//PETER PARKER
И конечно же, это будет непросто.
Питер понимает это даже до того, как мистер Старк — никак не получается разделить образ этого человека от него самого — говорит это. Иначе ведь тот справился бы сам. Вопрос, почему Железный Человек, не позвал на помощь других так и не звучит. Паркер с удивлением оглядывается, рассматривая оживающую по хлопку голограммы лабораторию. Впрочем, странно было бы предполагать, что Тони Старк, сделав свою собственную цифровую копию, не предусмотрит возможности дать ей управление своей же лабораторией.
И все же это даже пугало отчасти.
И странным образом словно давало надежду. Читать
NIGHT AFTER NIGHT//
Некоторые люди панически реагируют даже на мягкие угрозы своей власти и силы. Квинн не хотел думать, что его попытка заставить этих двоих думать о задаче есть проявлением страха потерять монополию на внимание ситха. Квинну не нужны глупости и ошибки. Но собственные поражения он всегда принимал слишком близко к сердцу.
Капитан Квинн коротко смотрит на Навью — она продолжает улыбаться, это продолжает его раздражать, потому что он уже успел привыкнуть и полюбить эту улыбку, адресованную обычно в его сторону! — и говорит Пирсу:
— Ваши разведчики уже должны были быть высланы в эти точки интереса. Мне нужен полный отчет. А также данные про караваны доставки припасов генералов, в отчете сказано что вы смогли заметить генерала Фрелика а это уже большая удача для нашего задания на такой ранней стадии. Читать
uniROLE |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Unlike Pluto – Everything Black (feat. Mike Taylor) ♫
Участники:
Barbara Kean ~ Barbara Kean, Emperor's Wrath ~ Edward NygmaМесто действия:
Готэм, Аркхэм
Описание:
Мрачный, богом проклятый Аркхэм, скрывает множество тайн. Но в этой лечебнице для душевнобольных преступников явно не место хрупкой, только на первый взгляд, блондинке и темноволосому парню в роговых очках. По крайней мере, они в этом твердо убеждены и решают, во что бы то ни стало, выбраться отсюда.
Воздух был так упоительно прозрачен и тих, что неодушевлённые предметы, казалось, наделены были, как и люди чувствами. Эта тишина казалась не просто отрицанием шума, но и каким-то способом субстанции, который было невозможно нарушить. Медленно открыв глаза, блондинка какое-то время не понимает, где находится. Этот удушающий запаха лекарств, тревог и болезней, мягкие, белоснежные простыни и медсёстры, перебирающие своими тоненькими ножками по узким коридорам. Она пытается привстать на кровати, но вновь теряет сознание, улавливая, как кто-то из медицинского персонала спешит к ней.
- Наконец-то очнулась. Доброе утро, дорогуша, - склонившись над кроватью Барбары, с подобием удовлетворенной улыбки, проговорила медицинская сестра и тут же выскочила в коридор, созывая остальных врачей и профессора Стренджа.
Прерывистый свет фонарей, мигание флуоресцентных ламп возвращают ошарашенную блондинку в реальность. Думать было невозможно. Любое движение мысли сопровождалось сильнейшим сопротивлением, будто кто-то не желал, чтобы девушка вспоминала последние её минуты до комы. В течение пары часов всё плыло перед глазами, и в голове была сплошная каша. Теперь окружающее приходило в определенную ясность. Тусклый свет бил по глазам, от вен в обеих руках тянулись длинные трубки с капельницами, но самая большая боль была при ясности, в каком же месте находится мисс Кин.
Аркхэм.
Барбара с тихим стоном зажмурилась. Внутри стало зарождаться новое, нестерпимое чувство: это была щемящая боль, которая зародилась в сердце, а затем разлилась по жилам и охватила всё её тело. Попытки встать не увенчались успехом. Ощущение, что комната превратилась в каюту корабля, который попал в самый сильный шторм и качался из стороны в сторону. Через пару минут в дверях появились медицинский персонал во главе с профессором, который уже держал наготове шприц и застыл в немом предвкушении.
Спустя неделю
- Я убила своих родителей, перерезала горло. Вступила в банду маньяков убийц, пыталась убить Джима Гордона и Ли Томпкинс. Мной овладели демоны, засевшие в голове и заставлявшие меня совершать эти ужасные поступки. Хотела бы я обернуть время вспять и всё исправить, но не могу. Я больше не чувствую…безумия. Осталась только печаль.
- Спасибо это было смело. Как Вы думаете, какова причина исцеления?
- Может, мне просто надо было выспаться?
Для более быстрой реабилитации Барбаре прописали групповую терапию, на которой каждый пациент высказывался о своих деяниях и причинах попадания в лечебницу для душевнобольных. Это была первая встреча для блондинки. И к слову, весьма успешная. После окончания встречи она проходит мимо профессора Стренджа и его помощницы. Едва различимое перешептывание, в котором мед. сестра высказывается, что не верит в дешевую игру раскаявшейся Барбары. Девушка немного поддалась тихому отчаянию внутри себя, но всячески старалась подавить его внешним хладнокровием. Голубые глаза Кин скользнули по лицу пациентки, имени которой блондинка не знала, но, не упуская момента, дружественно улыбнулась и обняла её. Пара секунд и результат не заставляет себя ждать: - Я ей верю, - едва слышно проговаривает профессор и Барбс ликующе улыбается. Она была пленена его коротким милосердием, видела, что он проникся её личностью и не упускала момента воспользоваться этим. По телу разливается удовлетворение, смешанное с чувством гордой самоотдачи. Играть на публику, будь это образ раскаявшейся преступницы или невинной жертвы, всегда доставляло удовольствие для девушки. Это был словно выход на импровизированную сцену под восторженные крики толпы. Где-то внутри загорается надежда, что ей удастся выбраться из Аркхэма, пусть даже для этого ей понадобится какое-то время. Главное чтоб врачи не решили сорвать оливковый венок в виде сенсации о воздействии новых препаратов на мозг душевнобольной пациентки. Хватит с неё уколов и таблеток.
Девушка направилась в комнату отдыха, откуда доносилось чьё-то невнятное бормотание. Народу, как всегда, было достаточно, и творилась полная неразбериха. Кто-то стоит на четвереньках и лает на других пациентов, кто-то разговаривает с воображаемым другом, а кто-то выполняет ритуальные танцы, пытаясь сделать нечто, что, пожалуй, никому из присутствующих неизвестно. Барбара обходит стороной особо буйных персонажей и садится напротив задумчивого парня.
- Мне нравятся твои очки, - вырывается у блондинки, которая не отрывает взгляд от молодого человека. Барбара улыбается самым приветливым образом и при желании принимает наивный вид.
Отредактировано Barbara Kean (2017-10-23 22:14:04)
[indent] Даже в самом идеальном плане может случиться какой-нибудь изъян. Тебе кажется, что ты все просчитал. Все продумал. Все сделал, как надо, но...
Ладно. Признаюсь, не учел я внешние факторы, когда задумал избавиться от Джима Гордона. Или все дело в так называемом "снежном коме"?
[indent] Ладно, с этого все началось. Сначала - офицер Доэрти. Самовлюбленный идиот, который обращался с Кристин, как... Мне действительно стоит произносить какое-нибудь нехорошее слово или это все-таки не является загадкой?..
В общем, он был плохим. Звучит наивно? Отнюдь. Он был плохим полицейским, плохим человеком, и просто отвратительным бойфрендом. Конечно, о мертвых плохо говорить нельзя. Но какая, к черту, разница, если мертвым он оказался лучше, чем живым?
Я серьезно. Молчал, лежал себе, разрубленный на кусочке в раковине морга, когда я прикидывал - а как его вообще утрамбовать? Ладно, с этой загадкой разобраться было легко.
[indent] Но потом это все вышло из-под контроля. Я не хотел убивать Кристин. Она была последней, кому я желал смерти в этом прогнившем полицейском участке, в котором стремились навести порядок...
Черта с два! Мы в Готэме, здесь нет порядка по определению. Казалось бы, токсичность этого города проникает в каждого из нас с рождения.
[indent] Я - псих? Вовсе нет! Не больший псих, чем любой житель этого места. Каждый из нас, возможно, давно сошел с ума. С того самого момента, едва открывают глаза.
В первый раз в жизни.
А кто вообще обещал, что будет легко?..
От того, что мешает тебе жить, нужно избавляться. Резко, безжалостно.
[indent] Теперь я это понимаю. Сколько лет подряд мне не хватало духу на это, а? Сколько времени я позволял портить себе жизнь? Одноклассникам, отцу, который не верил в то, что его сын наделен уникальным интеллектом, этим придуркам, что носят значки детективов и гордятся подобным, хотя на самом деле всегда остаются продажными ублюдками?..
Возможно, он - это ненормально. Возможно, это действительно говорит о повреждение рассудка. Но именно он помог мне стать тем, кем я стал. Я сам принимал решения после того, как похоронил мисс Крингл в лесу.
Я сам обманывал доктора Томпкинс и детектива Гордона, когда очень убедительно разыгрывал брошенного парня, чья девушка уехала со своим бывшим.
Эй, ведь все шло отлично, правда?
До тех пор, пока Джиму не пришло в голову попробовать закопаться в эту историю. Тебе правда так надоело жить, Джимбо?..
[indent] Ладно, в плане оказался изъян. Казалось бы, все встало на свои места. Джим - в "Блэкгейт", а я остаюсь чистеньким. Больше никто не лезет в историю с Кристин и не будет глубоко копать...
Конечно. Пожалуй, я его недооценил. Ты переиграл меня, Джим. Но, знаешь... Держу пари, это ненадолго.
[indent] Конечно, они мне не поверили. Не поверили в то, что я всегда был таким, просто боялся раскрыться. Он считают меня психом! А где место психам? Разумеется, в лечебнице Аркхэм.
Да, господи, этот мутный директор гораздо более сумасшедший, чем я! Но именно на мне полосатая роба, именно меня запирают в камере на ночь, и именно мне приходится сидеть в одном помещении с настоящими психами.
И где справедливость?..
[indent] Комната отдыха.
Так они называют это место. Я бы скорее назвал его... ну, как-нибудь иначе. Например "Родео". Знаете, есть такой аттракцион. Ты садишься на быка. Не настоящего, конечно. На железного, подключенного к розетке. И держишься, чтобы не упасть, пока он движется. Упадешь - ты проиграл. Все просто, да?
Вот только тут сложнее. Я в окружении психов. Тех самых, у которых неизвестно, что в голове. Тех, кто тоже убивал. Без разбору, без раздумий, выпуская свою внутреннюю агрессию. А кто-то даже увлекался каннибализмом. Сколько желающих в Аркхэме стать чьим-нибудь ужином? Ну? Я так и думал.
[indent] Но, если немного подумать, к каждому можно найти подход. Человеческая психика - это тоже загадка. И у каждого она своя. И я, кажется, уже в первые дни сумел разгадать каждого из них. Настолько, чтобы обезопасить себя.
И мне быстро стало скучно.
[indent] Я слышу женский голос напротив себя. Я поднимаю взгляд и смотрю на блондинку. Она выглядит... печальной? Уставшей? Излишне мирной для этого места?..
Стоп. Я ее знаю. Ладно, не лично. Я видел ее. Я знаю ее имя. Я знаю, с кем она была связана. И я знаю, почему она здесь.
[indent] - Здравствуй, Барбара, - вместо ответа, я лишь машинально поправляю очки и вспоминаю, что вежливость никто не отменял. Она выглядит даже мирной, в сравнении с тем, что я о ней слышу. Ее вылечили? Или она успешно притворяется?
А вот и новая загадка.
[indent] - Да, мы не знакомы, - я опрежаю ее вопрос, который она так и не успевает озвучить, но он отразился на ее лице. - Но я о тебе слышал. Меня зовут Эдвард Нигма, я судмед... был судмэдэкспертом в полиции Готэма.
Стоит ли считать тот факт, что я здесь, за мое официальное увольнение? Думаю, что стоит.
Но я вовсе не собираюсь идти у них на поводу. Мне здесь не место. И главное, убедить в этом профессора Стрэйнджа. Который, к слову, не шибко-то идет на контакт.
Но я не собираюсь сдаваться.
[NIC]Edward Nygma[/NIC]
[STA]The Riddler[/STA]
[AVA]http://savepic.net/10170891.gif[/AVA]
[SGN]
[/SGN]
Отредактировано Emperor's Wrath (2017-10-24 05:38:43)
Барбаре приходится знакомиться с лечебницей Аркхэм ближе, чем она думала. После фееричного побега она оказывается вновь здесь. Странная и непостижимая судьба: вернуться к жизни, чтобы потом быть оторванной от неё. Впрочем, на этот раз, речь зашла о выздоровлении и о последующем вольном существовании за пределами клиники. Профессор Хьюго Стрендж, очаровательный циник с очками круглой формы, уверял Барбару, что та непременно сможет пойти на поправку, но, сколько времени на это потребуется, умалчивал. Конечно! Страх, что вскоре по возвращению в цивилизованный мир мисс Кин придётся вновь бороться с помрачением рассудка, был целиком оправданным. Мысли о длительном заточении не способствовали успокоению нерв девушки. Её трясло от беспомощной злости. Представляя картины жизни на свободе, хотелось выть, а сознание подергивалось сахарной дымкой, мешавшей думать ясно. Всё казалось каким-то неполноценным, недостаточным, несовершенным.
Брови всего на секунду взмыли вверх при обращении молодого человека к девушке по имени. Конечно, он о ней слышал. Какое-то время все новостные сводки пестрили похождениями банды «Маньяков», во главе которой стоял Тео Галаван. И имена сбежавших членов группировки тоже упоминались, как собственно и фотографии.
- Надо же! Полиция Готэма. Полагаю, ты слышал о моём, - девушка на секунду запнулась, затем снова продолжила, - имя Джим Гордон тебе о чем-нибудь говорит?
Джим. Милый Джим. Встреча с ним дала толчок всем событиям, произошедшим с блондинкой за последнее время. Барбара Кин, желавшая освободиться от тягостных оков, которые всю жизнь лишали её свободы, наконец, дождалась этого момента, когда они пали. Теперь Кин была в каком-то смысле свободной. Но, а что есть свобода? Ей следовало понимать смысл этого слова, ведь с самого детства она была этой самой свободы лишена. С детства отстаивала она свободу, добивался её как самого большого сокровища. Боролась с родителями, которые в юном возрасте «лепили» из своенравной блондинки совсем другую личность. Так появилась образованная, разбирающая в искусстве, совершенная Барбара, обитающая в золотой клетке, построенной её родителями. Она так старалась делать всё правильно, ведь тогда она могла услышать от мистера и мисс Кин похвалу, в которой она искала родительское тепло. А затем идеальная дочь встретила свою любовь – девушку Рене. Она лишь разглядела в ней хорошую подругу, родственную душу. Ей можно довериться, с ней можно делиться самым сокровенным, она выслушает, успокоит. В этот вечер они выпили много вина и обе понимали, что медленный танец с лучшей подругой, это не самая здравая идея.
Упс…
Новоиспеченная пара получает лишь неодобрения со стороны родителей. Конечно, чего она ещё могла ожидать? Впоследствии им не удаётся построить здоровые отношения, и разрыв привёл Барбару к наркотической зависимости. Её нашли полуживую в ванной комнате с целым запасом препаратов, для того, чтобы отключиться от внешнего мира. Мистер и мисс Кин были раздосадованы, но спокойны. Их Барбс оступилась. Их совершенная дочь просто свернула не на ту дорожку, но родители наставят её на нужный путь. И лишь, после того как много времени та провела в раздумьях среди больничных стен, после того, как она смогла встретить новую любовь, ощутить предательства, пережить похищения и судьбоносную встречу с серийным маньяком убийцей, она смогла обрести желанную свободу. Джейсон Леннон, словно наваждение явился перед блондинкой, чтобы разрушить весь хрупкий мир, который её родители с таким трудом выстроила вокруг дочери. Но только после всех пережитых событий с момента этой встречи, она приблизилась к тому самому сокровенному, к чему всё это время стремилась. И покуда она боролась, люди не переставая, твердили о свободе и чем больше защищали они это единственное в своём роде право, тем глубже увязали в рабство. Одни были рабами родителей, которые лишь желали детям более лучшей судьбы, чем у самих, другие жажды мести, которая толкала их на безумные поступки, рабами встреч на которые не хотели идти.
Окружающие стали твердить ей, что она сумасшедшая, но та с ехидной улыбкой отвечала им, что она, наконец, свободна. Это странствование во мраке в поисках своего «я», заняло, казалось ей, целую вечность. Теперь Барбара Кин обольщала обманчивой мягкость, привыкла следовать капризам и играла только по своим правилам. В её натуре было не что иное, как стремление познавать новые грани. Всё это шло вместе с её холодным расчётливым умом, благодаря которому она выпутывалась из различных передряг.
- И как же такой сообразительный судмедэксперт оказался в подобном заведении? Барбара ловит взгляд собеседника и резко вскидывает руки вверх, а затем закрывает лицо руками. Блондинка начинается хихикать, наигранно, но на грани, пытаясь не выдать, что по её венам течёт сумасшествие в любой момент готовое вырваться наружу.
– Извини, бывший судмедэксперт. Ведь твои услуги после заключения в клинике для душевнобольных вряд-ли кому-то понадобятся.
[indent] "Профессор Стрейндж, уверяю вас, я могу быть вам полезен!"
[indent] "Я подумаю об этом, мистер Нигма."
На его лице расплывается уклончиво-вежливая улыбка. Подумает он! Сколько ему еще надо времени, чтобы до него дошло уже, наконец!
Я лишь хмурюсь, но воздерживаюсь от комментариев. Любое неверно сказанное слово может лишь ухудшить мое положение, и я это понимаю. Я ведь не идиот. Но и Стрейндж, к сожалению, тоже.
[indent] "А вы уже прочитали эту газету?"
[indent] "Отнеси ему."
Стрейндж смотрит на газету в своей руке пару секунд, прежде чем протягивает ее санитару. Он заходит в комнату отдыха, передает ее мне и снова уходит.
Ладно. Переговоры не удались. Но хотя бы я нашел себе занятие на ближайшие минут... десять?
[indent] Кто угодно назвал бы его сложным. Но не я. Слишком просто, слишком очевидные ответы. Я заполняю кроссворд быстрыми движениями, стачивая старый карандаш, который нашел на одном из столов. Не знаю, кто его здесь оставил. Да это и неважно.
Барбара Кин подошла ко мне как раз в тот самый момент, когда я вписывал последний ответ по вертикали. Я бы сказал, очень вовремя.
Потому что после газеты меня ждала лишь очередная скука. И как тут вообще можно находиться нормальному человеку?
[indent] - Еще бы... - я закатываю глаза, отложив газету, скрещиваю руки на груди. И чуть отклоняюсь на стуле, удерживая равновесие, чтобы рассмотреть ее получше.
Я видел ее и раньше. И не только в новостях и полицейских фотографиях. И даже не только, когда она приходила в участок, чтобы поймать Гордона на рабочем месте.
[indent] Я видел ее и здесь, в Аркхэме. Кто-то из санитаров шептался о том, что "безумная невеста вышла из комы, у нее есть шансы выйти отсюда". И даже видел ее, когда она разговаривала со Стрейнджем и его помощницей. И ее кроткий, полный раскаяния и испуга взгляд. Она выглядела растерянной и даже виноватой. Так, что в это возможно поверить.
Но не в эту секунду. Я изучаю ее. Простое платье заключенной Аркхэма с номером на нем. Волосы, ранее очевидно красиво уложенные, но сейчас растрепанные. Здесь не так-то просто достать расческу, верно, Барбара? Кстати, салфетку для очков - тоже проблематично. И нам приходится пользоваться тем, что попадается под руку. Ты, наверное, иногда пытаешься пригладить волосы пальцами, а я - протираю стекла очков краем "фирменной" робы лечебницы.
Гм, у вас когда-нибудь было ощущение, что вы весь день в публичном месте ходите в пижаме? Неуютно. Интересно, профессор Стрейндж даст мне хотя бы халат, когда я уговорю его взять меня в помощники?
А я его уговорю. Это лишь вопрос времени. И терпения.
[indent] Я жду окончания издевок мисс Кин. В ее тоне сквозит ирония, она хихикает. Она не выглядит нормальной. Но, с другой стороны - она выглядит менее сумасшедшей, чем... например, вон тот громила. Или та аутистка. Или этот каннибал в углу, который сидит за то, что пообедал всей семьей.
[indent] - Неплохо. Но если хочешь выйти отсюда честным путем, лучше воздержись, мой тебе совет, - я усмехаюсь, поправляя очки. Надеюсь, я не слишком обидел даму.
Но на ее вопросы нужно ответить. Обратное точно невежливо.
[indent] - Именно детектив Гордон меня сюда упрятал. Сначала я убил одного из офицеров. Случайно. Но тело пришлось прятать и молчать об этом. Потом убил свою девушку. Тоже случайно, - при упоминании мисс Крингл я ловлю себя на секундном сожалении. Всего секундном. Эта часть прошлого осталась в прошлом. И я попытался даже жить нормально. Если бы не... - а потом детективу Гордону было интересно, куда она пропала. Даже слишком интересно. И мне пришлось убить еще одного офицера, чтобы его подставить. Это было уже не случайно.
[indent] Офицер Пинки всего лишь бы тем, кто мне удачно подвернулся. И он всего лишь был куском мозаики. Правда, ничего личного. Я ведь тогда добился того, чего ожидал.
Но Джим оказался сообразительнее, да еще и оброс хорошими связями. И что теперь? Я подмечаю издевку в словах Барбары. Бывший судмедэксперт.
Полагаю, что после ареста меня еще и уволили. Ну, а как иначе?
[indent] И что будет, когда я выйду из Аркхэма? Мисс Кин выбрала хорошую тактику, даже не буду с этим спорить. Прикинься нормальным, сделай вид, что ты вылечился. Получи в руки справочку, доброжелательную (настолько, что аж тошнит) улыбку профессора Стрейнджа и легкий пинок под зад за ворота.
И что дальше? Кто возьмет на работу человека со справкой из Аркхэма? Спасибо, что испортил мне характеристику, Джимбо!
Впрочем, всегда есть другой вариант. Лучше. Интереснее. А если не выгорит, хотя бы спасет от скуки.
[indent] Я склоняю голову, и ловлю взгляд девушки. Я внимательно смотрю ей в глаза, улыбаясь краем рта. Пауза в разговоре, которую я тут же нарушаю через пару секунд.
[indent] - Могу быть маленьким, могу быть большим. Могу жить долго, могу погибнуть через секунду. Могу жить внутри двоих, могу - среди целой толпы, но всегда разрываю изнутри одного. Что я?
Она явно не ожидала этого. Я снова поправляю очки, не сводя с нее внимательного взгляда.
Отгадаешь, Барбара?..
Отредактировано Edward Nygma (2017-11-03 05:26:02)
You don't know my brain the way you know my name,
You don't know my heart the way you know my face.
Неприятное чувство неопределённой тоски грызло изнутри, как только Барбара пробудилась от комы. Факт того, что блондинка чудом избежала смерти, должен был нести в себе, как минимум, хоть какие-то положительные эмоции. Этот замкнутый круг, преследовавший её изо дня в день, становился всё невыносимее и невыносимее. Здесь будто бы воздух пропитан смогом, будто бы всё перекрасили в серый цвет, даже небо, за которым можешь наблюдать через решётчатые окна. В какие-то моменты страх одолевает тебя.
Нет.
Не страх, находиться среди маньяков и убийц с психическими отклонениями. Даже не чувство страха и тревоги за свою жизнь. Всепоглощающий и неотъемлемый страх, что мисс Кин больше никогда не удастся выбраться из Аркхэма. Чуть что дрожь пробегает по телу, а сердце сжимается, как в ледяных тисках. Здесь всё происходило по расписанию. Соблюдение режима было обязательно для каждого пациента лечебницы Аркхэм. Подъём, завтрак, который больше был похож на корм для скота, час в комнате отдыха, беседа с психотерапевтом, приём таблеток, разрушающих твоё сознание и, всё повторяется с самого начала. И так проходит каждый день. Пациенты выполняют любой пункт на автомате и беспрекословно. Самых буйных, не желающих исполнять то или иное действие, персонал с превеликим удовольствием проводит в процедурный кабинет для электрошоковой терапии. Когда смотришь на это со стороны, становится действительно страшно, что так ты проведёшь остаток жизни. Во сне она видит отчетливые картины, как изящество нервного и хрупкого сложения сменилось явным истощением. Овал лица удлинился, красивая улыбка, сменилась безумной гримасой, брови изогнулись, в глазах притаилась глубокая грусть, и временами они сверкали мрачным огнём тоски, кожа лица приняла матовый оттенок, а тусклые волосы хаотично и безжизненно падают на плечи. Та другая Барбара из снов, находящаяся в лечебнице более десяти лет, громко смеётся, бьется в конвульсиях и, не прекращая, шепчет единственное имя, вызывающее в ней былые мысли о нормальной жизни – Джим. Пора научиться, не обращать внимания на прошедшие сны, тем более они чаще всего кошмарные. Это далеко не фатализм, лишь попытка сжиться со своим состоянием. В данном случае – удручающим.
Мимо проковырял старик, двигаясь по комнате отдыха с нервной торопливостью, роняя изредка отрывочные не связанные между собой фразы, не требующие ответа. Поговаривают, что убил двенадцать девушек. Съел, точнее.
Не правда ли разносторонняя компания здесь подобралась?
Губы непроизвольно расплываются в ухмылку, когда умник в очках рассказывает о своих случайных убийствах. Всё, что неожиданно изменяет нашу жизнь, — не случайность. Оно — в нас самих и ждет лишь внешнего повода для выражения действий. В жизни человек, бывает, рассыпается на отдельные кусочки, потом пытается собраться вновь, но уже получается новая картина. Новый ты. Не имею представления, какой картиной был судмедэксперт ранее, но эти его "случайные" убийства показали ему новые грани самого себя. Просто однажды сломался. Не выдержал. Не смог. На запущенных остатках больного сердца, из ран которого буквально сочится гной, начинает строить новую веселую горькую жизнь.
Что касается меня?
Жизнь врассыпную. То необходимое гармоничное благо, кажется, не наступит никогда. Сильно изматывает подобная перспектива, но каждый раз где-то внутри гложет понимание, что ещё не нашёл тех самых необходимых ответов. И тогда рассыпаюсь, вновь.
Неловкая пауза, заставляет задуматься, стоит или нет поделиться занятным фактом, что именно мой бывший жених упрятал его за решётку. Конечно, сделать это более мягче, в контексте – «Боже мой, как же тесен мир». Или рассказать о своих похождениях и перечислить все убийства, совершенные мной или же по моей вине. В Аркхэме так можно впечатлить мужчину? Или я всё же что-то путаю? В это время умник начинает произносить нечто, не относящееся к нашему диалогу, и Барбаре хватает пары секунд, чтобы понять, что это загадка. Не трудно подобрать ответ. Из глубины нутра, будто, большие крылья рвутся наружу. Закидываю голову набок и наблюдаю за Нигмой с лёгким прищуром.
- Любовь, - с теплой интонацией в голосе, произносит Барбара, заинтересованно ожидая ответной реакции. Проводит пальцами вдоль белокурых кудрей, плавным движением руки перекидывая их на другую сторону. Тогда среди психопатов, заключенных вместе с ней в Аркхэме, она почувствовала, насколько одинока. Коротая срок в тюрьме, к ней ни разу не пришел никто из близких, бывших друзей или дальних родственников. Ещё бы. Более того, они явно всё отвернулись от свихнувшейся блондинки.
- Тут у всех свои странности. Твои, как я понимаю, загадки. Да Эди? Барбара многозначительно проговаривает слова и забирает из рук Эдварда газету с разгаданным кроссвордом.
- Если ты такой умный, почему всё ещё тут, а не на воле? - просматривая каждый ответ в кроссворде, произносит девушка.
Отредактировано Barbara Kean (2017-12-11 23:11:04)
[indent] С Томом Доэрти все вышло случайно.
Чего я от него хотел? Поговорить с ним. Попросить его больше не распускать руки на мисс Крингл. Дать ей то, чего она заслуживает. Уважения. Заботы. Любви.
Я говорил об этом. Но не так, как мне хотелось бы. Я был не слишком убедителен. Потому что в глубине души я хотел другого.
Чтобы Доэрти оставил ее в покое и больше никогда не подходил к ней.
Потому что при виде мисс Крингл мой пульс учащался, а дыхание сбивалось. Я волновался каждый раз, когда говорил с ней. Я хотел увидеть в ее взгляде не настороженность. Не легкий страх. Я хотел видеть в ее глазах заинтересованность. И обожание.
Я хотел взаимности своим чувствам. Но ведь это нормально, да? Когда ты влюблен в женщину, ты хочешь, чтобы она также любила и тебя.
[indent] Этого хотел и я.
Нормальное человеческое желание. Абсолютно нормальное.
Все, что мне хотелось, чтобы Том Доэрти не мешал мне идти к этому.
Я всегда был нерешительным и робким. Особенно с женщинами. Но внутри - я всегда был силен. Не так, как сильны нормальные люди.
Я бежал от этого, я боялся самого себя и не мог себе в этом признаться долгие месяцы. Мое подсознание сыграло со мной злую шутку. Оно отделило мою суть от меня.
И заставило его жить.
Он все решил за меня. Тогда, впервые. Я не хотел убивать офицера полиции. А он - хотел. И сделал это.
Что я тогда почувствовал? Торжество. Облегчение. Путь, что был свободен к ней.
Это вышло случайно. Но разве мне от этого стало хуже?
[indent] С Кристин тоже вышло случайно.
Она была последней, кому я желал смерти. Я добился своего - она стала моей. Она смотрела на меня с интересом и обожанием, которых я так жаждал. Я нравился ей. Она пришла на ужин, едва я ее пригласил.
У нас все было хорошо. Все действительно было хорошо. Но Том Доэрти умудрился испортить наши отношения даже будучи мертвым! Ну что он за человек такой?
Кристин смотрела на меня с обожанием. И то, чего я боялся - этот взгляд изменился. Она снова смотрела на меня со страхом. И назвала меня сумасшедшим.
Все, чего я хотел тогда - объяснить ей все. Она рвалась к двери, забыв одеться, но я держал ее за плечи. Я схватил ее за шею, прижал к этой чертовой двери и говорил, что никогда не причиню ей вреда. Я уверял ее в этом, почти кричал, лишь бы она проверила.
Но она умерла, потому что я перестарался. Не рассчитал свою силу. Так я потерял любимую женщину.
А наутро снова появился он и назвал меня идиотом. Может быть, он прав.
[indent] С офицером Пинкни все было подстроено. Случайная жертва, разыгранная в партии пешка, чтобы поставить шах и мат королю.
Джим слишком много знал. Он должен держаться от меня подальше. И от упоминаний Кристин. Потому что это слишком опасно.
План был идеальным. И выстрелил идеально. Но есть вещи, которые я не учел. Во-первых, Буллок все же вытащил его из Блэкгейт. Во-вторых… Да ни хрена он не знал! Конечно, кому могло прийти в голову, что я - скромный Эд, работающий в полиции, чудак, помешанный на загадках - был способен на убийство?
Я просчитался и перехитрил сам себя. И вот, теперь я здесь. В Аркхэме. Какая ирония, правда?
- Привет, Джим, - я смотрю на него сквозь сетчатое ограждение, что разделяет комнату отдыха и коридор. И улыбаюсь.
- Гори в Аду, Эд, - Гордон огрызается и отводить взгляд, идет дальше по своим делам.
[indent] Спасибо, Джимбо, вот только я уже там. С тех пор, как ты отправил меня сюда. В унылом Аду, полным психов. И дешевых газет с посредственными кроссвордами. Аркхэм вгоняет в еще большее безумие, чем то, с которым ты сюда попал.
Серые стены, черно-белая роба, и тусклый солнечный свет, что попадает случайно в окна.
[indent] В Готэме не бывает солнечных дней. По настоящему солнечных и ярких. Но замечаешь это только здесь.
Я даже не знаю, сколько я здесь уже нахожусь. Я не считаю дни, я не зачеркиваю их в календаре. У меня его и нет, откровенно говоря. Какой в этом смысл, если никто не устанавливает сроков в психиатрической лечебнице? Вся обстановка только лишь кричит об одном - ты до конца своих дней здесь. А если ты еще и идиот - конец твоих дней наступит скоро.
Да вот только я совсем не идиот. К несчастью для профессора Стрейнджа, что отказывается сотрудничать. К несчастью для Джеймса Гордона, благодаря которому я давно пересчитал все трещины на потолке своей камеры.
[indent] Но, пожалуй, к счастью Барбары Кин.
[indent] Она выглядит другой. Не такой, как все остальные в этой комнате. Она не в своем уме, и весь город знает, за что она в таком месте. И за что она в нем второй раз.
Но, если кто-то спросит моего мнения, я скажу - Барбара Кин выглядит самым нормальным человеком в этой комнате.
А ведь какая ирония. И во мне, и в ней - что скрывалось внутри. Но выбралось наружу, и показало этому обществу. Только общество нас не принимает.
Вы это осознаете, мисс Кин? Мы с вами - как два изгоя. И здесь, и на свободе. Мы не стесняемся теперь быть настоящими, да вот только это никому не нравится.
Но разве же это наши проблемы?..
Она не угадала. Я лишь снисходительно улыбаюсь. Примерно около минуты, чтобы переосмыслить загадку и ответ Барбары. Я слежу за движениями ее рук, подмечая каждую мелочь. Возможно, я осмелился бы предположить, что Барбара Кин со мной флиртует?
[indent] - Мне нравится ваш вариант, мисс Кин. Но правильный ответ - секрет. К чему я это…
Я выдерживаю паузу, пока она задает вполне логичный вопрос, критически просматривая кроссворд. Я поднимаюсь со стула, кладу локти на стол, слегка вторгаясь в ее личное пространство. Я смотрю Барбаре Кин в глаза.
[indent] - У профессора Стрейнджа есть секрет. Каждый раз, он берет кого-то из этой комнаты, и уводит в конец коридора за поворотом. Там тупик. Я видел это, когда как-то меня провожали к камере. И… Оттуда еще никто не возвращался. Я хочу выяснить, что там. И найти выход.
Я замолкаю, позволяя ей усвоить информацию. Догадаться о том, куда клоню. Она ведь не глупая. И я это вижу.
[indent] - Хочешь сбежать отсюда, Барбара Кин?
Вопрос, заданный полушепотом, когда я приближась к ней. Наши лица разделяют всего несколько сантиметров. Слишком интимный момент, не находите?
[indent] Но есть в нем что-то…
По-своему волнующее.
| Лишь немногие смогут найти путь |
|
Так уж сложилось, что добро в нашем мире пропагандируется век за веком. Откуда же взялось это общедоступное понятие? Несомненно, быть добрым в наше время востребовано, но разве зачастую искренний огонёк в глазах человека, который, как, казалось бы, несёт только благие намерения, не является лишь маской. За этой маской могут стоять чиновники, которые на самом деле лишь воссоздают картину счастливой жизни для своего народа, страх оказаться кому-то неугодным выразив свою точку зрения и побоявшись выставить собственную оценку сложившейся ситуации. Зло же творят бескорыстно. За маской зла не может стоять добро. Вот где настоящая не притворная искренность. Почему зло не может вызывать уважения?
Глаза судмедэксперта были такого же цвета, как терпкий свежезаваренный кофе, с чуть светлыми крапинками, роскошные и манящие. От снисходительной улыбки Нигмы сжималось сердце, учитывая, как Барбара не любила проигрывать. Подобные инциденты быстро выводили девушку из себя. Смешно. До встречи с Ленноном её практически никогда нельзя было обвинить в излишней эмоциональности. Родители с ранних лет прививали манеры и сдержанность в послушной мисс Кин. Она с юности смогла познать азы самоконтроля и самодисциплины. С гордо поднятой головой встречалась со своими обидчиками в ответ, одаривая их максимум едким комментарием, но не более. Это должно было случиться. Ей надоело быть слабой и беззащитной, скрывать свой океан бушующих эмоций. Хотелось стать сильной, а для этого – безумной. Дикой. Свободной.
Тягучая тьма, поглотившая Барбару, нравилась ей. Отчаяние, боль, сожаления – все негативные эмоции, копившиеся годами, стёрлись в мгновение, как Кин сделала шаг навстречу новой личности.
Нигма нагло вторгается в её личное пространство, но блондинку это ничуть не тревожит. Она, наклонив голову в бок, нервно постукивает ноготками по столу и слушает нового знакомого. Слушает от начала и до конца с неизменным и покорным вниманием, не останавливает и не пытается усомниться в истине сказанного. Он ей определенно нравился своей безразличной открытостью. Он казался более нормальным, чем остальные, которые по двенадцать часов пялились в одну точку, мычали и рычали, рыдали и беспричинно заливались хохотом. Очнувшись после комы, у неё больше не было союзников. Всё время за исключением групповой терапии, она проводила одна, окруженная безмолвием, лицом к лицу с небытием. Барбара даже скучала по бывшему заключенному Аркхэма - Джерому, отличительной чертой которого было болтать без умолку.
Барбара провела в лечебнице уже достаточно времени, и изнемогала от нетерпения выбраться отсюда. Она тосковала по каждой мелочи, которой была лишена в заключении; будь то бокал мартини или же щётка для волос, светский приём в честь очередной благотворительной акции или поход в картинную галерею. Она была готова на всё, лишь бы выбраться, включая любой риск. Подобные опасения, быть может, не вполне опирались на доводы рассудка и, уж конечно, не на истинное положение вещей.
- С удовольствием мистер Нигма, - произносит девушка, растягивая губы в лучезарной улыбке, - знаю одну уловку, как можно попасть в коридор.
Девушке в таком месте необходим верный друг. Надзирателям наплевать, если с дурным человеком случится что-то плохое. На этот случай Барбара заимела себе в друзья двухметрового громилу, который фигурально разрывал людей на части голыми руками. Лишний раз он не лез, а когда необходима была помощь, таял в присутствии Кин, как кусочек масла на сковороде. Она обводит взглядом комнату отдыха, останавливаясь на парне с явным обсессивно-компульсивным расстройством, который уже битый час пытается сосчитать количество букв в какой-то старой книге. Определившись с будущей жертвой, Барбара привлекает к себе внимание своего «друга» громилы, размахивая руками и слезно прося подойти к ней.
- Фрэнки зайчик, у меня проблема. Тот парень, сказал, что убьёт меня, за то, что я съела его сэндвич за завтраком. Её собеседник тут же меняется в лице и даже Барбаре становится не по себе, от гримасы злости амбала. Она тычет пальцем на незнакомца в другом конце комнаты отдыха, и заключенный Фрэнк Хельсингёр тут же срывается с места и несётся на него.
- Драка, помогите!
Крик срывается с губ, пока остальные глазеют на потасовку. Два охранника тут же влетают в камеру, с большим трудом пытаются скрутить громилу и увести прочь. Как только это им удаётся, блондинка берёт в одну руку газету, а другой хватает Эда за тюремную робу и тащит за собой. Остановившись у выхода, с видом обеспокоенной растерянной жертвы, обращается к Нигме:
- Как ужасна жестокость! Эта бездумная жестокость, не правда ли?
Блондинка картинно закатывает глаза, прикрывая их рукой. Конвоиры проходит мимо, ведя зачинщика, и захлопывают за собой дверь камеры — металлическую и решетчатую. В ту же секунду, перед тем, как дверь захлопнулась, Барбара успевает просунуть ту самую газету между дверью камеры и запорным язычком замка. Охрана заворачивает в ближайший коридор, в то время как Барбара выжидающе ждёт и не спеша открывает, не захлопнувшуюся дверь. Ей уже доводилось делать это ранее, но выхода из череды коридоров с камерами заключения, она найти не смогла. С бурным волнением, рожденным мыслью, что операция удалась, она окидывает взглядом Эда, и, показывая на отпёртую дверь, тихо произносит – вуаля.
Отредактировано Barbara Kean (2018-02-08 07:33:45)
[indent] Аркхэм - поистине жуткое место.
А что, кто-то считает иначе?
Нет. Это место слишком наполнено серым цветом. Серые стены, серый потолок, черно-белые робы…
Место, где оказываются преступники. Душевнобольные преступники. А ведь все знают, что бывают с теми, кого получается отправить в психиатрическую больницу, верно?
Они не возвращаются оттуда. Они застревают в этом дне сурка, их жизнь запирается на дверь камеры с одним окном, прикрытом решеткой.
И свобода у них бывает редко - только в этой общей комнате.
Единственное место, где заключенные предоставлены сами себе и друг другу, если очень хочется.
[indent] Аркхэм не лечит от безумия, какие бы лживые речи не заливали вам в уши. Он погружает в его пучину. Сильно. Больно. Затянуто. И никогда не возвращает назад.
Большинству здесь уже давно все равно. Они потеряны для общества, они потеряны для себя. Все, что им тут остается - это сдохнуть. Наверное, профессору Стрейнджу не очень весело выносить трупы, верно?
Или, наоборот, ему это нравится?
[indent] Стрендж - очередная загадка. Человек, который никак мне не поддается. Тот, кто уходит от сотрудничества.
Но сейчас - мне плевать. После встречи с Барбарой Кин.
У меня появился шанс прорваться к свободе. И выбор очевиден. Хьюго Стрейндж мне нужен был только для одного - найти себе положение лучше, чем есть сейчас. Но если появился другой шанс, выбраться из Аркхэма…
Я буду полным идиотом, если им не воспользуюсь. А я ведь не идиот, правда же?..
[indent] В глазах Барбары Кин прыгают безумные искорки. В них плещется азарт. Мое предложение ее заинтриговало. Она тоже хочет выбраться отсюда.
Она отвечает мне согласием. Я даже не сомневался в этом.
У нас получится. Потому что нельзя запирать таких, как мы. Кто-то уже потерян. Для них Аркхэм - последняя остановка в их никчемной жизни, пропитанной безумием.
Они уже не вырвутся отсюда. И не потому, что не могут. А потому что не хотят. Им уже все равно, давно все равно.
Они не хотят ничего. Они не понимают, как это - чего-то хотеть. Их личность растворилась в окончательном безумии. Они сдались, сами не подозревая этого.
А мы сможем выбраться из этой пучины безумия. И быть свободными.
Да, вне закона. Но свобода слишком манит. Она протягивает к нам свои руки и приглашает следовать за ней.
А мы не откажемся.
[indent] Вы ведь тоже чувствуете это, мисс Кин, верно?..
Знаю, что чувствуете. И мы выберемся отсюда. Вместе. Потому что в этот день нам повезло встретиться и заговорить.
Потому что мы не безумны, как они. Мы не передумали чего-то хотеть.
[indent] - Тогда действуйте, - я улыбаюсь шире, позволяя ей претворить в жизнь свой план. Я отхожу в сторону и наблюдаю за ее спектаклем. Она хочет этого не меньше, чем я сам.
Вырваться на свободу. Она все сделает для этого. Я не привык доверять кому попало. Но я знаю, что здесь я могу довериться ей.
[indent] У нее свои методы. И они работают. Барбара обращается к другим заключенным, она имитирует то, что нам нужно. Она манипулирует ими.
Она делает все, чтобы мы наконец-то покинули это место.
Я широко улыбаюсь, наблюдая за ней. Браво, мисс Кин. Вы правда сообразительная.
Я давлю в себе порыв рассмеяться. С трудом, понимая, что еще рано.
Смеяться мы будем снаружи. Там, на улице, ловя кожей прохладный ветер, а может быть, и дождь. Там, где впереди свобода. Главное, оказаться снаружи.
И я даже знаю, как именно.
[indent] Я иду за ней, едва она меня хватает за руку. На лице мисс Кин притворное выражение ужаса и беспокойства.
Я принимаю ее правила игры. На моем лице появляется обеспокоенное выражение и я поправляю очки, качая головой. Я же типа не одобряю драки. Но не тогда, когда они - часть плана. Точнее, легкого экспромта довольно изобретательной блондинки. Мне хочется аплодировать ей.
Но я лишь вздыхаю, скрещивая руки на груди
[indent] - И не говорите. Видимо, терапия помогает не всем.
Ужас, кошмар, драка в общей комнате Аркхэма! Бедные, несчастные заключенные, как же так? Надеюсь, этим беднягам еще можно помочь и они не убьют друг друга…
Придурки! Как же легко заставить людей делать то, чего тебе хочется, да?..
[indent] Охрана покидает комнату. И закрывают дверь. Но дверь все еще остается открытой.
Именно это она и демонстрирует.
[indent] - У вас потрясающая смекалка, мисс Кин. Я впечатлен, - шепотом я отвечаю женщине, хитро улыбаясь. Это не каждый сможет сделать. Тем более, девушка. Но мы слишком хотим выбраться на свободу.
[indent] - Идите за мной.
Мы двигаемся тихо, почти бесшумно, когда ищем выход. И я нахожу вентиляцию. Кивнуть Барбаре, чтобы последила за коридором. А после этого, снять решетку и освободить себе путь.
[indent] - После вас.
Я киваю ей, помогаю ей подняться. А затем забираюсь и сам с ее помощью. И прикрываю вентиляцию решеткой. Нас еще нескоро хватятся. Осталось лишь узнать, куда она ведет. Наверняка во двор. Дальше будет тело техники. Есть у меня пара идей, как мы можем покинуть это место.
[indent] Свобода слишком близко.
Не стоит ждать света в конце тоннеля. Подойдите к концу тоннеля и зажги этот чертов свет сам.
[indent] Вы часто думаете о смерти? Ведь она подстерегает нас на каждом шагу, в каждую секунду нашего существования она идёт бок о бок рядом с тобой, поджидая момента, когда сможет сыграть свою роль в окончании этого спектакля под названием жизнь. И ей наплевать, кем ты являешься хоть официанткой во второсортной забегаловке, хоть мировой знаменитостью. Для неё все равны и ни у кого нет скидки, чтобы повременить с моментом встречи. Кажется, что у тебя есть вагон времени, чтобы успеть совершить те или иные поступки, добиться поставленных перед тобой целей, но это не так. Кто знает, в какой момент ты окажешься лицом к лицу со смертью, и кто сможет победить в этой итоговой схватке. Поэтому не стоит растрачивать жизнь на пустые поступки, на ненужных людей, на безрезультатные встречи. Сейчас я была готова пожертвовать всем, лишь бы не оставаться гнить до конца своей жизни в этом заведении.
[indent] В месте, которое зачастую называют - «пристанище потерянных душ» и «помойка из чистого страха».
[indent] В месте, где жестокие методы лечения и антисанитария становились участью любого бедняка, что попадал в стены больницы.
[indent] В месте, где любая странная жалоба пациента только подтверждала поставленный врачами диагноз. После чего больным применялось усиленное "лечение", которое зачастую только усугубляло их состояние.
[indent] Боль, безысходность и равнодушие правили этим местом уже несколько десятков лет. И остаться здесь до конца жизни было поистине хуже смерти. Здесь Барбара не Квин и даже не Кин. Она потеряла свою индивидуальность за тюремной робой Аркхэмовской лечебницы. Каждый день чёрная тоска окутывала сознание, как паук заматывает в кокон паутины глупую бабочку. Ни одной здравой идеи, как выбраться отсюда, ни одного безумного плана, который смог бы привести к успеху, ничего толкового, пока на горизонте не показался чудаковатый парень в очках. Эди амбициозен, умен, коварен и умеет прекрасно пользоваться ситуацией. Он смог с завидной долей артистизма подыграть в этом сумасбродном импровизированном спектакле. От осознания того, что план удался, хотелось взвизгнуть от восторга и наивно захлопать в ладоши, но счет шёл на минуты, и сделана была лишь половина задуманного.
[indent] Как альпинист, который преодолел невероятно сложный участок скалы, и чуть было не сорвался вниз, я ощутила огромный всплеск адреналина, когда следовала по пустому коридору лечебницы за Нигмой. Сердце гулко стучало в груди, и пока всё тело было сковано страхом быть пойманными. Какое же необычное чувство. Почти все страхи позади. Осталось самую малость. Мы почти победили самую гибельную опасность и до свободы оставалось совсем чуть-чуть. Нам хватило решимости, смекалки и ловкости, чтобы преодолеть этот путь. Всего-то надо было сделать последний победный рывок.
[indent] Мы преодолеваем очередной поворот и видим лишь пустующую камеру. Лунный свет пробивался сквозь решетчатые ставни, обливая печальной синевой эту горестную картину. Правда мой напарник по побегу не так расстроен, как я. Он двигается стремительно, но бесшумно и просит покараулить коридор, сразу принимаясь за снятие решетки вентиляции. Украдкой наблюдаю за его действиями, опасаясь, что новый знакомый в порыве радости может сигануть на свободу без меня. Но он пропускает меня вперёд и помогает забраться. Мы оба действовали быстро и технично. Со стороны могло показаться, что мы репетировали наш побег месяцами, оттачивая каждое своё движение до филигранности. Осторожно на четвереньках передвигаемся по вентиляции, к великому счастью не особо стесняясь в движениях. Людям с клаустрофобией тут явно бы не понравилось. Останавливаюсь на развилке, начиная тихонько паниковать и, спрашиваю Эда, куда идти дальше. Забавно, что в таком щекотливом положении я доверяю больше ему, чем себе.
[indent] По пришествию примерно двадцати минут начинаю нервничать. Что если нам не удастся найти выход? Всё же Аркхэм может похвастаться своими обширными площадями.
- Я, кажется, уже готова пасть духом, - останавливаясь, произношу я, но Эд ещё полон энтузиазма и не даёт сделать передышку. На горизонте мерещится то ли тупик, то ли конец пути. Мы вплотную подползаем к решетке и наваливаемся на неё всем телом, после чего весьма неизящно вываливаемся из вентиляции наружу.
[indent] Облегчение, невыразимое и безграничное облегчение чувствовала я, вдыхая сырой промозглый воздух. На свободе открывался невероятно красивый вид, а воздух был так упоительно прозрачен и тих, что неодушевлённые предметы, казалось, наделены были, как и люди чувствами. Эта тишина казалась не просто отрицанием шума, но и каким-то способом субстанции, который было невозможно нарушить.
- Думаешь, нас уже хватились? Вроде сигнала тревоги не слышно.
А мы живем,
А нам с тобою
Повезло
Назло!
©
Вентиляция в Аркхэме выглядит как настоящий лабиринт. Сначала, ничего не предвещало подобного.
Когда я пропустил мисс Кин вперед, а затем - забрался в нее сам, попутно закрывая за нами… решетку, она была прямой.
Но кто сказал, что путь к свободе - прямой? Последняя головоломка этого унылого места для меня. И я ее разгадаю. Обязательно.
Пока мы двигаемся по прямой, пока не предвещает никаких развилок, имеет смысл прокручивать в своей голове те ощущения.
Аркхэм. Как он выглядит со стороны? Огромное, старое здание за высоким каменным забором. По верху тянется колючая проволока. За забором ничего не видно, кроме крыш. Но, если встать напротив входа…
Тяжелые, кованные старинные ворота. Надпись “Лечебница Аркхэм” над ними из того же материала.
И эту картину довершают тучи. Огромные, свинцовые, смешанные с дымом с завода “Индиан Хилл”.
Может быть, какому-нибудь туристу со специфичными вкусами понравилась бы такая открытка? Кто знает…
Будь жива мисс Крингл, я бы непременно отослал ей подобную прямо из лечебницы. Но Кристен мертва, и это - одна из причин, почему я оказался здесь.
Тем не менее, никогда бы не подумал, что окажусь внутри. Кто же мог подумать, что Джим Гордон окажется настолько сообразительным?
С другой стороны, меня это вовсе не удивило. Джим с самого начала был другим. Упрямым, излишне дотошным, но достаточно добрым. Единственный, кто не насмехался над “чудаковатым судмедэкспертом”, не угрожал сбросить с крыши за “неуместные” загадки, и даже их угадывал!
Тому, хорошему Эду, которым я был еще не так давно, детектив Гордон нравился.
Но едва моя тайна угрожала выплыть на поверхность, я решил от него избавиться.
И оказался в Аркхэме.
Место, что стало моим личным кошмаром, концентрацией невыносимой скуки и невменяемой компании.
План по внедрению в помощники к Хьюго Стрейджу провалился. Тогда же и родился другой.
Для этого плана нужен был сообщник. И я его нашел. Точнее, ее.
Вентиляция тесная, душная, и в ней нет места для двоих в ширину. Я пропускаю даму вперед, пока направление не начинает меняться.
Развилка была неизбежна.
Мисс Кин нервничает. Ничуть ее не осуждаю, женщины склонны паниковать. Даже самые умные и спокойные. И даже такие, как она.
Неважно, насколько сильно пошатнулось ее психическое здоровье. Такие ситуации показывают, что Барбара Кин остается человеком.
Нормальным человеком, свободным от психологических оков, в которые закован каждый житель Готэма, что не рискует их сбросить.
Даже дождь в этом городе по-своему ядовит. Дым от отходов “Индиан Хилл” смешивается с облаками, растворяется в каплях дождя, что регулярно поливает улицы, оседает на одежде, волосах, коже…
И не все замечают. Безумие впитывается в человека быстрее и незаметнее, чем кажется.
Безумие передается по наследству. Готэм засасывает, оплетает своей паутиной и уже никогда и никого не отпустит.
Остается лишь смириться с этим. Принять себя таким, какой ты есть. И наслаждаться жизнью, настолько, насколько это возможно.
В глубине души, каждый житель Готэма это понимает.
Кроме Джима Гордона. Он так и отказывается принимать себя таким же “отравленным”, как и мы. Дурак.
Барбара Кин растеряна на развилке. Она останавливается. Переводит взгляд с одного направления на другое. Спрашивает, куда нам дальше.
Она не видит этого, но по моему лицу змеится ухмылка. И часто вы так доверяете незнакомцам, мисс Кин? Я ведь могу привести вас в ловушку.
Ее счастье, что сейчас мне это не выгодно. У нас общая цель, и мы оба к ней движемся.
Поправляю очки, закрываю глаза, стараясь уловить хотя бы слабое дуновение. Это вентиляция. Не такая уж и длинная. Пределы здания не должны быть далеко. Осталось только понять, в какой стороне.
Легкое, едва ощутимое. Стоит выключить зрение, и тут же появляются остальные чувства в более усиленном виде. Сработало и сейчас.
- Вправо.
Именно там наша долгожданная свобода. Сейчас она желанна, как никогда.
Барбара Кин начинает нервничать. А я улавливаю больше свежести ветра впереди.
И все же, мы находим выход. Чуть-чуть поднажать на решетку - и мы на свободе!
Вылезаю первым, протягиваю женщине руку, помогая выбраться и встать на ноги.
Двор Аркхэма. С наслаждением вдыхаю воздух. Не очень свежий, запах горящих отходов “Индиан Хилл” слегка ударяет в нос, но какая разница?
Слишком давно я не был снаружи. Плевать, что на мне все еще тюремный костюм, что выглядит как смешная пижама, если бы не черно-белая расцветка и табличка с вышитым номером на груди.
К слову, видимо, придется ограбить первых же попавшихся ночных прохожих, как мы выйдем за территорию.
Или магазин одежды.
И то, и другое - не безопасно. Но первое быстрее и практичнее.
Киваю мисс Кин, взглядом указывая на прожекторы. От них стоит держаться подальше. И сматываться, пока нас не хватились. Пробираемся мимо стен, держась в тени.
У территории Аркхэма есть черный ход. Туда-то мы и держим путь.
Дверь ветхая, старая, и поддается вилке, прихваченной с обеда. Открывается со скрипом. Времени мало.
- Нет, мисс Кин. Они нас не хватились.
Я поворачиваюсь к ней, не скрывая довольной улыбкой. Теперь мы свободны. Теперь нужно бежать.
Я беру ее за руку и мы покидаем территорию Аркхэма.
Где-то, уже в районе моста, когда мы смогли найти маскировку и пробирались к центру, завыла сирена.
Очень своевременно!
