[indent]Гордон слишком амбициозен для этого города, и Жизнь постоянно тыкает его в это носом, но Джеймс либо самоотверженный засранец, либо идиот. Проще говоря – мужчине в свои неполные тридцать пять плевать на все те камни, что летят в его огород каждый раз, как дело касается правосудия. Просто Гордон едва ли ни единственный, кому ещё действительно есть дело до того, что происходит в пределах границ Готэма. Остальные же просто выживают при помощи тех средств, что перепадают на их долю. Гордон привык довольствоваться малым, добиваясь большего. И собственная жизнь не кажется Джеймсу отвратительной. Особенно после того, как его повышают. Из детективов в капитаны. Харви поздравляет Джеймса дружеским похлопыванием по плечу, а кто-то за спиной недобро перешептывается; Гордону плевать. Он просто уверенно идёт к своей цели – очистить улицы Готэма. Возможно, времени, которое отведено Джиму Судьбой, не хватит на данную «миссию», но он всё-таки попытается и рук опускать не будет.
[indent]На самом деле многое в Готэме изменилось после того, как сам Джеймс приступил к работе в GCPD. Сменялась власть, криминальные авторитеты, рушились устои и системы. Люди покидали свои посты, на их смену приходили новые. Так и Гордон поднялся по лестнице, которая, как ему самому казалось, никогда не позволит сделать Джиму шаг вверх. Но чудеса случаются и в Готэме вопреки всем ожиданиям жителей. Почему-то Джеймс особенно остро это почувствовал, когда жал руку мэру на пресс-конференции в GCPD. Его официально назначили капитаном, важные люди поприветствовали Гордона на новом посту. Сам же Джим стоял и строил планы на будущее, не испытывая ни малейшего желания отвечать на вопросы журналистов. Буллок, что всё это время стоял где-то позади и прикладывался к фляжке, сочувствующе поглядывал в сторону напарника и пожимал плечами, мол «привыкай, парниша, это теперь твоя прямая ответственность». И, чёрт возьми, Харви был прав.
[indent]После грандиозного назначения началась бешеная погоня за преступниками. Гордон только и делал что отдавал приказы направо и налево. Да, в основном Джим был завален бумажной работой, но это не мешало ему брать под контроль особо важные операции. Так они, например, накрыли несколько точек наркодилеров, из-за чего сделали вывод – всё это мелкая рыбёшка, и где-то в Готэме засела настоящая акула. Многонедельная работа в итоге принесла свои результаты, и Джим не пожалел о потраченном времени. Им удалось вычислить одну «замечательную» точку, которая была почти в центре Готэма. Это гениально – прятаться на самом видном месте. Джим никак не мог привыкнуть к тому, что у некоторых преступников действительно очень острый ум.

[indent]План захвата прорабатывался чуть меньше трёх дней, потому что действовать следовало оперативно. Сукины дети могли съехать с точки в любой час, так что счёт шёл на минуты. В итоге Гордон забыл, когда в последний раз нормально спал. Впрочем, он даже не был уверен, что помнил хотя бы одну нормальную ночь с тех самых пор, как его сделали капитаном. Иногда он скучал по работе детектива хотя бы потому, что там не нужно было каждую неделю выступать перед журналистами с «отчетами» о проделанной работе. Но Джим понимал, что так надо, потому не жаловался. А если и бывали моменты слабости, то рядом всегда был Харви, который готов был назвать всё это «дерьмом собачим». Почему-то Гордону становилось от этих слов легче.
[indent]Заведение с идиотским названием «Dirty Night» находилось на пересечении Пятой и Восьмой авеню. Джим, когда узнал о месторасположении «врага», едва кофе не подавился. Ну как они могли не заметить это место раньше? Оно же находилось у них прямо под носом! Здание оцепили, на соседних крышах посадили снайперов. Гордон пошёл вместе с первой группой быстрого реагирования. Ну не мог он сидеть на заднице ровно. Это было не в правилах капитана. Джеймс всё ещё не мог смириться с тем, что себя ему теперь тоже надо беречь, потому что офицеров много, а капитан – один. Гордон считал себя такой же боевой единицей, как и любого другого работника GCPD, и поставить свою жизнь превыше чьей-то ещё было попросту невозможно.
[indent]В помещении было мутно. Джеймсу нужно было несколько секунд, чтобы понять, что дым здесь не только сценический, но и табачный. Музыка была по ушам, словно желала пригвоздить присутствующих к полу; прожекторы крутились в разные стороны, и иногда их лучи попадали прямо в глаза. Гордон щурился, держась за пистолет. Первые две минуты на отряд даже никто внимания не обращал, а потом раздался выстрел и началась паника. Кто-то громко крикнул «Копы!», и люди, только что танцующие у барной стойки, бросились в сторону черного хода. Джим не собирался их останавливать, но…
[indent]Худощавое тело, обтянутое черной рубашкой, неожиданно врезалось прямо в Гордона. Мужчина не особо хотел останавливать посетителя, но что-то в профиле показалось Джиму знакомым, и он схватил парня за плечо, резко дергая на себя. «Твою мать». О похождениях Брюса Уэйна едва ли не легенды слагали, и тут парень попал в руки капитана полиции явно в нетрезвом состоянии.
[indent]‒ Выведи его и не отпускай! ‒ зло рыкнул Джеймс, толкая пьяного Брюса в руки какого-то офицера. Тот был из второй группы быстрого реагирования. Через несколько секунд Уэйн из поля зрения Гордона пропал, а после мужчина смог вернуться к своей прямой обязанности – поимке той самой акулы, ради которой тут всё, собственно, и планировалось.

[indent]Операцию они «благополучно» провалили. Главная «шишка» смылась из здания по вентиляции, так что клуб Гордон покинул в весьма отвратительном настроении. Его даже немного потряхивало от нервов. Конечно, первая мысль была «я этого гада ещё найду», а вторая – «нужно оправдываться перед журналистами». Те, кстати, уже начали подтягиваться к месту происшествия. «Чёрт, тут же Уэйн». Вот кому точно не стоило показываться в таком виде перед камерами. Джеймс отдал короткое распоряжение Харви о том, чтобы в здании собрали улики, а все остальные разъехались, а сам направился на поиски Уэйна.
[indent]Тот нашёлся около самой неприметной машины. «Умный офицер». Он, кстати, стоял рядом, сложив руки на груди. Получив от капитана лёгкий кивок, молодой парень в форме поспешил удалиться, оставляя Джеймса и Брюса наедине.
[indent]‒ Будешь светиться перед журналистами или я могу отвезти тебя домой? ‒ конечно, сказано это было с отвратительно ласковой иронией. Показывать Уэйна писакам Джим не собирался хотя бы из-за уважения к Томасу и Марте. Всё-таки они были хорошими людьми. Правда, Джеймс думал, что те всё равно были виноваты в том, каким вырос их сын. «Разбаловали». У Гордона детей не было и критиковать семейную пару он не имел права, но всё равно мысль настойчиво пробивалась в мозг.

[indent]В ушах Джеймса всё ещё клокотали отголоски той музыки, что не так давно сотрясала здание. Конечно, полицейские давно отрубили все колонки и оборвали провода, но Гордон слышал какой-то особенный ритм. И в таком же темпе струилась кровь по венам капитана, пока тот смотрел на наглую физиономию Уэйна и думал о том, что ему следует делать дальше с самодовольным юнцом, который действительно мог стать великим человеком в Готэме, но предпочитал тратить свою жизнь на такие вот заведения. Брюс с завидным упрямством прожигал свою юность. И Джеймс относился к этому с определенной долей презрения, потому что сам в его возрасте таких вещей себе не позволял.
[indent]Когда Гордону было двадцать один, он проходил обучение в военном училище, чтобы потом поступить на службу. И армия не была похожа на одну большую вечеринку. В двадцать один Джеймс уже знал, что значит «боль», «предательство» и «насилие». А потом с ним случились военные действия, десятки смертей и быстрое реагирование на собственную сломленную психику. Гордон отходил два месяца ходил к мозгоправу из-за постановления военной медицинской комиссии. Разговоры о том, что действительно случилось на поле боя, не помогали, но Гордон переступил через себя и сделал вид, что ему лучше, потому ему подписали бумажку «здоров» и позволили покинуть ряды военных. Задерживаться больше в армии Джим не собирался, а потому вернулся в Готэм, где и попал на должность детектива. Да, это определенно было лучшим, что с ним произошло на тот момент времени. Свою работу Гордон любил.
[indent]С Мартой и Томасом детективу посчастливилось познакомиться на очередном мероприятии в честь открытия дома престарелых на окраине города. Правда, торжество происходило в самом красивом отеле Готэма. Джеймса заставила прийти Сара Эссен, хотя сам детектив не особо горел желанием появляться на том мероприятии, тем более Буллоку каким-то чудом удалось не прийти. Но… тот вечер всё-так не был отвратительным из-за приятной компании. Томас с пониманием отнесся к загнанному виду молодого детектива, а Марта с полуулыбкой сказала, что сорок процентов присутствующих хотели бы провести время иначе, и она даже была рада, что Гордон входит в эти сорок процентов.
[indent]До этого самого дня Джеймс лишь слышал о Уэйнах, но тогда познакомился воочию и получил приглашение на чай. Всё было очень естественно и легко. Джеймс даже не заметил, как Томас стал ему не просто знакомым, а другом. Да, Уэйн – это не просто фамилия, но Джим уже не воспринимал Томаса и Марту как известных личностей. Они были для него людьми со своими проблемами и заботами. При всём этом Гордон всё равно считал, что главной головной болью их семьи был Брюс. Мальчик-подросток с завышенным чувством собственной важности умел брать то, что ему нужно, но в любой другой ситуации вёл себя непростительно высокомерно. «Я ведь Уэйн». Самое глупое оправдание, которое только Джеймсу приходилось слышать. Но он, конечно же, в воспитание Брюса свой нос не совал. Гордон не был обременен семьей, а потому не имел права советовать что-то Томасу, виновато поджимая губы и чуть качая головой, если вдруг заставал неприглядные сцены, которые видеть был не должен. Двери особняка Уэйнов для Джеймса всегда были открыты, но мужчина не спешил злоупотреблять чужим гостеприимством.
[indent]‒ Ой, да заткнись ты, ‒ Гордон вообще не знал, как этот малолетний сосунок на ногах стоит. «Ну и сколько ты выпил?». Конечно, Джим не собирался отпускать парня. «Ещё чего». Первым делом он отвезет его домой, сдаст его матери, а потом серьёзно поговорит с Томасом, рассказав, из какой дыры вытащил его сына, и рядом с чем тот веселился всё это время. Дело уже было даже не в выпивке. Брюс мог пострадать. Впрочем, в Готэме страдают все. Рано или поздно юного Уэйна это тоже коснётся, но всё-таки задача Джима, как добропорядочного копа и по совместительству капитана, - максимально оттянуть этот момент, уберечь мальчишку. Даже если тот будет его ненавидеть и проклинать. Гордон открыл заднюю дверь и с силой толкнул Уэйна в плечо, заставляя его упасть вперед. Уж не разглядел Джим – успел Брюс выставить руки вперед или вмазался лицом в мягкую обивку кресла, но это уже не имело никакого значения.
[indent]Гордон захлопнул заднюю дверь, как только убедился, что ноги Брюса полностью влезли в салон. Чёрт возьми, этот выскочка вымахал неприлично высоким. «Ноги от ушей». Джеймс быстро сел за руль и тут же заблокировал все двери, чтобы Уэйн не подумал вылезать из тачки. Решетка отделяла водителя от преступников, коих обычно сажали на заднее сиденье. Конечно, Брюс преступником не был, но Джеймс решил, что парень без какого-то там зазрения совести с радостью бы придушил капитана полиции, потому что тот снова срывает его планы.
[indent]‒ Не нашёл твоих документов, не уверен, что ты совершеннолетний. Меня ведь не было на твоём празднике, ‒ Джим отвечал с той же язвительностью. На самом деле они стоили друг друга. Иногда Гордон задавался вопросом «почему мы никак не можем поладить?». Но ответ находился быстро и сам собой – Брюс был слишком самоуверенным щенком, а Гордона это невозможно бесило. Парень жизни не знал, а вёл себя так, словно заслужил всё то, что у него было. «Ничего подобного». Но говорить Брюсу об этом Джеймс не собирался.
[indent]Машина тронулась с места до того, как журналисты прочухали, что кого-то не хватает. Конечно, о присутствии Уэйна они не знали, но уж капитан то должен был быть на точке преступления. Но Джим сбегал. И, если уж говорить честно и откровенно, он был даже самую малость рад, что есть предлог в виде Брюса, чтобы свалить от вспышек фотокамер и совершенно неудобных вопросов. Это значит, что у Джеймса будет в запасе немного времени, чтобы придумать оправдание своему провалу. «Но сначала поговорить с Томасом». Взгляд машинально поднялся на зеркало заднего вида, в отражении которого был младший Уэйн. Да, парень наверняка ненавидел местного капитана полиции.

[indent]Джим не из тех, кто живёт по правилам. Да, многие именно так и думают, но это совсем не так. Впрочем, Гордон рад, что мнение о нём весьма прозаично и отдаёт каким-то романтизмом. Этому городу не нужны были герои, но именно Готэм позволил Джеймсу стать особенным символом чего-то светлого и надежного [добропорядочного]. Так что да, Джим не собирался развеивать эти слухи. «Пусть живут», - говорил он Буллоку, пропуская стаканчик виски после работы. В этом не было ничего плохого [в слухах, не в виски]. Гордон просто делал свою работу и, чёрт возьми, делал её очень хорошо. Он был лучшим в своём деле, и люди видели это, ценили подобные качества. Доброты и честности в Готэме было так мало, что подобные отличительные черты в Джеймсе действительно делали из него какой-то экспонат. И, конечно же, люди хотели знать о Джиме больше. Но на чём лепить слухи, если в жизни Гордона не происходило толком ничего кроме работы?
[indent]Хотя стоит отдать журналистам должное. Они пытались копаться в корзине с грязным бельём Джеймса. Так они узнали всё про Барбару Кин. Ту очаровательную блондинку, чья жизнь превратилась в какой-то особый веселый ад после того, как она сошлась с Гордоном, а потом удачно разошлась. Какое-то время заголовки пестрили сильными словосочетаниями на тему разрушительной силы привязанности Джеймса к его должности. Барбара Кин, будучи невестой детектива Гордона, не выдержала его ночных дежурств и вернулась к тому образу жизни, от которого с таким трудом отказывалась – наркотики, безудержные интрижки и преступность. У Барбары снесло крышу. Впрочем, это её не портило. Джим с потаённым ужасом признался как-то Харви, что такой она даже нравится ему немного больше. Барбара была настоящей. И иногда Джеймсу казалось, что он стал её «открывашкой», именно он вытащил из неё наружу всю ту тьму, которую она пыталась прятать. Конечно, не было в этом ничего хорошего, но…
[indent]Журналисты всё равно писали об этом. У Кин даже взяли интервью на эту тему. Впрочем, она была не единственной, кто подвергся допросу со стороны писак. Лесли Томпкинс тоже была претенденткой для допроса. Правда, Ли не сказала ничего нового. Будучи более спокойной и уравновешенной женщиной, она упомянула несколько раз, что Джеймс женился на работе и никогда не заведёт другие отношения. Какое-то время журналисты ещё следили за жизнью Гордона, но потом им надоело, ведь Джим вёл тот самый идеальный образ жизни капитана полиции, что подкопаться было попросту не к чему.

[indent]Вопрос Брюса заставил Гордона нахмуриться. Он бросил взгляд в зеркало заднего вида и перехватил взгляд мальчишки. «Юноши…». Брюс уже давно не был мальчишкой. Он вырос в… Лучше было не думать о том, во что вырос младший Уэйн. Бесчувственный эгоист, транжира, безответственный болван. «Как Томас мог такое допустить? Как Марта могла такое проглядеть? Куда смотрел Альфред?». Конечно, дворецкий не был Брюсу нянькой, но всё же... Мистер Уэйн и мистер Пэнниуорт должны были стать для Брюса примером для подражания. В этом случае на кого же смотрел сам мальчик? На каких примерах был взращён?
[indent]На вопрос о слухах отвечать не особо хотелось, потому что Джим, чего греха таить, был уверен, что процентов восемьдесят из написанного соответствует действительности, потому что сегодня Гордон самолично запихнул парня в машину и нажал на педаль газа. В голове всё ещё крутился вопрос про количество выпитого Брюсом сегодня, но Джеймс никак не мог открыть рот, чтобы его задать.
[indent]А потом мальчишка поддался вперед….

[indent]Джеймс чувствовал дыхание Уэйна на своей шее. Успокаивало, что их разделала решетка, но она никак не избаляла от запахов и каких-то странных ноток в голосе Брюса. Джеймс сделал глубокий вдох и уловил запах одеколона и алкоголя [конечно же, самого дорогого]. Сочетание всегда казалось Джеймсу отвратительным и мерзким, но сейчас его даже не тошнило от этого. В чём же было дело? В природном очаровании Уэйнов, которое им даровано было природой от рождения? Джим непроизвольно фыркнул то ли на слова Брюса, то ли из-за собственных мыслей по поводу этого самого очарования. Рука сильнее сжала руль; нога вошла в пол до упора.
[indent]Стало душно, и Гордон приоткрыл своё окно, впуская в салон влажный октябрьский воздух. Джеймс надеялся, что это поможет, что порывы ветра подхватят едкую смесь клубных запахов, что источали шмотки Уэйна, и унесут их прочь от Гордона, но стало только хуже. Джим начал дышать глубже и краем сознания подумал, что обивка впитает в себя всё это, а после запах уже ничем не вывести.
[indent]‒ Детектив из тебя так себе, Брюс, - Гордон снова бросил взгляд в зеркало. Впрочем, сразу же пожалел об этом. В этом чертовом куске алюминия реальность казалась какой-то искаженной, потому что Брюс в отражении был к Джеймсу непозволительно близко, и капитан снова порадовался наличию решетки между ними. ‒ Грош цена твоим знаниям, если ты впитываешь информацию только из газет, ‒ они покинули черту города, и теперь машина неслась по дороге, что змеей вилась вдаль, к особняку. Там Томас и Марта получат своё пьяное чадо. Там Альфред предложит капитану кофе. В особняке жизнь текла в каком-то своём темпе, и Гордон любил этот темп, спокойный, равномерный. Возможно, притащить Брюса домой – это лишь предлог для того, чтобы позволить себе вырваться за пределы Готэма и хоть час отдохнуть от его бесконечной суеты и преступности. Марта всегда была рада появлению Джима на их пороге, даже если он приходит не с самыми лучшими новостями. ‒ Но если тебе интересно, что я думаю по поводу того, что пишут о тебе в газетах… ‒ в памяти всплыло несколько не самых приятных статей. Гордон подумал о том, что, наверное, Томасу тоже было не очень радостно читать то, что калякают писаки о его сыне. ‒ …что-то из этого действительно правда. Потому что в каждой вшивой статье есть правда, ‒ это Гордон уже пробормотал себе под нос, вновь хмурясь и устремляя взгляд в лобовое стекло. Нужно было аккуратно войти в очередной крутой поворот на этой дороге, усыпанной оранжевыми, желтыми и красными влажными листьями.

[indent]В этом то и была проблема – Гордон не хотел быть нянькой младшего Уэйна, считая, что жизнь и без этого даровала ему Альфреда, который не справлялся со своими обязанностями, но это уже совершенно не казалось Джеймса. Сам он не испытывал ни малейшего желания носиться с Брюсом, вытаскивая его из сомнительных передряг. Честное слово, у капитана полиции этого пропащего города были занятия поважнее. Но всё-таки Джим должен был сейчас признать тот факт, что вместо допросов и заполнения отчётов, он вёз Уэйна домой, сбегая от собственных обязанностей. Иногда и капитанам нужен перерыв. Понимал ли это кто-нибудь ещё, кроме Харви Буллока? Вряд ли маленькая-заноза-Уэйн мог оценить старания Джеймса в полной мере. Впрочем, Джеймс и не требовал от него подобных свершений. Сейчас Джиму было достаточно в награду и того, что он испортил Брюсу планы на вечер. Откуда это едкое чувство неправильного восторга? Когда Джеймсу стало необходимо портить жизнь парню?

[indent]Асфальт приятно шуршал под шинами, и Джим прислушивался к этому звуку, больше не поднимая взгляда на зеркало заднего вида, словно если этого не делать, то можно представить, что Брюса в машине нет, а сам Джеймс несётся к особняку Уэйна без особой причины. Гордону самую малость грустно от мысли, что если бы не Брюс, то его следующий визит к Марте и Томасу случился бы только перед Рождеством. Да, именно так редки эти встречи, потому и ценятся Джеймсом.
[indent]Джеймс мягко входит в очередной поворот, оказываясь перед кованными воротами, которые легко пропускают Гордона на широкую территорию. Поместье Уэйнов – это какое-то особое произведение искусства. И теперь, в этом зябком октябре, территория особняка напоминает какое-то сказочное пространство из богом забытой книги.
[indent]Гордон остановил машину около парадного входа, после чего Брюс тут же выскочил из машины, сунув руки в карманы дорогих брюк. Джим вышел следом, хлопнув дверью машины. Было прохладно, на дворе стояли плотные сумерки, которые вот-вот должны были превратиться в тёмную ночь. Гордон представил, как мчится назад, в Готэм, и передернул плечами. Теплый свет из окна на первом этаже ясно давал понять, что хозяева ещё не спят.
[indent]‒ Ты чертовски гостеприимен, ‒ Джеймс одернул пальто. Сам же наследник империи стоял в одной рубашке. Гордон не должен был чувствовать укол совести, но он всё равно был. ‒ Но я бы вошёл в эти двери даже без твоей любезности, ‒ Джим улыбнулся той самой улыбкой, которую часто запечатлели вспышки фотокамер. Фальшивая и противоестественная улыбка. Гордон вообще редко улыбался от души, потому что у него не было особых поводов для этого. Так что мужчина поднялся по ступенькам и открыл дверь. Брюс прошмыгнул в здание первым, и Гордон, бросив взгляд на машину и постучав пальцами по деревянной ручке двери, вошёл следом. ‒ Чай тут не поможет. Нужно что покрепче, ‒ Джим пробубнил это себе под нос, но даже если Брюс услышал и хотел что-то ответить на это, то не успел. В широкий коридор вышел Альфред, а следом за ним идеальная Марта и напряженный Томас.

[indent]‒ Капитан, какой приятный сюрприз, ‒ Альфред завёл руки за спину и легко кивнул, бросая взгляд на взъерошенного Брюса. Дворецкому хотелось сказать что-то ещё, но младший Уэйн его опередил, поставив всех перед фактом, что идёт в свою комнату. Собственно, никто останавливать его не стал, а сам Джим подумал, что так даже лучше. Не нужно парню слышать всего.
[indent]Марта предложила всем пройти в гостиную и попросила дворецкого принести чаю. Джеймс непроизвольно поджал губы, после чего Марта посмотрела на Томаса, и тот кивнул жене. Она набрала в лёгкие побольше воздуха и сказала Альфреду, чтобы тот забыл про чай и принёс виски. Кажется, всем, кроме Гордона, было очевидно, что этой ночью он не вернётся в Готэм.
[indent]‒ И что он натворил? ‒ хмурый Томас выглядел совершенно уставшим. Джеймс отчасти понимал, что Брюс похож на бомбу замедленного действия, и Томасу с сыном приходится непросто. «А кто виноват?». Разбаловали мальчика, но это удел всех богатых. Наверное, Джеймс именно по этой самой причине семью так и н завёл. Он, конечно, был не таким богатым, как Уэйны, но и у него было приличное состояние, о котором тоже какое-то время судачили. Джеймс не жил в особняке, не купался в лучах славы и не был женат.
[indent]‒ Уверена, что ничего серьёзного не произошло, ‒ Марта сидела по левую руку от капитана на мягком диване. Взгляд её зацепился за бокалы, которые Альфред наполнял виски. Джим взглянул на мистера Пенниуорта, но его лицо словно окаменело и ничего не выражало. Гордон инстинктивно схватил с низкого столика бокал, который ближе всего стоял к нему. Альфред даже бровью не повёл. - В последнее время Брюс доставляет много хлопот, но я надеюсь, что у него нет проблем с законом. Мы еще не оправились после того, как на прошлой неделе обнаружили в его спальне какого-то юношу… - Марта говорила тихо, шепотом, обращаясь непосредственно к Гордону. «Значит, газеты действительно не соврали в этом». Джим видел несколько заголовков, которые кричали о том, что Брюс Уэйн не против мальчиков, но всё это оставалось слухами, однако Марте Джим верил. «Брюс, это уже слишком». Притаскивать юношей в особняк родителей – это уже пик наглости.
[indent]По взгляду Томаса Гордон понял, что тот не хотел, чтобы Марта ему выбалтывала такую информацию. Наверное, Том не планировал выносить сор из избы, но Гордон был им уже почти родным. По крайней мере, ему самому хотелось так думать, потому что для Джеймса эти люди были действительно близкими и дорогими. Ради Томаса и Марты капитан готов был поставить на кон свою карьеру и всё то, что у него ещё было, потому что так было бы правильно и справедливо. Уэйны были для Готэма светлой надеждой, но для Джеймса они значили намного больше.
[indent]Марта поспешила извиниться за то, что взваливает на Гордона интимные подробности жизни их сына, но Джим накрыл её руку своей и мягко сжал, как делал каждый раз, если ситуация была действительно неприятной. Томас этот жест уже давно знал, потому поддался вперед и сделал несколько глотков виски из своего бокала. На самом деле Уэйн не был из тех мужчин, что напивались до беспамятства, но иногда и ему это было нужно. «Особенно с таким-то сыном».
[indent]‒ Всё не так плохо, как вы могли подумать. Брюс просто оказался не в том месте, не в то время, ‒ Джим не должен был делиться с кем-либо информацией по делу, которое они расследовали, но этой семье Гордон доверял, так что с удивительной решительностью поведал им о клубе, наркотиках и юном Уэйне, который всего лишь пил дорогой алкоголь, окружая себя пьяными девушками и, как теперь было понятно, юношами. ‒ Томас, ‒ под конец повествования Джима мужчина даже как-то посерел, и Гордону это совершенно не понравилось. Он почувствовал груз ответственности за состояние друга. ‒ Он ещё очень молод. Всё будет хорошо. Брюс повзрослеет...
[indent]Джим в это не верил, но это и не было нужно.

[indent]Бутылка виски быстро опустела, что помогло Томасу начать улыбаться, а Марте выдохнуть с облегчением. Их сын не влез ни в какую передрягу и не употреблял наркотиков. На данный момент этого было достаточно, чтобы сделать их счастливыми. Марта попросила Альфреда подготовить Джиму гостевую спальню, так как после такого количество выпитого капитану явно не стоило садиться за руль. Мужчина противиться не стал, так что поднялся с Альфредом на второй этаж. Комната Брюса, как сказал Пенниуорт, располагалась дальше по коридору, но Гордон, прикладываясь губами к прохладному стеклу бокала, не зафиксировал данную информацию в своей голове.
[indent]Альфред попросил Гордона раздеться, и тот без вопросов подчинился. Только перед этим вытащил из брюк простенький мобильник-раскладушку, а из внутреннего кармана пиджака – помятую пачку сигарет с зажигалкой. Пенниуорт обещал привести вещи в порядок и утром вернуть их хозяину. Джиму вручили мягкий халат. Дворецкий пожелал Гордону приятной ночи, после чего добавил, что если вдруг Джиму что-то понадобится, то его можно будет найти в комнате на первом этаже рядом с кухней. Кажется, Джеймс запоздало кивнул, но к тому моменту дверь уже закрылась. Гордон стоял в темной комнате, не испытывая ни малейшего желания включать светильник на прикроватной тумбочке. Капитана немного шатало, и он сделал несколько широких шагов, отодвигая тяжелую портьеру в сторону. Дождь начался ещё тогда, когда они сидели в гостиной и разговаривали. Сейчас же был настоящий ливень, который заливал узкий балкон. Не особо задумываясь о последствиях, Джеймс открыл дверь, впуская в помещение сырой воздух. Гордон онемевшими от алкоголя пальцами достал сигарету и закурил. Да, он не был идеальным, и сейчас от этого было даже как-то сладко внутри. Джеймс сделал первую затяжку так, словно она же и последняя. Капли разбивались о гладкий камень, ветер врывался в комнату и облизывал голые щиколотки капитана, но тот игнорировал любые неудобство, продолжая сладко затягиваться до тех пор, пока огненный кончик не добрался до фильтра.

[indent]Гордон уже не так молод и хорош собой, чтобы так пить и не испытывать похмелья. За окном было около четырех утра, когда первая головная боль и сухость во рту заставили капитана вернуться в действительность. Костеря всё, на чём белый свет держится, Джим вылез из кровати и, забыв про мягкий халат, выперся в коридор. До кухни Джеймс добирался по памяти. Особняк был совершенно пуст, но мёртвым не казался. Здание дремало, и лишь Джим сейчас не спал, а страдал.
[indent]Альфред был ясновидящим, никак иначе. Потому что как ещё объяснить стакан, графин и обезболивающие таблетки? [Гордону еле хватило сил, чтобы прочитать название и убедиться, что это действительно обезболивающее]. Спустя две минуты и половину опустошенного графина, Джиму удалось добраться до гостиной. К сожалению, это всё, что ему удалось, так как обратный путь до гостевой комнаты показался ему непреодолимой полосой препятствий. «Извинюсь перед Томасом за дальнейшее…». Мысль ускользала от Джеймса, словно песок через пальцы, потому что мужчина устроился прямо на диване, нащупав плед на его спинке и не совсем удачно расстелив его на себе. Где-то за окнами ещё барабанил дождь, а голова медленно переставала болеть. Джеймс облизнул сухие губы и понял, что снова проваливается в сон. Это было чертовски приятное ощущение.

[indent]Джиму снилась Натали. Никто не знал о её существовании и тех трёх чашках кофе, что они выпили. Натали работала официанткой в забегаловке, куда Гордон заскакивал после ночных посиделок на работе. У Натали были красивые блондинистые волосы и зеленые глаза. И она была совершенно не похожа на Барбару, Ли или ещё какую-нибудь бывшую пассию капитана. Гордон застенчиво улыбался официантке каждый раз, как она подливала ему кофе в кружку. А потом на чеке ручкой нацарапала ему свой номер. Джим так и не позвонил, и вот этой ночью она ему приснилась. В своей рабочей форме с пятном кетчупа на светлом переднике. И всё равно Натали была очаровательна. Кажется, Джим хотел предложить ей пойти прогуляться, если бы не моргнул и не увидел перед собой лицо Брюса Уэйна. Джим и сказать ничего не успел, как парень выдал утреннее приветствие.

[indent]Гордон промычал что-то невнятное и приоткрыл глаза. Младший Уэйн сидел рядом с ним на диване. Его поясница прижималась к ноге Гордона, которая [слава богам] была накрыта пледом. Кажется, Брюс был в хорошем настроении, ибо был настроен шутить и язвить, а это для Джима было хорошим знаком. Впрочем, с чего бы парню хандрить? Отец с матерью ему ничего не выговаривали, похмельем он не мучается, и не Брюс сейчас в одном нижнем белье валяется в чужой гостиной на дорогом диване. Короче говоря, Брюс мог вогнать Джима в краску, и ему, что самое мерзкое, не пришлось бы особо стараться.
[indent]Капитан накрыл глаза ладонью, силясь вернуть образ Натали. Блондинистая копна волос метнулась перед глазами да и пропала, оставляя Джеймсу лишь темноту и голос Брюса, пропитанный нахальством и самодовольством. Единственное, что действительно радовало капитана в это хмурое утро – голова уже не болела. Таблетки действовали, и теперь только сухость во рту мешала Джиму чувствовать себя нормальным человеком. Стоило встать с дивана и вернуться в гостевую спальню, чтобы облачиться хотя бы в выданный Альфредом халат, но было самую малость неловко оказаться перед Брюсом во весь рост лишь в нижнем белье, так что Гордон продолжал лежать, закрывая себе рукой глаза. Видеть младшего Уэйна тоже не особо хотелось.
[indent]‒ В следующий раз обязательно лягу на коврике, чтобы ты мог выдать ещё два десятка остроумных шуток, ‒ после сна голос Гордона звучал хрипло, почти интимно. Язык снова скользнул по сухим губам, и Джим одёрнул руку от глаз. Часы, что болтались на запястье, показывали семь утра. Нужно было собираться и ехать в участок. У Гордона было очень много работы впереди. Однако, уехать и не попрощаться с хозяевами – плохой тон, а Джима всё-таки воспитали хорошим мальчиком. ‒ И какого черта тебе не спится? Я думал, ты продрыхнешь до обеда, ‒ Гордон «уронил руку» себе на живот, после чего лениво прошёлся взглядом по Уэйну. Волосы у того после сна были спутанными, и откуда-то появилось глупое желание расчесать темный вихрь на затылке Уэйна. Джим нахмурился, предпочитая такие странные мысли от себя отогнать поганой метлой.

[indent]Наверное, самым неловким во всём этом было то, что Брюс сел ровно так, чтобы Гордону было проблематично сесть. Любое движение означало бы больше прикосновений с парнем, который одет в один халат, полы которого разъехались в стороны, открывая бледные голые бедра, за которые Гордон, к своему стыду, постоянно цеплялся взглядом. Это было естественно и ничего не значило, но капитану всё равно было неловко. Он оттягивал момент подъема, прекрасно понимая, что ему придётся приподняться [приблизиться к Брюсу], перекинуть ноги [провести коленями вдоль худой спины]. Всё это наводило на определенные мысли, и Джим подумал, что ему сейчас не помешает душ и воспоминания о Натали, ибо утренние процедуры никто не отменял. Кстати, ещё одна неловкость…
[indent]Джим процедил через зубы что-то не особо лицеприятное. Впрочем, это скорее было похоже на набор странных звуков, чем на нормальные слова. Гордон досчитал мысленно до трёх и приподнялся, перебираясь через Уэйна и прямо усаживаясь на диване. Плед удачно скрывал утренний стояк. И стоило об этом позаботиться в ближайшее время.

[indent]‒ Вкусно пахнет, ‒ Гордон кивнул в сторону кофе и подумал о том, что чашечка и ему не повредит. Только не из фарфорового сервиза, который так обожала Марта. Джеймс был сторонником большим кружек с надежной ручкой. ‒ Пойду, сделаю себе, ‒ Джеймс быстро, насколько это вообще было возможно, укутался в плед, позволяя тому скрыть себя полностью, а после поднялся на ноги и, шлепая босыми ступнями по полу, направился в сторону кухни. Оттуда можно было бы выскочить в коридор через вторую дверь и вернуться в гостевую спальню, чтобы Брюс не догадался о том, чем действительно нужно заняться капитану этим утром.

[indent]Он правда надеялся, что Брюс не попрётся за ним на кухню, но здравый смысл у младшего Уэйна напрочь отсутствовал, потому что Брюс уверенным шагом последовал к двери, за которой скрылся Гордон. Капитан не успел рыпнуться к двери, а потому остановился около столешницы и, придерживая плед, принялся имитировать бурную деятельность с кофеваркой, проклиная всё, на чём белый свет держится, в частности – Уэйна, который остановился в дверном проёме и прижался плечом к косяку, наблюдая за Гордоном. Джим буквально затылком ощущал этот взгляд. Бесило подобное неимоверно, но сейчас Джеймс чувствовал себя уязвимым из-за нахождения не на своей территории.
[indent]Парень чувствовал себя превосходно, передвигаясь по собственной кухне и зажимая Джима между собой и несчастной столешницей. Гордон честно старался сохранить лицо. И смотря Брюсу прямо в глаза, игнорировал тот факт, что парень практически бедром прижимается к его стояку. Джеймс зачем-то представил себе всех тех мальчиков и девочек, которые становились Брюсу интересными в интимном плане. Как самый богатый и известный юноша смотрит на их губы, касаясь губами чувственной шеи. «Зачем я думаю об этом?». Как пальцы спускаются по коже, легко царапая её аккуратными ногтями. «Стоп!». Как срывается дыхание, и как бешено бьётся напряжение в каждой натянутой до предела вене. «Хватит». Последние слова Брюса потонули в тяжелом выдохе Гордона, потому что капитан понимал – парень издевается над ним, играет, провоцирует. Какое ещё может быть объяснение? «Зачем?». Впрочем, всё встало на свои места буквально через секунду.

[indent]Джим не понял, в какое именно мгновение остался без своей крепости в виде пледа. Не осознал, когда именно Марта пересекла порог кухни и замерла в нерешительности. Гордон терялся в догадках, что эта красивая женщина увидела в первую очередь: глуповатый по своей сути поцелуй сына и капитана полиции, дорогой плед на полу кухни или стояк того же капитана.
[indent]Губы у Джима горели адским пламенем, как и щеки. От недовольного тона Марты хотелось провалиться сквозь землю. Джеймсу было действительно стыдно за то, что миссис Уэйн увидела. Зато Брюсу было либо плевать, либо… Джим даже знать не хотел о существовании второго «либо». Смущение смешалось со стыдом и злостью на Уэйна. Кажется, Джим так сильно стиснул зубы, что те неприятно скрипнули. Мысль о том, что Брюс поцеловал его просто ради того, чтобы выставить перед матерью в неприглядном свете - разрывает внутри Гордона то светлое, что в нём есть, выпуская на волю мрачную темноту. Гордону хочется рычать, но сначала... Он попробует договориться.
[indent]‒ Отлично, ‒ процедил Джим, нагибаясь и поднимая с пола плед. Скулы у него всё ещё были розовые. ‒ Я сделаю всё то, что ты хочешь, ‒ Гордон едва ли ни шипел на младшего Уэйна, а такое бывало редко, лишь когда капитана доводили до тихой ярости, до слепого бешенства. Что ж, Брюса можно было поздравить, у него получилось раззадорить Гордона так, чтобы тот сорвался с цепи. Злой пёс Уэйнов. Хотя Джиму сейчас было плевать на совершенно все клички. ‒ Я оставлю тебя в покое, а ты пойдёшь и объяснишь матери, что здесь случилось на самом деле, ‒ Гордону совсем не хотелось, чтобы кто-то из Уэйном [не считая самого Брюса] думали, будто он способен совершить нечто подобное. Джеймс не смог бы даже в своих самых смелых фантазиях. Вот, например, ему сегодня снилась Натали. И вместо того, чтобы грубо взять её прямо на том столе из забегаловки, он хотел предложить ей прогуляться. Да и не был он по мальчикам, даже по таким соблазнительным, как Брюс. Его самодовольной усмешкой на левую половину рта можно было вскрывать консервные банки – такой острой и резкой она была. И Джима это ужасно задевало за живое. ‒ Никаких притаскиваний домой, никаких разговоров с твоим отцом. И из чужих постелей я тебя вытаскивать не буду. Только иди и объяснись перед Мартой… чёрт, ‒ у Гордона всё ещё стоял, и мужчина наспех накинул на себя плед, опасаясь, что Брюс отмочит какую-нибудь пошлую шутку по этому поводу.

[indent]Джим умел проигрывать. Харви, правда, в это не верил, но сейчас Гордон почти готов был признать своё поражение. Мальчишка его уделал, и это было фактически очевидно. Может, если бы не Марта, то Джим ещё имел бы возможность отыграться, но после её появление сам бы Гордон не смог оправдаться, так что да, ему нужно будет, чтобы Брюс пошёл к матери и объяснил ей всё это своими словами. Конечно, Джим не сомневался в том, что Брюс выставит всё в том свете, который будет выгоден именно ему, но Гордон примет это.
[indent]Брюс именно этого и добивался – выставить свои условия и поставить Джима в такое положение, чтобы прогнуть его под себя. «Прогнуть?». Честное слово, после этого нелепого поцелуя у Гордона мысли потекли не совсем в то русло. Капитан накинул плед обратно на плечи, а затем и вовсе укутался в него, желая спрятать себя от Брюса. Не нравился Гордону этот самодовольный взгляд. Младший Уэйн знал, что Джим согласиться, оттого ликование огоньками плясали в этих выразительных глазах. «В кого ты такой вырос?». Что-то Джим не наблюдал такого изощрённого шантажа в Марте или Томасе.

[indent]Первая часть сделки, собственно, Джма устраивала. После этой выходки (читать – горячего, совершенно развратного и нелепого поцелуя) капитан готов был вообще исчезнуть с радаров Боюса и больше никогда на них не появляться. Хочет пить и веселиться? Пусть. Хочет танцевать на барных стойках и трахать в постелях непонятно кого? Ради бога. Гордон ему совершенно точно не нянька и становиться ею не собирается. Джеймс в своей жизни уже пару раз был должен местным авторитетам, так что быть должным Брюсу – это не так уж и страшно. Что может попросить этот мальчишка? Вытащить его из какой-нибудь переделки? Серьёзно, для этого и существует полиция.
[indent]Джим уже готов был открыть рот и сказать «Согласен», но младший Уэйн не остановился на должке. «Не звать тебя по имени?». А ведь сам факт того, что Джим так делал, придавал капитану уверенности, словно он выше Брюса на несколько голов, умнее на пару десятков столетий. Называть мальчишку «мистером Уэйном» - это поставить его на один уровень с собой, если не позволить ему взобраться выше. Гордон нахмурился. Такие вот условия принимать было сложнее, но и особого выбора у экс-детектива не было. Он прекрасно понимал, к чему всё может привести, если сейчас он не примет правила игры. Ссориться с Мартой и Томасом только потому, что Брюсу вздумалось чудить – совсем не то, что нужно взрослым людям.

[indent]‒ Хорошо, ‒ Гордон знает, что будет себя проклинать за сказанное. ‒ Мы договорились, ‒ капитан не спешит закрепить сделку рукопожатием, потому что всё ещё стискивает пальцами мягкую ткань пледа. ‒ А теперь спешу откланяться, мистер Уэйн, ‒ Джиму претит говорить такое. Язык просто не хочет поворачиваться правильно, и поэтому фраза звучит как-то противоестественно. «Ничего, ты привыкнешь» - кажется, именно такое выражение приклеивается к лицу Брюса, когда Джим почти потерянно отводит глаза в сторону и спешит прочь с кухни, забыв про кофе. Он может лишь надеяться, что не столкнётся с Мартой.
[indent]Впрочем, Джиму везет. Он добирается до гостевой спальни без приключений. Там его уже ожидает одежда. Альфред словно призрак – бесшумно перемещается между комнатами и всегда знает, когда должен показаться. На данный момент Джим не уверен, что способен нормально разговаривать хоть с кем-то из семейства Уэйнов. Альфред к ним тоже относится. Но молча сбегать – плохой тон. Стояка у Гордона больше нет, даже душ не понадобился. Условия Брюса убили в капитане любое животное желания, заставив его думать головой, которая оборудована мозгов. Джеймс поправляет ворот рубашки, когда решает написать записку. В нескольких сухих строчках Джеймс благодарит Уэйнов за приём и обещает заглянуть на выходных, на каких именно – не уточняет.

[indent]‒ Джеймс, ‒ Натали вытирает руки о передник, когда мужчина переступает порог забегаловки. Сегодня он не собирается заезжать домой, поедет прямиком в участок. Скорей всего, Харви уже будет там. ‒ Я так рада, что ты зашёл. Кофе? ‒ она заправляет за ухо светлую прядь и спешит достать кружку с надёжной ручкой. Да, именно такие любит Джим. Капитан улыбается и садится за стойку. Натали прекрасна, и она улыбается ему, чуть склонив голову к белой униформе официантки.
[indent]‒ Ты прекрасна, ‒ Гордон никогда не умел делать комплименты. Они получались у него какими-то нелепыми и несуразными. Впрочем, Томпкинс как-то сказала, что в этом и заключается особое очарование Джеймса. Поэтому он смотрит на Натали, видит, как та смущенно опускает глаза в стол и старается спрятать милую улыбку. У неё прокалывается ямочка на щеке; Джим ничего не ощущает. Натали всё также хороша собой, но былого трепета в Гордоне больше нет. «Это из-за работы».
[indent]И Джеймс неоправданно быстро допивает свой кофе.

[indent]Жизнь вращается вокруг работы, Натали и одинокой квартиры, куда Джим свою девушку так и не привёл. Впрочем, совершенно не ясно – является ли Натали его девушкой. За последние две недели их общение не продвинулось дальше пяти кружек кофе и двух неловких прикосновений. Джим даже не поцеловал её. Иногда, лежа в холодной кровати, Гордон думал о том, что последний поцелуй у него был с Уэйном. Мысль была странной и даже какой-то волнующей, но глупой, поэтому Джеймс отгонял её от себя на всех порах. И всё-таки в клубах Гордон старался не появляться, прекрасно понимая, что в таких местах шанс встретить Брюса не просто велик. Он банально огромен. Журналисты продолжали печатать фотографии и придумывать завлекающие заголовки. Томас звонил дважды. Альфред трижды. Марта ни разу. Джим задумался о том, что Брюс с матерью так и не поговорил.
[indent]В любом случае, капитан продолжал работать. И на этот раз расследование, которое на самом деле висело на Харви (но он перепил на днях, поэтому выйти на работу не смог), привело Гордона в подпольное казино. Джеймс уже давно принял правила Готэма, потому такие заведения и существовали. В них работали нужные полиции люди. Информатор Харви – молодой парень по имени Ленни лет двадцати пяти с тонкими пальцами и прямой осанкой. В этом заведении он работал барменом. Джим бы пришёл сюда раньше, ещё днём, но заведение открывалось не раньше десяти вечера, так что…

[indent]В казино играла громкая музыка, шумели автоматы, люди сидели за карточными столами. Джеймс когда-то любил играть в покер, но, будучи человеком азартным, бросил это гиблое дело. Капитан прошёл мимо очередного стола и заметил Брюса. Тот лениво поглаживал рубашку карт. Их взгляды встретились, и Гордон поспешил дальше. Они не виделись несколько недель, и Джеймс не спешил повторять последнюю встречу. Отчего-то губы снова предательски начали пылать. «Надо заглянуть после к Натали». Гордон пробрался к барной стойке. Ленни не бросился прочь, а с охотой принялся выдавать Джиму информацию, которую тот от него получить хотел.
[indent]‒ Спасибо, ‒ Джим уже хотел было развернуться и уйти, но в последний момент тонкие пальцы Ленни сомкнулись на его запястье. Джеймс удивленно уставился на руку информатора, и тот сразу же хватку ослабил, после чего поставил на стойку бокал с виски. Гордон хотел было расплатиться, но Ленни прокричал через музыку «за счёт заведения» и поспешил дальше обслуживать посетителей. Гордон не спешил задерживаться, но теперь, стоя с бокалом, стоило подумать о том, чтобы пропустить партию.
[indent]Он мог выбрать любой стол, но ноги принесли его именно туда, где сидел Брюс. Один стул пустовал, и Гордон уронил на него свою очаровательную задницу, после чего сделал один большой глоток.
[indent]‒ Начальная ставка пятьсот долларов, ‒ крупье посмотрел на Гордона, замешкался, а затем выпрямился стрункой. Конечно же, он узнал капитана полиции и был совершенно не в восторге от того, что тот оказался именно за тем столом, где он сегодня работал. Но делать было нечего, ведь Джеймс вытащил купюру и положил её на стол.
[indent]‒ Играем, ‒ Гордон сделал ещё один глоток и посмотрел на Брюса. Глаза в глаза. И, наверное, не стоило этого делать.

[indent]Он был хорошим игроком. Дядя и отец приложили к этому свою руку, не особо понимая, к чему это может привести в будущем. Джеймс неплохо считывал чужие эмоции, сидя за столом и поглаживая карты. Всегда разные рубашки, разные изображения, цифры, мимика, жесты. Гордон смотрел, как дрожат чужие пальцы или горят радостью глаза. Джим всегда знал, когда нужно повысить ставку, а когда – выйти из игры. Всё было просто.
[indent]Если остальных игроков можно было просчитать без особого труда, то с Брюсом были проблемы. «Хоть где-то ты можешь быть беспроблемным?». Вопрос возник в голове красными буквами, а под ними сразу появился ответ более мелким шрифтом «в постели». О, с Уэйном точно не должно было быть проблем в постели. Гордону пришлось проморгаться, чтобы красные буквы растворились в пространстве, вновь демонстрируя капитану самодовольную физиономию богатенького парня. Тот сидел на своём стуле так, словно всё это казино принадлежало ему, а в руке он держит ничто иное как роял-флеш. Джим, помнивший о покере ровно столько, чтобы не оказаться в последних дураках, знал, что данную комбинацию практически невозможно собрать. Так что вероятность того, что Уэйну так повезло, была практически нулевая. «Практически».

[indent]Джеймсу принесли виски, и игра началась. Гордон молчал, стараясь никак не обращаться к Брюсу, ведь в этом случае пришлось бы употребить «мистер Уэйн», а это всё ещё претило капитану. Не мог он переступить через себя снова, чтобы прилюдно поставить зазнавшегося мальчишку на одну планку вместе с собой. Один из игроков сбросил карты, когда ставку снова повысили. Мужчина в недорогом костюме нахмурился и задал Джеймсу вопрос про наличность, на что капитан только пожал плечами.
[indent]‒ Никогда не знаешь, в какой ситуации можешь оказаться, ‒ правда, вот эта ситуация не должна была входить в какое-либо число. Гордон просто поддался слабости и позволил себе сесть за этот стол, взять эти карты и разрешил Брюсу угостить себя выпивкой. Тот ведь виски был за его счёт, верно? Даже если и нет, сейчас Джиму было плевать. Он смотрел на свои карты и понимал, что ситуация не самая приятная.
[indent]Нет, у него была не самая проигрышная комбинация, но теперь всё зависело лишь от того, какие карты Брюс держал в своих аристократских пальцах. Если там было две пары больше девятки, то…
[indent]Брюс одолжил ему купюру. Ну… как одолжил. Парень положил недостающую часть ставки Джеймса с таким видом, словно покупал капитана с потрохами. Джим посчитал данный жест унизительным, но снова ничего не сказал, потому что понимал – необходимо доиграть. В конце станет ясно, кто из них будет капитаном, а кто подчинённым, и Джеймсу всё ещё не хотелось проигрывать Уэйну.

[indent]В казино было прокурено, пахло алкоголем и разочарованием, но Джеймс не чувствовал этого. Почему-то ему мерещился привкус победы на кончике языка, а дрянной виски, который здесь подавали. На слова Брюса о том, что, если Джим проиграет, они поедут к нему, капитан передернул плечами и облизал пересохшие губы. В памяти тут же всплыл тот нелепый поцелуй, который даже полноценным назвать было нельзя. И утренний стояк, к которому Брюс прижимался бедром. Впервые за долгое время Джеймсу данная картина показалась соблазнительной. «Это потому что у тебя давно никого не было». Печальная, но самая настоящая правда. Джеймс обычно снимал напряжение в тренировочном зале, когда колотил грушу. Ну или утренними процедурами в узкой душевой. Чаще всего он представлял Натали, что было безнравственно по отношению к этой очаровательной девушке. Но сейчас, глядя в свои карты и стараясь никак не реагировать на провокационную реплику, Гордон подумал, что, вероятно, любая фантазия с Брюсом была бы в сто крат горячее хотя бы потому, что его поведение тому способствовало. Натали была слишком правильной, слишком невинной в глазах Гордона. А вот младший Уэйн почти достиг самого дна. Грязного, похабного, сладкого дна. У Гордона никогда не стоял на мальчиков, не считая армии [там стоит буквально на любой знак интимного внимания]. Так почему становилось так волнительно от тихих слов Уэйна? Почему мурашки начинали свой бег от шеи к пояснице? Джеймс не понимал, с чего бы его дыханию предательски сбиваться. И с какой стати в его голове эти странные сцены с обнаженным Уэйном?
[indent]Да, Гордон видел его бледные бёдра, но это ведь не значит, что теперь он должен хотеть схватиться за эти самые бедра и никогда не отпускать. «Надо бы перейти с Натали на следующую ступень». И побыстрее, потому что мысли Джеймса действительно были опасными. Нельзя было углубляться в то, чего не могло быть. Гордон потянулся к узлу галстука и ослабил его, после чего провел пальцами по линии шеи, растирая напряженный участок. Да, здесь нечем было дышать, и Джим сильно нервничал. Особенно после слов Брюса. Проиграть было страшно.
[indent]‒ Вскрываем карты, господа, ‒ у крупье дрожал голос, и Джеймс решил, что если бы выдавил из себя сейчас хоть слово, то его бы собственный тоже дрожал. Как Брюс мог сидеть напротив и не выказывать никакого волнения – загадка. Впрочем, Гордону хотелось думать, что для Уэйна это всё ничего не значит, именно поэтому он такой равнодушный. А фраза, брошенная до этого, про поездку к Джиму вместе – всего лишь шутка, очередной способ довести капитана до ручки. Именно это ведь удивительно хорошо удавалось Брюсу.

[indent]Они вскрыли карты, и Гордон выдохнул. Господи, да он почти застонал от облегчения, правда сдержался в последний момент. У Уэйна была всего одна пара. У Джима и у крупье – две, но у Гордона масть была выше, поэтому все деньги благополучно отправились в руки капитана. Джеймс встал со стула и уперся рукой в стол, поддаваясь к Брюсу ближе.
[indent]‒ Если бы я проиграл, то мы бы поехали ко мне, ‒ люди вокруг шумели и переговаривались, так что никому не было дела до того, что именно капитан говорит проигравшей стороне. ‒ И там, мистер Уэйн, Вы бы делали всё, что только пришло в Вашу голову, ‒ сейчас внутри у Джима всё дрожало, а собственные слова вызывали необъяснимую волну возбуждения где-то внизу. ‒ Но поскольку удача сегодня на моей стороне, я хочу, чтобы весь следующий месяц Вы были достойны своей фамилии. Ведите себя так, как полагается настоящему Уэйну. И может тогда я буду обращаться к Вам, не переступая через собственную гордость каждый раз, ‒ к тому моменту, как Джим закончил говорить, крупье собрал деньги и перетянул их резинкой, после чего отдал капитану. Тот выпрямился и убрал сумму во внутренний карман своего пиджака. ‒ Я заеду на этих выходных, чтобы проверить, как Вы справляетесь с проигрышем. Доброй ночи, мистер Уэйн…
[indent]Ноги были каменными. Джеймс не помнил, как поднимался по ступенькам, покидая казино. Он вообще не был уверен, что может вспомнить свой путь до дома. Про Натали капитан забыл. И как правильно дышать Гордон тоже, кажется, запамятовал. Но в целом он чувствовал себя настоящим победителем. И теперь… «В субботу на чай к Уэйнам». И всё-таки победа удивительно сладка на вкус.

[indent]Ноябрь выдался в этом году каким-то неправильным. Снег смешался с дождём, забирался под ворот пальто и бесил. Впрочем, Гордона это не касалось, потому что в его голове сейчас была пустота и какая-то эйфория от выигрыша. Он уделал Брюса Уэйна, и от одной только мысли об этом делалось хорошо. Джейсу было так хорошо, что он с радостью бы сделал какое-нибудь замысловатое «па» в этом дрянном переулке. В конце концов, здесь действительно никого нет, а значит свидетелей такого безрассудства не будет. Гордон медленно шагал вперед, сунув руки в карманы пальто, и вспоминал лицо Брюса, когда Джим склонился к нему. Вид у парня был немного ошарашенный, а зрачки казались большими и мутными. Хотя в этом не было ничего удивительного. Гордон не ожидал от себя того, что сказал Уэйну там над игральным столом. Это было… «Горячо». И вызывающе. Джеймс словно хотел нарваться.
[indent]Гордон вытащил руку из кармана и провел ею по шее, после чего пальцы мазнули по губам, вспоминая нелепую сцену на кухне в особняке. Почему-то всё сводилось к чему-то неправильному. К чему-то такому, что не могло позволить воспитание Гордона, хотя в армии бывало всякое. И Джеймс периодически участвовал в местных способах снять стресс. Но всё это было лишь острой необходимостью, сейчас же ситуация была иная. Брюс был просто избалованным ребенком, которому доставляло удовольствие играть с нервами капитана полиции. Другое дело – нервы у Джима не стальные и когда-нибудь порвутся, но пока он в состоянии держать оборону.

[indent]Джим останавливается в тени переулка, когда слышит, как Брюс зовёт его. Капитан оборачивается и смотрит через мокрую метель на вход в казино, скрытый козырьком. Под ним стоит Уэйн в одной рубашке, которая ясно не способна спасти парня от всех этих природных катаклизмов. Между Брюсом и Джеймсом около пятнадцати метров. И почему-то Уэйн стремится дистанцию сократить, срываясь из-под козырька и подлетая к Гордону вплотную. Первое желание Джима – сделать шаг назад, потому что такая близость с парнем становится действительно непредсказуемой и опасной. Джеймсу где-то глубоко внутри страшно от тех планов, которые могут родиться в этой темноволосой голове. Но всё-таки Гордон предпочёл бы знать все мысли Брюса, чтобы быть готовым ко всему.
[indent]Но к поцелую капитан не готов.
[indent]Уэйн удивительно сильный для своего возраста и телосложения, и его руки больше похожи на стальные путы, которые обхватывают Джима и заставляют того прижаться к Брюсу. И внутри Гордона что-то обрывается и мелко дрожит. «За что?». Джеймс не знает, что делать. Наверное, нужно оттолкнуть Уэйна и грязно выругаться. «Месть за проигрыш?». Наверное, Джеймсу стоит ударить мелкого засранца и наконец-то показать ему его место. «Почему так хорошо?». Ужасно признавать тот факт, что Гордону нравится это ощущение чужих сильных рук, которые крепко держат его и не дают отстраниться. Мысли невольно переносят Джима в другую плоскость – постельную, где эти же руки делают с Джимом невообразимые вещи.
[indent]«Боже». Господь давно покинул Готэм и не собирается возвращаться. Джеймс один на один с Уэйном в этом переулке. Почему-то сейчас Гордон не думает о том, что их могут увидеть. Собственно, тогда, стоя на кухне, он тоже об этом не думал. Как-то так сложилось, что рядом с Брюсом капитан не думает о других. Даже о Натали. Джим должен был вспомнить очаровательную блондинку, должен был представить, что это она так горячо и пылко целует его, но Гордон не мог. Потому что это был Брюс Уэйн с его природным очарованием, против которого невозможно было воевать.
[indent]‒ Я… ‒ у Джеймса было сбито дыхание, а на щеках снова горел этот грёбанный румянец. Гордон не должен был смущаться таких вещей, но Брюсу удавалось выбивать капитана полиции из колеи. Руки Уэйна всё ещё крепко держали Джеймса, пока его собственные ладони были подняты вверх, как у преступника, который показывал, что он не вооружен. Если честно, Гордон просто не знал, куда деть эти самые руки. Он чувствовал себя глупо и беззащитно. Наверное, все так чувствовали себя рядом с Брюсом. ‒ Перед кем Вы решили подставить меня на этот раз, мистер Уэйн? ‒ Гордону нужно было домой. Срочно. Потому что всё это становилось невыносимо хорошо. Чужая близость будоражила в Джеймсе инстинкты, и он логично списывал это на долгое отсутствие какого-либо интимного контакта. Впрочем… «Почему это именно ты всегда целуешь меня?».
[indent]Джим смотрел в глаза Брюса какое-то время. Может это были долгие минуты, а может зрительный контакт длился не больше двух секунд – Гордон не мог сказать точно. Просто в какой-то момент его пальцы оказались вплетены в черные волосы, а затем он сам поддался к Уэйну, накрывая его губы своими. Мозг Джима кричал о том, что это большая ошибка, о которой капитан потом, конечно же, пожалеет, но ещё Гордон успокаивал себя тем, что это просто способ сравнять счёт. Надоело Джеймсу чувствовать себя мальчишкой в присутствии Уэйна. Они были практически одного роста, между прочим.
[indent]Поцелуй вышел неприлично горячим и непристойным, потому что язык Гордона пустился в исследование чужой ротовой полости без какого-либо зазрения совести. Зубы мягко покусывали тонкие губы, а сами прикосновения отдавали стойким желанием. Джеймс проклял себя за длительное воздержание, потому что всего двух поцелуев хватило, чтобы у него встал. И теперь это была далеко не утренняя проблема. У Гордона действительно встал на Брюса, что было и приятно, и унизительно. «Господи, что я делаю?».
[indent]Ответом Джиму была тишина, а потом он всё-таки оттолкнул от себя Брюса, что далось ему большим усилием воли. Гордон выпрямил спину, запахнул пальто. Взъерошенный, с розовыми скулами и припухшими губами Джеймс смотрел на Уэйна ошалелыми глазами, после чего вздёрнулся и быстрым шагом направился прочь, поднимая ворот пальто и пряча шею от снега и дождя. «Чёрт».
[indent]На самом деле сейчас Гордон был бы очень не против продолжить всё это в более приятной обстановке, но всё-таки Джим не был по мальчикам.

[indent]Он снился ему. И это было самым мучительным из всего того, что Гордону пришлось пережить в своей жизни. Джеймс мог справиться со многими вещами, но только не со своим упрямым подсознанием, которое подсовывало ему Уэйна и его сильные руки, сжимающие разные части тела капитана. Сны эти всегда были невозможно горячими, и обычно Джим вскакивал на кровати, после чего бежал в ванну. Нет, не для того, чтобы снять напряжение несколькими крепкими движениями руки вверх-вниз. Гордон с завидным упрямством включал ледяную воду и стоял под ней до тех пор, пока не начинал трястись как осиновый лист на ветру. Почему-то для Джеймса было по-настоящему унизительно кончить при мысли о Брюсе. Не мог капитан позволить себе чего-то такого.
[indent]Он даже пригласил Натали на свидание, надеясь, что это приведет к чему-то, но работа снова сорвала Джима с места, когда тот целовал эту милую женщину, которая обнимала его пальцами за шею. Официантка всеми способами давала капитану понять, что хочет большего, но долг звал Джеймса в опасные недра Готэма. И, стыдно признаваться, Джеймс был этому самую малость рад. В конечном счёте мужчина запутался во всём том, что происходило в его голове. С одной стороны, было ужасно неправильно играть в эти игры с Брюсом; с другой – какая-то часть Джеймса безумно этого хотела. Разум, конечно же, приводил сотню доводов для того, чтобы прекратить эту бешенную гонку, которая заставляла натягиваться внизу тугой узел слепого возбуждения, но какие-то низменные желания готовы были одержать верх. Гордон не хотел сдаваться, хотя ему иногда казалось, что он всё ещё ощущает стальную хватку крепких пальцев на своих ягодицах.

[indent]«Это надо прекратить».
[indent]На выигранные деньги Джеймс купил дорогой бренди, а после отправился в особняк Уэйнов. Он должен был приехать к часу, но работа склонна сжирать время капитана без какой-либо жалости. Впрочем, Гордон поймал себя на мысли, что особо не спешил, потому что боялся… Не понимал, чего именно так отчаянно опасается, но инстинкт самосохранения буквально вопил о том, что Джим должен свой визит отложить. Только вот Гордон был человеком слова, а значит должен был приехать, ведь пообещал.
[indent]На пороге поместья он появился около шести. Приехал на этот раз на такси. На вопрос Томаса о том, почему Джим не на своей машине, мужчина ответил, что сегодня коллеги праздновали закрытие очередного дела и потребовали, чтобы капитан пропустил с ними бокал, так что Гордон, будучи добропорядочным гражданином, за руль решил не садиться.
[indent]Они ужинали в широкой столовой, где, как казалось самому Гордону, Брюс нарочно сел напротив. Первые минут двадцать Джеймс чувствовал себя весьма неловко, но когда понял, что Брюс не будет выкидывать никаких фокусов, расслабился и даже начал шутить, что Джим делал довольно-таки редко, так как юмор этот был полицейским и весьма специфическим, но Том и Марта понимали Гордона и даже иногда смеялись. Под бренди и стряпню Альфреда складывался очень домашний и уютный разговор, где Джим почти не обращался к Брюсу, чтобы не использовать официально «мистер Уэйн». Они не оговаривали, как Гордон должен обращаться к нему при родителях, так что Джим просто иногда смотрел на младшего Уэйна, не выказывая никаких эмоций и не давая понять всем остальным, что на самом деле происходит у Джима внутри, под рубашкой и кожей, под костями, где бьётся сердце. А иногда колотилось оно у него с завидной скоростью.

[indent]В гостиной было уютно, но теперь Джим не мог спокойно сидеть на этом диване, а приходилось. Гордон откинулся на спинку дивана, ослабил галстук и сжал бокал с бренди покрепче. Алкоголь был чертовски хорош и неплохо развязывал язык. Уэйны сидели в креслах напротив и рассказывали о новом благотворительном фонде. Кажется, беседа коснулась и того, какой Брюс молодец и на этой неделе его прямо не узнать. Джим еле сдержался, чтобы не ляпнуть, что это он приложил руку к идеальному поведению их сына. Но всё-таки силы воли капитану хватило, и он прикусил себе язык, улыбнувшись. Тема коснулась февраля и курса экономики. Гордон как раз подносил бокал к губам, когда движение как-то само собой остановилось.
[indent]‒ Надолго? ‒ вопрос сам собой сорвался с языка, но повезло, что никто не придал этому особого значения. Даже Марта, которая с подозрением косилась на капитана весь вечер. Ничего удивительно, учитывая, какую картину она застала не так давно. Но Гордон уже пожалел о том, что спросил подобное. Не хотелось давать Брюсу понять, что где-то внутри Джиму не всё равно, не плевать. «Мне нет до этого дела». Джеймс хотел врать себе дальше.
[indent]‒ Четыре месяца, ‒ Томас покачал головой. ‒ Эти курсы долгие. Мы скучаем. Но оно того стоит… ‒ старший Уэйн говорил что-то ещё, но Джим почти не слушал. Он повернул голову и посмотрел на Брюса, глаза которого казались по-особенному темными из-за освещения в помещении. Зачем-то Джеймс едва заметно кивнул, как бы говоря «понятно, хорошее решение – отправиться в Оксфорд». Словно Брюсу было дело до того, что на самом деле об этом думает Гордон.

[indent]Веселье подходило к концу. Часы пробили одиннадцать, и Джим начал суетливо собираться. Точнее, он просто оставил бокал и поблагодарил за гостеприимство, но было глупо полагать, что на этом всё закончится. Томас принялся уговаривать Джима остаться. Честно говоря, Гордон не думал, что это хорошая идея, но, когда к мужу подключилась Марта, сопротивляться стало просто бесполезно.
[indent]‒ Ладно, я лягу в той же гостевой спальне. Она гораздо лучше всей моей квартиры, ‒ Джим тихо посмеялся, вновь обнимая пальцами бокал. Томас широко улыбнулся, довольный тем, что снова всё идёт так, как хочет он. Наверное, все Уэйны такие – всегда в восторге, если игра идёт по их правилам. Марта сделал глоток вина и непринужденно поправила идеальную причёску.
[indent]‒ О, Джеймс, ты всегда можешь остаться у нас. Ты ведь наш близкий друг, ‒ либо Марта действительно поверила, что между Гордоном и её сыном ничего не было, либо она уже была достаточно пьяна, чтобы относиться ко всему с легкомыслием. Впрочем, Джеймса это устраивало. В конце концов, он не шутил, когда говорил про местную гостевую спальню и свою квартиру.

[indent]Они разошлись по комнатам около полуночи. Марта, правда ушла раньше. Как и Брюс. Уход младшего Уэйна капитан заметил сразу, пробормотав напоследок что-то вроде «Доброй ночи, мистер Уэйн». Если Томас и заметил, то не придал этому особого внимания, увлеченный рассказом о новых технологиях в медицине. Джим соглашался с Томом почти во всём. Они уже стояли на лестнице, когда Джеймс, крепко держась ладонью за перилла уверял Уэйна в том, что тот прав буквально во всём, о чём говорил весь вечер. Напоследок Томас похлопал Гордона по плечу и сказал, что очень рад тому, что они друзья. Джим его и в этом поддержал.
[indent]‒ Уверен, что тебя не нужно проводить? ‒ Томас был чертовски заботливым и внимательным, но Гордон лишь покачал головой и заверил хозяина особняка, что прекрасно помнит, где находится уже его гостевая спальня. На данное заявление старший Уэйн лишь приглушенно засмеялся и позволил Гордону дойти самостоятельно, тем более тот рассказал Тому дорогу до двери спальни прямо от этой лестницы. И ни разу не ошибся.
[indent]Томас свернул налево, а Джим – направо. Бесконечные коридоры этого дома утомляли мозг капитана, который медленно начинал трезветь. Гордон остановился около двери, после чего толкнул её и прошёл внутрь. Было темно, а балконная дверь была открыта. Джеймс прошёл внутрь, попутно стягивая с себя вещи. Кажется, ему было всё равно, как те буду выглядеть с утра, так как капитан бросил пиджак в кресло, рубашка полетела в сторону комода, а штаны упали рядом с кровать. Включать ночник было всё ещё лень, так что Джеймс завалился на кровать и протяжно застонал от блаженства.
[indent]И всё бы ничего, но это была не его комната. Капитан удивительным образом ошибся дверью и совершенно не обратил внимания на то, что в хозяйской душевой шумела вода. Наверное, это Судьба издевалась на Гордоном, укладывая его в кровать Брюса Уэйна.

[indent]Было душно. Воздух входил в лёгкие словно раскаленное железо, но Гордону не было больно. Он лежал на широкой кровати и дышал так глубоко, словно боялся, что кислорода ему не хватит. Голова легко кружилась, но не до тошноты. Кажется, Джим готов был пролежать вот так целую вечность, совершенно не шевелясь. Но всё хорошее рано или поздно подходит к концу, хотя в случае с Гордоном сейчас – всё хорошее только начиналось.
[indent]Приятная тяжесть сверху заставила Гордона разлепить веки. Он не сразу понял, что происходит. Мозг в принципе отказывался соображать и анализировать, но Джим ясно видел перед собой младшего Уэйна, который уверенными движениями заставил капитана поднять руки. Стальная хватка сжала запястья, и Джеймс задней частью мозга подумал о том, что всё-таки Брюс удивительно силён. В темноте всё было каким-то смазанным и нечетким, Джеймс вообще не был уверен, что не спит. Голова была ужасно тяжелой, и капитан не мог оторвать её от предательски мягкой подушки. Однако мозг предпринял отчаянную попытку протрезветь, когда Брюс поцеловал Джеймса. В этот момент капитана прошибла самая настоящая дрожь, а напряжение впивалось иглами в кончики пальцев. Глаза Гордона широко распахнулись, потому что это было неожиданно и неописуемо хорошо, хотя какая-то часть Джеймса и желала подорваться на кровати с криком «Пошёл вон из моей комнаты», прибавив после этого запоздалое «мистер Уэйн». Нужно было соблюдать правила игры, даже если ты в одном нижнем белье.
[indent]Джеймсу было хорошо от чужих прикосновений, особенно, когда рука Брюса спустилась ниже. А вот признать факт того, что капитан действительно получал удовольствие от происходящего, было непросто. Стыд и остатки морали не позволяли Гордону окунуться в ощущения с головой. Джеймс ещё цеплялся за остатки нетрезвого сознания, но всё равно ощущал, что с каждым движением Брюса всё больше теряет контроль над ситуацией [смешно даже, если этот контроль у него вообще был].
[indent]Гордон повернул голову и прижался лбом к прохладному предплечью той руки Уэйна, которой он держал запястья капитана. Бледная кожа не могла охладить разгоряченного Джеймса, но капитан всё ещё пытался успокоить свой сорвавшийся пульс. «Бесполезно». Конечно, не нужно было столько пить. Томас Уэйн – не тот человек, который страдает от алкогольной зависимости, но почему-то с Джеймсом был совсем не против пропустит несколько стаканов горячительного. Страдал от этого, конечно же, Гордон. Ну… как страдал.
[indent]Джим скорее тяжело дышал в чужое предплечье, пытаясь не поддаваться на провокации Брюса, что было уже без особой надобности, потому что Гордон был до чертиков взвинчен и возбужден. Длительное воздержание играло сейчас против него. Брюс попросил его не шуметь, прижавшись губами к беззащитной шее капитана, а у Джеймса болезненно свело позвонки.
[indent]‒ Хорошо, ‒ собственный голос был искорежен хрипотцой до неузнаваемости. Джеймс не знал, к чему вообще сказал это. Что ему было хорошо в принципе? Что он обещает Уэйну вести себя тихо? Гордон утонул в ощущениях, которые он ненавидел, но в которых очевидно нуждался. Впрочем, добил Джима не поцелуй.
[indent]Точкой невозврата для капитана стал тот момент, когда он попытался вызвать в памяти образ Натали, но не смог. Воображение просто взбунтовалось, заставляя Джима видеть перед собой только Брюса с его блядской самодовольной усмешкой, которую нужно было стереть всеми доступными способами, но было весьма очевидно, что у Гордона не получится, потому что Джим просто своим существованием провоцирует её появление.
[indent]‒ Нет… Мне надо… ‒ Гордон дёрнул руками, пытаясь вырваться. В голове билась отчаянная мысль, что всё это было неправильно, хотя ещё немного и Джеймс готов будет признать, что ему всё это действительно сейчас нужно, что он хочет Уэйна самым грязным и пошлым образом. ‒ В душ… холодный душ… ‒ Джиму было проще уничтожить возбуждение, чем позволить Брюсу помочь снять его более приятными способами. Очередной поцелуй в шею и прикосновение рукой внизу вырвали из глотки Джеймса сдавленный стон.
[indent]Про Марту и Томаса капитан забыл, как забывал о существовании всех людей на планете, когда Брюс начинал оказывать ему знаки внимания. Магия какая-то, ведь Джеймс никогда не был падок на такие вещи. Его вообще не возбуждали парни, но Уэйн был исключением из правил. И теперь Гордону нужно было как-то этот факт принять, как-то смириться с этой истиной.
[indent]‒ За что… за что Вы так меня ненавидите, мистер Уэйн? ‒ и сейчас уже не так паршиво обращаться к Брюсу таким образом. Может, это связано с тем, что всю эту неделю он оправдывал свою громкую фамилию, а может дело в том, что Гордон всё ещё пьян, и Брюс сверху, прямо над ним. В опасной близости, которая и пугает, и завораживает. Очередное выверенное движение чужой руки заставляет Гордона зажмуриться и несильно укусить Брюса за предплечье. Слишком хорошо и слишком неправильно.
И хуже всего то, что на самом деле Джим не хочет это останавливать.

[indent]Сколько же неправильного было в происходящем. Сплетенный из стыда и похоти канат туго связывал внутренности Гордона, не давая шанса вывернуться и дать отпор, хотя стоило. Джеймс мог вырваться и сказать мальчишке пару ласковых, но алкоголь и что-то ещё не давали ему сделать этого. Куда проще было плыть по течению, позволяя происходящему случиться. Наверное, Гордон будет сожалеть о своей мягкотелости. Наверное, будет переживать о несделанном, но всё это будет позже, утром, когда остатки алкоголя выветрятся из тела, оставив Джеймсу лишь привкус воспоминаний в каждой клеточке тела.

[indent]А ещё проще было не задумываться, откуда Брюс знает, как делать правильно. «В каждой лжи есть доля правды». Это касалось и газет с их кричащими заголовками. Уэйн действительно спал с парнями. Откуда ему ещё знать, как правильно обхватывать чужую плоть ладонью? Откуда Уэйн знал, как заставить партнёра сходить с ума от желания? На это был один единственный ответ, который… «Мне всё равно». Джеймс мог принять эту правду, а мог от неё открещиваться, но факт оставался фактом – Уэйн развлекался с парнями и делал это часто, если брать во внимание его удивительные способности. И, чего греха таить, сейчас Гордон получал удовольствие от того, что именно делали пальцы самого соблазнительного юноши Готэма.
[indent]Узкие боксеры, которые носил Джим, были бессовестно стянуты до колен, заставляя капитана задохнуться в новом тихом стоне. Это был весьма смущающий жест. С Гордоном никто и никогда так не обращался. Джеймс вот уже очень много лет не оказывался в таком положении. Но Брюсу было плевать на это, когда он обхватывал тонкими пальцами плоть Джима и двигал рукой в том самом темпе, который действительно был нужен капитану.
[indent]Гордон проморгал тот момент, когда его запястья были освобождены, зато хорошо почувствовал, как Брюс берет его за подбородок и поворачивает голову к себе. Приказной тон в его голосе не оставил Джиму шанса ослушаться. Мужчина просто осознал, что ему придётся подчиниться. Все остальные слова Гордона парень благополучно проигнорировал, и оно, наверное, было к лучшему, потому что на самом деле Джим не хотел ничего слышать в ответ на тот детский лепет, что срывался с его губ в желании прекратить это и разрядиться.

[indent]И Джим смотрел. Послушно вглядывался в чужие черты, не видя их из-за тусклого освещения луны и острого желания, которое затмевало глаза какой-то немыслимой пеленой красок. Сколько времени Джеймс уже не позволял себе снять напряжение? Сколько он провёл без разрядки? Если цифры имели бы значение для Уэйна, то он удивился бы, услышав ответ. Но парень не спрашивал, а Джим не мог физически говорить. Он лишь тяжело дышал, периодически срываясь на тихие стоны, и послушно смотрел в глаза Уэйна.
[indent]Каждое умелое движение подталкивало Гордона к обрыву, с которого нужно было сорваться. Это было физически необходимо, и Джим, будучи уже свободным, крепко схватился рукам за прутья в изголовье кровати, издавая что-то в роде рычания и изливаясь в руку Уэйна. Максимум освобождения, максимум унижения. Сбитое дыхание и шум в ушах от собственного бешенного сердцебиения оглушали. Гордон позволил себе закрыть глаза, а затем пропала и тяжесть тела Уэйна.

[indent]Джим не смог ответить Брюсу. Язык не повернулся. А когда первая усталость сошла, мужчина осознал, что Уэйна в комнате нет. Джим был один наедине с салфетками и медленно наваливающимся осознанием. «Господи». И больше ничего. Гордону совершенно не хотелось думать о произошедшем. Более того – ему не хотелось трезветь, но физическая нагрузка делала своё дело, и постепенно мозг начинал работать. Джим страдальчески застонал, закрывая лицо руками. «Нет. Нет-нет-нет-нет».
[indent]Тишина в спальне давила, как и белый потолок, в который Гордон уставился. Он совершенно не знал, сколько прошло времени, когда всё-таки сел и вытащил первую салфетку, начиная стирать с себя улики своей собственной слабости. «Ни капли в рот больше». По крайней мере, не в этом доме. Нужно было уже наконец-то понять, что распитие алкоголя в особняке Уэйнов не приводит Гордона ни к чему хорошему. Джим нашёл урну под письменным столом и отправил туда все использованные салфетки, после чего подобрал свои разбросанные вещи. Двигаться было всё ещё тяжело, но Гордон заставил себя выпрямиться и отправиться в ванную.

[indent]Гордон стоял под мощным напором теплой воды, прижавшись затылком к холодному кафелю, и думал. Нельзя было этого делать сейчас, но выкинуть мысли было тяжело. На смену стыду и сожалению начинало приходить что-то ещё. «Он мною не воспользовался». Впрочем, сама эта мысль была довольно-таки забавной в том плане, что «как Уэйн вообще мог воспользоваться капитаном полиции?». Но Джим точно понял, что Брюс доставил ему неописуемое удовольствие, а сам выпрямился и ушёл, позволив Гордону всё обдумать. «И принять». Впрочем, с принятием у мужчины точно были проблемы. Каким бы широким не был жест доброй воли со стороны Уэйна, а Джим всё ещё думал, что этого не должно было с ними происходить. Однако…
[indent]Пальцы потянулись к шее и коснулись того места, где были губы Уэйна. «Это было…приятно». Да, действительно приятно. Спорить с данным фактом было глупо. Джим действительно получил удовольствие от происходящего. Затем подушечки пальцев коснулись губ, и Гордон закрыл глаза, вытаскивая из памяти лицо младшего Уэйна. «Смотри на меня» - стояло в ушах настойчивым приказом. И Джим смотрел даже с закрытыми глазами.
[indent]«Я попал».
[indent]И это было очевидно.

[indent]Остаток ночи Гордон провёл в гостевой спальне. Он добрался до неё каким-то чудом и завалился в кровать прямо в одежде. Спрятавшись от всего мира под одеялом, Джеймс решил, что все проблемы и тяготы произошедшего могут спокойно подождать до утра. Преступники и Брюс Уэйн никуда не денутся, как и переживания по поводу случившегося. Вопреки всем ожиданиям капитан спал этой ночью по-настоящему крепко. Виной тому было снятое умелой рукой напряжение, но признать сей факт Джеймсу не хватало мужества и храбрости. Доблестный капитан полиции сдался во власть Уэйна. Но пока это была тайна даже для Джима.
[indent]Утром Джеймс столкнулся в коридоре с Томасом, который выглядел не очень хорошо. Помятый вид и болезненный прищур глаз явно говорили о том, что старший Уэйн мучается похмельем, сам же Джим ничего такого не испытывал.
[indent]‒ Почему ты не страдаешь головной болью? Ты же уже не мальчик, ‒ они медленно спустились по лестнице и вышли в коридор. Марта ещё крепко спала, зато Альфред во всю бодрствовал. Дворецкий сообщил, что завтрак будет готов через двадцать минут. Удивительным образом Джим чувствовал себя ужасно голодным.
[indent]‒ Думаю, всё дело в… ‒ они зашли в гостиную, где на диване спал Брюс. Джим запнулся, а Томас удивленно уставился на сына. Перед глазами Гордона снова пролетели кадры прошлой ночи, о которых он пока не мог думать. Не хотел. Джеймс предпочёл бы отложить эти размышления до какого-нибудь другого дня, а лучше – никогда не вспоминать, как капитану GCPD было хорошо в руках мальчика-который-получает-то-что-хочет. ‒…физической подготовке. Может, посидим в столовой? Зачем мешать этому крепкому сну, ‒ Гордон указал в сторону смежной двери, и Томас согласно кивнул. Хозяин поместья первый прошёл в столовую, а Джеймс не удержался и поправил плед, который немного съехал с босых ног Брюса. После этого Джеймс, конечно, проклял себя и поспешил нагнать Томаса.

[indent]Джим покинул особняк до того, как встала Марта или проснулся Брюс. Если честно, он почти сбежал из поместья, надеясь, что не придётся ни с кем разговаривать больше. Поблагодарив Томаса за тёплый приём и Альфреда за трапезу, Джим дождался такси, а после поехал в Готэм. По дороге до своей квартиры мужчина выкурил две сигареты, что считалось много по всем его армейским меркам.
[indent]Оказавшись на собственной маленькой кухне, Гордон налил себе растворимый кофе и сел за узкий стол, после чего решил, что вот оно – время для раздумий. Нужно было всё разложить по полочкам и просто понять, как жить дальше. Нужно ли было вообще что-то делать? «Надо пригласить Натали на свидание». Первая мысль и самая глупая. Впрочем, следующие были не умнее. Самой здравой оказалась идея уйти с головой в работу. По крайней мере, это занимало мозги, хоть и не решало настоящих проблем.

[indent]С той странной ночи прошло ещё три. Для Джима – бессонных и беспокойных. И в тоге капитан полиции не выдержал. После очередного замечания Харви о том, что Гордон как-то нервный и взвинченный, Джеймс решил, что нельзя игнорировать проблему. Она всё равно не исчезнет. Так что капитан выпросил у Томаса номер мобильного телефона его сына под предлогом «экономической консультации на тему…чего-то там». Старший Уэйн не стал вдаваться в подробности. Он, кажется, был даже рад тому, что Джим и Брюс могут о чём-то разговаривать. Том всё ещё надеялся, что Гордон может стать хорошим примером для его сына. «Как же ты ошибаешься, дружище».
[indent]И ещё две ночи Джеймс пытался понять, что же он хочет написать Брюсу. А Джим что-то определенно хотел, просто слова отказывались красиво складываться в какую-то связанную речь. И всё-таки в третью ночь, когда часы показывали полночь, на телефон Брюса пришло сообщение от незнакомого номера. «Мистер Уэйн, нам нужно поговорить». А потом пришло второе с адресом квартиры Джима. Наверное, стоило встретиться в каком-то людном месте, но Гордону не хотелось светиться вместе с Брюсом на улицах Готэма. Слухов капитану хотелось избежать.

[indent][indent]Джим ждал. И за это стоило себя проклясть, но Гордон действительно надеялся, что Брюс ответит. Или явится в какой-нибудь день на порог. Или Джим придёт с работы, а Брюс уже там. Для него же нет ничего невозможного, так что вполне мог бы достать где-нибудь дубликат ключей капитана. Но ничего из этого не случилось. И Джеймс понял, что Брюс ничем не терзается и недосказанности не испытывает. Ну и с чего бы тогда Гордону мучиться по этому поводу? Конечно, Джим стёр своё сообщение и не стал записывать номер младшего Уэйна. Зачем, если цифры забились в спинной мозг Гордона сами собой? Если капитан что-то и понял за эти дни, так это то, что Брюсу было хорошо и без Гордона. «Как и всегда».
[indent]И всё-таки что-то внутри Джима болезненно сжималось, когда в очередной статье, посвящённой младшему Уэйну, говорилось о том, какой Брюс хороший мальчик. И обязательно несколько красивых фотоснимков, где юноша в сопровождении какой-то брюнетки. Как выяснилось позже, то была его девушка. Джеймса передернуло в тот же момент, как он фразу прочитал. Брюс зашёл слишком далеко, исполняя условия своего проигрыша. Не стоило быть настолько идеальным Уэйном. Но сказать ему Джим об этом не мог, потому что случая подходящего не было. Да и зачем искать встречи с тем, кому не было до тебя дела? Гордон признал тот факт, что являлся для Брюса особым развлечением. Тот хотел получить капитана и получил. Может, не полностью, но Джим сдался без боя. Пожалуй, только за это мужчине стоило себя ругать – за отсутствие какого-либо стержня. Уэйны всегда получают желаемое, Джиму стоило хотя бы попробовать дать отпор.

[indent]Утешением [хоть и слабым] стала Натали, с которой в итоге Джеймс вышел на новый уровень. Нет, они не начали жить вместе. То было бы очень поспешное решение, но Гордон несколько раз оставался у неё на ночь. И нет, спал он не на диване. Впрочем, капитан считал, что эти отношения – чистый воды эгоизм со стороны Гордона, ибо не чувствовал он каких-то чувств к Натали. Джим считал её милой, доброй и заботливой, но не более того. А оказываясь с ней в одной постели, Джим представлял себе, как целует совершенно другие ключицы. Когда Натали спустилась губами ниже, Джим закрыл глаза и вообразил, что это губы Брюса смыкаются на его члене. Проще говоря, всё это было неправильно. Мысли Джеймса не имели права на существование. И каждый раз, доводя начатое до конца, а после падая на скрипящую в темноте кровать, Гордон вслушивался в воодушевленную запыхавшуюся речь Натали о том, как же Гордон хорош, но на самом деле Джим не слышал ничего, потому что чувствовал – Брюс бы ему точно ничего не сказал.

[indent]‒ Она у тебя просто чудо, ‒ Харви никогда не отличался особым тактом. Сидя в кресле капитана, пока этот самый капитан ходил по кабинету туда-сюда, мужчина с интересом наблюдал за Гордоном, не испытывая особого желания остановить напарника и заставить его посадить задницу на стул. ‒ Готовит восхитительно. Когда ты снова пригласишь меня к вам на ужин? ‒ Натали настояла, чтобы Буллок заглянул к ней. Если быть точным – она просто пригласила их обоих, разница была только в том, что Харви после ужина поехал домой, а Гордон остался в кровати хозяйки квартиры. Но в одном детектив был прав – готовила Натали действительно очень вкусно. Джим остановился, сунул руки в бока и уставился на Буллока. Тот невозмутимо пожал плечами и сложил руки в замочек на животе, откинувшись на спинку мягкого кресла. ‒ Ладно. Что тебя так волнует? Ты какой-то нервный.
[indent]Дело было в том, что совсем скоро с Брюса должны были пасть оковы его проигрыша, а значит парень захочет вернуться к разгульной жизни в Готэме. Джеймсу придётся снова вести себя предельно аккуратно и не высовываться без надобности, чтобы не нарваться на пьяного юношу, который совсем потерял свою крышу. «Побыстрей бы уже февраль». На самом деле Джим не хотел этого. Казалось бы, у Гордона было столько времени, чтобы сесть и разобраться в себе, но за всё это время, что они были вдали друг от друга, ничего не изменилось. Джеймс всё ещё страдал от бардака в голове и редких головных болей, если пытался его разобрать.
[indent]Гордону удалось понять несколько вещей. И все они не приносили облечения.
[indent]Во-первых, Брюсу было плевать на капитана. Если бы это было не так, то парень бы написал ему хоть что-то. Но несчастное сообщение осталось без ответа, и Гордон тогда стёр его, чтобы не видеть лишний раз доказательство своей слабости. А это точно была слабость – брешь внутри Гордона, которую нельзя было заполнить ни Натали, ни обожаемой работой, ни алкоголем. Чем больше Джим пил, тем хуже ему становилось, так что не осталось в жизни капитана места для виски. Кажется, больше всех по этому поводу переживал именно Харви.
[indent]Во-вторых, Джиму хотелось ещё. Что никак не шло в одну ногу с тем, что Гордон хотел сказать Брюсу, если б тот всё-таки к нему приехал. Так что с какой-то стороны капитан радоваться был должен решению Уэйна забить на него. И всё-таки Джеймсу хотелось больше. Прикосновений, поцелуев, этого лихорадочного напряжения. С Натали так не получалось. С этой очаровательной блондинкой было также хорошо, как с Барбарой или Лесли. Но с ней не было горячо и превосходно, как случилось с Уэйном. Джим принял это, хотя истина была жестокой.
[indent]В-третьих, Гордон эгоистично не хотел, чтобы Уэйн уезжал из Готэма, потому что капитан хочет быть в курсе его похождений, хочет знать абсолютно всё, но если парень будет за чертой города, то никакие газеты не смогут рассказать Джиму о похождениях сыночка богатеньких родителей. И это тоже бесило. Джеймс пытался убедить себя в равнодушии, но каждый раз это всё больше выводило его из себя.
[indent]Капитан не был одним из тех, кто предпочитает закрывать на проблему глаза, игнорировать её, но в случае с Брюсом, наверное, именно так Гордону следовало себя повести – забить на всё и просто плыть по течению. Как-то ведь Джим уже смирился с тем, что никогда не будет счастливым, так и здесь стоило просто признать своё полное поражение и жить дальше. В конце концов, вряд ли Джим мог что-то изменить. Откуда у него власть над ситуацией? Здесь, как выяснилось, далеко не полиция правит балом.

[indent]‒ Звонил Уэйн. Потребовал моего присутствия на рождественском вечере в их особняке. И мне следует взять Натали, ‒ Гордон не хотел её брать, потому что знал – там будет Брюс, а в этом нет совсем ничего хорошего. ‒ Но если я выведу её в свет, то всё будет официально. И она будет моей девушкой. И журналисты, и сплетни, и слухи…
[indent]‒ Я понял, ‒ Харви поднял руку, призывая Джеймса остановиться. Обычно ни у кого такой трюк не срабатывал, но Буллок был просто особенным, поэтому Гордон захлопнул челюсть и нахмурился, тяжело выдохнув. ‒ Попроси Уэйна не приглашать журналистов. Нет снимков – нет доказательств. Всё, проблема решена, ‒ Харви снова откинулся на спинку кресла и взял со стола газету, которую тут же развернул и ткнулся в неё носом, скрываясь за очередным громким заголовком и давая Гордону понять, что этот скучный разговор наконец-то закончен. И в очередной раз капитан поразился тому, какой же Харви находчивый в некоторых вопросах. Возможно, если бы Джим мог поделиться с ним своей ситуацией по поводу Брюса, то Харви дал бы ему какой-нибудь дельный совет, но Гордон не мог. И это его очень расстраивало.

[indent]Томас согласился на отсутствие журналистов. Джим объяснил ему свою просьбу тем, что не хочет привлекать лишнее внимание к Натали, так как у них пока не так всё серьёзно. Старший Уэйн был удивлен, так как считал, что у Джеймса всё и всегда серьёзно. Гордон отшутился фразой «не в этом случае». Если Томас и не одобрял подобное отношение Джима к Натали, то никак это выказывать не стал. В любом случае, они были друзьями, и Том готов был поддержать Гордона в любой ситуации. «Пока это не касается его сына».

[indent]Поместье Уэйнов было подготовлено к вечеру под чутким руководством Марты и Альфреда. Столько рождественских свечей, хвойных веток и красных шаров Гордон ни разу в своей жизни не видел. Об этом, кстати, сказала Натали, когда они только выходили из машины. Джим привёз их на своём автомобиле и попросил свою спутницу проследить, чтобы он ни капли на грудь сегодня не принял. Девушка лишь посмеялась и мягко обняла капитана за локоть. На самом деле они удивительно гармонично смотрелись вместе, что им и сказала заместитель мэра, столкнувшись с Гордоном и Натали в прихожей.
[indent]Гордону казалось, что народа будет больше, но в целом не так уж много гостей Уэйны собрали в своём дома. Человек двадцать максимум, но никого из них на самом деле Джим видеть не хотел. С куда большим удовольствием он провёл бы этот вечер в кровати или на работе, но был здесь. Натали потягивала шампанское из бокала на тонкой ножке. Джим же пил кофе, которое ему подал Альфред. Дворецкий с пониманием отнесся к решению Гордона не употреблять сегодня алкоголь. Впрочем, у капитана появилось стойкое желание опустошить несколько бутылок, когда на горизонте появился Брюс.  Джеймс еле утихомирил свою нервозность.

[indent]‒ Брюс, Джим, как хорошо, что вы оба здесь, ‒ Марта перехватила сначала своего сына, а затем и Гордона. Натали непонимающе уставилась на миссис Уэйн. ‒ Мне необходимо украсть Вашего спутника ненадолго. Не возражаете? ‒ никто не стал бы возражать Марте Уэйн, так что пальцы Натали мягко соскользнули с локтя Джеймса, и она обворожительно улыбнулась, как бы говоря, что с ней всё будет в порядке. Да и что с ней здесь могло случиться? ‒ Очень нужно, чтобы вы оба нам помогли. Идёмте… ‒ Гордону совершенно не хотелось принимать участия в будущих сюрпризах, более того – капитану полиции совершенно точно не улыбалось оказаться с Брюсом в одной комнате наедине, но у Марты, видимо, были совершенно другие планы по этому поводу. Кажется, женщина уже и не помнила ни про поцелуй, ни про каменный стояк Гордона. И теперь Джим был даже немного огорчен тем, что у Марты была такая короткая память.

[indent]Злость ударила в голову, а слова Уэйна проехались по Натали танком. Благо, мозги у официантки всё же имелись, поэтому она ничего не сказала. Да и не стоило ей ничего из себя выдавливать. Это было бы глупостью, тем более никто не хочет устраивать истерики на глазах у Уэйнов, даже если они тому причиной. Конечно, Джеймс извинится перед Натали за слова Брюса, но это будет позже, когда они оба покинуть опасную территорию особняка. До этого момента Гордону следует держать оборону. «Нужно было предупредить её». Джеймс с виноватой тоской смотрел на свою спутницу, пока Марта за локоть уводила его из широкой гостиной, где царило спокойное «веселье». «Марта, тебе придётся позаботиться о том, чтобы она не скучала». Впрочем, миссис Уэйн не была глупой женщиной и должна была понимать, что пока Джим выполняет её поручение, Натали полностью под её ответственностью.
[indent]‒ Фейерверки? ‒ Марта говорила очень быстро и совершенно не хотела, чтобы капитан её перебивал. У хозяйки особняка и без этого было много хлопот. Гордон хотел было сказать, что Брюсу с ним идти не обязательно, а он и сам прекрасно разберется, но, как назло, миссис Уэйн ничего слушать не хотела. Она просто поставила Гордона перед фактом, а сама упорхнула обратно к гостям, оставив Джима наедине с Брюсом. Дверь кухни открылась, впуская звуки музыки, а затем снова закрылась, приглушая их. Джеймсу показалось, что он в вакууме. ‒ Чёрт… ‒ пробормотал капитан себе под нос, упрямо не смотря на самодовольного Брюса. «Нахрена ты портишь мне жизнь?».

[indent]Альфред принёс верхнюю одежду и сказал Гордону и Брюсу, что им следует воспользоваться перчатками, чтобы не замёрзнуть. До назначенного времени у них было минут пятнадцать, кажется. И Джеймсу хотелось верить, что это время не будет для него тянуться целую вечность. В конце концов, им нужно было всего лишь запустить фейерверки на улице, а не сидеть друг напротив друга часами в маленькой комнате. Мысль об этом почему-то Джима успокоила, и он, кивнув Альфреду, вышел на террасу вслед за Брюсом.
[indent]Они спустились по ступенькам, и Гордон обогнал Уэйна, чтобы идти впереди. Не было никакого желания упираться взглядом в темный затылок. Не дай Бог парню придёт в голову идти спиной вперед и выдавать задевающие остроты Джиму прямо в лицо. Впрочем, даже обгон Гордону не помог. Парень задал вопрос, от которого Джима едва не прошибло очевидной дрожью. «Откуда он знает?». Но Уэйн не мог знать наверняка, и Джим, дав себе несколько секунд, успокоился. Ему удалось уверить себя тем, что Брюс снова издевается. «Опять». Это никогда не закончится и надо привыкнуть.

[indent]‒ Да, я беру её сзади, ‒ Гордон не знал, зачем говорил это. Он всё ещё ужасно злился на Уэйна и, укутавшись в пальто, уверенно шагал по вычищенной дорожке к установке, которая располагалась прямо за голыми кустами, на которых сейчас лежал тонкий слой снега. Всё это время Гордон упрямо не смотрел на младшего Уэйна, потому что опасался, что может ему врезать. Что-что, а этого точно не должно было случиться на таком «прекрасном» вечере. Как бы они это всё потом объяснили бы старшим Уэйнам?
[indent]Камни не были скользкими, но Джим чуть дважды не навернулся, костеря себе под нос весь белый свет и того пиротехника, который слёг с недугом. Именно из-за этого «специалиста» у Гордона сейчас были крупные проблемы в виде Брюса с его бесконечными колкостями, которые выводили Джима из себя. «Почему это должно меня задевать? Он же всего лишь мальчишка!». Из них двоих взрослым был именно Гордон. Так какого черта он позволял этому парню доводить себя до дрожи? Джеймс вдруг остановился и выпрямился, перестав дрожать от холодного декабрьского ветра и собственной ярости. Та вдруг поутихла и перестала бешено нестись по венам вместе с кровью. Если нужно играть по чужим правилам, то Джеймс будет. Он умеет подставиться.
[indent]‒ А ещё, когда она делает мне минет, я представляю, что это Ваш рот, мистер Уэйн. И только после этого кончаю. Ни разу не кончил, думая о Натали, ‒ ох, это была опасная игра, и Гордон это понимал. Джим наконец-то смотрел Брюсу прямо в глаза, говорил уверенно и прямо, так что невозможно было понять, он говорит это всерьёз или пытается издеваться, как это делал и сам Уэйн. Мог ли догадаться парень, что Джеймс на самом деле не обманывает его? Капитан говорил так уверенно только потому, что это была правда. Но любой другой бы человек просто не смог бы такую правду озвучить. ‒ Думаю этой ночью представить, как я делаю минет Вам. Интересно, это тоже поможет мне кончить или нет? ‒ вопрос Джим уже задал скорее себе, да и к этому моменту уже отвернулся, после чего снова зашагал к установке. Оставалось всего каких-то несколько метров, но капитан снова почти навернулся на очередном камне. Не совсем цензурная речь сорвалась с его языка, но тихо. Вряд ли Брюс смог что-то разобрать.

[indent]В спину Гордона прилетел вполне логичный вопрос о том, как Джим собирается представлять себе минет в своём исполнении. Безэмоциональная шуточка на тему того, что у Натали под юбкой и нижнем бельем член, заставили капитана закатить глаза. Он помолчал несколько секунд, а затем дошёл до установки и обернулся на Брюса. За его спиной особняк Уэйнов выглядел как-то отстранённо и далеко. Свет из окон освещал только первые пару метров, а новоиспеченные пиротехники стояли в кромешной темноте. Джим поймал себя на мысли, что обстановка и весь этот разговор становится каким-то интимным. «Надо остановиться». Но Гордон уже не мог нажать на тормоз, что-то внутри него уже летело по накатанной в бездну.
[indent]‒ Вы думаете, что я поеду к Натали этим вечером? Нет, что Вы. Только не после того, как увидел Вас, ‒ Джеймсу даже удалось усмехнуться и покачать головой, мол «как Вы только могли подумать обо мне такое?». Хотя, что ещё нужно было думать Уэйну? Но Джим больше поверил бы в то, что Брюс не думал об этом вообще. ‒ Я приеду к себе домой, заберусь в кровать, обхвачу одной рукой свой член, а с пальцами второй сделаю так, ‒ Джеймс стянул с руки перчатку, после чего медленно обхватил собственные пальцы губами. И всё это без разрыва зрительного контакта с Брюсом. Гордон знал, что покраснеет, но позже. Пока ему хватало выдержки.