Иногда, глядя в прозрачный поток воды из крана ему казалось, что он окрашивается в красный цвет.
Большинство людей удивятся, что с его способностью есть необходимость марать руки, но человек же должен с чего-то начинать. И Чуя Накахара начал не с чистых убийств, ломая шею и разбивая черепа гравитацией, просто отрывая врагов от земли и вминая их в землю, все это не касаясь их самих. В первый раз его руки были по локоть в крови, когда утяжеленных и уплотненный от способности кулак прошел через грудную клетку его противника. Грубо говоря, он был тем самым человеком, который при желании может вырвать сердце из груди ничего не подозревающего человека голыми руками не прибегая к помощи посторонних предметов. Хотя он и не любит вспоминать как впервые убил человека не поэтому. Это случилось очень рано, и тогда он был по-настоящему, по-животному напуган. И страх, как у загнанной в угол твари, заставил его действовать инстинктивно, не думая.
После этого он начал носить перчатки.
Чуя закрутил кран и вышел из ванной комнаты. Сестрица Кое всегда трепетно относилась к внешнему виду тех, кого приняла под свое крыло. Ей не удалось одеть его в лучших японских традициях, но после некоторых размышлений, она пришла к выводу, что это ему в общем-то и не особенно подходит. Даже высмеянная не раз Дазаем шляпа - это бипродукт ее учений и наставлений. Он прекрасно знал, что рано остановился в росте. И прекрасно знал, что эта шляпа некоторого рода компенсация этого недостатка. Но ничего не мог с собой поделать. И раздражал его не сам факт того, что напарник над ним подшучивает, а то, что он мог бы хоть раз побыть хорошим человеком, и сделать вид, что не понимает почему это сделано. Так нет же.
Мафия не для хороших людей.
Накахара набросил на плечи пальто и направился к месту встречи со своим неизменным напарником.
По его скромному мнению, единственное, на что действительно годился Дазай - так это выводить людей из себя. Он умел находить больные места за считанные секунды и, возможно, именно поэтому являлся любимчиком Босса. Мори, почему-то ценил это. Ценил и боялся. Боялся, что тот когда-нибудь обратит это свое умение находить слабые места на него. Чуя видел это, но он не думал, что Мори или Дазай понимают, или хотят понимать, что он прекрасно осознает их игры. Он просто отказывается в них играть.
Если он в чем-то и был лучше кого бы то ни было, так это в том, что его постоянно недооценивали. Его противники, видя перед собой худощавого невысокого парнишку сперва не предавали ему значения, пока он даже без способности не выбивал из них всю дурь. Его же союзники предпочитали считать, что он недалек и поддается эмоциям слишком уж скоро. Так и есть. Его вспыльчивая натура требовала высвобождения хотя бы части томившейся в нем энергии. Но он видел и понимал гораздо больше, чем был готов признать. Или же признавал слишком хорошо, чтобы говорить об этом.
Поэтому, когда сегодня он в очередной раз получил инструкции к заданию на вечер, ни один мускул не дрогнул на его лице. Он уже не тот мальчишка, который в ужасе за свою жизнь убил человека и не мог потом отмыться от чужой крови. И не тот, что пытаясь хоть как-то почувствовать себя лучше, значимее, с гордостью демонстрировал свою способность любому, кто был готов его услышать. И даже не тот, что узнав, что его способность не всегда может его спасти, потребовал отвести его в додзе.
Он тот, что уже не раз разрушал вокруг себя все, в том числе и людей, стараясь контролировать свою способность настолько, чтобы ничто не запачкало его одежду, и даже лишенный способности, он уверен в своих шансах выжить, если только врагов не будет в десятки раз больше.
Мафия не для хороших людей. И он тоже, не хороший человек.
Под кожей уже начали бегать нервные мурашки, являющиеся верным признаком нарастающего с каждой минутой раздражения. По венам горячим потоком растекался гнев, а это никогда не было приятным сочетанием ощущений, что раздражало еще больше. Ему никогда не нужно было много времени для того чтобы начать терять терпение, но опоздания перед такими заданиями были его личным фаворитом, где-то на одном уровне с шутками про его рост. И вы только подумайте, причиной и того и другого был, зачастую, один и тот же человек. Отчего Боссу казалось, что отправлять их на одни и те же задания отличная идея было выше его понимания. Хотя, справедливости ради, его разрушительная сила имела обыкновение отвлекать людей в достаточной мере, чтобы Дазай успел выполнить все тайные поручения Мори.
Босс доверял ему все эти маленькие поручения, типа найти важную информацию, узнать важную информацию у важного человека, метод, конечно же не уточнялся. Тут суицидальный придурок имел полную свободу самовыражения. Он мог пытать, мог хитрить, мог строить хитроумные, многоэтажные планы. Чем бы дитя не тешилось, как говорится. Задачи же Чуи всегда были проще. Отвлечь внимание на себя, потому что это то что он умеет и то, что ему нравится. Проследить, чтобы придурок не самоубился в процессе, потому что он почему-то важен для мафии. Что-нибудь разрушить. Кого-нибудь убить так, чтобы осталось только пятно на асфальте. Никакой работы с чувствительной информацией или чувствительными людьми.
Ему и не нужна такая работа. Ему только нужно, чтобы люди, с которыми ему приходится работать приходили, чтоб их вовремя. Неужели это так много?
Дазай всегда, с раннего детства был уверен, что может все.
Его некому было разуверить в этом его убеждении. Но это не мешает Чуе год за годом пытаться. Дазай думает, что его способность может победить любого противника со способностью? Чуя стал лучшим рукопашным бойцом, какого видела мафия за много лет, чтобы разбить это убеждение в пух и прах. Дазай думает, что не может умереть, и Чуя обещает когда-нибудь убить его. Когда-нибудь, когда следить за его выживанием не будет необходимо по работе.
Дазай думает, что может справиться с работой сам?
Только чувство ответственности вбитое ему в голову Кое-нее не дает задохнуться гневом, развернуться и плюнув на все, послать все к чертям. Пусть разбирается сам. Он же так у в е р е н.
- Я бы посмотрел, как ты справишься сам, козел, - цедит сквозь зубы Чуя. - Но ты ведь используешь это как возможность красиво умереть. Ну или попытаться. От тебя дождешься, чтобы ты и правда сдох.
В Накахаре очень много злости. А в его словах, ее еще больше, чем он на самом деле ее ощущает. Давно научил себя говорить только агрессивные и отталкивающие вещи. Так меньше обращают внимания на его рост и больше на то, какой он говнюк.
Но надо отдать должное Дазаю. Он еще больший говнюк и действительно испытывает его терпение.
Чуя не отвечает на последнюю издевку. Сейчас ему нужно максимально сосредоточиться на деле, потому что есть что-то в чем хорош Дазай - и это эти вот документы с сейфами. А есть то, в чем хорош Чуя.
Это уничтожать все на своем пути, пока кто-то другой идет к цели.
Когда он был маленьким напуганным ребенком и случайно убил человека, все что он чувствовал это страх. Не более чем животный ужас и отвращение. Сейчас, от взгляда на бегущих в его сторону охранников на его лице расползается улыбка. Он приучил себя любить сражение. Захлебываться в адреналине и эйфории, пока кто-то, но не он, расстается со своими жизнями. В конце-концов, жить ему нравилось и он затратил очень много сил на то, чтобы быть уверенным в том, что проживет максимально долго. Это сложно в мафии, если ты слаб, или если тебя постоянно терзают сожаления. Сложно, если пытаешься быть кем-то хорошим.
- Не отставай, дилетант.
Чуя срывается с места. Его способность дает ему удивительную способность передвижения и скорость, которую обычный человек вряд ли в состоянии достичь. Он поднимает клубы пыли в воздух, делает себя целью, по которой невозможно попасть, и просто вжимает всех кого коснется в землю до хруста костей и брызгов крови. Тела людей хрупкие как богемское стекло, когда сталкиваются с многотонным давлением гравитации. Но ни одна капля не успевает коснуться его безупречно подобранной сегодня по этому случаю одежды. Безупречно подобранной, что бы не говорил этот клоун, зовущий себя его напарником.
В битве, Чуе нет равных, и он наслаждается этим в полной мере. Намеренно оставляя несколько целей и Дазаю, нужно же тому с чего-то начать.
Впереди еще цвелое здание организации, которое необходимо зачистить. Если он правильно понял инструкции, то Босса не интересует выживание ни одного человека, сейчас находившегося внутри. Даже наоборот. Выживание кого-то кто потом может отомстить и вовсе не в его интересах. Чуя не уверен, что все равно не найдется какого-нибудь дальнего родственника, у которого единственный кормилец погибнет в сегодняшней схватке и тот не вырастет с одним только желанием отомстить Портовой Мафии, но эта забота следующего дня. И возможно, даже уже не его забота. Сегодня все просто. Зачисть и помоги Дазаю добраться до сейфа. Почти как квест в глупой детской развивающей игрушке.
Только вот это не игрушка, и люди от его прикосновения умирают вполне себе настоящие.
Возможно, он мог бы справиться с охраной и быстрее, но ему нужно было куда-то излить накопившееся раздражение и он высвобождает энергию в драке. Он мог бы и не касаться противников, управляя гравитацией земли, которой касаются подошвы его ботинок, но это было бы не так интересно. Возможно, когда-нибудь он и утратит это подростковое стремление чувствовать как противник осознает неизбежность своей участи, но сегодня он упивается своей собственной жестокостью.
Он не хороший человек. И ему никого из этих людей не жаль. Они тоже не были хорошими людьми.
Чуя взмывает вверх и ненадолго зависает в воздухе, перед последним противником, а потом сознательно придает себе вес куда больший обычного. Чувствует, как под ногами хрустит грудная клетка, как ребро должно быть проткнуло сердце, но все еще ни одной капли крови на одежде. Он точно рассчитал и вес и место приземления. Иногда он тоже может быть расчетливым. Его просто постоянно недооценивают.
- Ну и? - делает шаг вперед к свободному проходу в здание. - Узнал куда нам дальше?
