//PETER PARKER
И конечно же, это будет непросто.
Питер понимает это даже до того, как мистер Старк — никак не получается разделить образ этого человека от него самого — говорит это. Иначе ведь тот справился бы сам. Вопрос, почему Железный Человек, не позвал на помощь других так и не звучит. Паркер с удивлением оглядывается, рассматривая оживающую по хлопку голограммы лабораторию. Впрочем, странно было бы предполагать, что Тони Старк, сделав свою собственную цифровую копию, не предусмотрит возможности дать ей управление своей же лабораторией.
И все же это даже пугало отчасти.
И странным образом словно давало надежду. Читать
NIGHT AFTER NIGHT//
Некоторые люди панически реагируют даже на мягкие угрозы своей власти и силы. Квинн не хотел думать, что его попытка заставить этих двоих думать о задаче есть проявлением страха потерять монополию на внимание ситха. Квинну не нужны глупости и ошибки. Но собственные поражения он всегда принимал слишком близко к сердцу.
Капитан Квинн коротко смотрит на Навью — она продолжает улыбаться, это продолжает его раздражать, потому что он уже успел привыкнуть и полюбить эту улыбку, адресованную обычно в его сторону! — и говорит Пирсу:
— Ваши разведчики уже должны были быть высланы в эти точки интереса. Мне нужен полный отчет. А также данные про караваны доставки припасов генералов, в отчете сказано что вы смогли заметить генерала Фрелика а это уже большая удача для нашего задания на такой ранней стадии. Читать
uniROLE |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
[nick]Loghain Mac Tir[/nick][status]не ищу оправданий[/status][icon]http://sd.uploads.ru/nHGpd.gif[/icon][sign]
[/sign][lz]<center><b><a href="ссылка" class="link3";>Логэйн Мак-Тир</a></b> <sup>63</sup><br>герой реки Дейн, предавший своего короля, Серый Страж<br><center>[/lz][fan]dragon age[/fan]
9:33 Века Дракона
Ферелден, эрлинг АмарантайнLoghain Mac Tir x Tauriel
"Заканчиваем так заканчиваем", - сопротивляться ей что ли? Нет, увольте, вот и плечо удобное, вот и рука крепкая, и ведут ее, и беспокоиться о том, подкосятся ли ноги в любой момент, нет необходимости. И как только умудрилась столько выпить! Вот точно гномы везде одинаковы - что в Тедасе, что в Средиземье.
Показалось, будто разозлился Логэйн. Или просто устал? Порой и не поймешь их, людей, а уж этого, вечно хмурого, и подавно. Может, с деширом этим разговор был не из легких - не зря ведь гномы тут собрались, а раз воевать с Порождениями Тьмы они намереваются, то помощь Серого Стража им нужна как эль. То есть, вроде и можно без него, но лучше-то все ж рядом иметь.
Мутило Тауриэль несильно теперь уже - эльфийская натура быстро справлялась с отравой. Однажды эллет видела пьяных до беспамятства сородичей, в день Праздника Звездного Света много лет назад. Тогда по вине безалаберных стражей, распивших несколько бутылок молодого дорвинионского вина и позабывших о своих обязанностях, из темниц лесного королевства сбежали пленники-гномы - "и тут гномы, чтоб им!". Король Трандуил лично разговаривал с ними двоими, не сдерживая гнева, ибо юные эльфы - моложе капитана стражи, - не только подвели его, но и посмели взять им не принадлежащее. А этого правитель сильно не любил.
На долгие годы тот случай отвадил Тауриэль от горячительного. Зато теперь, в Ферелдене, что ни вечер, то с кружкой в руках заканчивается.
И грубоват Мак-Тир к тому же. Разве она противится и не идет покорно? Зачем только крепко держать так, да поддалкивать, мол, быстрее давай, ложись и спи. Словно бы она спать умеет. Несправедливость!
Да не стала говорить ничего. Он и сам почивать устроился, не молод ведь и не эльф, чтобы путь долгий без отдыха выдерживать. Тауриэль же и не двигалась почти, лежала как была - в походном облачении, при оружии. Лук да колчан только что рядом были, видно, после того, как коней расседлали, принесенные в палатку для Стража. Стражей - ее, видно, за оную тоже считали. Впрочем, дело ей какое? Завтра ведь в дорогу.
Так и лежала, дыша тихо, неслышно почти. В голове прояснялось, но думалось тяжело отчего-то, ибо мысли роились малость грустные, пускай и с проблесками беззвучных смешков. Ее, чужачку, гномы приняли почти за свою, оказали радушный прием. Друзьями их назвать нельзя, безусловно, а все-таки есть в них нечто сердечное, яркое, будто бы пламенное внутри, что привлекает. Открытость их, шутки беззлобные, радушие - все не ложное, не наигранное. Как таких можно не полюбить?
"Признайся, у тебя слабость к гномам", - мысль смешком с губ срывается. И пусть слабость. Нечего ее стыдиться - она не среди сородичей, на смертных глядящих свысока, будто чем-то лучше их, кроме долгой жизни.
Рядом Логэйн - давным-давно спящий уже, - беспокоится, волнуется в тяжких своих сновидениях. Поначалу замирает на мгновение, а потом сильнее: рука дрогает, словно за меч желает схватиться, следом и ноги - бежит? - и низкий голос что-то сказать пытается, но сквозь сомкнутые губы разве что короткий стон слышен.
"Кошмар?"
Веланна упомянула, будто Стражи спят гораздо хуже обычных людей. Это ли причина?
- Логэйн, - сначала шепотом, затем чуть громче Тауриэль позвала, привстав со своего места. Не слышит. Пришлось на коленях ближе подойти, совсем рядом, но достаточно, чтобы увернуться - мало ли что спросонья взбредет? - и снова позвала, легко потряся за плечо:
- Логэйн, очнись!
«Не ходи туда», - хочется сказать Логэйну стройной спине в зеленом налатнике. «Не суйся к пещерам», - только вот язык отнимается, и нарастает тьма. Вскинутые к небесам каменные молоты трескаются в стиснувших их руках статуи; содрогается земля от многотысячной поступи.
«Не ходи», - последний взгляд, застывший спокойной болью, поверх золотого шитья королевского платья, тусклого в серый дождливый день. Блеск лат – она как под конвоем, сопровождаемая стражниками, позволившая себе обернуться. И в дождливых сумерках видно, как темнота тонкой паутиной накрывает ее лицо, как поднимаются к поверхности тонкой белой кожи черные вены. Словно у мертвой – но еще у живой.
«Скверна», - та теперь паутиной внутри расползается, клокочет и шепчет. «Не ходи», - мольба той, что не услышит, но все же идет, навстречу полчищам, которыми блюет исстрадавшаяся земля. Их много – клыков, шипов, мечей, копий. Вскидывают луки, скаля жабьи рты, полные острых зубов. «И с этими еще ладить пытались, Солона?» - невозможно трезвая мысль, поперек тоскливого оцепенения, поверх осознания того, что это, будь оно все проклято – очередной кошмар, явившийся терзать. Скверна, - бледное лицо слишком близко, и глаза, серые, как туман над рекой, подергивает мутной, словно плёнка, болью.
«Зачем?» - как устал он от этого, Создатель.
Слышен смех покинутого, оставленного им мальчишки, сквозь оглушительно рычание огра – скольких таких вот затем Логэйн собственноручно убил. Всякие раз рискуя, и всякий раз выживая – и зная, что выживет и сейчас, вырвавшись из кошмара. Что это всего лишь сон, дурное наваждение, часть существования Серого Стража. Часть его существования, словно, однажды в юности обманув смерть, теперь он обречен жить – и смотреть на то, как умирают и погибают другие. И в этом кроется все самое страшное, сейчас, в ночи путами кошмара вылезшее, по хребту льдом скребущее, обычно закопанное и запрятанное так, что и самому не достать.
«Подумаешь, сон», - но серые глаза, полные печали, надвигаются на него, безмолвные. Скорбные. Не забытые.
- Что… - он медленно сглотнул ужасающую горечь в горле, чувствуя, как чьи-то руки неумолимо расталкивают его. По лицу теплым и чем-то мягким, как кисточкой, задело, Логэйн зажмурился на миг – и открыл глаза.
- Ну что не так-то, - сел на походной постели, медленно сжав себя за лоб. Вспоминая, что и как. Не разумом – подспудно-то помнил, что, по меньшей мере, уснул в безопасном месте. Иначе бы пробудился по-другому, - под рукой скользнуло холодное – рукоять положенного рядом меча.
- Очень надо было меня будить? – мрачно поинтересовался он у эльфийки, чувствуя голову не иначе, как чугунный котел. Не успел выспаться – проспаться после треклятого гномьего эля. Он вздохнул, чуть хрустнув шеей, спуская ноги на каменный пол.
- Досыпай давай, - вряд ли вышло поспать долго. По всем прикидкам и ощущениям, - Мак-Тир обернулся на Тауриэль, поведя плечом – дескать, не вздумай только увязаться. Гномий эль вполне предсказуемо просился наружу.
ПахнУло навстречу холодным камнем, запахом сырости и земли. Скверной со стороны входа в Кэл Хирол пованивало не сильно, не сильнее отхожего места, которое расторопные гномы организовали на окраине лагеря. Возвращаясь уже к лагерю, Логэйн перемолвился парой слов с клюющими носом стражниками-гномами, и двинулся под небо – к пролому, туда, где неохотно клубился утренний туман, который прореживало дождем.
- О, доброе утро, Страж, - зачем-то в эдакую сраную рань поднялся и лорд Хельми. Известное дело, зачем, но на его месте Логэйн бы еще мял подушку. Или какую-нибудь из наложниц – слышал он хихиканье, пока ходил по лагерю, и до отбоя. Гномы, как и любое правильное войско, брали в походы шлюх.
«Присматривали бы они за ними получше», - в том отношении, что женщины, как известно, для порождений тьмы – лакомый кусочек. И всякое могло случиться. Даже здесь, - взгляд снова уперся в темноватый, всего парой факелов и жаровен освещенный проход к Кэл Хиролу. Выжжено, очищено, вроде как, а боев предстоит еще немало, - он скребнул ладонью по сильверитовому грифону на груди.
- Доброе, - и несколько запоздало отозвался на приветствие гномьего лорда. Тихо, тихо…
- Высылай отряд, лорд, - медленно и устало произнес Логэйн. – Разведчики порождений тьмы близко.
Хельми подобрался мигом, махнул кому-то из своих – дескать, шустрее, и те рысцой так и вскинулись. Без лишней суматохи или тревоги – если понадобится, остальных подымут. К тому же, отряд невелик. «Крикуны?» - нет, когтистых ублюдков не было. Скорее всего, только так, подобраться решились. С западного прохода – была там потайная дверь.
- Ты окажешь нам честь, Страж Логэйн? – гномий лорд поинтересовался едва ли не торжествующе. Вместо ответа Мак-Тир только скривился – ему хотелось глотнуть воды, и еще поспать, а не вести в бой орду перегарных коротышей. Но – «бдительность в мире, так его», - и направился к палатке, в которой ночевал, за мечом и щитом.
- Построй своих на краю лагеря. Я сейчас буду, лорд Хельми, - сумрачно бросил через плечо, прежде чем нырнуть под полог.
- У тебя... ты во сне стал беспокоен, потому решила разбудить тебя. Прости, коли не стоило, - стушевалась, ясно дело, и смутилась - уже по обыкновению будто бы. Как всегда получилось, хоть и хотела как лучше. - В следующий раз оставлю как есть.
Не удержала колкость, а после поняла, что и не стоило. А чего он, в самом деле? О кошмарах у тех, кто способен спать, Тауриэль слышала раньше. Говорили, что пробуждать в таких случаях надо, никак не потворствовать продолжительному мучению - вот и попыталась помочь. А он! - ребяческой обидой полыхнуло, так и захотелось щеки надуть и чтобы губа нижняя затряслась, мол, заплачу сейчас.
"К юным годам возвращаюсь в этих землях, в детство впадаю", - заместо досады смешок появился, неслышным почти звуком вырываясь. Да и какие обиды, право слово? Ведь не те самые дети, чтобы подобным мелочам расстраиваться - либо внимание обращать. Не будить так не будить, ему лучше известно.
Так и улеглась обратно на походную кровать, "досыпать" - рассказать ему, может, что ей во сне нет необходимости? Не называть же эльфийскую дремоту-мечтание полноценным снов, ведь так?
Логэйн удалился, "сон" не шел - отдохнула достаточно, сил набралась за короткое время, пока Страж не забеспокоился. Теперь бы дальше в путь, прочь от гнетущего чувства неправильности, которое теперь ощущалось. Не в земле, над головой нависающей, дело - ей-то не привыкать к пещерам, особливо, огромным ходам и городам в оных. Не в тиши лагеря, пока спящего. Иное настораживало, что-то, что простому глазу не увидеть. Нечто лишь ощущениям подвластное.
Эти земли больны, отравлены Скверной, исходящей от Порождений Тьмы. Каждый камень здесь может нести погибель, каждый шаг может стать последним. "Словно в паучьих логовах близ Зачарованной реки", - гиблое место, переполненное злом и лиходейской волей поддерживаемое. И сюда гномы пришли, чтобы отвоевывать древний подземный город? Подобные месте Стражи посещали, борясь со своим вечным врагом?
Один из них и сейчас идти намеревался - Тауриэль услышала знакомый голос и невольно вздохнула. Откладывается их выход в путь, значит. С чего бы это Логэйн решил помочь им? Или то было долгом Стражей - ввязываться в бой с Порождения при любой удобной возможности? Как бы то ни было, одного его точно не отпустит. Не то, чтобы ей настолько сильно он пригляделся или нужен проводник по неизведанным краям, только чего время зря терять, в палатке просиживая, когда помочь способна?
Когда полог отодвинулся и в палатку вошел Логэйн, эллет уверенно сказала, поднимаясь с кровати:
- Я иду с тобой.
Пусть спорит, коли пожелает, но отпускать его одного в сражение с искаженными тварями желания не было. Да, Порождения Тьмы опасны, а кровь их опасна втройне, только не в ближний бой отправится она, а в дальний - меткие стрелы защитят не хуже добротных щитов, если вовремя выстрелить и попасть на достаточном расстоянии.
"Осталась бы здесь, в безопасности. Не рискуй", - так и тряхнула головой - прочь малодушные мысли.
Из палатки вышла следом за Стражем, в руке держа лук. Заранее жаль стрел, конечно, но лучше их побольше использовать и, кто знает, спастьи чью-нибудь жизнь, чем остаться в стороне от боя и страдать неизвестностью в палатке. Не в ее это привычке.
- О, да это никак наша Тауриэль! Ты куда крепче, чем кажешься, - среди тех, кто ожидал Логэйна, оказались и двое ее давешних знакомых, явно попойку продолживших после ухода эллет. Остальные члены гномьего отряда кто ухмыльнулся, кто сально улыбнулся, переводя взгляд с человека на его спутницу - мысли у них явно одни были. Тауриэль на других и не посмотрела, улыбнувшись только своим знакомым, и коротко им ответила:
- Верно говоришь, друг мой Легнар, - да замолчала, ожидая слов Стража - ведь он командовать ими будет, так?
Только рядом Элтур Канарек что-то шептал о странной воле Камня, поставившего еще одного гнома из рода Канарек под командование Героя реки Дейн - и том, что подвести Логэйна он не посмеет.
«Неугомонная», - подумал Логэйн, когда навстречу ему поднялась эльфийка. В который раз он уже так о ней? Но вслух сказал только:
- Так и думал, - и подхватил оставленный возле походной кровати меч, забросил на плечо перевязь с луком. Усталое, не до конца отдохнувшее тело отозвалось нудным гудением, которое быстро перекрыло жжением в крови. «Близко», - Мак-Тир нахмурился, пригибаясь, поднимая полог.
Гномы встали не строем, но две линии, что они организовали, напоминали гребаный коридор почетного караула. Логэйн мимолетно отметил – и плюнул про себя, прибавляя шагу. Темнота сгущалась над ними – потолком входа в старинный тейг, древесными корнями. И тянулась снизу, точно щупальцами, - на подступах ко входу в Кэл Хирол Логэйн, быстро шагающий в авангарде, чуть приостановился, сильно и часто выдыхая.
- Легнар, так? – гном, что отирался рядом с Тауриэль, вроде как, кивнул. – Быстро назад. Приведите стрелков. С зажигательными стрелами, - «нет, будь ты проклято», - с тоской так и застонало что-то в груди.
«Мы же истребили вас, твари», - уничтожили маток – от того количества лириума, что на их туши обрушилось, погибло бы что угодно живое. Да и остальные колонии этих тварей, именуемых Детьми, Стражи поистребляли, проклятье! – а только толку проклинать и браниться. Вот они, на подходе, - слух уже улавливал негромкий шорох, отвратительный еле слышный перестук мелких суставчатых ножек. Мак-Тир взглянул на Тауриэль – слышит ли?
О, явно слышала.
- Гномы! Слушать сюда! – повысив голос, неожиданно охрипший, гаркнул Логэйн. – Сюда идут порождения тьмы. Их называют Дети. Они не похожи на тех, с кем вы у себя в Орзаммаре драться привыкли. Ловчее и опаснее. Нападают скопом. Скверна их в свое время почти полностью потравила Амарантайн. Мелочь еще не так страшна, как крупные – у них лап больше, - в гномьем строю раздался недоуменный ропот, дескать, это как же – у порождений тьмы, и лап больше. – Тех старайтесь глушить, и близко не подпускайте. И огня не жалейте, - «все, чтоб вам, сами сейчас увидите», - до гудения в деснах стиснув зубы, Логэйн опустил забрало шлема. В Андрасте и Создателя он не особо верил, так что молиться не стал.
- Стрелы! – позади уже и послышался, и остановиться успел топот взвода лучников, приведенных расторопным гномом. Клокотало с яростным гудением пламя на обмотанных паклей наконечниках стрел, взятых наизготовку. По обе стороны от Логэйна выстроились гномы – все, как один, в тяжелой броне. «Мечи и щиты», - неплохо. Но парочка двуручных… о, по флангам встало двое бойцов.
Кровь ожгло тревогой, Логэйн вскинулся, готовясь.
- Крикуны! – и ударил щитом по пустоте. Та оскалилась на него клыками на вытянутой отвратительной морде, и по кольчуге крепко скребнуло длинными когтями. А шепоток и топоток стали больше – и из бокового входа в тейг так и повалили мелкие ублюдки, пока еще трое крикунов, подкравшихся незаметно, наводили беспорядок в гномьем строю. Логэйн шел вперед, чувствуя отродий за целое мгновение до того, прежде чем они успевали что-то подумать, хоть как-то атаковать. Разлетались хитиновые панцири, отлетали суставчатые конечности. Брызгала черная кровь, - позади Логэйна били с глухим звуком стрелы, молодецки ухали гномьи солдаты. А из темного зева прохода порождения тьмы так и валили – Дети шли, устилая покрытый вековечной грязью и остатками скверны каменный пол собой, словно ковром. Истошный визг-скрежет резал слух, но сильверит резал их – разрубал. Щит гвоздил без устали, - Логэйн выполнял свою работу, словно уставший мясник, желающий поскорее закончить с дулами, и отдохнуть. «Отдых», - лицо под шлемом скривило усмешкой от одной только мысли о том, что еще успевает здесь думать о подобном, - уродливое, бледное личико омерзительного младенца, вереща, метнулось ему навстречу. Почти на одном уровне – «взрослое Дитя». На концах его лап были когти, больше похожие на лезвия – такие же, как у крикунов. Щелкнув ими, тварь нацелилась на Логэйна, но тот был готов – принял упругий, сильный бросок на щит, слегка пригнувшись, и быстрым движением всадил меч в белесый высокий лоб. Суставчатые лапы задергались, затем обмякли. Мак-Тир быстрым ударом щита сбил с еще одну тварь, насевшую на гнома рядом – захватила, повалила, и давай вгрызаться. Тут и доспех не спас бы, - прикончив еще одно Дитя, он едва успел увернуться от прилетевшей из-за спины пылающей стрелы. Еще немного, и было бы несдобровать, - позади еще и новый шум слышался. «Подкрепление?» - пока что они и так справятся. Тактика была выбрана удачная – накрыть стрельбой проход, позволив тем, кто сражается в ближнем бою, убивать тех, кто уклонился от стрел и огня.
Пахло паленым. Горящая скверна воняет так, что хочется собственный нос наизнанку вывернуть, но Логэйн ничего, привык уже. К чему вот только привыкнуть непросто, так это к резкой тишине после боя. Даже обычно шумные гномы помалкивали, остолбенело таращась на трупы тварей. «Да, парни. Вы уже не в Орзаммаре».
- Это они и есть? Дети? – в позолоченных доспехах, к нему протолкался дешир Хельми. Логэйн мрачно кивнул.
- Отправляй гонца вдогонку своим, лорд, - морщась от боли в боку – не ранили, но помяли броском, выдохнул Логэйн. – Пусть сообщит в Башне. Это важная информация, как ты понимаешь, - один из адъютантов дешира так и метнулся к лагерю. Отдаленно послышался голос, выкрикивающий что-то, но Мак-Тир слушать уже не стал.
- Мы их отогнали. Но будут еще. Предлагаю тебе дождаться моих собратьев, а потом уже идти на разведку, - нет, сам он здесь не останется.
- А у меня приказ. Извини, - и, не слушая никого и ничего, зашагал в сторону лагеря. По пути попался размочаленный древесный корень, так об него Логэйн меч и вытер. Обернулся.
- Цела? – только и спросил у Тауриэль.
Пещеры пещерами, а таких никогда и не видывала - пробирало от одной только нависающей на головой громады, давящей, будто вот-вот упадет и прижмет к черной смрадной земле. Сердце гулко стучало, выбивая быстрые удары в ушах. Если и было страшно, то лишь перед неизвестным прежде, невиданным врагом, но Тьма, липкой жутью расползающаяся отовсюду, угнетала, не давала вдохнуть полной грудью. Она будто душила, сжимала в крепчайшие тиски из которых не выбраться, покуда находишься под толщей земли.
- Не боись, в обиду не дадим, - шепнул Легнар, идущий рядом с эллет. Та в ответ кивнула, не заботясь особо увидит он или нет. Камень едва заметно будто бы трясся, вдали, в переплетении подземных ходов, что-то шуршало. Отряд, повинуясь Логэйну, остановился и Тауриэль смогла прислушаться - словно шепот на неведомом языке доносился, вместе с тихим цокотом, перебором ногами-лапами, принадлежащими точно не человеку, не эльфу и не гному. "На пауков похоже", - те порой забредали на территории покрытых каменными плитами путей Лихолесья, и этот перестук звучал схоже, разве что отрывистее, быстрее и... "Сколько их там?"
Взгляд Логэйна перехватив, Тауриэль посмотрела на него взволнованно - не за себя страшилась, ведь знала свои силы, пусть противник и неизвестный. За коренастый отряд страшно, да за Стража. Ледяным потоком пронеслось по спине - кто способен назвать порождения зла детьми, чистейшим, что приходит в любой из миров? Тому была причина, безусловно, но как и кто придумал подобное?
Встала вместе с поспевшими к началу боя лучниками, решив без огня обойтись. Кто-то рядом проворчал о высоконогих бабах, весь обзор закрывающих, впрочем, на подобное эллет внимания уже не обращала. Лук, почти родной теперь, спустя два года, ответил хорошо известным скрипом, едва натянула тетиву, готовая стрелять по первой команде.
"Великий Охотник, ежели слышишь меня в иноземье далеком от Срединных Земель, одари благословением острого глаза и крепкой руки, дабы поразить противника, Его воле неподвластного и Им не созданного. Пресветлая, направь свой ясный взор на дочь свою, не оставь покровительством своим меня в этом бою и всех последующих, ибо во имя Тебя сражаюсь, как во имя Всевышнего живу".
Сила наполнила без того крепкие руки, страх исчез, уступив место твердости. С Искажением билась прежде, теперь и продолжит, пускай на другой земле.
Из сгустившихся теней появился враг, какого никогда не видывала - верно прежде боялась неизвестности, ибо представить подобных существ не могла. Некоторые похожи были на огромных гусениц-личинок с мордами-лицами почти напоминающих человеческие. Иные казались почти такими же, разве что сумели подняться на ноги и стать куда стремительнее. Другие и вовсе словно панцирями были укрыты от могучих ударов мечей и секир, в ответ пронзая то плоть, то воздух огромными когтями - острыми наверняка.
Тауриэль только и оставалось, что стрелять да следить, чтобы в своих не попасть и твари рядом не оказались. Взглядом то и дело отыскивала Стража, в первых рядах сражающегося - еще бы, он ведь их вел, так не оставаться же позади, в относительной безопасности. Не тот человек и не то сражение.
В целом, ей не довелось в ближнем бою участие принять, но расстраиваться желания не было. Хватало и дальнего - стреляла четко, выверенно, насмерть. По счастью, без огня эти дети помирали не хуже, чем с оным, а после боя гномы наверняка проверят, все ли сгорели, тогда и тех подожгут, в чьих головах-шеях-сердцах легкие длинные стрелы остались.
Колчан опустел ровно в тот миг, когда на орошенную скверной кровью поверхность упало последнее Порождение Тьмы. Подоспевшие во главе с деширом Хельми гномы озирались ошалело, словно прежде и не видывали никогда своих заклятых врагов, тогда как Тауриэль пыталась пересилить дурноту - вонь стояла ужасная. Горящие тела тварей издавали настолько жуткий запах, что хотелось сбежать куда подальше и от этой пещеры, и от Глубинных Троп, и от гномов с их походами под землю.
Радость малодушно скрипнула в груди, стоило Логэйну обмолвиться об уходе и двинуться обратно в сторону лагеря. Эллет, превозмогая собственное отвращение, повернулась в сторону гномов и махнула рукой своим знакомым в знак прощания - в ответ ей кивнули схожим с ее собственным прежним жестом. Тогда и отправилась следом за Стражем.
- Цела, - коротко отозвалась, - а ты?
Скверна ему, может, и не страшна, зато обычные раны наверняка ведь могут если не убить, то задержать из в пути точно.
Поначалу молчала, пока дошли обратно до лагеря, собрали скарб и забрали лошадей у заботливых конюхов - гнедая логэйнова и саврасая ее лошадки отдохнули за недолгую ночь, в отличие от самого Стража. Вскоре путники выехали за пределы лагеря, на поверхность, под хмурые темные небеса. Тогда-то Тауриэль и задала вопрос, что раньше ее интересовал:
- Почему этих тварей назвали столь странно? Почему "дети"? - холодом так и дохнуло, стоило вспомнить жуткие мордцы изувеченных существ, чья жизнь, если это так и вовсе назвать можно было, посвящена лишь Тьме и смерти.
«Цела, и добро», - в ноге несильно заныло что-то. Логэйн скосил глаза на покрытую кровью кожаную штанину, укрепленную металлом. Скорее, ушиб – кровь сверху черная, не своя. А бедро так, поноет, да перестанет. Заживает на Серых Стражах все быстро, как на мабари. Спасибо, так ее, скверне.
С уходом пришлось пошевеливаться. Взбудораженные гномы возмущались, как это дескать, как ж так, Страж, ты куда – но от одного взгляда на каменную физиономию Логэйна становились смирнее. До кого не доходило с первого раза, те услыхали пару ласковых. Колышущиеся строи коротышек Мак-Тир прорезал, словно броском копья. Ладно. Не самым быстрым броском копья, - свое нехитрое добро они с Тауриэль похватали, не сговариваясь.
Теперь им здесь были не рады. На таких условиях-то.
- Страж Логэйн, - Хельми уже успел обернуться от входа в тейг, и, похоже, решил сказать свое последнее и веское слово. – … Легкой дороги, - и правильно понял, чего бы сейчас услышал.
Мак-тир ненавидел повторяться.
Рассветало неохотно, и туман, сырой и вонючий от земли, тянулся над разломом в земле. К подгнивших досок старой лестницы капало, лошади недовольно фыркали и встряхивали гривами – мало приятного для них было в спуске, не больше – в подъеме.
- У них морды похожи… видела на что, - на младенческие личики, лобастые, с бессмысленными глазками. – Не знаю я, почему их так назвали, - проверяя подпруги, отозвался Логэйн. – Не Стражи это были. Легион.
Выпрямившись, обернулся на темнеющий сквозь плети тумана пролом.
- Когда впервые сюда пришли, то их и повстречали. Пару лет назад было, - опершись о луку седла ладонью, он вздохнул. – Тогда здесь был Легион Мертвых. Сигрун-то помнишь? Вот, она единственная оказалась, кто уцелел из них, - помнилось, как резкой и прозрачной болью светилась улыбочка гномки, которая должна. И для Сигрун грань, за которую надо было ступить, была ох какой тонкой. Ей нечего было терять, ибо она уже была мертва.
Логэйн понимал ее, как никто другой.
- Порождения тьмы… давай, иди сюда, - это уже гнедой, которая неохотно взбиралась по глинистому сырому склону. – Мало кто знает, откуда они берутся. Только разве что, гномы и мы, Стражи, - хрипло откашлявшись, продолжил Мак-Тир. – Но они берутся из женщин. Таких, как ты, - жесткий взгляд впился в бледное в предрассветной хмари лицо остроухой. – Те крикливые, с которыми сейчас бились… их крикунами кличут – из эльфиек. Рослые, те, что в поле встретились – из человеческих женщин. Гарлоки. Из гномих – коротышки, генлоки, - мимолетно кольнуло, что же это, дескать, очевидное должен объяснять?
В Ферелдене о порождениях тьмы теперь знали многое. И многие.
- После Мора порождения тьмы стали нападать не только на людей, но и друг на друга. Они не такие уж и бестолковые, как оказалось, ха. Один… одна тварь, - гнедая негромко звякнула подковами по каменистой дороге, сырой после ночного ливня, черной и мрачной, - одна тварь вывела этих вот, которых прозвали «Детьми». Мне казалось, что в свое время их всех истребили, но нет. Их следы попадались мне даже в Марке. Там это было более странно, чем здесь, - Мак-Тир хмыкнул, удобней устраиваясь в седле. Недолго отдохнуть удалось этой ночью, конечно. Но и этого хватит, - рассвет брезжил неохотно, словно путь Логэйна на запад.
До границы оставалось еще изрядно, и дни тянулись, словно мили Имперского Тракта – не долго и не коротко. Но когда впереди замаячили слишком знакомые очертания развалин старой крепости, и скалистые утесы под ней, Логэйн нахмурился. «Западный Холм», - за последние дни он пересказал историю Ферелдена своей попутчице не раз и не два, не уставая удивляться тому, что действительно, она не имела ни малейшего понятия о том, что творилось в Ферелдене каких-то несколько десятков лет назад. Мелькала, и не раз, мысль – дескать, может и впрямь из самого далекого далёка? – но все подтверждало обратное. И постепенно уверенность в том, что остроухая девка рядом с ним действительно прибыла чуть ли не из-под других небес, все крепла.
Только вот в мудрых и благородных эльфов ни разу ему не верилось.
Не хватало Адаллы. В походах Логэйну болтать было особо не о чем, да и говорун из него известно какой. А с сукой незачем было разговаривать, она все понимала и так. Поняла бы и тяжелый взгляд Логэйна, устремленный на серые, в невысохших потеках дождя руины крепости.
- Западный Холм, - произнес он вслух, невольно чувствуя, что объяснить придётся. – Здесь когда-то мы потерпели поражение. Я, Мэрик… и Роуэн, дочь эрла Редклиффа, едва уцелели. Одна орлесианская ш... одна эльфийка, подружка Мэрика, отвела нас ко входу на Глубинные Тропы. Ближе того, в Чащобных холмах. И мы прошли весь Ферелден почти что насквозь, вышли уже у Гварена. Тогда орлейские ублюдки и Мегрен поверили в то, что сломали Ферелдену хребет. Но крепко ошиблись, - низкое небо нависало над трактом. Коней пустили шагом, и до границы, до Герленова перевала, оставалось всего ничего. Воздух уже дышал морозцем, и снежные пики были видны впереди.
Краем пути они должны были задеть Орзаммар, но Мак-Тир в том нужды не видел. Лишняя задержка, - с неба начал сыпать редкий сухой снежок, а цокот копыт стал звонче – дорогу подморозило.
Так и пробирало дрожью с каждым услышанным словом. Прежде считала Порождения Тьмы эдакими местными орками, пускай куда менее разумными чем те, против которых веками боролась дома, в Лихолесье, теперь же омерзение охватило - что нужно делать с несчастной женщиной, чтобы она выносила и произвела на свет, - о, Пресветлая, да какой свет?! - подобное? Сколькие томятся там, в глубине подземных ходов и давным-жавно заброшенных городов, влача жалкое жуткое существование?
Раздумия о здешнем враге и раньше одолевали, но сейчас стало поистине не по себе. Даже страшно. И за себя, и за тех, кому не повезло попасть в плен к Порождениям, и за тех, кому это предстояло - ведь едва ли удастся оградить женщин от этой опасности, когда в самом гномьем войске оных было немало, не говоря о распутных девках, что охотно сопровождали детей камня в этом опасном походе. Что, если одна из них окажется в лапах тварей? Что ей предстоит пережить? - Тауриэль содрогнулась, не желая представлять, и все же мысленно возвращаясь к мерзким предположениям.
Полоснуло гневом, смешанным с непониманием - как мог тот, кто сотворил этот мир, допустить подобное? Как мог позволить этой погани творить ужасы и выплескивать Скверну на земли вольных людей, эльфов и гномов? Почему не остановил?
И осеклась.
Ведь Илуватар не был более справедлив к Средиземью и Арде, даже когда та была Неискаженной. Он позволил Темному творить немыслимые злодеяния и среди прочего - создать орков из истерзанных и искаженных Тьмой эльфов, только пробудившихся под светом молодых звезд. Он не остановил влияние Искажения, поселившегося в сердцах самых отважных из эльдар, что привело к войнам и братоубийствам. Он не пришел на помощь, когда прислужник Темного, именованный ныне Врагом, возвратил себе силы и власть, дабы продолжить дело своего господина. Много зла случилось - не предотвращенного волей Всевышнего, но, быть может, по его великому замыслу, никому неизвестному.
Являлось ли частью Его замысла отправить в Тедас ее, Тауриэль? Подобным вопросом уже задавалась ранее, не найдя на него ответа. Да и едва ли найдет когда-нибудь, ежели не предстанет перед Мандосом на его суде, а позже не удостоится чести повстречать Великую Ткачиху и увидеть то, что та на своем гобелене изобразила.
Следуя за Логэйном, эллет молчала. Пожалуй, впервые за долгое время, ей нечего было сказать даже ему.
Говорят, в пути время тянется неимоверно долго. Порой Тауриэль могла с этим согласиться, иногда - нет. Эта дорога была одновременно продолжительной и нет. Идти им приходилось по разной погоде и разным землям, но чаще всего с затянутых серой пеленой небес на серо-зеленые поля и холмы накрапывал дождь, то сильнее, то слабее. Пару раз эллет промокала до нитки, впрочей, ей-то простуды опасаться нечего. Но и Логэйн стойкость показывал ненамного меньшую и, что особенно ей нравилось, в часы размеренной езды рассказывал о Ферелдене - об истории страны, героем которой когда-то был. Тауриэль слушала внимательно, изредка задавала вопросы, и молчаливо благодарила его, видя, с какой неохотой порой он говорил. Но рассказывал и правда интересно, будто бы даже и не в первый раз.
Понемногу после каждой части долгой кровавой истории становились яснее различные мелочи и особенности государства, пережившего слишком многое за такой короткий период существования. Народ Ферелдена был свободолюбив, горделив и силен - и Тауриэль видела отголоски этого в самом ее спутнике, прошедшем не самый легкий путь. За его плечами осталось столько, что не каждый эльф с несколькими тысячелетиями жизни позади пережил. И тем более выжил.
Вот и рассказ о поражении у Западного Холма стал частью истории о могучем воине Логэйне, победившем в войне с Орлеем. Порой Тауриэль невольно задавалась вопросом - как только он не сдался под всеми тяготами, что на его долю выпали? Спросить только не решалась, ведь то не ее дело, а бередить старые раны не хотела. И без того помнила, как закаменело лицо Стража, стоило гному выкрикнуть "Герой реки Дейн!". Он-то, может, думал, что никто и не заметил, но не она.
- Ты вскоре отправишься севернее, так? - на карте цель Логэйна, Джейдер, был не так далеко от них. Не так скоро, конечно, тут несколько дней пути впереди. Главное, на перевале не угодить в бурю или что похуже - иначе надолго задержаться могут. - Здесь рядом гномий город, Орзаммар. Ты там бывал?
Целый город волосатых-бородатых коротышек с воинственными взглядами. На Орзаммар она бы посмотрела, пускай и ради того, чтобы сравнить с ним тот же Эребор - живой и полный жителей город наверняка ни в какое сравнение с заброшенными, пускай и величественными, руинами не пойдет. А все же интересно.
- Может, стоило бы на день там задержаться и в трактире ночь провести, а не под открытым небом?
В снега и холод идти могли, конечно, хоть сейчас. Только хочется задержаться немного. Понять бы еще отчего - не потому ведь, что с Логэйном путешествовать понравилось, так?
Тауриэль усмехнулась самой себе под нос, потрепав гриву лошади - та и вынослива была, и умна, что не могло не радовать. Мыслями вернулась к вольно-невольному спутнику своему, да подивилась себе самой. Ведь и правда привыкла за все прошедшее с выхода из Башни Бдения время. К обыденности пути, к рассказам, к ночным бдениям и дневным полудремам. К нему самому, каким бы недружелюбным не казался - Страж был надежным спутником, а это на чужой незнакомой земле было едва ли не важнее всего остального.
Что-то Логэйну подсказывало, что его спутница в Орзаммаре ох как застрянет, - «чужая», - незаметно для себя Мак-Тир стал смотреть на Тауриэль без отголосков привычного раздражения. Постепенно свыкся с этой мыслью, а доверие… что же, она виделась ему больше чистосердечной, нежели наивной, как показалось вначале. Таким людям можно довериться – доверить, вернее. Спину прикрывать там себе, или дозор в ночи. Но доверять – увы, Логэйн Мак-Тир слишком давно разучился делать это, если когда-то и вовсе умел.
Но в Орзаммаре ему действительно не хотелось задерживаться. «Да что мне, в этом Джейдере мёдом намазано, что ли?!» - резко озлился он на себя. Или волновало, что там гномы брехать станут насчет того, что вот-де, экспедиции в Кэл Хироле помогать не стал, а с девкой своей решил поразвлечься в орзаммарских чертогах. Где там развлекаться-то? Ну, есть купальни. Да только Логэйн сомневался, что Тауриэль его подпустит ближе, чем на выстрел из лука.
Метель же меж тем густела, разыгрываясь. Приходилось плотнее кутаться в плащи; по обледеневшей дороге громче и звонче цокали конские подковы. И темнело, - Логэйн настораживался все сильнее, сверля глазами синеющую снежную мглу, что постепенно становилась рыжей. Нехороший знак – буран может затянуться надолго. Он достаточно знал о горах, и их нраве, чтобы предполагать вероятности.
- Бывал я в Орзаммаре, - отплюнув попавшую в лицо пригоршню снежных иголок, отозвался Мак-Тир, чувствуя, как гнедая под ним подрагивает. Нет, дело скверное. До перевала – где-то час пути, это если сейчас они свернут ко входу в Орзаммар. А выбирать не из чего, ибо, если захворают кони, то путь до Джейдера отложится еще дальше.
«Вот уж впрямь, будто мёдом намазано», - невесело усмехнулся он про себя, на деле же хорошо зная, почему так. Особо большого ума тут не надо иметь. «Все мы от чего-то бежим», - говорил когда-то Мэрик. И сейчас, похоже, убегал и Логэйн.
Как бы внутри не грызло, как бы ни терзало опаленной гордостью, словно ожогами.
- Похоже, опять туда придется заглянуть, - и то ли показалось, то ли гнедая будто поняла его слова, и зашагала по быстро наметаемому снегу бодрее.
Площадка перед главными воротами гномьего города сейчас пустовала. Снег лежал на навесах – вечер уже, прилавки белели плоскими снежными пятнами. Наземные гномы-торговцы все перебрались по своим повозкам – из-под плотных пологов светилось теплым желтым светом. Кто захочет поторговать, хоть прямо туда иди, но пока у него такой надобности не возникало. Как и Тауриэль, он надеялся, - спешившись близ широкой каменной лестницы, он с трудом переступил замёрзшими и затёкшими ногами.
- Atrast Vala, Страж, - красноносый заснеженный гном-стражник увидел блеснувший в свете факелов нагрудник с изображением грифона. – Добро пожаловать в Орзаммар, - «прием-то куда пободрее, чем в Амарантайне», подумалось Логэйну, который поманил за собой Тауриэль. Не в ворота – рядом. Тут, близ караулки, можно было оставить коней – наземный скот гномы предпочитали не водить под каменные своды, там он болел.
Подземное тепло согревало конюшню, в которой сновали деловитые гномы-конюхи. Он расплатился за себя и эльфийку, а вот затем уже они и двинулись, под протяжный скрежет тяжеленных створок каменных ворот, в Орзаммар.
Горячим запахом лавы обняло со всех сторон, и темные тени Зала Совершенных обступили по обе стороны. Логэйн их всех знал на память – бесполезное знание, но куда уж от него деться.
Лава рокотала расплавленным золотом, и эхо шагов терялось в этом гуле. А потом распахнулись и вторые ворота, ведущие в Общинные Залы.
Вероятно, Тауриэль было здесь на что посмотреть. Сам же Мак-Тир предпочёл бы поскорее согреться, обсушиться, да перекусить чем-нибудь горячим. С промокшего насквозь плаща капало, да и холод, по которому путешествовали, ныл усталостью в костях.
- Давай ты потом на все это дело насмотришься, - хмуро обратился он к эльфийке, понимая, что есть тут на что поглазеть – и пещерный свод небывалой высоты, и лавовые потоки, и каменные мосты, статуи… да что там – когда еще давно, с посольством сюда прибывал, у самого дух захватывало от орзаммарского величия.
«А ведь это – всего лишь отголоски величия былого», - привычно подумалось о том, что, существуй гномья империя в прежнем своем блеске и по сей день, но кто знает – вдруг никакого Ферелдена и вовсе не было теперь. Что же это теперь, Первый Мор благодарить? – от таких мыслей коробило даже не самого чувствительного Логэйна.
И все равно – пустые это размышления, - из-за распахнувшихся дверей «Кабатчиков» на них пахнУло гномьим элем, запахами тел, еды, и всего того, чем в трактирах пахнет. Подавальщица, знакомая ему по старым временам, по временам Мора, крикнула на бегу:
- Сейчас я подойду! – но, на самом деле, странно, как она вообще могла здесь ходить. Тут и яблоку негде было упасть. Поздний вечер – где еще развлекаться гномам, как не в трактире.
«Можно подумать, «Кабатчики» - единственная таверна на весь Орзаммар. И чего меня сюда потащило», - устало подумал Логэйн.
- Если хочешь, пойдем другое место поищем, - пришлось чуть ли не в острое ухо Тауриэль говорить, чтобы самого себя слышать – такой гам стоял внутри трактира. – Общинные залы велики.
"Вот и славно", - любопытство все сильнее разгоралось по мере того, как приближались к самой высокой вершине по горному перевалу. На пути встречались редкие путешественники - торговцы, видимо, спешащие покинуть место, пока не разразился буран. По краям дороги то и дело стояли большие каменные истуканы, нарочно угловатые фигуры, что держали в руках мечи и молоты. Под слоем снега, налетевшим на них, сложно было разглядеть вязь странных рун и высеченные на камне узоры, каждый из которых наверняка имел свое, особенное значение. Она встречалась с этим в Эреборе, где каждая скульптура, каждый гранитный великан был обработан с любовью и великим мастерством. И за века запустения Эребор не потерял своего величия. Главное, чтобы оно приумножилось под владычеством законного Короля-Под-Горой.
Величие и здесь ощущалось, когда приблизились, наконец, к вратам - огромным, резным. Тауриэль помалкивала, двинулась следом за Логэйном, когда тот не во врата вошел, а куда-то в сторону отправился. И гномов разглядывала, дело ясное. Те на спутницу Стража если и поглядывали, то искоса, так, чтобы не заметили. Зато она, ловя их полные любопытства взгляды, отвечала легкой улыбкой. Право слово, гномы этого мира мало чем отличались от средиземских - не то, что эльфы. Привычно смиряя огорчение, грозящее в гнев переродиться, Тауриэль покачала головой. Не всё и все могут быть схожи с привычным ей.
Наконец, оставив коней под опекой кряжистого низкорослого конюха, Страж и эллет вошли в Орзаммар.
Первое мгновение Тауриэль дрожь унимала - после горного холода, и в такое тепло попасть! - и глядела на высокие квадратные колонны, разделяющие большой зал. Большие статуи стояли по обеим сторонам, а за ними - подумать только! - потоки золотой пузырящейся лавы опускались со стен с гулом. Как отличалось это тепло и свет от вечерней мрачности перевала. Словно к очагу попала, в жарко натопленный дом. А дальше, когда первы зал прошли, распахнулись вторые врата.
- Ах, - не сдержалась, обводя изумленным взглядом подгорный город. Каменный свод куполом нависал над ними, лава тягуче огненным водопадом лилась вниз, в пылающие озера и реки. Город был одновременно большим и нет - Эребор, казалось ей, был куда огромнее, - и расположился полукругом. Приземистые домишки с большими дверями и оконцами выходили к озаренному пламенным светом центру города, где возвышался иной закрытый чертог. "Может, там проживает правитель гномов?"
- Будет время, - согласилась Тауриэль, благоговейно осматриваясь. Подмечая резные плиты с надписями, статуи, пустые торговые прилавки, стражей, глядящих на гостей города внимательно и поначалу чуть недоверчиво, а после, стоит разглядеть грифона на нагруднике Логэйна, много теплее и даже уважительно. "Стражей здесь любят", - и у ворот их приветствовали радушно, и сейчас. Уж на что гномы и в Тедасе, и в Средиземье недоверчивыми слыли, а здесь орден почитали. Значит, есть за что.
Трактир - еще одно чудо величественного города, - полон оказался под завязку. Гномы пили, пели, танцевали, спорили и, кажется, где-то дрались - в общем, занимались всем тем, что каждый порядочный гном после целого дня в кузне или за иной работой должен заниматься. А все же, места им здесь может и не найтись.
- Может... - ответить и не успела, когда юркая гномка незаметно рядом оказалась и крикнула новым гостям:
- Чего желаете?
- У вас найдутся свободные комнаты на несколько ночей? - сразу и спросила, Логэйна не дожидаясь. Гномка кивнула, оглядев человека и эльфийку странным взглядом - будто оценивала.
- Одна будет, остальные заняты - к нам наземники давече гурьбой заявились.
- Пойдет. Ведь так? - повернулась к Логэйну. Все-таки, может, он в ином месте ночевать хотел. Ей-то разницы нет, главное, вещи оставить да отмыться от грязи, за время путешествия покрывшей и вещи, и ее саму. Конечно, останавливались несколько раз в трактирах, но ведь большую часть
все равно под открытым небом проводили. Привычно, а удобств хочется.
- Я все равно не сплю, - добавила только, чтобы не думал, будто смутит ее что-то или ему неудобство доставит. Ведь и правда, пока он отдыхает, она успеет по Орзаммару пройтись и обозреть прикрасы и причуды гномьего города. Главное, не туда не завернуть.
«На одну ночь. Незачем на несколько», - чуть было не оборвал эльфийку Логэйн, но затем сообразил, что буран-то, по всем признакам, был иного мнения. Затем еще ждать придется, пока по перевала в горах гномы пустят бронто. Тварей для расчистки снега также использовали. Холодов они не боялись. Для гномов свободные дороги – залог торговли, так что расчистят все это дело сноровисто.
Но все же задержки раздражали донельзя. Потому Тауриэль он смерил взглядом самым хмурым, и, дернув плечом, пошагал среди коротышек вслед за подавальщицей. Коренастая, кругленькая, с широким и высоким задом – как большинство гномок. Не сравнить с тощей и мосластой Сигрун.
- Что-то частенько у нас Стражи в последнее время бывают, - звонко обронила Корра. И как только умудрялась перекрикивать кабачный шум и гам, особо голос не напрягая. – Не так давно к нам заходили… ой, да вы же этот, Страж Логэйн, а? – признала. Хорошо хоть генералом не назвала.
Хотя в те времена, когда Логэйн звался генералом, и на пару с Мэриком здесь как-то надрался так, что ноги не держали, эта Корра еще пешком ходила, под кабацкий стол.
- Помню, помню, - по Мору она его и помнила. Польза от Ордена и тут есть – комнатку им спроворили быстро, не забыв, вестимо, посмотреть многозначительно – что-де, Страж Логэйн, с молоденькой эльфиечкой изволите развлекаться?
Молоденькая эльфиечка же чуть только ушки не прижала. Логэйн смерил ее еще более хмурым взглядом. «Ведь так?» - да ты уже все сама решила, чего переспрашивать.
- Далеко не ходи, - раз не спит – вдвое больше времени для глупостей. За все время их совместного путешествия он всего раз видел эльфийку сонной – когда там, подле Кэл Хирола, эля перебрала. А так обычно спал только Логэйн.
«На архидемона глядючи», - тяжелая каменная дверь, покрытая резьбой, подалась от толчка плечом. В похожих ему ночевать не впервой. Но, как и следовало ожидать.
- Других нету, Страж Логэйн, - задорно поведала гномка, и была такова.
Кровать одна, - Мак-Тир мрачно посмотрел на Тауриэль, потом Корре вслед.
- А. Ты же не спишь, точно, - и дернул краем рта. Это должно было изобразить усмешку.
Трапезу им принесли довольно-таки скоро, но есть Логэйну пока не хотелось. Слишком с дороги устал. Зато вот укрытую за каменной перегородкой ванну с рунами-двеомерами он очень оценил. Одна руна наполняла каменную, в цельном камне, похоже, чашу, водой, другая же ее нагревала. Мэрик рассказывал, как во время того своего вояжа со Стражами на схожую наткнулся. Как-то раз обмолвился о Фионе… и замолчал, отводя глаза. Мак-Тир небось не первый день на свете живет, хмыкнул понимающе, но смотрел жестко. Оба знали, чем Ферелдену аукнулось приключеньице Мэрика, итог которого сейчас восседал на королевском троне, подле его, Логэйна, дочери. Чтоб ему.
Надо будет Аноре пару строк черкануть. И с орзаммарскими купцами передать.
За размышлениями и не заметил, как прогрелся. Соскреб с лица щетину – бороду или усы носить так и не приучился, хотя в горах оно сейчас было бы нелишним, лицо согревать. Понемногу и есть захотелось, - одетый уже, искоса поглядывая на Тауриэль, возвратился в комнату, сел на широкий каменный подоконник – тут окна были, если дом наверх идет, большими, и без ставень. Так что если чего бережешь, то держи поближе – ушлые ребятки из Пыльного Города на ходу подмётки срежут.
В руке как-то сам собой оказался кусок пирога, а сбоку – кувшин эля. «Нажье мясо и глубинные грибы», - безошибочно определил Мак-Тир, запивая пирог, ленивая разглядывая лежащие внизу Общинные Залы. Лавки и торговые ряды, марширующие фаланги бойцов под стягами Эдуканов. Тенями-крысами мелькающие клеймёные – Логэйн их так называл лишь потому, что так о себе говорила Сигрун. Со смехом, не видя будто в том ничего зазорного. Глаза вот разве что темнели.
Наверное, так оно и было. Кастовые гномы ходили свободно, эти же пригибались. Но припоминалось Логэйну как-то, как однажды в Башню Бдения пожаловало высокое гномье, так его, посольство. И от вида клеймёной, заместителя Стража-Командора, их бородатые рожи ох как перекосило. Кстати, о бородатых рожах…
- Надумаешь пройтись – к Пыльному Городу не суйся, - разогнув колени, он поднялся, подхватывая лежащий тут же, на подоконнике, пояса с мечом. – Его не перепутаешь ни с чем. Стражи нет, и смердит, как лежалый труп. Там бескастовые. О гномьих кастах спроси кого другого. Хранителей, к примеру. Если хочешь – то это по пути, - вроде как память Логэйну еще не изменяла, и дворец бла-ародного Дома Хельми располагался близ королевского дворца. И особо ему роскошью не уступал.
Хотя все уже могло перемениться. С тех пор, как Белен оказался на престоле. Немало историй об этом ему довелось выслушать – в основном, от Огрена. То хвастливых, то слезливых.
- Идешь? – Мак-Тир остановился в дверях. Он пока сослужит Дому Хельми добрую службу – расскажет, как там в Кэл Хироле дела обстоят. И заодно стоит расспросить Корру о Серых Стражах, что, по ее словам, недавно проходили через Орзаммар. «Ферелденские?» - да нет, скорее, орлейские. Марчанские вряд ли бы забрались на юг так далеко.
Трапезничала одна, к звукам, доносящимся из-за каменной перегородки, и вовсе не прислушиваясь - думала о другом, в воспоминания погрузившись, словно в ту купальню, целым озером обернувшуюся. Эль, гадкий до дрожи, пила с отвращением, но хоть с пирогом не подвели гномьи пекари. Из чего бы тот ни был. Только и оставалось, что мечтать о дорвинионском вине и хлебе, что мать пекла. И пирах в редкие празднования. И кострах в долгие походы вглубь оскверненного леса, когда у костров пели, пили и вдоволь смеялись. Ах, беззаботные времена! "Вовсе не беззаботные, напротив - времена тревог и отчаяния, перемежающегося подобными светлыми минутами. Но и за них отдала бы все, чем владею", - горькая усмешка так и сорвалась с уст, искривившихся в улыбке почти обозленной - на себя и равно на мироздание, на Илуватара, чей волей в этом мире оказалась. Не столь и многим ведь здесь владеет. Что при ней? Сама она, клинки да лук, да сума с монетами - невелико богатство, дабы им обмениваться в силами, которым оные вовек не нужны.
А все-таки и душу свою, бессмертную и свободную, отдала бы, если бы только увидеть Пущу, да хоть не ее - пускай иной лес, даже проклятый Эрин Ворн, лишь бы тот был своим, средиземским. Опостылели ей эти земли. Мор или нет, из них сама жизнь будто ушла или, как в иных местах, грозилась уйти, увяданием омрачая и без того хмурый взор. Логэйн будто бы нарочно вел там, где вороны кричали надрывнее, а ветер шумел заунывнее. Или же, то отовсюду в его стране, настрадавшейся столького?
Неудивительно тогда, что все в Ферелдене недоверчивы и озлоблены.
Удивительно только, что сама она, видимо, многое на себя примиряет. И невольно уподобляется здешним обитателям.
Один из них своим появлением принудил на время оставить раздумия - умывшийся и переодевшийся Страж куда лучше выглядел, нежели прежде. Молчание между ними совсем не стало менее тягостным, чем прежде, когда впервые повстречались. Отнюдь, пускай спутником Логэйн был неутомимым, бдительным и внимательным, с разговорами к нему лишний раз не приблизишься - так глянет, что всякая охота пропадает, а она, Тауриэль, бывает весьма понятливой. Потому, назвать его другом, как иного, возможно, за все это время долгого пути из Башни Бдения назвала бы, эллет не могла. Но доверия прибавилось, то несомненно.
"И буде повстречается нам какой враг, несдобровать ему", - с жесткой усмешкой, незаметной Стражу, Тауриэль отпила эля, чуть поморщившись - как только могли подобное пить сами эльфы?! "Не то, что эреборские или железногорские", - сравнение само появилось - и угасло. Настоящей гномьего эля ей еще доведется испить, наверняка. Как вернется, так на Север и двинется - к горам. И Пуще.
- Я поняла тебя, Страж. С тобой сейчас не пойду, - эллет кивнула в сторону купальни, которую намеревалась с его уходом занять - ведь и ей надобно отмыться и одеяния сменить, - потому иди. Позже я думала отправиться к торговцам и, возможно, посетить тот зал, что мы прошли первым, но никуда более не пойду - заплутать здесь совсем нет желания.
Более того, раз так предупреждает об этом Пыльном городе. Следовало отыскать этих Хранителей - видимо, у них можно узнать о городе и здешних гномах поболее, раз уж она здесь, - однако, то после. Проводив Логэйна, Тауриэль облегченно выдохнула, заперла дверь и приблизилась к ванне. Объяснения гномки, что привела их обоих в эти покои, теперь следовало применить на деле. Хмыкнув, эллет внимательно поглядела на руны и коснулась одной из них, радостно, будто маленькая девочонка, улыбнувшись - сработало.
- Это вам не в фонтане купаться, - рассмеялась и стала снимать дорожные одеяния. "Хотя и тут гномы".
Гномий рынок пока нравился ей более всех, прежде виденных. Он напоминал о Дейле, том, что до нападения Смауга могуществом своим и красотой превосходил многие другие города-королевства. Тауриэль довелось побывать там трижды, вместе с посольствами короля Трандуила, и все три раза пестрая необычность торговых лавок, смесь запахов, голосов и самых разных народов, запомнились более всего.
Дело ясное, рынок Орзаммара не был столь разнообразен и не привечал равно гномов, эльфов и людей - хотя бы потому, что из последних в городе был только один, а эллет и в мыслях не желала причислять себя к элвен. Но и без этого было на что поглядеть.
Группы гномов - и мужчин, и женщин, - чинно расхаживали меж рядами с оружием, доспехами, одеждой, украшениями и огромным множеством прочих изделий, каждое из которых, как надрывно вещали зазывалы и сами торговцы, являлись "лучшими в Орзаммаре и во всем Тедасе". У лавок стояли целые очереди из желающих что-нибудь приобрести, и вывески завлекали внутрь, притягивали звучными названиями, которые, к своему удивлению, иноземная гостья сумела прочитать, ибо те не были написаны на гномьем, как того следовало бы ожидать.
На нее саму, высоченную незнакомку, изредка тоже поглядывали, но Тауриэль не придавала тому значения. Скрывшись под плащом, покрывшим и плечи, и голову, она неспешно осматривалась, иногда подходила ближе к стойкам и столам, присматриваясь и с неизменной вежливостью отказываясь от помощи. Здесь ей, по уму, надобности ни в чем не было. Оружие есть, одежда есть - часть на ней, часть осталась сушиться в комнате, - а прочее, пожалуй, не столь сильно ее беспокоило. Потому, проведя здесь не менее двух часов, повернула обратно к таверне и дальше, к Залу Совершенных, как назвал его один из стражников, когда спросила о том месте.
И все же, не сумела удержаться - последней посетила ювелирную лавку, где эллет слишком уж радушно встретил степенный длиннобородый гном в богатом камзоле.
- Приветствую вас, гостья, в нашем городе. Чем я могу помочь? Может, ищете что-то особенное, на память?
- У меня нет особой цели, почтенный. Я желала посмотреть что есть в вашей лавке, но теперь, быть может, и приобрету что-нибудь. На память, - с улыбкой кивнув ему, Тауриэль подошла ближе к столу, где на небольших квадратных плитах лежали различные кольца, защищенные рунами - видимо, чтобы никто не сумел украсть. "Умно", - уважительно подумала она, приглядываясь к украшениям. Ни одно не приглянулось ей. Да, красивые и искусно сделанные, но слишком... гномьи. Широкие, с резкими линиями, вязью незнакомых ей рун. Некоторые, поняла она, были и вовсе зачарованными - посвечивали разными цветами, едва заметно. Гном, видя, что гостье не нравится, прокашлялся, привлекая к себе внимание.
- Госпожа Страж, - "и откуда только знает, мы ведь только-только прибыли! И я не Страж вовсе!", - позвольте показать вам иные кольца. Они не гномьей работы, есть и эльфийские, и людских мастеров. Посмотрите, прошу.
На отдельном столе, поодаль, словно нарочно, чтобы иной и не заметил его, Тауриэль увидела куда меньше украшений. Среди которых увидела то, к которому сразу же потянулась, стоило торговцу снять действие рун. Серебряное, неширокое, оно было очень приятным и будто бы почти невзрачным на вид, если бы не простой рисунок и небольшой зеленый камушек, грани на котором поблескивали от света огней в лавке. Не задумываясь, эллет надела кольцо на средний палец левой руки и улыбнулась - не иначе как по воле Судьбы оно точь-в-точь пришлось по размеру.
- В нем сокрыта удача, так говорили, но всякий его обладатель, а их было немало, вынужден был продать его и оно возвращалось обратно сюда. Но, тут ваше дело - верить или нет. Тем более, что оно десь появилось с поверхности. Может, пора бы ему возвратиться обратно.
- Может, - задумчиво произнесла Тауриэль, разглядывая украшение - в том, что возьмет его, сомнений быть не могло.
Распрощавшись с любезным торговцем и клятвенно заверив его, что обиды держать не станет, буде молва о колечке оправдается, эллет вышла из каменного домишки с улыбкой на лице. Странно, прежде не радовалась так подобным вещам, а вот оно как теперь. Осмотревшись, увидела, что лавки и ряды постепенно пустеют - видимо, и здесь ночь наступала, несмотря на отсутствие света солнца и луны. Так и двинулась ко входу в Зал Совершенных, который желала посмотреть.
А около него, когда улица почти опустела и пропали куда-то стражники, услышала:
- Эй ты, Страж! Мы не забыли того, что твои дружки сделали с Харроумонтом! Твоему Ордену здесь нет места!
Только и успела обернуться, когда чуть левее от нее просвител арбалетный болт, а из темноты переулка показалось с десяток гномов, вооруженных и защищенных кто чем. И она против них - в дорожной одежде и с двумя мечами, которые мигом обнажила.
"А я ведь даже не Страж!" - кажется, какая-то гномка из прохожих заметила свару, но так оно или нет, Тауриэль не успела заметить - пришлось вступать в бой.
Не сказать, что встречали Логэйна в Алмазных залах Орзаммара, словно дорогого гостя. На караул не брали, как когда-то, но и провожали взглядами спокойными. И на том спасибо, - шагал он быстро, вдыхая горячий сухой воздух. Здесь, под куполом пещеры, казалось бы, влажнее должно быть, ан нет. Выводилась лишняя сырость (буде таковая вообще была) посредством хитрых воздуховодов, изнутри совершенно незаметных.
Рукастые подлецы эти гномы, все же. Вновь подумалось о том, каких высот и величия могли бы они достичь, если бы не Моры. И какой, опять же, тогда была бы карта Тедаса.
Что-то всегда мешает истории – не той, которая записывается, а той, которая пишется. Тевинтерская Империя, если верить песни Света, исключительно обделалась с теми ритуалами, и призвала на Тедас Первый Мор. Те же кунари ни на дух магию не переносят, и именно поэтому до сих пор не втоптали в кровавый песок остатки той самой Тевинтерской Империи. Андерфелс, затронутый Первыми Мором, ныне не более чем бесплодная пустыня – и это также следствие чьей-то невообразимой дурости. «Или гордыни?»
Денерим зовется родиной Андрасте, но в треклятом Вал Руайо кто об этом вспомнит, подле, мать его, Солнечного Трона?
Случайность за случайностью ткут этот гребаный гобелен истории. И он, Логэйн Мак-Тир, в нем тоже – нитка. Гордыни? – «или невообразимой дурости?» - как говорится, наша песня хороша, начинай сначала. Пустое это занятие, травить себя такими размышлениями.
«И как не надоело?» - хладнокровно мелькнула мысль, когда Мак-Тир остановился перед раззолоченным входом в пещеру. А как еще назвать выдолбленные в скале ходы? Пещера, она и есть пещера, - флаги цветов Дома Хельми вздрагивали на потоках теплого воздуха.
Латы скучающих стражников блестели, как надраенные котелки.
- Серый Страж, - говорили почтительно. Задаваться вопросом, заслуга ли это Амелл, в свое время подсобившей главе дома Хельми лично, Логэйн не стал. Остановился, держа руки свободно – длинный меч чуть хлопнул по бедру.
- В доме моего отца вы желанный гость, Серый Страж, - гномка с русыми косами, в кольчужном доспехе, смотрела на него ясными серо-зелёными глазами, запрокинув голову. Ладная, справная, с давно зажившим шрамом на щеке. – Мое имя – Адал Хельми. Добро пожаловать.
Наверное, Адал была удивлена, когда по суровому лицу человека промелькнуло странным светом. Он производил впечатление давно позабывшего, как надо улыбаться.
Беседа с гномьим лордом оказалась удачной, отчего у Мак-Тира стремительно испортилось настроение. Известно же, что если где-то прибавилось – тотчас же в чём-то отнимется. Жди беды. После всех этих внимательных разговоров, с расспросами. Со стремглав уносящимися гонцами, и чуть ли не самолично лордом Хельми подхваченным боевым молотом, со стойки в роскошных покоях, где принимали Серого Стража Логэйна. Честно говоря, и королевские покои во дворце в Денериме могли показать бедноватыми по сравнению с гномьей пышностью. И навряд ли Аноре поставляют такое вино, которым тут его потчевали. Орлесианскому дочь предпочитает антиванское. Логэйн же после пары глотков перешел на гномий эль, который сильно отличался от того, что подавали в «Кабатчиках». Алмазные залы, как-никак. И своя пивоварня.
Закончив разговаривать разговоры с лордом Хельми, он отправился восвояси. Народу на улицах Орзаммара поубавилось, ведь вроде как… ночь? Он неплохо умел определять время суток, даже в подземельях. Но сейчас мешал гуляющий по крови хмель – с тем, чтобы в точности определить время до стражи ночи.
Золотая лава посреди города, переливающаяся в отвалах, мерцала ослепительным теплом. Логэйн остановился, привалившись плечом к какой-то статуе, щурясь, смотрел на огонь. Отчего-то никогда не надоедало, даже на Глубинных Тропах. Иногда, в давно покинутых и оскверненных подземных городах, ему доводилось видеть такие же отвалы, освещающие мертвые улицы. Лава продолжала течь расплавленным золотом, по каналам, выстроенным не на века – тысячелетия.
«Только Орзаммар и Кэл Шарок», - в Тедасе осталось всего два гномьих города. И вряд ли для них что-то изменится, - Логэйн шевельнулся, зашагал вперед, невольно прибавляя шагу. Не показалось – впереди какой-то шум. Словно боя.
«В Общинных залах?» - а говорили, что при Белене, вроде как, бардак на улицах прекратился. Но додумать мысль Логэйн не успел. Под ноги ему кошкой метнулась какая-то гномка, залопотала торопливо:
- Ой, Страж! Там! Там вашу!.. эльфийку!
«Что там «мою»? просил же бестолковую, далеко не ходить», - еще только в уличные беспорядки не хватало ввязаться. Меч вылетел из ножен, - «стража где, чтоб им всем?!»
Огненные отсветы волос Тауриэль он увидел издалека – эльфийка танцевала среди наседающих на нее гномов, под нестройные выкрики, дескать, «смерть Стражам!» Мак-Тир и опешить успел про себя, но это не помешало ему налететь сзади на одного из гномов. Кожаный шлем, укрепленный стальными бляхами, особо не помог – удар мечом плашмя, силы страшной, сбил коротышку с ног.
- Кому тут Стражи не угодили, мать вашу?! – рявкнул Логэйн так, что с каменного потолка посыпались мелкие камешки. Несколько гномов, зажимающих резаные раны, отшатнулись. Один остался лежать, и под ним медленно натекала темная в приглушенном свете переулка лужа.
- Подмога ей! Бей Стражей! – заголосил кто-то из гномов. Так, разговоры разговаривать с этими – бесполезно, - Логэйн чуть пригнулся, ринувшись в атаку. С пояса сверкнул кинжал. Гномов убивать – это не порождений тьмы. Тут намерения иначе чувствуются, - резко развернувшись, он броском, как у молодого, распорол закрытое черной бородой горло гнома. «Один», - пинок в грудь второму, удар в висок навершием – и резкий хруст плоти под кинжальным лезвием. Убивал Логэйн быстро. Как привык в свое время сражаться и убивать других ублюдков.
- За лорда Харроу… - кровью забулькал и еще один, резко взявший себя за живот. Обронил топор – тот лязгнул по каменным плитам, а потом поверх него плюхнулись, наполняя воздух зловонием, распоротые кишки.
- А ну прекратить! – стража, на-адо же! – Логэйн выпрямился, чувствуя, как спину мгновенно схватывает болью, а по задетой руке сочится кровь. Но не это беспокоило сейчас. Во-первых, сейчас со стражей объясняться, а во-вторых – одну остроухую задело слишком сильно, кажется.
Или только кажется? – он шагнул к лежащей на каменном полу Тауриэль, осторожно потянул за плечо.
- Что с тобой? Где задели? – и только отмахнулся от галдящих стражников. Пускай сами разбираются с ошметками приспешников Харроумонта. У него появились дела поважнее.
"Проклятье, вечно у этих гномов нелюбовь к иным народам. И к эльфам, в особенности", - не остановишь их, не объяснишь им, мол, я и вовсе не Страж, и впервые в городе, и слышать не слышала об этом лорде Харроумонте, кем бы он ни был! Всей сворой нападают, успевай только уклоняться да отводить тяжелые размашистые удары секир, топоров и двуручных мечей, что самих гномов выше на пару голов, - какие разговоры сейчас! "А ведь я и не Страж вовсе", - снова повторяется мысль, по-особому зло, когда Тауриэль первый раз задевает гномьим клинком по незащищенному ничем, кроме ткани плаща, бедру. Несильно, да ощутимо.
- Зря вы решили напасть, - эллет зашипела не хуже разъяренной змеи из темнейшего логова Лихолесья, изворачиваясь и оказываясь за спиной одного из коротышек - зачарованный киркволльскими искусниками меч вошел в плоть точно над верхним краем его кирасы, в шею, беспощадно оборвав жизнь. Взревели его сородичи, накидываясь на эллет с новыми силами.
"Зря", - двигаться стали бездумнее, безумнее даже, ибо овладевшая ими жажда крови принудила отринуть прежнюю осторожность в угоду скорости и мощи атак. Не были они едино опытны, и самых слабых Тауриэль достаточно быстро достала, чтобы вывести их из боя хотя бы на время - но те, кто яростью своей способны оказались управлять, представлялись врагами грозными, не чета ни Порождениям Тьмы, ни оркам. Пускай числом брать гномы пытались что те самые извечные вражины, ведомые Злом.
"Вот и помощь", - никогда так не радовалась искаженному яростью лику Логэйна как сейчас, когда он очутился подле. "Вот уж и правда хороший спутник. Несдобровать теперь этим", - а гномы словно еще больше озлилилсь. Тауриэль улыбнулась - жестко, жестоко даже, - и устроилась за спиной Стража, и его прикрывая, и себя защищая от тех, кто тяжелее вооружен - все-таки, разница меж тканным одеянием и латным доспехом была велика. И трое пали от ее руки, живые пока еще, но близкие к смерти, ледяным холодом неумолимо подступающей.
Четвертый оказался проворнее и удачливее бывшего капитана эльфийской стражи.
Не осознала поначалу, отчего падает, почему ноги не держат и боль стремительно разливается по телу той самой пылающей лавой, что в Орзаммаре отовсюду. Потемневшим взглядом осматривается, приподнимается чуть, не выпуская из ладони меч, ведь враг все еще здесь, а ей надо скорее подниматься - негоже время тратить, пока рядом союзник сражается. Но не может. В левом бедре - арбалетный болт, и куцее оперение одного цвета с эльфийской кровью, струящейся по грубой ткани штанов вниз, на камень. Насквозь пробила, застряв. Острие хищно выглядывает снизу, на вид чистое от ядов, хоть подобное не поймешь порой так, с первого взгляда.
"Пресветлая, да что же это?" - звучный оклик стражников прошел мимо ушей, незамеченный почти, когда вновь попыталась встать хоть на одну ногу - тщетно, будто бы все силы забрали. "Не должно так быть!" - уж ей-то не знать, с ее умениями и знаниями.
- Нога, арбалетный болт, - сквозь зубы отозвалась, кривясь. Что-что, а за очередную задержу не поблагодарит. Оставит, наверное, у него ведь долг, да она и не в обиде будет - всяко благодарна ему за компанию. "Не о том думай, дуреха!" Болт следует вынуть и перевязать как можно скорее. Кость, кажется, не задета, но прочее... Будет видно.
- Помоги, - кивая на ногу, произнесла Тауриэль. Мол, вынь. - Лучше сразу, чем ждать.
- Тихо, - сжав предплечье эльфийки, что ходуном почти что ходило, хмуро бросил Логэйн. – Не мельтеши, - наклонился над болтом. Крови было многовато, - ремень, шириной пальца в три, на котором крепилась перевязь, соскользнул, брякнув металлом пряжки и клёпок. Ножны с металлическим стуком легли рядом, и Мак-Тир, не обращая внимания на суету кругом, бережно, но крепко приподнял раненую ногу остроухой, перехватывая бедро ремнем выше раны.
Больно, да. Но еще и страшно – видеть, как из тебя жизнь вытекает. У самого Логэйна не одна такая отметина есть. После подобной раны долго восстанавливаться придется, это еще слабо сказано, - он приложил ладони к развороченной штанине, пропитанной кровью. Сквозь прореху белела кожа, наливающаяся синяком.
«Терпи», - это взглядом сказал, одной рукой накрывая напряжённое, вдруг раскалившееся бедро, другой же – примериваясь потянуть болт. По запястью вдруг потянуло сырым и горячим – надо же, собственная кровь просочилась.
Его задели не слишком сильно, но кровь тоже хорошо эдак текла. Смешиваясь с эльфийской.
- Серый Страж! – окликнули его. Логэйн не шелохнулся, только веки прикрыл слегка. Хмель с него вышел. Пальцы напрячь сумеет, и рука не подведет.
- Терпи, - на сей раз повторил он вслух, примериваясь, и не дернул – вынул болт. Только побелевшие пальцы, белые даже сквозь заливающую их кровь и разжались.
Древко болта сухо брякнуло рядом, а Логэйн уже распечатывал целебную припарку, с которыми – привычка бойца – не расставался.
- Да Серый Страж, эй! – гном все докричаться до него пытался. Логэйн искоса глянул на него, дергая концы бинтов.
- Зови для этих идиотов лекарей. Я не целитель – помогать не стану, - бородач на него так и надвинулся было, но как на стену напоролся. На холодный взгляд.
- Какого архидемона у вас тут на улицах творится? – процедил Мак-Тир сквозь зубы, кинжалом распарывая штанину Тауриэль. Сверкнуло белой кожей, почти интимно. Но заглядываться было некогда – он приложил к развороченной головкой болта ране припарку, сильно пахнущую травами, и принялся бинтовать. Промыть бы рану для начала, да это позже. Запас припарок найдется. Небось, не в чистом поле.
- Харроумонтовских крыс не всех повывели, что ли? – одно дело – напороться на головорезов из пыльного Города. И другое уже, когда на тебя, как на Стража, нападают в Орзаммаре. Этим, по-хорошему, на Стражей молиться бы. Что многие и делали. Те вот, кто кучами в лужах крови сейчас валяются, уже молиться незачем.
- А ты кто такой, чтобы спрашивать? – набычился гном. Вот, правильно – свои собаки грызутся, чужая не встревай. Держать ответ перед стражами тут, видимо, никто не собирался.
Но Логэйн и сомневался, что стоит дальше в эту бучу углубляться. Его дело небольшое – добраться до орлейской границы. А там хоть трава не расти.
В этакую-то стужу, вестимо, не вырастет.
А пока буран, нога эльфийки затянется. К тому же, она вроде врачевать умеет, наложением рук? Вот пусть и займется. Или же вовсе тут остается, - пока лаялся со стражником, бинтовать закончил. Поднял кинжалы Тауриэль, вложил их в ножны, и вручил ей собственный меч.
- Держи. И держись, - до «Кабатчиков» еще топать и топать, она не дойдет. Придется на руках нести.
«Давно не приходилось», - мимолетно констатировал про себя.
- Я – старший Страж Логэйн Мак-Тир из Башни Бдения, - подхватывая эльфийку на руки, мрачно произнес Логэйн, глядя на гнома-стражника с высоты своего немаленького роста. – И скверно же у Белена ищейки работают, чтоб ты знал, - и зашагал прочь. Тяжеловато зашагал, но быстро, пока Тауриэль цеплялась за него, обняв за шею.
На каменном крылечке входа в таверну он осторожно поставил ее на ноги. Плащом бы колено прикрыть, да не взял, - закинул ее руку себе на плечо. Все – молча.
- Лекарь тебе понадобится? – вполголоса все же произнес Логэйн в острое ухо, пока вел Тауриэль, до комнатушки, под мутными взглядами загулявших пьяниц, и суетливое кудахтанье Корры. – Или сами с усами? – гномка распахнула перед ними дверь, Логэйн усадил эльфийку на постель.
- Чего вам принести? – Корра стискивала руки под передником, но особо встревоженной не выглядела. Скорее, сочувствующей. Еще бы, она такие раны небось раз по пятнадцать на дню видит.
- Да в общем… - Логэйн глянул на Тауриэль. Ну, дескать, нужно чего? Решай. О собственной ране он уже и не помнил. Да и кровь засыхала постепенно.
Отредактировано Loghain Mac Tir (2018-09-14 16:00:30)
Болью насквозь пронзило, когда Логэйн ее ногу поднял - как бы осторожно не пытался помочь. Тауриэль, впрочем, виду почти не подала. Стиснула зубы, закрыла потемневшие глаза да сжала кулаки, так сильно, что наверняка надолго следы ногтей на коже останутся. Сколько раз доводилось получать увечия, а все никак не могла свыкнуться с собственные бессилием в подобные мгновения. Будь она хоть четырежды воином, немало битв пережившим, и прежним лекарем-подмастерьем, что всякие раны видела, недуги своего тела эллет встречала с неизменной неприязнью и отвращением, ибо не любила слабости, особливо, когда та охватывала ее саму.
"А кто любит?" - с шипением вырвался резкий выдох, когда Мак-Тир избавился от болта - Тауриэль задышала мелко, часто, не переставая шипеть и всеми возможными способами безмолвно проклиная и гномов, и Стражей, и этот мир, и свою судьбу, которая к ней столь жестока и несправедлива. Рядом слышалось чье-то копошение, ругань - ничто не интересовало ее, хоть в иной раз и прислушалась бы, и высказалась о гостеприимстве гномьего царства, встречающего Стражей - пёс с ней, пускай и так назовут! - обнаженными мечами и топорами, а не хлебом-солью. Им-то что, а ей время терять! С логэйновой помощью, благо, всяко лучше будет. Боль чуть отступила, едва припарка возымела действие, и бинты надежно покрыли рану - как и тогда, давно уже, в лесу близ Башни Бдения, Страж умело повязку накладывал. Вот и теперь опыт пригодился, только на другом эльфе уже. "И снова нога", - не к месту подумалось со злым, полном боли, весельем.
А вот чтобы на руках ее несли, то желала было оспорить - как же так, и сама сумеет, медленно, но дойдет! - да промолчала, стоило только двинуть пострадавшей ногой - будто все жилы разом попытались вытянуть, так пронзило. Потому, Тауриэль кивнула, вцепилась в логэйнов меч и обхватила самого мужчину свободной рукой вокруг шеи, резко выдохнув, едва он поднял ее на руки. Тогда же и огляделась, и подивилась, как повезло им двоим. Ведь справились с нападавшими - большая часть лежали недвижимо, кто-то страдал под грозными взглядами стражников, а один или двое стояли на коленях, с мечами у толстых крепких шей. Они-то и глядели на Стража и его спутницу с ненавистью, нескрываемой и ярой, будто те лично повинны в чем бы эти коротышки Серых не обвиняли.
До трактира, благо, далеко идти не пришлось, хоть Тауриэль подмывало спросить, невзирая на увечие, не тяжело ли воину при полном доспехе нести ее. Коли так, должно быть, он ее там и оставил бы, не так ли? Потому молчала, при каждом резком движении крепче стискивая меч. Сверкнуло в отсвете зеленью кольцо на окровавленной руке. "Вот уж и правда, удача в нем сокрыта", - ведь пришла помощь, вовремя, и она жива, а не в темном углу с кинжалом в груди лежит. Так ведь?
Так и добрались сначала до трактира, а там и до покоев, путь до которых пришлось все же самой пройти, медленно и осторожно.
- Нет, не понадобится, - столь же тихо ответила. Право дело, сама справится. Сил то заберет порядочно, ведь не принято среди эльфов самих себя лечить, и иначе в таких случаях следует использовать дарованные умения, но ничего не поделаешь. Несколько дней придется провести здесь, в городе, а после - восстанавливаться в пути, седмицу или две, не более. Хвала Илуватару, своих Первых Детей он наделил крепкими телами, достойными бессмертных духов, что в них живут.
Сев на кровать, уже в покоях, им отведенных, Тауриэль сказала, глядя на гномку-трактирщицу:
- Теплой воды, бинтов да больше припарок. Если найдется, пучок свежего эльфийского корня.
- Это вряд ли, сушеный точно будет, а свежий не держим.
- Тогда только воду, бинты и припарки, - не глядя уже на Корру, Тауриэль достала один из маленьких кинжалов, что всегда при ней были, и разрезала бинты, аккуратно обернутые вокруг ее бедра. Сидеть было больно, двигать ногой было больно, кажется, и просто смотреть на кровоточащую дыру в бедре было больно, но, как только гномка притащила все необходимое, эллет, поначалу молча, все осмотрела, а затем принялась промывать рану, изредка шипя - снова.
- Спасибо тебе, ты поспел вовремя, - сдавленно, пытаясь удержать болезненные стоны, произнесла, кинув краткий взгляд на хмурого Логэйна. - Если бы не ты...
Заканчивать не понадобилось. Может, она бы и справилась. Может и нет. Одна против десяти - и с ее эльфийской ловкостью не столь она неуязвима, как хотелось бы.
Отложив тряпицу, всю в крови, нахмурилась было - без трав не будет столь успешной это предприятие, - но зашептала слова иного заговора, нежели того, которым помогла эльфенышу-рекруту. Тогда другому существу передавала свои силы. Сейчас, увещевала свое тело, свое хроа восстанавливаться стремительнее, силы все на это направить и позволить вновь обрести целостность, само здоровье возвратить обратно. Главное, следовать порядку. Сначала, остановить кровь, затем облегчить боль и лишь после этого приняться за само по себе исцеление. Слово за словом на синдарине сплетались в тихие напевные речи, и мягкое сияние, слабое, почти невидимое, обуяло Тауриэль - поток крови иссяк, рассеялась нестерпимо пламенеющая тяжесть. Края раны словно ожили на миг, когда эллет соединила их, сжав рану - и сама плоть и кожа словно скрепились обратно, подвластные ее воле. Снова обдало ее, на сей раз, холодом и слабостью, стоило спустя несколько долгих мгновений разжать пальцы и приняться вновь обвязывать это место бинтами. Хоть казалось, будто нет более опасности, как и самого увечья, то не так. Оно осталось, лишь внешне скрылось, и теперь все дело за хроа. Ей, разве что, придется отдохнуть и, верноятно, погрузиться в сон. Потом. Позже.
Закончив, Тауриэль медленно поднялась. Хромать она будет дольше, чем могла понадеяться - не менее двух недель. Все меньше и меньше, пока последние следы произошедшего не исчезнут, оставаясь в прошлом. Глянув на Логэйна, эллет отчего-то смущенно покраснела, словно он застал ее за чем-то неподобающим или непристойным. Тогда и заметила кровь на его руке - не ей, Тауриэль, принадлежащую.
- Ты ранен? - волнением за него отдалось внутри, вмиг отметая прочее. Он помог ей, чем заслужил и без того большую благодарность. Она должна ему. И от этого, как ни странно, совсем никаких противоречивых чувств не порождалось.
- Позволь помочь, у меня еще есть силы. А для тебя любое ранение в разы опаснее, чем для меня.
Пока еще неловко припадая на здоровую ногу, подошла ближе к нему, протянула ладонь и посмотрела в пронзительные глаза. Хмурые. Как и всегда.
Отредактировано Tauriel (2018-09-14 20:20:36)
Хорошо, когда люди – ладно, не люди сейчас – знают толк в том, что делают. Гномка проворным горохом ссыпалась вниз по лестнице, мигом обернулась с тем, что попросила принести Тауриэль. Сам же Логэйн повертел окровавленным запястьем, хмуро его рассматривая. Подошел к свету – к окну, но потом посторонился, покосившись на эльфийку, что занималась своей ногой. Видно, же, действительно, знает что делает, - с тряпицы в белых руках капало теплой, почти горячей водой.
Мак-Тир отвел взгляд от слишком красивой ноги – даже в кровавых разводах, она привлекательности своей не теряла, и потянул ремень плотного кожаного наруча. Пропитанные кровью, уже успевшие заскорузнуть шнурки посыпались обрывками – ага, ясно. Пропустил удар, задело шнуровку, кое-где ослабла – нате, пожалуйста, Страж Мак-Тир. Скользящий удар кинжалом по внутренней стороне предплечья, - он отстегнул наплечник, снял кирасу, и потянул через голову плотную кольчужную тунику. По раненой руке снова засочилось теплым.
- Не за что, - встряхивая волосами, отозвался он на благодарность. – Просто повезло. Меня гномиха какая-то перехватила, - не Логэйн, так стража, прибыли бы к месту стычки рано или поздно. Вряд ли бы поздно.
Потому что, насколько Логэйн мог соображать, его эльфийская спутница была девкой красивой. И убивать ее… нет, не стали бы.
«Болт-то она, скорее всего, не туда словила», - так серьезно, в смысле. Ты же посмотри, ведь буквально, совпадение – ее явно хотели обезножить. Как он тогда, в поле близ Башни Бдения, своего рекрута ловил, - он оставил в покое собственную рану, и, сидя в рубашке и легком стеганом поддоспешнике поверх нее, снова уставился на ногу Тауриэль. Стрелок, он мог судить о том, как она поймала болт. Если… - взгляд скакнул в сторону, примерно на уровень роста гнома. Если учесть, как тот стоял, и как выстрелил, и прибавить сюда недюжинную, поистине, ловкость Тауриэль, плюс силу выстрела арбалета…
Так и есть. Обезножить хотели. А потом уволокли бы куда-нибудь, и вдоволь позабавились. Потом, если бы выжила, добили бы, выбросив где-нибудь в пещерах. А чего? Места близ Орзаммара – ни разу не парк.
Тауриэль небось и своим умом до этого дошла. Потому Логэйн еще раз покачал головой, и повторил:
- Не за что, - и принялся оттирать кровь с руки влажной тряпицей, прихваченной со столика подле кровати, где Корра оставила воду и бинты. Из пореза все равно сочилось помаленьку, двигать было… тяжеловато, но ничего, он и не к такому привык.
- Сиди, - но эльфийка не послушалась, неловко захромала к нему. Что за напасть, а? – он резко поднялся – выше ее на полголовы, и мрачный, и стремительно раздражающийся.
- Чего тебе неймется? – устало выдохнул Логэйн, беря эльфийку за протянутую руку. Царапину на предплечье слегка ожгло, когда он снова забросил ее руку себе на плечо, и помог преодолеть эти несколько, но все же шагов до кровати. На которую усадил почти силой, попутно опустив глаза на ее рану, сейчас закрытую несколькими слоями умелой перевязки.
- Мои раны затягиваются быстро. Я Серый Страж, - вроде как, его собственная кровь не попала на нее. Слышать о том, что кто-то может подхватить какое-то дерьмо от крови Серого Стража, Мак-Тиру не доводилось. Но и проверять не хотелось. – И, как видишь, это царапина, - ему очень не хотелось объяснять вполне очевидные вещи.
Но, чтобы эта неугомонная хотя бы немного успокоилась, он присел рядом, и потянулся остатком бинта к чаше с водой, уже розоватой. Кровь смылась быстро, а боль – да какая там боль? – и не чувствовалась почти. Так, неудобство, - это удачно, что свой вещмешок Мак-Тир сбросил здесь, поблизости. Маленькая баночка, латунная, с плотно притирающейся металлической крышкой, блеснула бледным фальшивым золотом. Запахло не слишком приятно, смесью терпких трав, поверх пореза легла жирная полоса.
- Тебе тоже так надо было, - смазывая края раны, заметил Логэйн. От не бледного – светлого лица остроухой сейчас и вовсе вся кровь будто отхлынула. Выглядела она, мягко говоря, паршиво. – Меньше сил потратила бы, - объяснять, что же сделала Тауриэль, ему было незачем. Как тогда, как там – вылечила себя. Только рана была не опасней той, что получил его злополучный рекрут. Чего ж она теперь-то так вымоталась? – подняв глаза от белого колена, ничем не прикрытого, Логэйн слегка пожал плечами, и взялся за скатку бинтов.
- К утру, - когда оно наступит, - жди делегацию с извинениями, - размышлениями вслух можно и самому отвлечься, само собой, но и Тауриэль, тоже. Ведь небось обидно, что он не принимает ее помощь. А ему оно и незачем, он здесь не для того, чтобы приятно ей делать. – Про Белена их закусило. Но и впрямь, сколько… - пальцы на раненой руке загибались плоховато, - четыре, пять лет прошло? – а они до сих пор харроумонтовых выблядков вытравить не могут. Не то что бы мне было какое-то дело до самого Харроумонта, или же до Белена. Но они немало крови Стражам попортили… ладно, сейчас расскажу. Пить хочешь? – помимо прочего, Корра им и чего-то в заткнутом пробкой пузатом кувшине принесла. «Эль?» - вроде бы он, и даже грибами пахнущий, но как-то иначе. На вкус оказался послаще, и не разъедающей зубы жижей, а приятным, бархатистым таким. И с чем-то ореховым.
«Потом втридорога сдерет же за все», - но такие расходы, как Мак-Тир надеялся, ему потом компенсирует его величество гномий король.
- Перед самым Пятым Мором это случилось, - заговорил он, вернувшись к Тауриэль с двумя кружками, и плащом, перекинутым через плечо. Его он ей бросил – накрыла бы свою ногу уже, право.
- У прежнего короля, Эндрином его звали, трое детей было. И вот что-то не поделили так, что старший оказался убит, вроде как средним. Того изгнали на Тропы, а Эндрин слег и вскоре умер. И пошло веселье, - по-идиотски напоминающее Логэйну его собственную грызню с ферелденской знатью. – На трон претендовал Белен, младший сын Эндрина. И Харроумонт, его советник. У них, видишь как – есть король, есть совет знатных семей. И якобы Эндрин был против того, чтобы младшенький его отпрыск становился королем, - Логэйн отхлебнул еще эля, слегка шевельнул уже перевязанной рукой.
- Ну и собачились они долго, пока сюда… Серые Стражи не пришли, с договорами, обязывающими помогать во время Мора. И навели порядок, - усмешка в приятно пахнущую пену, и ответ на вопрос, который еще не прозвучал. И неважно, прозвучит ли:
- Нет, меня тогда с ними не было. Еще не было. Харроумонта казнили тотчас же, как Белен стал королем. Войска по договорам были отправлены на поверхность. Все сложилось, как должно. Только некоторые, кто своего лорда помнит, Стражей до сих пор ненавидят. Вот и… лезут откуда ни возьмись, - заключил он, чуть пожимая плечами. История как история.
В Денериме за тэйрна Логэйна небось до сих пор так же собачатся. Наверное.
Наверное, хотелось бы в это верить.
Серый Страж или нет - человек, а они в любом из миров слабее телом будут, нежели она. Правда, излечение много сил забрало, так что не сражаться ей день, а то и два, благо, слабость быстро пройдет. "Как долго бы исцелялся человек?" - нежданным вопросом задается Тауриэль, дивясь своему интересу. Прежде не задумывалась о подобном. Ведь и правда, сказано, Илуватар создал эльфов более крепкими телом, дабы подобно оно было вмещаемому в него духу, тогда как люди лишь по первости обладали схожим даром, как и небывалым для них долголетием, и только много позже, когда Морготу удалось поселить в них страх перед Единым, оный в гневе лишил вторых детей своих дара крепости тела. Так насколько же теперь отличались они от своих старших братьев?
Впрочем, то не к месту вопросы, ибо люди Тедаса иные нежели эдайн, и сравнивать что-либо с ними неразумно. Что схоже, так это упрямство, видимо - не желал Логэйн воспользоваться помощь, так то его решение. Тауриэль спорить не намеревалась, только хмыкнула в ответ на это его "царапина" и благоразумно промолчала, не выказывая ничего, кроме смирения.
Пояснять ему, что неизвестная ей мазь, припарка или что бы там в баночке ни было, не помогла бы с потерей сил, тоже не стала. Ее силы не зависели от целебных снадобий, пускай те могли помочь телу облегчить боль либо воздействовать на рану внешне. Исцеление для средиземского эльфа приравнивалось к труду над фэа другого существа или самого себя. Силы собственного духа стоило направить на помощь телу, и то считалось мастерством крайне сложным, ведь не каждому такое под силу. Потому особо берегли целителей, потому не выходили те на поле боя с оружием в руках - ибо умения возвращать жизнь хроа было куда ценнее умения эту жизнь отнимать.
Рассказ Стража Тауриэль не прерывала. Коротким кивком поблагодарила за эль - тот, к слову, куда лучше прежнего оказался, - и плащ, которым прикрылась. Неловко было стало - как же, в одних покоях с мужчиной, да так близко, - а потом оно пропало, даже смешно стало. И в одной палатке с ним ночевала, и сколько времени бок о бок провели, так сейчас о нравственности задумываться? Право слово, нелепица.
Слушала внимательно. Об Орзаммаре ей слышать доводилось, хоть и очень немногое, оттого речи Логэйна вдвойне интересны были, ведь вещал он о том, что не прочитаешь в книгах.
Представить описываемое оказалось сложно ей, живущей по законам своего мира и по сей день не привыкшей к порядкам этого. Должно быть, неимоверно тяжела жизнь обитателей Тедаса, если даже в королевской семье, той, что примером обязана быть для своего народа, брат способен поднять руку на брата и умертвить его, а отец не имеет веры в сына.
- Выходит, мне всего-то не повезло, а всему виной действия твоих собратьев-Стражей? - беззлобно усмехнувшись, произнесла Тауриэль. Она вовсе не намеревалась взаправду винить Орден и Логэйна лично. Первоначальная злость на гномов сейчас отступила, сменившись спокойствием, привычным после использования заклятий. На что ей эта делегация с извинениями, о которой сказано было ранее? Пускай тщательнее охраняют улицы своего города, тогда и отплатят всем Стражам за помощь.
Однако, кое-что еще заинтересовало эллет.
- Скажи, что значит Стражи "навели порядок"? Разве есть у них - у вас, - право вмешиваться в подобные споры? Я слышала, твоему Ордену пристало быть вне дрязг знати, разве не так?
- «Виной»? – Логэйн даже повернул голову, переспрашивая, к остроухой. Надо же, вот это выводы. Или неудачно подобранные слова.
Никогда особо не переживал за репутацию ордена, в котором «посчастливилось» оказаться. Не укололо и тут. Но волей-неволей это было связано с ним, пускай, как и сказал Тауриэль вначале, в то время его с Амелл и его компанией не было.
Потому что пока девчонка колупалась здесь, вникая в орзаммарские интриги, он отчаянно пытался потопить ее. И ее непутевого соратника; убийца из Воронов уже был подослан – и пропал бесследно. Потом-то Логэйн узнал, понятное дело, что с ним стало, но все равно. Пока Амелл мудохалась с договорами Стражей, он, регент при королеве, безуспешно пытался удержать свою разваливающуюся страну на плаву. «Если бы знать», - много горького было говорено об этом. В Амелл он видел потом обиду и непонимание, но себя не оправдывал. Только сожалел.
Но это все – угрюмое дерьмо о том, что могло бы быть, и чего, в конечном итоге, не было. и в который раз он напомнил себе, что незачем страдать ерундой.
- «Вина» здесь – только идиотов, которые никак не угомонятся, - проворчал Логэйн, словно не замечая усмешки эльфийки. – Но никак не тех, кто навел порядок в этом подземном рассаднике дерьма.
Наверное, сторонники Харроумонта жутко гордились тем, что блюдут верность своему мертвому лорду. И он их, непременно, из ихнего Камня на все это благословляет. Сторонники Мегрена, каковые еще оставались после битвы на реке Дейн, и даже после казни узурпатора, наверное, тоже так думали. Ничто не придает такого веса ржавым доспехам, и величия – ветхим знаменам, чем чье-нибудь имя. Главное – найди во имя кого сражаться. Хоть за ублюдка-педераста, утопившего Ферелден в крови, хоть за старого гномьего лорда, который вздумал схватиться с молодым и сильным, и проиграл. Хотел хорошего для своего народа, наверное.
Он, Логэйн, тоже хотел. И единый Ферелден перед лицом порождений тьмы, и границы, сквозь которые не проскользнет ни одна орлейская тварь.
Увы.
- Ты забыла что ли, что тогда было? – хотя не про гномов такое сказать, конечно. У них наоборот, выдалась передышка в боях с порождениями тьмы. – Мор, - как о таком можно забыть, Логэйн представлял себе плохо. Настолько плохо, что вполне забыл и о том, что Тауриэль толковала о своем прибытия из какого-то там далёкого далёка.
- Ради победы над Мором Стражи могут идти на все, - жертвоприношения, осквернение, магия крови предательство, интриги, месть. Что такое по сравнению с этим парочка убийств в закоулках Пыльного Города, к примеру? Или грабеж склада в Денериме?
- И идут. Когда тебе нужны войска для войны, то что ты делаешь? – Мак-Тир взглянул в зеленые глаза эльфийки. – Ты их добываешь. Любым из возможных способов, - продажей эльфов в рабство, например. Крайняя мера. Логэйн не гордился, но думал ли кто-то из солдат денеримской армии, что жалованье им потом выплачивали, в том числе, тевинтерскими деньгами? Они ведь не пахнут, деньги-то. А после войны, да и перед битвой за Денерим… деньги все равно были нужны. Мор там, не Мор.
- Ну а в мирное время, вестимо, мы храним нейтралитет, - что тоже не всегда было истиной. Но – тут уж как повезет. Где-то от серых Стражей шарахались, справедливо думая, что в них только убийц и преступников вербуют, и что хорошего не жди. Отношение менялось почти всегда, если стражам – бойцы отменные, тут не поспоришь – удавалось разобраться с местным неупокоенным кладбищем, или одержимыми волками, или вовсе какого-нибудь шибко сильного хищника в округе убить. Многие, кстати говоря, имели с этого неплохой приработок. И вообще, могли с полным правом зваться наемниками. Какие еще идеалы, «победа в войне»?
- Ладно, ночь на дворе. Ты – как хочешь, а я посплю, - кровать широкая, места хватает. – Будить только не вздумай, даже если дергаться начну, - не исключено, что предупреждение было излишним. Тогда, в гномьем лагере близ Кэл Хирола, Тауриэль вроде все поняла, - он улегся на противоположный край кровати, медленно выдохнул, закрывая глаза.
- Ты вот что мне скажи, - ага, спать он собирался. – Ты словно никогда такого не видела. И не отпирайся. По лицу видать все, врать ты не умеешь. Будто удивляешься, что кругом не все такие благородные и честные, как ты считала. У тебя в краях, что же, все такие? – о, сказку на ночь придется послушать. О краях, где трава зеленее, и люди… другие.
Именно что сказки. Люди везде одинаковы.
Забыть-то может и не забыла бы, коль знала доподленно и участие принимала в войне, опустошившей многие края Ферелдена, да в то время в своем мире еще жила и не ведала о существовании иных земель под чужими звездами. А рассказывали ей многое. Вестимо, не всю историю Тедаса с начала времен, но среди всего услышанного и о Море говорилось. Об ужасе, смерти и неисчислимых бедах, отголоски которых совсем еще не пропали - вот он, рядом с ней сидит, один из таких отголосков, едва ли не самый сильный. Не ей судить о его действиях, ведь знала крохи, а понимала и того меньше, но Логэйн и не оправдывался. Принимал с гордостью и горечью, которые отражались в глазах, что ничуть не темнее сильверита латного доспеха.
Сколько горечи осталось в тех, кто недобрым словом провожал их тогда, давно будто бы, близ Башни Бдения? Сколько горечи жило в гномах, напавших на неизвестную им эльфийку лишь потому, что та якобы одна из Стражей? Сколько же этой горечи в других обитателях Тедаса - людях, эльфах, гномах, иных расах?
"Весь мир этот представляется мне полотном страданий - прежних, нынешних и грядущих, - сотканным жестоким мастером, беспощадным. В ином вопрос - как скоро нити этой скорбной пряжи порвутся, а вместе с ними и Тедас?"
Понять, что держало этот страшный мир в относительной целости, Тауриэль не смогла бы, проведи она здесь и двести лет, не два. Хрупкое согласие, мнимое, меж великими государствами, хрупкий холод, соединяющий разные расы и отдельные личности, возносящиеся над прочими - все хрупкое, как ни крути. "И ни к чему условности, когда даже этот непрочный мир вот-вот окажется разрушен", - эллет отчасти понимала Логэйна. Она слушала слова его и слышала их, слышала то, что он пытается донести до нее, каким бы сложным ни было осознание услышенного. Она привыкла жить иначе. Ей с раннего детства твердили о благородстве, о честности и отваге, превыше которых могла быть лишь любовь - к семье, к родным краям, к своему народу. Вот только из любви разумные способны сделать многое и далеко не всегда могут принять верное решение. Верное и для разума, и для сердца.
Не последнее ведет Стражей, и потому, если к сердцу не прислушиваться, Тауриэль с трудом, но все же понимала слова Логэйна. Победа любым способом, как бы после ни было тяжело. Что бы она сделала для своей родины? Смогла бы, польстившись на обещания или презрев свою эльфийскую суть, впустить Тьму в свою фэа - ведь за словами кроется жизнь и смерть. "Любой из возможных способов" мог значить и жизни иных существ в обмен на выживание - свое и близких, тех, кого любишь. Так, Трандуил отвел войско Лихолесья от Эребора, когда Трор и его народ покидали горящую гору. Эльф желал уберечь своих, обретя нелестную славу предателя - он предпочел очернить свое имя позором, но спасти подданных. Тауриэль это понимала, однако принимать не желала.
Тем более, не в этом мире.
Храня молчание, она легла на другой стороне кровати, накрываясь сверху плащом. От слабости слегка мутило. Боль в ноге отступала, сменяясь зудом и легкими судорогами - стиснув зубы, Тауриэль прикрыла глаза, стараясь отпустить напряжение и расслабить уставшее тело. Легкая целительная дремота было окутала сознание, когда Логэйн вновь заговорил. На сей раз, молчанием ответить не выходило - эллет удивленно шевельнула тонкими бровями, глаз не распахнув, но ответив, тихо и чуть хрипло:
- Не знаю, - к чему скрывать? - не столь уж и многие люди мне встречались в Средиземье. Еще меньше могла назвать знакомыми, но те, кого знала, были разными. Один из них, Бард Лучник, потомок королей города-государства Дэйла, благородством своим превосходил многих. Он и его дети помогли моим... знакомым-гномам, когда никто не протянул им руку помощи. Но был и правитель того места. Он вместе со своим помощником, прислугой и стражниками оставили на волю Единого целый город, когда на тот напал дракон. Если бы не отвага Барда и его сына, куда больше людей погибло бы - и мы вместе с ними.
Горящие дома, крики, плач и гневное рычание будто наяву предстали перед Тауриэль в воспоминаниях. Та ночь, пожалуй, стала одной из страшнейших в ее недолгой, но полной событий жизни. Едва ли, впрочем, Логэйн желал слышать о драконе и учиненных им страданиях.
- О людях прежде я больше слышала из преданий прежних эпох. О величии смертного Берена, во имя своей возлюбленной отправившегося к самому Врагу всего сущего, дабы украсть у него один из Сильмариллов, зачарованных самоцветов прекраснее прочих. Об отваге потомка его, леди Эльвинг, и ее супруга, Эарендиля, с этим Сильмариллем добравшихся до бессмертных земель и представших перед Валар, наместниками создателя моего мира. Об их детях, особенно, об Элросе, первом из королевства Нуменор, где жили благороднейшие из людей - многие из которых, увы, стали поклоняться Тьме и за это были наказаны.
Все еще тихо, чуть напевно вещала Тауриэль, вспоминая сказания своего народа и слышанное после изгнания, в Лориэне и Имладрисе. Особенно, в последнем.
- Но то - времена древности, даже для меня. И тревожит меня здесь, в Тедасе, то, как легко в ваши сердца проникает Тьма, какое бы имя не было дано ей здесь. Эти годы отовсюду меня сопровождает жестокость, с которой в моем мире непрерывно борется каждый, тогда как здесь на нее хорошо, если просто закроют глаза. Пойми, Логэйн, - распахнув глаза, эллет приподнялась и повернулась к нему лицом, - такого я действительно не видела. Я знаю, и в Средиземье есть жестокость, есть боль, есть вероломство, тщеславие, страх и ненависть - мы все живые существа, способные испытывать самые разные чувства. Однако, нигде и никогда мне не доводилось видеть столь сильного безразличия к другим. К себе самим. Я не понимаю этого. Я не смогу принять этого. И... - она смолкла, легла обратно, тяжело вздохнула. Не стоило ей так говорить. Не стоило и вовсе отвечать ему - это его мир, а она ведь не имеет права судить. Но Тауриэль верила, она знала, что права, и не хотела, чтобы Средиземье стало таким же, как Тедас. А еще больше она боялась другого.
- И я не желаю становиться такой же, - шепотом добавила, поджав губы. - Прости, мне не следовало так говорить. Спи, я не стану тебе более досаждать.
Голосок у нее приятный, заслушаешься. Только хотелось надеяться, что все эти имена и замудреные словечки, вроде силь… маль… как-то так, не были ругательствами, - Мак-Тир усмехнулся мрачно, подкладывая руки под голову поудобней. Раненое предплечье уже почти не тянуло. Заживает, как на мабари, - он немного вздохнул, вспоминая Адаллу и ее выводок, само собой. Вот уж тоже, некстати вышло с этим переводом. Свою самую верную и надежную спутницу оставил – она и простит, и поймет, да только легче от этого не становится. К тому же, пока она добежит до него, пока доберется… девочка, вестимо, шустрая и самая-самая-умная, да случайные медведи на пути тоже могут случиться. Или стая волков.
Он знал, что Адалла пойдет тихо, и что… доберется до своего человека, сквозь любую стужу горных перевалов, сквозь любую метель – мабари и не на такое способны, но кто подобного любимому существу пожелает? Это все равно как если бы Аноре пришлось за отцом отправиться. Пешком притом. Но это вряд ли. В смысле, вряд ли бы Логэйн позволил дочери подобное. Даже если с ним нынче такой вот необыкновенный интерес путешествует, - он искоса глянул на профиль эльфийки, чернеющий на фоне приглушенного света окна. Но все равно будто светящийся. «Интересно», - и подавил в себе шевельнувшееся было желание потянуться к ней, как к женщине. Обстановка располагает… откровения, притом такие интересные. Да и по интонациям ее судя, ушедшим в неподдельное волнение, чувствовалось, что остроухая напугана, и в раздрае. Настолько чувствовалось, что некая обида за собственный мир, походя названный равнодушной помойкой, немного поугасла.
«Ну а разве не так? Помойка и есть помойка», - Мак-Тир глубоко выдохнул, снова закрывая глаза. Опять пришлось унять в себе это идиотское, с которого вполне моно начать. Ну там, утешь, если расстроена. Приобними, а уж коли оба лежат…
Братом Церкви он не жил, всякое случалось. Не как у иных, вестимо. И он спокойно мог лечь в постель с какой-нибудь девицей, храня в сердце светлый образ Роуэн. Как-то свыкся уже с этим. И не поручился бы, что ей не все равно.
«Она вообще мертва», - хмыкнул он про себя, опять возвращаясь мыслями к лежащей рядом эльфийке.
- Выходит, у тебя там все такие прекраснодушные, но и за ними кое-какие грешки водились. Или водятся, - архидемон их разберет, эти ее «предания». – А ты везде в своем этом самом Средиземье побывала? – в упор спросил Мак-Тир, в упор же взглянув, встретив взгляд Тауриэль. – Я вот пол-Тедаса повидал, пока в Стражах. И скажу тебе так – везде все одинаковое. О, почти, точно. Хочешь морали и справедливости, и великой мозгомойки ко всему такому – поезжай на север. К кунари. Сам я там не бывал, но рассказывают, что у них с этим всем куда лучше. Чем у нас. Всех остальных. Прогнивших, - он произнес это слово почти с удовольствием.
Так и есть. Мир прогнил, в черед лжи, предательств, крови, равнодушия, безразличия к чужим судьбам, и об этом не устают твердить всевозможные записные проповедники. Чаще всего их за такое окунали в бочку с помоями, и то хорошо, если не вниз головой, и потом удерживая.
- Мы – сталь под молотом. Жизнь нас отковывает такими, какими есть, - Логэйн, вестимо, не самый податливый кусок стали. Из него вряд ли удалось выковать что-то менее практичное, прагматичное, и трезво смотрящее на вещи. Даже родись он в другой семье, и если бы не пришлось расти в войну… «и побеждать в этой войне».
- Ты можешь обманывать себя, уверяя, что сама выбираешь то, чем станешь. Или не станешь. Но это неизбежность. Возясь в грязи, не замараться невозможно. Но ты можешь выбрать, что сделать с этой грязью. В ужасе размазать ее, или дать подсохнуть, а потом соскоблить, - на-адо же, умудрился в такие поэтичные сравнения. Точно надо будет Коллегию бардов посетить в Орлее. Интересно, там таковая есть? – «бардов. Ну-ну».
- Я к тому, что любое дерьмо – это опыт. Если у тебя не хватает сил принять то, что с тобой случается, пропустить через себя, а потом… не знаю, еще сильнее стать, то бойся дальше, Тауриэль, - сарказма, или чего такого, он постарался в голос не подпустить. Но знал себя, и понимал, что там может быть услышано то, чего нет.
- Ты же знаешь, чего хочешь от жизни. Так что… если знаешь, то живи, - хоть в каком из миров. Хоть в прекрасном, где все верны и честны, где предатели вроде Мак-Тира вообще не рождаются, наверное, где…
- Только помни одно. Благие намерения всегда, всегда приведут тебя к беде. Потому подумай с десяток раз, прежде чем к чему-то примериться, - если говорить честно, то тэйрн Логэйн Мак-Тир хотел защитить свою страну, и ради этого пошел на все. Предал своего короля, развязал гражданскую войну, и прочая, прочая, в любом кабаке расскажут, присовокупив, что он там свиней еще сношал, или что копыта у него раздвоенные вместо ног - с людей станется. Неважно это. Вернее, не это важно.
На одном прекраснодушии далеко не уедешь. Нужно видеть дальше, нужно понимать, какими рикошетами тебе ответит то или иное – действие, ибо, как известно, любое оно имеет противодействие.
И иногда в таких ситуациях только и остается, что протрубить сигнал отхода. Потому что погибнуть на клинках порождений тьмы – это, конечно же, благородно и героически, это так, как правильно, как надо – за страну, за други своя. За короля.
Но кто-то же должен потом расхлебать все дерьмо, оставшееся за прекраснодушными? – усмехнувшись, Логэйн протянул руку к Тауриэль, не открывая глаз, и слегка сжал ее за плечо.
- Не забивай себе голову. Хватит и того дерьма, в котором ты уже извалялась. Пусть обсохнет, - и утешение получилось грубоватым, да и ласку таковой не назовешь, но по-другому он не умел. Убрав руку, он медленно выдохнул.
- Спи.
Только не спалось ей вовсе после услышанного, да и едва ли столь устала, дабы забыться истинным, близким к человеческому, сном, а не дремой, более привычной для эльдар. Та пришла, смутная, тревожная, ибо пусть тело отдыхало, разум все продолжал повторять слова Логэйна - снова и снова, с разных сторон разглядывя, споря, соглашаясь.
Лежать подле мужчины стало неловко, смущение захлестнуло с головой, и его эллет чувствовала даже сквозь полузабытие. Щеки наверняка пылают, будто у девчонки совсем, а всего-то, коснулся ее плеча, да и только. Другое дело, что не только и не столько из-за прикосновения зарделась.
"Прекраснодушных" и среди эльфов было мало, как ни странно. Быть может, дети, но не те, кто побывал в своих первых боях и испробовал крови - орочьей, паучьей или своей, ежели был неосторожен. И тем более "прекраснодушными" не являлись правители и владыки эльфийских королевств, ни один из них, пусть почитание их от того не уменьшалось.
Тауриэль не зря сказала о живых существах, ведь только мертвым не дано решать каковыми быть. Леди Галадриэль, прекраснейшая и мудрейшая, пошла наперекор воле Валар и принимала участие в нескольких войнах Первой Эпохи. Лорд Элронд славился не только как искусный целитель, но и как славный воин и командир, побывавший в неисчислимом количестве сражений. О короле Трандуиле и вовсе говорить нечего - он пережил братоубийство в Дориате и Гаванях Сириона, воевал в Войне Последнего Союза и слыл предателем, отвернувшимся от нуждающихся в помощи гномов Эребора. Так если те, кто ведут их, едва ли "прекраснодушны", так его ждать от остальных? О нее самой?
Сколько крови у нее на руках? И разве терзалась сомнениями, убивая орков, гоблинов и пауков там, в Средиземье? А здесь, когда пришлось поднять оружие на людей и гномов, не растерялась и билась с ними, не задумываясь.
И именно это для нее - грязь. Та, что на ней застыла, темно-бурая, словно засохшая кровь, и она отходит так же легко, как появляется, но не полностью, не до конца. Тауриэль испачкана в ней с ног до головы, того даже не осознавая.
Тьма с ними, с эдайн - ей и правда не доводилось путешествовать столь много по Средиземью, дабы судить обо всех них.
Что до здешних, пожалуй, стоило принять слова Логэйна. Какова жизнь, таковы и люди, и неважно, какой они расы - человеческой, эльфийской или гномьей. Здесь тяжело, здесь тьма скрытна и хитра, она проникает в души и действует куда тоньше. Не назовешь ее Злом, она всего лишь... есть, неощутимая, но оттого не менее угрожающая. Арда иная. Там все более прямолинейно - есть добро, есть зло, и они в бесконечной войне друг с другом. Лишь схватки все те же, независимо от эпохи - сначала в сердцах детей Эру и Валар, а после и на поле боя, где грань между Светом и Тьмой куда четче видна, чем в собственном разуме. Пожалуй, оттого и сложнее ей, дочери Средиземья, здесь. "Ибо привыкла к иному", - не первый раз о том думается, и не последний.
- Спасибо, Логэйн, - сквозь дрему, наконец, шепотом произносит, когда дыхание мужчина почти сонное. - Я несправедлива к тебе и к твоему миру, и слишком превозношу свой собственный.
"Как не привыкла и замечать ту грязь, то самое дерьмо, что на мне самой застывает. А его, пожалуй, взаправду хватит. Пусть обсохнет", - его же словами подумала, снова падая в дрему.
Пока обсыхает, можно и отдохнуть.
Делегация не явилась ни на утро, ни днем, ни к вечеру. Не то, чтобы для Тауриэль это имело особое значение - ей хватало занятий. Зашить пару-тройку дыр на плаще, пересмотреть припасы, уделить внимание оружию и заняться раной - много времени это не занимало, однако, столь странная праздность после недель пути казалось странной, донельзя непривычной и, будто бы, зловещей. Словно затишье перед сильной бурей, что в лесах порой бушевала неистово и жестоко. Бывало, могучие древа, стоявшие со времен Светильников, ежели не раньше взращенные Владычицей Йаванной, выворачивало с корнями, и те со стонами падали, вскоре становясь новым домом для мелкого зверья, птиц и насекомых.
Подобной бури совсем не хотелось.
Она то была, или нет, но на третий день после схватки с гномами, Корра сообщила, что за их проживание оплачено из королевской казны, а также передала Серому Стражу запечатанное послание с вензелем короля Белена.
К вечеру Стражей ждали в королевском дворце на пир, посвященный Ордену.
- Полагаю, я могу не идти? - с усмешкой спросила Тауриэль, глядя на перечитывающего послание Логэйна. Нога, усилиями эльфийского целительства и многочисленных припарок и мазей, приходила в норму. Ходить эллет недолго могла, бегать едва ли, разве только медленно. - Или ты меня понесешь?
Вот вам и хваленое гостеприимство гномов вместе с их делегациями и извинениями.
Отредактировано Tauriel (2018-11-21 03:08:08)
Дни тянулись неспешной тишиной. Эльфийка была неболтлива, Логэйн – и вовсе молчун редкостный, так что друг другу не мешали. Никто к ним не явился, Мак-Тир это расценил как добрый знак. Порой излишнее к себе привлечение внимания боком выходит. Он-то все об этом знал.
Буран в горах, говорили гномы, разыгрался нешуточный. Нечасто такое бывало, чтобы и затяжной, и такой сильный – по разговорам в таверне и на рынке, выходило, что уже лет так десять такого ненастья не знали. А чем перебои с поставками чреваты для подземного города, можно было и не уточнять. И не только с поставками – остановись торговля хоть ненадолго, круги по воде так и пойдут, караваны-то в обе стороны стоят.
Логэйну, впрочем, дела до орзаммарских дельцов и иже с ними не было. Орзаммар своей жизнью пускай живет, а на задержку в пути он не посетует. Не те года. «Да и Адалла окрепнет, пока то да се», - об этом тоже помнил. В том, что сука сумеет потом пробраться снежными перевалами, он не сомневался, но вот кормиться ей будет нечем. А так, каждый день задержки для него – лишний денек щенкам Адаллы, чтобы подрасти, ей – чтобы войти в прежнюю силу, а самому Логэйну – ага, как же. Еще станет он торопиться в Орлей.
- Твое дело, - хладнокровно отозвался Логэйн на насмешку. Ходок из остроухой, вестимо, пока тот еще. Даже странно, что нога так долго заживает. Если на клинке был яд? «Да уже бы сообразили-поняли», - он сел на широкий подоконник, потерев виски. Под землей находиться было привычно, но ощущение дня и ночи неизбежно путалось. Особенно после какого-никакого, но перерыва в блужданиях по Тропам. Недолгая служба на поверхности, пока вербовал рекрутов, невзирая на всякие неудобства была, все же, благом, по сравнению с Глубинными.
Была б его воля, он и вовсе остался здесь, до отбытия. Пока суть да дело, пока ожидание этих дней тянулось, Мак-Тиру удалось перемолвиться парой слов с несколькими караванщиками. Охрана у них была, и своя – только вот порождений тьмы не отменял никто, ни зима, ни бураны. Могли вылезти. Глубинные Тропы рядом, как-никак. Орзаммарские о том знают лучше всех, поэтому присутствию Серого Стража ох как обрадовались. Ну а он в обмен за это выторговал для своей спутницы местечко на повозке. Вроде как, лошадка есть, да только каково оно, с раной и в седле, Логэйну было хорошо известно.
- Хочешь – иди. Сама доберешься только вот? – в упор спросил он, не желая уже изображать какую-то учтивость, или что еще. Предстоящий пир во дворце у Белена Мак-Тиру был нужен, как генлоку – благословение Создателя. Взаимоотношения между орденом и гномьим королем были самыми благожелательными. Тот умел быть благодарным, как оказалось, и помощь Амелл помнил отменно. Ну и не стоило забывать о том, что Стражи забрали себе Огрена, само собой, - Мак-Тир желчно усмехнулся. К Кондрату у него претензий не было. Главное, с правильной стороны от него становиться.
- Тебя же король здешних земель приглашает. Что, откажешься? – вздохнул он, чувствуя, как закипает раздражение. Пиры… да гори оно все в архидемоновом пламени. Его имя тут помнят еще как тэйрна Ферелдена, а каким бы равнодушным он ни прикидывался, оно до сих пор задевало. Хуже было не понимание, мелькающее во взглядах – у тех, кто знал, почему первый сановник и генерал наземного государства вдруг оказался в ордене Серых, а глупые вопросы.
- Я вот бы отказался, - хмыкнул он почти с удовольствием. – Парадного платья с собой не припас, видишь ли. Но я-то ладно, а тебя вот по части цвета наземных шелков задергают. Танцевать еще позовут. Гномы до этого дела охочи, - маячащая впереди перспектива на сей раз что-то основательно стала раздражать.
«Ладно, девка-то в том не виновата», - он слегка потер правый висок, в котором билась тупая и сильная боль, и поднялся, опоясываясь мечом. Грифон на груди чуть блеснул – ради такого дела Мак-Тир его даже протер получше, наполировывать, правда, не стал. Еще чего.
- Если королю есть о чем со мной поговорить, побеседую так, - тоном, которым говорил о Мэрике. Только остроухой о том и знать неоткуда. И незачем.
- Эй, Страж! – окликнули его на выходе из таверны. Один из парней при караване, память и зрение Мак-Тира не подвели. – Там вроде как просвет наметился, дорогу на бронто чистят, можно будет скоро пройти. Так что давай, к вечеру ближе, будь готов, пожалуйста! – вот же, вежливая просьба. Уважают гномы Серых Стражей, - и вроде не должно бы, но на душе потеплело немного. Мак-Тир быстрым шагом поднялся обратно по лестнице, до их с эльфийкой комнаты. Постучал в только что закрытую им же самим дверь.
- Тауриэль, эй, - позвал. – Вечером уходим. Будь готова, - а сам он, спаси Создатель, все же в королевский дворец. И поскорее бы с этим всем разделаться. Орлей же ждет, чтоб ему.
«Сейчас бы все это успеть кое-как», - про себя Логэйн крайне надеялся, что слишком задерживаться у Белена не придется. Перед отбытием, как правило, столько дел появляется, о которых во время ожидания даже и не подозревалось.
И ладно. Свое добро он уже собрал. Меч – на бедре, лук и щит остались в гостинице. Если что, эльфийка прихватит, не бросит. Не такова ведь, чтобы бросить, все-таки.
Отредактировано Loghain Mac Tir (2018-12-23 14:13:29)
- Хотела бы - пошла, - в тон ему отозвала, едва удерживаясь, чтобы глаза не закатить. До чего несносен Логэйн порой бывал! Нрав его очень уж тяжел для нее оказался, отчего и дивилась тому, что семья у него была - о дочери упоминал, а раз дочь есть, то и жена есть либо была. Как они только с ним совладать могли? Ему сермяжная правда не от хорошей жизни известна была и за то, что с ней, чужеземкой, оной решил поделиться, Тауриэль была несказанно благодарна. Пожалуй, ради одного только этого стоило оказаться здесь, вдали от дома и родных густых лесов - чтобы урок получить. Такой, который никак не забудешь, не обладай она даже эльфийской памятью.
- Не найдется у меня такого платься, с которым кто-нибудь позвал бы танцевать, - усмехнулась вновь, отвлекаясь от своего дела - все шептала слова заговоров над раной, дивясь тому сколь долго та не закрывается. В иное время ей хватило бы и одной-двух ночей, чтобы позабыть о том, а здесь третий день не удавалось справиться. В чем дело Тауриэль не понимала. Чувствовала, как много сил забирает эльфийское врачевание, и казалось, будто истончается она, словно не семь сотен лет прожила, а куда больше, и не желала более жить. Она видела таких эльфов. Тех, кто едва ли не со времени Пробуждения ходил по Арде, видел все войны и пережил своих родных, близких, друзей и врагов. Они казались тенями самих себя, и уходили за Море хотя неохотно, а все-таки с облегчением.
Но ей почему здесь подобное мнится в себе? Не потому ли, что иной мир, в котором все для нее иначе - сама жизнь и, видимо, смерть. Умри она здесь, где окажется - в Чертогах великого Мандоса? У трона здешнего Создателя, коему поклонялись люди и некоторые из эльфов? В темном небытие, за Гранью, где, как говорили, безраздельно царила Тьма?
"Я должна вернуться", - тяхнув огненной гривой, эллет тяжело вздохнула и нахмурилась. От легкого недовольства ворчанием Логэйна не осталось и следа - мрачная решимость окрепла. И не заметила почти, как ушел Страж, подняв голову уже когда закрылась дверь. Нет, они должны как можно скорее продолжить путь. Она должна найти эльфов, узнать как отправиться домой и покинуть эти земли, меняющие ее быстрее, чем смела предположить за свои долгие, по человеческим меркам, годы жизни.
От стука в двери вздрогнула, дернувшись было за стоящим рядом мечом, но выдохнула, слыша знакомый голос.
- Прекрасно, - ответила сразу, - буду готова.
"Наконец! Хвала тебе, Единый!" - словно услышаны ее слова были тем, кто способен по своей воле перекраивать само мироздание. Воодушевленная, Тауриэль споро закончила обрабатывать рану, видя и чувствуя, что на сей раз желаемого ей удалось достигнуть - кожа почти сошлась, боль чуть спала. Сукровица пропитала ткань, которой осторожно провела по краям раны; следом пошли в ход мазь и лечебное зелье. Когда увечье скрылось под чистой повязкой, эллет поднялась, перенося вес с одной ноги на другую, сделала шаг - стиснув зубы, сможет идти и даже ехать верхом. Кто ее на того коня пустит, конечно - Логэйн успел уже обмолвиться, что ехать ей на повозке со своей раной, что радости не добавило. Подумать только, капитан стражи, одна из лучших воинов Лесного королевства, и на повозке! Но лучше уж так, чем оставаться здесь. Роптать не станет, да и неизвестно еще, как там они пойдут вечером.
До того времени ей требовалось собрать свои вещи. Много их, благо, не было, только разметались по комнате во всех углах. Она осмотрелась и с усмешкой поправила себя - свои вещи и некоторые логэйновы.
Вечер наступил скоро. Тепло попрощавшись с Коррой и получив в путь о нее бутыль чего-то крепкого и свежий хлеб - не иначе как король много заплатил за Стражей! - Тауриэль приветствовала знакомых уже гномов, с которыми Логэйн договаривался о совместном пути. Вещи те забрали у нее быстро, дескать, нечего с дурной ногой тяжести носить, да, не став ждать самого Стража, отправились к орзаммарским вратам. У выхода из Общинных залов, эллет обернулась, оглядев город в последний раз, ведь едва ли снова сюда возвратится. Странный город. И не потому, что гномий. А вот почему и не поймешь толком.
- Идем-идем, не будем время терять, - голос Будли, одного из караванщиков, отчего-то показался необычайно громким, - успеет твой Страж, не бойся.
- Я и не боюсь, почтенный гном, - улыбнулась она в ответ, отправляясь дальше. Чем ближе подходили к вратам, тем холоднее - и свежее, - становилось. Оставалось благодарить горячую эльфийскую кровь и теплый плащ, с которым ей едва ли замерзнуть получится. Наконец, отворились высокие створки, заскрипели тяжко, неохотно будто, и Тауриэль вышла наружу, глубоко вдыхая морозный чистый воздух и глядя в хмурые небеса, звезд на которых никак не увидеть. Странным показался простор над головой после дней в пещерном городе. Пришлось крепко зажмуриться, потом поморгать и снова вздохнуть.
Все-таки небо видеть ей было куда приятнее безликого серо-кориченого камня. "Если бы только звезды показались", - ничего, увидит еще.
Караван ждал их ниже, за покинутой пока площадью перед входом в город, в низине, по которой шла дорога из Ферелдена. Судя по картам, по перевалу им предстояло идти немало времени. Лишь бы новый буран не начался.
- И где твой дружок-Страж? - уже другой гном, Атли, сын Будли, оказывается рядом, - Нам пора уходить. Путь долгий, а на перевале могут и неприятности быть.
- Скоро будет, - "не случилось ли чего?", - Что за неприятности?
- Да говорят, в горах снова разбойники завелись. Из ваших, ферелденских. После Мора-то самим работать не охота, вот и грабят кого попало. Да и Порождения встретиться могут, эти твари из-под земли что муравьи прут. Да ты не бойся, защитим, - усмехается он и, по своему обыкновению, видимо, хлопает по плечу, забавно потянувшись для этого. С тем и отходит дальше, проверяя все ли и всё ли на месте. А Логэйна все нет.
Волнение не покидает до того мгновения, как показывается неподалеку знакомая рослая фигура в броне с грифоном, которую Будли встречает громкой усмешкой:
- Мы уж думали, останешься в Орзаммаре. Ну что, в путь?
Отредактировано Tauriel (2019-01-10 23:20:14)
С капитаном стражи Белена у Логэйна разговор вышел долгий. По всему выходило, что у них тут на своих Глубинных Тропах бед хватает. Удивляться-то нечему – Мор кончился, порождения тьмы удрали восвояси, а тихо и спокойно-мирно мимо пройти они ж не умеют. Поэтому жарко сейчас в Орзаммаре и окрестных подземельях. А помощь Кэл Шароку – дело такое. Нужное, важное, дескать, бойцов выделим, но типа, лорд Хельми сам не управится там, не, Страж, а? Ну так, ты вроде опытный, скажи, что да как? А Логэйн что? Он им не гребаная ривейнская провидица. Набросал диспозицию здесь же, через стену от пиршественного зала. Гномы веселились, как умеют – дворец ходуном ходил, и пару раз нет-нет, да кто-то заглядывал, перебравши.
- Вести в Башню Бдения я передал уже давно. Смогут помочь, - коли уж Сигрун осталась за старшую, то он не сомневался. Не из-за того, что сородичи, и не потому что приказ – просто Кэл Шарок для все еще одной из Легиона – место памятное. А по прикидкам Мак-Тира, по времени тут все укладывалось, и вышедшее из Орзаммара подкрепление подоспеет аккурат вовремя.
Сейчас бы вот только ему самому не опоздать, - с королем пришлось попрощаться официально. Исчезать – дурной тон, а у Белена острый глаз и крепкая память. Пускай Стражей в Орзаммаре и уважают.
Раскланялся, проклиная все про себя, да зашагал прочь. В горячей духоте открытых лавовых потоков внезапно стало нечем дышать. Мак-Тир понимал, что прибавляет шагу едва ли не чересчур, да только опостылел ему Орзаммар, хуже физиономии зятя. И это при том, что с Алистером они виделись считанные разы.
И лучше бы вовсе не виделись.
— Мы уж думали, останешься в Орзаммаре, - низкое пасмурное небо, холодный воздух. Логэйн поправил плащ на плечах, и глянул на караванщика так, что того к телеге отнесло, как ударом. За такие вот шуточки в адрес Серых Стражей можно было раньше времени к Камню отправиться.
А, так этот наземник же. Один ляд, не оправдание.
- Когда захочу остаться – прихвачу с собой. К порождениям, - гномы-то лучше других знают, что значит для Серого Стража остаться в Орзаммаре. Ненадолго там задерживается Страж, впрочем. Входов и выходов на тропы много – выбирай любой, чтобы идти на Зов.
Мак-Тир оглядел караван, который под серой хмарью в небесах казался больше, чем на самом деле. Хвост его терялся под высокими соснами, переговаривались гномы, низко мычали бронто. Или не мычали? Ворчали, - он искал глазами огненную шевелюру Тауриэль, и высмотрел ее как раз вовремя.
Эльфийку разместили на подводе, и Логэйн не без удовольствия разглядел рядом с ней свое добро. Как и предполагал, присмотрела.
- Подвинься-ка, - и легко вскочил рядом, словно молодой. Караванщик смерил его взглядом, на который Мак-Тир пошарил за пазухой, доставая малость нагревшуюся от тепла тела увесистую бутыль.
- С королевского стола, - и криво усмехнулся. Вино один архидемон, орлесианское. Каким бы распрекрасным оно ни оказалось, он его и в рот не возьмет. Сидящей рядом Тауриэль протянул чуть помятую с одного бока коробку. Там вроде как сладости какие были – их Мак-Тир тоже терпеть не мог, но одна гномиха во дворце так нахваливала, так нахваливала. И к тому же спрашивала, дескать, с дамой вас видели, уважаемый Страж, где ваша дама? – он проклинал про себя все, пытаясь улизнуть. Как раз тогда капитан стражи позвал, так что, в общем, удалось отвертеться.
- Ну, как оно там? – обратился он к вознице. Тот обернулся через плечо рыжей бородой, покачал башкой, сплюнул затем.
- Надо поскорее проскакивать. Порождений, говорят, видели, да и еще какой люд из ферелденских, говоря, на перевале засел.
Мак-Тир хмуро вздохнул. Еще бы. Конечно же, как без засад на перевалах и тому подобного. Должны же разбойники заниматься тем, чем занимаются? – но охрана у гномьего каравана была внушительная. С этими связываться себе дороже, только на броню и оружие их погляди – отобьются. А уж как гномы дерутся, даже простые, не воины – это надо знать и видеть. Логэйн и видел и знал.
- Не от хорошей жизни, - вполголоса заметил он, и не удивился, когда возница согласно качнул бородой – дескать, а кому сейчас легко?
Вот именно, что никому. Только и жалеть тех, кто добровольно полезет на гномью сталь, Мак-Тир не собирался. Всем дуракам сочувствовать – самому без головы остаться, - плотнее запахнув плащ, он малость ноющей спиной откинулся на тюки позади, и покосился в сторону – там вели их с Тауриэль коней. Те выглядели бодрыми, и видно было – ухаживали за ними хорошо. Гномы, они наземных тварей любят на удивление. Наверное, потому что те редкость у них, и особо долго не живут. Мак-Тир ни кошек у них не видел, ни скота привычного, ни собак, - при мысли о собаке немного помрачнел.
Буран в горах получился изрядный. Как Адалла-то проберется? – заметив, что эльфийка на него поглядывает, решил все же пояснить:
- Адалла скоро щенков откормит. И потом пойдет за мной. Вот думаю, как по этим снегам переберется, - и вздохнул. – Надеюсь, хватит ума у нее подождать оказии с кем-нибудь из наших, - да даже не из «их» можно, чего уж там. Хоть какой оказии – с гонцами или посланцами.
Все главное, чтобы не в одиночку. Мабари у него девочка разумная, да только все может случиться на таком вот пути.
- Спасибо, - она, признаться, куда охотнее приняла бы вино, чем коробку со сладостями, однако привередничать не намеревалась. Тем более, что оказалось и правда вкусно - мягчайшеие сладкие хлебцы с вареньем напомнили материнскую выпечку, коей та баловала свою небольшую семью весьма редко. А какие пироги с брусникой и черникой пекла! Чем-то схожим ее разве что дед потчевал, когда проживала в Лотлориэне, и немудрено - у него Фингаэриль тому рецепту и научилась.
Мысли о родичах неизменно притягивали следом размышления о родине и Средиземье, куда стремилась возвратиться, однако, на сей раз Тауриэль предпочла не ступать снова на ту же темную извилистую тропу. Уж лучше поспать. Пока едет в повозке, можно и глаза прикрыть.
- Она умная девочка, - больше из вежливости отозвалась на слова Логэйна, хотя судьба Адаллы странном образом заботила ее. Должно быть, из сочувствия, восхищения и благодарности, ведь во многом благодаря мабари удалось преодолеть их со Стражем взаимную подозрительность. Она помнила малышей-щенков - маленькие теплые комочки, оказавшиеся в руках эльфийки. Чужачки, которой оказали и честь, и доверие.
- Обязательно справится, - не для успокоения его, хоть понимала, что он едва ли так ее слова воспримет, но с уверенностью сказала Тауриэль. А следом, не сделав и полувздоха, заснула эльфийским сном - глубоким, но при нужде легко прерываемым.
Перед ней раскинулось золото листвы могучих мэллирн, над которыми в безоблачных небесах светило теплое солнце. Редкие листья срывались с ветвей и, подхваченные легкими ветрами, медленно опускались на землю, к корням, где денно и нощно горели фонари. Тауриэль нравилось это место - самый край талана, откуда видно было и лес, и белоснежные пики Хитаэглира, над одним из которых - Фануидолом, - повисли извечные темные тучи. Жаль только, что на другую сторону подобная же площадка не выходила. С нее были бы видны окраины Эрин Гален.
- Скучаешь? - голос деда показался очень тихим в завываниях ветра и шелесте листвы. Эллет обернулась и улыбнулась статному эльфу, чьи волосы пламенели особо ярко в отстветах солнца.
- Конечно, - ответила она, опуская голову. Прошло не столь много времени после Битвы Пяти Армий. После изгнания, в которое охотно отправилась, и по вине которого не могла найти себе места. Пять сотен лет защищала она свой лес, не знала иного мира, кроме как Лихолесье. В одночасье все потеряла из-за собственной гордости и непримиримости, теперь же страдала.
- Когда пал король Дэнетор и мы покинули Оссирианд, я полагал, что не сумею обрести новый дом. У меня была дочь, но она давно избрала свой путь, и я понимал, что должен сам понять как быть дальше. Сначала, на службе королю Тинголу, затем - королю Амдиру и его сыну. Со временем я обрел тот самый новый дом, и вновь исполнился желанием сражаться за то, что считаю своим и тех, кого люблю, пусть их осталось так мало, - ладонью он мягко коснулся щеки дочери своей дочери. - Не думай о прошлом, naurhen. Думай о будущем. Отыщи то, ради чего стоит сражаться, если ты до сих еще не нашла. Однако, сдается мне, внутри себя ты все давно знаешь.
Он улыбнулся, приобнял ее за мнимо хрупкие плечи, коснулся губами волос на макушке.
- А теперь просыпайся, - добавил шепотом, - тебе пора.
- Не хочу, - будто капризное дитя отозвалась, жмурясь и цепляясь за него. Усмешка раздалась над ухом - Тауриэль почти видела как он улыбается, тепло и самую малость печально.
- Мы увидимся, милая. А пока, возвращайся обратно, - последние слова прозвучали приглушенным эхом. Свет солнца стал нестерпимо ярким, ослепляющим, и, наконец, Тауриэль проснулась.
После воспоминания-видения теплого весенного денька, холод Морозных гор заставляет вздрогнуть. Эллет открывает глаза, делает глубокий вдох и медленно выдыхает, успокаивая сердце и душу. Редко ей доводится видеть подобное, да еще так живо, словно и правда только что побывала в Лотлориэне. Казалось, чувствует еще на плечах тяжесть и тепло ладоней деда. "Как он там один?" - и хоть сама была на чужбине, столь далекой от родных земель, что и звезды были незнакомыми, о нем беспокоилась больше своего.
Впрочем, то волнение исчезнет лишь когда вновь повстречает его. А для того стоило приложить усилия.
- Как долго я спала? - чуть хрипло спрашивает, приметив Логэйна. Тот, кажется, повозку не покидал и даже с места не сдвинулся. Или, может, не так много времени ей на отдых потребовалось?
Ан нет, все же, караван немало прошел - гномы говорили негромко, но ей было слышно что они обсуждают. Недолго осталось до перевала, где проходит граница между Ферелденом и Орлеем, а оттуда недалеко и до первой остановки.
- Что тебя ждет в этом городе, Джейдере? - вопрос вырывается и для себя неожиданно, ведь прежде подобным не интересовалась. Знала только, что Орлей Логэйну совсем не нравится, и оттого его назначение в эту страну казалось либо издевкой, либо наказанием. Особенно, если доведется ему остаться в этом Джейдере - у самой границы с родиной, но без возможности оную посетить.
А караван все ближе к перевалу, и вот уже останавливается повозка и слышатся приветствия гномов и дозорных.
"Благо, не разбойники или Порождения Тьмы".
- Умная-то умная, - вздохнул Логэйн. – Только… - он осекся, скрыв почти что смущение. Надо же, разболтался. Чего ради этим-то делиться? Тауриэль явно нет особого дела до его мабари. Хотя та ей щенков своих доверила, считай, как честь оказала. Только вот ждать от эльфийки понимания… Ладно. Логэйн в принципе не привык ждать понимания от кого бы то ни было.
У всех свои дела и заботы, чтоб им. Чужие – не волнуют. И не должны волновать, наверное, - взгляд неподвижно уставился в стык неба и горного перевала. Заснеженные горы высились темно-синими складчатыми громадинами – в складках, расщелинах и провалах, снег казался темнее. Где-то на уровне вершин будто застыли, неустанно клубясь, легкие облака – на самом деле, снежные бури. Если такая спустится каравану несдобровать. Хорошо хоть путь короткий, - Мак-Тир поморгал на плетущихся впереди бронто, которые не только утаптывали дорогу для идущих следом повозок, но и расчищали остатки завалов, и негромко вздохнул. И чуть округлил глаза, когда плеча коснулось что-то теплое, а по обмётанному темной щетиной подбородку мазнуло рыжими – аж сбоку в глаз полыхнуло будто бы, волосами.
«Все-таки спит», - без досады подумалось ему, бережно перехватившему коробочку с остатками сладостей из разжавшихся рук эльфийки, убрал так, чтобы не опрокинулась. Безотчетно плащ на Тауриэль поправил, сползший с плеча, и тоже закрыл глаза. Всякое в голову идет, ну да и архидемон с этим всем. Путь долгий еще предстоит.
«В клятый Орлей», - Мак-Тир приоткрыл веки на мгновение, на слепящие белые снега. И не поверишь, что чуть западней – еще не облетевшие деревья, осенние, но не заснеженные еще поля. Орлей, - сердце глухо стукнуло, болью. Одно это слово заставляло скрежетать зубами. Как и другое, словно противовес на чаше весов – «Ферелден».
Само собой, он сюда вернется. И станет приходить, назло всему, уставу там, приказам. Потому что вытравить Ферелден из Логэйна Мак-тира не получится никакой скверне, - он смотрел на высокие пики Морозных Гор, и видел Форт Драккон в них. Видел залитое заревом пожара, словно кровью, небо над Денеримом, и слышал, трепетом скверны в своей крови, каждый взмах исполинских черных крыльев. «Архидемон», - почти безразлично произнес он, глядя в отвратительную, искаженную морду дракона, видя в белесых глазах что-то неопределённое, настолько с трудом различимое, что...
«Отец», - огромные омерзительные клыки шевельнулись, и глаза архидемона нашли Логэйна.
Тогда он закричал.
… Беззвучно. Стиснув зубы, медленно встрепенулся, пробудившись от кошмара. Один из тысячи, подумаешь, - сердце колотилось обморочно, в горле где-то. Тело плохо повиновалось – и от долгого неподвижного сидения, и от холода. Логэйн пошевелился, не думая уже о том, как бы не потревожить мирно дремлющую эльфийку, потянулся выглянуть вперед из-под навеса. Яркий белый снег резал глаза, заставляя те слезиться, но вдалеке угадывались очертания пограничной заставы. Вот же, проклятье – черта не на земле даже, а на снегу, которой вот вздумается теперь отделить его от Ферелдена.
- Не знаю, – ответил он на вопрос Тауриэль. Голос прозвучал чужим, неживым каким-то. Голос, не имеющий звучания, но звучащий, все еще прожигает его изнутри коротким словом.
Крыша Форта Драккон в тот день, не имеющий времени, была самым страшным местом в Тедасе. Без преувеличений. Осколок этого страха навсегда засел в Логэйне, хотя не его рука держала меч, убивший архидемона.
Он должен был погибнуть там, как должен был погибнуть тысячу раз до этого. А теперь судьба-насмешница ведет его навстречу собственной ненависти – в качестве урока, что ли?
«Словно в позорной клетке через город везут», - а вот это уже совсем из ряда вон сравнение, - под мрачную усмешку Логэйн встал, разминая ноги, и соскочил с уже остановившейся телеги.
Себя жалеть – пустое занятие. Лучше думать о чем получше – о том, к примеру, как буду ему рады собраться из джейдерского отделения ордена Серых. О, да.
- Хорошего – немного, - отозвался Мак-Тир после некоторого молчания. Добавил бы, что терпеть не может Орлей, но по нему этого и без того не видно, что ли? – ступая по похрустывающему снегу, он приблизился к заставе. Та, бревенчатая, ладно сложенная, выглядела надежно. Не военная застава, конечно.
В былые времена тут другое стояло, - Логэйн подошел ближе, не особо вслушиваясь в разговоры гномов с караульщиками. Известное дело – откуда едете, что везете. Кому-то на лапу кинуть монету, чтобы не придрались, да не присматривались к чему-нибудь запрещенному в Орлее, а на самом же деле ох какому желанному.
По лицу пробежало пренебрежением – слух этим картавым кваканьем так и резало. И еще сейчас невесть сколько этим вот дерьмом наслаждаться, ага, - блеснув сильверитовым грифоном на груди, Логэйн приблизился еще, к главному из караванщиков – широкоплечему русобородому гному. Тот отчаянно о чем-то препирался с командиром заставы, от орлесианского акцента которого уши вяли. Отчаянно. А положенный на характерное ферелденское произношение, он звучал еще ужаснее.
- Брось это дело, Джилрой, - посоветовал Мак-Тир, остановившись. Караульные заставы на него так и вскинулись, гном обернулся удивленно. А командир пограничников так и замер с отвисшей челюстью.
- Что, не ожидал? Я вот тоже. Думал, ты червей давно кормишь, а ты вот здесь, - нехорошая, как гнойная рана, улыбка тронула лицо Логэйна. – Как служба? – и спокойным был его голос, когда он глядел в лицо одному из своих бывших солдат. Столько лет миновало со времен войны. Столько…
- Логэйн Мак-Тир, - есть поговорка такая, о том, что на воре горит и шапка. Вот и Джилрой словно ждал, что однажды повстречает кого-то из тех, с кем вместе выгонял орлесианцев из Ферелдена.
Мак-Тир считал, что тот погиб в одном из последних сражений. А вон оно как вышло.
И никакого понимания, ничего сейчас в нем не было. Простая история – на войне небось как на войне. Большого ума не надо, чтобы представить себе, что с Джилроем случилось. Раненого небось нашли, выходили – или сам выкарабкался, а затем…
Жить захочешь – и не только львов Селины на себя нацепишь.
- Пропускай караван, Джилрой Ахерн. Иначе останешься здесь. Как тридцать лет считали в Ферелдене, - Мак-Тир не шутил. Предательства он прощать не собирался.
И пускай это было больше не его дело.
Немного, так немного, она лишнего спрашивать да вызнавать по своему обыкновению не станет - видит ведь, как худо ему. Не телом, пускай и тому нелегко приходится, - сердцем и душой, что по Ферелдену болят и станут болеть еще очень долго, до самой смерти, поджидающей в каждом углу, где тени особенно сильно сгущаются. У теней этих одно лицо, одна морда. Клыкастая, злая, с пылающими черными глазами, в которых ненависть и жажда крови. Надо же как, миры разные, а орки здесь только именуются иначе. Суть та же. Черная суть, черная душа с поющей в ней страшной песней, несущей смерть всем без разбора и без жалости.
Так ли оно и в иных мирах, неизвестных ей? В том, что таковые существовали, Тауриэль ныне не сомневалась почти - раз нашелся один, так и другие будут, - но все ли они схожи между собой, будто дальние родичи? Или это ей повезло оказаться в том, где схожего, все-таки, много? "Хотела бы я побывать в них", - неосторожной мыслью проносится, мигом отдаваясь страхов и праведным гневом - домой ей надо, а не путешествовать по местам, где не ступала еще нога ни одного из эльдар. А, может, и ступала, откуда ей знать.
А, может, кто-нибудь из чужеземцев бывал и в ее мире - воля Единого, все же, поистине невероятна и непредсказуема.
Караван останавливается, но Тауриэль не покидает повозки - за все ведь давно заплачено, так чего ей выходит и внимание к себе лишнее привлекать? Не уж, здесь посидит. Логэйн же, напротив, уходит, и эллет прислушивается к его тяжелым шагам внимательнее, чем к разговору гномов и дозорных, хоть и слышит последних - что-то странное у них с выговором. Ее эльфийских слух режет их речь, только не будет же она выбираться и спрашивать что не так. Там и гномы, и Серый Страж подошел - без нее разберутся.
И хотя слышит, как звенит сталью клинков ледяное спокойствие в голосе Логэйна, только берется за меч - на всякий случай, если дозорные - да какие они там дозорные-то? разбойники! - вздумают ответить огнем и мечом на разоблачение. Этот Джилрой Ахерн молчит поначалу, дышит тяжело, да только долго не помолчишь, надо решать. Он и решает - Тауриэль слышит его негромкое, но твердое "Пропустить!", сказанное куда-то вперед.
- Каждый выживает как может, тэй... Страж Логэйн, - попытался еще сказать "дозорный", когда караван двинулся вперед. Повозку несильно тряхнуло, и они пошли дальше, сопровождаемые ощутимо мрачной и ненавидящей почти тишиной, в которой ни одного голоса разбойников Тауриэль не слышала. Молчали.
- Что с ними будет, с этими "дозорными"? - много позже, когда Логэйн снова присоединился к ней, спросила эллет. - Сообщишь куда-нибудь?
Подумалось вдруг, что едва ли такое могло бы случиться в ее мире. Границы между королевствами Средиземья всегда были больше определены краями лесов или берегами рек, чем полноценными заставами и преградами, на которых ждали воины. Точно так же, как у Лесного королевства были свои границы, однако они не охранялись ничем, кроме древней магии. Лесные стражи, разумеется, появлялись и защищали окраины своих территорий, но пожелай одинокий путник войти вглубь Лихолесья, он смог бы это сделать. И, вероятно, сумел бы даже пройти достаточно далеко, пока его не поймали бы.
Хотя, не везде так, должно быть. Попасть в тот же Лотлориэн без ведома и разрешения на то Владык Золотого Леса невозможно. Зависит, пожалуй, от королевства и его территорий. Того, насколько велики земли.
Тоска по родине ударила в сердце, схватила его, сжимая изо всех сил - до боли, будь она проклята. Нет уж, сколько бы миров ни было, ей ни один не нужен, кроме Средиземья. И четыре года достаточный срок, чтобы, наконец, подобраться к дороге домой и почти ступить на нее.
- Должно быть, мы вскоре расстанемся, - не спрашивая, утверждая говорит, ведь до того Джейдера недолго остается ехать. - Прошу, подскажи, как мне найти этих долийцев? К чему присматриваться? К чем прислушиваться? - пожалуй, самое время узнать, раз раньше никак не смела спросить.
«Жить захочешь – и не такое сделаешь», - колотилось в виске, пока Логэйн шел обратно к повозке. Не думал он, что его так глубоко и крепко прохватит, а вишь ты, даже сердце невпопад застучало.
Мир меняется, горько подумалось ему, трижды горько и неизбежно. И ничего с этим не поделаешь, старый ты осколок, пережиток – «ага, щас. Пережиток».
Пускай мир что ему угодно творит, кое-что никогда не изменится, к примеру, упрямство Логэйна Мак-Тира. Принять Орлей? – да как бы не так. И уважаемые «собратья по ордену» этого у него крепко прохватят. Или он сам прохватит, - ледяное безразличие осело почти оцепенением. Он сел на скамью, и глянул на Ахерна так, что тот на полуслове свое нытье так и оборвал.
Можно подумать, сильно этого ублюдка проняло сейчас. Да к вечеру зальет здешним же элем любое то самое, то колет и не дает спокойно спать – а наутро уже и забудет, что видел Логэйна Мак-Тира, своего генерала и командира.
Он правда знал всех их по именам, в своей армии. И в лицо. И Джилроя Ахерна не нашли, полагали, что того погребло под обвалом. Логэйн лично заезжал в Денерим к семье того, привозил свидетельство о смерти, и вдова получала дотацию еще несколько лет, пока сама не отошла к Создателю. Сын Ахерна погиб потом при Остагаре, но не в большом сражении, а раньше, в одной из стычек с порождениями тьмы.
Зачем все это оставалось в его памяти, Логэйн не знал. Почти шесть десятков лет, состоящих из людей, и гнилых и светлых, честных и наоборот, а вот почему-то такие вот мелочи, о которых и знать не помнишь, вдруг появляются из глубин, словно это случилось только вчера.
А, к архидемону это все. Мак-Тир только пожал плечами на вопрос эльфийки, дескать, а что не так-то?
- Куда я сообщу? – косо глянул он на нее. – Самому себе, что у меня дезертир из армии? Вышло мое время. Да и что не так? Стоят, свою работу делают. Криво, конечно, делают, но законно.
Дорога пошла под уклон, постепенно, медленно. Ветер ударил в лицо теплый, лошадка зацокала копытами бодрее. Мак-Тир потянулся слегка, размышляя, глядя вроде как перед собой, но на самом деле по сторонам. Примечал все.
Как будто бы камни и скалы чужой страны уже могли дать ему что-то. Только вот все чужим было. Все. От воздуха до деревьев, что облетающими ветвями кивали изредка, до сосен, что вечнозелёными верхушками шумели выше по склонам.
- Идти тебе надо будет южнее, - после некоторого молчания заговорил Логэйн. – Краем Морозных Гор. Там большая область – Долы, - он потянулся к дорожной сумке, нашарил там дорожную чернильницу в крепкой склянке, листок бумаги – достаточно плотной. Подставкой послужила снятая с пустующей скамейки короткая доска. Дорожная тряска нисколько не мешала – Мак-Тиру приходилось браться за перо и бумагу порой, даже сидя в седле.
Тонкая первая линия розы ветров пролегла крестом в правом верхнем углу.
- Вот перевал, который миновали, - очертания ложились быстро, словно Логэйн сидел за столом в кабинете, а не трясся на ухабистой дороге в повозке. – Вот Имперский Тракт. Вот Джейдер, - точка чуть севернее. – Морозные горы, - он не просто чертил схематический путь, но набрасывал горы, обрисовывал линии рек. Видел все по памяти – столько раз ведь видел карты, да и бывал в эти местах несколько лет назад.
- Вот Халамширал. Не стоит туда соваться – рядом гражданская война, да и в целом, не там тебе надо быть. Южнее – вот равнины, которые Долами зовутся. Долийцы уходили и сюда, не только от Мора, но и от войны. Арборская глушь. Топи. Ищи там. Как их выследить – сообразишь сама, глаз у тебя зоркий. А они, если не захотят, не станут показываться решительно никому. А вот всем скопом напасть и прирезать – это запросто. Ухо держи востро, так что, - рассказывая, Логэйн не заметил, что даже увлекся, и машинально набросал карту почти половины Орлея.
Отредактировано Loghain Mac Tir (2019-05-02 21:46:35)
Логэйн набрасывает очертания земель - рек, лесов, гор и тропок, пока еще неизвестных Тауриэль. Та смотрит внимательно, запоминает не только слова его, но и четкие выверенные движения, тон малость скрипучего голоса, резкий поворот головы, а сама все никак не может понять отчего показалось столь необходимым запомнить это. Запомнить самого этого человека, странного и порой непонятного ей в своей прямолинейности и, вместе с тем, скрытости.
Похожего и совсем отличного от нее.
Да, другом ей его назвать точно не удастся, как давно поняла, еще в первые дни в подземного городе. И все-таки, близящийся час разлуки навевал подобие тоски, грусти даже. Свыклась ведь с подобной компанией. И, как-никак, ей было к кому обратиться, на кого положиться.
Странный мир, странные люди, странная она. С иным, поди, завела бы дружбу в два счета. Со Стражем подобного не хотелось. То ли было без необходимости что ей, что ему, то ли по другой причине - по большому счету, любой причине. Но оно, должно быть, и к лучшему. Не станет скучать, когда их пути разойдутся столь же стремительно, как сошлись там, в темных лесах Амарантайна. А вспоминать... это да, это она точно будет.
- Ясно, - коротко отзывается, забирая готовую карту, куда более полную мелочей, чем она могла представлять. С такой-то ей точно не заблудиться, - Тауриэль улыбается Стражу, смотрит легко и светло, словно уже готова сойти с дороги и отправиться в путь.
Но время еще есть, а компания ей пока не помешает.
В Джейдере она решает надолго не оставаться - ровно столько, сколько необходимо для лечения и покупки кое-каких припасов в дорогу, не дольше. Орлейский город довольно гостеприимен и ей по нраву больше Киркволла и Амарантайна. Может, потому что здесь весьма чисто и светло, а может, из-за согревающей душу надежды на скорое возвращение домой.
В любом случае, Джейдер она успевает обойти вдоль и поперек, пока не решает - пора в путь.
Логэйна в эти дни она едва видит, лишь изредка, издали - он поступил в распоряжение местных Стражей и те явно не давали ему особых вольностей, как не оставляли и одного. Ей, может, не столь хорошо известны были умения местных соглядатаев и их приказы, но слежку она прекрасно заметила. Как, не сомневалась, видел то и сам бывший ферелденский полководец.
Оставалось только надеяться, что ее визит не затруднит ему жизнь.
- Здравствуй, Страж Логэйн, - улучив миг, когда тот останется один, Тауриэль приветствует его улыбкой, уже совсем не стрелами, как при первой встрече, и улыбается притом дружелюбно и тепло. - Перед отбытием я решила проститься с тобой и поблагодарить тебя за все, что для меня сделал. Не будь тебя, я бы, возможно, еще долгие годы бродила по тропам этого мира и искала хоть чего-то, хоть малейшего шанса вернуться домой. Ты направил меня и, надеюсь, направил верно. Я у тебя в долгу.
Она взаправду считает так, чувствует это, и слова, которые вот-вот сорвутся с губ, ничуть не обычная вежливость - искреннее обещание.
- Надеюсь, мне удастся возвратиться в свой мир. И, если тебе доведется оказаться в Средиземье, знай - у тебя есть та, к кому ты сможешь обратиться за помощью. Прощай, Страж Логэйн. Пусть звезды освещают твой путь. Harthon gerich rui vaer.
«Орлей», - картавое кваканье на каждом шагу, арки эти, позолота на них. На улицах – нищета, а туда же, арки золотят, - Мак-Тир обернулся на приставленных к нему часовых, и жестом подозвал одного из них.
- Когда там Кларель прибывает? – лицо Стража так и дернулось. Молодое, безусое, под кромкой простого шлема. Без крыльев – крылья чинам дают, а это, вишь, недавний рекрут небось.
- Не… сообщали, - второй из часовых – так и подмывало сказать, «конвоиров», осек младшего, быстро подойдя, дернув за рукав. Дескать, не положено, ты что.
- Ага. Чего встали, идите, винца себе прикупите. Вон, гляди, как на тебя та девчонка смотрит, парень, - безразлично хмыкнул Логэйн, закидывая ноги в сапогах на скамью. – Или чем еще займитесь. У вас тут, в Орлее, - выделил голосом, - смотрю, полно свободного времени.
- Что еще скажешь, Логэйн? – вот же манера гребаная эта, окончания слов сглатывать. Пожав плечами на почти угрожающую интонацию, Мак-Тир только устроился удобнее, и скрестил руки на груди, глядя скучающе – мол, с вами еще разговаривать, только воздух тратить.
«Ублюдки», - даже зла не хватало, только тупое безразличие наваливалось. Похоже, тут с ним попросту даже и не знали, что делать – с Логэйном Мак-Тиром. Кто там теперь командир отделения в Джейдере? – некто Мельер. Логэйн его видел разок – вон, на этого безусого похож, тоже щегол совсем, молодой. Франтоватый, и такой взволнованный, куда бы деться. Как пушистый песик с бантиком, мать его, которому под начало привезли ферелденского волкодава. Он попросту не знал, что с Мак-Тиром делать, потому конвоиров к нему и приставил…
Дурь сплошная.
Со своим мнением на этот счет он, конечно же, лезть не стал. К чему? А эти, вон… пускай потаскаются за ним, коли больше делать нечего. Своих мозгов не хватает разобраться с приказами? – ну, Логэйн за них думать не обязан.
Но ишь ты, чего-то сообразили, - сузив глаза, Мак-Тир проводил вышедших из зала таверны Стражей, сдерживая резкое желание плюнуть им на спины.
Какая же, все-таки, дурь тут творится. От стойки трактирщика на него не смотрели, а эль поставили на стол в мгновение ока. И никто даже не вякнул на занятую ногами Логэйна скамью – в общем, день стоит, народу немного, но дело такое.
А все доспехи Стражей, все-таки. Их тут уважают.
«Только вот в самом ордене гнильца», - утомленно подумал Логэйн, лениво злясь на себя за то, что его это вообще волнует. Состояние дел Серых Стражей в Орлее его решительно не интересовало. Вот случись какое дерьмо с ферелденскими…
«Даже так теперь», - он равнодушно приложился к кружке, глядя перед собой.. краем уха уловил уже знакомое позвякивание амуниции, и только поднял взгляд, когда рядом мелькнули длинные рыжие волосы – словно огонь из камина вырвался.
Логэйн смерил эльфийку взглядом, от макушки до носков сапог, и в который раз подивился тому, до чего ж она рослая, все-таки. Не в пример своим прочим сородичам. «Странная эльфийка», - опять прилетело мыслью, той, с самого начала.
Он смотрел на нее молча, не отвечая на прощание – не ослышался, само собой. А и время пришло.
Собралась. Доспехи наладила, дорожный плащ – на плечах, смотрит поверх воротника совершенно точно прощаясь.
- Ну, пойдем, провожу, - кружка стукнула по столешнице, Логэйн поднялся со скамьи, пошевелив шеей, незаметно вроде как вгляделся во двор, который было видно через открытую дверь таверны. На них не обращали внимания… разве что, на рослую да красивую эльфийку поглядывали.
Но дураков сунуться к ней именно сейчас, благо, не нашлось.
- Ты не болтай про свое Средиземье особо. И не высовывайся, - они вышли на залитый вечерним светом двор. Небо опять нахмурилось, но на западе сквозь косматый свинец немного просвечивало золотом. Ветер дул холодный, с востока. Логэйн повернул голову в сторону высоких белых пиков Морозных Гор, и некоторое время стоял молча.
«И чего творю? Отпускаю так вот, на все четыре стороны неведомо кого», - ковырнулось что-то внутри, и Мак-Тир вздохнул.
Ага, как же. Он совсем ослеп, разучился в людях разбираться. Ладно, не совсем в людях, но суть-то одна.
- Хотя такие, как ты, просто ведь не умеют молчать и не высовываться, да? – он со вздохом прислонился к невысокому забору возле коновязи, скрестив руки на груди. Ну и вот, время прощания. Не то что бы Логэйн сочувствовал Селине или ее выродкам в парче и золоте, если по их землям пробежится такая вот девочка с отличным луком и кинжалами. Пускай.
- Орлей – не Ферелден. Тут тебе напрямую ничего не скажут. И честности не жди особо. Видишь рожи? – кивок на блеснувшие полированные маски, и снова взгляд на лицо Тауриэль. – Вот то-то и оно, - с нее же станется опять за какого-нибудь обиженного эльфа встрять, и снова, и ладом.
«И я зачем-то об этом беспокоюсь, что ли?» - Логэйн прокрутил в пальцах маленький сильверитовый герб с грифоном, размером не больше монеты.
- На. Может, выручит как-нибудь, - хотя особой уверенности в том у Логэйна не было.
Серые Стражи – дело такое. Переменчивое – как и молча о них, как и слава.
А «в войне – победа» - иногда просто слова.
- Вернись домой, и забудь сюда возвращаться. Это мир не для таких, как ты, - как если бы он верил по-настоящему в рассказанное Тауриэль. До конца ведь так и не проняло.
Грифон перекочевал в ладонь эльфийки при рукопожатии.
- В добрый путь, Тауриэль, - лошадка зацокала копытами по джейдерской мостовой во внезапно прорезавшийся яркий закат.
Логэйн Мак-Тир смотрел ей вслед.
Отредактировано Loghain Mac Tir (2019-06-10 12:21:47)
