- Уваливай! К ветру круче! Ах ты ж вастак косорукий… То бишь, господин мой, ты что, ветра не чувствуешь?
- Кто ты такой, чтобы задавать мне подобные… уй… вопросы?
- Покорный слуга твой, господин… ослабь ты фал, прошу любезнейше. И побереги голову, не то опять реем по ней получишь. Ослабь фал! Кильнемся же!
- Не кильнемся, - крепкий пеньковый фал пел в руках, звенел, ловя ласковый, почти шелковый ветер. Не самый слабый, однако – белый, точно чаячье крыло, косой парус напрягся, натянулся туго. Щелкнешь по нему – и зазвенит, казалось, фалу в унисон. Одномачтовая лодка о трех парусах ходко шла к причалу, над которым возвышался белизной колонн и зеленью садов Дол Амрот, вотчина Лорда Имрахиля.
Подпрыгивающий на руле долговязый рохиррим исчерпал запас брани, по-видимому, утомившись беспокоиться за гондорского наследника, племянника того самого Лорда, и прочая, прочая. Оный наследник, загорелый до бронзового, и с шевелюрой, выцветшей на солнце до темно-золотого, покосился на рохиррима.
- Угомонись, Брего, хватит уже ворчать, - уже хрипловатый, но юношески звонкий голос перекрыл шум ветра, рокот моря, и гул такелажа. – Иначе женщины любить не будут!
- Да что ты знаешь вообще о женщинах, мальчишка?! – возопил рохиррим, двинув рулем – то ли в сердцах, то ли нарочно. Боромира повело, фал в руке ослаб, парус заполоскало – выругавшись, принц кое-как выровнял лодку, слыша позади себя довольное хехеканье. Обернулся свирепо – и заржал в голос, на пару с бандитской рожей – рохирримом Брего, раз и навсегда променявшего зеленые пустоши своей родины на синие просторы Андуина и залива Белфалас. А принцу Гондора было двадцать два года, шло начало лета 3000 года Третьей Эпохи, и Великое Море, такое же бездонно синее, как и тысячелетия и эпохи назад, несло его, Боромира, сына Дэнетора, в город благородного родича. На причалах и верфях Дол Аморта Боромир изучал искусство мореплавания, и оказался в нем столь же хорош, как и в обращении с мечом. Хотя Брего, его наставник, был иного мнения. «Из тебя такой же корабельщик, как и лошадник – никудышный, то бишь», - рохиррим мог болтать что угодно, и не бояться господской немилости. Боромир слишком ценил долговязого ублюдка, чье умение быть в море, жить морем давным-давно принесло бы Брего звание куда выше штурманского. Да вот только сварливый и легкомысленный нрав рохиррима был тому помехой. Впрочем, Брего если на что и жаловался, так это на то, что шлюхи в портовых тавернах с ним стали недостаточно любезны. С недавних пор.
- Не, ты, милорд, сам подумай – захожу, я, значит, недавно в заведеньице одно такое, ну, я тебе показывал у тех складов-то…
- Ну да, показывал. Нет, дружище, в таких местах сам швартуйся.
- Мы – не лорды, нам чего попроще подавай, - корпус лодки мягко дрогнул, слушаясь руля. Бушприт смотрел строго в сторону причала, где гордо высились, светясь деревом обводом, корабли. Всех размеров и типов, от лодчонок до флагманских судов – под ореолами убранных парусов, в неумолчном, шумном кипении портового города в разгар летнего дня.
… - И она мне – мол, четыре монеты. А я ей – как ж так, говорю, милая, вчера ж еще было три! – принц ухмылялся, про себя прикидывая, что ж там за страшилище могло уйти за три или четыре монеты. Впрочем, как Брего и сказал - оне-де не лорды, им чего попроще подавай.
- Ну и смотрю я на нее, а у нее глаз того, ну как та слива. Я ей – и куда ты четвертую монету просишь, дура? К глазу приложить, что ли? А она мне…
- Прими, малец! – крикнул Боромир сидящему на мостках мальчишке с удочкой. Тот встрепенулся, вскочил, ловя худыми бронзовыми руками швартовый конец. Засиял затем, довольный, поймав уже монету.
- Милорд, до прилива ждем, не передумал ты? – от «милорда» в Боромире сейчас пожалуй что ничего и не было. Распахнутый кожаный дублет без рукавов, рубашка, простые штаны да сапоги, даже не для верховой езды. Клинок на бедре только знатного человека в нем и выдавал. Брего же, с подвязанными по рохирримскому обычаю длинными соломенными патлами, в продубленной солью и потом одежде, и вовсе смахивал на рыбака из самого что ни на есть захолустья, а не на одного из лучших штурманов Южного Королевства.
- Ждем, - подтвердил Боромир. – Дойдем-ка покамест до таверны, проверим, как нас снарядили, - с вечерним приливом они намеревались отбыть на север, к устью Андуина. Небольшое двухмачтовое судно, предоставленное дядей Имрахилем, доставит сына Дэнетора и его соратников до острова Тел Фалас. А затем – домой, в Минас-Тирит, вверх по течению Великой Реки.
- Милорд, яблочко? – от яблок, да из Дол-Амрота, Боромир никогда не отказывался. Хрустнул, жуя, лавируя в рыночной толпе, и не глядя, перебросил назад еще монетку. С Брего сталось бы схапать яблоко с прилавка за так, но ему, Боромиру, за так даже яблоком угощаться не пристало.
Кругом кричали, болтали, торговались, бранились – в общем, обычная кипучая рыночная суета. Торговали всем подряд, но Боромир, в силу круга интересов, посматривал разве что в сторону лавок оружейников, да торговок помоложе и посмазливее. Ему улыбались, глазки строили – он улыбался в ответ, подмигивал. Солнце светило ярче, соленый ветер сдувал жару и дурные рыночные запахи прочь. Даже со стороны рыбных рядов несло не так омерзительно, как обычно, - он вытянул шею, высматривая вывеску таверны, в которой остановились его люди, и резко остановился, придержав влетевшую в него девицу.
- Тише, тише, пташка, - оборвал он взволнованное чириканье, с сильно бьющимся сердцем понимая, что что-то не то. Не так, - девушка подняла на него огромные сине-зеленые, как море, глаза, в которых чуть ли не слезы уже плескались. – Заблудилась… - медленно повторил Боромир, складывая в голове все, что увидел, что ослепило – от белокурых волос до голых коленок, от странной одежды до легкого металлического акцента.
- Тише, ну, - вот еще приключение на его голову. Помнил Боромир, как еще ребёнком повстречал странную девочку из другого мира. И вот теперь – снова? Спустя почти десять лет…
- О! птичка в руках, милорд, - Брего приложил просмоленную руку к блестящему бронзовому лбу – дескать, здрасте. Боромир ухмыльнулся сквозь зубы, и мягко положил ладони на узкие плечи под тканью длинной черной накидки. На груди девушки ярко зеленела эмблема, незнакомый герб – серебряная змея на зеленом фоне. Память, натасканная в геральдике всех домов и знатных родов Гондора, ничего не подсказывала.
Но главным было не это. Одежда, речь, акцент, внешность – все это не имело значения. Некое едва уловимое ощущение инаковости, будто флёр, окутывало незнакомку – Боромир чувствовал это столь же явственно, как и запах, исходящий от ее волос – нежный и чуть дурманящий. Слегка похожий на запах цветов, - он заглянул девушке в глаза, и улыбнулся.
- Я встречал подобных тебе, пташка, - проговорил медленно и со значением. – Хотя таких, как ты, конечно, не встречал, - этот чуть вздернутый носик, высокие скулы, струящиеся, будто оживший свет зимнего солнца, волосы… нет, такие девушки могли встречаться лишь на севере, на равнинах Рохана. Но не в Южном Королевстве, - а еще эта кожа – перламутровая, белоснежная, не тронутая загаром. Рука Боромира, держащая девушку за запястье, казалась особенно темной на ее фоне.
- Не бойся, леди, - проговорил он вполголоса. – Ты – в Дол Амроте, что в Гондоре, Королевстве Юга, - кругом сновали люди, воняло рыбой, и оглушительно галдел рынок. Боромир осторожно взял девушку под руку, отводя в сторону; нахмурился, глядя на то, как она с трудом переступает, задержал взгляд на точеных, пускай и покрытых кровью и пылью коленях. Брего долговязой тенью последовал за ними.
- Брего, - окликнул его Боромир, также вполголоса. Рохиррим подобрался, посерьезнел.
- Приведи коня, - тот и был таков. Боромир встал у стены, заслоняя девушку собой от толпы, и чуть склонился к ней, к чуть розовеющему ушку:
- Не знаю, откуда ты, но точно, что очень далеко от дома. Я уже встречал здесь таких, как ты, - их глаза встретились. – Мое имя – Боромир, сын Наместника Дэнетора. Как звать тебя, леди?.. – его пихнули в плечо, услышать ответ девушки он не успел. Резко обернулся, готовый пересчитать ублюдку зубы. Ублюдок же зубы скалил – вместе со злорадно фыркающим конем.
- Чтоб тебя, - свирепо рявкнул принц, ставя ногу в стремя, и взлетая в седло. Наклонился к девушке, и легко посадил ее перед собой, боком. Притороченный к седлу плащ развернулся, накрывая тяжелым темным льном потрясающе открытые ноги, и поблескивая вышитым серебром изображения Древа.
- Разберись в таверне сам, а я во дворец. К дядюшке Имрахилю, - конь двинулся медленным шагом, направляемый уверенной рукой седока.
Отредактировано Boromir (2017-08-03 13:46:25)
