[indent] Зима в России – это волшебное время года для каждого туриста и жителя, который много лет наблюдает столь прекрасные виды. Хлопья снега падают на промерзшую землю, а внутри чувство, словно ты перерождаешься. Ты смотришь на белоснежные дороги, поляны, на красоту, которая открывается перед тобой, и внутри что-то зарождается. Такое терпкое, легкое и магическое.
[indent] В такие дни он часто любил пройтись по улицам большого города. Когда он был еще юнцом, только вставшим на лед, Виктор вдохновлялся родными пейзажами и понимал, что хочет стать таким же, как природа в России. Он хочет стать картиной, которая отображает все богатства родных земель. Хочет быть утонченным, непостоянным. Скажите, когда вы смотрите на живописи русских художников, видите ли вы там обыденность, серость? Каждая картина пропитана сочными красками и ярким сюжетом. Именно таким же хотел быть Виктор на льду.
[indent] Он старался выкладываться перед зрителями, но не из-за медалей или победы, он хотел донести чувства. Он всегда мечтал придать красок в обыденный человеческий мир. После его выступления в глазах людей, будто что-то загоралось, а сердце екало от новых чувств. Он видел это, он был счастлив этому, именно потому, что почувствовал, как его огонек начинает угасать, он решил взять перерыв и удивить своих зрителей иначе, как-нибудь, чтобы они воскликнули, - «Это и есть тот самый Виктор Никифоров?! ВАУ!». Да, именно такой реакции он ждал от них. И ему удалось.
[indent] Никифоров, действительно, смог удивить их и принести в их жизнь нотку свежести, которая пришла вместе с юным фигуристом из Японии. Виктор никогда не думал о карьере тренера, но он настолько вдохновился милым Юри, что просто не смог пройти мимо него. Долгие и упорные тренировки с ним показали Виктору, что он не ошибся.
[indent] Он стал его музой.
[indent] Прекрасной, волшебной музой, которая раскрывалась в музыке.
[indent] Музыка – это еще одно магическое чудо, которое помогает описать любовь.
[indent] Описать Агапе.
[indent] -Юри, ну что опять не так? – держа телефонную трубку, около уха, произносит тренер, осматривая красивые виды вокруг, иногда морщась от противного звука с проезжей части. – Ты вновь расстроен?
[indent] -[Я не могу, Виктор,] – послышался из динамика голос ученика. – [Мне сложно тренироваться без тебя. Я боюсь, я не смогу сдержаться.]
[indent] -Ну, ну, Кацуки, если тебе от этого будет легче, то, - он вытягивает руку перед собой и рассматривает подаренное ему кольцо на пальце. – Просто посмотри на кольцо и представь, что я всегда рядом.
[indent] -[Да,] – он слышит, как Юри становится легче от его слов, а в голосе проскальзывает нотка счастья и уверенности в себе. – [Ты прав, спасибо, Виктор.]
[indent] -Всегда рад, - внезапно взгляд останавливается на знакомом силуэте. Виктор просто не может не признать его, а потому в глазах тут же проскальзывает радостный огонек, а на лице размазывается улыбка, как у довольного кота. – ЮРИО! – внезапно послышится со стороны Виктора, и мужчина тут же подбежит к еще одному своему дорогому ученику, при этом, забыв повесить трубку и попрощаться с Кацуки.
[indent] -[Виктор!] – тут же вновь послышится из динамика.
[indent] -Ой, Юри, ты не представляешь, здесь твой старый друг – Плисецкий! – одной рукой прижимая к себе русского фигуриста, а другой держит трубку. – Он очень рад тебя слышать! – Виктор всегда отвечает за других, пусть это и не правда. – Приезжай скорей, и мы встретим тебя вместе!
[indent] -[Да, хорошо,] – в колосе Юри слышится долька грусти и обиды, скорее всего, из-за того, что Юрио повезло больше, чем Кацуки, ведь он может видеть его тренера хоть каждый день.
[indent] -Ну, все! До связи! – он кладет трубку и убирает телефон в карман своего пальто, а после поворачивается к Юрио и сжимает в свои объятия. – Сколько лет, сколько зим! Юрио! Я скучал! Как Яков?! Как твои тренировки?!
[indent] Он, действительно, рад их встречи. Он открыт для каждого, словно книга, которая так и манит своим чтением. Однако Плисецкий другой, он не такой, как другие. Замкнутый и слегка агрессивный, однако, не знал тогда Виктор, что за внешними шипами ученик скрывает что-то намного большее, открытое и ранимое.

[indent] Он знает про его скверный характер, но всегда пытался не обращать внимания на подобные мелочи. Для него это были пустяки, ничто по сравнению с чем-то большим и высшим. Например, с проигрышем или нечестным турниром.
[indent] У каждого фигуриста, точно так же, как и у каждого человека что-то свое на душе. Не нужно акцентировать внимания на дурном, а лучше просто улыбнуться, обнять и подарить дольку тепла и любви тому, кто в ней нуждается. Плисецкий нуждается в этом как никто другой, и Виктор знает об этом.
[indent] Ему трудно сказать что-то доброе и ласковое, но Никифоров уверен, уж такой он человек, здесь ничего не попишешь, не исправишь. Главное, чтобы в нем была своя личность. Пусть слегка дерзкая, грубоватая, но она была, что, несомненно, нравилось тренеру.
[indent] Когда-то Никифоров поставил все на «кон», предложив Юрио взять роль романтика. Человека, который раскрывается в танце, как белоснежный лебедь, словно вот-вот родился, прямо здесь, на льду. Он должен был показать в той музыке, насколько чувства превыше всяких слов. Насколько он может быть ранимым и чутким, и он смог это сделать. Никифоров не был уверен, что поступает правильно, дав романтичному Юри – дерзость и некую грубость, а вечно недовольному Юрио – нежность, утонченность. Но получилось даже лучше, чем того желал Виктор. Все прошло на ура. Будь среди зрителей те, кто знает Никифорова не по слухам, они бы визжали от восторга, однако визжать они будут только после соревнований и как только пройдет «Гран-При» финал.
[indent] Он не отпускает, да и не особо хочет. Уже давно привык к тому, что Плисецкий терпеть не может обнимания или чего-то подобного, ванильного и приторно сладкого. Виктор тоже может быть более грубым, но он не хочет, ведь таков его характер, такова его душа и открытость. Он словно сказочник, который хочет творить добро с улыбкой на лице и дарить это непередаваемое чувство каждому.
[indent] -Юрио, ты опять чем-то недоволен? – он видит, как злиться Плисецкий, понимает, что его вновь что-то раздражает, и даже знает что именно, и почему он сейчас кипятится, словно заваренный чайник, только через «носик» дым не пускает. – Будешь все время злиться, появятся морщины, а в твоем юном возрасте это плохо может сказаться на карьере.
[indent] Издевается? Нет, бросьте. Никифоров не из тех людей, который будет издеваться над кем-то, тем более над теми, кто ему дорог. Пусть Плисецкий и не понимает этого, но Виктор и правда, ценит его. Как ученика, как фигуриста. Возможно, у него есть что-то большее в сердце, но он бы не хотел быть столь голословным и с уверенностью что-то утверждать. Между ними чисто платонические отношения, однако, где-то внутри у Виктора зажигалось приятное ощущение, когда он видел Юрио.
[indent] -М-м-м? – он удивленно смотрит на Плисецкого, не понимая, к чему идет весь разговор. Внезапно спросил о Японии? Снова злиться… или… ревнует?! – Ну, просто я подумал, что Юри справится сейчас и без меня, - честность его конек, а потому просто закрыв глаза на возмущенный взгляд Юрио, Никифоров лишь начинает расписывать в красках, как он на самом деле соскучился по своей родине. – А я так хотел вновь в Россию. Как там, в стихотворении: «В очарованье русского пейзажа, Есть подлинная радость…» - одной рукой он проводит по расстилающемуся перед фигуристами виду, второй сильнее прижимает за плечи к себе Плисецкого, чтобы не смог убежать или куда-то уйти от него. – Да, и тем более, - его взгляд вновь падает на кольцо, подаренное Юри. – Я никогда не расстаюсь со своими учениками. Даже морально, я всегда поддерживаю их, а потому, ты ведь знаешь, что я всегда с тобой, - он усмехается и смотрит прямо в глаза Юрио. – И, почему ты спросил про Японию, кстати? Соскучился, небось?
[indent] В его глазах все еще отблескивает яркий огонек счастья. Он надеется, что борьба за титул лучшего принесет успех обоим Юрам. Он надеется, что однажды они смогут побить рекорд Виктора. Как тренер – он будет счастлив этому, но как фигурист – разочарован. Однако к каждому ученику должен быть свой подход и, кажется, именно сейчас пришло время найти подход к одному из них.
[indent] Пусть и самому серьезному, холодному и неприступному, но Виктор уверен, что сможет растопить этот кусок льда у него внутри. Ведь однажды он уже смог раскрыть его, поэтому останавливаться на этом он явно не спешил. Он уверен, Юрио станет достойным противником Кацуки, и не только на льду.

[indent] Ему сложно с ним. Однако никто не говорил, что будет так легко. Юрио специфичный человек, как и любая творческая личность, а посему он пытается дать ему больше заботы, тепла.
[indent] Теперь он не тот фигурист, который давал надежду другим, лишь вставая на лед и вырисовывая свои чувства на нем. Он тренер, а этот статус значит что-то большее. Что-то нечто важнее. Он должен поддерживать, одобрять любые поступки и действия со стороны своих учеников. Должен стать для них тем, кем они хотят его видеть, чтобы подарить им уверенность в себе, открыть что-то новое. Возможно, горячее, пылкое, а может что-то похолоднее, чтобы они прочувствовали это. Так живет Виктор, таким он хочет быть для них.
[indent] Юри хочет видеть его на льду, хочет вдохновляться им, когда тот придумывает что-то новое в танце, а чего хочет Юрио? Кем он хочет видеть Никифорова? Тренер никогда не задавал ему этого вопроса, возможно, потому что на то не было времени, но однажды он обязательно спросит у него…
[indent] Кем ты хочешь, чтобы я был для тебя?
[indent] Он не знает, чего именно хочет Плисецкий! Он не знает, какой жизнью живет, его названный ученик. Вроде, ему этого и не надо, ведь у него есть Яков, но ему нужно знать больше о нем. Знать, чем он живет! Возможно, надо было уделять ему больше времени по прибытию в Москву, однако он упустил это. Сейчас же хочет исправить, поэтому Виктор пытается не отпускать от себя Юрио, крепко держа за плечи.
[indent] Он видит ненависть, видит злость. Так привычнее жить этому фигуристу. Такая у него манера, на то его право. Право быть кем-то, быть своеобразной личностью, пусть и столь грубой, дерзкой. Он считает, что так ему комфортнее, но, возможно, что-то сковывает его? Может, он хочет открыться, но не знает как? Именно это должен замечать и исправлять тренер.
[indent] Яков своеобразен. Никифоров знал его, как никто другой. Он строгий, постоянно много требует. Неудивительно, если Плисецкий устает после тренировок. Виктор улавливает слабый запах табака, отчего морщится. Неужели он даже закурил после такого.
[indent] -Тебе бы, - он вновь улыбается во весь рот, пытаясь по-доброму, нежно разговаривать с Юрио. – Позаботиться о своем здоровье, - вновь на лице выступают детские эмоции, когда ребенок о чем-то интересном хочет рассказать окружающим. – О, Юрио, так если ты будешь курить, то, возможно, станешь стареньким, как Яков! И тогда у нас будет целых два Якова! Но мы же этого не хотим, да?!
[indent] Да, он большое дитя, которое ведет себя серьезно только в редких случаях. Пытается придать всему оптимизм, но нужен ли он окружающим? Нет, ему плевать на это, ведь таким он хочет быть для себя и для других. Никифоров уверен, что сможет добавить ярких красок в жизнь человека, если сам будет врываться в его личное пространство именно таким. Одушевленным, светлым. Словно радуга после хмурого и пасмурного неба, когда выходит теплое солнце.
[indent] Его поток красноречия и позитивного настроения, просто нельзя было перебить ничем. Никакие речи не могли испортить его или как-то ранить. Хотя, возможно, есть какие-то темы, которые для Виктора станут решающими. Словно гром среди ясного неба, но только не сейчас.
[indent] -Да, ладно, Юрио, тебе очень идет это имя, - он не прекращает улыбаться и не стягивает со своего лица счастливую физиономию сытого кота. – Может, нам вместе отправиться вновь в Японию? Тебе же понравилось их фирменное блюдо? А горячие источники? Да и я вас тогда с Юри смогу тренировать вместе! Это же будет великолепно! Только представь себе! – неизвестно, что именно вообразил себе Никифоров, но его лицо засияло, словно новая, вкрученная лампочка. – Но я думаю, сейчас Кацуки сможет справиться без меня. О, да ты за него переживаешь? Как это мило, Юрио! – он засветился еще больше, а в глазах уже появился отблеск, после чего Виктор «стиснул» в объятиях своего ученика с большей силой. – Я знал, что ты не такой вредный, каким обычно бываешь. Скажи, у тебя появился кто-нибудь? Девушка? Неужели ты стал встречаться, и тебя столь сильно преобразила любовь?
[indent] Любовь и правда, незабываемое чувство. Оно начинает изменять тебя изнутри, ты чувствуешь прилив новой энергии, когда полностью отдаешься ему. Его нельзя описать словами, даже у великих классиков этого никогда не выходило. Так неужели Юрио смог и правда, познать свою любовь? Свое агапе?...

[indent] Боже, какой агрессивный ребенок! Никифоров все еще не мог достучаться до него, однако попыток не оставлял. Он не мог просто так взять и все бросить, не мог отпустить его. Сколько бы Юрио не пытался уколоть, Никифорову от того становилось только веселее. Забавно наблюдать за Плисецким. Он не Кацуки, который вечно ведет себя, как легкоранимая девушка. Он другой. Полная противоположность.
[indent] От его слов, действий, Виктору хотелось любоваться этим «чудом природы» со льда. Ну, правда. Он был восхитителен. Так и хотелось прижать его к себе и не отпускать, не боясь иголок, которые он мог выпустить в твою сторону. Несмотря ни на что, Юрио оставался для Никифорова прекрасным, нераскрытым цветком, которым был и Юри. Они, действительно, разные, но так похожи.
[indent] Возможно, звучит это глупо, странно, противоречиво, но то была правда. Они оба старались изо всех сил, у них у обоих была одна и та же цель, они оба были нераскрытыми созданиями, которых вели за собой музыка и лед. Однако раскрывались они по-разному. Один был чутким, нежным, другой горячим и страстным. Им нужно было изначально поменяться ролями, поменяться их характерами и эмоциями, возможно, они смогли найти свое агапе в танце.
[indent] -Симпатичный Юрио, с морщинками от тренера, - Виктор усмехается на эти слова, а после слегка отпускает ученика, продолжая смотреть на него, продолжая изучать его мимику, жесты и чувства. – Не переживаешь? Но ты ведь спросил про него, а значит, думаешь о своем конкуренте? - он улыбается таинственно и загадочно, будто пытается вывести Плисецкого при помощи хитрого приема на откровенный разговор. Жаль, получается у него это плохо, ведь его ученик остается неприступной для него скалой, которая никак не может сокрушиться и выпустить то, что скрывается внутри него.
[indent] Ох, Юрио. Знал бы он, насколько прекрасны чувства, когда ты впервые ощущаешь неимоверный порыв страсти и бури в твоей душе. Это словно сказка, которая манит и дурманит тебя, словно опьяненный вкус вина или шампанского. Словно ты уже окрыленный победой, пытаешься добраться до вершины, поднимаясь вверх, благодаря крыльям за твоей спиной.
[indent] Виктор помнит, каким был Плисецкий, когда выступал с программой Никифорова. Помнит, как смог раскрыть самого себя тогда, на мгновение, на льду. Он восхищался им, наслаждался. Пусть тогда Юри оказался лучшим, благодаря своему таланту открываться в новом образе, однако, если бы выбор стоял за Виктором, то пал на Плисецкого. Без сомнения! Ведь он так сильно похож на него. Такой же белоснежный, милый и прекрасный.
[indent] Он не верил, что его танец сможет зайти так далеко и стать «фишкой» на льду «Гран-При» финала. Не думал, что он сможет описать что-то подобное на льду, поражая зрителей, удивляя их, как это ранее делал Никифоров. Однако он смог. Смог сотворить сказку на глазах Виктора. Смог сделать его капельку счастливее. Это не могло не вызвать в Викторе что-то новое, чистое, неясное.
[indent] Он смотрел на него сейчас нежно. Словно на капризного ребенка, вспоминая его первые шаги. Виктор вспоминал его первое раскрытие самого себя, а потому для него это казалось одним и тем же. Он его тренер, он тот, кто должен читать его без слов, но пока это выходит плохо, не до конца. Отчего становится грустно и печально, что не может отразиться в его вечно горящем взгляде.
[indent] -Юрио, - он подходит чуть ближе, чувствуя, как нарушает личное пространство своего ученика. Слегка касается его руки, не отрывая своего теплого взгляда. – ТЫ ЗАВЕЛ КОТИКА?! – внезапно в глазах вновь появляется тот детский блеск, а рука Плисецкого уже со всей силы сжимается Никифоровым, от восторга, который сейчас нельзя было просто так описать одними лишь словами. – Боже, Юрио, ты еще прекраснее, как та свиная котлетка матушки Юри, - он говорит с придыханием, продолжая восхищаться поступком Плисецкого, словно тот сделал что-то героическое.
[indent] Невозможно было понять этого тренера, но к нему, скорее, нужно было привыкнуть. Неизвестно, что творилось в его голове, ведь он сам не хотел вникать в хаос из собственных чувств, которые томились в его душе. Одно он знал точно: хотел сказать что-то другое ему. Но столь ветреная голова порой, не может удержать всех мыслей. Тем более, Никифоров привык поражать тех, кто всегда находился рядом с ним. Сейчас таким человеком был именно Плисецкий.

[indent] Мы строим свою жизнь, так как мы того хотим. Выкладываем ее по полочкам под названием «Воспоминания» и бережем до лучших времен. Каждое такое воспоминание давало нам уроки на будущее, или запоминание ярких эмоций. Так вот, ни на одной из этих полочек у Никифорова не было воспоминания с пометкой «В гостях у Юрио». Он ни разу не приходил к фигуристу домой, что было довольно странно для бесцеремонного Никифорова, который, например, по прибытию в Японию тут же поселился у своего будущего ученика.
[indent] Плисецкий тоже играл немаловажную роль в его жизни, тогда почему его «полочка»  об упоминании квартиры Плисецкого до сих пор отсутствует? Может, просто времени не было? Да, наверное, только так можно было описать этот абсурд, не более.
[indent] И вот, его глаза снова распахнулись. На его лице сияет счастливая улыбка, а выражение, которое сформировалось на физиономии Виктора, так и говорило о том, какой Юрио прекрасный ученик и кавайный фигурист.
[indent] -Ох, Юрио, - он вновь стискивает Плисецкого в объятиях. Странно, что такими темпами он еще не удушил юношу. – Какой же ты чуткий и вежливый, - Никифоров не отпускает своего ученика, а после того, как все-таки решил больше не мучить Юрио, схватил за плечи и вновь заглянул в глаза. – Конечно! Как я могу отказаться, от такого предложения?!
[indent] Его интерес и любопытство, всегда превышали манеры приличия и культуры. Виктор никогда не сдерживал эмоций и не стеснялся их показывать на людях. Правда, когда он делал это на больших банкетах, с богатыми и многоуважаемыми гостями, то выглядело это со стороны не совсем прилично, но разве Никифорова это останавливало? Наоборот! Он вел себя с каждым человеком на равных, и каждого считал своим другом, даже если тот был конкурентом. Среди его знакомых не было никого, кто обижался на Витю или злился на него из-за его странного поведения. Ненависть из-за того, что он лучший, да, такое было. Зависть, тоже, но на его характер никто не жаловался. Да и смысл жаловаться на большого ребенка?
[indent] Фигуристы очень своеобразные личности, а потому, если видите адекватного фигуриста, то либо он новичок, либо этот человек ненормальный, ну или совсем плох. В каждом таком таланте скрывалось что-то горячее, что-то зажигающее, пусть и выливалось в странные поступки и поведение. Несмотря на то, что каждый спортсмен имел дело со льдом и считал его своей сценой, он все время стремился растопить его, пытался «разжечь», как сцену, так и публику.
[indent] -Ну, так что? В какую нам сторону? Я хочу увидеть, какой ты милый с котиком, - Виктор подхватывает под руку Юрио и ведет его в неизвестном направлении. Да еще так уверенно, целенаправленно, будто сам знает, куда нужно следовать. И ему наплевать, если он идет не туда куда надо. Главное иметь цель, а остальное придет само. Во всяком случае, так думал Никифоров.
[indent] Белоснежный снег продолжал  большими хлопьями падать на тротуар. Люди, укутанные в зимнее пальто, шубы, пуховики скорее спешили домой, пряча лица от беспощадного мороза в шарф. Каждый пытался добыть тепло в этот день, кто как мог. Некоторые шли парочками, а потому прижимались друг к другу плотнее и шли, словно пингвины. Другие пытались согреть себя быстрым шагом, а третьи просто ежились от мороза. У Виктора было все намного проще. У Виктора, к счастью, был Плисецкий, которого он вновь обнял за плечи и прижимал к себе, таким образом, разделяя с ним одно тепло на двоих.
[indent] -Юрио, еще долго? – Виктор обводит взглядом уже не совсем знакомые ему места и будто пытается просканировать каждый дом, чтобы самостоятельно найти нужный. Его задача, как гостя проста, следовать за хозяином квартиры, однако тот уже не мог терпеть и предвкушал, где именно живет Юрио.
[indent] Кажется, сегодня он все-таки сможет стать на пару шажочков к нему. Он хотел про него знать больше, так вот его шанс! И он точно не упустит его, когда будет обшаривать квартиру в поисках открытия для себя нового Плисецкого. Первый на очереди был котенок, о котором говорил Плисецкий, во что Никифоров до сих пор не верил. Все-таки у него нежная душа. Ну, а после все по плану: тщательный осмотр комнат с особенным подходом к каждому личному ящику и тому, что он там найдет, потом кухня, потом ванна, потом все то, что не успел.
[indent] Кажется, Юрио следовало бы попрятать все от Никифорова перед тем, как его приглашать к себе. Однако так как это была случайная встреча, то на первый раз такое прощается. Да и не факт, что Виктор не нашел бы секретных мест в квартире Плисецкого. Ведь он и правда, хотел знать о своем ученики буквально все!

[indent] Ему все нравилось в Юрио, даже его специфичная грубость. Пусть это было и сложно, пусть Виктор пытался его хоть как-то растормошить, откалывая его иголки или вовсе не замечая их, но он любил именно такого Плисецкого. Своеобразного, но необычного и одного на целый мир.

[indent] Каждый человек вносит что-то свое в эту жизнь. Люди не должны быть одинаковыми прототипами кого-то, иначе будет скучно жить! Например, Никифоров вносил безумство, а Юрио… Ну, тут было сложнее сказать, что именно он вносил, но то, что это сильно влияло на поведение его тренера, было фактом.

[indent] Виктор успевает забывать все ненужное, что ему встречается на пути или то, что происходит с ним. Он не замечает вокруг себя ничего и никого, кроме фигуриста, которого продолжает держать под руку. Шагая с ним прямо туда, где Никифоров будет устраивать безумный день веселья, по пути двум парнями все время мешали какие-то незнакомцы. Естественно, Виктор не мог никому отказать, а потому если бы не Плисецкий, то дальше подъезда они бы точно не дошли.

[indent] -О-о-о-о-о! – вновь на лице у Никифорова вырисовывается радостная гримаса, которую он тут же приобретает, видя дом, куда приближались двое молодых людей. – Юрио, ты живешь в этом доме?! – он восклицает так, словно это дворец, при этом не «Дворец Спорта», в котором проходят часто их тренировки, а именно настоящий и королевский. – Вот это да! – наверное, многие бы сказали, что это наигранность со стороны Виктора, но, поверьте, это не так. Просто юноша слишком перевозбуждается, когда видит что-то новое, что-то связанное с его учениками или знакомыми. Он не привык сдерживать эмоции, а потому даже на безделушку, которая не несла в себе особого смысла, мог воскликнуть точно также.

[indent] Наконец-то после всех восхищений и блестящих от восторга глаз Виктора, они направились в обитель, которую Никифорову уже хотелось поскорее осмотреть. Он ведь так любил засиживаться у кого-нибудь в гостях, желательно, с огромным количеством людей, выпивкой и прекрасной едой, которую ранее не пробовал. Любил он все необычное и новое.

[indent] -Виктор? – внезапно произнесла вахтерша, когда Плисецкий представил Никифорова, как «этот со мной». – Виктор Никифоров?! Боже, я же ваша фанатка!

[indent] -Правда?! – удивленно воскликнул Витя.

[indent] -Да-да, можете, расписаться?! Пожалуйста!

[indent] -О, да! Конечно! – всплескивая руками и уже готовый продолжить беседу с милой женщиной, говорил Никифоров. Он всегда любил своих фанатов, точно так же, как и они его, а тут еще и такая женщина. Ну, как мимо нее пройти мимо?! – Подожди, Юри-и-и-и-о! – протянул Виктор, подписав пару фотографий со своим изображением. Он бы продолжил говорить с ней, но чувствуя издали гневную ауру Плисецкого, понял, что тот может случайно призвать своей «злой энергией» самого сатану, а этого тренер точно бы не пережил. – Вы извините, но я к вам еще подойду, - галантно поцеловав женщине руку, от чего та чуть не потеряла сознание, Никифоров тут же «подлетел» к Плисецкому. – Ну, разве можно пройти мимо столь милой женщины?

[indent] Никифоров не успел ничего сообразить, как вдруг уже стоял на этаже, куда довез их лифт. Пройдя за учеником, Витя осматривал каждый уголочек, замечая, что даже в коридоре очень чисто, что не могло не радовать его.

[indent] И вот, дверь открывается и навстречу Юрио выбегает котенок.

[indent] -Боже, он прекрасен, - прикрывая ладонями открывшийся от восхищения рот, пробормотал Виктор, вновь включив в себе функцию «малого дитя». – В… Виктор? – теперь в его взгляде было некоторое недопонимание и удивление, когда, проходя по приглашению хозяина, Юрио решил познакомить Никифорова со своим питомцем. Конечно, потом тренер тут же бросился на шею своему драгоценному ученику и вновь скорчив милую мордашку, с криками: - А-а-а! Юрио! Ты никогда не забывал обо мне! Ты такой ми-и-и-илый! – однако, это была единственная реакция за сегодня, которая стала, лишь иллюзией и игрой на публику. На самом деле где-то внутри появилось странное ощущение. Оно приятное, растягивающееся и теплое, но не такое, каким должно быть. Он не хотел этого показывать, чтобы не смущать Плисецкого, однако в груди ему все-таки пришлось услышать некое «бум!», а после ощутить небольшой удар тока, пробежавший отрезвительной волной по всему телу.

[indent] «Возможно, показалось», - он говорит сам с собой в мыслях, что редко происходит с ним. Обычно он открыт, расслаблен и готов поражать своим красноречием, а тут решил скрыть что-то в мыслях. Мало похоже на Виктора, но у какого человека, а тем более тренера, есть свои секреты, так?

[indent] -Так, ладно! – отцепившись от Плисецкого и уже раздевшись, начинает командовать тренер, словно не в гости пришел, а к себе домой. – Иди, корми своего питомца, а мне хотелось бы осмотреть твою комнату, ты ведь не против? – скорее риторический вопрос, ведь Никифоров тут же сразу прошел нагло в спальню, уже начиная осматривать предметы интерьера.

[indent] Такие уж они, эти учителя. Чуть что сразу своевольничают и делают вид, будто так и надо. Характер такой, ничего не попишешь.

[indent]  Виктору определенно нравится здесь. Если бы он решил снимать комнату, то непременно первым претендентом на соседство был именно Юрио. Больше всего в его квартире привлекал аромат, которым пропитались даже стены в ванной. Видимо, это был одеколон Плисецкого, который Никифоров вдыхал с неким удовольствием. 
[indent] Кстати, говоря, о ванне. Конечно, после того, как гостиная, в которую изначально прошел Никифоров, была внимательно изучена, он решил проверить уборную. О, Боже, чего он только не нашел! Дорогой, специальный шампунь, фирму которого Виктор прекрасно знал и очень любил, прекрасный дизайн самой комнаты, и множество всяких мелочевок для ухода за телом. На секунду Никифорову показалось, что он в раю, ведь тренер очень любил свое тело и тоже тщательно следил за ним, видимо, как и Юрио.
[indent] Спустя некоторое время после осмотра, когда очередь дошла до самого важного, Никифоров бесцеремонно открыл дверь в спальню Плисецкого и увидел там своего ученика, который, кажется, слегка смущался. Правда, Виктор никогда не понимал этого, и просто представить не мог, что люди, к которым он вламывается и видит их полуголыми, могут смущаться! Тем более юноши! Для Никифорова это был нонсенс, ведь он был из тех людей, которые могли спокойно расхаживать голышом и ничего страшного! Не так уж ему было и стыдно, за то, что видно, тем более, когда это можно показать и там явно есть, чем гордиться.
[indent] -Постучаться? – он прикидывается дурачком, а после провожает взглядом Плисецкого, который смущенный выходит из комнаты. Кажется, у Никифорова тут же созрел план, ведь, когда он повернулся в сторону шкафов, то на лице тут же проскользнула хитрая усмешка. – Вот, даже как…. – произносит он многозначно, когда Юрио уже не было рядом.
[indent] И вот, начинается осмотр шкафчиков. Джинсы, футболки, майки, спортивная форма, костюмы, нижнее белье. Ничего такого, на что можно было бы посмотреть, не считая стринги, которые Никифоров находит на дне ящика с трусами.
[indent] -Ого-о-о! А у него хороший вкус! – восклицает Виктор, продолжая осматривать комнату.
[indent] На полках стояли какие-то фотографии, были даже книги, удобная кровать, которую Никифоров уже успел оценить, попрыгав на ней своей прелестной пятой точкой. Однако ему становится скучно, ведь даже секретного дневника под кроватью не завалялось, ну, или каких-нибудь компрометирующих фотографий. Лишь семья, да некоторые памятные фото с медалями, кубками и просто во время выступления.
[indent] Его взгляд упал на фотографию, где Юрио был в костюме, который дал ему Никифоров. Мужчина нежно улыбается, вспоминая соперничество между Юри и Юрио. Они его ученики и прекрасные ребята, характер которых он уже успел изучить.
[indent] Они прекрасные фигуристы, а значит, еще заставят своего тренера поволноваться. Он уверен, что они обойдут его, но самое интересное будет в конце, когда золотая медаль будет у кого-то из них. Интересно, кто же это будет? Кацуки был настроен решительно, но и Плисецкий не отставал от него. Конечно, как тренер японского фигуриста, Виктор верит в беспроигрышную победу Юри, ведь его золото – это награда тренера, однако, если Юрио обойдет Кацуки, то тоже будет счастлив, пусть и немного будет обидно.
[indent] -О, Юрио! – он выходит из собственных раздумий сразу после того, как видит Плисецкого, а после показывает пальцем на фотографию Юрио на льду и растягивает улыбку, словно чеширский кот. – Правда, ты тут милый? Такой милый, что я даже засмотрелся. Кстати, я тут заметил, - его улыбка медленно перетекает в загадочную усмешку, а взгляд становиться хитрым, словно у лиса. – Ты что стесняешься своего тренера? – он подходит совсем близко и смотрит прямо в глаза. – Ты ведь хотел, чтобы я был твоим тренером, тогда почему смущался? Тебе нельзя стесняться других, Юрио, ты же фигурист! А значит, ты должен быть открыт для всех, чтобы все видели твои прекрасные чувства, а значит и душу, и даже иногда тело!
[indent] Он никогда не сомневается в своих словах. Он хочет увидеть, что Плисецкий понимает, о чем он говорит и больше никогда не убирал взгляд, больше не смущался. Ведь они, тем более, стали ближе, когда Виктор согласился поставить программу для Юрио.
[indent] -Уж тебе, - Виктор медленно касается подбородка юноши, а после обхватывает его пальцами, чтобы Юрио больше не смел, убирать свой взгляд от него. – Точно нечего скрывать, не так ли?

Спеши за мной, дыши со мной
Узнай мою свободу
Иди, не стой, на запах мой
Испей меня, как воду, как воду
  [indent] Он вдыхает аромат, тянущийся от ученика. Такой резкий, слегка сладковатый, как и Плисецкий. Видимо, даже запах одеколона он выбирает по своему характеру. Замкнутость и защита от посторонних всегда были его преимуществом. Даже сейчас, если бы Никифоров не схватил фигуриста за подбородок, тот давно бы уже отвел взгляд в другую сторону, лишь бы не видеть, не слышать и остаться с самим собой.
[indent] Виктор был удивлен, что Юрио вообще пошел на такой серьезный шаг и решил позвать к себе Никифорова. Он не ожидал, что ученик может впустить кого-то в свое личное пространство, может переступить через себя и позволить человеку приблизиться к нему. Пусть это было не на духовном уровне, но Виктор знает, что чем больше Плисецкий ему позволяет, тем все шире распахивает перед ним двери в свою душу. Это было необходимо, ведь тренер хотел знать больше, точно так же, как он знал о Юри.
[indent] Никифоров помнит, какие неожиданные поступки совершал Кацуки для Виктора, показывая полностью самого себя, именно таким он бы хотел видеть и Плисецкого. Однако, когда речь начинает заходить о еде, Никифоров уже опускает руки и думает, что это бесполезно. Еж, который держится на расстоянии и пытается уколоть побольнее, пусть и где-то внутри хочет сделать по-другому. Никифоров хочет, чтобы он был другим, чтобы он показал это. Хочет, чтобы Плисецкий раскрылся и…
[indent] Резкий рывок и Виктор застывает в шоке от того, что с ним происходит.
[indent] Он чувствует теплые, мягкие губы, которые касаются его. Внутри начинает все переворачиваться. Мировоззрение, взгляд на эту вселенную. Мир словно сходит с ума, вместе с Плисецким. Внутри все начинает трепетать, а по телу растекается неизвестное ранее тепло. В животе чувствуется приятное томление. Он не понимает, глаза слегка прикрываются от столь дурманящего чувства, пусть и ненадолго.
[indent] Он не понимает, что произошло. Только недавно он видел перед собой маленького ежика, который не хотел подпускать его к себе. Видел перед собой стеснительного ученика, который не хотел отдаваться полностью своему тренеру, чтобы раскрыть то, что сидело внутри него. Теперь же перед ним был чувственный и нежный Юрио, которым овладели эмоции, вырываясь ураганом и снося весь здравый смысл его тренера.
[indent] Когда неожиданный поступок Плисецкого оборвался, Никифоров лишь распахнул глаза. В воздухе повисла тишина. Внутри продолжало все переворачиваться, а сердце колотилось так, словно готово пробить грудную клетку и выпрыгнуть. Его мир встал с ног на голову, а мысли утопали в густом тумане. Он был похож на куклу, которая не имеет чувств и эмоций. Нет, не то, чтобы он ничего не испытывал, он просто не знал, что именно ему нужно испытать. Злость? Ненависть? Или наоборот… Радость? Счастье? Что именно?
[indent] Любовь – сильнейшее чувство, которым Виктор был пропитан насквозь. У него и правда, были эти чувства к другим людям. К кому-то сильнее, к кому-то слабее, но он никогда не думал, какой уровень ее он испытывал к Плисецкому. С Кацуки было все проще. Он тот, кто мог выражать свои чувства, не скрывал и не стеснялся, поэтому Никифоров всегда знал, что именно и как можно ответить на них. В случае с Плисецким было намного сложнее, но после этого…
[indent] Он вспомнил все моменты, проведенные вместе с Юрио. Он и не подозревал, что фигурист может что-то подобное испытывать к нему. Всегда грубый, дерзкий, никогда и слова хорошего в его сторону не скажет. Виктор знал, что он плохо выражает свои чувства и может скрывать все внутри себя.
[indent] Значит, он уже давно… хотел… это сделать?
[indent] Эта мысль вырывалась сама собой, отчего Никифоров почувствовал, как по щеке стекает холодная слеза. Его словно пробило, ведь он помнит, как все время сравнивал Юрио с Юри. Наверное, ему было неприятно слышать это. Интересно, он ревновал? А если да, то как? Неужели… по-настоящему, а не как тренера?
[indent] Почему-то Виктор просто не может остановиться. Он даже не знает от счастья это или от сожаления. Он даже в голове не может выразить мысли, что уж говорить об описании собственных чувств. Рот слегка приоткрывается, он хочет что-то сказать, но лишь ловит воздух в не состоянии произнести ни слова. Да, и что нужно говорить? Что можно сказать в этой ситуации?
[indent] Прошла минута. Сквозь тишину, Виктор слышит, как тикает секундная стрелка на настенных часах, он продолжает смотреть на Юрио, а после прикрывает глаза, притягивая ученика к себе. На лице проскальзывает нежная улыбка, а после Никифоров прижимает Плисецкого к себе, опускаясь губами к его уху.
[indent] -Скажи, - шепчет он фигуристу. – Кем ты хочешь, чтобы я был для тебя?
[indent] Этот вопрос он уже задавал ранее только не Юрио. Он хочет услышать ответ, чтобы между ними больше было никаких преград и стен. Он хочет знать, чтобы стать для него тем, кем он считает нужным… Чтобы стать для него самым важным… Однако кем именно, он хочет, чтобы Никифоров был для него?...

Ничего не останется от нас,
Нам останемся, может быть, только мы...
  [indent] Особенный ли он для него? Да. Любить ли он его? Да. А по-настоящему?...
[indent] Он не может ответить на последний вопрос с точностью. Не может сказать, как относится к нему, если затрагивать тему его чувств к нему. Он для Никифорова тот, кем никогда бы не смог стать Кацуки. Ему хочется быть с ним, оберегать и дарить свое тепло. Теперь еще больше, нежели ему это хотелось сделать вчера, или сегодня утром. Хочется стать для него кем-то… Но кем…?
[indent] Кем Виктор хочет, чтобы Юрио был для него?...
[indent] Он никогда не задавался этим вопросом. Никифоров многогранен. Он может исполнять роль любого в этом спектакле жизни. Может подстроиться под кого угодно. Для родного и близкого человека, Виктор готов стать мужем, если это будет вдохновлять его. Если он, таким образом, станет для него музой, то он готов. Без колебаний, без сомнений. Но… Что нужно именно ему?
[indent] Никифоров вдыхает аромат, тянущийся от Плисецкого. Приятный, будоражащий, манящий. Притягивает к себе сильнее, чувствует, как внутри все замирает, а по телу проскользает приятная и сладкая дрожь. Вниз стекает тепло, которое наполняет каждую клеточку, заставляя ее возбуждаться от этих прикосновений. Томление внизу живота, столь приятное, что он хочет прочувствовать его, вновь оставляя в воздухе тишину.
[indent] Вновь он слышит тиканье часов. Вновь чувствует что-то необычное в этом воздухе. Внутри все переворачивается, отчего с каждым переходом секундой стрелки, она становится тише, все начинает, словно утопать в глухом тумане, а после он лишь слышит, как бьется собственное сердце, которое будто пытается выбить ответ на вопрос Юрио. Проклятье! Ему сложно прочитать это. Сложно понять, ведь он путается, словно забыл, что надо делать в такой ситуации. Словно он вышел на лед и забыл свою программу, не слышит музыку.
[indent] Но она рядом с ним. Внутри. Ему просто нужно дать ответ. Пусть сложный, пусть это будет непростое решение. Пусть даже его не оправдают, когда он скажет Плисецкому, что он чувствует, что думает и кем хочет быть. Кем сам хочет стать для него.
[indent] -Я . . . – он берет продолжительную паузу, неуверенный в том, что действительно этот ответ устроит и его, и Юрио. – Видимо, я хочу ответить тебе так же, как и ты.
[indent] Возможно, однажды, он пожалеет об этом, но точно не сейчас. Возможно, скоро Плисецкий увидит, что Никифоров не тот человек, на кого можно рассчитывать, положиться, с кем можно быть рядом, но Виктор сам хочет это попробовать.
[indent] Он слегка отстраняется от ученика, вытирая уже засохшие слезы, а после притягивается к нему, чтобы понять правильный ли выбор он сделал. Он вновь чувствует его теплые и обжигающе-сладкие губы, а после спрашивает себя: «Хочу ли… Я этого…?»
[indent] Вопрос витает в голове, а чувство окрыленности, бешеный ритм сердца, кажется, отвечают сейчас за тренера быстрее, чем он сам. Да, наверное, сейчас он хотел бы этого больше, чем вновь встать на коньки…

[indent] Да, именно эти чувства поражают каждую клетку. Именно эти чувства Виктор хочет видеть в нем. Знать, что они есть. Он хочет сам отдаться этому порыву страсти, любви, которая вспыхнула ярким огоньком и начинала сжигать. Он лишь сгорал дотла, отдаваясь полностью ученику, который не безразличен ему. Совсем, нет. Он для него единственный, желанный. Словно глоток воздуха, которого ему так сильно не хватало. Он хочет дышать им, жить. Жить ради него.
[indent] Но, почему порой все так сложно? Он его тренер. Он для него должен быть тем, кем желал его видеть Юрио. Тот сказал, что для него Никифоров «его агапе». На этих словах он не сдерживается. Вновь внутри что-то щелкает, а на глазах появляются слезы. Они заставляют что-то щелкнуть в груди, что-то перемыкает и становится тягучим, приятным. Атмосфера изменяется, и Виктор наслаждается вновь прильнувшими к нему губами фигуриста. Желание перерастает в накаляющуюся обстановку. Этот порыв он сам не в силах ослабить или остановить.
[indent] Вкус, который остается на губах, на языке, начинает жечь и сладко притягивать столь сильные чувства. Контроль уходит за рамки и растворяется в воздухе. Сейчас между ними нет границ, однако он не хочет продолжать. Не потому, что так желает сам, а потому, что это слишком сложно, рано. Нельзя сейчас обременять того, кто рядом с ним. Скоро финал, он должен думать только о нем. Чувства могут, как закалить человека, так и снизить его душевный настрой. Если чашу долго наполнять вином оно перельется за края, потеряв часть того, что можно было выпить. Точно также и с любовью. Виктору было не так много лет, но и не так мало, чтобы не знать об этом. Все-таки практики у него была поболее, нежели у Юрио.
[indent] Он отстраняется от фигуриста, продолжая прижимать его к себе. Чувствует тепло и приятное, тягучее ощущение внутри, когда руки смываются в замок за спиной Плисецкого. Солоноватый привкус слез, оставшийся сладкий вкус поцелуя. Все это перемешивается между собой и остается в его памяти, словно дурманящий сон о прекрасных чувствах между ними.
[indent] -Юрио, - он вновь шепчет ему на ухо, разрывая приятную тишину. Томно, спокойно и так нежно, словно пытается убаюкать своего ученика голосом. – Я буду твоим агапе, но сейчас ты должен стать лучшим. Понимаешь, о чем я?
[indent] Он хочет, чтобы Плисецкий стал новой звездой. Стал новым вдохновением для зрителей и тем, кем они могли бы восхищаться и смотреть. То же самое, он хотел бы и для Юри, но… Его душа полностью отдана и принадлежит только одному.  Правда, что будет, если однажды он угаснет для Юрио. Станет не больше, чем кем-то вроде прошлого?... Сможет ли он найти свое [color=maroon]агапе в ком-то другом, и если так и будет, то сможет ли испытывать такие же чувства? Сможет ли вдохновляться этим человеком? Никифоров не знал. Не был уверен в этом, однако хотел, чтобы Плисецкий никогда не угасал на льду. Чтобы он стал тем, кто сможет всегда растопить его, только ступив коньяками на белоснежную поверхность. Ведь этот раскрывающийся бутон не должен быстро завянуть и должен быть прекрасен, как и сейчас…
[/color]