Пусто. Ни противостоянья,
Ни истерик, ни кастаньет.
Послевкусие расставанья.
Состояние
Расстоянья —
Было, билось — и больше нет.
[indent]Брюс был особенным. И дело было не в деньгах или его альтер-эго [которое Джим, к слову, не одобрял]. Уэйн был по-настоящему сильным, выносливым и где-то даже хладнокровным. Его равнодушие, вежливая улыбка и ледяной взгляд - это нормально, это повседневно и правильно. Джиму это нравилось, Джим любил эти черты, примечая их использование по отношению ко всем остальным в этом мире. Иначе Брюс обращался лишь к тем, кем дорожил. Гордон был в их числе.
[indent]И потому сейчас, глядя на этого парня, Джим чувствовал лишь тупой холод, что охватывал грудную клетку синей пургой. То самое равнодушие и ледяной взгляд, направленный в сторону Джеймса-мать-его-Гордона. «А чего ты хотел?». Собственно, когда Джим ехал сюда, он ничего не ждал. Лишь надеялся, что Брюс будет в порядке. Альфред хорошо постарался, работая над ранами своего подопечного - Уэйн больше не был похож на грушу для битья. Но, наверное, где-то глубоко внутри мужчина всё же надеялся на что-то теплое в свой адрес, а не этот холодный взгляд, смешанный с равнодушием. «Нет ничего хуже равнодушия».
[indent]Джим старался понять - почему Брюс ведёт себя так. Должна была быть причина. Точно ведь должна была быть. Но в голове Гордона возникло разом столько идей, с чем может быть связано такое поведение, что у детектива взыграла мигрень, и он потёр переносицу указательным и большим пальцем, крепко зажмурившись. Не помогло.
[indent]Маркус. Всё дело было в нём. По крайней мере, Джиму хотелось думать именно так. Да и всё было логично. «Это так в твоём духе, Брюс». Думать на несколько шагов вперёд и просчитывать варианты. Джим тоже так мог, но был зачастую куда более импульсивным. Спасал котят и снимал женщин с деревьев. Или наоборот. А вот Брюс действительно старался видеть дальше своего носа и наверняка уже представлял, что делать, если Маркус начнёт кричать о своей догадке. «Надо было убить его». Но Джим не мог. Тупое чувство справедливости и чего-то ещё резало изнутри. «Между долгом и твоей безопасностью я выбрал первое». И теперь нужно было за это расплачиваться. Трудно сказать, как Брюс влиял на Гордона. С одной стороны - парень делал его лучше, напоминал своим существованием о том, кто такой Джим [справедливый и честный коп], но с другой стороны - за Уэйна стоило убить тех, кто мог сломать ему жизнь. Ужасно, когда нет стопроцентной определенности, и ты плаваешь в этой своей внутренней неизвестности.
[indent]Брюс выглядел хладнокровным сиротой; Джеймс чувствовал себя предателем. Мужчину охватил лёгкий озноб, и он передёрнул плечами. Конечно, сослался на сквозняк в гостиной, а не на собственную усталость и недосып. За окном уже начинало светать. А Брюс на детектива так глаза и не поднял. Гордон внезапно осознал, что именно в этот момент здесь происходит своеобразное прощание. Уэйн почувствовал, что дело пахнет керосином, и выбрал самый безопасный путь к отступлению. «Всё в порядке». Джим так не считал. «Всё так и должно быть».
[indent]Это не то, что Гордон хотел сказать, но должен был, потому что это было правильно. Как-то так сложилось, что Брюс всегда говорил правильные вещи, а Джим совершал правильные поступки. Вот и сейчас Уэйн высказался, а Гордон должен был исполнить. Верный пёс своего хозяина. Только Джеймсу не хотелось быть сторожевой собакой, ему нужно было быть человеком. И только поэтому появился этот ужасно трепетный души порыв, когда...
[indent]Он преодолел расстояние, отделявшее его от Уэйна, всего за каких-то два шага. Джим не знал, что хотел сделать, не понимал, какую масштабную боль испытывает, даже осознать не мог, сколь зол и обижен на слова Брюса. Но всё это перечеркивалось одной мыслью - «я могу тебя больше никогда не коснуться». И вместо того, чтобы завалить Брюса на этот [без всяких сомнений - дорогой] диван, Гордон обхватил его опущенное лицо пальцами, склонился и ткнулся губами в самую макушку. «Не хочешь - не смотри». Пальцы мягко и нежно огладили острые скулы, которые хотелось целовать. Руки хотели запомнить больше, но... «Я и без этого никогда не забуду». Потому сейчас не было ничего пошлого, ничего вульгарного и страстного. Всё это было горько и печально.
[indent]– Я передам Тому привет от тебя, – кот, конечно, будет скучать. А Гордон... Гордон не идиот, всё понимает, но скучать всё равно будет. Последнее, что делает Джим – тяжело выдыхает куда-то в темные волосы Брюса, словно пытается набраться сил, чтобы разогнуться и уйти отсюда, чтобы больше не вернуться. Зачем? Для связи ведь есть телефон. Чудеса техники. Можешь поговорить с человеком, не видя его при этом. «Я хочу говорить с тобой, Брюс». Губы отрываются от чужой макушки, и спина делается прямой. «Я хочу готовить тебе что-нибудь вкусное». Пальцы соскальзывают с чужого лица. «И чтобы ты тоже что-то готовил». Взгляд задерживается на черных прядях дольше позволенного. – Оставляю тебя на Альфреда, – каждое слово ломает что-то внутри Гордона. Руки, сохранившие тепло чужой кожи, прячутся в карманы брюк, после чего Джим всё-таки разворачивается и уходит.
[indent]Про пальто он, конечно же, забывает.
[indent]Мир максимально отвратителен и убог, а Готэм - это его ад. И в этом аду Гордон единственный рыцарь со значком. Правда, мужчина не считает себя героем, но зато считает общественность. Газетные заголовки, интервью с Буллоком, какие-то баннеры и бесконечные журналисты. Джим рад бы сбежать от всего этого, но нельзя.
[indent]В конечном счёте, Гордон провел трое суток в полицейском участке после того, как уехал из особняка Уэйнов. Маркус валялся в больнице без сознания, и врачи пытались привести его в порядок. Джим же надеялся, что мужчина всё-таки подохнет, но такие обычно очень живучие. И лучше ни на что не надеяться. Гордона допрашивал Буллок, и Джим никогда не забудет этот разговор. Кажется, тот въелся в подкорку сознания. Для Гордона это оказался ужасно унизительный процесс. Наверное, капитан понимал это, но по долгу службы должен был задавать вопросы, предусмотренные протоколом. И Джим отвечал. В большинстве своём он говорил правду, и Буллок верил. Но всё-таки…
[indent]– Ты должен кое-что знать, Харви, – Джеймс не хотел с ним делиться, и это был факт. Вообще личная жизнь Гордона - это действительно самая настоящая тайна, и никому о ней ничего лучше не знать. Но Буллок должен был всё-таки услышать всё это именно от Гордона. – Маркус будет утверждать, что его жертвой был Брюс Уэйн, - Джеймс чувствовал себя предателем, лжецом и чёрт знает кем ещё, потому что образ «честного копа» трещал по швам. И как бы Гордон ни уговаривал себя тем, что всё это он делает ради Брюса – без толку. Но капитан должен был знать, чтобы прикрыть их в случае чего. Для этого Буллоку не обязательно было знать совсем всё. Достаточно было лишь каких-нибудь деталей.
[indent]– А это был он? - Харви упер руки в бока и тяжело посмотрел на Гордона, пытаясь понять, как лучше вести себя дальше. В допросной было душно, и капитан то и дело поправлял сбившийся галстук, каждый раз ослабляя его всё сильнее. Потом всё-таки не выдержал и упал на стул, сложив руки на столе так, словно готов был услышать всё. Но Буллок был не готов, и Джим это знал.
[indent]‒ Да, но он не хочет, чтобы кто-либо об этом знал, ‒ Джим понимал, что такие слова капитану не понравятся. Впрочем, Маркуса можно будет засадить за решетку и без показаний Брюса. Возможно, только это останавливало Харви от того, чтобы броситься в поместье Уэйнов. В этом случае Джим должен был бы побежать за Буллоком, но после слов парня о том, что им лучше не видеться, вряд ли сделал бы это.
[indent]‒ Это всё, что мне надо знать? – Харви умеет задавать правильные вопросы. Наверное, складывается опыт работы в полиции. Он мастерски подбирает слова и бьёт ими по твоим беззащитным органам. Но сейчас Гордон почти испытывает это тупое чувство всепоглощающей благодарности, потому что на данный момент — это действительно всё, что надо знать Буллоку о происходящем.
[indent]У Маркуса серые водянистые глаза, острая улыбка на левую сторону рта и действительно красивое лицо. Маньяки склонны выглядеть привлекательно, чтобы заманивать своих жертв. Харви и Джим забрали его из больницы, как только получили заключение от врача, что тот жить будет. На тот момент Маркус ещё даже в себя не пришёл, а они уже перевезли его в тюрьму. Всё ради того, чтобы свести его контакты с общественностью к минимуму. У них было почти четыре дня, чтобы придумать, как заставить Маркуса молчать, но как шантажировать психа? У Гордона хоть и был богатый опыт в общении с подобными людьми, но конкретно в этом случае Джим терялся.
[indent]И сейчас Маркус Пимп сидит за железным столом, сложив скованные наручниками руки перед собой, и смотрит на двух копов, что стоял около входной двери и молчат. Ему интересно, что будет дальше. И совсем не страшно. А Гордона это бесит. Его так и тянет достать оружие и всадить пулю в лоб этому полудурку. Но Харви предусмотрительный. Харви заставил Джеймса оставить всё оружие за пределами этой комнаты, потому что знал – напарник не выдержит, сдаст позиции, подкинет им пару десятков проблем. Лучше ведь перестраховаться.
[indent]‒ Сожалеете, детектив? – Харви не вздрагивает от неожиданности только потому, что уже привык. Джим не вздрагивает, потому что слишком напряжен, чтобы шевелиться в принципе. А у Маркуса такая улыбка, что можно вскрывать чужие шеи без подготовки. Впрочем, реакция копов его совсем не устраивает, и Гордон видит это очевидное разочарование в серых глазах.
[indent]‒ О чём я должен сожалеть? – голос у Гордона хриплый, севший, не его. Харви бросает на напарника беглый взгляд, после чего засовывает руки в карманы брюк и делает шаг куда-то в сторону. Джим смотрит на Буллока, после чего решает, что лучше бы сейчас смотреть на Пимпа. Тот ведь жаждет чужого внимания, а маньяки жадные до таких вещей.
[indent]‒ Что я не умер. Вы, наверное, очень расстроились, - Маркус откидывается на шатком стуле, выглядя при этом так, словно нет никакой узкой тёмной комнаты с одной лампочкой под потолком и наручников. Пимп чувствует своё превосходство, и это бесит. Джим складывает руки на груди, чтобы не сжимать их отчаянно в кулаки. Нечего показывать Маркусу, что тот действительно прав. Гордон самую малость сожалеет.
[indent]‒ Совсем нет. Я очень хотел, чтобы ты попал в тюрьму, - Гордон не врал. Он действительно надеялся добиться этого, но так, чтобы Маркус не смог никому и ничего рассказать. На самом деле в голове «честного детектива» возник вполне себе нечестный план. И пока Джеймс ничего не говорил Харви об этом, но вскоре собирался. – Твоё место за решеткой. Смерть – это слишком милосердно для тебя, - Гордон, к своему стыду, знал, как устроить «райскую» жизнь любому заключенному. И ради Пимпа мужчина действительно готов был приложить усилия, чтобы тот начал в тюрьме о смерти молить.
[indent]‒ Значит, не боитесь, что я могу рассказать о Вашей личной жизни? И не только Вашей, - каждое слово Маркуса было пропитано ядом, который травил душу Джима изнутри. Мужчина бы бросился к маньяку через всю комнату и хорошенько бы ему врезал, но нужно было держать себя в руках, сохранять самообладание, чтобы не давать Харви лишний повод задуматься о будущих словах Пимпа, которые точно прозвучат. – Какого это, мистер Гордон?
[indent]‒ Что именно? – наверное, Джеймсу не следовало отвечать на вопросы, но ведь они должны были выяснить, что Пимп может рассказать. Впрочем, Джеймс уже понимал, что Маркус может рассказать всё буквально кому угодно.
[indent]‒ Какого быть игрушкой самого богатого мальчика в Готэме? – Джим хотел ответить. Честно. Он действительно хотел, но слова застряли в горле. – Ручной полицейский, сторожевой пёс, секс-игрушка. Какие ещё услуги Вы оказываете Брюсу Уэйну? Или для всего другого ему достаточно дворецкого? – Маркус издевался, и Джим знал это, но всё равно чувствовал, как внутри всё начинает дрожать и кипеть. Стоило ответить хоть что-то, но слова застревали в горле и отказывались вылетать наружу. Харви стоял в стороне и молчал. Что уж тут, после такого ему и самому было интересно, что Гордон может ответить на такое. А что он мог?
[indent]‒ И зачем пошёл в маньяки, Маркус? С такой фантазией тебе самое место в желтой прессе, - «дыши, Джим». Вдох-выдох. Вдох-выдох. Нужно было просто продолжать следить за своим сердцебиением и оставаться спокойным. Маркус отправится в тюрьму, и ему уже ничего не поможет. А даже если он и заговорит там, то… «Мы всё равно больше не увидимся так, как уже виделись».
[indent]‒ О, он приказал своему пёсику держаться подальше. И тот бросился выполнять команду. Это так… - Маркус дернул рукой, словно пытался выхватить подходящее слово из воздуха. Инстинктивно дёрнулся и Буллок. Лишь Гордон остался стоять у двери, сцепив руки на груди так, что их вряд ли можно было оторвать друг от друга. - …в духе Брюса Уэйна. Прекрасное исполнение, Джим. Я могу звать тебя Джимом? – самодовольство Пимпа нельзя было стереть угрозами и кулаками.
[indent]‒ Знаешь, что, парень? – Харви надоело. Наверное, он больше не видел смысла в этой беседе. – Я накину тебе ещё одну статью сверху за клевету. Пусть дадут тебе пожизненное и ещё пять лет сверху, - Буллок упер руки в стол, посмотрел Пипму в глаза, а затем широко улыбнулся, от чего на этот раз передернуло Маркуса. Может тот и был маньяком, но такой вот Харви способен напугать даже поехавшего психа. – Мы позаботимся о твоём пожизненном, Пимп. Положись на нас, - и это были последние слова, которые сказал Буллок. После этого он развернулся на пятках и пошёл в сторону двери. Говорить Гордону он ничего не стал, просто обхватил пальцами чужой локоть и с силой вытолкал напарника за дверь, громко хлопнув ею напоследок. В это самое мгновение Джеймс понадеялся, что больше никогда и ничего не услышит о Маркусе Пимпе.
[indent]‒ Ублюдок сказал правду, да? – Харви пришёл к Джеймсу после работы. У него была бутылка виски и дешевая нарезка из супермаркета. Вопрос прилетел Гордону в лоб, как только тот открыл перед напарником дверь. – Ты действительно спал с Брюсом Уэйном, - на этот раз никакого вопроса. Утверждение, от которого Джиму стало не по себе. – Я не поверил бы ему, если б не знал тебя. Но я видел это… Господи, Джим… Как так?
[indent]Буллок не должен был знать об этом всём, как и Готэм. Без этих грязных подробностей всем будет спокойнее, лучше. И сейчас Гордон очень хорошо это понимал. И, конечно же, Маркус был прав, говоря о послушной псине Брюса Уэйна. Джеймс мог относиться к этому как угодно, но факт нельзя было изменить. Он действительно был таким. Брюсу достаточно было свиснуть, чтобы Гордон к нему примчался. И понимание этого теперь очень сильно било по самолюбию. Особенно после принятия того факта, что как только над Уэйном нависла угроза, Брюс предпочёл держать его от себя на расстоянии выстрела.
[indent]Годон был подавлен, а Харви был его другом, потому они сидели на кухне и разговаривали, распивая бутылку на двоих. Нет, Джим не стал рассказывать Харви о том, что по ночам Брюс натягивает маску и выполняет работу, которую должны делать копы. Но он рассказал про свой загул, про то, что именно Уэйн вернул сломанного полицейского в строй, что только благодаря мальчишке Гордон как-то держался. А теперь… из-за какого-то Маркуса вся жизнь детектива превратилась в одно сплошное уныние.
[indent]Джим не хотел говорить о том, что вляпался, но Харви всё понял без лишних слов. И когда на очередной фразе Годону не хватило воздуха, чтобы высказаться, капитан кивнул и подлил Джиму ещё немного виски в стакан. Детектив надеялся, что ему станет после этой «исповеди» легче, но всё оказалось не так просто. Джеймсу нужен был просто Брюс, и принять эту истину оказалось невозможно тяжело.
[indent]Харви сказал, что в тюрьме Маркусу отрезали язык в туалете, когда тот едко высказался в адрес одного местного авторитета. Гордон решил, что это Харви заплатил за подобную «услугу». А ещё через неделю снесли здание, которое не так давно было местом преступления. Похороненное под обломками жилого дома прошлое забрало с собой какую-то часть Гордона, но он никому об этом не сказал. Теперь Джим видел Брюса лишь мельком и по телевизору. Светская жизнь продолжала обязываться Брюса появляться на различных мероприятиях в сопровождении прекрасной леди. Сильвер была действительно волшебна, и больше у Джима не было желания с этим спорить.
[indent]Журналисты задавали Уэйну правильные вопросы, и тот вежливо отвечал. Сент-Клаус очаровательно улыбалась. А в газете даже нашлось несколько фотографий, где юная леди целует местного принца в щёку. Такие вот статьи вызывали у дамочек восторг, у девочек – зависть, у Гордона – разрыв сердца, сопровождающийся улыбкой. Жизнь медленно возвращалась в своё русло, но Джеймс знал – отрезанный язык не остановит Маркуса. Когда-нибудь он напишет письмо в какую-нибудь газетенку, и тогда всё полетит к чертям собачим. У Гордона осталась только работа, так что у мужчины было много времени, чтобы морально подготовить себя буквально ко всему.
[indent]‒ Ты мешаешь мне, Том, - кот тёрся о ноги Джима вот уже последние двадцать минут. Обычно кот делал так, если не хотел, чтобы хозяин уходил. Том не был тем, кто испытывал проблемы с одиночеством, но иногда на него накатывало. И Гордон с удовольствием бы остался дома, завалился бы на диван с какой-нибудь сводкой новостей, позволив Тому пристроиться на своих коленках, но Харви обязал его быть на светском вечере, куда была приглашена вся элита Готэма. Открытие больницы планировалось уже на следующей неделе. Проспонсированное строительство было почти закончено, в здании осталось доделать всего несколько мелочей. А элите только дай повод собраться. – Не думаю, что это займёт много времени. Я скоро вернусь, - Джим присел на корточки и провел ладонью по гладкой шерстке. – Он скорей всего будет там. Так что… я быстро. Туда-обратно. Ты даже не заметишь, - иногда Гордон спрашивал себя, а нормально ли то, что он вот так разговаривает с Томом? Но больше Гордону всё равно было не с кем разговаривать.
[indent]Кот жалобно мяукнул, словно понимал своего хозяина-идиота, а после чихнул и отправился в сторону лестницы. Джим проводил его долгим взглядом, а потом подумал, что, собственно, можно было бы прикинуться больным и не прийти. «Ты не трус». Так что Гордон подхватил пиджак и покинул свою одинокую квартиру. В этот самый момент раздался звонок мобильника. Это Харви орал о том, что Джим опоздает, если не поторопится. Только вот Буллок не знал, что опаздывать Джиму уже было некуда. Свой счастливый билет он уже потерял.
[indent]- О, детектив Гордон, я так рада, что Вы смогли прийти, - у Сильвер идеально уложены волосы, шикарное кремовое платье и совершенно воздушный макияж. Аккуратные наманикюренные пальчики сжимают ножку бокала с шампанским столь изящно, что Джиму делается не по себе от мысли, что, наверное, именно такие пальцы должны касаться Уэйа. – Вы уже пробовали закуску? Она восхитительна! – Гордон не сомневался. В газетах писали о том, что организацией данного вечера занимается мисс Сент-Клаус, а значит всё пройдёт просто идеально.
[indent]‒ Не сомневаюсь, мисс, - разговаривать с ней неловко. Даже просто стоять рядом с ней как-то неправильно, но и сбежать будет верхом неприличия, а Гордон всё-таки какой-никакой джентльмен. Ну или пытается им быть время от времени. Джеймс надеется, что сейчас из неоткуда появится Альфред, который выручит старого приятеля и позволит тому смыться с этого проклятого вечера, но мистера Пенниуорта не видно, потому Джим шумно вдыхает, стараясь найти нужные слова, чтобы данная беседа не выглядела совсем нелепо. – Вы постарались. Еда, напитки… Всё это выше всяких похвал, - именно это ведь полагается говорить на таких мероприятиях, верно? Джим ведь ничего не путает? Сильвер смеётся. Легко, без издевки. И Гордон не понимает, почему она опускает свои глаза в пол, прикрывая их длинными ресницами. – Что? Я сказал что-то не так?
[indent]‒ Я наблюдаю за Вами с того самого момента, как Вы пришли, мистер Гордон, ‒ Сент-Клаус перестаёт смеяться, но вот улыбка с её лица никуда не девается. И Гордон хочет провалиться под землю. Он понимает, к чему клонит эта маленькая леди. – Вы ничего не попробовали, - она говорит это без упрёка, и Джеймс понимает, насколько облажался. Даже самому делается смешно от собственной неумелой лжи.
[indent]‒ Да, но это не значит, что всё это не заслуживает похвалы… - Гордон перестаёт улыбаться, когда на горизонте замечает Уэйна. Конечно, Брюс должен был прийти. Это ведь он проспонсировал больницу. Это ведь именно его деньги вложены в строительство. И именно Уэйну здесь поются дифирамбы и отвешиваются комплименты. Глупо было предполагать, что они не пересекутся. – Брюс, - Джим кивает, не испытывая ни малейшего желания протягивать ему руку. Не после того, что было. Но так положено по приличиям, потому Гордон делает это – вытягивает вперед распахнутую ладонь. Жест, который Джеймс ещё успеет возненавидеть всем сердцем.
[nick]James Gordon[/nick][status]никто, кроме меня[/status][icon]http://se.uploads.ru/8xq3t.gif[/icon][sign]
ВИДИШЬ, Я В КАЖДОМ ЗНАМЕНИ.
Слышишь, я в каждом гимне.
| ПРОСТО В ТОЛПЕ УЗНАЙ МЕНЯ
и никогда не лги мне
 |
[/sign][lz]<center><b><a href="ссылка на анкету или вики" class="link3";>Джеймс Гордон</a></b> <sup>36</sup><br>доблестный детектив и личный цепной пёс одного <a href="https://unirole.rusff.me/viewtopic.php?id=2408" class="link4"><b>миллионера</b></a><br><center>[/lz][fan]GOTHAM[/fan]
Отредактировано James Gordon (2018-01-27 12:42:11)
