о проекте персонажи и фандомы гостевая акции картотека твинков книга жертв банк деятельность форума
• boromir
связь лс
И по просторам юнирола я слышу зычное "накатим". Широкой души человек, но он следит за вами, почти так же беспрерывно, как Око Саурона. Орг. вопросы, статистика, чистки.
• tauriel
связь лс
Не знаешь, где найдешь, а где потеряешь, то ли с пирожком уйдешь, то ли с простреленным коленом. У каждого амс состава должен быть свой прекрасный эльф. Орг. вопросы, активность, пиар.

//PETER PARKER
И конечно же, это будет непросто. Питер понимает это даже до того, как мистер Старк — никак не получается разделить образ этого человека от него самого — говорит это. Иначе ведь тот справился бы сам. Вопрос, почему Железный Человек, не позвал на помощь других так и не звучит. Паркер с удивлением оглядывается, рассматривая оживающую по хлопку голограммы лабораторию. Впрочем, странно было бы предполагать, что Тони Старк, сделав свою собственную цифровую копию, не предусмотрит возможности дать ей управление своей же лабораторией. И все же это даже пугало отчасти. И странным образом словно давало надежду. Читать

NIGHT AFTER NIGHT//
Некоторые люди панически реагируют даже на мягкие угрозы своей власти и силы. Квинн не хотел думать, что его попытка заставить этих двоих думать о задаче есть проявлением страха потерять монополию на внимание ситха. Квинну не нужны глупости и ошибки. Но собственные поражения он всегда принимал слишком близко к сердцу. Капитан Квинн коротко смотрит на Навью — она продолжает улыбаться, это продолжает его раздражать, потому что он уже успел привыкнуть и полюбить эту улыбку, адресованную обычно в его сторону! — и говорит Пирсу: — Ваши разведчики уже должны были быть высланы в эти точки интереса. Мне нужен полный отчет. А также данные про караваны доставки припасов генералов, в отчете сказано что вы смогли заметить генерала Фрелика а это уже большая удача для нашего задания на такой ранней стадии. Читать

uniROLE

Объявление

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » uniROLE » X-Files » that make us human


that make us human

Сообщений 1 страница 15 из 15

1

THAT MAKE US HUMAN


http://s4.uploads.ru/t/atYcf.gif http://sh.uploads.ru/t/QXqu3.gif
http://s9.uploads.ru/t/NK5kd.gif http://s5.uploads.ru/t/1zocq.gif
Civil Twilight - Human
Участники: Крис Арджент и Лидия Мартин
Место: Бикон Хиллс
Время: 7-8 июля 2017г.


Как осознать тот факт, что твой погибший ребенок - вернулся с того света? Как поверить в то, что подруга воскресла? Даже привыкшим ко всему в этом мире, данные обстоятельства кажутся слишком невероятными. Слишком болезненными. Ведь в Бикон Хиллс ничего не происходит просто так. И каждому придеться заплатить свою цену за то, чтобы обнять самого близкого человека снова.

http://sf.uploads.ru/AQlGh.png

Отредактировано Lydia Martin (2018-02-23 14:45:16)

+3

2

Лидия сидела на коленях перед Эллисон, лежавшей на узкой тахте.
Банши никак не могла осознать тот факт, что охотница воскресла так, словно ничего не происходило. Будто её никогда не убивали и не было тех двух лет без нее. Дыхание подруги было ровным - она спала. Лидия гадала, что будет, когда та проснется. Помнила ли Арджент хоть что-нибудь о том дне? О той самой ночи. Знала ли, что умерла и была похоронена рядом со своей матерью? Лидия испытывала смешанные чувства. Они походили на лед в стакане с горячим чаем. Две абсолютно разные противоположности боролись друг с другом, и одна из них однажды победит. Но пока, Мартин даже сама не могла предположить какая именно. Тревожное ощущение счастья, когда сердце скачет в груди, как сумасшедшее, а в горле пересохло настолько, что невозможно и слова вымолвить. И вместе с ним холодной сталью мысль препарирует сознание. Рациональность иногда ранила хуже любых иллюзий, уничтожая собой все, даже невероятные гипотезы. Но сколько было примеров, когда погибшие возвращались обратно! Однажды, сама Лидия стала тому причиной, вернув Питера Хейла. Однако, это никогда не оборачивалось чем-то хорошим. Это всегда приносило лишь беды, и чувство близящейся опасности не покидало Лидию. Оно продолжало посылать импульсы-сигналы в мозг, призывая не поддаваться феромонам, выплеснувшимся в кровь. Мартин пыталась сохранять ясность рассудка и держать свои эмоции под контролем - привыкнуть к ним. Но выходило плохо. Слезы не высыхали на щеках. Банши чувствовала себя потерянным ребенком, заблудившимся в темном лабиринте собственных кошмаров.
Эллисон!
Это имя резонирует во всех участках тела, разума, души. От него сердце сбивается с ритма, легкие перестают качать кислород, отказывают все остальные органы. Она ушла, и это больно ударило по тем, кто так ее любил. Банши протянула руку, убрав прядку темных волос с бледного лица. Собственные пальцы дрожали от прикосновения к призраку. Забота о подруге настолько захватила Мартин, что она забыла о собственных неудобствах. Об отметинах, которые оставил оборотень - не глубокие, царапины даже перестали кровоточить, пока они с Крисом добирались до бункера, - но все же они неприятно саднили, а возможность получить инфекцию никто не отменял. О сломанных ногтях из-за которых ссаднило на кончиках пальцев. И о ногах, израненных об острые камни и острые сучки. Все это не имело никакого значения, пока мозг мучительно пытался обработать и принять информацию, свалившуюся внезапно. Столько времени, она не понимала, почему Эллисон преследовала её и чего хотела. Предполагала, что угодно, но только не то, что получила в итоге. Появление Элли ответило на вопросы, которые крутились в голове банши, но следом принесло много новых.
Студентка поднялась на ноги и осторожно выскользнула из комнаты, прикрыв за собой дверь так, чтоб полоска тусклого света проникала внутрь. Она растерянно взглянула на Криса и вытерла влагу с щек тыльной стороной ладони. Охотник едва ли выглядел лучше самой Лидии. Такой же бледный, с тенями, пролегшими под глазами. События нескольких часов, которые им пришлось пережить вместе уже успели отложить свой отпечаток. Слишком много всего для одной ночи. И разобраться с этим предстоит тоже вместе, прежде чем посвящать кого-то еще. Лидия молчала, не зная с чего начать, но поговорить стоило.
- Эллисон все еще спит.
Хриплый голос банши, как и сама фраза, звучал нелепо и гротескно - неуместно. Но ничего лучше Мартин придумать так и не смогла. Сложив руки за спиной, банши прислонилась к стене, тяжело вздыхая и откинув голову назад. На сером потолке разбежалась сетка трещин, похожих на паутину. Девушка проследила путь каждого ответвления, желая отправиться хоть за одной. Пустота в голове постепенно стала заполняться осмыслением происходящего.
- Я не знаю, что происходит. Я не нахожу ЖИВЫХ, ты знаешь. Но это я не могу объяснить. - Мартин взглянула на мужчину. - Я хочу радоваться тому, что она здесь. Я действительно хочу отправить к черту весь этот мир с его правилами и просто радоваться тому, что человек, которого я любила, снова дышит. Эллисон больше остальных заслужила это чудо. Но я не могу, - голос Мартин стал тише, она покачала головой, словно извиняясь перед Кристофером за то, что говорит, - потому что я все еще чувствую угрозу. Я все еще ощущаю что-то. И не могу игнорировать этот сигнал.
"Черт возьми, это же Эллисон Арджент! Тебе будет стыдно за то, что ты говоришь сейчас. Твой друг не может принести с собой боль. Она не могла... Иначе, это была бы не Эллисон".
Хотелось бы верить в справедливость и там, где возможны кошмары - должно найтись место чуду. Всего одному, его будет достаточно. Но Лидия не верила в чудеса - они иррациональны. Потому что за каждое чудо есть своя цена, которую нужно заплатить. Если уж в чем-то Мартин была точно уверена, так это в равноценном обмене. Эллисон ожила в ту ночь, когда сошедший с ума оборотень вырезал целый мотель. Никто не уцелел. Совпадение? Едва ли. Множество жизней было отобрано, чтобы возродить всего одну, и банши не могла отринуть эту мысль. Разумеется, Элли не при чем и теперь, рыжеволосая не допустит чтобы с подругой что-то случилось. Но Лидия должна знать с кем на этот раз столкнется Бикон Хиллз. Какой ночной кошмар оживет в городе и начнет терроризировать его жителей? Зацепок не так уж и много: стоит начать с известных и попробовать поговорить с северным волком, которого уволокли сотрудники дома Эйкена. Мартин успела заметить это, когда они с Арджентом покидали территорию, стремясь унести Эллисон, как можно быстрее и спрятать от любопытных глаз.
- Но... - банши оторвалась от стены и сделала несколько шагов навстречу, - Эллисон жива. Это правда. Твоя дочь. Моя подруга.
Наша Эллисон. Разве я имею право так говорить, когда знаю, что она здесь. Она вернулась. Это имеет значение сейчас, а не то, что твердит мне какое-то предчувствие!

Лидия стукнула кулаком по железному столу от злости на саму себя. Глухой лязг неприятно резанул слух. Но Мартин лишь выдохнула раздраженно.

+2

3

«Жива».
Как добрались до машины Лидии – не помнил. Как доехали до бункера – не помнил; в памяти только взлаивающие гудки попавшихся навстречу машин вставали, да вспышки автомобильных фар. На дорогу Арджент не смотрел. Гнал, совсем как Лидия до Дома Эйкен, только теперь уже до приснопамятного бункера. И не отрывал взгляда от зеркала заднего вида, в котором, точно в фоторамке с того света, то и дело вздрагивал мертвенно-бледный профиль дочери.
«Жива», - помнил, как внес ее, холодную, но  ж и в у ю, на руках внутрь бункера; по обонянию тогда еще резануло запахом сырости – «вентиляция барахлит», подумалось тогда еще Ардженту, прежде чем он уложил Элли на узкую койку. Она должна была помнить ее, - присев рядом с ней, касаясь ладонью белого, прохладного, чуть влажноватого лба, Крис видел другую девочку – семилетнюю, смертельно уставшую после долгой прогулки, спящую под его курткой – как была укрыта сейчас.
Та девочка сворачивалась калачиком на заднем сиденье его автомобиля – только лоб и белел в полутьме. Как сейчас, - Крис растирал ее холодные ладони, тихо звал – Элли не отвечала.
Но была жива, - ему не показалось, бледных впалых щек касался румянец. Едва заметный, от тепла – все теплое, все спальные мешки и одеяла, что были здесь, в бункере, оказались свалены подле тахты. «Согреть», - он растирал ее ладонь до тех пор, пока Лидия не сменила его зачем-то, пока он отчего-то не отошел в сторону. Отстранился, медленно осознавая, что еще немного – и нервы сдадут.
А вентиляция все-таки барахлила, - Арджент положил перед собой руки, под беспощадный свет яркой настольной лампы – на оружейный верстак. Пальцы мелко подрагивали. И левое веко, нижнее, - он машинально прижал его пальцем, с силой затем потерев лицо. Замер.
«Этого не может быть», - боль, вывернувшая нутро ему там, возле Дома Эйкен, не отступила. Лишь отгорожена оказалась сейчас, словно сам Арджент – от спящей (спящей она спит спит спит) через стенку дочери.
«Спит», - он чуть прижмурился, слыша голос вышедшей из-за стенки Лидии. Переплел пальцы, стиснул их, гася дрожь. В горле клокотало то, о чем говорила девочка, стоящая за левым плечом – та же сама боль, та же тревога.
«Чем мы заплатим за это?» - вся выдержка ушла на то, чтобы не обернуться на тихо притворенную дверь.
- Тише, - Арджент перехватил маленький кулачок, хвативший по столешнице; голосом перекрыл прозвеневшую в голосе Лидии ярость. – Ты разбудишь ее, - разжал пальцы, медленно выдохнул.
Складывать случившееся по фрагментам ему не впервые. Что-то Крис примет как данность – отправная точка для него сейчас то, что дочь, гроб с телом которой он собственноручно опустил в стылую землю, сейчас жива и находится через несколько метров от него.
Больно – потому что знаешь, что за все придется платить. А за такое – стократ; «мертвые не возвращаются», но игнорировать как свои сны, так и видения банши невозможно. Сверхъестественный мир нарушает законы физики не впервые, на памяти Арджента.
И теперь нужно с чего-то начать, - он почти резко поднялся из-за верстака, сильно выдыхая, через нос. «Элли жива», - он готов проклинать себя за мысли об этом, которые гонит, но ощущение чего-то неизбежного, свинцом давящего, кажется, вот-вот сломает ему хребет.
- Я тоже, - Арджент может полагаться лишь на собственное чутье – «отчего же «лишь?» - понимаю, что что-то не так.
«Да любой бы понял, черти его дери», - мертвые не воскресают и не возвращаются. Закон сохранения материи не может отменить даже сверхъестественное, - Крис тяжело сглотнул, понимая, что, едва рассветет, он отправится на семейное кладбище. Вскрывать могилу дочери.
Чтобы убедиться, - дрожь вновь проскользнула по рукам. Кулаки сжались на мгновение.
- Мертвые не возвращаются, - пальцы расслабились, словно что-то роняя – слова, которые Кристофер Арджент твердил себе последние два года. – Единственный на моей памяти, кто по-настоящему вернулся из мертвых – Питер Хейл, - о, оба они прекрасно это помнили. Что Арджент, что Лидия, благодаря безумию шепчущего из небытия оборотня пробудившая в себе силу банши.
Он подошел к темнеющему у стену шкафу. Лязгнула металлическая дверца, - Арджент взглянул на Лидию через плечо, доставая небольшую коробку. В свете ламп блеснуло белым – перевязочными пакетами.
«Элли вернулась», - вдруг обжигает радостно и пронзительно, будто затушенной об кожу сигаретой. «Ты радоваться должен», - но на сердце – камень, что тяжелее горы Монблан, десяти таких гор.
Никто не знает, чем они заплатят за это, - «почему – «они»? – должен заплатить я».
Его кровь, его плоть.
Его дочь.
Его Элли, - по рукам снова проходит дрожь, и пластиковый флакон с перекисью водорода в пальцах скрипит, почти раздавленный.
- Пока мы ничего не знаем, - выдохнул Крис. – Может быть, Элли что-то расскажет. Когда… - «очнется», - он резко зажмурился на мгновение, беря Лидию за руку. Перекись, пропитавшая кусок ваты в его руках, сердито зашипела, стирая с пальцев банши кровь.
- Я ничего не могу объяснить, - медленно, не глядя на девушку, произнес Арджент. – Такого я еще не встречал. Возможно, стоит поговорить с тем же Хейлом, - к горлу почти что подкатывает осознание, которой за последние часы уже волной? – счет потерял.
«Это Элли, Элли, Элли», - насмешливо загрохотало в ушах на десяток ладов. «Элли?» - неловко звякнули ножницы. Арджент усилием заставил себя сфокусироваться на рассеченной ткани, сквозь которую белым светилась кожа.
- Нужно обработать и их, - вот, правильно. Пока руки заняты, голова соображает лучше и яснее.

Отредактировано Christopher Argent (2018-01-26 18:01:03)

+2

4

Руки у Арджента теплые - Лидия даже вздрогнула от того, насколько они стали живыми, принадлежали человеку, обычному, а не закаленному огнём и кровью охотнику. Огрубевшие от тяжелой работы и привыкшие к тяжести огнестрельного оружия. Движения отрывистые, несколько машинальные, почти на автомате - Крису необходимо было чем-то занять себя, чтобы очистить разум. Подспудно, Мартин отчетливо ощущала сколь внутри него эмоций, выраженных лишь взглядом и искажением гримас на лице. Мужчина даже сейчас пытался скрыть всю ту тонну чувств, которой не давал полной воли все эти годы. Она чувствовала, как болели и зудели чужие раны; как сочился гной из них - это не вытравишь временем. Не залечишь одними секундами просто. Банши и сама вздрогнула, когда влажная вата коснулась поврежденной кожи, рефлекторно пыталась вырваться, но крепкая рука Арджента удержала, успокоила. Лидия едва поморщилась и перевела взгляд на чужое лицо. Собеседник старательно прятал взгляд от девушки, однако и не видя их, Мартин знала, что обнаружит там, на дне.
- Можно, но...
НО!...
Лидия закусила губу, пока белые полоски марлевой ткани умело ложатся вдоль ладошки, пряча порезы. Её отчего-то раздражало, что они вынуждены скрывать свои эмоции, говорить о каких-то дальнейших действиях и выстраивать планы. В то время, когда Элли вернулась. Спит. Дышит. Только навязчивые мысли в голове куда сильнее любых чувств. Привыкнув к постоянным внешним атакам и угрозам, невозможно перестать доверять чутью, развитому на уровню обаяния оборотней. Она опустила ресницы, разглядывая порванную ткань платья и свежие следы царапин на животе - и только тогда ощутила, что они болят.
- Ничего страшного. Это всего лишь царапины - я не пострадала сильно. Они не навредят мне. Одно из преимуществ быть банши - в оборотня меня не обратить. - Лидия отстраненно и холодной улыбнулась уголками губ, прикрыв перебинтованной рукой поврежденный участок тела. Это сейчас все так неважно, как и жжение порезов, оставленных чужими когтями. Она натолкнулась на тяжелый взгляд охотника. - Я правда в порядке.
Ей было просто неловко отнимать даже каплю заботы, которая не принадлежала ей. Всё свое беспокойство он должен направить на воскресшую дочь, а не на неё, Лидию. Мартин в этом не нуждалась - все и так заживет. Стянув кофту на животе, она прижала её к телу руками, которые сложила крест на крест.
- Я думаю, что мы пока не должны кому-то рассказывать об Элли. В случае с Питером, так особенно. Соврать ему не получиться, а говорить правду я не готова. Сначала мы должны убедиться, что это действительно Элли. Помнишь Дикого Лиса - Ногицуне? Он выглядел в точь-точь, как Стайлз. Он мог быть им, а мы даже не замечали разницу. Этот вариант тоже нельзя сбрасывать со счетов. Кто знает, кто мог подселиться по пути. То есть...
Лидия опустила взгляд на собственные ногти и потеребила рукав кофты. Она заметно волновалась, вываливая на охотника все свои догадки вперемешку с фактами и различными домыслами. Банши больше ни с кем не смогла бы обсуждать это. Только не Эллисон и её возвращение. Даже со Скоттом. Он не готов. ОНИ НЕ ГОТОВЫ. Но едва ли можно заранее настроиться на подобное в принципе. Это в любом случае будет шоком для всех остальных, даже тех, кто появился после смерти охотницы и не был знаком с ней лично. Как это всё отразится на каждом? Ей бы перестать тревожиться заведомо, но она не могла этого прекратить.
- Кристофер, - Лидия медленно качнула головой, ухватив его за руку. Она знала, какие методы проверки зародились в голове - раскопать могилу, проверить на месте ли тело.
Нельзя.
- Я знаю о чем ты думаешь, но не нужно, это... - Это что? Нарушит чужой покой? Потревожит Эллисон? Чушь! Банши прислонила пальцы к вискам, слегка помассировав их. Голова болела то ли от мыслей, то ли нервов, то ли от недосыпа и усталости. И застоявшийся воздух совсем не улучшал состояния. Отчаянно хотелось выбежать, вдохнуть чистого кислорода.
- Это она. Мы просто должны быть уверены, что она все та же Эллисон. И что тот, кто её вернул, ничего не сделал с ней. Будет лучше, если мы пока оставим это между нами и не станем посвящать в это кого-то еще. Излишняя суматоха ни к чему. Особенно для Эллисон. Ей понадобиться время, чтобы прийти в себя.
Лидия говорила очевидные вещи, о которых, Арджент, наверняка уже и сам успел подумать и не единожды. Но ей нужно было сказать это вслух, чтобы удостовериться в маленьком факте - они заодно. А значит и ответственность за дальнейшее делят тоже напополам. Только так, и не иначе. Паутинка трещин никуда не исчезла с потолка - она переплеталась причудливыми узорами, змеилась по поверхности. Свет настольной лампы, ранее казавшийся тусклым, стал немилосердно ярким и резал глаза. Лидия вглядывалась в лампочку фактически до слепоты. Затем прикрыла веки и несколько раз моргнула, прогоняя блики. Нервы сдали. Силы на исходе.
- Я думаю, нам нужно поговорить с тем оборотнем, который привел нас туда. Я могла бы сделать это. Отправиться в дом Эйкена и расспросить его. Если получится, то я смогу почувствовать что-нибудь, что поможет нам в поисках. Я сомневаюсь, что Элли даст нам ответы на все наши вопросы. Кто бы это не сделал - он не даст себя обнаружить так быстро. Он прячется, и пока остается в тени.
Было еще много чего такого, что стремительно крутилось в голове, но Мартин предпочла это пока оставить при себе. Ни к чему взваливать на Криса больше положенного, банши и так уже сказала и сделала достаточно. Ведь помимо Эллисон, терзавшей её все это время, Лидия ясно чувствовала присутствие кого-то еще. И смогла понять это после того, как они нашла девушку - прежние кошмары оставили, без них она ощущала фон, на котором базировались видения с подругой. И он на самом деле был значимым, только тогда, банши не уделяла этому должного внимания, считая, что это часть одной картинки. На деле же, это два разных фрагмента, наслоенные друг на друга.
"Интересно, а как отнесется Эллисон к тому, когда узнает, что у Скотта теперь есть бета?"
Лидия чуть дернулась от внезапного вопроса. Она поймала себя на том, что уже раздумывала над тем, как помочь Элли окунуться в реальную жизнь снова. Как расскажет той обо всех событиях, случившихся после того, как... Тряхнув рыжими локонами, Мартин отмахнулась от этих дум - слишком далеко забегает в своих размышлениях. Простое человеческое желание РАДОВАТЬСЯ.
Чертовски мешало сосредоточиться на другой цели.

+2

5

- Мы ни в чем не можем быть уверены, - тяжело отозвался Арджент. Ненавидя себя за неспособность радоваться. Ненавидя себя за трезвость рассудка, которая, вопреки всему – а то и назло, вела свои доводы упрямо и четко.
Он отложил перевязочный пакет в сторону, поднялся. Царапины там у Лидии, или нет – он разберется, а вначале надо сделать другое, - дверцы тяжёлого оружейного сейфа лязгнули, отпираясь. Пара склянок с пеплом рябины, неярко блеснувшие серебряные обереги. Кольт за пазухой вдруг потяжелел, словно напоминая о себе.
Посеребрённые пули здесь же в коробке под рукой, - не веря в то, что делает, он шагнул к комнате, где спала его дочь.
Или не спала?
Или не его?
Или не…
Дверь отворилась. Элли, чье лицо белело в сумраке, спала, - обереги взблескивают гравировкой, когда Арджент прикладывает их к стенам – и те повисают, будто на невидимых, способных держать серебро магнитах.
Пепел рябины ложится черной, чуть поблескивающей полосой. «Удержит ли?» - мысли отстраненные, равнодушные. Тахту с лежащей на ней Элли от Арджента сейчас словно отгораживает толстенным пуленепробиваемым стеклом.
- Кто бы, - «что бы», - не затаился в ней, меры предосторожности я принял, - едва ворочая языком, глухой от ненависти к себе и происходящему, медленно произнес Арджент. И вышел прочь из комнатушки, где спала – спала, он видел это резко обострившимся зрением, его дочь. Или же та, что похожа на нее, до безумия? – господи, он слышал ее голос в тихих выдохах сквозь сон. это ее интонации. Звук ее голос, - словно мыслям его отзываясь, Элли тихонько вздохнула во сне, жалобно, будто всхлипнув.
«Нет», - опустевшая склянка из-под пепла почти выскальзывает из пальцев. Он немного суетливо ставит ее на полку, зачем-то медленно выдыхает, переводя взгляд на свою праву руку. Пальцы то сжимаются, то разжимаются – и, чтобы остановить это, Ардженту приходится сжать себя за ладонь левой рукой.
- Надо дождаться, пока она очнется, - а пока руки придется вновь чем-то занять. Необходимо чем-то занять, - впервые за время, пока они в бункере, Кристофер посмотрел на Лидию. «Вот же стальная девочка», - с оттенком усталого одобрения подумалось ему, когда он попытался восстановить в памяти все, что она сказала. Озвучила его мысли, полагаясь на свою сверх-интуицию, на свой дар? – «я не нахожу живых», - надсадным звоном отозвалось в висках, острой, изнутри завывающей циркулярной пилой.
«Элли вернулась, но это может быть не она», - итог всего высветился безрадостно и веско.
Что же, он может начать работать и с этим, - не дающая дышать паника на миг отступила, подернувшись тонким льдом хладнокровия. Кажется, Крису даже удалось справиться с собственным голосом.
- Мы дождемся, пока она очнется. И расспросим, - «она», не «Элли». Произнести имя дочери – легче легкого, но язык не поворачивается. Словно незримое, неосязаемое табу. Словно, не произнеся имя дочери, Кристофер позволит неведомому  н е ч т о окончательно завладеть его воскресшей девочкой.
- Не знаю, - то, что говорит юная банши, верно, в чем-то разумно. Хорошо, когда кто-то рядом может сохранять рассудок ясным, - «и сердце», - он искоса взглянул на Лидию. Столько раз она выручала их.
А теперь?
- Я не могу забегать вперед, Лидия, - тихо говорит Арджент, глядя в пол, перед собой. Рука сжимается и разжимается, снова, по-прежнему, будто в нервном тике. Правая рука – та самая, что со скрипом погрузила нож в плоть его жены. В сердце ее.
- Если это не моя дочь, - еще тише, уже не банши, но себе, говорит он, - то я должен убить ее.
Воздух застревает в горле, легкие распирает изнутри угловатыми осколками камня. Словно могильную плиту раскрошили и забили Крису в глотку, - он пытается вдохнуть, но никак; ударяет кулаком себя в грудину, кашляет – помогает ненадолго, почти не помогает.
«Убить ее», - осознание не просто падает на него – осознание утягивает в самую черную из всех черных бездн.
Проклятье, а он-то думал, что хуже уже не может быть.

Отредактировано Christopher Argent (2018-01-29 10:01:47)

+2

6

- Н Е Т, - голос Лидии внезапно обдало неестественной сталью. Из мягкого понимающего человека, она словно стала кем-то другим, холодным, безжалостным, готовым отстоять своё. Стоило лишь Ардженту произнести эту фразу... Это стало триггером, - катализатором, - который запустил иные механизмы в голове банши. Инстинкт защиты. Будто все логичные аргументы, которыми Лидия оперировала ранее - потеряли всякое значение. Казалось, что это даже не она говорила, не произносила вслух, не с её губ срывались страшные фразы, хотя она больше остальных понимала, как важно сохранять трезвый рассудок, чтобы не проглядеть беду. Было бы простительно Кристоферу закрыть глаза на то, если с дочерью будет_что-то_не_так. Простительно МакКоллу, ведь Эллисон была его первой и, как считала Мартин, настоящей, крепкой любовью. Но только не она, не банши. Она не может использовать такую вольготную возможность и попросту НЕ ЗАМЕТИТЬ.
С момента пробуждения способностей, Лидия разделилась. Она сама - все та же умница и красавица и она - банши, которая знает обе стороны этой жизни. Живет одной ногой за гранью завесы, способна увидеть//узнать то, что не ведомо для понимания остальных. Исключение из двух миров, на которое возложена огромная ответственность. Это сделало рыжеволосую не по годам взрослой и самодостаточной - банши не требовались люди для подтверждения собственной значимости. А вот Лидии необходимы друзья, чтобы не погрязнуть в хладнокровии и безразличии.
Н Е Т.
Мартин вдруг четко осознала, что сейчас ей дали шанс все исправить. Теперь в её силах изменить многое и не допустить прошлых ошибок.  И в её силах защитить подругу ото всех, даже от собственного отца. Если она не та Элли, то банши непременно отыщет способ, чтобы закончить начатое - вернуть охотницу в этот мир. Однажды ей удалось дать Питеру Хейлу вторую жизнь, так чем Эллисон Арджент отличается? Наверняка, существуют какие-то лазейки, стоит лишь поискать. А если же Элли - это все та же Элли, то такие попытки и вовсе не понадобятся. Лидия просто отдаст девушке всю ту заботу и тепло, копленную годами, запертую где-то в глубине сердце. Именно тогда, потеряв подругу, банши начала меняться по-настоящему, отстраняясь от людей. Сначала неосознанно, а потом уже трудно было остановить этот процесс - сознательно запиралась от боли, хотя каждый раз страдала пуще прежнего.
- Не говори этого. Мы задолжали ей и очень знатно. Все мы и каждый из нас. - Холодный взгляд искоса - Лидия не жалеет его и не жалеет себя, потому что о них обоих думает меньше всего. Всё внимание сосредоточено на спящем человеке в соседней комнате. Мартин повернулась, разглядывая часть бледного лица, на которую легла полоска света. - Даже если с ней что-то не так, то решать этот вопрос мы так не будем, это ясно? Я не дам тебе этого сделать. Питер Хейл уже однажды возвращался из мира мертвых, Ногицуне был изгнан из Стайлза, даже Тео выбрался из Ада. Эллисон лучше каждого из них и повторю, если с ней что-то не так, то мы найдем способ это исправить, но не тот, который предлагаешь ты. - Лидия качнула головой, зажмурившись на мгновение. Крису нельзя даже думать о таком, не то, чтобы позволить совершить это.
Перед глазами снова всплыла эта картина, как словно в бреду, банши ползла по земле, сгребая ту пальцами, ломая ногти, царапая ладони, пока не отыскала руку Эллисон. Недавние воспоминания вспышками возникали в голове, как обрывки немого кинофильма, заканчиваясь её собственным пронзительным криком.
Э Л Л И С О Н!
Тяжело вздохнув, банши смягчилась и шагнула к нему, накрыв ладонью руку, стиснутую в кулаке.
- Я знаю, как тебе больно. Ты пережил столько, сколько не выпадало никому из нас. Любой другой человек сломался бы, но не ты. Это у вас фамильное - стоять до конца. Даже у твоей сестры есть это качество, стоит признать. - Лидия поджала губы. Сравнивать неуравновешенную психопатку и её старшего брата всегда казалось ей кощунственным. Крис был человеком чести, защитником тех_кто_не_мог постоять за себя, и неважно, человек ли это, оборотень ли. Кейт же была истинной дочерью своего отца Джерарда. Старый охотник передал её не только все лучшее, что в нём было, но и самое худшее.
- Фамилия откладывает определенный отпечаток на его носителя - гены и родословную, - пальцы крепче стиснули чужую руку, - это просто так не сотрешь. А Эллисон тоже Арджент. И та частичка силы, что заложена в неё вместе с фамилией - она не погаснет. Даже если кто-то с ней что-то сделал - эта искра будет гореть и поможет ей вернуться. Многие возвращались, так почему же нашей Эллисон нельзя?
Лидия отдавала себе отчет в том, что делает - дарит надежду человеку. И однажды это или убьет его, либо спасет. Если только он послушает, если только согласиться, если только п о в е р и т. На губах скользнула грустная, но вместе с тем теплая улыбка. Мартин отвернулась, чтобы сдержать влагу, щипавшую глаза и скривилась от боли в животе. Царапины оборотня дали о себе знать, организм напоминал хозяйке, что с этим тоже считаться нужно.
Не сейчас. Всё потом.
Она тихо выдохнула и повернулась к Крису, с прежним беспокойством на лице - никак не изменившись при этом.
- Я думаю, тебе нужно отдохнуть. Я побуду с Элли и если она очнется, то я разбужу тебя. Или, если тебе не хочется спать, то предлагаю съездить ко мне домой. - Звякнули ключи негромко - связка легла на гладкую поверхность стола. Мартин пожала плечами.
- Элли понадобиться чистая одежда, шампунь, полотенце, расческа. Если ты не забыл, то у тебя дочь, а не сын. А каждой девочке необходимо минимальное количество средств по уходу за собой. - Поспешила объяснить Лидия своё предложение, чтобы её не сочли умалишенной. Нет смысла ломать голову - лучше заняться чем-то полезным. Например, подготовить всё для пробуждения охотницы.
- И еще нужна еда. Ничего жирного, вредного или острого.
Перечисление обычных бытовых нужд каждого человека заметно успокоило Лидию. Прямо сейчас, единственное толковое, что они могут - это заняться обыденными вещами.

Отредактировано Lydia Martin (2018-02-03 11:27:07)

+2

7

- Замолчи, - голос девочки режет слух, режет неправильность, неправдоподобностью происходящего. «Мертвые не возвращаются» - те же, кто вернулся, от начала не были людьми. Хейл – оборотень, Тео Рейкен – химера, и, каким бы ни оказалось то чистилище, в которое он угодил, никто не имел ни малейшего желания узнавать, как это было.
Но гроб с телом дочери Арджент опустил в землю собственными руками; он видел ее, спокойную, словно спящую – мраморно-бледную, с закрытыми глазами. Которые не могли открыться – и вот сегодня они посмотрели на него из ночи, прежним выражением, что мелькало порой в них – дескать, «папа, за что?»
«Почему ты не веришь мне?» -  потому что не имеет права надеяться.
«Она что, экстрасенс?» - он помнит, как впервые спросил Айзека о Лидии, о том, что та внезапно обрела способность находить трупы. Недоверчиво спросил – и Лэйхи, сам, видимо, не будучи уверен в происходящем, ответил что-то типа «вроде того».
- «Арджент», - взгляд тяжелеет, металлом; Крис поднимается со стула, и пальцы Лидии соскальзывают с его запястья. – Тебе кажется, что ты все знаешь о нас, так? – девочку ведет собственное сердце, не очерствевшее, не сошедшее с ума во всем, через что ей пришлось пройти. Пройти больше, чем кому бы то ни было; никакой охотничий опыт Арджента с тем не сравнится.
Он помог уйти из жизни Виктории. Он сделает это и для Эллисон. Должен, проклятье. Должен, - за стеной раздаётся негромкий шорох, и Кристофер, резко втянув воздух носом, поворачивает голову в ту сторону. В груди что-то с треском рвется надвое, но голова его холодна, точно арктические льды.
Так всегда проще, - новый звук, больше похожий на стук, заставляет вздрогнуть. Ноги сами несут его к двери, та негромко скрипит – Эллисон сбросила с себя часть одеял, отмахнулась сжатой в кулачок рукой, и задела по стене – отсюда и звук.
«Эллисон», - вот, теперь он снова думает о ней по  и м е н и.
Опершись о дверной косяк, Арджент смотрит на то, ч то может быть его дочерью – мирно спящее, с постепенно розовеющими щеками. Блики серебра оберегов слегка посверкивают, будто обычные украшения, а полоса из пепла рябины на полу почти незаметна. Просто уставшая девочка, засидевшаяся с отцом допоздна – вот, сном сморило.
- Я разберусь, Лидия. Поезжай пока. Сделай, что хотела, привези, что считаешь нужным, - негромко, не отводя взгляда от спящей на тахте девочки – своей девочки – говорит Кристофер, снова сильно вдыхая воздух носом. Он не имеет права верить и соблазняться безумной надеждой, ибо знает о расплате, но чем сейчас это знание может помочь, когда внутри все рушится?
- Мне нужно побыть одному, - и благодарность Арджента не могла стать больше, чем в миг, когда дверь бункера с тяжелым лязгом задвинулась за юной банши.
- Элли, - темные брови смешно сдвигаются на переносице, Эллисон поворачивается на бок, спиной к нему, свернувшись клубочком. Дескать, не буди меня, я сплю, - он садится подле нее, касается плеча, укрытого одной из его толстовок, найденных здесь, в бункере. Велико, - «она не изменилась с того дня, с той ночи», - снова мелькает мысль.
Лидия, Малия, даже щуплая азиатка Кира – все эти девочки выросли, не только внутренне, но повзрослели. А Элли – все та же, слегка угловатая, забавная девушка-подросток.
- Это ты? – хорошо, что Лидия ушла. Ладонь Эллисон, что та прижимала к груди, снова в его руке – та самая, стрелковая, с характерной мозолью от тетивы. В неярком свете лампы Кристофер различает черты ее лица – теперь спокойно уже, без суеты и горячки первых часов. Темные ресницы, тень от которых лежит на чуть порозовевших щеках, маленький, незаметный шрамик у уха, возле волос – в восемь лет неудачно упала. Черные точки родинок – «это она, это Элли» - все подсказывает ему, и быть бы облегчению, но куда там – на душе все тяжелее, потому что расплата окажется велика и тяжела.
Элли переворачивается на другой бок, обнимая отца за руку. И улыбается, - тени отскакивают от проявившейся на ее щеке ямочки, и Крис чертовски рад, что его сейчас никто не видит.


Близится рассвет – Арджент чувствует это, даже не глядя на время, по вдруг резко навалившейся усталости. После ухода Лидии прошло уже более часа, Элли спит по-прежнему – все, что ему сейчас оставалось, это занять руки дрожь с которых, слава богу, теперь почти что ушла. И в какой-то момент Кристофер понимает, что занимается тем, что налаживает плечи композитного лука. Того самого, который давным-давно убрал с глаз подальше, чтобы не вспоминать. Но теперь уже и колчан со стрелами лежит перед ним на столе – некоторые стрелы без наконечников. Кроме одной – он проводит пальцем по светлому серебру, оставляя отпечаток на гравировке.
Снова лязгает дверь – Арджент оборачивается, по-прежнему держа стрелу в руке.
- Она все еще спит, - говорит он банши вместо приветствия, но взгляд его теперь спокоен. Боль и неверие затаились где-то глубоко, будто теплые руки спящей дочери их туда затолкали.
- Все в порядке, - нет, Кристофер до конца не уверен, все так. Но из искры в нем зачем-то разгорелась надежда – проклятье, да все же, речь не о том.
Это не происходящее в порядке – там до сих пор кавардак неистовый. Сам он, Крис, в порядке, - он чуть улыбается Лидии, глазами, беря из ее рук увесистую сумку.
- Спасибо, - и взглядом же благодарит за все, что сделала она, и сказала.

+2

8

Лидия вздрогнула от чужих слов, как от хлестких пощечин. Горько, банши поджала губы, прикрыв глаза и крепко стиснула в кулаке обиду. Она не должна испытывать это гадкое чувство по отношению к тому, кто потерял абсолютно все в своей жизни и кто просто не готов пока поверить в то, что жизнь не всегда забирает, но и отдает что-то. При всей своей силе, охотник защищается от новой возможной боли. Боится допустить ошибку, которая снова будет ему стоить чего-то. Может быть на этот раз самого себя? Потому что ничего больше  у Криса Арджента не осталось. Только он сам в целом мире.
"Один? Нет, еще Эллисон!"
Девушка упорно продолжала утверждать в своей голове теорию о том, что на этот раз - ей удастся спасти подругу. Она сможет помочь этой маленькой семье, которая не заслужила ничего из того, что с ними случилось. Крис и его дочь были хорошими людьми, были честными людьми, искренними людьми, настоящими. Им не приходилось играть какую-то другую роль, как это когда-то делала Лидия, желая не_выделяться, жить как лучше и не крепить на себе ярлык юного гения, потому что это неудобная для жизни роль. У гениев нет жизни - от них постоянно ждут чего-то: решения сложной формулы, ответов о том, что нужно делать, или спасения. На них возлагают задачи, которые непосильны одному человеку, забывая о том, что они такие же люди, даже более уязвимые, потому что в их голове происходит невероятный процесс обработки.
Лидия уверена - она не заслужила ни этих слов, ни такого отношения к себе, но она понимала Кристофера. Пожалуй, даже лучше, чем кто-либо еще. Ему нужно время, и все, что Мартин могла - дать эти часы одиночества, оставив его НАЕДИНЕ с собственными мыслями, страхами и  Б О Л Ь Ю.
Она знала, что будет делать охотник, стоит лишь двери закрыться за ней. Он сядет рядом с дочерью, позволив себе допустить тот факт, что это она и будет бесконечно терзаться тому, что ему придется сделать, если за любимым образом скрывается очередная сверхъестественная тварь. Лидия приоткрыла губы, собираясь явно что-то сказать, но не стала. Передернув плечами, она забрала ключи со стола и положила их в карман. Рука наткнулась на телефон, который не потерялся и не пострадал во всей этой гонке наперегонки с видениями. Мартин машинально вытащила его, чтобы проверить сообщения. Несколько пропущенных от явно разволновавшегося Стилински и пару сообщений от матери. Хорошо, что Натали поехала в Исландию без дочери и была далека от всего происходящего. Ей не хотелось заставлять переживать маму все это снова, хотя та, в свою очередь, предпочла бы быть рядом со своей девочкой. Банши грустно улыбнулась, прочитав сообщение от Натали и убрала телефон в карман - позже ответит.
- Я позвоню Стилински - он оборвал мне весь телефон. А волнующийся шериф - это тот самый шериф, который без проблем вломиться и в твой бункер, чтобы убедиться, что с нами все порядке. Кроме того, может быть, ему удалось узнать что-нибудь дельное. - Прошелестел спокойный, тише обычного, голос девушки. Она резко развернулась - рыжие растрепанные локоны взметнулись в воздухе. Мартин неспешно прошла к массивной двери, с трудом толкнув её и выскользнула в образовавшийся небольшой проход. Лязгнул замок - банши шла по коридору, освещенному тусклым светом ламп, впиваясь собственными ногтями в нежную кожу ладоней.
Навзрыд зарыдала только уже сидя в своём автомобиле - на своей территории, где ей никто не мог вменить вину за эмоции, которые она не в силах держать внутри себя.


В кабинете шерифа, Лидия появилась уже после того, как наведалась домой, смыла с себя грязь и кровь, обработала оставшиеся раны и сменила одежду. В машине покоилась увесистая сумка с вещами для Эллисон. Мартин не поскупилась и сложила туда все, что по ее мнению, было бы подходящим. Шериф куда-то отлучился, и сидя на стуле в его кабинете, банши нервно качала ногой, закинутой на колено и постукивала пальцами, то и дело поглядывая на время: на часы, висевшие на стене и на собственный аксессуар, украшавший запястье. Ей хотелось как можно быстрее оказаться в бункере - она опасалась, что пропустила пробуждение подруги. Но здравый смысл упрямо твердил, что необходимо завершить все дела тут, чтобы не оказаться застигнутыми врасплох внешними факторами. Особенно такими заботливыми и дотошными, как Ноа Стилински и его сын. Нет, это не были плохими человеческими качествами, но на данный момент - лишними. Они с Арджентом уже негласно решили сохранять воскрешение охотницы втайне, и если кто-то из двух Стилински заподозрит неладное, то ложкой подкоп сделают, а выведают, чем занимаются банши и охотник. И в успехе первых, Лидия не сомневалась.
Стрелки часов ползли крайне медленно, оглушенно тикая - эхом болезненным отдавалось в голове банши. Она сцепила пальцы, между собой, стараясь успокоиться и не нервничать, опасаясь выдать себя. Но самое жуткое было, что любой шум: телефонный звонок, хлопок дверью, чей-то голос - они становились выше по частотным волнам, играя на нервной системе Мартин. И когда обострившийся психоз достиг своего апогея, посреди этого раздражающего шума ворвался голос шерифа, который заставил Лидию вздрогнуть, но вырваться из своего состояния. Стресс? Или что-то другое?
- Ну и ночка выдалась! - Папки с делами, которые мужчина нес с собой, шлепнулись на стол - Лидия выпрямилась, переведя взгляд на них, внутренне напрягаясь. Разговор будет нелегким. Ноа присел на свой стул, обеспокоенно и сочувственно глядя на Мартин. - Одиннадцать жертв и все разорваны в клочья. Вы вместе с Арджентом совсем ополоумели? Бежать вдвоем, по среди ночи, Бог знает куда, за монстром, который разорвал ОДИННАДЦАТЬ, Лидия, ОДИННАДЦАТЬ человек! Немыслимо, просто немыслимо. - Шериф откинулся на спинку стула и швырнул ручку на стол. Лидия отвела взгляд в сторону - ей было стыдно перед шерифом, но ни она, ни Крис не могли поступить иначе.
- Ты в порядке? Где Арджент? Надеюсь этот идиот жив и здоров, а не загибается где-то от полученных ран?
Мартин вскинула глаза на Стилински. Шериф и не знал, насколько точно он зрел в корень - Кристофер действительно загибается от ран, но не от тех, что мог бы оставить оборотень, а от тех, что давно подарены самыми близкими.
- Я в порядке, мы оба в порядке. Сейчас он занят поиском информации, собственно, и я тоже. Я думаю, настало время ввести друг друга в курс дела.
- Да уж... давно пора. У тебя снова были твои эти видения?
Лидия кивнула, закусив губу и отведя взгляд в сторону, в никуда. После чего она снова поглядела на шерифа.
- Именно. Они привели меня к мотелю, а там я встретила Арджента. Как я поняла, он сам шел по следу. Но мы оба опоздали. Дальше мы нашли этого парня, хотели переговорить с тобой, но мои способности не спрашивают, чего я там хотела. И мы отправились за убийцей. Мы хотели поймать его, но кажется, того уволокли в дом Эйкена. Тебе ничего об этом неизвестно? И где тот оборотень, которого мы сдали тебе? - Лидия поддалась вперед.
- Во-первых, вы с Арджентом мне подкинули непростую задачку. Что до мальчишки, то он сейчас под замком в нашем участке. Обвинений я выдвинуть против него пока не могу, с точки зрения закона. Даже если он там и был, то связать с убийствами мы его не можем. Думаю, что он и так не при чем, поэтому пока выясняем обстоятельства - я провожу его, как главного свидетеля. Было бы неплохо, если бы и этот старый пень Арджент соизволил явиться и дать показания. Мои ребята вас видели, а мне ведь нужно объяснять людям, что произошло, успокоить их.
Лидия кивнула головой в знак согласия. На словах это произносить легче легкого, но на деле... Банши даже не представляла, как заставить Криса оставить дочь и отправиться в отделение шерифа. Но каким-то неведомым образом, Мартин должна это сделать. Возможно, не сегодня, но завтра или послезавтра точно.
- Он и так не при чем. - рыжеволосая пожала плечами и поерзала на стуле, устроившись поудобнее. - Откровенно говоря, в городе что-то происходит. И эта парочка - неместные, мы с таким видом даже не сталкивались. Арджент назвал их северными волками, а судя по их внешности, они походят на шведов или норвежцев, если я хоть что-то в этом смыслю, конечно. Я пока не совсем понимаю, что происходит, но ты должен быть начеку. И не отпускай пока нашего волка - я хочу поговорить с ним днем, когда он немного придет в себя. И сделай запрос в дом Эйкена. Нам нужно быть уверенными, что нужный нам оборотень находиться именно там.
- Что-нибудь еще сделать, шериф Мартин? - осведомился Стилински, тепло усмехнувшись. Это вызвало ответную реакцию-улыбку, Лидия действительно иногда не могла себя остановить. В прочем, девушка знала, что Ноа поможет и выполнит просьбы, обернутые в форму требований. Ведь он не меньше других понимал - банши всегда знает больше. И видит ответы там, куда не добраться ни одному человеку. Даже если это отличный шериф и первоклассный охотник.


Лидия вернулась к бункеру, когда первые лучи восходящего солнца розовым маревом окрасили уголки неба. Лидия еще некоторое время посидела в машине, наблюдая за тем, как утро медленно вступает в свои права, отгоняя ночные кошмары прочь, вглубь леса. На долю секунды, прикрыв глаза, Мартин будто заснула и увидела перед собой колодец, старый, заплесневелый, посреди леса, но местность была незнакома Лидии. Следом изображение прервалось и ей явился женский темный силуэт, который тут же исчез. Лидия резко распахнула веки и с шумом выдохнула, судорожно глотая воздух. Пальцы сжимали руль до побелевших костяшек - она и сама не заметила, как вцепилась в него с такой силой. Растерянно оглядевшись по сторонам, Лидия дрожащими руками взяла подставку с пластиковыми стаканчиками на ней, подхватила сумку с вещами, покоившуюся на соседнем сидении и выбралась наружу. По дороге в бункер, девушка уже успела успокоиться и перестать трястись. Что это значило?
Колодец, женский силуэт... Элли?
Мартин тряхнула головой, отбрасывая наваждение в сторону. Только не сейчас. Об этом стоит умолчать и не тревожить и без того взвинченного Арджента. Снова секреты, но на этот раз ото всех. Тяжелая ноша, но у банши не было другого выхода - она должна это вынести. Повесив лямки сумки на предплечье и слегка согнувшись под её тяжестью, Лидия отворила тяжелую дверь и оказалась внутри. Крис выглядит лучше, чем когда она уходила - взял себя в руки. Она холодно улыбнулась, отдавая вещи Ардженту и закрывая дверь за собой.
- Не за что, - следом протягивает стакан с кофе, чуть склонив голову на бок, - тебе сейчас это необходимо, раз ты не собираешься спать. Я кое-что приготовила, ничего такого, но позавтракать нужно, даже не спорь. Просто... поешь.
Мартин глянула на Эллисон, свернувшуюся в клубочек и тепло улыбнулась, глядя на неё, такую беззащитную. Совсем скоро она проснется и... какой она будет?
- Я была у Стилински. Если ты не хочешь, чтобы он или его сын в ближайшее время не наведались к тебе в гости, то тебе стоит навестить их самому. - Банши говорила, не поворачиваясь к мужчине. Затем наклонила голову, покачав ей и тяжело вздохнув. Она заставила себя повернуться к охотнику, сложив руки на груди, словно защищаясь от него. - Одиннадцать. Одиннадцать жертв. Ни одного выжившего. - И Мартин словно чувствовала смерть каждого. Горечь заполняла рот вместе с сухостью. Рыжеволосая сглотнула, пытаясь подавить это ощущение.
- Наш волчонок пока у него. И он сделает запрос по его брату в дом Эйкена. Возможно, добьется того, чтобы меня к нему пропустили. - Продолжала отчитываться Лидия о проделанной работе, потому что это больше всего спасало от собственных тяжелых мыслей и от жуткого видения, от которого снова лед в сердце. Этот холод сковывает все органы, а после тает, оставляя болезненные ощущения после себя. - Я видела кое-что еще. Колодец. Ты не знаешь, в заповеднике нет подобного места? Старый заброшенный колодец, поросший мхом, из белого камня, правда потемневшего от времени. Потому что я не помню ничего подобного. - Мартин нахмурилась, прислонившись спиной к стене.

+2

9

Словно Арджент сейчас мог думать о еде, - опустив сумку на верстак, он потер лицо ладонями. Бессонная ночь сказалась, снова пересыхало во рту – уставившись на кофе, он вновь благодарно кивнул, и взял стакан.
- Это – позднее, - горячий кофе сейчас больше впрок ему пойдет, чем любая еда, - стакан одним глотком опорожнен почти наполовину – что там вообще было горячим? – поморгав, Арджент переводит дыхание, чувствуя, как по телу медленно прокатывается волна. Не бодрости, ладно уж – но готовности.
Так-то, ему к полуночным бдениям не привыкать. Но подобных этому, - он невольно оборачивается на приоткрытую дверь в закуток, где спит Элли, - не было. И он все бы отдал, дабы подобное не повторилось.
«Кто дальше? Виктория? Джерард?» - после бессонной ночи, за которую Крису показалось, что он раза эдак три был близок к помешательству, ему подобные мысли вовсе не кажутся дикими.
- Присядь, - он кивает Лидии на кресло, слушая ее – резкий, взволнованный голос отдается от стен неприятным вибрирующим эхом. В каждой ее интонации слышится упрек – чуть ли не за то, что Кристофер бездействовал, пока банши успела и вещи для его дочери собрать, и даже что-то приготовить поесть, и к Стилински заглянуть – который, к слову не дозвонился до него.
Странная это привычка у Арджента, в последнее время – отключать телефон.
Кажется, что в бункере холодно, - рука стискивает висок, пронзённый короткой болью. Руки ледяные, плохо слушаются – но это хороший знак, несмотря ни на что. «Одиннадцать», - гулко, протяжно ударяет колокол. «Один-н-надцать», - Арджент резко открывает глаза, чуть вздрагивая ноздрями – словно пес, поймавший след. И по ладоням его разливается хорошо знакомое пламя.
- Одиннадцать, - повторяет он вслух, не гадая  про себя – стремительно перебирая варианты того, что же могло заставить молодого оборотня сойти с ума. Иначе, чем безумием, это не назвать; бешеные волки покидают свои стаи.
Младший последовал за ним добровольно. Что же, у оборотней все всегда немного  и н а ч е, нежели у настоящих волков – да и это, в данном случае, неважно. Что вызывает подобное безумие? – поневоле мыслями Арджент обращается к Дитону, как единственному в округе специалисту по подобным, черт побери, заболеваниям.
«Заболеваниям?» - если это новая вариация духа раздора, которых в Бикон Хиллс в последние годы наведывалось слишком уж много, то они на пороге новых бед. Страшнее прежних – северный волк сумел составить конкуренцию Жеводанскому Зверю, а это уж о чем-то, да говорит.
В голове уже мелькают карты дорог Бикон Хиллс; пересечения земных потоков, все точки – Арджент на память никогда не жаловался, помнит отменно. Маячки и сигнальные устройства, которые оставлял перед отъездом – не только Ноа Стилински бдит за округом, у Арджента, несмотря ни на что, - рука снова по левой стороне груди скребёт, машинально, - оставался хранителем Бикон Хиллс. Как и многие – только вот уже два года как он нес свой дозор в одиночестве. И Франция здесь не при чем.
- Колодец? – он поворачивает голову в сторону банши, что обнимает себя руками, словно мерзнет. Кажется, здесь по-настоящему холодно. А она так и не села, ну да что такое, - взять хрупкую девушку за плечи, и заставить сесть легче легкого. Только вот она продолжает держать руки на груди сложенными. – Ты видела его, или…
Или  в и д е л а?
- Нет, - Арджент отвечает твердо и уверенно, и он не удивлен тому, что слышит о чем-то подобном впервые. Возможно, пресловутый колодец скрывал себя от посторонних глаз до сих пор. Неметону под силу, так отчего здесь – нет? – «но что это означает, колодец?»
- В поверьях множества народов колодец – окно в потусторонний, подземный мир, - говорит он после некоторого молчания; стул колесиками скрипит до кресла. Арджент садится сбоку от Лидии, вполоборота к ней. – Эдакий тоннель сквозь пространство. Но одновременно и источник жизни, - он смотрит в глаза банши – такие же, как у него, покрасневшие после бессонной ночи. И веки слегка припухшие, будто бы она плакала, - то, что недовольством от нее разит, словно от криокамеры у стены – морозом, если включена, ощущается кожей.
- Что мы имеем? – негромко говорит Арджент, не отпуская девушку взглядом. – Взбесившегося оборотня. Больше десяти смертей. Неведомый колодец в лесу, - почему-то описанное Лидией все больше в голове его ассоциируется с пресловутым Неметоном. – Мою воскресшую дочь, - по лицу если не улыбка просвечивается, то что-то, на нее похожее – будто тонкий луч рассвета, что постепенно заползает в бункер.
- Какой-то дух, явившийся на нашу голову из-под земли? – Крис чуть хмурится. И жестом, тем же, которым до этого брал руку Элли, берет руку и Лидии – в отличие от собственных, почти раскаленных ладоней ее ладошка ледяная. – Из потустороннего мира, - «мира мертвых». Абсурдно? – для тех, кто не жил в Бикон Хиллс.
- Нечто из загробного мира… - медленно, скорее для себя, повторяет Арджент. – Одиннадцать жертв. Банши? – глаза снова встречаются. Сказать ей, чтобы не винила себя? – но только вот в потемневших до густо-зеленого глазах банши буквально читается, что ей и даром не нужны ей такие утешения.
О, она всегда себе на уме.
- Лидия, - рука накрывает ее запястье, затем – предплечье. Тоже холодное. – Тебе самой следует отдохнуть, - не потому что этим делом сейчас займутся взрослые и серьезные, а потому, что иначе ты сломаешься под грузом вынесенного. Видений и смертей, смертей и видений, - он продолжает поглаживать ее руку, словно пытаясь вытянуть из нее этот проклятый холод.
- Я знаю, что ты мне сейчас скажешь. Но если ты загонишь себя даже вот так, то без тебя мы не справимся, - резкое биение пульса под большим пальцем вдруг наводит на мысль, что Лидия – едва ли не средоточие всей этой творящейся в Бикон Хиллс чертовщины – очередной чертовщины. Раненое, издёрганное, исстрадавшееся средоточие – сердце.
- Прости за то, что я сказал тебе, - чистое сердце чувствовало, что право, но не знало всей правды. И вряд ли узнает.
Что еще сказать – «я был не в себе?» - да она и без того все знает.
- Ты нашла мою дочь. Ты нашла Элли, - слова обретают смысл, плоть, кровь и тепло. – Спасибо тебе за это, - и цену, которую Арджент отчего-то готов платить, какой бы непомерной она не оказалась. И, чувствуя теплеющее биение пульса в руке девочки, наделенной непосильным даром, и чудовищно сильной волей, он вдруг понимает, что не один.
Больше не один, господи, - узкий луч восхода пронзает пространство бункера красновато-золотой иглой.

+2

10

На обоженном сердце лед залатал ОЖОГИ...


Дергается. Правой бровью, уголком губ, плечом, обтянутым тонкой вязаной тканью. И не слушается. Не присаживается, продолжая держаться беспристрастным холодным особняком у стены. Неприступная. Лидия смыкает пальцы на собственных локтях, вглядываясь в пол перед собой, не следя за тем, что делает Кристофер - у неё свои мысли в голове и может быть, они похоже на те, что вертятся сейчас в голове Арджента, а может быть между ними целая пропасть.
- Одиннадцать... - Едва различимым эхом вторит, снова взвешивая тяжесть этого слова. Оно ложиться невероятно тянущим грузом на её плечи. Виновна ли? Логически - нет, её удел предсказывать скорую гибель, а не мешать костлявой с косой. У банши есть свое предназначение, которое Лидия нарушала каждый раз. Но называя себя защитником города, вступая в ряды тех, кто громко говорит о спасении - Мартин берет и ответственность за каждого, кого не спасли. Она не стала сопротивляться, когда охотник мягко заставил её сесть. Порыв отстраниться был - сложно отрицать, но девушка ощутила чужую заботу, чужое внимание и не_безразличие, и проклинала себя, что не может держать осаду, ослабляя натянутые пути самоконтроля. Проще притворяться посторонним человеком, так труднее быть задетым. В прочем, и чья-то ласка тоже не нашла бы отклика, потому что не достигла бы души, не дошла - затопталась.
Она вскидывает пронзительный взгляд на собеседника.
- Или, - еле выдавила из себя. Горло вдруг сковало льдом, язык не слушался, заставляя банши молчать, будто она и так много сказала из того, что не должна была. Странное пугающее чувство - рыжеволосая тихо и сухо кашлянула, прислонив пальцы к собственной шее, словно помогая проглотить кусочки льда, застрявшие в гортани. Что за чертовщина решила наведаться в Бикон Хиллс на этот раз? Ночным кошмаром не было конца, всегда находилось что-то хуже, чем было до этого. Словно они сами будили демонов, дремавших много лет. Усыпляли одного, что сулило появлением другого. Что-то в их методе защиты людей на территории одного-единственного городка явно не так. Ей вспомнилось то ужасное ощущение, пережитое в колледже, когда она оказалась настолько далеко от дома... в невероятном месте. Лидия никому о нем не рассказывала и не собиралась.


Разгоняй мой пульс быстрее,
ЕЩЁ, ЕЩЁ, ЕЩЁ...


Мартин вздрогнула от чужого прикосновения. Студентка опустила взгляд на мужские пальцы, обхватившие ее ладошку так бережно. Она поймала его взгляд, переключаясь на то, что говорит ей охотник, следя за нитью-мыслью. Это все верно - логику трудно опровергнуть, тут бы и дурак смог бы догадаться. Только все это не ответы на вопросы. Их появляется все больше и больше, в отличии от хоть каких-нибудь объяснений.
- Я не могу остановиться. - Честно призналась банши. Она не может отдохнуть, потому что чувством вины, чувством тревоги держит себя в напряжении и тонусе. У них с бешенным темпом печали - взаимная симпатия. Слова "стоп" исчезает из лексикона Мартин, когда дело становится личным, а оно именно такое. И неожиданная близость с Арджентом - явное и открытое тому подтверждение. Ей бы впору смутиться, но участие Криса её не пугает, хотя и кажется странным... Притягательным. Его заботливый тон голоса напомнил Лидии, что она всегда одна, чуть в стороне от остальных, несмотря на то, что искренне любит своих друзей. Любит родителей. Но держит их на расстоянии вытянутой руки, потому что рядом может стоять только смерть, нашептывающая имена. А Арджент заставляет её вспомнить как это - снова подпустить к себе кого-то очень близко. Опомниться бы. Закрыться бы. Но ощутив чужое тепло сложно добровольно его выбросить и растоптать - проще не ощущать его изначально.
А может к черту правила?
Ведь они созданы для того, чтобы в них находить исключения и нарушать их.
И Лидия поддается, хотя и понимает, что пожалеет. Что совершенно точно пожалеет, когда однажды ей или ему принесет это боль. Она раскрывает собственную руку, несмело цепляясь своими холодными пальцами за его - теплые, живые, огрубевшие со временем и от специфики работы. И тугой узел, который стягивает тело где-то в районе спины, развязан. Банши ощущает, что действительно чертовски устала - это слишком много для неё. Кто она без своего дара? Обычная девочка девятнадцати лет, которая чуть умнее сверстников и у которой вся жизнь впереди. И в мире таких, обычных людей, ожившие мертвецы - это невозможность. Так не бывает. Рассудок бы просто не выдержал. Но вместо того, чтобы проживать свою жизнь, как положено девушке-подростку, которой еще далеко до того, чтобы становиться взрослой - она уже познала вкус ответственности. Горький и болезненный. Она вынуждено повзрослела потому что так нужно было. Потому что в жизни необходимо приносить жертвы во имя того, что тебе дорого. Взрослым надо расставлять приоритеты, они уже не имеют права ссылаться на возраст.
- Извинения приняты. - Она отстраненно улыбнулась уголками губ. - Но не надо меня считать подростком. Я выросла, Крис, если ты не заметил. - Медленно и нехотя выпустила его руку, скользя подушечками пальцев по ладони. Поежилась, заворачиваясь потеснее в собственную кофту. Еще морозило, но лед таял.
- Тебе нужно понять одно. Я скажу об этом последний раз и больше говорить не стану. Какие бы планы эта тварь не возлагала на Элли, с какой бы целью не вернула - этого не будет. Я не отступлю. Я смогу это исправить. Мы не защитили её тогда, значит нужно сделать это сейчас.
Мартин устало положила голову на жесткую спинку стула, сжимаясь в комочек.
- Если говорить о колодце, то, возможно оно находиться не в Бикон Хиллс. Сомневаюсь, что за свою практику, мы бы ни разу его не обнаружили, будь оно у нас под носом. Тогда где оно находится и как его обитатель оказался здесь? Сила Неметона притянула или что-то другое? - Попытка переключиться с собственной усталости обратно на дело, чтобы удержаться в сознании. Лидии не хочется спать, но у организма совершенно другое мнение на этот счет. Она подтянула к себе свой стакан с кофе, который давно остыл. - Знаешь, я могу нарисовать его. И можно попробовать поискать какую-то информацию в сети. Я сомневаюсь, конечно, что существует реестр всех колодцев мира, но попробовать можно. К тому же, мы можем сузить круг поиска. Если эти северные волки прибыли к нам издалека, допустим Швеции или Норвегии, то вероятность того, что они как-то связаны с гостем из колодца - очень высока. Это все хлебные крошки, но вдруг, найдем что-нибудь.
Она, наконец, решила снова посмотреть охотнику в глаза. Странно видеть человека под другим углом, когда долгие годы он воспринимался совершенно однозначно. До сих пор - это папа Эллисон, охотник, готовый прийти на помощь юным защитникам Бикон Хиллс. А сейчас, он Крис - Кристофер Арджент.


Чтобы смогли мы до конца ПРОТЯНУТЬ.

+1

11

«Ти-хо», - негромко произносит Арджент, глядя в глаза Лидии, на эти бесконечно шевелящиеся алые  губы, неугомонные, непослушные, зная, что она не остановится. Продолжит – словно пущенная из лука стрела, будто пуля. Иначе, наверное, никак, - рвущуюся от нее волну неимоверной силы, потому что иначе никак для нее попросту нет выбора – не сдержать. И приходится становиться тем, кто эту волну направит, хотя бы – сейчас, - горячие ладони почти тяжело ложатся ей на плечи. Сжимают.
- Лидия, - глаза у нее сейчас снова темные, зеленые – «ведьмовские». «Банши», - вязкие, как болото. Затягивающие? – пожалуй, что да. Все той же силой затягивающие, что горит в них, смертельно ясно.
«Она не остановится», - «и погибнет».
- Тебе не нужно повторять то, что я и без того знаю, - вполголоса, твердо, говорит Кристофер, но без жесткости. Не потому, что надо как-то особенно говорить с Лидией Мартин – той, что всегда вместе со своей стаей, но и всегда в стороне, ибо ведома неведомым, ибо слышит то, что раз и навсегда отделяет ее от  о с т а л ь н ы х  незримой стеной из толстого стекла. Что-то с ней будет, такой, дальше? – сойдет ли с ума, в кого превратится? – так и звенит под ладонью, хрупким битым льдом, точно стеклом, тонкое плечо.
- Тебе не нужно давать обещания, и говорить что-либо, - проклятье, он даже устал от этого. Голова гудит – бессонная ночь отпечатывается на глазных яблоках будто изнутри, давит, давит, глухим раздражением, гневом, ищущим, куда бы выплеснуться – «слишком много всего». Даже для него – но это ерунда. Он привык и не с таким справляться. К тому же, помощь сейчас если кому и требуется, то вовсе не ему, - Арджент смотрит в зеленые глаза, вскинувшиеся на него – разница в росте немаленькая – спокойно, с теряющейся в углу рта короткой улыбкой. Дескать, спокойно, - и вибрирующую волны силы, гнева, боли, и всего того что так мчится от Лидии, принимает на себя.
- Тебе не нужно кричать, чтобы я услышал, - уголок рта все же скользит чуть вверх. «Ибо я слышу».
«Я услышал тебя».
Арджент присаживается рядом, уже на подлокотник кресла, убирая руки. Лидия мерзнет – ежится, хотя в бункере тепло до духоты. Болезненной энергией ее будто вымораживает изнутри, иссушает – под бесконечные слова о деле-деле-деле, - он дожидается, когда банши допьет кофе, затем забирает у нее стакан. И снова берет ее руки в свои – вытянуть этот холод, угомонить, успокоить, чтобы выдохнула. Открой глаза девочка, ты тоже не одна. Твердишь мне тут о моей дочери, будто я ей чужой человек, - Арджент, обломок старинного рода, как перст, один оставшийся, более не одинок. Пусть даже это иллюзия, пусть она продлится эти отсчитываемые в горле бьющимся сердцем мгновения, пока Элли не откроет глаза, и эта пугающие насыщенная ночь, переросшая в утро, не перебросит их в новый кошмар.
Почему же ты одна, Лидия? – потому что, каким бы холодом от тебя сейчас не тянуло, на деле ты – пламя. И стоять рядом с тобой, девочка, ой как непросто.
Сожжешь дотла, крылом рыжих волос взмахнув, будто огненная птица.
- «Или», - повторяет он слова банши.
Не факт, что увиденное ей действительно существует на физическом уровне.
Может быть, эта проклятая скважина, колодец, или что еще, давным-давно перестала быть таким. Остался же от Неметона только пень, так? – видения банши – штука, в которой он сама не всегда может быть уверена. Но работать придется с тем, что есть, - свободной рукой Арджент потирает шею, слегка расправляет плечи.
- Мы ведь, кажется, уже решили побеседовать с нашими северными гостями, - все так же негромко говорит Кристофер. – Часы приема в Доме Эйкена… - короткий взгляд на собственное запястье, - до них еще далеко. Можно, конечно, попросить, дабы для нас сделали исключение, и провели к тем волкам когда это нужно нам, - под «попросить», он подразумевает собственные связи, деньги, или что еще – он немало «дичи» поставил в это заведение. Живьем. Не откажут, - Арджент чуть усмехается.
- Что же до колодца, то не уверен, что нам помогут сеть или реестры. Хотя и эту мысль отметать не стоит. Нарисовать ты его можешь… а еще также можешь рассказать мне, что видела рядом с ним, - мысль простая и внезапная. Главное, чтобы в пучину видений Лидию не утянуло слишком сильно.
- Вдруг подсказка найдется и там. Растения, камни… то, что ты чувствовала, увидев его. Каким был воздух, чем, может быть, пахло, - Кристофер знает, конечно, что углубляется в область догадок слишком уж далеко, но он – не медиум, не оборотень, не друид, но человек – охотник, следопыт. Следы на камне, вид растений, не так потекший сок на дереве из сломанной ветки – все это приметы. Незримые другим, но ясные ему, - Арджент выдыхает, чуть задумавшись, а затем берет свою куртку, что сбросил, когда пришли, рядом, на длинном столе.
- На тебя даже смотреть холодно, - хотя ладошки потеплели, а щеки чуть тронуло румянцем. И глаза блестят, - куртка тяжелая, кожаная, внутренний карман «кольтом» оттягивает – вынимает его, кладет на стол под негромкий металлический стук, и набрасывает Лидии на плечи, заставив чуть вперед податься. – Все, успокойся, пожалуйста. Выдохни. Ты не одна, - Кристофер обнимает ее, поверх куртки, одной рукой, по-прежнему сидя на подлокотнике кресла. Ему теперь жарко – в грудь ударяет горячее дыхание, запахом теплых волос так и обдает. Мягкие, живой рыжий огонь – прижался щекой к макушке.
- Все получится, Лидия. У тебя. У нас, - естественно, ведь она будет не одна. – Я помогу тебе. Только не загоняй себя, слышишь? – накрывает сжатые кулачки одной ладонью. Широкая – с лёгкостью.

+1

12

Чужой голос звенит, заставляя тишину дрожать, угрожая разбить ее, оглушить банши звоном стекла. Для Лидии - это нервное напряжение, от которого готовы лопнуть сосуды в голове. Бешеный пульс рвано клокочет в висках, смысл слов Арджента доходит весьма туманно, он словно бормочет на каком-то непонятном языке, комкает слова, съедает окончания. Мартин вглядывается в его губы внимательно, пытаясь хоть так прочитать//понять, что он пытается донести до ее уставшего и измученного сознания. Банши не дает себе отдыха, боясь... что будет не готова: уберечь охотника, спасти его дочь, сохранить покой людей. Все эти тревоги с каждой минутой добавляют килограмм в весе, не позволяя девушке освободиться. Даже мысли такой нет. Только идти. Только вперед. И плевать, что это почти невозможно - делать шаг, сгребая за собой тяжелый груз.
Раздражает рассеянность и разброс концентрации. Мозг пытается ухватить все и сразу, но не справляется с этой функции. Крис прав - ей нужно остановиться и дать себе отдохнуть. Но она слишком боится. А вдруг и там покоя не отыщет? Она крепко жмурится, головой отмахнувшись от назойливого и слабого жужжания в ушах, точно муха проникла в помещение и выбрала себе жертву.
- Я... не помню. Это длилось всего мгновение. Секунду или даже меньше. Все, что я успела увидеть - я рассказала. И для того, чтобы узнать больше - мне нужно самой спровоцировать видение. Возможно тогда, я смогу сказать что-то более определенное. - Рыжеволосая тяжело вздохнула. Она готова была устроить сеанс с потусторонним миром прямо сейчас, но слишком хорошо понимала, что слаба для подобного ритуала. Это навредит ей. И как бы не хотелось заняться этим сиюминутно, студентка взяла себя в руки и прислушалась к тому, что ей твердят Арджент и собственный рассудок. Загоняя себя, она вряд ли будет полезна.  Нервы натянуты до предела и готовы лопнуть. От чужого участия и заботы - больно. Теплом ударяет по измученной Мартин, от чего становится страшно. Она допустила это однажды и должна отказаться от этого сейчас. Самое время сбросить чужую куртку и убежать. Или хотя бы отойти в другой конец комнаты, чтобы напомнить собеседнику - между ними есть черта, переступать которую, нельзя потому... что?
Ч Т О?
Лидии впервые приходит на ум данный вопрос. Он рождает мысли, неопределенные и странные, которым сейчас точно не место в голове. Не сейчас. И потом, кстати, тоже.
- Я одна! - Делает последнюю, почти отчаянную попытку оттолкнуть, но недостаточно силы вложив - не по-настоящему хочет этого, иначе проще простого избавиться от чужих прикосновений. Мартин упирается ладонями в его грудь, пытаясь отстраниться, но охотник держит ее мягко, крепко, согревая//успокаивая. И неожиданно приходит невероятное облегчение. Она обмякает в его руках, прислонившись щекой к груди и прикрыв глаза, вслушивается в мерное сердцебиение. Это самое лучшее успокоительное, которое только доводилось пробовать Лидие Мартин за последние пару лет. Ощущение безопасности и того, что кому-то можно действительно доверить свою жизнь, зная, что её сберегут. Любой ценой - сберегут. Банши втягивает носом запах, исходящий от Кристофера, позволяя себе забыть то, кем она является и в чем заключается её предназначение. Девушка цепляется пальцами за его предплечье, словно пытаясь себя убедить в реальности происходящего. Кристофер Арджент - реален. И его беспокойство - искреннее. Это вытесняет холод смерти, плавит льды вынужденного одиночества. Ломает осознание того, что всю жизнь ей придется быть в стороне.
Лидия крепко-крепко жмурит веки, стискивая сильнее чужую руку - пытается сдержать собственные эмоции. Старается не делиться тяжестью, которую вынуждена нести, как свой крест.
- Ты не можешь мне помочь. Никто не может мне помочь. Только я сама. Только я могу справиться с тем, что от меня требуется. Только я это смогу. Быть банши - это приговор. Никогда не будет другого выбора, даже возможности. Это не лечиться - от этого не избавиться. Никто и никогда не поймет, что это - быть вестницей смерти. - Выдыхает прерывисто, впопыхах, боясь, что ее перебьют и остановят, не дадут договорить до конца все, что крутится в голове. Затем, вдруг опомнившись, Мартин резко отстраняется от мужчины, отвернув голову и прислонив пальцы к губам. Пару секунд собирается с мыслями, собирает в кулак остатки хладнокровия и смахивает выступившую на глазах влагу. И только после этого заставляет себя поднять взгляд и посмотреть на охотника, сидящего по-прежнему слишком близко, все еще пьянящего своей добротой и небезразличием - это создает бреши в её самозащите. Потому что Ардженту противостоять совершенно не хочется. Она улыбается ему привычной отстраненной улыбкой, ставшей почти служебной. Раньше банши улыбалась с большей мягкостью и искренностью.
- Ты прав, загнав себя - я никому не помогу. Но и ты тоже должен передохнуть, остановись. Вместе со мной. - Она поджимает пухлые губы, впиваясь в его лицо внимательным взглядом. - Я могу остаться здесь? Не вижу смысла тратить время и силы на очередную поездку до дома. Я хочу быть рядом, когда Элли очнется.
Не требует, не указывает, не ставит перед фактом, а просит об одолжении - о разрешении быть здесь с ним. Рядом с ними. Банши кажется, что она должна именно получить согласие Арджента.

Отредактировано Lydia Martin (2018-02-20 19:23:15)

+1

13

«И ты еще говорила, что выросла?» - на позолоченный, зажженный солнечным лучом висок Лидии Кристофер смотрит с усталым добродушием, близок будучи к тому, чтоб закрыть лоб рукой. Что и делает, к слову – виски ломит от бессонной ночи, и по руке незаметно краем касается фляжка во внутреннем кармане куртки, которая… опустела ведь уже, так? Глоток сейчас бы не помешал. Как самому Ардженту, так и Лидии, что жмется сейчас к нему. И для сна это полезно, - ее почти что дрожь бьет, нервная, но постепенно отпускает. Маленькие холодные пальцы стискиваются на предплечье Арджента – сжавшаяся, хоть и льнущая, Лидия Мартин привычно пытается отстраняться. Закрываться.
«Куда там», - ножка в светло-голубой джинсе соскальзывает по бедру Криса, когда девушка подается чуть в сторону, но натыкается спиной на его руку. Он смотрит во вскинувшиеся на него глаза с пониманием, спокойным – дескать, что?
«Правда, взрослая?» - мягкая высокая грудь прижимается к нему, на белой шее жилка колотится. Запах – горячий, тревожный. Тревожащий, - «выросла». Такая близость внезапна, хоть и естественна, в какой-то мере – что ему, впервые, что ли, так вот утешать девочку-подростка?
Не так. Не здесь и не сейчас. Уже – девушку, почти женщину, - на безоблачно юное, несмотря ни на что, лицо Лидии вдруг ложится тень возраста – не годов, ею прожитых, в буквальном смысле. Но тех лет, что вестница смерти словно бы несет с собой – груз непрожитых лет тех, кого она нашла мертвыми.
«Они здесь, наверное», - мысль простая, и вполне уместная сейчас. Да, ему, Ардженту, со всем его опытом – не осознать, что она видит, знает, слышит и чувствует. Далек он от этого, да и не понимает, наверное. И не поймет всего того, через что ей нужно пройти, - только вот разве означает это, что он не станет пытаться? Сейчас, когда ставки в игре стали непомерно высоки, еще более смертельно высоки, и поистине, необъяснимы, это - будто постулаты семейного кодекса.
«Держаться вместе», - странно даже думать такое, пожалуй, после того, как отсекся от Бикон Хиллс, отгородился бутылкой и ушел куда угодно, лишь бы, действительно, подальше. Но – все изменилось, вихрем, в эту ночь, - он щурит усталые глаза на занимающийся рассвет, чуть усмехается, и привлекает Лидию ближе к себе. Обратно – головой себе на грудь.
- Даже то, что ты – банши, не отменяет того факта, что ты человек, Лидия, - «человек – только человек», рефреном, старой песенкой из истории про соревнование человека с машиной. На тот момент – тоже нечто сверхъестественное, так-то, но… - Вспомни, скольких ты спасла, - «и не спасла» - противовесы собственным словам ударяют, как гирьки на весах для отливки. – Кому помогла, - и снова кажется, что звучит это как-то почти пусто, хотя он говорит искренне. Ладонь накрывает руку Лидии, усмешка коротко скользит по лицу, в ответ на это аккуратное, закругленное, появившееся на ее полных губах.
Дескать, я понимаю.
- Конечно, - раздрай, надрыв – это все скрывается, как по щелчку задвинутой обоймы. Лидия Мартин вновь собрана, как и Кристофер Арджент – только вот ей еще предстоит познать принцип расслабленной бдительности.
Он кажется почти благодушным, убирая руку с ее плеч, с улыбкой глядя в ее глаза. В них – взбесившееся море, темно-зеленое, как горный лес в бурю. И предательский блеск в глазах.
- Что бы ты ни думала Лидия, ты не одна. И… - Арджент плотнее запахивает на ней куртку, опускаясь перед сидящей в кресле девушкой на корточки. Смотрит на нее с понимающим спокойствием – проклятье, им всем надо остановиться, и увидеть, что же принесет новый день.
- Иногда ты кое-чего все-таки не слышишь, - жесткая от постоянной возни с металлом рука скользит по ее щеке, чуть приподнимает уголок губы. – Оставайся, конечно. Я хотел бы, чтобы ты была рядом, - «когда Элли проснется».
Арджент поднимается, но в последний момент наклоняется, коротко коснувшись губами белого, словно алебастрового лба – в контраст с рыжим, да, - лба банши. Отеческий поцелуй, даром, что от запаха волос сердце снова эдак нехорошо трепыхнулось.
- Я проведаю Элли. Сколько одеял тебе принести? – есть в тут еще одна парусиновая койка у стены, и на нее Кристофер Лидии и кивает.

Отредактировано Christopher Argent (2018-02-21 08:13:02)

+1

14

Этот мир устроен причудливо и странно. И жизнь походит на гребанные американские горки, где один круг - бесконечность. Где за очередным вихревым поворотом - нет выхода. Путь продолжается, все, что остается - сжать поручни так сильно руками, чтобы не вылететь на очередном резком спуске-падении. И где-то в середине этого хаоса, загоняющего душу в пятки - есть короткая передышка. Состав вагончиков движется медленно, спокойно, даря иллюзию того, что скоро сумасшедшая поездка подойдет концу, - останутся лишь воспоминания. И когда-нибудь они поблекнут тоже, но... Поездка еще не окончена, отстегивать ремни безопасности рано, - хотя толку от них?
Лидия знает, что происходящее сейчас - поблажка. Стоит едва расслабить плечи, расцепить пальцы и все закрутиться с новой силой. Но жить в постоянном напряжении тоже невыносимо. Банши поддается покою, тянется к чужому теплу, словно Кристофер Арджент действительно мог спасти её. Будто он и правда способен решить эту проблему. С ним не приходиться быть взрослой, старше, чем нужно. Она бы могла возразить на каждую фразу, пущенную в расход для того, чтобы служить утешением. Она могла бы разбить все эти попытки удержать в ней бурю. Она вообще еще много чего могла бы, но... не стала. Не хотела.
Заботой так и веет от него. Арджент много раз спасал шкуры юных героев, искавших, как бы половчее пожертвовать собой во имя мира на земле. Или хотя бы, как минимум, ради Бикон Хиллс. Но подобную теплоту чувствует впервые и потому впервые не знает, что делать. Банши вообще это логически не осмысливает, полагаясь лишь на то, что шепчет сердце. А оно отзывается на чужие прикосновения и где-то внутри, Лидия испытывает необходимость в них, конкретно таких, где она чувствует себя в безопасности - Мартин давно забыла какого это.
Снова ослабляет защиту, взгляд смягчается, уголок рта приподнимается в слабой улыбке, когда чужая рука проходится по лицу - это вызвало заминку в сердечном ритме. Оно пропустило пару ударов, сбившись, словно задыхаясь от нехватки кислорода, затем процесс оказался запущен снова. Порывистый жест - ловит его пальцы, ненадолго задерживая ладонь на своей щеке, - так спокойнее. В этом движении, в отеческом поцелуе - видит утешение и лекарство для уставшего разума, жаждущего отдыха. И находит кров здесь, без бытовых удобств и роскоши, к которым так привыкла. Достаточно лишь... присутствие Арджента. Это осознание пугает, но слишком странно кажется правильным, даже логичным.
Она тяжело выдохнула, провожая охотника взглядом.
- Одного будет вполне достаточно, - девушка слабо улыбнулась, поднимаясь с кресла и направляясь к койке, - правда мне неловко, что тебе придется из-за меня спать в кресле - не самый лучший способ отдохнуть. Тебе впору подумать над гостевыми комнатами в твоем убежище, кто знает, кому еще понадобиться приют. - Банши пожала плечами, повернувшись спиной к охотнику, и наклонившись, чтобы расправить подушку. - На пять звезд, конечно, не тянет. Сомневаюсь, что проснувшись - обнаружу конфетку на подушке, но на твердую двоечку можешь рассчитывать. - Рыжеволосая выпрямилась, покачав пальцем в воздухе, что-то прикидывая в уме. После чего опустилась на койку, заложив волосы за уши и чуть откинув голову назад, чувствуя, как уходит прочь напряжение, - отступает, - атмосфера разряжена, воздух более не кажется тяжелым, как свинец. Не оседает в легких грузом. Затем девушка внимательно смотрит на Арджента, точно видит впервые.
- И Кристофер... спасибо.
Не за одеяла или позволение остаться - хотя и за них тоже. За поддержку, за участие, за отданное тепло - Лидия этого никогда не забудет. Частичка себя, переданная однажды, всегда будет с особой бережливостью сохранена в памяти банши. Это величайшая ценность, - сокровище! - Лидия сбережет даже в самые темные времена. И здесь, в этом бункере, где за стеной мирно спит Элли, та, которую Мартин любила больше всех и где Крис заставил её вспомнить, что и она имеет право на то, чтобы быть обычным подростком рыжая чувствовала себя, как дома. Мужчина скрылся за дверью, и только тогда Лидия позволила себе лечь на узкую койку и повернутся на бок, заложив руку под голову. Сетка трещин на потолке осталась на месте, но она больше не выглядела пугающе и уродливо. Мартин её перестала бояться. Взгляд скользнул к свету лампы, который еще недавно резал глаза - что-то неуловимо изменилось, стало уютным, теплым. Банши прикрыла веки, отпуская все тревоги - все хорошо. Словно все встало на свои места, как и должно было быть. И этот бесконечный марафон на американских горках завершился, исчезла бесконечная тряска и пальцы не болят от того, с какой силой она держалась за стальную ручку, чтобы не выпасть. Временное заблуждение...ли? Лидия не знала ответа. И сон пришел слишком быстро. Вымотанная и истощенная во всех смыслах девушка мгновенно уснула, убаюканная собственными мыслями. Все размышления незаметно утекли, уступая место отдыху, - то, в чем нуждался организм, исчерпавший себя до самого дна. Кажется, даже голоса в голове это понимали и отступили в сторону, не взывая к той, что может их слышать.

+1

15

«Действительно», - Арджент усмехается, с мимолетным облегчением – усмешку из себя не приходится давить, и эта мелочь разрастается махом, стремительно падающим с плеч грузом – «правильно, Лидия». Лучше пошучивай, язви, коготки показывай, не вонзая. Как ты умеешь это в совершенстве, заставляя даже сорокалетних мужчин порой ощутить себя последними глупцами. Или юнцами – ну, потому что глупцами.
На полпути он останавливается, услышав прилетевшее в спину «спасибо» - усталый девичий выдох. Почти спотыкается – и оборачивается на негромкий звук – Лидия чуть пошевелилась, устраиваясь удобнее. Взгляды мимолетно встречаются – короткий кивок, дескать, не за что, отдыхай-не-беспокойся, и  дверь в комнатушку, где спит Элли, негромко скрипит.
«Стоп. И давно я перестал быть мистером Арджентом?» - одеяло негромко шуршит, накрывая плечи банши, что смежила веки, тихо выдыхая. Кажется, уже спит – Кристофер несколько минут стоит рядом, прислушиваясь к тому, как выравнивается прерывистое поначалу дыхание, как маленькая черточка меж бровей Лидии постепенно сходит на нет, а черты лица разглаживаются. Голоса и тени отступают, так? – сердце колет, щемит нежностью к этой юной, пусть и повзрослевшей – но все равно бесконечно юной девчонке, с невозможной силой и невозможно сильной. Но даже такой требуется порой и отдых, и передышка… и направление, - Арджент повидал на своем веку немало молодых и отчаянных. Да что там – сам таким был когда-то, и видел не раз, к чему порой приводит… неуправляемое.
Одинокое.
Ничье, - Лидия в стае, но сама по себе. Волки – не люди; влюбленного в нее со школы Стайлза она не подпускает достаточно близко, ибо знает – он ей не даст того, что нужно. Стайлз вспоминается лишь потому, что он единственный во всей этой шатии-братии человек, - Арджент сильно сглатывает, вдруг понимая, что за годы одиночества привык думать о стае МакКолла без Эллисон.
Он оборачивается на неплотно притворенную дверь, и вслушивается, привычно, вдруг словно из- под спуда извлекая в себе этот навык о т ц а – слушать и слышать, что же творит твое непоседливое, вдруг затихшее чадо. Спит-не спит? – сердце обреченно, но счастливо вздрагивает. Невпопад.
Тихий вздох рядом заставляет опустить глаза – еще одна спящая девочка. Что она там говорила про кресло? – ох, вряд ли Ардженту удастся уснуть в это утро, - лампа гаснет, и рассветные лучи постепенно заливают бункер. Он поправляет сползшее одеяло, убирает с белой гладкой щеки рыжую прядь – «спи, Лидия». Нынче твой сон есть кому постеречь, - расправив затекшие плечи, он направляется к двери, и прежним движением замирает на полпути.
«Показалось?»
«Не-ет»,
- и медленно открывает дверь. Кольт вот, правда, за спиной, схваченный со стола, - щелчок предохранителя теряется в скрипе двери, в шуме, с которым Элли садится на тахте, резко сбрасывая с себя одеяло. Огромные темные глаза широко распахнуты, припухшие после сна губы приоткрыты – кто я, где я, что со мной? – Кристофер улыбается, прислонившись к дверному косяку.
- Доброе утро, милая, - и смеется, слыша короткое слово. Второе свое имя будто бы – «папа».
Серебряные обереги поблёскивают-позванивают, круг из пепла рябины разорван – сам стер, шагнув, наплевав в единый миг на все. Что-то в который раз оказывается сильнее Арджента – сильнее даже имени его. Сколько раз так вот преступал то, чему клялся, и сколько раз  п л а т и л  за это? – заплатит и снова, потому что иначе насовсем потеряет то, что делает его человеком.
То, что делает их всех людьми, - обнимая вновь обретенную дочь, тяжело, со всхлипами дышащую, он не стыдился того, что всхлипывает сам – но помнил при том, неотступно, о крепко спящей за стеной другой девочке – девушке. О банши, без которой…
«Без которой все было бы слишком иначе», - понимая что неведомые силы – благие, или же проклятые, вдруг вытянули его самого почти что с того света, со дна бутылки, закрутив цепь неведомых событий, Арджент тихо выдыхает в растрепанные, пахнущие землей волосы Элли два коротких слова.
«Спасибо, Лидия».

+1


Вы здесь » uniROLE » X-Files » that make us human


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно