Время, проведенное в Ваканде, определенно было лучшим в жизни Наташи, потому что там были уютные завтраки, пробежки, разговоры ни о чём с «беглецами и преступниками». Всё то, что вроде бы и казалось необычным, но делало Наташу какой-то нормальной. И счастливой. Да, она чувствовала себя там счастливой, засыпая на груди у Роджерса. Никаких по-настоящему серьезных проблем. Обособленные от мира, лишенные связи с социальной жизнью, Романова удивительным образом почувствовала себя женщиной. И вместе с Вандой вечерами они медитировали в широких залах с большими окнами, а после долго разговаривали о том, что их действительно волновало. Максимофф говорила о том, как ей не хватает брата; Наташа описывала ситуации, где была полной дурой. Таких историй в арсенале Вдовы было достаточно.
   И всё шло своим чередом, а потом раздался звонок. Наташа сначала даже не поняла, где звонит, пока Роджерс не достал с полки простенький мобильник-раскладушку. И в тот момент сердце агента Романофф сжалось с такой силой, что не измерить её никакими приборами. Она просто поняла, что их маленькая спокойная жизнь, обусловленная границами Ваканды, закончилась в тот момент, как только телефон начал вибрировать. Техника, по сути, виновата ни в чем не была, но Наташа отчего-то страстно ненавидела её всей душой, потому что безделушка отбирала у женщины всё то, во что она так страстно влюбилась за короткий промежуток времени. Но Стивену Наташа, конечно же, ничего не сказала. Ведь звонил Старк, а тот без причины набирать номер, который оставил Кэп, не стал бы. А значит они нужны были. Миру необходимы «Мстители».
   И они вернулись. Все «беглецы и преступники», которым люди были искренне рады. Только в тот момент ещё никто не понимал, что на самом деле без жертв не обойдётся. А Наташа смотрела в лица, переполненные надеждой, и понимала, что они – кучка героев со своими стараниями – не оправдают завышенных ожиданий. Так и случилось. Они все с этим столкнулись, когда Танос принялся крушить, убивать и…завоёвывать.
   Наташа не так хороша в войне, как в шпионаже, но она тоже кое-что могла. Впрочем, этих навыков было недостаточно, чтобы спасти всех. «Мстители», «Стражи» и даже Боги… все они лажали, все они допускали ошибки. И руки каждого оказались по локоть в невинной крови. Крики, слезы, запах гари и жженой плоти. Всё это въедалось в память подобно хлорке. Эти новые горячие воспоминания вымывали все остальные, заполняя собой всё освободившееся пространство.
   Романова не поняла, в какой момент всё закончилось. Она даже не могла с уверенностью сказать, сколько весь тот ужас длился. Часы, дни, недели… она просто потеряла понятие времени, работая на износ. Это было нормальным состоянием, но потом её просто поймал Фьюри и потребовал остановиться и выдохнуть, потому что «Всё закончилось, Наташа… Всё закончилось». Кто-то рядом громко всплакнул. Голос принадлежал женщине, которая прижимала к груди маленького мальчика и жмурилась. И только после этого Наташа огляделась по сторонам, осознавая тот факт, что они и правда сделали это – снова спасли планету. Таноса больше не было, но Романова не испытала никакого облегчения.
   - Где Капитан Америка? – она вышла на общую связь в наушнике. Фьюри смотрел на неё одним своим глазом, поджав губы и сведя брови к переносице. У него на лице было написано, что он что-то не договаривает, но Ник молчал. На том конце послышались какие-то помехи, а после чего в наушнике раздался знакомый голос.
   - Я его не вижу. Натт, ты в порядке? – голос Клинта, весьма уставший, но всё ещё уверенный, успокоил русскую душу, но ненадолго. Клинт был жив, и это была единственная хорошая новость, которую Наташе предстояло узнать.

   Сутки спустя, когда был составлен список потерь среди «защитников планеты», Наташа обнаружила в нём имя Роджерса. Старк стоял рядом с перебинтованной рукой и смотрел на женщину так, словно та могла вот-вот взорваться от перегрева. Наташа не знала, как выглядела со стороны, но точно нельзя было сказать, что хорошо, потому что она швырнула список на стол и рыкнула что-то в роде «его тела нет, он не мёртв». Перечить ей никто не стал, но имя из списка не вычеркнули.
   Впрочем, траур Наташа несла с гордо поднятой головой. Ванда Максимофф, Ребекка Барнс, Сэм Уилсон, Скотт Лэнг и ещё несколько дорогих сердцу имён были высечены на надгробных камнях. «Здесь покоятся герои». Наташа побыла на кладбище от силы минут пять и, не дослушав речь священника, покинула место общей скорби, предпочитая пережить подобное в одиночестве. Правда, у неё не получилось. Когда она приехала на квартиру, в которой они когда-то с Кэпом прожили вместе, Фьюри уже был там.
   - И что дальше, Наташа? – серьёзно спросил «босс», который уже не был её боссом, но продолжал беспокоиться о ней и Бартоне время от времени. Как вышло, что Клинт остался жив? Везучий сукин сын. Впрочем, было бы действительно паршиво, если бы он скончался, ведь Лоре пришлось бы воспитывать троих детей в полном одиночестве. Но Бартон был жив, и это заставляло Натт держаться.
   - Я буду искать Кэпа. Он жив, - она была в этом уверена. Совершенно точно уверена, потому что если это было не так, то Романова понятия не имела, как жить эту жизнь дальше. «Ты не можешь меня покинуть, Стивен. Ты не можешь…», - отчаянная мысль билась где-то в голове и не давала женщине покоя. Боль терлась иглами о позвоночник. – Вы не заставите меня поверить в это! Никто из вас не…
   Мир помутнел, качнулся и начал куда-то падать. Впрочем, потом выяснилось, что падать начала сама Наташа. Ник вовремя подхватил женщину и не дал ей осесть на пол тряпичной куклой. Но этого Романова, конечно же, уже не помнила. Темнота, в которую свалилась шпионка, была холодной и спокойной. И в какую-то отдалённую секунду женщина решила, что остаться в ней – не самая страшная перспектива, с которой ей приходилось сталкиваться в этой жизни. Куда тяжелее было принять факт существования в мире без Роджерса.

   - Так, тише-тише. Лежи, пожалуйста, - Брюс Беннер оказался первым, кого Наташа увидела, открыв глаза. Всё вокруг казалось смутно знакомым, но женщина всё равно не послушалась его и села на больничной койке. Романова приметила недовольный взгляд Брюса, но тот видимо понял, что спорить со шпионкой бесполезно, потому лишь обреченно вздохнул. – Я пытаюсь тебе помочь.
   - Я в порядке, - Наташе нужна помощь, но не врачебная. Она смутно припоминает всех профессоров, которые так или иначе могли изучать порталы, ведущие в другие измерения. Ведь точно были какие-то потоки энергии, которые могли спровоцировать что угодно, но если тело Роджерса так и не нашли, то он просто … не здесь.
   - Ты больна, Наташа, - зашедший в палату Старк заставил Романову фыркнуть. Она не готова была верить в какую-либо болезнь. Романофф – суперсолдат. Она не болеет. Её даже отравить трудно, потому что у неё ко многим ядам и токсинам иммунитет. Не ко всем, конечно, но всё-таки.
   - И чем же я по-твоему больна? – Наташа откинула одеяло и опустила ноги на пол, когда Тони оказался прямо напротив и протянул ей какой-то снимок. Что-то странное было в лице Энтони, но Наташе некогда было разбираться с чужими эмоциями. Фронт работы, который ей предстояло охватить, казался непостижимым. И это даже где-то пугало. Однако снимок, который Старк ей протянул, странным образом оказался перехвачен её пальцами.
  - Ребенком, - безэмоционально сообщил Тони, пристально глядя на Романову. И теперь Наташа ясно видела на снимке свою «болезнь». Воздуха резко перестало хватать, но Вдова заставила себя выпрямиться и вдохнуть. Впрочем, рука всё равно дрожала. В голове был полный бардак. И Таша чувствовала себя буквально отвратительно. – Так что ляг обратно. И дай доктору Беннеру завершить свою работу, - «доктор Беннер» прозвучало уже со знакомой иронией. И Наташа послушалась, все ещё глядя на снимок узи.
   Старк, видимо решивший, что его «работа» выполнена, исчез. Впрочем, Романова этого даже не заметила. Беннер не проронил ни звука, а Фьюри в палате так и не появился. Наташа провалялась на больничной койке ещё сутки, после чего Беннер в компании ещё одного специалиста поставили диагноз «здоровы», что касалось и Наташи, и плода внутри неё.

   Нашата была сильной и стойкой женщиной, но почему-то совершенно не представляла себя матерью-одиночкой, хотя были ситуации, когда она играла такую роль по работе. Но теперь женщина четко понимала, что ей предстоит столкнуться с этим лицом к лицу. Она думала об этом, сидя в ещё не отстроенной до конца кафешке. Нью-Йорк вообще переживал трудные времена. Большинство улиц напоминали фарш, однако это не мешало людям работать и жить дальше.
   - Помешаю? – Бартон с чашкой американо казался чем-то сверхъестественным среди груды камней и аккуратно расставленных между ними столиков, за одним из которых сидела Наташа со своим кофе. Женщина подняла на него удивленный взгляд и не нашлась с ответом. Клинт расценил это как приглашение присесть, а потому тут же устроил свою пятую точку напротив. Наташа сделала глоток. – Поздравляю.
   - С чем? – взгляд Таша устремила куда-то на улицу через выбитое окно. Там рабочие разгребали строительный мусор делали свою работу, а прохожие прикрывали головы руками и спешили проскочить мимо побыстрее, чтобы на них ничего сверху не свалилось. На улицах вообще было очень оживленно, потому что некоторые станции метро были всё ещё перекрыты, а наземное движение затруднено. Люди передвигались по большей части пешком или на велосипедах – это были самые доступные способы передвижения по городу.
   - Станешь мамой. Ты ведь хотела этого, - Клинт знал, что Наташе действительно этого хотелось где-то глубоко внутри. Но эта работа, эти условности… Её жизнь и даже тело не предусматривали такой исход событий. Впрочем, Натт приложила руку к себе, чтобы как-то это исправить. Кто бы мог подумать, что это может произойти так не вовремя.
   - Может и не стану, - коротко ответила женщина, взглянув на Бартона. Удивление в его взгляде сменилось пониманием, а затем гневом. Впрочем, последнее уже сама Наташа не ожидала увидеть. Клинт вообще не был одним из тех, у кого могли быть проблемы с агрессией, но сейчас она буквально кожей почувствовала всё то негодование, которое кипело в друге. Не было Наташе страшно, но она напряглась.
  - Ты не посмеешь сделать это с собой, - рявкнул мужчина и, предугадав слова Наташи о том, что она может делать всё, что посчитает нужным, добавил. – Стивен бы этого не хотел, - его губы коснулись чашки, и Бартон сделал щедрый глоток.
  - Стивена здесь нет, - горло у Наташи сдавило холодной рукой тупой обиды на всё происходящее. Даже на Бартона. Словно он был виноват в том, что Роджерса куда-то унесло. Но Клинт не был ни в чём виноват, и разумная часть Таши прекрасно понимала это и даже была согласна с мужчиной.
   - Но он где-то. И он любит тебя, - аргумент, которому Романова не могла ничего противопоставить. Это был удар в самое сердце. И во взгляде, который Таша адресовала Бартону, было столько ненависти и желчи, что им можно было бы убить. Но Клинт даже не поперхнулся. Он прекрасно знал Наташу, так что понимал – она успокоится, отойдёт, обдумает его слова и согласится. Не сразу, но со временем.

   Наташа пришла за помощью к Старку. Могла бы обратиться и к Нику, но у того было слишком много забот из-за восстановления Щ.И.Т.а. Так что Романова явилась к Энтони без записи и приглашения. Он снова не прогнал её. Романофф не стала спрашивать, почему. Она никогда этого не делала раньше и не собиралась делать в будущем. Но в тот вечер, сидя на мягком диване и попивая горячий чай [впрочем, Старк всё ещё пил виски, не отказывая себе в удовольствии], Романофф попросила у Тони новый паспорт, квартиру где-нибудь не здесь и поддержку, которая ей, конечно же, будет необходима. Она не справится со всем сама. Старк подумал немного, сделал несколько больших глотков, а затем снова подумал. Но Таша уже тогда знала ответ.
   Через неделю Тони принёс ей паспорт, билет на самолёт и ключи с адресом от новой квартиры. Даллас, штат Техас. Романова не спросила, почему именно там. Ей было всё равно. Она просто хотела уехать. А ещё Старк сунул Наташе кредитку, сказав что-то в роде «это на первое время». Она не стала отказываться, несмотря на то, что у женщины были и свои солидные сбережения. На что ей было тратиться? Если только на фальшивые паспорта.
   - Ты ведь навестишь меня как-нибудь? – ей хотелось расплакаться, когда она заходила в лифт, готовая нажать на кнопку первого этажа. Старк и Брюс оставались в Нью-Йорке, и Наташа сбегала. Позорно, как ей самой казалось. Впрочем, никто из мужчин не смел её винить. Тони где-то даже понимал – она хотела начать другую жизнь, но уже даже не ради себя, а ради кого-то другого, более важного.
  - Залечу на виски между какими-нибудь конференциями, - отмахнулся Старк, но Таше было достаточно и этого. Так что она кивнула на прощанье и нажала на кнопку первого этажа. Лифт, едва отстроенный, покорно двинулся вниз, а Наташа вообразила себе жизнь без всего того, к чему так привыкла. И стало по-настоящему жутко. Романова просто не умела жить без войны, битв и шпионажа. И воспитывать детей она тоже не умела. Отпрыски Клинта не считались. Она была им просто «тётей Натт», а теперь ей предстояло как-то справляться с собственным чадом.
   И пугало это женщину похлеще битвы с Таносом.

   Наташе было тяжело. И это всё, что можно сказать о её жизни в Далласе до родов. Она не могла оставить попыток найти Стивена, а потому вела активные переписки с учеными и профессорами, которые могли знать о порталах хоть что-то. Эрик Сельвиг и Джейн Фостер были ведущими экспертами в этом вопросе, как считала сама Романова, и потому она каждый чертов день ждала от них хоть какой-нибудь весточки.
   Джейн присылала Наташе какие-то сканы, снимки, видео, а потом часами по видеосвязи объясняла женщине, что значат движения тех или иных тел. Всё это было бессмысленно и бесполезно. В конечном счёте всё сводилось к одной единственной фразе – «Прости, Наташа, но мы не можем найти его». И каждый раз слова Эрика или Джейн приносили Романофф такую боль, что справиться с этим было невозможно. Наташа плакала. Могла бы и не реветь, но гормоны давали о себе знать.
   А последние две недели до родов Наташа провела в компании Клинта. Тот буквально поселился в квартире Наташи, потому что Лора ему так приказала, мол «нельзя оставлять её совсем одну». Лора пережила три беременности, Клинт присутствовал при родах. Трижды. И почему-то все считали, что Наташе нужен будет кто-то рядом. Одна она думала, что справится. Впрочем, это был тот случай, когда Романофф ошибалась.
   Клинт ей был действительно нужен. На самом деле даже не так. Наташе нужен был хоть кто-то. Лучше всего – Стивен, но тот даже не подозревал о том, что станет отцом, так что Романофф просто была рада Бартону и отчаянно благодарна Лоре за то, что та заставила мужа поддерживать подругу.
   У Наташи родилась девочка. И женщина назвала её Рози.
   Тони навестил Наташу в тот день, когда её выписали из больницы. Припёрся в костюме [точно с какой-то конференции] и с целым мешком подарков. Соски, пеленки, какие-то развивающие погремушки, даже радио-няня. Всё то, что действительно может пригодиться младенцу и молодым родителям. На руки Тони девочку так и не взял. Впрочем, Наташа на этом и не настаивала. Зато на руки её взял Фьюри, который был от маленькой Рози Роджерс в восторге. Да, Наталья дала девочке фамилию отца.
   - Ты как? – сидеть на кухне в квартире в Далласе вместе со Старком было непривычно, как-то даже немного неправильно. Но Наташа была искренне рада его видеть. Ник сюсюкался с Рози и выглядел до невозможности комично. Наташа вливала в себя кофе. Усталость брала своё, и она уже представляла, как выставляет всех вон, укладывает дочь и сама заваливается в кровать.
   - Справляюсь, - коротко кивает Наташа, а после поджатых губ Тони и длинной паузы всё-таки добавляет. – Пока я была в больнице, то приняла решение… Важное решение. Жить дальше ради Рози. Знаешь, не зацикливаться на прошлом, - Старк слегка прищурился, словно не верил Наташе. Впрочем, это было правильно – не верить ей до конца. Натт была шпионкой, о таком вообще сложно забыть. Но, наверное, Тони мог представить, что Романофф способна на что-то такое ради дочери. Он обернулся и посмотрел через дверной проём на Ника, который укачивал на руках Рози, после снова посмотрел на женщину.
   - Я буду следить за тобой, Романова. И если обидишь мою крестницу…
  - Твою крестницу? – Наташа усмехнулась, потому что не помнила, чтобы предлагала Старку что-то такое.
   - Да, мою крестницу. Ты же крестная для моей башни. Я должен быть крёстным Рози.
   И Наташе нечего было на это возразить.

   Жизнь потекла своим чередом. Тихо, мирно, почти плавно. Наташа привыкла мало спать ещё во время службы в Щ.И.Т.е, но маленькая леди Роджерс иногда устраивала матери такие ночные истерики, что в какой-то момент Наташе действительно захотелось вернуться на военные базы. Впрочем, улыбка Рози заставляла Натт забыть об этом. Её дочь была очаровательной.
   Когда девочке исполнилось два, Наташа смогла отдать её в детский сад, а сама устроилась на работу. Тони всё ещё настойчиво переводил ей деньги на счёт, хотя Романофф сказала, что ей и тех средств хватило бы с головой. Просто Старк был крёстным и тоже любил Рози. Её нельзя было не любить. Девочка – очарование. По крайней мере, с виду. Характер ей достался от матери. Впрочем, она была такой же доброй и справедливой, как и отец.
   Наташа нашла работу в местной юридической канторке рядом с детским садом. Это было удобно и практично, так что никаких проблем у Наташи с этим не было. Жизнь шла каким-то своим чередом. И в какой-то момент Наташа подумала, что, возможно, Рози нужен отец. Впрочем, их регулярно навещали Клинт, Фьюри и Тони. Беннер объявлялся крайне редко, чаще – присылал электронные письма или подарки на праздники.
   До пятого дня рождения Рози оставалась всего неделя, когда Наташа сидела и ломала голову над тем, как провести этот праздник так, чтобы у дочери остались только хорошие впечатления. В итоге Романова арендовала часть парка, наняла фокусника и разослала всем друзьям Рози приглашения на вечеринку в честь дня рождения. Наташе нравились все эти хлопоты. Ей вообще доставляло огромное удовольствие делать что-то для своей маленькой девочки. Она – это всё что у неё было, всё что у неё вообще осталось в этом мире.

    До дня «икс» оставались сутки, и Наташа, забрав Рози из садика, отвела её в кафе-мороженое, после чего дома весь вечер они провалялись у телевизора, смотря последние серии любимого мультика про храброго принца и его бесконечные приключения по другим мирам. У Романовой была тысяча и одна причина ненавидеть этот мультфильм, но тот безумно нравился её дочери, поэтому Натт валялась на диване рядом с Рози и поглаживала её по светлой макушке.
   Очередная серия вызвала у Романовой какой-то необъяснимый прилив тоски, и она, шмыгнув носом и коротко поцеловав дочь в макушку, сказала, что сходит пока в душ. Там, плотно закрыв за собой дверь, Наташа проклинала себя за слабость. Пять долгих лет она старалась забыть Роджерса, потому что нужно было жить дальше. Это была необходимость. Но выкинуть Кэпа не получалось. У неё было много поклонников, за Наташей ухаживали, но она просто не могла… не могла принять чьё-либо внимание. Зачем? Ей нужен был лишь один мужчина в этой жизни. И его рядом не было.

   Наташа стоит в ванной и смывает с себя все тревоги и сомнения. Те существуют лишь тогда, когда Таша им позволяет. Но и это заканчивается, как только Романова выключает воду. Женщина выбирается из ванной, обтирается полотенцем и заставляет себя влезть в удобные домашние вещи. И в этот момент раздаётся дверной звонок. Таша сотню раз говорила дочери, чтобы та не открывала дверь, не спросив, кто там, но Рози постоянно забывает о таких вещах, поэтому у Романовой по старой памяти всё ещё спрятаны пистолеты по всему дому.
   - Мама! – конечно же, Наташа выбегает из ванной на крик своей девочки, почти на ходу заворачивая волосы в полотенце. И рука почти тянется туда, где должен лежать пистолет, когда Романова видит, кто именно стоит на пороге. Она смотрит и не верит, как когда-то не верила, что Роджерс способен найти её в Волгограде, чтобы вернуть домой. Наташа делает глубокий вдох, глядя на Роджерса широко открытыми глазами.
   - Натт.. Я.. Дома.. – он говорит тихо, и голос его дрожит. Романова сглатывает комок в горле, после чего заставляет себя улыбнуться дочке, которая непонимающе смотрит то на неё, то на незнакомого мужчину. Романофф приседает перед Рози и просит ту пойти в комнату, потому что ей нужно поговорить с дядей. Девочка смотрит на Роджерса широко открытыми глазами, такими же зелеными, как у Наташи, а затем кивает, из-за чего светлые волосы, такие же как у Стивена, качаются из стороны в сторону.
  - До свидания, - Рози прижимает к груди плюшевого мишку, после чего резво убегает в свою спальню. Когда-то там стояла детская кроватка, но позже там делался ремонт. Кроватка сменилась, шкаф заменил комод с детскими вещичками. Когда-нибудь эта комната перестанет быть детской и превратится в комнату подростка, но пока…
   Дверь за Рози захлопывается, и только после этого Наташа оказывается к Стивену вплотную и отвешивает ему пощёчину. Сильную, звонкую, грубую. У Наташи всё внутри дрожит. И сама она вся дрожит. В глазах то ли слёзы, то ли отчаянная злость и обида. Она не смогла бы ответить, если бы её спросили. Палец упирается в грудь Стивена, когда она шипит ему в лицо так, чтобы это было достаточно тихо. Рози не должна ни о чём знать. Рози не узнает, пока Наташа не решит, что с этим делать.
   - Ты бросил меня. Ты бросил нас. Я тебя ненавижу… ненавижу… - Наташа не из тех, кто поддаётся эмоциям. Она действительно всегда гордилась своей способностью держать себя в руках, но пять лет «в отставке», наверное, сделали своё дело. Наташа стала мягкой. Наташа стала матерью. И она защищала свою девочку, потому что это единственное, что теперь она должна была защищать.
   Впрочем, она не ненавидела Роджерса. Она просто была в шоке от того, что он оказался на пороге её квартиры в Далласе. Как нашёл? Почему сейчас? Где был? Надо начать задавать эти вопросы, но Наташа не может. Потому она просто выталкивает Стивена на лестничную площадку, закрывает за собой дверь, а после поддаётся к нему сама и целует. Грубо и требовательно, словно тот вот-вот прямо сейчас исчезнет. И всё-таки Наташа плачет. Беззвучно, не всхлипывая. Просто слезы текут по щекам. Она не плачет при Роджерсе, но сейчас исключительный случай. И он, чёрт побери, должен это понимать, как никто другой.

[AVA]http://sf.uploads.ru/fSQox.jpg[/AVA][STA]не смей делать так больше[/STA][SGN]***[/SGN]

   Наташа знает буквально всё о физической боли. В своё время её пытали безумное количество раз: растягивали, резали, подвешивали. Она сидела голая в морозильной камере, едва не теряла сознание от потери крови, задыхалась углекислым газом. И всё это не шло ни в какое сравнение с тем, что она испытывала сейчас. Да, все эти пять лет без него было больно. Понимать, что Рози растёт без отца, было больно. Но настоящее страдание и облегчение Наташа испытывает именно сейчас, крепко обнимая Роджерса за шею, прижатая его крепким телом к несчастной двери. Наташа плачет, беззвучно и невыносимо тоскливо. Ей хочется выть в плечо Стивена и говорить… без пауз, вздохов и всхлипов рассказывать ему о том, что он пропустил, что они не смогли пережить вместе.
   Роджерс меняет поцелует. И тот перестаёт быть агрессивным, обиженным и жадным. Стивен словно забирает у Романовой всю эту бесконечную боль и слезы, демонстрируя ей всё то, чего Таше искренне не хватало все эти годы – любовь и заботу. То, без чего Натт было тяжело, без чего она задыхалась и плакала, когда никто не видел. Его сильная шпионка на самом деле не такая уж и сильная. Впрочем, Наташа знает, что и Стивен не из стали. На самом деле он чувствует куда больше, чем чувствует сама Наташа. И ей так больно за всё то, что с ними произошло. «Чем мы всё это заслужили?».
   Наташа считала это верхом несправедливости. Они ведь спасали планету несколько раз, они ведь готовы были отдать свои жизни. Так почему? Почему они не могут быть уйти на покой и жить счастливо? Почему на их долю выпадает отсутствие обычного человеческого счастья? Наташе хочется выть подбитой волчицей, когда Стивен говорит, что он бы никогда их не бросил. Конечно же, Наташа знает об этом. Просто она была шокирована, зла и чёрт знает что ещё, когда обвиняла его в этом. Она не имела права. Эти слова не должны были срываться с её языка, но Таша где-то поломана. И знает об этом.
   Роджерс такой родной, такой сильный и тёплый. В нём всё то, в чём Наташа так нуждается. Отчаянно и бесповоротно. И она позволяет Стивену уткнуться себе в плечо. Таша чувствует, что он тоже плачет, просто не хочет ей всего показывать. Романова понимает и уважает его желание, потому просто утыкается губами ему за ухом и сбито дышит, всё ещё крепко обнимая Роджерса за шею и совершенно не желая отпускать.

   Когда Стивен выпрямляется и стирает влагу с её щёк, а после заправляет прядь за ухо, Наташа поджимает губы, чтобы снова не зарыдать. Роджерс здесь, прямо перед ней. И Наташа лишь шмыгает носом, держа руки на его широких плечах. Рюкзак Кэпа остался в прихожей квартиры на полу.
   - Я знаю, Стивен. Я знаю… Я тоже тебя люблю, - конечно, она не может его ненавидеть, потому что Роджерс уже её неотъемлемая часть. И она уже заочно отдала себя ему раз и навсегда. Мир, сведенный к их жизни вместе, всё, что есть у Наташи. И Рози – часть всего этого безумия. Если бы Наташа не любила Стивена, а он не любил её, то не было бы никакой маленькой девочки по имени Рози Роджерс. – Наша, - Романова кивает, глядя Стиву прямо в глаза. И слёзы стоят в её глазах. Очертания лица Роджерса расплываются, и Таша тихонько всхлипывает. – Твоя девочка, Стив. Рози. Её зовут Рози Роджерс. И она замечательная. Она так похожа на тебя, - Романова жмурится, позволяя новым слезам снова намочить щёки, и прижимается к груди Кэпа, обнимая его на этот раз за талию. Так удобнее, так надежнее. – Наша дочь такая же добрая как ты, Стивен. Она такая же как ты… - где-то внутри у Наташи что-то разбивается, но потом появляется что-то ещё. Нет, позвоночник больше не ломается. Романовой грешным делом кажется, что там уже нечему ломаться. Но резко становится легче. – Пойдём, - Наташа сама вытирает ладонью щеки, а затем берет Роджерса за руку и вновь открывает дверь квартиры, где ведёт мужчину по коридору.
   В квартире чисто и убрано. Они проходят через небольшую гостиную, где на диване валяется несколько детских игрушек, а рядом с видаком свалены диски с разными мультиками. Некоторые из них Рози обожает пересматривать, но Стивену только предстоит об этом узнать. Они проходят мимо двери, за которой не так давно скрылась девочка, а затем Наташа открывает соседнюю, что ведет в её спальню.

   Первым делом Таша включает лампу на прикроватной тумбочке, а после забирается на саму кровать с ногами, утягивая Стивена за собой. Не для того, чтобы поддаться страсти. Нет. Она заставляет его завалиться на подушку, а сама устраивается рядом, устраивая голову на его широкой груди и тут же закрывая глаза. Это интимно, но не сексуально. Наташа слишком потрясена, чтобы испытывать страсть. Но она очень рада, что Стивен здесь.
   В комнате на полках какие-то книги. От детской психологии до астрономических исследований. Наташа ведь не оставляла попыток найти Стивена. На стенах в основном фотографии Рози и Таши. Где-то они вместе, где-то – по отдельности. Но все эти снимки объединены тем, что на них нет Роджерса.
   - Тебе придётся уйти под утро, - тихо говорит Наташа, а потом прикусывает нижнюю губу, прижимаясь к Роджерсу крепче. Она словно ищет защиту и…понимание. – А потом придёшь и позавтракаешь с нами. Я… я понятия не имею, как объяснить Рози, что ты её отец. У неё завтра День Рожденье… А я… - больше всего на свете Наташе не хотелось травмировать психику их девочке. Романова сдавленно выдыхает, после чего приподнимается на локте и нависает над Роджерсом. – Это всё мелочи, да? Главное, что ты здесь. Что ты жив, - Таша сдавленно выдыхает, глядя Стиву в глаза. У неё едва не дрожат губы. – Ты ведь не уйдёшь больше?

[AVA]http://sf.uploads.ru/fSQox.jpg[/AVA][STA]не смей делать так больше[/STA][SGN]***[/SGN]

   Наташу тянет извиниться перед Роджерсом за свои слова, но она прекрасно понимает, как это глупо и неуместно. В их с Роджерсом отношениях всё строилось на понимании и доверии. Да, иногда и эта система давала сбой из-за собственной неуверенности каждого из них, но в итоге всё заканчивалось хорошо. Если бы это было не так, то Наташа не обратилась бы в своё время к Хелен Чо, чтобы та помогла решить проблему с репродукцией. В любом случае, Стивен всё делал ради Наташи, как и она готова была сделать всё что угодно ради него.
    И лёжа на двуспальной кровати, Наташа слушала мерное сердцебиение Кэпа, получая настоящее удовольствие от близости, которая перепала на её душу. Дело в том, что Романова чётко уяснила, что полноценным счастьем обладать не может, словно не заслужила, а потому всё равно будет страдать. Из-за понимания такой простой истины каждый момент становился бесценным. Будь то просмотр мультиков вместе с Рози или… вот такая встреча. «Ты снова исчезнешь, Стивен. Рано или поздно случится что-то плохое», - Наташа знает, что нельзя думать о таких вещах, но всё равно мысли лезут в голову.
   - Пять. Ей исполняется пять, - Наташа улыбается, мягко поглаживая кончиками пальцев Роджерса по груди. Они снова устраиваются на кровати, на этот раз ещё удобнее. Наташа укрывает их по пояс одеялом. И пускается в рассказ, долгий и красочный. Стивену нужно до завтрашнего дня узнать о Рози как можно больше, и Наташа только рада помочь ему в этом деле, так как праздник у девочки действительно должен пройти на ура.
    Таша рассказывает о том, что мороженое дочь любит ванильное и шоколадное, но чаще предпочитает клубничное. У Рози, не смотря на супер-родителей и, казалось бы, идеальное ДНКа, не самое крепкое здоровье, и она довольно часто болеет. Слабый иммунитет поддерживается регулярным курсом витамин, прописанных местными врачами. Но сосательные таблетки вкусные, и Рози никогда не капризничала по этому поводу.
   Наташа рассказывает о парке, друзьях из детского сада, их родителях и фокуснике, которого она заказала. Будет большой торт на всех гостей, много шариков и запуск воздушных змеев. Романова приложила большие усилия, чтобы всё это воплотить в жизни и при этом не проколоться перед дочерью. Для Рози это должен был быть сюрприз. Наташа не устаёт вводить Стивена в курс дела. Она словно боится не успеть поведать ему о том, какая у него восхитительная девочка. И не потому, что Наташа так её воспитала. Нет. Рози чудесная сама по себе. Она быстро сходится с людьми, располагает к себе взрослых и совершенно не боится выступать на публике. У неё хорошая память, и она любит рассказывать стихи, которые учит вместе с Ташей к разным праздникам. Хлебом не корми, дай собрать вокруг себя толпу зевак. И об этом Натт рассказывает Роджерсу тоже.
   Но в итоге усталость берет своё. И, кажется, Наташа засыпает на полуслове, удобно устроившись под боком у Капитана Америка. Впервые спокойно и удобно. Впервые за пять лет рука Романовой лежит на подушке, а не под ней, сжимая пистолет. Сегодня Наташа совсем ничего не боится, потому что она не одна. Рядом с ней мужчина, ради которого она хоть на край, хоть за край. И спит Романова с улыбкой на губах.
   Однако будильник всё равно нарушает идиллию, и Стивену нужно покинуть их квартиру. Наташе кажется это каким-то глупым, хоть и необходимым. Рози должна узнать всё иначе. И пусть лучше Роджерс придёт к ним на завтрак в качестве друга, которого мама давно не видела. И на прощанье Наташа сладко целует Стивена в дверях, не желая отпускать. Да, к девяти он снова будет у них, сядет за стол и отведает оладьев с клиновым сиропом. Но Таше на секунду делается страшно, что он не придёт к девяти. И ей приходится отпустить мужчину на свой страх и риск. «Он вернётся… Вернётся…». И тупая паника заполняет мозг, но Наташа улыбается и произносит одними губами:
- Я буду ждать тебя.
   Впрочем, она будет ждать его всегда.

   Рози просыпается в половину девятого. И сразу получает от Наташи подарок – теннисный мячик без ракетки. Наташа не удивляется, когда дочь говорит ей, что подарок странный. Только смеётся и целует Рози в лоб, шутливо приказывая собираться. Девочка слушается и не задаёт никаких вопросов. Таша думает, что умением подчиняться приказам – заложено где-то на генном уровне. Рози вообще редко задаёт вопросы, но если уж задаёт, то действительно важные. Таша, конечно, находит ответы, но всё всегда непросто.
   В девять раздаётся звонок, и Наташа просит Рози открыть дверь, пока сама возится у плиты. Дочь выбегает в коридор, после чего Наташа выключает газ и выходит следом в фартуке на домашние вещи, в которых и спала этой ночью рядом со Стивеном. Романова давится вздохом, глядя на то, сколько всего новоиспеченный отец притащил. И игрушки, и мороженое, и цветы. Но смех Наташи, спрятанный в кулак, добрый и искренний. А Рози…
   Девочка едва не пищит от восторга и рассыпается в благодарностях перед Стивеном. А после делает то, чего раньше никогда себе не позволяла – целует Роджерса в щёку и убегает к себе в комнату, оттаскивая туда панду и кукол. А Наташа так и замерла, глядя на цветы и мороженое в руках Стивена.
   - Юная леди, марш на кухню! Блинчики ждать не будут! – крикнула Наташа, когда из детской раздался счастливый возглас. Рози вскрыла одну из кукол. – Она не целует незнакомых дядей в щеки... обычно, - Романова смотрит на Стивена несколько секунд, а после кивает в сторону кухни. – Идём, надо поставить цветы в вазу, - Наташа думает про себя, что поцелуй в щеку – это хороший знак. Думает, что Стивен понравился Рози. Впрочем, любому ребенку понравится взрослый, заваливающий её подарками.

   Завтрак прошёл спокойно и весело. В основном говорила Рози. Уплетала блинчики с оладьями и безумолку трещала о том, что скоро начнёт выходить новый сезон её любимого мультика, а Элианна из группы детского садика ведет себя просто ужасно – постоянно тыкает в мальчиков ручкой, а Михэль из параллельной группы постоянно дарит ей какие-нибудь подарки, на прошлой недели подарил гербарий из самых разных листьев. Таша не перебивала дочь, только сидела за круглым столом и облизывала ложку от кофе, испытывая неподдельный интерес. Стивен оказался в самых нетипичных для себя условиях и, надо сказать, весьма успешно справлялся.
   В конце концов, Наташа решила Роджерса пощадить и принялась собирать посуду.
  - Мы все идём гулять в парк. Так что, Рози, иди одеваться, а я пока угощу твоего волшебника чаем, - Рози кивнула и бросилась снова в свою комнату. Наташа покачала головой, а затем сверилась с часами. Им действительно нужно было уже выдвигаться в сторону парка.

   Через тридцать минут они пересекли границу самого зеленого парка в их районе, где тут же раздались крики, детские вопли и аплодисменты родителей. Растяжка между деревьями «С Днём Рожденья, Рози!» привлекала внимание даже прохожих. И через пять минут дочь забыла о Наташе и своём волшебнике, бросившись к своим друзьям. Таша же поздоровалась со всеми родителями и представила им Стивена. На вопросы «И кем же Вы приходитесь нашей одинокой Наташе?» получили ответ «Мужем». И почти все они разразились тирадой из разряда «давно пора».
  - Извини за всё это, - Наташа усмехнулась, когда они наконец-то остались одни чуть поодаль от всеобщего веселья. Дети собрались в круг и смотрели представление фокусника. Взрослые же разбились на кучки и что-то оживленно обсуждали. Наташа предположила, что её «состоявшуюся личную жизнь». – Даллас город большой, но здесь, по районам, все знают друг друга. Такая маленькая деревня. И с самого начала я сказала, что отец Рози пропал без вести ещё до её рождения, - Романова всё ещё смотрела на Рози, которая хлопала в ладоши и искренне удивлялась, когда фокуснику удавалось провернуть очередной трюк. Не видевшая настоящего волшебства, девочка готова была поражаться всему вокруг себя. – Рози знает, что её отец – герой войны. Защитник. И что ему пришлось оставить нас, потому что… - Наташа замолчала, чувствуя, как волна непонятных чувств поднимается внутри. Словно Романова снова оказалась там, в прошлом, где все пытались убедить её в том, что Стивен Роджерс больше никогда не вернётся. – Извини, мне нужно сказать, чтобы готовили вынос торта, - Таша шмыгнула носом и тут же направилась прочь от того места, где они стояли.
   Через какое-то время, пока Таша разбиралась с тортом [как выяснилось, его доставку задерживают по техническим причинам], что-то между детьми случилось. Одна девочка плакала. И когда Романова снова вернулась к гостям, то не обнаружила среди детей Рози. И какого же было её удивление, когда она огляделась и увидела дочь в компании отца. Наверное, маленькая Роджерс чувствовала какую-то связь с незнакомцем. Впрочем, для неё он был волшебником.
  - У вас всё в порядке? – Наташа подошла к ним быстрым шагом, едва заставляя себя не бежать. – Рози, детка, что случилось? Тебя кто-то обидел?
   - Микаэла сказала, что её папа лучше моего… Но мой лучше. Мой – герой! Ты мне сама говорила!
   Сердце Наташи болезненно сжалось, и она посмотрела на Стивена так, словно просила помощи.

[AVA]http://sf.uploads.ru/fSQox.jpg[/AVA][STA]не смей делать так больше[/STA][SGN]***[/SGN]

   Наташа редко чувствовала себя беспомощной, но сейчас, глядя на дочь, чётко осознавала, насколько она бессильна перед этими слезами и тупой обидой на весь мир и ту самую Микаэлу, которая сморозила несусветную глупость. Конечно, Романова поговорит с матерью этой девочки, потому что нужно учить детей быть мягкими и понимающими. Да, конечно, это всего лишь дети, но за свою дочь Наташа готова была убить. И очень надеялась, что ничего такого случай не потребует.
   Стивен опустился перед Рози и толкнул удивительную речь. Наташе стало даже как-то легче, потому что… не ей пришлось объясняться с дочерью. И впервые за пять лет Романова поняла, что значит «родители» в полном смысле этого слова. Теперь она могла рассчитывать на помощь Роджерса, как и он всегда мог рассчитывать на её помощь. Внутри у Таши стало тепло и спокойно. Она и одна, конечно, неплохо справлялась, но ведь вдвоём будет проще. Да и Рози будет счастлива рости в нормальной семье. Хотя… можно ли их назвать нормальными? У Наташи не сладкое прошлое, да и Стивен не может им похвастаться. Но ведь и не прошлое главное. Роджерс отвлекает дочь фразой, что вечером он ей кое-что расскажет, и Рози, как любой другой ребенок, наживку хватает, перестаёт плакать и возвращается к веселью.
   Выносят торт. И Рози под всеобщие радостные крики и хлопушки задувает пять свечек, а потом разрезает торт, не без помощи Наташи, конечно же. Радостные вопли и похвала сыпятся на Романову мощным потоком. Женщина справляется только благодаря мысли, что она не одна, что Стивен рядом. Он помогает собрать грязную одноразовую посуду и оттащить мусорные пакеты к специальным бакам. И гости понемногу начинают расходиться, благодаря Романову за прекрасный праздник. Рози прощается с последними друзьями, а после они все вместе идут домой.
   В какой-то момент Наташа думает взять такси, так как на улице становится прохладно, но маленькая Рози говорит-говорит и говорит без остановок, и женщина думает, что им всем нужно пройтись и запомнить этот момент на всю жизнь. Стивену это нужно и Наташе тоже. Рози ничего не понимает, но идёт между ними, держа за руки, и продолжает делиться впечатлениями о празднике, который для неё устроила мать. Счастье слышится в её голосе, а глаза восторженно горят. Таша и Стив несут в свободных руках большие пакеты с подарками от гостей. Рози – чудесная девочка и её невозможно не любить, так что и подарки там соответствующие.

   Наташа и Стивен свалили подарки в гостиной на пол, после чего Романова взяла остатки торта и продуктов и унесла это всё на кухню, чтобы разложить по полкам в холодильнике. Совершенно не хотелось, чтобы вся эта вкуснятина, за которую, кстати, была выплачена не хилая сумма, пропала зазря. После этого Натт вернулась в гостиную, где села на пол и принялась раскладывать аккуратно упакованные подарки в порядке, в котором Рози было бы их удобно открывать. И тут Рози посмотрела на Стивена и напомнила ему об обещании. Наташа нахмурилась, после чего поймала взгляд Роджерса. Тот казался взволнованным.
   Романова поднялась на ноги и едва не осела в кресло, когда Стивен начал говорить. У Наташи перед глазами пролетели все эти пять лет, которые она прожила без Роджерса. Нет, не так. Пять лет, которые Рози прожила без отца. Она никогда не говорила, но Наташа знала, что девочке обидно расти в неполноценной семье. Конечно, она не считала, что отец бросил её и маму, но всё-таки от определенных мыслей и чувств невозможно отказаться, тем более детям.
   – Да, Рози, я твой папа..
   Стив договорил, и в комнате повисла густая тишина. Наташа не знала, сколько прошло времени. Женщина стояла и понятия не имела, что надо делать в таких ситуациях. В книжках по детской психологии не было глав, посвященной теме возвращения блудных отцов. И лучше бы Романовой сейчас сказали обезвредить бомбу. Как обращаться с такими вещами – Наташа знала, что делать сейчас – нет. Но Рози нарушила тишину сама. Не словом, а всхлипом.
   Сердце Романовой сжалось, и женщина прикусила щёку изнутри, чувствуя, как влага застилает глаза. Шмыгнув носом, Романова проморгалась, но это не помогло. И тогда она с силой провела рукой по глазам, чтобы не зареветь, упав коленками в мягкий ковёр. Нет. Наташа была сильной и ей удалось устоять на ногах.
   Рози плакала, обнимая Стивена маленькими ручками за шею. И он тоже плакал. В итоге Наташа тоже не удержалась и заплакала, глядя на свою семью. Им нужно это было. Всем им. Наташа и Стивен оплакивали те пять лет, что потеряли. Они всегда теряли драгоценное время, отведенное на счастье. Рози плакала от счастья, что теперь ей не придётся с завистью смотреть на детей, которых с садика забирают папы.
   Когда все успокоились, а о приступе слез говорили лишь красные глаза, Наташа посмотрела на дочь и мягко убрала светлую прядь с её лица.
   - Хочешь разобрать подарки? – Рози лишь кивнула, после чего устроилась на ковре. Наташа села рядом со Стивеном, поближе к сильному мужскому плечу, в которое можно было уткнуться в случае очередного слезливого приступа счастья. Но больше Романова не плакала. Как-то само собой вечер шёл чудесно. Рози распаковывала подарки и визжала от восторга, постоянно вскакивая и целую поочерёдно Стива и Натт в щеки.
   Но в конце концов часы показали одиннадцать.
  - Так, пора спать, - Наташа и сама вымоталась за этот день. И вроде бы тот прошёл быстро, но был действительно богат на впечатления. Тем более после того, как выплачешься, всегда хочется спать. Это Романова уяснила ещё во времена Академии Красной Комнаты, где лежа на узкой кровати Натт могла всплакнуть в подушку, а после сразу отключалась.
   - Уложите меня спать вместе? – Рози умоляюще посмотрела на Наташу, но другого развития событий Романова даже представить себе не могла. Так что Рози после того, как почистила зубы и переоделась в пижаму, забралась в кровать. Наташа и Стивен подоткнули мягкое одеяло с обоих сторон от Рози и по очереди поцеловали девочку в лоб. – Знаете. А желания сбываются, - вдруг сказала Рози с серьёзным лицом.
  - Да? – Наташа провела пальцами по светлым волосам дочери.
   - Да. Я загадала, чтобы папа вернулся, - Рози посмотрела на Стивена и широко улыбнулась. – И папа вернулся, - Наташа сама улыбнулась и, поцеловав дочь ещё раз, пожелала ей спокойной ночи, после чего они со Стивеном вышли из детской и прикрыли за собой дверь. В гостиной валялась шуршащая упаковочная бумага и пустые коробки от подарков, но всё это можно было убрать и завтра. По крайней мере, Наташе хотелось тратить время не на это.
   Она взяла Стива за руку и снова повела его в сторону спальни знакомым маршрутом, и уже там, за закрытой дверью, отпустила его ладонь и, отойдя на несколько шагов назад, принялась расстёгивать пуговицы своей блузки. Медленно. Одну за другой. У них ведь ещё не было возможности побыть друг с другом. И сегодня Наташа поняла, что действительно соскучилась и в физическом плане тоже.
   - Сегодня ты никуда не уйдёшь, Стивен Роджерс. Ты никогда больше от меня не уйдёшь, - тихо прошептала Наташа, когда Стив приблизился к ней. Губы, оказавшиеся в опасной близости от пухлых губ Романовой, казались горячими даже на расстоянии пары сантиметров. И женщина, не думая больше ни о чём, сладко поцеловала Роджерса.

[AVA]http://sf.uploads.ru/fSQox.jpg[/AVA][STA]не смей делать так больше[/STA][SGN]***[/SGN]

   Находиться рядом с Роджерсом было хорошо, надёжно и спокойно. Когда знаешь, что можешь протянуть руку и почувствовать родное тепло, всегда делается проще дышать. Закон жизни. И уж тем более их – неспокойной, нестабильной. Всё всегда было под вопросом. Их счастье, время, семья. Не под вопросом были их чувства. По крайней мере, Наташе казалось, что в этом вопросе она может быть уверена. Любить Роджерса было так же естественно, как, например, дышать. Ты же не задумываешься о том, как именно ты вдыхаешь. Просто делаешь вдох и всё. Такая же система была у Наташи и со Стивеном. Она не думала о том, почему любит его.
   Принято считать, что для любви не нужно искать причин. И Романофф с этим была согласна. Если уж тебе на душу перепала возможность испытать любовь, то цени это. Романова ни на секунду не забывала, через что им пришлось вместе пройти, что каждый из них испытал. Вся их совместная жизнь – это испытание. Они то справлялись хорошо, то не очень, но всё равно же справлялись. Результат не всегда был таким, каким его ожидали. Но ведь и жизнь – не фабрика по исполнению желаний.
   - Я тоже люблю тебя, Роджерс. Я так тебя люблю, - тихо шепчет она ему в шею, когда руки Стивена, такие крепкие и надежные, обнимают её, а его нос утыкается ей в макушку. Наташе кажется, что вот так они могут пережить любой взрыв, любую страшную катастрофу, которая только может произойти. – Расскажи мне… - тихо просит она, когда получается чуть отстраниться и заглянуть Роджерсу в глаза.
   Она не знает, где его носило все эти года, пока Рози росла здесь без него, пока сама Наташа тонула в собственном одиночестве и бессилии, пытаясь найти способ хотя бы косвенно связаться с ним. Скольких Романова подняла на уши, со сколькими ругалась по поводу пропажи Стивена?
   Одно она могла сказать точно. Наташа ни разу не была на могиле, где считалось, что Роджерс похоронен. Для неё он никогда не был мёртв по-настоящему. Он просто был очень далеко, вне досягаемости. Но Наташа ни на секунду не допустила мысль, что Роджерс может быть трупом где-то не в этом мире. «Ты бы действительно никогда не оставил меня. Я верю в это. Я, чёрт возьми, верю!». Мысль билась сдавленной птицей между рёбрами, и Наташа судорожно вздохнула, поддаваясь вперед и снова целуя Стивена.
   - Так, потом расскажешь. Сразу после того, как я сделаю с тобой столько грязных вещей, сколько смогу, - мозг отключался, тело плавилось. И Романова решила, что сейчас все проблемы и объяснения могут подождать. Самым приятным было утягивать Стивена Роджерса к кровати за шею, не прекращая целовать его.
   Наташа споткнулась на кровать и упала на неё спиной, заставляя Роджерса навалиться сверху. Ногами она сразу обхватила сильные бёдра и принялась стягивать с мужчины его рубашку. Весь мир должен был остановиться и подождать, потому что… Наташа же ждала. И сейчас, скользя пальцами по плечам Стивена, она с наслаждением понимала, что дождалась. Поцелуи, горячие и нетерпеливые, заставляли Романову едва ли не скулить от напряжения. И спустя каких-то тридцать секунд возня в кровати стала походить за бешенную борьбу за первенство. И Наташа проиграла, потому что в этой «битве» проигравший получал победителя. И Романова чертовски сильно хотела Роджерса.

   Время начало течь как-то иначе. И после изнуряющего, сладкого и совершенно умопомрачительного секса, которого [зачем скрывать?] Романовой не хватало, она наконец-то могла завалиться на кровати, запустить пальцы во взмокшие волосы и тихо засмеяться от восторга. Романофф – прекрасный солдат и прекрасно может игнорировать кое-какие потребности своего организма весьма долгий промежуток времени, но ведь пять лет – это и правда слишком много. И сейчас в голове Наташи царило сладкое блаженство. Она прямо дорвалась до Роджерса, делая с ним действительно всё то, что делать хотела.
   И теперь наслаждалась сладкой истомой и тянущей болью в мышцах.
   - Стивен Роджерс, - произнесла Романофф, когда отдышалась и смогла повернуть голову, чтобы видеть блондина. – Я почти готова говорить о серьёзных вещах, - и она снова засмеялась, переваливаясь на бок и бегло целуя мужчину в плечо. – Ты ведь расскажешь мне, где тебя носило? – уже тише спросила женщина, устроив голову на широкой груди Роджерса. Его сердце всё ещё бешено колотилось. Впрочем, Наташа пока тоже не до конца восстановила дыхание. И вообще… она уже очень давно забыла о таких физических нагрузках. И сейчас ей нужно было чуть больше времени, чтобы прийти в себя. От пережитого удовольствия дрожало все тело. В особенности – коленки и пальцы. Таша, конечно, пыталась как-то это прекратить, но выходило из рук вон плохо. – Хочу знать, почему ты не вернулся ко мне сразу. У тебя должна быть очень серьёзная причина, Стивен. Иначе я тебя ударю, - впрочем, это был шутливый блеф. Сейчас Наташа вряд ли смогла ударить хоть кого-то. Она всё ещё чувствовала себя слабой, беззащитной и удовлетворенной. И никакой апокалипсис сейчас не заставил бы её действовать оперативно. Была большая вероятность, что как только женщина встанет на ноги, то сразу же рухнет. Хотя Роджерс не даст ей упасть, конечно. Он никогда бы не допустил, чтобы его шпионка упала.

[AVA]http://sf.uploads.ru/fSQox.jpg[/AVA][STA]не смей делать так больше[/STA][SGN]***[/SGN]

Отредактировано Natalia Romanova (2017-10-08 21:26:39)

   Наташе давно не было так удобно в собственной постели. И совершенно не напрягало, что кто-то вторгается в её личное пространство, а ведь для Романовой это был довольно-таки важный вопрос при совместном проживании. Да, она не сходилась с мужчинами, которые уделяли ей внимание, и на это была сотня причин. Одной из них оказалась именно эта – неготовность Таши делить свою постель на две половины ради кого-то ещё, если этот кто-то не Стивен Роджерс.
   Но именно он лежал сейчас рядом, и Наташа слушала его сердцебиение, устроив голову поперек широкой груди. Так сладко и спокойно ей не было уже очень давно. Подтянув одеяло к груди [нет, Таша не могла простудиться из-за обычного сквозняка, но всё-так было немного прохладно из-за открытой форточки], женщина позволила Стивену устроиться удобнее на кровати, из-за чего голова Таши сползла чуть ниже и теперь обустроилась где-то в районе живота супергероя.
   Романова лежала и внимательно слушала рассказ Роджерса. В какой-то момент она взяла его за руку, к тыльной стороне которой прижалась губами. Стивен действительно прошёл настоящий ад за эти пять лет, и Романова не имеет права жаловаться на то, что ей было тяжело. Не так уж и тяжело, если сравнивать с приключениями Стива. Всё-таки Наташа просто растила дочь и позволяла себе жить нормальной жизнью. А вот Кэп… Наташа шумно выдохнула, когда Роджерс сказал, что ему было страшно. Сердце женщины болезненно сжалось.
   Ему было страшно и одиноко, а её даже не было рядом, чтобы поддержать и сказать, что она верит в него. Наташа ведь и правда верила, ни секунды не сомневалась в том, что её Капитан справится со всеми трудностями, которые только могут перепасть на его долю. «Боже, Стивен, если бы я только знала», - Наташа жмурится, всё ещё держа ладонь Роджерса двумя руками и прижимаясь к ней губами, а после – щекой. Сейчас то она рядом, сейчас она безумно хочет быть ему той самой поддержкой, которая так нужна.
   Конечно, рассказ про Камень, перчатку и прочее заставил Романову содрогнуться от тихого ужаса. Всё это означало лишь то, что никто из них на самом деле не может жить спокойно. Стоило Стивену вернуться, как они снова все сели на пороховую бочку. Романова поджала губы, а затем сама села на кровати, потянув одеяло к груди и смотря на Роджерса.

  - Рози всё меняет, верно? – с грустной улыбкой спросила Наташа, переплетая пальцы одной руки с пальцами Стива. – Удивительно, как одна маленькая девочка может всё изменить, - Таша едва шептала. Внутри неё что-то происходило, что-то тихонько ломалось. Романовой казалось, что её положили под пресс, и теперь кто-то заставлял тот медленно давить Романовой на грудь. – Но мы не можем оставаться в стороне, да? В смысле, мы же «Мстители». Всегда ими были, - ей очень не хотелось произносить эту фразу вслух, ведь произнести – значит сделать её осязаемой, значит признать факт её существования. Чёрной Вдове не хотелось, но так было нужно, так было… правильно. «Снова нужно делать правильно, а не так, как нужно. Да что ж такое?». – Нужно сообщить Тони. И Брюсу. И Фьюри, - Наташа осеклась, а после тихонько фыркнула. – И вообще, они должны знать, что ты жив. Все они обязаны признать мою правоту! Не потерплю другого! – решительно заявила женщина, а после приблизилась обратно к Капитану и поцеловала его. Мягко, нежно, трепетно. – Мы что-нибудь придумаем, Стив. Вместе. Теперь всегда вместе. Хорошо? Без лишнего героизма и прочего. Я… я тут эти пять лет просто жила. Без тебя было паршиво, но… - Романова буквально шептала всё это в губы Роджерса, надеясь, что он её поймёт. Действительно осознает всё то, что она испытывала эти годы. Важно это было или нет – решать Стиву, но Наташа обязана была сказать. – Совсем не скучно. Мы ведь мечтали о семье. И Рози – это наш счастливый билет. Не переживу, если мы его упустим, - Наташа уронила голову в грудь Роджерса, просто ткнулась лбом ему в солнечное сплетение и зажмурилась. – Хочу видеть, как она впервые идёт в школу. Хочу поймать её с первой сигаретой. С первой выпивкой. Хочу застукать её с парнем. Хочу вместе с ней выбирать колледж. Хочу всего этого, Стивен. Ты же понимаешь меня, да?
   Где-то внутри Романова знала, что только Роджерс и может её понять. Они никогда не говорили об этом, но сейчас, как казалось Наташе, было то самое время, когда нужно было говорить о таких простых, но важных вещах. И Таша с каким-то упоением представляла себе всю эту жизнь. Где Стивен и Наташа являются почти образцовыми родителями, а Рози берет с них пример. Натт очень хотела, чтобы эта маленькая девочка гордилась ими и считала, что родителей лучше найти нельзя.
   - Я всегда буду с тобой, Роджерс. Я никогда… никогда не выберу кого-то другого. Прости… прости, что меня не было рядом, когда так была нужна, - она не могла себя заставить поднять голову и посмотреть на Роджерса. Виноватой себя чувствовала, хотя на самом деле виноватой не особо была. Просто Романовой было тяжело, и она не знала, что делать дальше.

[AVA]http://sf.uploads.ru/fSQox.jpg[/AVA][STA]не смей делать так больше[/STA][SGN]***[/SGN]