Полыхнуло знатно, обдав жаром и оглушив даже тут, за стойкой, где пригнулась, шипя что разозленная змеюка — Юна так бы и поглядела, как весело пучеглазые ублюдки полыхают напару с сородичами самой девушки, если бы выстрелы не громыхали по многочисленным полкам с алкоголем. Каждая жалобно звенела, на мельчайшие частички распадаясь, и с каждым таким звуком сердце сжималось — сколько добра пропадало, святые негодники! Эти ж бляди не жалели даже раритетных бутылок, гордо стоявших наверху, какой там более привычный алкоголь.
— С-суки, чего ж делаете, — термозаряд встал на место, окрасился зеленью едва заметный сигнальный огонек на рукояти, и, ему в ответ, загорелось яркое золото инструметрона, активируя функцию зажигательных зарядов. "Горите, мрази, за всё хорошее!" — тяжело бУхал Палач, сильной отдачей безжалостно ударяя в плечо. Травмированное в древней древности плечо отозвалась противным нытьем, да и хер с ним, не впервой такое, а Палач — не снайперка, к которым привыкла. Правда, оные обычно всё ж таки будучи в броне использовала, не совсем уж ебанутая на всю голову. Но бывало всякое.
На Массани мельком глянув, кивнула ответно, мол, ясно-понятно, движемся к выходу, пытаемся выжить. Ну как, "пытаемся" — успешно превозмогаем и действуем, не дети и не молокососы. А уж этот-то, сам Массани, вообще зверь. "Динозавр, блять", — неуместным смехом проняло так, что усмешка сорвалась вслед осколочной гранате старого — "умел бы читать мысли, уебал бы уже", — наемника. Крики перекрыли даже стрекот зарядов, кровь плеснула по стенам мазком безумного художника. Сам воздух потяжелел, впитывая безумие и железо — и этот запах Моурен с превеликой радостью вдохнула полной грудью. Где-то внутри, далеко, глубоко, так, что и не достанешь, шевельнулось что-то вроде клубка из благородных порывов, доброты и сочувствия, да там и осталось — не-ет уж, не здесь и не сейчас. Ей нужен этот яростный азарт и кровавая дымка перед глазами, после всего-то пережитого.
Снова мигнул инструметрон — не золотом уже, но алым, в цвет здешним настенным художествам, — укрывая Юну тонкой сеткой защитной матрицы. Двинуться-то двинулись в сторону выхода, а хер там быстро справишься — стреляют, черти, вслед, в спины, и хер поймешь чьи знаки на закрашенных темным бронекостюмах. Видно зато, что выцеливают, уебки. И по ней, и по нему — ладно по Массани, а она-то чего? Как нежеланный свидетель, али кто решил совместить приятное с полезным и укокошить что прежнего главу Светил, что одну из нынешних командиров, не всей организации, но одной из самых больших ячеек?
"Могли, мрази, и меня заказать, это точно. Лакомый кусочек для некоторых", — да и похер, будто не переживала в прошлом покушений. К тому же, тут-то вряд ли на нее обозлились. Скорее, совпадение, не больше. Все-таки, там, у стойки, на Заида глазели, не на нее. Небось, посчитали очередной шлюшкой, которую добрым кредитом приманили. А вот обломитесь и подавитесь — Палач не самое женственное оружие, зато не подводил ее никогда. От него раны так просто медигелем не замажешь, если его вагон с собой, конечно, не таскать. Да и проблем потом дохерище во время восстановления. Это, считай, если повезло.
Этим мразям не везло. Подавление не подавление, а Моурен если уж стреляла, то в цель и на поражение, тут без заигрываний и картинного пускания зарядов в воздух. Не ты их, так они тебя — извечная истина, не только наёмникам известная.
А вот то, что биотиков притащили, это плохо. Не, Юне не впервой с этими чертями светящимися биться, но бесят же! Носятся туда-сюда, горят, что какая-нибудь вывеска на Цитадели, и попробуй выцеливай его, паскуду, пока у кого-нибудь из двоих терпение не кончится. Как союзникам, цены им не было, и всё же не любили шизанутых что среди войск, что в Светилах. Кроме азари, конечно. Тех попробуй не люби — одна такая перед Юной и оказалась, во всей своей щупалистой красоте. Синекожая, синеглазая, синебронная — "ё-ё-ёб вашу мать!" — знак родной организации не узнать сложно, когда с малых лет с ними связана.
"С-суки, в кого палите-то!" — яростью охватило так, что будь здоров — Палач еще злее забУхал, еще быстрее, насколько мог, и азари, заключенная в ледяной захват, с руки мигом сорвавшийся, не успела даже щупальцами шевельнуть, как разлетелась во все стороны замороженными кусочками синего азарьего мяса.
Закричали работники бара, спрятавшиеся в подсобке. Закричали наемники, неотступно за ними с Массани следующие. Закричала Юна, злобно и коротко, когда один из выстрелов совсем рядом попал, в стеклянную витрину, разлетаясь острыми осколками - чиркнуло по руке, а она и не заметила почти сначала. Только через миг, когда теплая патока коснулась опущенной ладони. Стало липко и запоздало больно.
У запасного выъода их и зажали - ублюдки и оттуда ринулись внутрь, каких пятеро или шестеро, но вооруженных тяжело и вполне себе опасно для двоих без брони. Юна сильно жалела о том, что и сама беззащитна почти - не то, чтобы матрица особо сильно помогла бы.
- Хер пробьемся так, - вроде и крикнула, а вроде и не так громко, главное, чтобы невольный напарник услышал. И хер бы там, если бы не эти пятеро - мало ведь, что ей пять-то человек, но весомо сейчас. А следом и мыслишка появилась.
- Отвлеки, - раздалось звонко и азартно, радостно даже. Короткое движение - сеть тактической маскировки, в народе - "инвиза", растеклась третьей кожей над защитной матрицей, скрывая от страждущих взглядов. Юна со всей возможной осторожностью, пригибаясь к полу и уворачиваясь от всевозможных препятствий с грацией опытной танцовщицы с Омеги, двинулась к выходу, намереваясь зайти ушлёпкам в тыл и ударить оттуда.
Лишь бы только получилось.
[icon]https://media.giphy.com/media/e7QiOx6TAN1vCbuk0N/giphy.gif[/icon][nick]Yuna Mawren[/nick][lz]<center><b><a href="ссылка" class="link3";>Юна Моурен</a></b> <sup>28</sup><br>командир ячейки Синих Светил, заноза в заднице Массани, профессиональный попадатель в бочки, начинающий алкоголик<br><center>[/lz][fan]mass effect[/fan][status]fiery little arse[/status]