем официантка поднялась со своего места.
[indent]‒ Можешь спать с Уэйном. Или не спать, ‒ Натали села на колени Джима верхом и завела руки капитана себе за спину, заставляя его расстегнуть молнию её платья. ‒ Это не изменит того, что я хочу быть с тобой. Хотя, если честно, твой рассказ весьма волнителен и очень эротичен. Ты ведь не против, если мы…? ‒ нет, Гордон совсем не был против, поэтому он заткнул официантку весьма грубым поцелуем, стягивая с неё платье. «Святая женщина». Впрочем, беря её прямо на этом стуле, Джим всё равно видел Брюса, но к этому капитан уже успел привыкнуть.

[indent]Натали собиралась на ночную смену, когда раздался звонок. Джим моментально узнал номер. Звонил Уэйн, и Гордон просто не мог проигнорировать этот звонок, да и не особо хотел, если уж быть честным. Так что услышав в трубке немного взволнованный голос Брюса, который говорил, что хочет встретиться с капитаном, да ещё и интересовался, свободен ли тот, Гордон тут же определился со своими планами на вечер. Можно было бы сорвать на вопрос Натали о том, кто звонил, но Джим решил сказать правду. Официантка поправила форму, поцеловала Гордона в щеку и сказала, что будет ждать его завтра вечером после работы. И ни слова о Уэйне, словно Джеймс ей и не признавался. Хорошо было от мысли, что Натали к этому совершенно спокойно относится, словно у Джеймса появлялось право на все те штуки, что они проворачивали с Уэйном. Это как если бы марихуану легализовали.

[indent]Дома Джим был уже через тридцать минут. Он даже успел принять душ перед тем, как Брюс постучался к нему в дверь. Гордон думал о том, как поприветствует парня, можно сказать «репетировал речь», но всё оказалось ужасно просто, когда Уэйн пересек порог, закрыл дверь ногой и поцеловал капитана полиции так, словно они не виделись несколько столетий. Так что Джим не сразу заметил бутылку шампанского в чужой руке, зато он хорошо услышал приказ в родном голосе, которого действительно не хватало всю эту неделю. Впрочем, Джеймс знал, чем занимался Брюс всё это время. Бары, клубы, новые и старые знакомые, которые сидели на его коленах [Джим видел несколько фото, хоть Натали и убирала все газеты подальше], но всё это сейчас не имело никакого значения.
[indent]Гордон целовал Уэйна, подталкивая его в нужном направлении. Маленькая спальня была совершено не похожа на ту, что была у Брюса в особняке. Но здесь и без этой роскоши было весьма уютно. Джим подтолкнул парня к кровати, нетерпеливо стягивая с него вещи. Впрочем, Брюс не дал раздеть себя полностью. Не доходя до кровати, Брюс прижал Гордона к стене, а затем опустился перед ним на колени. Не нужно иметь много ума, чтобы понять, что именно задумал Уэйн.
[indent]‒ Вот чёрт… ‒ только и успел пробормотать Гордон перед тем, как губы Брюса сомкнулись на его члене. «Господи». Это было слишком хорошо. Непередаваемо прекрасно. Пальцы Джима запутались в волосах Уэйна, но не для того, чтобы насадить его рот на свой стояк, а лишь для того, чтобы держаться хоть за что-то в этой вселенной, состоящей из хаоса. ‒ Да-а-а… ‒ Натали хорошо справлялась с такими вещами, но всё-таки получить такое внимание от Брюса было вдвойне приятнее. Джим прикусил губу и откинул голову назад, больно приложившись затылком о стену, но даже боль не вернула его к более осязаемой реальности. Мир сузился до размеров этой комнаты. И совсем скоро должен был стать ещё меньше – размером с кровать Джеймса Гордона, за пределы которой совершенно не захочется выбираться.

[indent]Это было так чувственно и горячо, что крышу капитана полиции сносило волнами возбуждения, а мысли отказывались производить на свет что-то рациональное. Джим мог думать только о том, как сильно хочет Уэйна, и какой у него восхитительный рот. Гордон облизывал собственные пересохшие губы и хрипло стонал в пустое пространство спальни, позволяя Уэйну делать всё то, что тому придёт в голову. Кто же знал, что Брюс решит пойти этой ночью до конца. Джеймс точно не ожидал, но движения Уэйна были вполне решительными, и когда они разделись в четыре руки и забрались на кровать, в темноте мелькнул тюбик со смазкой.
[indent]У Гордона было такое чувство, что ему вручили фарфоровую статуэтку. Нет, Джеймс не боялся сделать парню больно, он этого банально не хотел. Впрочем, взять Брюса – это тоже было своего рода навязчивой идеей, и теперь Уэйн позволял ему воплотить всё это в реальность. Джиму хотелось сказать «спасибо», но он понимал, что подобное слово просто испортит момент, а Джеймсу совершенно не хотелось разрушать ту идеальную атмосферу сексуального возбуждения, что поселилась в этой квартире. Так что Гордон решил отблагодарить Уэйна иначе – чтобы уменьшить количество болевых ощущений, Джим решил увеличить время на подготовку.
[indent]В конечном счете Джим понял, что на это было умно – не пожалеть времени на прелюдию, потому что Уэйн был чертовски узким и тугим. А от мысли, что Брюс либо был девственником [что маловероятно], либо у него чертовски никого не было сверху [вот в это Гордон верил больше], сносило крышу окончательно. И Джим с особой нежностью растягивал Уэйна, надеясь, что ему самому хватит терпения, чтобы не взять его силой и через боль. Полицейской выдержки должно было хватить, Джим ведь был обладателем удивительно огромного резервуара терпения. Впрочем, когда Брюс начал стонать и выгибаться в пояснице, ясно давая Джеймсу понять, что пальцев ему уже мало, Гордон не стал упрямиться и, щедро вылив на себя смазку, медленно взял Брюса, требовательно целуя его. Парень крепко обхватил руками его за шею и прижал к себе так, словно они падали с настоящего обрыва. Лодыжки Уэйна скрестились на пояснице капитана, и тот оказался в плену Брюса. Лучший захват, который только можно было себе представить. Джим застонал и сделал первый уверенный толчок, который положил начало чему-то бешеному и невообразимо приятному.

[indent]Гордон сбился со счёта, сколько раз они повторили это. Даже в узкой душевой, где едва хватало места для одного, Джим всё равно умудрился прижать Брюса к стенке и взять его, целуя беззащитную шею и плечи. Да, капитан хотел Уэйна, и это было очевидно. Куда приятнее было то, что сам Брюс совершенно не был против и даже двигал бёдрами навстречу, издавая порой такие сладкие стоны, что Гордон готов был кончить лишь от этого. К слову, в ванной они оказались после того, как Гордон взял Брюса на кухне, уложив его на столе. Джеймс открыл принесенное шампанское, и оно разлилось прямо на Уэйна. Конечно, Джим принялся слизывать алкоголь с его живота и ключиц. Бутылка пришлась очень кстати, так как на самом деле Гордон и вправду отмечал это особенное в своей жизни событие – он наконец-то получал Уэйна в свою постель. И это было восхитительно. Праздновал ли Брюс сей факт – было неизвестно, но он тоже прикладывался к горлышку бутылки, продолжая стонать и сжимать бёдра Гордона коленками.
[indent]Каким-то чудом они снова оказались на кровати, где обессиленные и довольные готовы были провалиться в сон. Брюс уснул первый, после чего Джеймс лениво натянул на него одеяло и сонно поцеловал в темную макушку. Думать о том, что подобное больше никогда не повторится, не хотелось. Так что Гордон просто упал головой в подушку и позволил сознанию потухнуть. Эта длинная и прекрасная ночь подходила к концу. Впереди у Джима была работа и Натали, у Брюса – какие-то свои дела. «По крайней мере, никаких новый статей сегодня о том, как ты проводишь ночь в клубе».

[indent]Когда Гордон проснулся, он не поспешил открыть глаза. Пошарив рукой по пустой половине кровати, Джеймс прислушался к звенящей тишине. Уэйна не было. «А с чего бы ему оставаться?». У парня не было причин задерживаться в этой квартире дольше необходимого для безбашенного секса. Но Гордон всё равно надеялся, что Брюс оставит хотя бы записку, только вот в квартире было пусто. Лишь использованные презервативы, полупустой тюбик со смазкой и бутылка шампанского в урне ясно говорили о том, что эта ночь Джеймсу не приснилась – он действительно взял Брюса Уэйна и делал с ним такие грязные и развратные вещи. «Только попробуй теперь не думать обо мне». Гордон усмехнулся эгоистичной мысли, после чего принялся одеваться. Жизнь на месте не стояла, у капитана было множество своих обязанностей.

[indent]Эти отношения были похожи на дозу хорошего метамфетамина – вызывали моментальное привыкание после первого употребления. Их встречи были почти регулярными и случались обычно по звонку Уэйна, который мог случиться после какого-нибудь пошлого сообщения Гордона, который тот отправлял ещё днём. За некоторые особо горячие смски стоило назвать Джима извращенцем, но мужчине было плевать. Во всех этих отношениях было всего одно «но» - Брюс должен был в феврале уехать, а это означало, что они будут вдали друг от друга целых четыре месяца. Чаще Джим старался об этом не думать, но иногда тяжесть понимания этого давила на плечи так сильно, что капитану хотелось кого-нибудь побить. Ну как он продержится эти четыре месяца без Брюса? Да, у него есть Натали, но это совсем другое. С Уэйном всё было куда круче, ярче и острее.
[indent]‒ Не хочу, чтобы ты уезжал, ‒ Джим всё ещё тяжело дышал после очередного раунда. Возможно, не стоило говорить об этом сейчас, но почему-то Гордон решил, что Брюс должен знать. До его отъезда оставалось меньше недели, и видимо из-за этого они виделись едва ли не каждый день. Впрочем, Джиму всё равно было мало. «Перед смертью не надышишься». ‒ Я с тобой с ума схожу. Без тебя вообще рехнусь, ‒ Гордон смотрел в потолок, хоть и обращался к Уэйну, а потом вообще закрыл глаза. Он представил себе первый день без Брюса. Представил, что больше не получает от него звонков. В это же мгновение стало невозможно паршиво. Мужчина перевернулся на бок, после чего сжал губы, смотря на Уэйна. Квартира капитана стала их пристанищем, их местом. Кажется, здесь уже всё пропахло Брюсом, даже вещи Джеймса. ‒ Очень не хочу терять рассудок, знаешь ли…

[indent]Джим был рад просто тому, что Брюс находил время бывать с ним. Из всех развлечений, который Уэйн мог выбрать в этом городе, Джим стоял в приоритете. Да, Гордон не был наивным мальчиком, чтобы полагать, будто это любовь. Нет. Он прекрасно знал, что эти отношения ограничиваются разными поверхностями, сладкими стонами и безудержным желанием. А за пределами квартиры у Гордона должность, обязанности и понимающая Натали, которая позволяет ему быть сумасшедшим, теряющим голову идиотом. И всё-таки Джеймс искренне считал, что у него идеальная, беспроблемная жизнь, потому что мужчина тоже в своём роде получил всё то, чего так страстно желал. Работу, прекрасную женщину и страстного любовника. Ну да, последнего в списке желаний Джеймса не было, но оно как-то само сложилось, и капитан об этом ни разу не пожалел. Но длительное расставание весьма болезненно царапало Гордона изнутри. Вдали от Готэма парень мог пуститься во все тяжкие, и рядом не будет Джеймса, который мог бы помочь снять сексуальное напряжение. Нет, Джеймс не ревновал. Ну… может чуть-чуть.
[indent]Ладно, Гордон ревновал, но говорить об этом Брюсу совершенно точно не собирался.

[indent]На ужин Джеймса действительно пригласили. Марта и Том настояли, чтобы Джеймс привёл с собой Натали. Но в ушах Гордона всё ещё стояла фраза Брюса о том, чтобы тот остался на ночь, а если официантка будет спутницей Джеймса, то ничего у них не получится. Проще говоря, капитан не мог найти себе места. Как попросить Натали не ехать вместе с ним на этот вечер? В итоге, Джим просто сказал ей, что Уэйны приглашают их на ужин в честь отъезда Брюса.
[indent]‒ Они устраивают целый прощальный ужин? ‒ Джим сидел с Нат на диване перед телевизором. Там крутили рекламу каких-то хлопьев, которые женщина не переваривала. Блондинка быстро переключила программу, продолжая смотреть строго вперед, на мерцающий экран. ‒ Видимо, Марта и Том хотят, чтобы Брюс уехал в Англию. А то в газетах… Ну… сам знаешь, ‒ Натали отложила пульт, после чего посмотрела на Гордона. Тот сосредоточенно разглаживал шов на брюках. Женщина помолчала несколько долгих мгновений, после чего снова уставилась в телевизор. ‒ Не пойду. У меня смена.
[indent]‒ Но я же ещё не сказал, когда будет этот вечер, ‒ Гордон встрепенулся и уставился на аккуратной профиль своей женщины. Та казалась невозмутимой. Бледное освещение от экрана телевизора эффектно подчеркивало её удивительную красоту. Натали глубоко вздохнула, после чего подвернулась к Джеймсу корпусом.
[indent]‒ Дорогой, мне обязательно говорить, что я хочу, чтобы ты поехал к Брюсу и проводил его, как полагается? Или мне можно умолчать об этом? ‒ теперь она говорила с Гордоном как мать, которая объясняла своему чаду, что солнце светит днём, а луна – ночью. Джиму стало неловко, и он почувствовал волну смущения, которая поднялась от лёгких к горлу. Капитан отрицательно покачал головой. Нет, Натали совсем было необязательно говорить такие вещи. ‒ Так что скажешь Уэйнам, что у меня работа. И мне очень и очень жаль, ‒ конечно, в голосе блондинки не было никакого сожаления, зато в последующем поцелуе Гордона было столько благодарности, что не заметить её было просто невозможно.

[indent]Брюса за ужином не было. Джим сидел за столом и тихо переговаривался с Томом, пока Марта сокрушалась по поводу отсутствия младшего Уэйна.
[indent]‒ Прости, Джим, просто Брюс… ‒ Марта развела руками, после чего горестно вздохнула. Том погладил её по коленке, Альфред в стороне скрипнул зубами. Наверное, они должны были понимать, что младший Уэйн мог так поступить. Из них всех Гордон был единственным, кто действительно данного сборища ждал, потому что Уэйн был весьма конкретен, когда говорил ему про ночь. И вот Джим здесь, а Брюса нет. «И как это понимать?».
[indent]‒ Всё в порядке, Марта. Мне только нужно отойти, ‒ Джим вышел из столовой в коридор, где прижался спиной к стенке, не дойдя до уборной. Вслед за ним вышел Альфред. Он медленно подошёл к Гордону, после чего посоветовал Джиму написать Брюсу о том, что Натали здесь нет. На логичный вопрос Джима «зачем?», мужчина ответил весьма лаконичным «Она почему-то ему не особо нравится». Мистер Пенниуорт расправил плечи, извинился и быстро ретировался в сторону кухни. Джим постоял несколько секунд, после чего достал телефон.
[indent]«Если тебе важно, то я приехал один. И я жду тебя. Если ты не приедешь через час, то я поеду домой».
[indent]Гордон вернулся в столовую, после чего сел обратно за стол и бросил взгляд на большие часы, что висели под потолком. «Время пошло, Брюс». Если он не вернётся, то да, Джим встанет и поедет к себе, ибо нет ничего хуже, чем сидеть в особняке Уэйнов и понимать, что Брюсу настолько плевать на него, что он даже на собственные проводы не явился.
[indent]Гордон мог думать лишь о том, что у Брюса завтра самолёт. И что если парень за час успеет добраться до особняка, то Джим позволит ему сделать с собой всё, чего тот пожелает, потому что они не увидят друг друга аж четыре месяца. Невозможно долго. Невыносимо тоскливо становилось Джеймсу от этой мысли. Минутная стрелка медленно ползла по циферблату, Марта рассказывала о новой больнице. Томас поведал о том, в каком общежитии будет жить Брюс во время отъезда. Гордон слушал, кивал, но сам ждал, когда откроется дверь, и младший Уэйн переступит порог столовой.

[indent]Джим напряжённо ждал, пропуская мимо ушей почти всё то, о чём говорили Уэйны. Впрочем, он чудом успевал следить за ходом беседы, удачно кивая время от времени и вставляя какие-то реплики. Конечно, Джим чаще смотрел на часы, чем на хозяев поместья, потому что очень надеялся, что Брюс всё-таки вернулся вовремя. Вернулся именно к нему. Последний день Уэйна в Готэме должен был стать для них двоих особенных, и Джиму очень не хотелось, чтобы всё пошло напарекосяк. И какого же было разочарование Джеймса, когда дверь открылась, а на пороге появился Брюс. Он был взъерошенный и нетрезвый. Внутри Гордона что-то болезненно сжалось, а после рассыпалось в прах. Вечер был испорчен, и как спасать положение Джим не знал.
[indent]Уэйн сел за стол и высказался, чем вызвал на лице Тома огорченную гримасу. Стоит ли говорить какой подавленной была Марта? На ней лица не было. После того, как Брюс поднялся на ноги и отчалил, разрешив им «праздновать» свой отъезд без него, Гордон попросил у Альфреда виски, и тот не стал ничего спрашивать. Томас молча поддержал друга в этом вопросе. Пили молча, после чего Марта не выдержала и начала извиняться за поведение сына. Как итог - женщина перебрала с алкоголем, и Томас, сам будучи не совсем в трезвом состоянии, попросил у Джима прощения в очередной раз.
[indent]– Этот вечер не должен был стать таким, Джеймс. Мы надеялись, что всё пройдёт более гладко, – держа супругу под руку, Уэйн поднялся на ноги и направился к двери. – Гостевая спальня в твоём полном распоряжении, а Марте лучше отдохнуть.
[indent]– Не переживай. Всё в порядке, – Джим понимающе кивнул, хотя чувствовал, что на самом деле всё рушится словно карточный домик. Дверь за Уэйнами закрылась, и Джеймс остался в столовой один наедине с виски. Больше мужчина на часы не смотрел, хотя знал, что минуты, которые были сейчас на вес золота, утекали сквозь пальцы речной водой, сухим песком. Их нельзя было вернуть или восполнить. Внутри Джима образовалась какая-то огромная чаша, которая медленно заполнялась разочарованием. «Нет, этот вечер так не закончится». Гордон залпом допил бокал.

[indent]До спальни Брюса мужчина добрался по памяти. Пальцы повернули ручку, и капитан с ликованием понял, что дверь открыта. После этого Гордон проник в комнату и плотно закрыл за собой дверь, повернув замок. Им не нужны были свидетели. Сейчас Джиму было нужно, только чтобы Уэйн не выставил его за дверь. И Гордон готов был приложить немало усилий, чтобы этого не произошло.
[indent]За дверью, что вела в ванну, шумела вода, и Джим решил, что это отличный шанс, чтобы подготовиться. К чему именно - думать не хотелось. Гордон принялся стягивать с себя вещи. Те нашли свое место в кресле, что стояло ближе к балконной двери. Стойкое желание покурить было задушено в зародыше, и Джим откинул покрывало, забираясь в кровать Уэйна. Даже нижнее белье осталось в том несчастном кресле, как и остатки гордости капитана полиции.
[indent]Когда дверь ванной открылась, а на пороге появился Уэйн, Джим сидел на кровати, по пояс укрытый мягким одеялом. И Гордон нервничал. Черт возьми, как же он нервничал. Кажется, даже пальцы его онемели из-за этого сдавленного напряжения.
[indent]– Не будет больше условий, – наверное, нужно было начать с «привет», но Джим решил, что правильно будет дать Уэйну понять, что даже такие вот его выходки не изменят происходящего. Гордон всё равно будет с ним и будет позволять ему всё. И даже больше. Парню нужно было это понять. – Но я не хочу отпускать тебя, пока ты не заберешься сюда и не поцелуешь меня так, словно будешь скучать все эти четыре чертовых месяца, – под конец этой речи голос у капитана стал ощутимо дрожать. Брюс мог выставить его за дверь без каких-либо вещей, и Джим мог столкнуться с Уэйнами в чем мать родила. И тогда Гордону пришлось бы как-то самому выкручиваться из данной ситуации. Но всё-таки мужчина хотел верить, что Брюс остынет и не будет делать ничего такого. – Потому что я собираюсь отдаваться тебе так, словно это последний раз, когда я тебя вижу… – всё, сказанного не воротишь. Да и не хотелось Джиму больше забирать свои слова назад. Он принял это решение ещё тогда, когда только узнал об этом ужине. Так что даже пьяный Брюс не мог изменить решения Гордона. Что ж, если Уэйн решит быть грубым или решит не быть никаким, то так Джеймсу и надо.

[indent]Джим в своей жизни повидал всякое, а потому думал, что может быть готов ко всему. И даже в этой ситуации Гордон был почти уверен, что знает, что дальше будет делать Брюс с его характером. Капитан ждал, что парень либо в порыве злости возьмёт его силой и будет вколачивать в матрац так, чтобы Джим кусал губы до крови и жалобно постанывал в подушку, либо просто укажет Гордону на дверь, мол «собирай монатки и проваливай отсюда к чертовой матери». Именно к этому капитан себя мысленно готовил. Впрочем, всё оказалось бессмысленно, потому что Брюс повёл себя совершенно иначе, и это заставило Джеймса поверить, что парню не всё равно, что ему не плевать.
[indent]Брюс был невозможно красив. Не было ничего удивительного, что на него вешались все подряд: и мальчики, и девочки. Конечно, многих привлекал бездонный кошелек Уэйна, но всё-таки остаться равнодушным к этому телу было преступлением. Гордон шумно выдохнул, когда парень развязал халат, а после вообще его с себя скинул. Да и одеяло больше не скрывало тело Джеймса. Капитану больше не было стыдно тянуться к Уэйну и целовать его. Гордона не смущало то, что Брюс касается его. Кожа к коже. От таких вот прикосновений по телу проходили разряды тока, и Джиму не нужно было много, чтобы почувствовать тугое желание внизу живота. И – о, боги! – как же Уэйн целовался. От таких вот манипуляций мысли вылетали из головы со скоростью выстрела. Хорошо и безумно приятно. Пальцы Брюсу запутались в волосах на затылке Джима, не давая отстраниться, но Гордон бы не посмел. Он хотел всего этого, хотел безумно и готов был признаться Брюсу в этом. Впрочем, тело капитана говорило само за себя. Никто в этой постели не нуждался в высокопарной речи.

[indent]Брюс целовал его шею, плечи, грудь, живот, спускаясь своими мягкими губами всё ниже и ниже. Гордон едва ли не заскулил, прикусив щёку изнутри, когда Уэйн наконец-то добрался до его паха. Боже, как же умело двигались эти губы, а рука сжимала возбуждение Джеймса именно так, как он хотел. Капитан за такое вот мог бы душу продать. Впрочем, какой-то частью мозга Гордон понимал – его душа, тело и сердце уже давно в руках Брюса. И это уже даже не какое-то там мимолётное увлечение. Подобное пугало и завораживало, а ещё добавляло особой остроты во всё происходящее. Джеймс жмурился, комкал пальцами простынь и порывисто дышал. В итоге сдерживать стоны стало невозможно. Стоило подумать о Марте и Томе, что они могут это всё услышать. Однако их комната располагалась в совершенно другой части этого огромного особняка, так что Гордон наконец-то позволил себе стонать в голос. Особенно в тот момент, когда возбуждение достигло своего пика, и Джим не успел одернуть Брюса. Тот, кажется, проглотил всё до последней капли, после чего совершенно развратно вытер рот ладонью. Гордон смотрел на всё это с каким-то туманным благоговением и не верил, что всё это действительно происходит. Раньше Брюс ничего такого не делал. И от подобных жестов сводило внутренности. Гордону казалось, что у него от переполняющей нежности смещаются позвонки – так болезненно приятно было получать такое внимание от Брюса.
[indent]Первый этап был закончен. Джеймс понял это, когда почувствовал пальцы Уэйна. Большое количество смазки и совершенно удивительная забота со стороны Уэйна заставили Гордона расслабиться. Невозможно было не подчиниться этим мягким успокаивающим поглаживаниям. Нет, Джеймс действительно доверился ему без каких-либо вопросов. Более того – Гордону безумно хотелось дойти до конца этой ночью. Он хотел принадлежать Брюсу полностью. И если ради этого стоит отдать ему свою честь, то Джим не против. Он готов был предоставить ему её на блюдечке.
[indent]Поза, которую выбрал Уэйн, была удобной и очень интимной. Джим облизал губы и кивнул Уэйну, когда тот сказал, что будет по нему скучать. Какое-то странное тепло растеклось по внутренностям Гордона плавленым железом, а дальше началось что-то невероятное. Больно не было, но сначала Джим ощущал легкое жжение, которое позже сменилось острым удовольствием. Капитан больше не был капитаном. Он даже не был уверен, что был Джимом Гордоном. Это было просто тело, которому было безумно хорошо от того, что с ним делал Уэйн. Джеймс стонал и даже не пытался скрыть того блаженства, которое ему приносили движения Брюса, а когда поза сменилась, а движения стали более уверенными и напористыми, Гордон вообще потерял голову и себя.
[indent]Подмахивать было совершенно естественно. Капитан обхватил Брюса ногами, скрестил лодыжки у него на пояснице и притянул к себе ближе, заставляя войти глубже. Такое острое наслаждение пробивало каждую клеточку тела иглой, и Джим выгибался, а после сладко поддавался навстречу. Брюс сделал всё, чтобы Гордон получил удовольствие. Но на самом деле Уэйн сделал куда больше. И Джеймс кончил, выстанывая имя своего любовника.
[indent]‒ В порядке, ‒ пробормотал Джеймс сухими губами, глядя на взъерошенного Уэйна. Тот пытливо заглядывал Гордону в лицо, словно пытался прочитать его по мимике. Джим не выдержал и засмеялся дрожащим голосом. Это было странное и совершенно новое удовольствие, которое раньше Джим не испытывал ни с кем и никогда. Бёдра у капитана всё ещё немного дрожали. ‒ Мне очень хорошо… ‒ и это было правдой. Гордон притянул Брюса к себе за подбородок и поцеловал, после чего мягко отстранился и провёл большим пальцем по острой скуле Уэйна. ‒ И я хочу, чтобы так хорошо мне было до самого утра, ‒ в этот момент Джеймс внезапно осознал, что Брюс действительно завтра уедет. На долгие четыре месяца. «И как я без тебя всё это время протяну?». Гордон с усилием отогнал от себя эту мысль, решив, что подумает о подобном тогда, когда это случится, а пока нужно было получать максимум от настоящего. Джеймс хотел впитать в себя больше воспоминаний.

[indent]Это была короткая ночь, потому что они были безумно увлечены друг другом. Гордон не мог заставить себя оторваться от Брюса. Это было просто невозможно. Джеймс потерял счёт поцелуям, да и вообще потерялся во времени. Покидать комнату Уэйна не хотелось. Брюс взял Джима и в ванной, и на кресле, где лежали вещи Гордона, и на полу, и у стенки, даже у комода. Это было горячо, и впервые в жизни Джиму казалось, что всё это правильно, что должно быть именно так и никак иначе.
[indent]Когда до рассвета оставалось меньше тридцати минут, они снова лежали в кровати. Гордон чувствовал себя совершенно измотанным и счастливым. Глаза слипались, но вырубаться не хотелось. Джеймс лежал животом на простыни и дышал в бок Брюсу, который полусидел на кровати, уперевшись спиной в подушку. Его пальцы мягко поглаживали Гордона по плечам и спине. Эрогенная зона Джеймса, которая заставляла табун мурашек бегать по телу сверху вниз и обратно.
[indent]‒ Брюс… ‒ пробормотал капитан, не поднимая головы. ‒ Ты лучшее, что у меня есть, ‒ даже если эта фраза была лишней, Уэйн должен был её услышать, потому что это была правда. И если уж парень сваливает из страны, то пусть улетает с этой информацией. Возможно, это подогреет его желание побыстрее вернуться. «Или не уезжать». Гордону действительно эгоистично хотелось, чтобы Брюс остался. Впрочем, капитан не был наивным мальчишкой, чтобы полагать, будто Уэйн услышит эти слова и останется с ним. Джим улыбнулся этой мысли и поцеловал Уэйна в бок. ‒ Я буду ждать тебя. Очень, ‒ «Ничего не изменится. Только не для меня». И отчего-то Гордон был в этом уверен.

[indent][indent]Гордону не хотелось, чтобы солнце вставало. Джим не желал, чтобы новый день отнимал у него всё то, что делало капитана счастливым. Он зажмурился и шумно выдохнул, сильнее утыкаясь лбом в чужой бок. На речь Брюса капитан не нашёлся со словами, потому что отвечать было попросту бессмысленно. Спорить Джеймс не собирался, потому что понимал, что Уэйн может в итоге оказаться прав – впереди было долгих четыре месяца, и никто из них не мог сказать наверняка, что за эти недели ничего не изменится внутри них. Хотя какой-то частью своего сознания Джеймс ощущал, что уже безумно скучает по Уэйну, хотя он всё ещё был с ним в одной постели.
[indent]Джим представил, как Брюс на другом конце планеты знакомится с новыми людьми, посещает увлекательные лекции и не вспоминает о капитане. Джиму словно ножом по сердцу провели, и он резко поднялся, приблизился к Уэйну и поцеловал его, горячо и настойчиво. Никто и никому здесь ничем обязан не был, но Гордон хотел дождаться, тем более он бы больше не смог кому-нибудь позволить проделать с собой то, что этой ночью с ним делал Брюс. И пока за окном тусклое солнце разгоняло слабые сумерки, Джеймс целовал Уэйна так, словно этот день был не просто последним перед отъездом, а последним в их жизни. Больно, сладко, горячо. «Я совсем не хочу расставаться». Самым приятным во всём этом было то, что Брюс целовал его в ответ и давал понять, что он тоже не хочет покидать своего капитана.

[indent]На кухне было прохладно. Джеймс стоял около кухонной тумбы, прижимаясь к ней поясницей и наблюдая за тем, как умелые пальцы Брюса творят им кофе, который был совершенно точно необходим. Глаза у Гордона слипались, и его тянуло широко зевнуть. Когда чашки были наполнены, Джим с каким-то особым удовольствием сделал первый глоток и облизал губы. Было чертовски вкусно, но капитан подозревал, что это лишь потому, что кофе ему приготовил именно Брюс. И было просто невозможно смотреть на младшего Уэйна без толики нежности. А когда парень взял капитана за руку, так сердце оного вообще остановилось от немого восторга.
[indent]‒ Не могу обещать, ‒ серьёзно, как Джеймс мог сжечь что-то, что было адресовано ему Брюсом? Да это ж какое-то особое преступление. Нет, Джим не избавится от открытки, если Брюс всё-таки ему её пришлёт. В рамку капитан, конечно, её не вставит и над кроватью не повесит, но вот в рабочий стол уберет и будет доставать время от времени, проводя пальцами по аккуратным буквам.
[indent]Последние минуты близости таяли на глазах, и Гордону было почти обидно за то, что они не могут рассказать о себе старшим Уэйнам. Не пришлось бы выпускать ладонь Брюса, не пришлось бы строить из себя серьёзного капитана. Джеймс с тоскливой улыбкой смотрел, как парень выпускает его ладонь из своей и делает шаг в сторону за секунду до того, как на кухню зашли Томас и Марта. Романтичное утро закончилось, а Гордон даже не успел им насладиться в полной мере. «Обидно».
[indent]Завтрак прошёл с Уэйнами и Альфредом за одним столом. И Брюс вел себя так, как и полагалось вести себя любимому сыну, покидающему родной дом на долгий срок. Совсем не тот младший Уэйн, который вчера нетрезвый ворвался в столовую и своим поведением расстроил родителей. Гордон смотрел на Брюса и понимал, что ему будет не хватать любого поведения в исполнении этого человека. Джим просто будет тосковать по Уэйну и всё.

[indent]Прощаться было тяжело. И вместо того, чтобы крепко обнять парня, капитану пришлось пожать распахнутую ладонь. Ничего, что могло бы указать на их близость этой ночью. Ничего, что могло бы выдать их обезумившую страсть. Джим смотрел, как Уэйн садится в машину, как захлопывается за ним дверь, как колёса начинают катиться по гальке. Хотелось крикнуть что-то вроде «остановите это безумие», но Джеймс не сделал ничего такого, потом что был разумным и понимал – Уэйн должен уехать и жить свою жизнь, даже если для Гордона там нет никакого места.
[indent]‒ Джим, останешься? ‒ Томас похлопал друга по плечу, и капитан встрепенулся. Машина скрылась за массивными воротами и покатила в сторону аэропорта, и Джеймс осознал, что задерживаться в особняке не хочет, так что он отрицательно покачал головой и сослался на конец смены своей девушки. Старший Уэйн не стал задавать никаких вопросов, а потому совершенно спокойно отпустил Гордона на все четыре стороны. Марта сказала, что Джеймсу всегда будут рады, и он может заехать к ним в любой момент. Напоследок Джим пожал руку Альфреду, который странно смотрел на капитана всё утро, но задумываться Гордон об этом, конечно же, не стал. После всех этих прощальных «церемоний» мужчина решительно покинул особняк.

[indent]Дни тянулись ужасно долго, и Джеймс бы сошёл с ума, если бы не Натали и работа. Преступникам Гордон был рад как никогда. И если первое время блондинка его не трогала, надеясь, что Гордон справится со своей тоской по Уэйну, то потом ей надоело ждать у моря погоды, и потому Натали решила взять инициативу в свои руки. Так началась череда событий, которые должны были выкинуть Брюса из головы Джима. Натали таскала его в кино, по театрам, выставкам и прочим местам. Она грузила его мозг информацией, заставляла его готовить вместе с ней по выходным и даже напросилась вместе с ним в тренировочный тир. Проще говоря, Натали делала всё то, чтобы мозгу Джеймса было банально некогда думать о младшем Уэйне.
[indent]В какой-то момент Гордон даже готов был признать, что она ему идеально подходит. Натали никогда не обижалась, если Джим срывался на работу посреди свидания. Не закатывала истерик, если вдруг он о чём-то забывал. Она даже как-то притащила ему в GCPD ужин, когда поняла, что к ней он вырваться в ближайшие сутки не сможет. Она была заботливой, милой, внимательной и прекрасной. Джеймс иногда думал, что не заслуживает её, но потом вспоминал, что все они люди и идеальных нет. У Натали были свои минусы, но она их умело выдавала за плюсы, а потому придраться к ней было практически невозможно.
[indent]И, наверное, Гордон бы предпочел жить в этом бешеном ритме и дальше, если бы не заглянул на свою квартиру и не обнаружил там открытку. В тот момент Джеймсу показалось, что он словно и не жил эти два месяца, а существовал словно сомнамбула. Пальцы стиснули картинку, и Гордон пересек порог своей квартиры, ощущая лишь своё быстро колотящееся сердце под рёбрами.
[indent]Это была не просто фотокарточка. На обычной была бы подпись или хотя бы инициалы, но здесь... Это было очень личным. Джеймс чувствовал это, но не мог понять, к чему Уэйн прислал ему. Это потребовалось несколько часов, чтобы разгадать эту загадку. О, Эдварду Нигме такая шарада пришлась бы по вкусу.
«Прочтешь ли ты слова любви немой?
Услышишь ли глазами голос мой?»
[indent]— Господи, Брюс... — Джеймс почувствовал себя идиотом, но безумно счастливым. И нет, он не мог больше оставаться в Готэме. Два месяца прошло с тех пор, как Гордон видел Уэйна в последний раз. И теперь ему казалось, что он и дня не проживёт дольше. Мужчине было необходимо коснуться Брюса. И плевать было на Натали, Готэм и всех на свете. Джеймс собирался бросить всё ради одной недели в Англии. Всё ради этого мальчишки.

[indent]Два дня спустя Джеймс запахивал пальто и держал над головой зонт. Пробраться на территорию Оксфордского университета было непросто, но Гордон был ужасно везучим человеком с весьма хорошими знакомыми, так что Джим стоял и смотрел то на открытку, то на местность перед собой. Да, именно здесь и была сделала фотография. Шмыгнув носом, Гордон свернул направо и направился в сторону общежития, в которой, как капитану сказали, должен был проживать Брюс. Никаких хором, никакого шика. Здесь Уэйн был почти таким же студентом, как и все остальные. Но для Гордона парень всё равно оставался особенным засранцем.
[indent]Не особо задумываясь о том, что может произойти дальше, Гордон закрыл зонт и зашёл в здание кампуса. Там Джима встретила лестница, по которой он поднялся на третий этаж. Ещё несколько дверей пришлось пройти мимо, прежде чем капитан остановился у той, что носила нужный номер. Собравшись с духом, Джим постучал по двери, едва сдерживая волнение, которое сотрясало мужчину изнутри. И какого же было его изумление, когда дверь ему открыл не Брюс.
[indent]‒ Здрасти, ‒ накаченный молодой человек стоял перед Гордоном без майки. И собственный вид его ни капли не смущал. ‒ Вы к кому? ‒ у парня была белоснежная улыбка и карие глаза. Джим мог бы назвать его симпатичным, если б его привлекали парни, но, к счастью, капитан нуждался только в одном юноше, и тот был за спиной этого безымянного Аполлона.
[indent]‒ К нему, ‒ Джим кивнул парню за спину и неловко улыбнулся. Дождевая вода стекала со сложенного зонта прямо на пол, но Гордон этого даже не замечал. Он всё ещё смотрел то на «Аполлона», то на Брюса, стараясь понять, а не помешал ли он чему-то интимному. Конечно, капитану хотелось думать, что у Брюса здесь ничего и ни с кем не было, но наивно было полагать, что Уэйн ограничится лишь самоудовлетворением, тем более когда рядом ходят вот такие кадры без майки. ‒ Если я помешал, то могу подождать за дверью, - ну да, Джеймс ведь именно ради этого перелетел океан - чтобы подождать Брюса, пока он кончает свои дела с кем-то другим в этом чертовом кампусе.

[indent]Конечно, расстегнутая рубашка Брюса навела капитана на определённые мысли, которые ему совсем не нравились. И закрытая перед носом дверь ясно дала понять, что Брюс ему не особо рад. Сонет, который Гордон зачитал до дыр, ясно давал понять, что Уэйну не плевать на капитана, но теперь…
[indent]Джим смотрел в закрытую дверь и начинал чувствовать свою бестолковость. «Зря приехал». Мысль била по вискам и не давала думать о чем-то другом. Джим оглянулся по сторонам, после чего неловко повел плечами и отошел к пустой стене, сложив руки на груди. Наверное, стоило развернуться и уйти, стоило забрать деньги за жильё и купить билет до Готэма. Стоило делать что угодно, но только не стоять здесь в тупом ожидании.
[indent]Гордон опустил взгляд в пол и поджал губы. Через какое-то время дверь всё-таки открылась, и Уэйн покинул комнату. Одетый с иголочки, он выглядел таким уверенным и отрешенным, что у Гордона побежали колючие мурашки между лопатками. Он вдруг вспомнил последние двадцать четыре часа [может, чуть больше] с того самого момента, как обнаружил фотокарточку.

[indent]«Но, видимо, не только со мной он позволил себе эту близость, Альфред». Сосед Брюса был если не совершенством, то явно к нему стремился. В Готэме такие кадры попадались редко, но в Англии видимо были подходящие условия, чтобы взращивать выдающихся красавцев. Наверное, Джеймс должен был порадоваться тому, что у Брюса прекрасный вкус [ведь Уэйн спал с Гордоном], но капитан не мог. Тупая ревность сдавила горло, и в то же время Джим прекрасно понимал, что не имеет права закатывать парню скандал по этому поводу. «Совершенно другая жизнь». И, вероятно, это было правильно.
[indent]На сухую фразу Гордон только кивнул. Что ж, он верил, что для Брюса данный визит был неожиданным. В конце концов Джеймса здесь никто не ждал, он приехал [примчался] словно щенок по свистку, но Брюс прекрасно жил и без него. Местные условия, конечно, были далеки от той роскоши, которая ждала Уэйна дома, но всё-таки здесь было неплохо. Трава была зеленая, дышалось легко. Всем, наверное, дышалось легко, но только не Гордону. Тому казалось, что у него вместо лёгких дуршлаг, и воздух поступает куда-то не туда.
[indent]Они дошли до кафешки, которая была частью кампуса, и заняли там один из свободных столиков. Всё это было в какой-то угнетающей тишине. Джим надеялся, что Брюс вытурит своего «соседа» из комнаты, чтобы они могли спокойно поговорить, но вместо этого Уэйн выставил за дверь капитана. Гордон сцепил зубы, чтобы не выругаться совершенно грязным образом, потому что понимание истины злило. Даже не так. Правильнее будет сказать – выбешивало.
[indent]Вместо каких-либо слов Джеймс положил фотокарточку на стол. «Нет, нужно что-то сказать». Какие-то слова стояли в горле тяжёлыми камнями. Гордон не знал, что именно поведать Брюсу о своей жизни. Что он скучал? «Господи, как же я скучал». Но стоило ли говорить об этом Уэйну сейчас, когда его жизнь была явно налажена? Курсы экономики должны были даваться парню с поразительной лёгкостью, и Джим не должен был приезжать. «Не должен был».
[indent]– Были паршиво, пока я не получил это сутки назад, – Джеймс постучал пальцами по изображению. На Брюса он смотреть не мог. Ему казалось, что любой неосторожный взгляд выдаст его вселенское разочарование в себе. – Потом стало отлично. В самолёте, правда, укачивало, но оклемался… – Гордон поджал губы, нахмурился и подцепил изображение пальцами. Вглядываться в Брюса на карточке было проще, чем в оригинал, который сидел напротив. – «Так я молчу, не зная, что сказать, // Не оттого, что сердце охладело. // Нет, на мои уста кладет печать // Моя любовь, которой нет предела», ‒ капитан никогда не был силён в поэзии, но Шекспира любил. Сборник сонет пылился на его книжной полке, но несколько из них он даже знал наизусть. Выучил ещё в школе, а из памяти те никуда не ушли. «Как и та ночь». ‒ Если это была шутка, то весьма жестокая, ‒ Джеймс наконец-то пересилил что-то внутри себя и поднял глаза на настоящего Уэйна. ‒ Не думал, что я приеду, как только получу её? Ну а я здесь. И вижу, что видеть ты меня не особо рад, ‒ Гордону хотелось сказать что-то обидное, почти оскорбительное, но он не мог, потому что сейчас был момент, когда можно было просто смотреть на Брюса и снова запоминать. Всё и без этого было испорчено. ‒ Извините, что потревожил, мистер Уэйн. Надеюсь, Вам здесь нравится, ‒ надо было встать, развернуться и уйти. Нужно было шагать по мокрому тротуару с гордо разведенными плечами и не оборачиваться, но где-то внутри Джим всё ещё надеялся, что ошибается. Где-то ему хотелось верить, что на самом деле Брюс хотя бы самую малость скучал, потому что той ночью он целовал его так, словно действительно собирался делать это ближайшие четыре месяца.

[indent]Пальцы Уэйна всегда немного прохладные. И на короткую секунду прикосновение, которое Уэйн подарил ему, взбудоражило сознание. Джеймс хотел зацепиться за этот момент и вспомнить больше, но Брюс взял фотокарточку, посмотрел на неё и разорвал на куски. Внутри Джеймса бушевал протест, его тянуло остановить парня, но капитан просто сидел и смотрел на то, как Уэйн уничтожает то последнее, что у Гордона осталось.
[indent]Он должен был винить во всём почту. «Два месяца». Джеймс поджал губы, представляя, что Брюс сделал этот снимок, как только оказался в кампусе. Он отправил Джиму весточку и, вероятно, ждал ответа. А Джеймс даже не знал об этом. Гордон смотрел на рваные кусочки и понимал, что Уэйну тоже было, если не больно, то точно неприятно жить в тишине, которая давит на нервы и сознание. Гордон бы сам с ума сходил, если б не получал так долго ответа.
[indent]‒ Мне очень жаль, что ты жил с этим два месяца, ‒ Гордон не был уверен, что должен что-то ещё говорить. «Ты не прав, я приехал зря». ‒ Извини, ‒ впрочем, Джим понимал, как ужасно звучало само это слово, но он правда чувствовал себя виноватым, а ещё опустошённым. Вся эта беседа была неправильной. Её не должно было существовать, но она происходила именно в этот момент, разрушая остатки того, что между ними было.
[indent]Больше Гордон из себя ничего выдавить не смог. Единственное, что он сделал – это поднялся со своего стула и собрал разодранную фотокарточку, небрежно сунув её в карман. На взгляд Уэйна капитал лишь пожал плечами. В конце концов, это был подарок, который Джим не собирался никому отдавать. Капитан подхватил зонт и покинул кафетерий, решив, что ему здесь больше делать нечего. Брюсу он больше не нужен, а Англии – подавно. Зато в нём нуждался Готэм и Натали. «Домой». Здесь Гордон был совершенно чужим и почти осиротевшим мальчиком.

[indent]И всё то, что казалось Гордону правильным, потеряло какой-либо смысл. Конечно, ему было ужасно обидно и больно от слов, что он получил в свой адрес от Брюса. Больше всего на свете Джеймсу хотелось сделать вид, что ничего не было: что он не рвался в аэропорт, не покупал билет и с горящими глазами не спешил к Уэйну. «Нужно прекращать всё это. Не мальчик уже». Харви был прав – Джеймс до сладкого привкуса во рту наивен во всех тех вопросах, что не касаются работы. Джим с ним был категорически не согласен, потому что все те шишки, что он получал раньше, не были такими болезненными. Но всё то, что происходило у Джима с Уэйном было уже не шишкой. Гордону словно прострелили колено, и теперь ему было весьма проблематично переставлять свои конечности.
[indent]К слову, Гордон действительно не чувствовал ног, когда покидал кампус. Плохо соображал, когда покупал билет до Готэма. Капитан планировал задержаться в Англии на неделю, чтобы провести свой отпуск с Брюсом, но теперь Джеймс не нуждался в свободных днях. Мужчина теперь вообще толком не понимал, в чём нуждается на самом деле. Словно был позвоночник, а потом его вырвались из-под кожи. Джеймс будто рухнул с огромной высоты, но выжил вместо того, чтобы доблестно сдохнуть.

[indent]Харви встретил его фразой «У тебя же отпуск». Джим лишь отмахнулся от этих слов, после чего решил, что без него тут почему-то все распоясались, и отпуск может капитану только сниться. Зато как же была рада Натали тому, что Гордон вернулся в город. Она отчаянно старалась не выказывать своей радости, но всё-таки блеск в глазах невозможно было спрятать. Она едва ли не светилась, встречая Джима с работы.
[indent]Капитан склеил кусочки фотокарточки и спрятал их на своей квартире, убрал в стол и поклялся, что не будет доставать без надобности. Ему казалось, что эта вещь была единственной, которая могла сделать его счастливым. Всё остальное – полная чушь. Но на этой чуши Джеймсу предстояло протянуть всю свою жизнь. Хотел ли он этого? Гордон тщательно игнорировал данный вопрос, потому что знал – собственный ответ ему совершенно не понравится. Более того, была вероятность, что капитан взбесится и натворит глупостей, ведь по натуре своей был упрям и вспыльчив. А кому оно было нужно? Готэм нуждался в мужественном и справедливом капитане, а не в размазне, который из-за каких-то подростковых чувств готов был променять всё на… ничего.

[indent]‒ И не сидится тебе в отпуске, ‒ Буллок ворчал уже третий день. Джеймс оставил его за главного в своё отсутствие, но правил Харви в царстве под названием Готэм всего каких-то полтора дня. «Ну хоть дров не наломал», - думал в шутку Джим, разгребая бумаги за столом. Напарник походил туда-сюда по кабинету, после чего упал в гостевое кресло и вытянул ноги. День выдался напряженным и весьма насыщенным. Они спланировали засаду одной банды, которая занималась нелегальной продажей оружия, и всё в итоге прошло успешно. Утром Гордон должен был выступить перед журналистами и получить свои почести за хорошую работу. ‒ Как Натали? ‒ вопрос повис в воздухе ножом, Джим даже замер с бумагами на секунду, после чего снова начал судорожно перебирать страницы. Конечно, заминка не укрылась от зоркого взгляда Харви. ‒ Учитывая, сколько раз ты уже лажал в своей жизни, Джим, я бы на твоём месте не мешкал, а тащил бы эту женщину под венец. Она же золотце для такого идиота.
[indent]Джим почувствовал, как внутри него поднимается волна тупой злости. По большей части потому, что Буллок, чёрт его дери, был прав. Капитан должен был уже сделать ей предложение и зажить с ней счастливо, не факт что долго, учитывая специфику работы Джеймса. Но мужчина медлил, потому что всё равно чувствовал себя ужасно несчастным. Натали знала, как запудрить Гордону мозги и заставить его не задумываться об этих вещах, но на этой мишуре долго не протянешь. Нельзя вечно выдавать желаемое за действительное. «Но я могу попытаться».
[indent]‒ На нашу свадьбу тебе придётся приодеться, ‒ на данное замечание Харви лишь неопределенно хмыкнул и достал из внутреннего кармана пиджака фляжку. Джим смерил его недовольным взглядом, но говорить ничего не стал. Буллок довольно усмехнулся, после чего открутил железную пробку и, отсалютировав напарнику, сделал щедрый глоток.
[indent]Да, именно здесь было место Джеймса, а не в Англии рядом с Уэйном. Возможно, мальчишка был умнее и мудрее капитана, раз решил всё разорвать, но где-то внутри Гордона всё равно жил протест. Джим всё ещё был с Брюсом не согласен, но он всё равно поступил так, как того хотел Уэйн. Так уж повелось, что Гордон всегда ему уступал.

[indent]Первые две недели Джеймс избегал Уэйнов. Это была острая необходимость – не пересекаться с друзьями. Нет, Гордон не боялся, что Том или Марта узнают о том, что было между ним и Брюсом. Какая теперь разница, если всё закончилось, так толком и не начавшись? Даже если бы Уэйны прознали, то Джеймс лишь пожал плечами и принёс бы свои сухие извинения. Дружбе пришёл бы конец, но в этом случае Джим даже не стал бы об этом сожалеть. Однако, ни Том, ни Марта ничего не знали, а потому обеспокоенно названивали капитану. Тот отказывался поднимать трубки.
[indent]Впрочем, скрываться действительно долго не получилось.
[indent]Джеймс сидел в гостиной и почитывал газету, а Натали сидела рядом и, устроив голову на плече капитана, что-то усердно вязала. Хрупкие пальцы в совершенстве владели спицами, и Натали не обращала в такие дни внимания на часы. А потом зазвонил телефон. Женщина встрепенулась, после чего поднялась со своего нагретого места. Гордон проводил её взглядом. Телефон висел на стене, и Нат, прижавшись плечом к дверному косяку, сняла трубку, тихо представившись. Впрочем, через секунду голос её сделался громче и тоньше.
[indent]‒ Марта?! Как я рада слышать тебя, ‒ Джеймс как-то пропустил тот момент, когда эти две особы подружились. Ну или стали настолько хорошими знакомыми, что опускали кое-какие правила общения в светском обществе. Гордон напрягся и свернул газету, повернувшись к Натали корпусом. Его так и тянуло оказаться рядом, вырвать трубку из руки женщины и повесить её на место, но Натали бы не поняла, а Джеймс бы не смог объяснить. ‒ Нет, у меня нет смены в эту субботу, ‒ глаза официантки загорелись предвкушением. Она соскучилась по особняку Уэйнов, и Гордон понимал это. Там всё было особенным. Отсутствие готэмской суеты делало это поместье совершенно умиротворённым. Джеймс сам иногда скучал по каменным дорожкам и массивным дверям, но не видеть Уэйнов он всё ещё хотел больше. ‒ Конечно, мы приедем… Нет, что ты. Не обиделся. Просто заработался… Отпуск? ‒ Нат помедлила немного, перебирая провод пальцами второй руки. Она знала, куда именно отлучался Джеймс на те полтора дня. И да, она думала, что он будет отсутствовать всю неделю, но Джеймс тогда переступил порог её квартиры, сказал что-то вроде «вот и всё», а после промолчал несколько часов. Официантка не стала его трогать, понимая, что Гордону нужно пережить какие-то свои внутренние похороны. ‒ Пытался, но Готэм не отпускает своих героев, ‒ Марта ответила на это что-то смешное, потому что Натали склонила голову к плечу и засмеялась, забавно поморщившись. Джеймс смотрел на неё и искренне старался искать вещи, которые можно было бы полюбить. И странным образом их находил.
[indent]Наверное, человек действительно способен привыкнуть ко всему, просто должно пройти определенное количество времени. Так и Брюс рано или поздно должен был уйти из памяти Гордона. Ну… или Джеймс просто хотел в это верить, потому что верить нужно было хотя бы во что-то. Наивно было полагать, что Натали сможет заменить Джиму Брюса, но иногда, когда они лежали в кровати, и Гордон, закрыв глаза и ткнувшись в бок своей женщины, чувствовал пальцы Нат в своих волосах, ему мерещилось, что это Уэйн вот так поглаживает его и молчит, едва заметно улыбаясь в темноту комнаты. Воображение играло с Джеймсом ужасные шутки.
[indent]Натали вернулась на диван и взяла спицы, после чего решительно поставила Гордона перед фактом – в эту субботу они едут на ужин к Уэйнам. Спорить было бесполезно, поэтому Джим разгладил газету и позволил блондинке снова устроить голову на своём плече. Вот так просто и без каких-либо драм. Обычная взрослая жизнь.

[indent]Вечер в доме Уэйнов проходил хорошо, и никто из хозяев не стал допрашивать Гордона на тему «Почему Вы, капитан, игнорировали нас последние две недели?». Если сначала Том и Марта действительно присматривались к Джиму, то потом, когда тот начал рассказывать про последнюю облаву, успокоились и даже, кажется, с облегчением выдохнули. Ни Натали, ни Джеймс не спрашивали про Брюса. Впрочем, Марта сама заговорила про сына. Она увлеченно рассказывала, что младшему Уэйну очень нравится в Англии, что изучение экономики ему действительно по душе, что с ровесниками он общий язык нашёл. «Я в этом не сомневаюсь». Конечно, Джим мыслей своих не озвучил, сделав большой глоток из своего бокала. Половину вечера Натали заботливо поглаживала Джеймса по коленке, не давая ему лишний раз побледнеть.

[indent]‒ Вы быстро вернулись, ‒ Гордон столкнулся с Альфредом на кухне. Вместо того, чтобы дождаться дворецкого в столовой, Гордон вызвался дойти до кухни самостоятельно, чтобы принести графин с водой. Там то Пенниуорт и нашёлся. Он как раз подготавливал чай для того, чтобы торжественно внести его в залу на красивом железном подносе. Джеймс достал стакан из ящика и плеснул туда воды, после чего, недобро покосившись на дворецкого, почти полностью опустошил свою ёмкость. ‒ Не принимайте на свой счёт.
[indent]‒ А на чей счёт мне это принимать? ‒ Гордон нахмурился и опустил взгляд в белое дно кружки. Альфред с ответом не нашёлся, лишь пожал плечами и вернулся к своему чайному занятию. Джеймс помолчал несколько секунд, после чего шмыгнул носом и продолжил. ‒ Вы помогли мне. Я благодарен.
[indent]‒ Правду говорят про Вас, капитан, ‒ Пенниуорт вытер руки о полотенце, после чего водрузил на поднос сахарницу и несколько маленьких ложек, которые идеально подходили к сервизу. ‒ Я тот, кто дал Вам наводку в мир разочарования, а Вы благодарите меня за это, ‒ мужчина усмехнулся и покачал головой, после чего подхватил поднос и направился прочь с кухни, оставляя Джеймса наедине с графином и его глухими мыслями обо всём на свете.
[indent]‒ Но ведь Вы ни в чём не виноваты, Альфред. Это всё я. И почта, ‒ всё это Джим буквально прошептал себе под нос, но громкость не имела значения, ибо Альфред уже растворился с чаем за пределами этой комнаты и не мог услышать сухой исповеди Джеймса Гордона. Слова, сказанные в пустоту, так и остались висеть словно Дамоклов меч. Капитан потер помял переносицу указательным и большим, после чего налил себе в стакан ещё воды и отошёл к окну. Там, за стеклом, стоял апрель. Заметно потеплело, но у Джеймса внутри словно стоял морозильник, который работал без перебоев. Гордон не ощущал холода, но ясно понимал, что охладел за эти две недели к большинству вещей, которые происходили в его жизни. И к Натали в какой-то степени он тоже стал чувствовать меньше. «Возможно, так и должно быть».
[indent]Возможно, это и была та самая жизнь, которую капитан заслуживал или которую должен был прожить в этом мире. Никаких душевных переживаний, никакой любви и настоящей привязанности. Никакого сильного влечения. Сумерки сгустились над поместьем, и Джеймс решил, что устал и хочет домой. И не в квартиру Натали, а в свою, где было пыльно и одиноко, где было также холодно, как и у Гордона внутри.

[indent]Май почти закончился, когда Марта позвонила Натали и радостно сообщила, что Брюс возвращается. Блондинка повторила эту фразу, с опаской глядя на Гордона. Если у того что-то и разорвалось внутри от такой новости, то Джим не подал виду, лишь на секунду его пальцы дрогнули, когда он пытался застегнуть манжету на рубашке. Марта явно спросила о том, смогут ли они присутствовать на мероприятии, которое планировалось в честь приезда младшего Уэйна. Нат замешкалась, заправила светлую прядь за ухо, а потом сказала, что им с Джимом нужно поговорить об этом, так как работу нельзя было просто так отменить, даже если этого просят Уэйны. Натали пообещала перезвонить вечером, а Гордон поправил пиджак, который идеально сидел на его плечах.
[indent]‒ Пойдём? ‒ она задала этот вопрос не сразу. Замешкалась сначала, помялась у той самой телефонной трубки, а после сделала несколько шагов к Джиму, едва ли не утыкаясь в его белоснежную рубашку носом. Ей пришлось чуть опрокинуть голову, чтобы посмотреть капитану в глаза. Гордон смотрел на Натали почти равнодушно, потому что знал, что будет дальше. ‒ Это совсем необязательно.
[indent]Наверное, Натали сама не хотела идти, потому что вечер был в честь Брюса. И на самом деле она боялась возвращения младшего Уэйна. Ей казалось, что Джеймс снова побежит к этому избалованному мальчишке, если тот щёлкнет пальцами и обворожительно улыбнётся. Нат искренне верила, что без Брюса в городе всем становится легче дышать. Да и Гордон пусть и стал менее эмоциональным, вёл себя всё также обходительно и внимательно. Проще говоря, оставался мужчиной её мечты, которым ни с кем не приходилось делиться.
[indent]‒ У меня работа. Не смогу, ‒ и в голосе никакого сожалению. Женщина кивнула и потянулась губами к щеке капитана, тот чуть нагнулся, позволяя ей оставить след своей помады на своей коже. Нат засмеялась, после чего извинилась и принялась оттирать ладонью улику своей нежности. Гордон был ко всему этому равнодушен.

[indent]Марта была расстроена тем, что молодая пара не сможет присутствовать на их «вечеринке». Нат заверила её, что они навестят Уэйнов как-нибудь в ближайшее время, когда у них будет не так много дел. Марта повздыхала, но обижаться не стала, лишь сообщила, что «Брюс очень расстроится, что вас не будет». Это Джеймс услышал своими ушами, потому что стоял очень близко к Натали, которая разговаривала по телефону. «Очень сильно сомневаюсь, миссис Уэйн». На секунду Гордону стало нечем дышать, и он ослабил галстук.
[indent]А следующие несколько дней капитан провёл словно на иголках, потому что вот-вот Брюс должен был вернуться в город. И он вернулся. Только вот Гордон этого не почувствовал. Наверное, это было связано с тем, что капитан его просто не видел. «Всем от этого только лучше». Возможно, теперь Джеймс бы поддержал младшего Уэйна в решении остаться в Англии и больше никогда в жизни не приезжать в Готэм. Одного города им на двоих явно было мало, и теперь Джиму казалось, что Брюс нагло ворует у капитана воздух, которым тот дышит.
[indent]В жизни Гордона снова появилось огромное количество работы. Натали придумывала ему новые заботы, новые причины не задумываться о происходящем. Никакого самоанализа, никакого копания в собственных страхах и желаниях. Джеймс ни разу не позволил себе достать склеенную фотокарточку. Наверное, её стоило выкинуть, но капитан так и не смог. И это было единственное доказательство того, что Гордон всё ещё что-то испытывал к Брюсу Уэйну.

[indent]Так могло продолжаться ещё очень долгое время, если бы не горячий июль…
[indent]Именно в нём Джеймсу Гордону суждено было разорваться на куски, чтобы собраться заново.

[indent]Жизнь не похожа на парк развлечений, и Джеймс знал об этом с самого детства, однако иногда всё-таки надеялся, что его убеждения ошибочны. Людям свойственно иногда питать надежду на то, что они могут оказаться не правы, так и Гордон был не без греха. Он знал, что жизнь его будет похожа на серый кинофильм, но всё-таки где-то глубоко внутри убеждал себя, что на самом деле его Антарктида растает, и мир наберет яркость, контрастность, а цвета станут насыщенными. Так и в Натали капитан старался найти своё утешение. Какие-то подарки, походы в театры, бестолковая и ненужная трата времени. Они ещё не были женаты, но Гордон почувствовал свою схожесть с теми, кто уже много лет носил обручальное. Иногда Джиму казалось, что Нат сосёт из него жизненную энергию, потому что она с каждой неделей становилась всё более радостной и счастливой.
[indent]Особенно после того, как младший Уэйн вернулся, а Джеймс даже не навестил его. Гордон не знал, что в человеке может быть скрыто столько счастья. «Что ж, если её можно делать счастливой только тем, что я не вижусь с Уэйном, то я безумно удачлив». Конечно, об этом ей капитан не сказал. Мысль пробежалась по нервам, а затем вылетела вон, и Гордон запретил себе думать о сыне своего друга, потому что это было неправильно. «А жить вот так – правильно?». Джим не хотел отвечать на вопросы, которые рождались в его голове, поэтому он вполне эгоистично их душил в зародыше, не давая здравому смыслу прорости между рёбрами. «Всё. Хватит». Для младшего Уэйна в жизни Гордона не было места. Нужно было просто начать относиться к нему, как к избалованному мальчишке. Наклеить ярлык и жить спокойно – вот что действительно было необходимо капитану полиции.

[indent]Июль выдался душным, но не жарким. В Готэме если и было солнце, то показывалось катастрофически редко, оттого люди были рады каждому лучику. Наверное, Джеймс не относился к категории «людей», потому что каждый раз, как солнце выглядывало из-за серых туч, капитан морщился и недовольно отворачивался от предмета своей раздражительности.
[indent]‒ Откуда такая ненависть к солнцу, Джим? ‒ Харви не носил пиджак в участке. Повесив его на спинку стула, который стоял около его рабочего стола, Буллок зашёл в кабинет Гордона как раз в тот момент, когда мужчина опускал жалюзи, чтобы поубавить яркость. На самом деле для капитана солнце было просто слишком жизнерадостным атрибутом в его унылой жизни, поэтому он отчаянно избегал его.
[indent]‒ Глаза начинают болеть, ‒ где-то это даже не было ложью. Джим просто начал выворачивать правду наизнанку, а затем подавал её во всём своём великолепии. Готэм научил Джеймсу этому, а тот взял на заметку, чтобы и дальше выживать в этих адских условиях. Уловки работали, а в полуправду людям было легче верить. Только не Харви. Он, конечно, позволил Гордону соврать и даже сделал вид, что не обратил на это никакого внимания, но Джеймс знал, что Буллока просто так провести не было нельзя. ‒ Что там по последним сводкам?
[indent]Работа – это единственная тема, которая может заставить детектива забыть про все уловки Джима и заняться делом, и Гордон этим активно пользуется, чтобы не отвечать на неудобные вопросы, которые Буллок задавал с каким-то особым садистским удовольствием. Другу нравилось ставить Джима в неловкое положение, чтобы смотреть, как же тот будет выкручиваться на этот раз. Благо, сегодня уйти от разговора было довольно-таки легко, потому что…
[indent]‒ Ах, да, совсем забыл… ‒ Харви щёлкнул, пальцами, после чего указал в сторону двери. ‒ Лабораторию «Wayne Enterprise» обокрали. Звонили буквально несколько минут назад. На место уже поехали наши. Хочешь? ‒ Буллок знал, что Джим поедет, даже если искренне не захочет принимать в этом никакого участия. Просто это была лаборатория Уэйнов, а их капитан полиции точно не мог обделить своим вниманием. Джеймс шумно выдохнул и потер переносицу, давая себе несколько секунд, чтобы подумать.
[indent]Он не мог знать наверняка – есть там Уэйн или нет, ‒ но рисковать не хотелось. Впрочем, выбора у Джима всё равно не было. Ехать было нужно, поэтому Джеймс поднялся со своего капитанского кресла, выпрямил спину и застегнул пуговицу на своём пиджаке. Кажется, Гордон даже дома не вылезал из своего костюма. Впрочем, наверное, действительно не вылезал.
[indent]‒ Поехали, ‒ Джим подхватил со стола значок и оружие, после чего покинул кабинет вслед за Харви.

[indent]Чем ближе они подъезжали к лаборатории, тем неуютнее становилось Гордону. «Всё в порядке». Джеймсу не о чём было переживать. У него сейчас в жизни не было никаких проблем, и всё шло каким-то своим особым чередом. Преступников сажали в тюрьму, дела закрывали, Натали ждала его дома вечерами. Совершенно нормальная жизнь. «Ничего необычного». Это был просто очередной вызов, где Джеймсу нужно было быть просто мастером своего дела. Взять всё под контроль и найти того, кто посмел потревожить покой Готэма. Ничего сложного. «Ему всё равно. Мне тоже».
[indent]Машина остановилась около здания с серыми стенами, и Джим, шумно выдохнув, вышел из салона, пригладив волосы на затылке ладонью. Отчего-то он вспомнил, как Уэйн равнодушно сообщал ему о своём решении, как рвал фотокарточку. Отчего-то это воспоминание всё упростило, поэтому Гордон смог сделать первый шаг, а за ним и второй.
[indent]Здесь уже были другие копы, которые пытались делать свою работу, но из-за появления Джеймса Гордона все как-то засуетились, капитан же не обратил на это никакого внимания, коротко спросив у первого попавшегося на глаза охранник про камеры наблюдения. Охранник запнулся, после чего принялся объяснять, где находятся мониторы. Впрочем, идти было недалеко. На любом экране, в том же фойе, можно было всё прекрасно разглядеть.
[indent]‒ Уэйнам сообщили? ‒ Джеймс обратился к охраннику до того, как вошёл в широко распахнутые двери. Несчастный охранник явно попытался опередить капитана, но было уже слишком поздно.
[indent]‒ Мистер Уэйн уже здесь, ‒ выпалил сотрудник, после чего решил остаться на улице. Джеймс уставился перед собой. Там, у камер, стояла весьма знакомая фигура. Загоревший и отдохнувший, Брюс выглядел весьма разочарованным. «Пле-вать». Гордон сглотнул ком в горле, после чего в несколько шагов преодолел расстояние, что отделяло его от записей с камер.

[indent]‒ Добрый день, мистер Уэйн, ‒ господи, это прозвучало так буднично, словно они пару часов назад пропускали по стаканчику в местной забегаловке. И всё бы ничего, но Джеймс не смотрел на Брюса. И больше не собирался ни сегодня, ни когда-либо ещё. ‒ Не переживайте, мы отыщем Вашу пропажу. Вернём на место Вашу собственность, ‒ на записи была весьма молодая девушка и никаких особых примет у неё не было. Джеймс поддался вперед, чтобы лучше разглядеть съёмку. Камеры оставляли желать лучшего, но черты лица всё-таки можно было различить. Нет, она не была воровкой и раньше Гордон её никогда не видел, но эта неизвестная… ‒ Что за растение? Свойства? Побочные эффекты? Чем больше мы будем знать о нём, тем больше вероятность понять, зачем он ей, ‒ Джеймс выпрямился, после чего уставился в сторону двери, которая вела дальше в лабораторию. Всё ещё не глядя на Уэйна, Джеймс решил всё же поставить Брюса перед фактом. ‒ Мне необходимо осмотреть лабораторию. Возражения будут? ‒ конечно, Уэйны имели ту самую власть, которая могла остановить капитана полиции на пороге расследования, но Гордону и вправду надо было осмотреть ту часть здания, куда девчонке удалось пробраться.
[indent]Как она это сделала? Зачем? Почему? «Там могли остаться улики». Молодые люди не всегда столь умны, как им кажется. Чего только стоил один Уэйн, который искренне полагал, что спасает себя и капитана полиции. Ну не мог же он предположить, что на самом деле это лишь всё усугубит.

[indent]Джим делал всё, чтобы не думать о том, во что скатилась его жизнь. Нельзя было сказать, что капитан был одним из тех людей, что готовы были закрыть на всё глаза и плыть по течению, но здесь… Гордон готов был игнорировать многое. И Брюса в том числе. На самом деле это было не очень сложно. Просто представляешь всё то, что испытывал несколько месяцев назад, тебе делается дурно, и ты больше не испытываешь никакого желания ввязываться в такие вещи. Впрочем, иногда всё-таки Джеймс скатывался в воспоминания, которые его душили. Это и тихий смех Уэйна, и его прохладные пальцы, и его вера в то, что Гордон способен справиться со многими вещами.
[indent]Замечание про ФБР заставило Джима фыркнуть. Ну серьёзно, ему сделалось почти обидно, что Уэйн думает о помощи федералов, хотя его тоже можно было понять. Вопрос был катастрофически важным. И если Джеймс не справится вместе со своим подразделением, то, вероятно, придётся отдавать дело тем, кто любит совать свой нос в чужие дела. Капитан относился к этим людям в чёрной форме с подозрением. Они приходили и отбирали у копов их работу, при этом имея совершенно надменный вид. Проще говоря, Джеймсу эти представители закона не нравились, а вот Харви их действительно ненавидел. Кажется, к убойному отделу он относился с большей любовью.

[indent]Джеймс не был идиотом, поэтому знал – Брюс просто не хочет ничего ему рассказывать при охраннике, так что они прошли в лабораторию. Всё это время Гордон с подозрением оглядывал стены, пол и потолок. Со стороны могло показаться, что всё это нужно для того, чтобы просто не смотреть на Уэйна, но на самом деле Джиму нужно было всё осмотреть. В лаборатории было стерильно, но в воздухе всё равно стоял стойкий запах растений. И сразу бросилось в глаза, что нескольких не хватало. «И не испугалась ведь лезть в лабораторию». Хотя это был Готэм, здесь все уже давно потеряли страх.
[indent]Он слушал голос Уэйна и медленно в нём тонул. Всё это напоминало Джеймсу кисель, и капитана в него засасывало. Мужчина нахмурился и присел рядом с одним из столов. На идеально белом полу была рассыпана земля. Гордон поднял голову и наконец-то посмотрел на Уэйна, тот стоял в метре от него и рассказывал о тех наблюдениях, которые проще простого было обнаружить в первую очередь.
[indent]‒ Мне необходимы списки сотрудников и записи со счетчиков электронных пропусков, ‒ Гордон встал и потер шею. Начинать нужно было с чего-то простого. Наверное, во всём это паршивым можно было считать только тот аспект, что доверить такую работу Джеймс мог только себе и Харви, а значит… «Извини, Натали, ужин переносится». И нельзя сказать, что Гордон был сильно этим расстроен.

[indent]‒ На поиск девушки брошу свои лучшие силы, ‒ оба должны были понимать, что капитан говорит о Буллоке. Ему не было равных в этом деле. Джеймс иногда поражался тому, как оперативно работал Харви в таких вопросах. Джеймс упёр руки в бока и тихо выдохнул, после чего поджал губы, глядя на Брюса. Нужно ли было что-то говорить о том, что Джим рад его видеть? Нужно ли было ставить парня в известность о том, что у Гордона так и не поднялась рука выбросить фотографию? В итоге капитан пришёл к выводу, что это не самая хорошая идея. Всё-таки они стояли на месте преступления. Впрочем, это было очень в духе Джеймса – ударится в романтику там, где случилась кража или убийство. ‒ Как экономика? Всё такая же увлекательная? ‒ Джим действительно имел в виду науку, хотя зачем-то всё равно вспомнил соседа Уэйна. Того симпатичного накаченного парня с весьма запоминающимся лицом. «Увлекательная наука». Гордон обошёл Брюса боком, после чего подошёл к широкому окну, за которым была решетка. Сюда нельзя было просто так попасть, и уйти просто так тоже нельзя. ‒ Не против, если мои люди попробуют найти отпечатки? ‒ надеется на это было глупо, но в этом и заключалась работа полиции – совершать невозможное. Джеймс осмотрел дверную ручку, словно она сейчас могла с ним заговорить и выдать все грязные тайны этой лаборатории.
[indent]Но ничего этого не произошло. Джеймс снова посмотрел на Брюса, как бы намекая ему на то, что списки и данные с электронных замков было бы очень здорово получить прямо сейчас, чтобы заняться делам и не давать преступникам фору. «Это кто-то из лаборатории». И нужно было вычислить эту крысу. Гордон не мог позволить каким-то мелким сошкам рушить дело Уэйнов. И Брюс. Хотя тот совсем недавно ввязался в родительскую империю. «За ум взялся». Очередной показатель того, что младший Уэйн изменился. И Джеймс осмотрел его повторно с головы до пят, словно пытался найти что-то родное и знакомое. Ну хоть какой-нибудь душераздирающий жест.
[indent]Ничего. В груди неприятно заныло, и Гордон прочистил горло, после чего кивнул в сторону двери.
[indent]‒ Могу я получить доступ к записям со всех камер? ‒ нельзя было позволять себе разговаривать с Брюсом в вольном режиме. Парень был просто сыном его лучшего друга, а всё остальное похоронено в воспоминаниях. Если подумать, то можно было с радушием делать вид, будто ничего вообще не было. Джеймс ненавидел лгать, но здесь… Попытка выдавить из себя улыбку кончилась крахом. «Несколько месяцев этого не делал, даже начинать на стоит». Куда привычнее было сосредоточенно хмуриться и решать рабочие вопросы, чем придаваться мыслям о своей неудавшейся личной жизни. Гордон не переживал, когда разошёлся с Барбарой и Лесли. Так с чего бы ему страдать по Брюсу, когда под боком была такая замечательная Натали? «Я удачливый человек». Но несчастный. Джим снова отвернулся. Нет, Брюс остался в прошлом. И тот Джеймс Гордон тоже.

[indent]Возможно, Брюсу действительно стоило озаботиться вопросами безопасности больше, чем какой-то там экономики. Впрочем, зачем это Уэйну, если у города есть доблестный капитан полиции? Джеймс должен уметь справляться с такими вещами, он ведь к этому так долго шёл. Хотел бороться за справедливость, честь и порядочность? Вот и выпал шанс на долю капитана. Он бы не признался в этом Брюсу, но сейчас завал на работе был необходим, потому что мужчина был в шаге от того, чтобы совершить самую большую ошибку в своей жизни. Или не ошибку. Джеймс пока не знал, как ко всему этому относиться. Но чем бы это в итоге ни оказалось, решение Гордона – это новый виток истории в его существовании.
[indent]Хотя Джеймс уже был помолвлен. Другое дело – Барбара свихнулась и подалась на тёмную сторону, с которой Джим был рождён воевать. Он так и не окунулся в эти предсвадебные хлопоты. И хорошо. Ему до одури хотелось избежать забот, связанных с этим мероприятием, зато теперь…

[indent]Джим смотрел на Брюса редко и быстро, ощущал неловкость во рту и скованность в каждом своём движении. Наверное, это можно было считать нормальным, но Джеймс уже давно не понимал, что является в Готэме нормой, а что – нет. Разобраться в подобных вещах было попросту невозможно, так что нужно было выбрать самый простой вариант – игнорирование всего того, что заставляет твой внутренний мир шататься из стороны в сторону. Уэйн заставлял стены рушиться; Натали была гарантом стабильности и спокойствия. И, казалось бы, выбор очевиден, но Гордон всё ещё не сделал ничего такого, что могло бы круто поменять его жизнь. Но [опять же] он был в шаге от этого.
[indent]‒ Спасибо, ‒ и за улики, и за разрушенные надежды. Впрочем, Джеймс не стал уточнять. Если эти двое и говорили на каком-то своём языке, вкладывая в свои слова определенный смысл, Гордон не хотел в этом разбираться, но всё-таки где-то внутри желал, чтобы Брюс понял его правильно. Но эти шарады больше подходили малолетним влюбленным, но никак не двум взрослым мужчинам, которые должны были знать, чего хотят от жизни. Джеймс же, разменяв свой четвертый десяток, всё ещё понятия не имел, к чему должен стремиться, чтобы прожить эту жизнь достойно.
[indent]Предложение отужинать вместе показалось каким-то картонным и неуместным. Джим даже в упор посмотрел на Уэйна, пытаясь понять – шутит тот или нет. Но Брюс не был одним из тех, кто любил прибегать к юмору в таких вещах, а потому Гордон нахмурился, издав какое-то неопределенное мычание. Нужно было согласиться, выказав тем самым своё уважение, но Джим всё ещё не горел желанием появляться в особняке Уэйнов без особой необходимости. Но это предложение всё-таки сыграло свою особую роль – дало Гордону понять, что Брюсу абсолютно нет дела до капитана с его подростковыми чувствами. Словно Джим не мог понять этого раньше. Почему надежда всегда умирает последней? Почему нельзя убить эту сукину дочь в первую очередь?
[indent]‒ Возможно, ‒ Джим нелепо улыбнулся, после чего направился в сторону выхода. ‒ Благодарю за приглашение, ‒ но искренности в словах капитана не было, и он даже не пытался этого скрыть. Мужчине отчаянно захотелось убраться вон из этой лаборатории. Отчего-то стало невыносимо находиться в этом стерильном помещении. Кажется, у Гордона даже сдавило лёгкие от приставучего запаха растений и хлорки.

[indent]Уэйн своё слово сдержал, и поэтому на Гордона свалилось огромное количество бумажной работы и записей с камер. Он не отказался бы от помощи Харви, но тот, как капитан и обещал, занимался поисками той, кого засекли камеры наблюдения. А затем в здание GCPD пришёл полицейский, которого нужно было допросить. Мужчина средних лет выглядел подавленным и весьма напряженным. Не нужно было быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться – тот явно что-то скрывает. Капитан взялся за допрос, который длился чуть больше часа. Нил Фостер сознался в том, что не помнил события ночи, когда произошло преступление.
[indent]‒ Капитан, честное слово, я не пью и не употребляю вот уже около пяти лет. Я не знаю, как это произошло! ‒ несчастный не хотел сознаваться, но Джеймс своего добился. Нил рассказал о том помутнении рассудка, которое случилось в ним той ночью. Мужчина утверждал, что ничего не помнил и понятия не имел, что вообще что-то делал. ‒ Я мог задремать на рабочем месте, но всего лишь минут на пятнадцать, здесь же… ‒ всё было иначе. Фостер сказал, что его словно чем-то накачали.

[indent]«Чем пользовалась наша леди?». Джеймс сидел за столом и раз за разом прокручивал плёнку, на которой была изображена девушка. Симпатичная, худая, темные волосы. И эта удивительная решимость в глазах, почти вызов всей полиции Готэма. Она знала, что камеры её засекут, но даже не пыталась спрятать своего лица, а это уже было необычно. Либо она была уверена, что её не смогут найти, либо знала, как справиться с любым копом GCPD. Конечно, Джим предупредил Буллока о том, что преступница может быть владелицей мощного транквилизатора, на что детектив лишь фыркнул и отправил капитана делать свою работу. Гордон на такое не обиделся, к выходкам Харви он привык.
[indent]Ночью Джеймс не пришёл домой. Сославшись на большое количество работы, он остался в GCPD. У Гордона всё ещё был завал из информации, которую ему предоставил Брюс. Нужно было проверить всех сотрудников, которые числились в штате за последний год. И особое внимание привлекли именно те люди, которые уволились за последние шесть месяцев. Девушка не могла действовать одна, у неё просто не могло быть в голове информации о том, где хранятся особо опасные растения. Значит, кто-то ей подсказал. А кто это мог сделать, если не сотрудник лаборатории?
[indent]Следующие две ночи Джеймс провёл за работой. Натали заходила два раза, приносила сменную одежду и еду. Нет, она не гнала капитана домой, лишь грустно улыбалась и говорила, что всё прекрасно понимает. «Ты нужен Готэму». А Готэм нужен был Джиму, но об этом Нат было необязательно знать. В конечном счёте, Гордон решил, что Натали ему тоже нужна. Возможно, не совсем в том смысле, в каком она сама себе всё представляет, но это единственное, что Гордон мог ей предложить, а потому…

[indent]‒ Мы женимся, ‒ Натали и Марта договорились об ужине в поместье Уэйнов. И Джеймс приехал, как только круг подозреваемых сузился до трёх человек. Об этом нужно было рассказать Брюсу и Томасу. А помолвка… Джим не хотел придавать ей особую значимость, но Натали не могла удержаться, а Гордон не имел права ограничивать её радость, так что они сидели в гостиной, попивали кофе и разговаривали.
[indent]‒ Это восхитительно! ‒ Марта смотрела на Натали широко открытыми глазами. Наверное, она не ожидала, что нечто подобное произойдёт так скоро. Зная Джима, все могли подумать, что он никогда не решится на этот весьма смелый шаг, но вот теперь они сидят в поместье, а Нат сверкает обручальным кольцом. ‒ И как это было?
[indent]‒ Не особо романтично, ‒ блондинка протянула ладонь и накрыла ею руку Джеймса. Тот сдержанно улыбнулся, погладив большим пальцем мягкую кожу Нат. ‒ Но он встал на колено и предложил мне стать его женой. Согласилась, не задумываясь. Джеймс Гордон созрел для брака… ‒ женщины продолжили о чём-то беседовать. А капитан… Он потягивал бренди и посматривал в сторону Брюса, словно ожидал, что эта новость может парня задеть. Но ничего. «Значит… я всё делаю правильно».
[indent]‒ Дело на месте не стоит, ‒ давая возможность дамам обсуждать предстоящие свадебные хлопоты, Гордон решил перейти к вещам, которые действительно в этом городе имели смысл. Так, например, ход расследования. ‒ Мы сузили круг до трёх подозреваемых. Энтони Блумстер, Джеффри Стоун, Микки Геймстен. Можете что-нибудь рассказать о них? ‒ конечно, вряд ли Том или Брюс владели информацией касательно данных персонажей, но Джеймс надеялся, потому что это действительно было важно. ‒ Возможно, кто-то из них громко уволился или конфликтовал с кем-то? ‒ такое в личных делах не расписывают. Просто ставят пометку об уходе по собственному и всё. Тяжело было найти что-то действительно стоящее, но Гордон готов был пытаться. В конечном счёте, он не остановится, даже если Брюс привлечет федералов.

[indent]Нет, Джим не ждал, что сейчас получит от Уэйнов огромное количество информации. Если бы она у них была, то, вероятно, Гордон бы уже её получил. Но на данный момент ему лишь разрешили делать всё для того, чтобы раскрыть это несчастное преступление. И пока все получали удовольствие от того, как протекал этот вечер, Гордон чувствовал себя не в своей тарелке. Марта радостно высказывалась на любую реплику Натали о том, какую свадьбу женщина хочет. Джеймсу лишь оставалось каждый раз немного неловко улыбаться и отводить взгляд в сторону. Томас одобрительно хлопал Джима по плечу. И дернуло же Брюса высказаться по поводу того, что сегодня можно говорить о чём угодно, но только не о работе. А может работа – это единственное, о чём Джим мог бы говорить абсолютно свободно. Любая другая тема вызывала у него ступор и неприязнь. Даже планирование собственной свадьбы. «Я всё делаю правильно». Ещё один глоток.

[indent]‒ Вы делаете всё правильно, Джеймс, ‒ Гордон столкнулся с Пенниуортом в коридоре, когда возвращался из уборной. Слышать эти слова от дворецкого было самую малость неправильно, потому что Джеймс до последнего надеялся, что в этом городе найдётся человек, который скажет ему «Остановись, ты совершаешь большую ошибку!». И поскольку Альфред был единственным, кто знал о тайной связи Джима и Брюса, капитан полагал, что именно дворецкий станет тем разумным советником, который наставит его на путь истинный. Не срослось. ‒ Она прекрасна. И Вы в силах сделать её счастливой, ‒ Джиму, собственно, казалось, что Натали и без его помощи в состоянии себя осчастливить. Она широко улыбалась, поправляла причёску, и её глаза светились неподдельным счастьем. Разве можно было такое имитировать? Джим пожал протянутую руку дворецкого своей. Жест получился затяжным, и Гордон вдруг очень четко осознал, что на самом деле Альфред не это хотел сказать. ‒ Но задайтесь вопросом, капитан… А может ли она осчастливить Вас? ‒ Джим замер; Альфред резко отпустил его ладонь. Подобное было словно раскаленное железо о кожу. Больно сдавило в груди, и Гордон забыл сделать вдох. Пенниуорт скрылся за дверью кухни раньше, чем Джим нашёлся с ответом, но это даже было к лучшему, потому что на самом деле Гордону на подобное сказать было нечего.
[indent]Гордон вернулся в гостиную и больше не обронил ни слова. Он сидел, смотрел на Натали, которая активно расписывала будущую церемонию, и понимал ‒ его счастье не играет никакой роли, потому что нет такого стечения обстоятельств, в котором Гордон мог бы по-настоящему почувствовать себя живым. Натали хотя бы дарила ему ощущение собственной необходимости. Он был ей нужен. Быть нужным Готэму – это одно; быть нужным какому-то конкретному человеку – совсем другое. И Джеймсу хотелось ощущать себя единственным, незаменимым. Пока Нат с этим справлялась. Собственно, по этой самой причине у неё на пальце и было кольцо.

[indent]Джеймс опустошил бокал одним махом и сослался на огромное количество работы. Марта сказала, что в случае чего – Натали может остаться у них. Джим возражать не стал. Ему было совершенно безразлично, где заночует его невеста. Единственное, чего Джеймсу действительно хотелось – отправиться работать. Но перед тем, как растворится в сумерках, Джим хотел сказать Альфреду тот вывод, к которому он пришёл. Правда, вместо дворецкого на кухне обнаружился Брюс. На той самой кухне, где они впервые поцеловались. Не из-за прилива чувств, конечно же… Но всё-таки это было очень яркое воспоминание.
[indent]‒ Хотел попрощаться с Альфредом, но… ‒ Гордон развёл руками, отводя взгляд от Брюса куда-то в сторону. Они не разговаривали. Всё ещё не могли или не хотели. В любом случае, никто из них особой необходимости в общении не испытывал, не после всех тех слов, которые они сказали друг другу. Наверное, после таких вот «расставаний» людям лучше вообще не видеться. ‒ Спасибо за приглашение. Это было очень мило, ‒ «и неловко». Джеймс сделал два неловких шага в сторону второй двери, после чего остановился, провел пальцами по подбородку и посмотрел на Уэйна. ‒ Я был рад снова увидеть тебя здесь, ‒ Джеймс не был похож на человека, который мог быть рад хоть чему-то в этой жизни, но в данный момент он имел в виду именно эту кухню. Ему действительно было приятно вновь оказаться в этом замкнутом пространстве с Брюсом тет-а-тет. Да, это ни к чему не приведет, ничего не даст, но воспоминания Джеймса на миг наполнились красками. ‒ Доброй ночи, Брюс…
[indent]И Джим ушёл, оставив младшего Уэйна за своей спиной, что было неправильно, и Гордон это чувствовал, но сделать уже ничего не мог, потому что у Натали на пальце было кольцо, и женщина была безумно счастлива. «А больше ничего значения не имеет». Вот и всё.

[indent]Джеффри Стоун. Он был щуплым, нервным и безработным. Уволился из лаборатории около двух месяцев назад, после чего уехал из Готэма. А вернулся буквально полторы недели назад. Зачем вернулся – понятно не было, сам Джеффри объясняться отказывался. Его перехватили в аэропорту, когда мистер Стоун снова планировал покинуть город.
[indent]‒ Допроси его, ‒ Джим вышел из комнаты с зеркальным стеклом уставший и чертовски злой. На стол упала папка; Харви довольно усмехнулся. Обычно капитан не просил детектива о таких вещах, зная, каким агрессивным и жестоким тот может быть, но всё-таки… сейчас это было необходимо. Буллок довольно потёр руки друг о друга и снял шляпу, положив её на стол рядом с папкой.
[indent]‒ Есть, сэр, ‒ обычно мужчина так не выражался, но сейчас у Харви было такое чувство, словно капитан ему подарок сделал на Рождество, Новый Год и День Рожденье. У Буллока очень чесались руки врезать кому-нибудь. Конечно, Стоун не был одним из тех громил, кому действительно хотелось начистить морду, но именно это и должно было ускорить процесс допроса.
[indent]Джим стоял перед стеклом и смотрел, как Харви кричит и замахивается. Джеффри то сжимался, то что-то мямлил себе под нос, после чего жмурился. Буллок ударил его два раза, после чего выпрямился и провел ладонью со сбитыми костяшками по волосам. На щеке Стоуна появился красный отпечаток. Каких-то двадцать минут, и появится весьма симпатичный след от удара. Харв не из тех, кто бьёт, не оставляя улик.
[indent]‒ Он весь твой, ‒ самодовольная улыбка Буллока заставила даже Джеймса поморщиться, но капитан лишь кивнул и молча вернулся в комнату для допроса, после чего сел на стул и положил папку на стол. Джеффри, уже не будучи таким самоуверенным, поднял на капитана взгляд и тяжело выдохнул.
[indent]Следующие двадцать минут стали для Гордона настоящим откровением, и для Харви, который стоял за стеклом, тоже. Они больше никого к этому делу подпускать не стали. Джеймс был параноиком, и в этом вопросе Буллок его полностью поддерживал. Нельзя было трепаться о вещах, которые они узнавали. Но, как бы там ни было, Джим лично отвёз Стоуна в аэропорт, после чего дал ему улететь. Тот, слава богам, успел на свой рейс, а значит…
[indent]‒ Думаешь, это правда? ‒ Харви перечитывал в третий раз подписанное заявление, которое оставил им Джеффри. Джеймс стоял, прижавшись спиной к стене и сунув руки в карманы брюк. Голова от всего услышанного начинала болеть. ‒ Описание очень похоже на Уэйна. Господи, Джим. Это ведь не Брюс, правда? Скажи, что это не Брюс… ‒ в голосе Буллока была еле различимая мольба, но Гордо её услышал. Описание человека, с которым встречалась Айви перед тем, как совершить кражу, очень сильно напоминало младшего Уэйна. Джеффри не мог сказать наверняка, кого видел в том переулке, но и тех черт, что ему удалось разглядеть, было достаточно.
[indent]‒ Даже если это не он, мы ему ни о чём рассказывать не будем. Стоун сел на самолёт и улетел. Мы всё сделали тихо. Так что никто не узнает, что мы его допрашивали, ‒ Джеймс поднял глаза и уставился на белый циферблат. На ужин к Натали он снова безбожно опоздал.