Это было похоже на вспышку взрыва, но вместо рвущего перепонки грохота Асока погрузилась в тишину. Пустую, обволакивающую, вакуумную. Вновь вступая в храм на Малакоре она надеялась найти ответы, но вместо этого нашла забвение, словно шагнув в пропасть. Она как будто умерла, но не совсем, продолжая слышать, видеть, чувствовать, существовать, но все это существование сузилось до игольного ушка, пропуская её сквозь призму пространства и времени. Когда она очнулась первый раз — увидела небо. Звездное, испещренное множеством сверкающих осколков, оно темным полотном опускалось все ниже и ниже, угрожая упасть окончательно и бесповоротно. Какая глупая смерть, — единственная мысль, которая проскочила в туманной голове, прежде чем глаза вновь закрылись. Солнце на этой планете не радует теплом — то, что Тано поняла во второе пробуждение. Лучи светила касались чумазого лица едва-едва согревая ледяную кожу. Во второй раз ей удалось приподняться и осмотреться, но резкая встряска сработала слишком очевидно — она просто потеряла сознание. Третий раз был более продуктивным. Тано и поднялась на трясущиеся ноги, и огляделась, и даже добрела до скудного поселения, скромный контингент которого с недоверием смотрел в сторону пропащей тогруты. Чем пристальнее были взгляды, тем сильнее она ежилась, неуютно обхватив себя руками. Позже она заведет разговор с одним из местных торговцев. Позже узнает, где можно найти кров и пропитание. Позже найдет в заброшенном ангаре старую технику, приметив для себя старый грузовой корабль, требующий куда меньше вложений, чем прочие — старьевщики и мусорщики постарались на славу.
Все тот же торговец — Пак, как он представился — называет ее блаженной, свалившейся с неба. В прямом и переносном смысле, но больше прямом. Его ответы на любые вопросы пропитаны сарказмом и иронией, а сам он не понимает, притворяется ли Асока или же и в правду с головой не дружит. Перед маленькими глазками до сих пор стоит дивная картина тогрутского удивления, стоит ему назвать год. Она смотрела на него и хлопала глаза, словно ребенок; и как после этого серьезно к ней относится? Больше поводов она не давала. Просила еду, воду и запчасти, выменивая все это на свои безделушки в виде нехитрых украшений. Бластер, что сошел за диковинный раритет, она загнала еще в самом начале, пытаясь выведать хоть что-то из уст скользкого пройдохи, а теперь медленно и верно оставалась ни с чем, посреди забытой богами планеты.
— Вот, то что ты просила, — улыбка торговца была елейной, до зубного скрежета неприятной и он расплылся ею, стоило Тано появиться на пороге его давно запылившейся лавки. Кучка плат, микросхем и прочей, казалось бы, бесполезной, но такой нужной электроники ждала её на грязной столешнице. Стоило протянуть руку, как между вклинился Пак, продолжая мерзко улыбаться, — Деньги вперед, — недовольно рыкнув и еле сдержавшись, чтобы не отвесить старьевщику хорошего тумака для профилактики, Асока коснулась небольшой подвески на собственной шее и резко сдернула её, протягивая в скользкие ручонки. Пак, расплывшийся в удовольствии еще больше, попробовал «на зуб» крепкий металл и, подкинув в воздухе добычу, спрятал в карман. Тогрута же, споро сгребла все в холщовый мешок.
— И зачем так стараться, — протянул торговец, заваливаясь на небольшой стул у входа. Вытянув кривые длинные ноги он с удовлетворением похрустел костями, не сводя взгляда с торопливой женщины, — Мое предложение все еще в силе, — если голосом можно было связывать — Паку не было бы равных, настолько тягуч и липок он был, — С меня место на корабле, с тебя… — хватанув за край накидки полностью игнорирующую его Асоку, торговец попытался вывести ту на что-то большее, чем тихое хмыканье, но лишь злил своей привязчивостью, — Мы же знаем, у тебя есть то, что может меня заинтересовать, — она дернула рукой, высвобождаясь из чужих пальцев и снова едва удержала себя от рукоприкладства. Кто знает, сколько раз ей еще придется сюда заглянуть? Его горящий взгляд, устремленный на две металлические рукояти у нее на поясе, в самую первую встречу, она хорошо помнит. И хорошо понимает, что он имеет в виду.
— Нет.
— Ты подумай.
Вот и попрощались. Асока накидывает на голову капюшон, оказываясь вне владений торговца и неприятственно ежится, наконец, избавляясь от неприятной компании. Одни и те же разговоры, один и тот же диалог вместо «до свидания». Он был настойчив, Тано упряма, но даже оказавшись загнанной в угол (в угол, мать его, 32 пбя!) она не собиралась падать так низко. Джедаем, может тогрута и не была, но в мечах заключалась её душа. Меч для послушника Силы значил куда больше, чем для старьевщика, которому кроме кредитов мало, что нужно. Так пусть лучше она подохнет на этой планете, но заберет их с собой, каким бы заманчивым не было предложение. И потом, она не знала куда лететь. Медленно, но верно приводя в годное состояние корабль, женщина тяготилась мыслью о своей неуместности, одновременно и, желая разобраться, и не желая избавлять от одиночества, так уже привычно легшего на душу. Здесь, средь пустынных равнин, было так комфортно утопать в собственной безысходности, что порой, она словно специально оттягивала ремонт и предавалась унынию. Храм на Малакоре ничто по сравнению с нашим внутренним миром. Мы сами убиваем себя.
Такая очевидная слежка для погруженной в собственные размышления тогруты стала очевидной не сразу. Она успела несколько раз свернуть с одной улочки на другую, проскользнуть мимо заброшенной лавки, снова повернуть — лишь тогда увидела, как позади мечется фигура. Пришлось юркнуть в переулок, чтобы убедиться в собственном понимании и исключить паранойю, но и здесь тень следовала по пятам, стараясь держаться чуть поодаль. Асока занервничала. До этого момента её персона не вызывала ни у кого интереса — мало ли какой сброд засел на дно, а тут — на тебе. Не ускоряя шаг и не делая лишних движений, стараясь ничем не выдать свое волнение, женщина прижалась к стене за ближайшим поворотом и стала ждать, урезонивая сбившееся от нервов дыхание. Давно с ней такого не было, уединение расслабляет и расхолаживает. Но не лишает должной реакции, ведь стоит из-за угла появиться «хвосту», как Тано цепляет того за руку и впечатывает в стену, тяжело наваливаясь следом. Сопровождающий человека — это был человек — дроид, тут же заходится в паническом увещевании, но она не обращает на это никакого внимания, выворачивая чужую руку, — Ты кто такой?
