♥ Смогу ли без тебя я вновь переродиться...? ♥

-Казу – ча-а-а-ан! – мой взгляд потухший, словно я лишился жизни второй раз, однако голос Госпожи Кофуку приводит меня в чувства. Я оглядываюсь и вижу девушку, бегущую мне на встречу. Слегка выдавливаю улыбку, пытаюсь вести себя более ли менее добродушно. Однако Дайкоку уже видит, что меня что-то тревожит и нагнетает, оттого его доброжелательный взгляд гаснет вместе с моим. Он будто чувствует страдание еще одного шинки. Он словно уже все прочитал по моему лицу, однако мой взгляд все еще не сходит с розоволосой девушки, которая даже не представляет, кому бросается на шею сейчас. Она верит каждому, и каждому она рада. Пусть и Богиня бедности, но готова принять любого, кто был ей дорог. – Казу – чан, ты к нам? Пойдем!

-Простите, что так внезапно, - поправляю очки и перевожу взгляд на серьезное лицо Дайкоку, который будто и спрашивать ничего не станет, просто понимает, что сейчас лучше сделать вид, что все хорошо. – Вы… Не против? – убираю пустой, безжизненный взгляд куда-то в пол, пытаясь скрыть его, не показывать больше никому.

-Конечно, - наконец-то ответил грубым голосом шинки, и прошел в дом. – Проходи, ты ведь все-таки свой, как-никак.

-Большое спасибо, - я кланяюсь в ответ, но ему это не важно, главное сейчас для него гостеприимство, а уже о благодарности можно и потом поговорить. Тем более что он слишком изменился с тех пор, как в этом дружелюбном и светлом доме давно проживали не только Кофуку и Дайкоку. Это место стало пристанищем для тех, кто заблудился на жизненном пути и кому уже некуда вернуться. Этот дом существовал для таких, как я.

-Казу-у-у… - я вновь опускаю взгляд на девушку, которая уже дует щеки, как маленький ребенок и виснет у меня на руке. – Не будь таким букой! Ты ведь знаешь, мы всегда тебе рады. Кстати, а почему ты без Бишечки? Вы поссорились?

Меня будто пронзает стрелой.

Слегка содрогаюсь, вспоминая свою Богиню.

Я вижу, как в ступор входит и Дайкоку, который понял, что сюда я пришел не просто потому, что мне так захотелось.

Но тут наступает тишина.

---

Давно я не чувствовал себя столь паршиво. Нет, даже не так. Давно я не чувствовал себя мертвым для этого мира. Я помню каждую секунду боя Бишамон с небесами. Помню, как пытался доказать ее невиновность перед другими Богами, пытаясь оправдать ее. Моя вера была сильнее, чем у любого из ее подчиненных. Я единственный кто точно был уверен, что она поступает правильно, что она не сделала ничего плохого и не может сделать этого! Однако… Когда я увидел ее взгляд, когда увидел то кровопролитное побоище, которое она устроила, я впервые засомневался. Как я вообще мог это сделать?

В этот раз, я стал предателем на всю жизнь. Я – священный сосуд, который должен быть авторитетом для других. Я должен быть для них наставником и тем, на кого они должны равняться, однако я допустил ошибку. В этот раз, я поставил на кон все и тут же проиграл. Я поклялся себе, что не допущу осквернения Бишамон, я не допущу больше той страшной трагедии, которая произошла с ней много лет назад. О том, что я когда-нибудь стану тем, кто ее осквернит, даже думать, не смел. Никогда в мыслях не было подобного. Только если в ужасном сне. Однако этот сон исполнился наяву.

-Я… Я… - когда все закончилось и небеса оправдали поступок Богини, я стоял перед ее окровавленным после боя телом и словно проваливался сквозь землю. Это был не я, это не была моя реальность, это был ужас, о котором я не смог даже и подумать. – Я осквернил… ее… Нет… Нет… Нет! – хватаясь за голову и падая на колени, я уже готов был к смертной казни за подобное деяние. Я готов был уничтожить сам себя. Она страдала, она мучилась… Из-за меня. Я и не почувствовал слезы, которые градом лились в тот день.

Конечно, в ту же секунду я сам умолял провести обряд очищения. Но разве этого достаточно? Я больше не имел права принадлежать ей. Я не имел права быть для нее кем-то, быть для нее верным сосудом, который любил всем сердцем только ее одну. Я больше никто, пустое место. Я – предатель. Мне даже говорить не хотелось, просто уйти и никогда не возвращаться.

Я знал, что она не накажет. Знал, что она простит все мне и сделает вид, будто ничего не произошло. Однако хуже всего было осознание, что она возьмет всю вину на себя, как обычно. Нет, хватит! Я слишком часто подводил ее, это стало последней каплей. Теперь я даже не заслуживал и мыслей о ней. Меня больше нет для них, для моей семьи. Теперь я пустой сосуд, который заслуживал только гнилой жизни. Лучше пусть меня уничтожат аякаши, чтобы стереть позор с репутации Бишамон. Если я останусь, то буду лишь обузой и ее темным прошлым. Как же я ненавижу себя. Как я мог допустить подобное?!

---

-Казума! Казума! – вновь я слышу знакомый голос, который доносится эхом. Обеспокоенный и в тоже время грубый. – Казума! – я прихожу в себя, отрывая взгляд от чашки горячего чая, которую поставили передо мной, и направляю его в сторону Дайкоку. – Наконец-то… - закуривая сигарету, произносит шинки, я же оглядываюсь по сторонам и вижу, что с нами не хватает Кофуку. «Что.. Произошло?» - будто находясь в некой прострации, пытаюсь найти ответ на вопрос, но совершенно ничего не помню.

-А где… Госпожа Кофуку? – мой вопрос сбивает Дайкоку с толку, но он тут же тяжело выдыхает в пол табачный дым и обреченно смотрит на меня.

-Ики сказала мне, что видела в тот день, - начинает говорить он, а я уже понимаю, о чем речь и вновь опускаю взгляд на кружку. «Значит… Она все видела… Да?» - вопрос не уместный, ведь ответ очевиден. – Никто кроме меня не знает об этом, может еще Ято, но вряд ли. Она знает, что я никому не проболтаюсь о таком, да и делать ничего не буду, в отличие от Юкине. Скажу только одно, - его взгляд направляется куда-то в пустоту, видимо он подбирает правильные слова, однако мне они не нужны, ведь, чтобы он не сказал сейчас, это не облегчит мою греховную ношу. – Я понимаю тебя, но… Мы не Боги, как они. Мы люди, которые ошибаются, и делаю не правильные выводы. Например, Ято. Хоть и дурак дураком, а всегда делает все правильно, пусть и глупо, по-детски, но правильно, в отличие от Юкине, который намного умнее своего хозяина, но ты сам был свидетелем того кем он стал поддавшись своему отчаянию.

-Это совсем другое…

-Нет, ты не прав. Да, он не был его священным сосудом и даже презирал своего хозяина в отличие от тебя, но ты и сам знаешь, что когда они дают нам имена, у нас уже зарождается некая связь. Осквернение, или же предательство. Нам свойственно это, как ты не поймешь. Страшнее всего это не то, что ты сделал тогда, а то, что делаешь сейчас, - я чуть покосился в его сторону, совершенно не понимая о чем он. – Бишамон была слепа в тот день. Ей было наплевать, осквернение ее поразит или клинок Бога. Она не чувствовала ни боли, ни страха, ничего… А теперь она чувствует боль, которую ей причиняешь ты, отдалившись от нее. Ты единственный, кто смог стать примером для остальных и столько лет быть верен ей, постоянно отдавая часть себя ей, взамен она отдавала свою часть тебе. Все знают, как вы близки с ней и что кроме тебя ближе у нее никого нет. Так как думаешь, что она сейчас чувствует? – Он с интересном посмотрел мне в глаза, пытаясь найти ответ, однако, как я и предполагал, своего мнения так и не смог изменить.

-Все равно, - я медленно встаю из-за стола, за которым сидел рядом с Дайкоку и медленно приближаюсь к лестнице. – Я не могу вернуться к ней… Я предатель, трус и тот, кто смел, усомниться в ней. Я ничтожество, а потому лучше умереть, чем жить, зная, что смел осквернить ее, - это последние слова, которые я говорю ему и поднимаюсь наверх, где периодически ночевал, в тяжелые для меня дни. Единственное, что я слышу напоследок это цыканье шинки мне в след, который уверен, что мне место сейчас не здесь, а рядом с ней.

---

Сегодня ночь казалась необычайно холодной. Я никак не мог уснуть, и все время смотрел на звездное небо. В голове была пустота и лишь изредка в памяти проскальзывали моменты из нашей с ней киноленты истории. Интересно, как она там? Наверное, Кураха и остальные рядом с ней, так что все хорошо. Уголки губ слегка приподнялись в легкой улыбке, вспоминая беззаботные дни в компании своей семьи, в которой теперь были не только шинки Госпожи Бишамон, но и другие Боги, включая и Ято. Даже Ики Хиери, которая являлась обычной девочкой, стала для нас близким человеком.

-Казума! – внезапно послышался голос за окном. «Кураха?! Что он здесь делает?!» - обеспокоенно выглядывая в окно и ища взглядом льва, испугался я. – Казума, скорее! Госпоже Бишамон хуже! Скорее всего, она не выдержит!

-Как… КАК ХУЖЕ?! – в глаза появился страх, а сердце заколотило с бешеной скоростью. Я почувствовал, как тело начало дрожать. – ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?! – сейчас мои мысли о былом откинулись на задний план. Именно сейчас я хотел только одного, не дать ей переродиться.

-Все потом, - тревожно говорил лев. – Залезай на меня, позже все объясню! Времени нет, мы должны спешить! – конечно, я даже не стал думать, как тут же залез на Кураху и отправился с ним обратно во владения своей Богини.

Вновь я почувствовал страх.

Вновь мое сердце пыталось выпрыгнуть из груди.

Вновь боль пропитывала меня, отражаясь беспокойством во взгляде.

«Я не дам тебе умереть! Не дам! Чтобы не произошло!»

---

-Акиха! – встретив на бегу в комнату Бишамон мужчину, тут же закричал я. – Как Бишамон? – схватив его за плечи, впивался испуганным взглядом. Кураха стоял рядом со мной, но уже в облике человека.

-Казума, ты чего? С Госпожой Бишамон, все хорошо. Она недавно пришла в себя, что случилось? – непонимающе говорил Акиха, переводя взгляд с Курахи на меня и обратно.

-Кураха!- поворачиваясь резко к шинки, говорю я. – Что это все значит?

-Ты бы не пришел по-другому!

-Чего?!

-Ты нужен нашей Госпоже, - я был настолько зол на Кураху, что больше ничего не хотел говорить, лишь уйти поскорее отсюда. – Стой! Казума! – внезапно чувствую, как старый боевой товарищ, хватает меня за плечо и разворачивает в свою сторону. – Я все понимаю, но ты не можешь так просто уйти. Ты сам говорил, что мы должны ровняться на тебя, так сделай так, чтобы мы смогли так сделать! Хотя бы объясни ей, а не веди себя, как трус! Просто сбежишь и ничего не скажешь?! Хотя бы… Хотя бы просто скажи ей, что уходишь! Не ставь в неведение нашу Госпожу! Ей и так было трудно все эти дни… А теперь еще и ты…

Где-то в глубине души я понимаю, что он прав. Действительно, нужно было бы сначала объясниться с ней, а потом идти. Я уверен, что теперь уговорами меня не сломить, она не сможет оставить меня. Я уже принял решение и теперь не могу повернуть назад. Аккуратно убрав руку с плеча, я медленно начинаю движение в сторону ее спальни.

Глухой стук.

Я берусь за ручку двери и поворачиваю ее.

Захожу вовнутрь, закрывая за собой дверь, и вижу ее.

Пусть и раненная и измученная, но она все равно прекрасна.

-Здравствуйте, Госпожа Бишамонтен, - я не помню, когда в последний раз говорил с ней официально. Слегка не привычно, но пытаюсь не заходить за рамки. Кланяюсь. – Как Ваше самочувствие? – начинаю издалека. Дожидаюсь ее ответа, замолчав на некоторое время, а после… - Госпожа Бишамонтен, прошу Вас, - я снова преклоняю голову перед ней. – Прошу… Заберите мое имя!

И забываю обо всем, и на часах летят минуты...

Глядя на нее, невольно проскальзывают обрывки того рокового дня. Душа терзается на части, вспоминая мою Богиню. Вся израненная, в крови, она словно беззащитный ребенок, который пытался отстоять свои права. Пыталась заглушить обиду и боль, причиненные магом. Я сам ненавидел его, хотел уничтожить. Жаль, что тогда, мне пришлось пожертвовать доверием Юкине, но это все было ради нее.

После смерти Цугухи, я помню, как сразу же явился Бог Оокунинуши, который был обеспокоен случившимся. Они с Бишамон словно знали какую-то правду о маге, но не внедряли это в разговор с шинки. Будто они говорили о том, о чем нам знать не положено. Что же они все скрывают от нас?

Я знаю, Боги и правда, никогда не ошибаются и делают все так, как им велит долг. Однако я просто не мог не переживать. Просто не мог взять и отвернуться от Бишамон, которая просила и умоляла меня не лезть в это дело. Наверное, если бы сегодня я не пришел к ней, уже завтра я смог бы начать действовать. Я бы самостоятельно смог разоблачить его, смог бы хоть как-то вывести этого урода на чистую воду. Хотя бы на шаг приблизится к правде и его уничтожению. Я должен был сделать это ради нее. Сколько бы я не гневил на себя, сколько бы ненавидел себя и убивал морально, я не хотел, чтобы что-то вновь случилось с Бишей. Я смог бы, я должен был… Чтобы со мной не произошло, пусть даже мне пришлось бы закончить так же, как и Цугухе, но хоть что-то мне нужно было сделать. Я должен был помочь ей.

Она прекрасна.

Я просто не могу отвести взгляда от нее.

Как я мог осквернить? Насколько же я был глуп? Какой же я идиот…

-Стой, Биша! – невольно вырвется с уст, когда вижу, как она через силу встает с кровати, а после подходит ко мне. Я не могу ничего сделать, лишь распахиваю взгляд. Мне так хочется, чтобы этот момент тянулся вечность, но и в тоже время я хочу, чтобы она отпустила меня. Так я смогу помочь, так ей больше никогда не будет больно. Так, даже если я умру, она не узнает, не будет лить слезы, не будет переживать. Как бы я хотел изменить то, что натворил. – Тебе… Вам… Нельзя вставать… - рука аккуратно ложится на ее волосы, второй уже обхватываю талию Бишамон. – Прошу, отпусти меня…. Тебе не за чем извиняться… Я… Я осквернил… Я предал… - «я смогу уничтожить его…» - проскальзывает в мыслях, отчего быстрее хочется приступить к делу. Моя ярость и ненависть к магу начинает расти с каждой секундой. Пусть даже от меня отвернуться Юкине и Ято, но я все равно узнаю, все равно отомщу ему. Только бы… В это больше не вмешивалась Биша.

Я вновь могу чувствовать ее аромат.

Вдыхаю перемешивающиеся запахи цветов и медикаментов.

Я вижу, как ей больно, плохо и не только физически.

Как я – священный сосуд, мог вообще довести ее до такого состояния? Я не достоин, быть ее шинки.

Несмотря ни на что, я все равно прижимаю ее к себе. Мне не хочется отпускать ее. Я помню тот день, когда мы оба поддались соблазну. Когда оба стали жертвами греха. Я знаю, что после этого ей сложно отпустить, ведь я поклялся тогда, что буду лишь ее. Я буду принадлежать только ей. Так и есть, я только ее. Она заберет мое имя. Я больше не буду чьим-то еще. Я буду бродить в одиночестве, пока не найду его, пока собственными руками не уничтожу его. Я сделаю все, чтобы она больше не страдала.

Я помню, как она чуть не забрала мое имя однажды. В тот раз, я думал, что все будет кончено, что мой единственный шанс это стать норой. Я не хотел быть им, да и не собирался. Тогда мне пришлось открыть ту страшную тайну, которая давила на меня тяжким грузом. Ту самую тайну, которая никак не могла вырваться из моих уст, а внутри от такой «ноши» сжималось сердце. Я думал, что она не сможет простить меня, думал, что она откажется от меня, но… Она приняла эту правду, я снова мог быть с ней. Наверное, тогда я был счастлив больше всего, думал, что больше никогда не смогу ничего скрыть от нее, никогда не предам. Как же… Я был глуп…

-Пожалуйста, Бишамон, - вновь умоляющим голосом прошу ее, прижимая к себе, думая только об одном. Думая только, о ее благе. – Забери, мое имя… Я больше не могу быть священным сосудом, я уже предал один раз, я могу предать и второй. Так тебе не придется объясняться перед другими. Что скажут Боги Удачи, если вновь увидят нас вместе? Слухи о том, что я осквернил тебя, скоро разойдутся по всей Такамагахаре. Не нужно искушать судьбу… После этого случая твоя репутация и так находится в подвешенном состоянии, еще и осквернивший тебя священный сосуд. Хватит, я не могу больше видеть твои страдания и слышать, как тебя осуждают. Маг хочет, чтобы ты вышла из игры, ведь ему нужен Ято… Цугуха была его предупреждением, ведь так? Биша, если ты продолжишь, то все твои шинки будут в опасности, так же, как и ты сама. Пожалуйста, прекрати преследовать мага. Ты ведь видела его силу. Даже тот сосуд, не смог помочь тебе. Поэтому просто…. Отпусти меня и живи спокойно. Твоя семья присмотрит за тобой… Не провоцируй мага…. Я не хочу, чтобы с тобой произошло тоже самое, что и с Господином Эбису…

И без тебя в ночи, лишь тусклый свет луны, возможно, сможет осветить мне путь...

Любовь между Богом и шинки, действительно, запретна. Порой я это осознаю все четче, яснее, но уже мало, что могу поделать со своими чувствами. Иногда я вспоминаю тот удивительный и прекрасный день, когда был полностью охвачен этими эмоциями, когда поддался соблазну вместе с ней. Мне самому сложно говорить подобные вещи, сейчас, стоя перед ней.

Мне сложно отпустить ее.
Нет, я просто не хочу этого делать.
Я хочу быть ее вечно.

Я помню  тот момент, когда Юкине последовал за мной, в крепость Бишамон. Помню ее ярость и злость на меня, когда она непонимающе переводила взгляд с меня на шинки Ято и обратно. Я понимал ее боль, но тогда она не знала всей правды. На самом деле, именно тогда было мое первое предательство. Под гнетом страха и ненависти к самому себе, я впервые выступил против своей Богини. Против нее мне пришлось применить границу. Как вообще мне подобное в голов могло прийти? Нет, не так. Как я мог применить подобное, встав на сторону других, а не идти с ней рядом до конца, пусть даже здесь была целостно моя вина.

Виина. Да, конечно, я помню, как выбирал специально для тебя это имя. Помню, как впервые назвал тебя им. Никогда не забуду твой счастливый взгляд и лучезарную улыбку, которая после этого дня освещала мой путь. Именно тогда, ты призвала меня, и я изменился. Я стал другим, только ради тебя. Из обычного гвоздика, я распустился в сакуру – в твой проводник, который должен был вести тебя по правильному пути.

Боги не ошибаются, ведь так?
Тогда почему их шинки бывают так глупы?
Почему я был так глуп и слеп? Почему я предатель… Почему я не ценил тебя?...

Однако больший грех, я понес именно тогда, когда не успел к тебе. Уже второй раз. Я помню, как ты страда в битве с Ято, помню, как перенесла боль и чуть не переродилась в схватке с Магом. Почему… Почему я не смог ничего сделать? Сейчас я даже дотрагиваться до тебя не имею права! Не имею права ни на что. Твои мягкие волосы, божественный аромат. Я не могу, все это больше не должно принадлежать мне, пока я не исполню долг, который возложил сам на себя. Я – священный сосуд, во всяком случае, был таковым, а потому опозорить свою хозяйку второй раз просто не мысленно для меня. Поэтому…

-Бишамон, - я отпускаю Богиню, взгляд упирается в пол. Сам пытаюсь собраться с мыслями и рассуждать здраво, ведь я больше не намерен видеть ее страдания. – Хватит… Я, прекрасно помню все дни, которые провел с тобой, но ты должна думать, как Богиня! Хватит заботиться обо мне и выгораживать! Забудь о моих чувствах, и прекрати вести себя, как маленькая! ТЫ БОЛЬШЕ НЕ ДОЛЖНА СТРАДАТЬ ИЗ-ЗА МЕНЯ! – голос срывается, переходит на крик. Я хочу, чтобы она услышала меня, чтобы это все скорее закончилось. Хочу, чтобы она была счастлива, как же она этого не понимает?! Я хочу огородить ее от последствий, которые могут случится вскоре.

Я вижу, как ей снова становиться плохо.
Слышу все ее слова, мне самому тяжело.
Тяжело видеть ее такой… Тяжело думать о том, что она такая по моей вине.

На секунду мне становится плевать на этот мир. Она садится на кровать, держится за голову. Опять все это моя вина. Моя вина в том, что я не могу ничем ей помочь. Если бы я только мог повернуть время вспять, смог бы вернуться на тот праздник Богов, когда упустил ее из своего поля зрения. Если бы я мог читать мысли, я обязательно бы сделал что-нибудь, чтобы не допустить того, что произошло буквально на днях. Сколько бы я не просил, не молил прощения или пощады, все это было бессмысленно, глупо, даже я понимал это.

-Биша, - я подбегаю к Богине. В глазах уже не гнев на самого себя, а страх за ее состояние. Рука аккуратно касается ее нежной щеки, другая ложиться на перебинтованную руку. – Прекрати! Тебе нельзя сейчас так напрягаться! Я всегда буду твоим, даже если ты сейчас отпустишь меня. Я не найду Бога, который стал бы для меня роднее и любимей, чем ты… Я просто больше не хочу видеть твоих страданий, я хочу сам разобраться с магом. Неважно как, лишь бы ты не была замешана в этом… - чуть поддаюсь вперед, касаясь ее лба своим, прикрываю глаза. -  Если с тобой что-то случиться, я просто не смогу пережить этого. Я пытался остановить тебя, но был бессилен, наверное, поэтому решился на осквернение. Я хотел, чтобы ты прекратила, хотел, чтобы ты больше не лезла в это дело. Я знаю, смерть Цугухи отразилась на каждом из нас, особенно на мне, ведь именно мне пришлось избавить ее от страданий… Мне самому сложно уходить от тебя, мне трудно представить жизнь без тебя, - я чувствую, как со щеки медленно соскользает холодная слеза, а после смотрю в ее глаза. – Послушай, Биша, если случится что-то со мной, то это не будет иметь огромного значения, но если что-то случится с тобой, твои шинки будут обречены. Ты должна заботиться о них. Похоже, он хочет, чтобы Боги вышли из этой игры, чтобы добраться до главного Божества, однако, чем больше мы будем действовать в одиночку, тем больше шансов у него на победу. Ты должна объединиться с другими Богами Удачи… А я, как твой священный сосуд, постараюсь сделать все, чтобы победа была на стороне Богов… Однако, чтобы ты перестала думать обо мне, чтобы сосредоточилась и смогла выиграть, ты должна отпустить меня. Хоть какой-то шанс, но я обещаю… Я выбью его для тебя…

Вновь поддаюсь вперед, касаясь губами ее губ.
Вновь этот приятный вкус и пламя на щеках.
Вновь чувствую, как сердце начинает биться быстрее…
Все это я хочу чувствовать и буду до конца своей жизни…
Ведь я люблю тебя, Виина…

›› Пусть я не стану твоим п р и н ц е м, но буду р ы ц а р е м на долгие века ‹‹

Порой нам сложно сделать достойный выбор. Мы начинаем винить себя, не замечая ошибок других. В этом ли заключается истинное чувство любви? Классики пытаются открыть нам глаза на правду, которая сокрыта за «розовыми» очками, надетыми на нас во время этого сильного чувства. Даже вспоминая трагедии Шекспира, мы начинаем глупо верить в то, что сделали бы все по-другому, все иначе. Мы бы смогли изменить ту реальность, в которой оказались герои той или иной истории, но, встав на их место, мы делаем те же самые ошибки, которые совершили они, не предавая значения строчкам, написанных в книге.

«Одних – прощенье, кара ждет других»

Если задуматься над этой цитатой, то можно невольно спроецировать на свою историю, свою реальность и жизнь. Мы пытаемся жить так, как думает, что это будет правильно, но всегда ли сложный выбор оказывается мудрее того, который сделать гораздо легче. Всегда ли мы готовы к тому, что предписывают правила, что предписывает наше предназначение для этого мира?

Мы и правда, глупцы, которые зализывают друг другу раны. Только сейчас я осознаю это в большей степени, чем ранее. Я пытаюсь убежать, пытаюсь что-то изменить, но есть ли у меня на это время? Нет, не так. Есть ли это время у нас с ней? Могу ли я полагаться на самого себя? Могу ли я и правда, что-то изменить. Я не знаю, но и здесь оставаться мне нет никакого смысла. Я уже показал себя, как предатель. Я уже успел стать тем, кто обрек ее на такую участь, кто видит ее такой. Неужели… Она до сих пор… Не понимает… Что каждая ее рана… Это моя вина.

«Да, мы - безумцы, Мы – глупцы, играющие роли. И без того, с тобой мы беглецы, Стирающие рваные мозоли. Я не хотел бы видеть то перерожденье, Которое последует за тьмой. Тьмой, что похитило у нас с тобой спасенье, Я был бы счастлив, если мог остаться я собой…»

Я начинаю еще больше ненавидеть себя, слушая ее, слыша те слова, которые она пытается так твердо и уверенно говорить. Боже, Виина, прекрати. Мне становится только хуже от этих слов. Словно ножом по сердцу, еще немного и тело начнет разрываться на куски, но не из-за того уродливого шрама, напоминающего мне о первой ошибке, а из-за ее «вины», которую она взвалила на свои хрупкие плечи.

Боги всегда правы. Чтобы не случилось. Она должна помнить об этом и никогда не забывать, ведь тогда Ято сказал истину. Пусть он и «Бездомный Бог», пусть даже не имеет своего настоящего храма, но он единственный, кто знает, что такое тьма, знает, как нужно быть осторожным и как опасна игра с богами. Чтобы он не делал, какие бы ошибки не совершал, он уверен, что так нужно, что это все на благо, и он прав. Я благодарен ему. Ведь не только его мысли, и речь были спасением, но и действия, благодаря которым Виина второй раз спасается от смерти.

«Спасибо, Бог Ябоку…»

-Виина, послушай, - я прижимаюсь к ней всем телом, чувствую, что не могу отпустить и отдалиться от нее. Это слишком сложно. – Я… Я не найду другого Бога или Богиню. Ты будешь для меня единственной кому я готов служить. Я хочу исправить ошибки, только поэтому хочу уйти и… - слегка отстраняюсь от ее мягких волос, аромат которых легким дурманом вскруживает голову, вот уже который век подряд. – Не смей перерождаться… И еще, я не хочу забывать тебя, я просто не смогу этого сделать… И…

Внезапно я чувствую резкий и неприятный запах крови. «Только не это…» - вновь на меня нападает паника и страх. Ее раны вновь открылись, а значит, велика вероятность, что я могу сейчас потерять ее. Нет, я не смогу…. Я просто не могу допустить подобного! Мне самому становится тяжелее дышать, воздух, словно изменился за одну секунду. Подхватив на руки Богиню, чувствую, как тело начинает дрожать от испуга.

-Виина! – глупо полагать, что я смогу достучаться до нее. – Акиха! Аиха! Кураха! Югиха! – укладывая аккуратно Бишамон, начинаю в панике звать кого-нибудь, лишь бы скорее привести врача. «Успокойся! Успокойся!» - пытаюсь хоть как-то сам прийти в чувства, но видя перед собой умирающую Богиню, просто не могу контролировать себя. – Быстро! Врача! – услышав скрип распахивающейся двери, обращаюсь ко всем обеспокоенным шинки. Естественно, Акиха и Кинуха первые кинулись на оказание помощи, однако даже я понимаю, что этого мало. Нужно срочно отправляться за лекарем, как жаль, что наш оказался предателем. Целительные знания Кугахи точно пригодились бы сейчас, но в данный момент явно нет времени сокрушаться из-за этого. – Кураха, отправляемся за врачом! – повернувшись ко льву, произношу я, поправляя очки.

«Кажется, на сегодня все отменяется… Я не дам тебе переродиться!»

---

К счастью, мы смогли успеть во время, однако целитель, которого мы нашли, обрадовать нас ничем не смог, лишь сообщить о том, что каждая минута может оказаться последней. Ее глубокие раны затягиваются намного медленнее, чем у других Богов. Видимо тот бой оказался намного серьезнее, чем предполагалось. Единственное, что я мог сейчас сделать это оставаться и следить за ее состоянием. Однако мысли о моем скорейшем уходе ни на секунду не покидали меня…

›› Сожми мою руку и не отпускай меня ‹‹

Мне впервые становится так страшно. Словно меня начинает пронизывать струей ужаса, и я вот-вот упаду в темную, непроглядную бездну. С каждой секундой начинаю ненавидеть себя. Почему? Почему именно она должна страдать из-за меня? Я просто невыносим. Я – предатель, который хочет сбежать от ответственности.

Я смотрю на нее. Она словно и неживая вовсе. Держу за руку. Не хочу отпускать, не сейчас, никогда. Я слишком люблю ее, чтобы просто взять и отпустить. Не могу этого сделать. Не хочу. Я хотел бы все время вот так сидеть рядом с ней, любоваться на свою прекрасную Богиню, но как я могу? После всего того, что я натворил. Я осквернил ее. Допустил это аж два раза. ДВА РАЗА! Как я мог?! Как я – священный сосуд мог допустить подобное?!

Сокрушаюсь, пытаюсь найти оправдания, но их нет. Все это ложь и клевета. Лишь то, о чем я хочу думать, лишь то, что я выдумал для самого себя. Ее это точно не спасет, точно так же, как и не выставит меня в лучшем свете. Почему? Почему я так глуп и с каких пор я стал таким идиотом?! С каких пор я не верю в самого себя, отрекаюсь от нее?! С каких пор… Я стал… Именно таким?!

Всю ночь, которую я провел с ней, просто не мог сомкнуть глаз. Сердце билось чаще, когда я представлял что будет, если она переродится. Я не хочу этого и не могу допустить подобного! Я ушел в тот день для того, чтобы огородить ее от этого, а в итоге вновь допустил ошибку. В ее комнату никто не входил после того, как ушел врач. Никто не смел переступить порог, видя мое измученное и угнетенное состояние, до которого я сам себя довел и смел довести ее.

Я слышал, как она зовет меня, чувствую, как она сжимает мою руку и просто не может отпустить, как этого не могу сделать и я. Глядя на нее я испытываю боль и муку, понимая, как сейчас нелегко именно ей. Я не могу уйти, исчезнуть, ведь я ей нужен… Ведь она звала меня… А значит, я должен быть с ней, сейчас, в это мгновение. Пусть я потеряю статус ее ведущего шинки, но я могу просто быть рядом, мне не нужно большего. Не ради статуса, звания или чего-то подобного я был рядом с ней столько веков подряд. Не потому я поклялся в своей верности ей, пожертвовав своим именем. Все из-за того самого теплого и дурманящего чувства, которое люди называют «л ю б о в ь ю». Именно из-за него, я сейчас хочу только одного, чтобы она выжила, чтобы не перерождалась и тем более не забывала меня. Да, звучит это эгоистично, но я ничего не могу поделать с этими человеческими качествами, которые присущи мне.

-Прости меня, прости… Виина… - я повторяю эти слова вновь и вновь, слегка сжимая ее руку и роняя холодные слезы на простыню. Душа разрывается на части, а зубы сжимаются от злости к самому себе.  Еще никогда я не чувствовал такой ненависти. Будто все мои ошибки разом ударили по мне. Будто только сейчас я осознал все, что произошло и происходит на самом деле с нами. – Я… Прости… Я… Какой же я дурак… - прижимаюсь лбом к ее ладони, сжимаю глаза и просто не могу удержать потоки слез, которые вырываются наружу. Будто сама непосильная боль становится каплями и растекается по щекам.

Чуть приоткрываю зажмуренные глаза и вижу в расплывшейся картинке свою руку. Не четко, не ясно, но точно могу узнать этот символ. Я всегда могу узнать его. Это мое имя. Имя, которое она дала мне впервые. «Казума». Именно так она назвала несуразного паренька, который мог быть только гвоздиком, вонзающимся в ее тело. Несмотря на все высказывания со стороны других шинки, она всегда была рада мне. Всегда говорила, что я буду с ней. И я, правда, хотел этого и хочу до сих пор. Мне сложно уйти от нее, сложно представить, как она забирает мое имя. Когда я чуть не лишился его, мне казалось, что в тот день будет все кончено, но, к счастью, судьба дала мне шанс. Тогда почему… Почему я вновь и вновь просто упускаю его?

Не знаю, сколько прошло минут, часов, а возможно и дней, но чувствую, как тело начинает ослабевать, а веки тяжелеют. С каждой секундой мне все больше хочется спать. Не замечаю, как медленно погружаюсь в страну снов и моих воспоминаний. Что мне снилось тогда? Конечно, она. Ее прекрасные, золотистые волосы, переливающиеся в лучах утреннего солнца. Ее легкий, белоснежный халат, который не скрывает прекрасных, божественных форм Виины. И волшебная улыбка, заставляющая меня восхищаться ее красотой, заставляющая мир переворачиваться, а пространство изменяться. Время словно останавливается, завороженное ее изяществом.

-Виина? – отойдя ото сна, произношу я, заметив, что Богиня очнулась. – Виина! – прихожу в себя и подскакиваю со стула, на котором долго время сидел, держа свою хозяйку за руку. – Как ты? Может… Может, тебе что-нибудь принести?! – голос дрожит, я боюсь, что она вновь может потерять сознание, однако весь разговор снова сводиться к тому, на чем мы остановились. – НЕ СМЕЙ ТАК ГОВОРИТЬ! – кричу на эмоциях, ведь мне сложно слышать эти слова, а мои засохшие слезы тому подтверждение. – Не смей… НЕ СМЕЙ ДУМАТЬ О ПЕРЕРОЖДЕНИИ! – словно крик души, вырывающийся наружу, пытается достучаться до нее. – Я не дам тебе переродиться! Слышишь меня?! – боль, испуг, страх и уверенность в своих словах – все эти чувства сейчас отражаются в моих глазах, а после я просто дослушиваю Винну до конца, подхожу вплотную к кровати и медленно опускаюсь пред Богиней на колени. Половину из того, что она говорила, я пропускаю, ведь не могу до сих пор прийти в себя, не могу адекватно и здраво рассуждать. Я слышу лишь главные слова и думаю только о ней. Я уже забыл, что было с Магом, с Ято. Забыл о той бойне и о предательстве в эти минуты, лишь хочу, чтобы с ней все было хорошо. Рука слегка ложиться на ее талию, еле касаясь Виины, чтобы не допустить вновь открытия ее ран, а носом утыкаюсь в ее бок, чуть еле слышно всхлипывая при этом. – Глупая… Какая же ты глупая… Конечно, я люблю тебя! У меня нет никого важнее и дороже тебя! За такой Богиней, как ты всегда нужен уход и присмотр. Ну, и как я могу уйти от тебя? Как я могу забыть тебя?... Как я могу снова предать тебя?... Глупенькая… - я усмехаюсь сквозь слезы, пытаюсь хоть как-то разбавить эти грустные и трагичные ноты. Однако лишь радуюсь, что она вновь разговаривает со мной, что с ней все хорошо… Я счастлив, что она жива…

›› И правду мне открой, прошу ‹‹
Наверное, этот момент я никогда не смогу забыть. Этот вечер станет для меня еще одним грехом, который я вновь допустил. Я и правда, не могу уйти от нее, но и оставаться с ней – это слишком тяжелая ноша для Виины. Как же она не понимает, что все то, что я натворил отразиться на ней, как на Богине? Почему она совсем не хочет понять этого? Не важно насколько сильны ее чувства ко мне. Да, она – Бог и она, действительно, права, но что она скажет Богам Удачи, глядя им в глаза, когда речь зайдет о ее Ведущим Шинки, осквернившим ее.

В воспоминаниях засел один фрагмент из моей жизни. Тогда я еще был совсем молод и только недавно поклялся своим именем пред Бишамон. Тогда я впервые переродился из обычного гвоздика в прекрасную сережку в виде сакуры и стал для нее тем, кто должен был всю жизнь вести ее по правильному пути. Именно в тот момент ко мне пришел он. Его имя «Ки», сосуд «О», имя которое дал ему хозяин «Кюн». Шинки великого и известного Бога молнии Такемиказучи. Того самого Бога, который вершил суд над Богом Эбису. Правда, в тот момент именно я помешал ему совершить то деяние собственными руками. Но, я помню, как он пришел ко мне… Помню, как он спросил у меня какого это быть Священным Сосудом. Помню, как он пытался сказать мне о том, что отдать своему Богу имя, то же самое, что наречь себя на верную погибель. Тогда я не понимал этого, считал, что это просто слова, просто обычная зависть со стороны другого шинки. Но именно сейчас, я понимаю, о чем тогда пытался сказать мне Кюн…

-А ты знаешь, если Бог, получивший священный сосуд переродился, для его священного сосуда все будет кончено! – говорил тогда он мне. Я закрываю глаза и слышу его голос вновь и вновь. – Священные сосуды опасны сами по себе! Избыточная преданность своему хозяину может затуманить взор, и ты перестанешь видеть вещи в истинном свете. -… Я никогда не осквернял мою хозяйку. Не значит ли это, что я всегда поступал правильно? -Если мой хозяин совершит смертных грех… то я остановлю его даже если для этого мне придется его убить!

Да, именно этот грех. Именно то о чем говорил мне тогда Кюн, совершил я. Именно из-за меня пострадала моя хозяйка, именно я виновен в том, что она лежит сейчас передо мной в таком состоянии. Именно я тогда, не понимал Кюна, а теперь оказался в жалком положении. Неужели, я и правда, так низко пал?

Я предал ее, сейчас же причиняю боль, но я и правда, счастлив, что она жива. Боги не ошибаются! Я знаю и уверен в этом. Ошибся я, когда сказал, что всегда буду защищать ее и никогда не предам. Слова Кюна имеют смысл, но не такой каким себе представляет его Ведущий Шинки Такемиказучи. Дело не в том, чтобы вести Бога за собой, а после хладнокровно убить, если ты посчитаешь, что это не правильно, ты должен наставлять его, чтобы этого не произошло. Мы, Священные Сосуды, не имеем права осквернять и убивать наших хозяев, однако я решился. Я знаю, что это было самое худшее, что могло было быть, но тогда… Я просто не понимал этого, не хотел понимать, ведь на кону стояла ее жизнь, ее репутация, как великого Бога Войны, а еще ее боль и отчаяние, которые она испытала после всего, что обрушилось на ее хрупкие плечи.

Я, правда, люблю свою Богиню. Это не правильно, так не должно быть! Но это так. В то утро, когда мы были вдвоем, я осознал это в большей степени. Именно тогда я впервые испытал грех, возможно, мне следовало послушаться Кюна, который говорил о том, что нельзя присваивать милым именем своего Бога, но и он в какой-то степени присвоил себе своего, однако я просто не могу отказаться от своей любви, а значит и от имени, что дал ей. Отказаться от того, что для меня дорого и любимо, а уж тем более от связи с ней.

В тоже мгновение, я дослушиваю ее речи, по телу растекается тепло. Слезы уже высохли, а сердце все никак не может успокоиться и перестать биться чаще. На секунду мне захотелось вновь забыть обо всем. Забыть о том, что она моя Богиня, забыть о том, что я ее шинки, точно так же, как и о грехах, которые совершил. Хочу забыть об осквернении, предательстве, лжи. Просто хочу любоваться ей, хочу стать для нее вновь тем самым единственным, о котором она никогда не забудет. Я просто хочу вновь любить ее, как тогда, в то утро, которое для меня стало всем… Стало той мечтой, к которой я до сих пор пытаюсь прикоснуться… Хочу, чтобы мгновения того прекрасного, словно сон, дня растянулись в бесконечность…

Вновь чувствую ее нежную щеку, слегка шероховатую от ссадин и ранений. «До чего же я смел довести тебя…» - не смею произнести вслух, ведь знаю, что она вновь обвинит во всем себя. Поднимаю глаза на свою Богиню, и просто не могу отвести свой взгляд. Даже сейчас она и правда, прекрасна. Уголки губ слегка приподнимаются, а вместе с ними и я. Чуть приблизившись к ней, вновь касаюсь губами ее губ, чувствуя приятный вкус, который никогда не смогу забыть.

-Виина, - шепчу я в ее губы, оторвавшись от легкого и мимолетного поцелуя. – Мне и правда, сложно уйти, но… Что ты будешь делать, когда вновь встанешь на ноги? Некоторые Боги Удачи смогут понять тебя, ведь Оокунинуши и Эбису никогда не бросят тебя и всегда примут, простят. Но… Что насчет других? Твоя репутация просто подорвется из-за того, что твой Священный Сосуд оказался предателем, осквернившим тебя… И Маг… - на секунду я остановился, поджав губы и вспомнив, что все это произошло именно из-за него, и он точно не перед чем не остановится. – Виина, - чуть прикрываю глаза, пытаясь сконцентрироваться и выразить свою мысль, а после вновь смотрю на нее. – Скажи… Что на самом деле он сделал с Цугухой? Если ты не расскажешь мне, что это был за яд, которым он способен таким образом отравлять шинки, я не смогу вести тебя дальше… Если, конечно, ты и правда, этого хочешь…

›› И начать писать и с т о р и ю всю с чистого л и с т а ‹‹

Не могу оставить ее. Не могу представить какого это жить без нее. Я слишком люблю свою Богиню и не хочу остаться без нее. Не хочу даже думать о том, что могу остаться без ее волшебных глаз и прекрасной, завораживающей меня, улыбки. Я, действительно, слишком привязан к ней. Не могу объяснить, но чувство, словно сейчас у нас одна жизнь на двоих. Умрет она – умру и я. Другого не дано. Возможно, мы не первые кто испытывает столь сильные чувства друг к другу, но и не последние кого за подобное могло ждать наказание.

В тот раз, когда она была осквернена, когда без доли рассудка и здравого ума билась с Ято, уже забыв о своих шинки, забыв о том, кем является. Когда в ее глазах не было ничего кроме мести, я боялся. Боялся, что она переродиться из-за этой ошибки. Боялся, что Боги перестанут к ней относиться серьезно и все из-за меня. Сколько раз я уже подверг ее гибели, и сколько раз она не хотела отпускать меня. Я ее Священный Сосуд, а она – единственная Богиня, которая станет для меня одной на всю жизнь, однако… Меня все еще мучал вопрос на счет смерти Цугухи.

Я помню, какой она стала после той стычки с Магом. Помню, какой шум он устроил в той больнице. И никогда не забуду этой битвы. Черт, как я вообще мог допустить подобное? Он - зло, которое не должно существовать. Это понимает каждый, кто хоть что-то слышал о маге. Сейчас обстановка на небесах начинает накаляться, а потому я не могу допустить, чтобы с ней вновь что-то случилось. Не могу допустить того, чтобы она вновь пошла против него, но и сидеть на месте будет не правильно. Возможно, придется вновь разговаривать с Ято, но не сейчас. Сейчас я нужен ей и не оставлю, пока она не поправится и не вылечится от ран.

Не помню, сколько именно прошло дней с тех пор, как я ушел, но теперь я вновь с ней. Пусть это и выглядит глупо, но с какой-то стороны мне нужен был этот перерыв, чтобы поразмыслить обо всем. Я хотел знать правду, и хочу, но ее крик настораживает меня, на что я лишь удивленно смотрю на свою Богиню.

Умру?

Значит, он настолько силен?

Неужели то, что скрывают Боги так ужасно для их шинки? У каждого есть секреты, Боги не исключения, но почему она не хочет сказать мне правду? Почему не может довериться мне? Оокунинуши говорил, что не может обсуждать данные дела со мной, это из-за «яда» или же из-за тайны? Да, как это вообще может быть связано между собой?

От вопросов, которые начинали затуманивать мой разум, уже кружилась голова. Столько неясностей только ставили в тупик. Как я могу вести ее дальше, если у меня нет ответов на все это? Она пожертвовала собой и взяла незнакомого шинки, чтобы отомстить Магу, не боясь за жизнь запечатанного ранее сосуда. Она отреклась от нас, чтобы спасти. Что же… Скрывает вся эта завеса тайн?!

Это волнение, которое возникло сразу у Виины после моего вопроса, вновь доставили ей только страдания. Тут же увидев, что ей становится хуже от этого, я понимал, что сейчас бесполезно настаивать на этой теме. Однако… Правду я все равно узнаю. Не важно, как и не важно, от кого, пусть даже от самого Мага.

Быстро отреагировав на кашель Богини и, протягивая ей стакан с водой, я лишь опечалился тому, что не смог выйти из тупика, в который сам себя загонял. Нет, скорее меня загоняла вся эта сложившаяся ситуация, но нужно отложить все это и дать Виине набраться сил. Я знаю, она упертая, она не сможет отступить и сделает все, чтобы вновь постараться отомстить ему, но в этот раз... Я не отпущу ее, ни на шаг от себя.

-Прости, что заставил вновь беспокоиться тебя, - тяжело выдыхая, поправляю вновь очки. – Но я не смогу оставить это. Виина, подумай сама, ты ведь не сможешь противостоять ему в одиночку, точно так же, как этого не сможет сделать Ято, Эбису и остальные. Если он так сильно опасен для шинки, то вряд ли кто-то сможет и захочет пойти против него, если только… - я слегка призадумался, все тщательно проанализировав и делая выводы из той битвы. – Кто-то сможет выстоять против этого «яда», но… Если Боги не могут говорить о таком со своими шинки, то маловероятно, что есть подобные. Даже если и есть, он способен подчинять себе Аякаши, а значит… В его рукаве не один козырь. Я уверен, что в следующий раз, он вытащит еще несколько, мы должны быть готовы к этому, - вновь выдох. – Ладно, для начала ты должна поправиться, а после уже можем подумать об этом, - вновь смотрю на свою Богиню, нежно улыбнувшись ей. – Но, даже после того, как ты поправишься, я ни на шаг не отойду от тебя больше. Плевать в какой опасности я буду находиться, даже пойду против твоей воли.

Я всегда…

Теперь я всегда буду с тобой…

Моя Виина…

Чтобы не произошло… Я больше… Никогда не отпущу тебя…

Вновь касаюсь ее щеки, а после провожу по мягким волосам. Как же я волновался и скучал по ней. Просто не могу представить, чтобы со мной было, если бы больше никогда не мог коснуться ее, если бы больше никогда не мог взглянуть на нее и произнести самые главные слова…

Я л ю б л ю т е б я… Моя Богиня…

›› Мой мир существует только благодаря тебе. Спасибо, моя Богиня ‹‹

Бессмысленно просить прощения. Бессмысленно пытаться убегать от правды или хоть как-то выудить ее. Она переживает за меня, я вижу это, но и я не могу отступиться от этого сражения за Богов. Небеса в скором времени могут быть уничтожены. Все высшие Боги могут быть сломлены одним единственным Магом. Я не знал человек он, Бог или кто-то еще, но… Он пошел против всех святых, а значит, назад дороги у него не было.

Я рад, что она жива. Рад, что могу вновь слышать ее голос и понимать, что не уйду от нее никуда, во всяком случае, пока присматриваю за ней. Я лишь выдыхаю на ее слова, понимая, что тайна, сокрытая за железным занавесом, не откроется для меня. Я могу пообещать ей, что не полезу больше в это дело, но разве смогу просто так все оставить, зная, что смерть, которую перенесла ее шинки, все еще рвет ей душу и сердце? Она – Богиня, бессмертное существо, которая должна подчиняться лишь инстинктам, говорящим о благе людском. Но я знаю ее лучше кого-либо, поэтому не считаю ее просто священным созданием. Для меня она больше, чем просто Богиня, которой молятся многие люди, которой поклоняются тысячи. Она, в первую очередь, девушка, в которую я безумно влюблен, которой готов отдать свою душу и полностью подарить самого себя.

Ее раны, печаль и боль от смертей своих шинки, непередаваемые чувства, которые понимаю только я. В тот день, когда мне пришлось убить Цугуху, дабы не допустить смерти Виины, перед глазами стоял мой клан. Они были первые кого я убил. Не своими руками, однако, их кровь уже давно осквернила мою кожу.

-Бишамон, - отхожу от ее кровати, делая шаг назад, и внимательно вглядываюсь в свою возлюбленную. – Если он захочет меня уничтожить, он скажет мне это во время боя, - серьезно произношу я, чтобы донести свои предположения насчет мага до нее, чтобы она поняла, что он – ублюдок, способный пойти на все ради достижения своей цели. – Виина, подумай сама. Если мы вновь захотим встать у него на пути, ты думаешь, он позволит? Да, он и правда хитер и прибегает к своему козырю только в конце. Но… Ни ты, ни я, не сможем отступить. А значит, если он знает то, что скрывают Боги и может спокойно прибегать к этому, то… Он с легкостью уничтожит всех шинки, если кто-то не сможет противостоять ему. Повторяю, ни один Бог не сможет сражаться с ним, если не будет иметь шинки. Единственный Бог, способный хоть как-то повлиять на ситуацию либо Оокунинуши, способный становится пауком, либо Богиня Аматерасу. Возможно, есть и другие, но надолго ли их хватит? Мы нужны для того, чтобы оберегать вас и быть вашими орудиями, невзирая на отношения, - я слегка сжал кулак, вспомнив то утро вместе с Вииной и то, что я поклялся всю жизнь оберегать ее. - Виина, возможно, даже если ты откажешься от боя с ним, чтобы защитить нас или вновь прибегнешь к другому сосуду, чтобы мы не участвовали в этой войне, он просто сделает «шах и мат». Судя по его действиям, ему не так сложно попасть в Такамагахару, поэтому как только он переступит это поместье… Мы все… Будем уничтожены… - я знал, как ей может быть больно и невыносимо все это слушать, но то была правда и я не мог долго молчать на эту тему. – Даже я не смогу выжить. Если ты и правда, не хочешь потерять меня, если мы дороги тебе, ты должна рассказать мне…

Впервые я столь серьезен и открыт для нее. Мне и правда, не хотелось вновь пережить то, что мы перенесли много веков назад. Только вот теперь вина за случившееся и правда, будет лежать на моей совести. Я должен был докопаться до истины, я не могу ей обещать того, что не смогу сдержать. Я вынесу все. Пройду через огонь и воду, чтобы защитить то, что ей дорого.

Я никогда не забуду ее слезы, ее мучившееся тело от потери клана. Помню, как разглаживал ее волосы, пока Виина горевала на моих коленях. Помню, как говорила, что ей никто не нужен, кроме меня. Было приятно слышать такое, но я знал, как страдает и разрывается ее сердце от этой потери. Именно поэтому я хотел, чтобы она вновь собрала новую семью. Чтобы ее страданиям пришел конец.

И она сделала это.

Она смогла пересилить эту боль и встать на новый путь. Вновь рядом с ней начинали появляться ее браться, сестры, некоторые ей приходились как дети, а некоторых она нарекала мудрым, старшим поколением. Пусть даже и знала, что они младше ее, но она всегда почтительно относилась к шинки, которые покинули мир людей в пожилом возрасте. На это я просто не мог не улыбаться. Когда я видел ее, в моей душе что-то расцветало. Видимо не зря я был ее цветком в виде сакуры.

Сейчас ее новая семья вновь была под угрозой. Мы уже переживали такое раз с нашим лекарем, который погубил многих шинки. Тогда, благодаря Ято, мы смогли уберечь выживших в тот день, но теперь наступала опасность, с который мы вряд ли сможем уберечь столько людей. Скорее всего, если мы станем бездействовать уже завтра Бишамон могла остаться одна. Я не знал, насколько силен Маг, а потому большее количество процентов уходило в сторону его победы и моего полного поражения. Я не мог допустить, чтобы меня убили, но и предотвратить это было крайне тяжело, тем более, когда я так мало знаю о нем, а потому…

Я должен узнать больше.
Я должен стать тем, кто сможет остановить его.
Я защищу Виину и свою семью! Я уверен в этом!

-Виина, прошу. Сделай меня сильнее. Умоляю, скажи мне, в чем его сила. Я не хочу, чтобы ты потеряла меня, ведь тогда… Я больше никогда не смогу обнять тебя… Я не смогу больше дотронуться до тебя, я не хочу, чтобы ты мучилась. Ведь я всегда хочу быть только твоим… Навечно…

›› Мир без т е б я давно прогнил бы, а я погиб бы вместе с н и м ‹‹

Нам бывает порой сложно рассказать что-то, что после может обернуться против нас. Терять дорогих и близких людей слишком болезненно, особенно для Бога. Боги не существа, которые бесчувственно смотрят на всех свысока и лишь выносят свой вердикт. Нет. Некоторые Боги похожи на детей. Маленьких, беспомощных. Наверное, поэтому им нужны мы.

Сейчас передо мной лежала хрупкая, словно хрустальная ваза, девушка, от которой я никогда не должен был отворачиваться. Не должен был убегать, оставляя ее одну. Насколько же я глупый? Сколько раз можно повторять себе одно и то же, но при этом делать все наоборот? Хватит! Пора остановиться и сделать шаг навстречу ей. Я больше… Никогда… Не отпущу ее от себя, не смогу. Все наши друзья были правы, мы всегда должны держаться вместе, жаль, я понимаю это в последний момент.

Мои глаза распахиваются, когда она говорит о прошлом. Прошлое? Оно и правда, было у меня? Ну, точно. Я ведь человек. Шинки, который раньше был кем-то. Взгляд опускается на собственные руки, а в голове уже начинают крутиться вопросы. Множество различных, неясных мне вопросов. То же самое было и с Цугухой, верно?

Кем я был, чем дышал? Как появился на свет, когда еще стоял на твердой поверхности земли и мог ощущать настоящие прикосновения? Интересно, а были ли у меня друзья или знакомые? А кем я был по профессии? Эта неизвестность пугает, давит. Неужели Боги знают о нас все? Неужели Бишамон знает, как я умер на самом деле? Это то… Что они скрывают?

Противный голос начинает отдаваться эхом в голове. Я словно в темной пучине своего сознания, где нет воспоминаний о том, что творилось со мной при жизни. Что творилось со мной до того, как я встретил Бишамон?

Голова начинает разрываться на части, а глаза никак не могут сузиться. Чуть приоткрываю рот, чтобы глотнуть воздуха, ведь где-то в грудной клетке начинает давить от того, о чем я раньше даже не задумывался. То, что было раньше сокрыто для меня за семью печатями. Я продолжаю осознавать то, что никогда не волновало меня. Почему же… Я не задавался этим вопросом? Неужели именно этим может манипулировать Маг?! Неужели именно так он отравляет ядом своих жертв. Через прошлое шинки? Но….

Снова этот паршивый голос, от которого начинает трястись тело. Любопытство или же просто мое сознание играет со мной злую шутку? Да, что со мной? Никогда мне не было так плохо, как сейчас. Глаза все еще распахнуты, а я стою в густом тумане и пытаюсь ответить на самый главный вопрос: « Что именно держит в секрете Бог? Саму жизнь или же… Что-то другое… Но… Что именно…?» Ответ никак не приходил в голову, а голос продолжал давить на меня. Однако…

«Я поклялся своим именем, что защищу ее. Ведь я искренне… Всегда… Буду любить ее…»

Внезапно отхожу от странных ощущений. Это чувство облегченности и отречение от того, что было со мной. Да, я вспомнил. Я никогда не думал об этом, ведь мне это было и не нужно. Мне было плевать на то, кем я являлся на самом деле, что делал, как умер. Не важно. Пусть даже меня звали по другому, я… «Стойте… Звали…» - я смотрю на свою правую руку с инициалами «К а з у». Вспоминаю, как она дала мне его. Самое главное для шинки – это его имя. Это ведь неспроста, так?

Мой взгляд падает на Богиню. Сейчас мне больно от того, что я вижу ее слабой, беззащитной и в таком состоянии. Поправив очки, я подхожу к двери, чтобы проверить, не подслушивают ли нас другие, однако за дверью и поблизости никого не было. Я понимал, как Виина волнуется за нас, как переживает за каждого, тем более из-за меня, а потому, я лишь, вновь захлопнув посильнее дверь, подхожу к ее кровати.

-Тогда она кричала… - наконец-то картинка начинает проясняться. Я вспоминаю тот момент, когда наша Цугуха уже была полностью осквернена и отдалась во власть Аякаши. – «…почему они не помогли мне?», верно? Это было… Воспоминание из ее смерти, правда? – я пристально всматриваюсь в золотистые локоны Богини, пытаясь вывести ее на разговор, однако, даже то, что она начала говорить не означало, что она продолжит открывать мне все, а потому, если логично предположить и сложить весь пазл, то… - Когда мы вернулись в поместье, она уже вела себя странно. Однако если бы она была осквернена изначально, после боя, я бы смог заметить это, но она долго мучилась перед тем, как Аякаши внезапно поглотил ее. Значит, это произошло в одно мгновение. Значит, что-то подтолкнуло ее к осквернению… Видимо… Она увидела свою смерть, а значит… Он способен давать нам воспоминания о нашей прошлой жизни. Если рассуждать дальше, то самое главное для шинки – это их имена. С помощью него Бог способен управлять своим орудием. Когда она стала такой, ее имени уже не было, ведь так? Значит, он разрушает имена шинки, а этот яд становится ядом не для тела, а для воспоминаний, которые после и убивают нас, - задумчиво произношу я, а потом вновь смотрю на Виину, которая никак не может остановить поток слез, омывающих подушку. Я вновь лишь приподнял уголки губ и присел на край кровати. – Виина, я не знаю, как именно Боги могут дать воспоминания своим шинки, но теперь я знаю, как он может уничтожать нас и этого достаточно… И еще… - я беру свою Богиню за руку и подношу ее запястье к своим губам. – Не важно, что было со мной, кем я был. Я твое орудие, которое больше никогда не покинет тебя. Мне все равно на то, как именно я умер и каким я был при жизни. У меня есть ты, и ты теперь стала моим смыслом жизни. Я счастлив, что мне подарили шанс быть рядом с тобой… Я даже не против, еще раз умереть, если буду знать, что ты останешься со мной и в другой жизни, - другой рукой убираю прядь волос, наклоняясь к ее уху, обжигая кожу теплым дыханием. – Нет никого и ничего на свете важнее тебя, Виина. Спасибо, что ты есть в этой жизни у меня, - кончиком языка дотрагиваюсь до ее мочки, отпуская ее руку, и начиная проводить пальцами по телу. Так же нежно, как и в тот раз, когда мы стали единым целым…