Одной рукой Гарри держал зонт за теплую деревянную ручку, а другой - щенка, уже начавшего подавать признаки беспокойства. Собаку брать с собой было необязательно, но Гарри ощущал к ней странную привязанность, как будто в нее мог вселиться дух давно покойного мистера Пикля. Да и оставлять щенка было на самом деле негде: практически сразу после аэропорта они с Эггси отправились в рейд почета по местам "былой славы" - первым делом прошлись по улице, где раньше было ателье "Кингсмен" и по-совместительству контрольный пункт Лондона. Там теперь активно велись ремонтные работы, и если не знать о том, что именно тут произошло, нипочем и не скажешь. Соседние здания почти не пострадали, но они тоже были оцеплены предупреждающей оранжево-черной лентой. Гарри не хотелось тут задерживаться, потому он только с полминуты постоял, глядя на то, что сейчас не напоминал знакомое ему место, и сказал Эггси:
- Представляю, что творится за городом.
В его голосе легкая ирония, присущая Гарри Харту еще с молодости, смешивалась с горечью, но не давал последней уступить. Гарри казалось, что он уже пережил и принял развал службы, которой отдал столько лет жизни и почти все свои силы (и глаз), и даже смирился с теми смертями, которые ей сопутствовали, но теперь, стоя тут, он понимал - нет. С таким смириться очень непросто, и необходимого для этого уровня просветления Гарри еще не достиг.
Как жаль ему было, что некому мстить!.. Он бы голыми руками порвал пару глоток, а может и порядком больше, но теперь ничего нельзя было сделать, кроме как  почтить в очередной раз память погибших и попытаться в их честь восстановить все в самом лучшем виде. Если вдруг существует посмертие, пускай рыцари видят, что их дело не умерло вместе с ними.
- Пойдемте, Эггси.
Гарри, когда был задумчив или чем-то чрезмерно увлечен, мог ни с того ни с сего перейти с Гэри на "вы" или обратно - сам он никогда не замечал этих моментов, потому что разговор с юношей всегда строился гладко, и куда сильнее Харт следил за мыслью, чем за словами, в которые она облачена.
- Встаньте под зонт, - добавил он, наконец отведя взгляд от неторопливой стройки и глянув на мокнущего под тяжелыми каплями лондонского дождя Эггси. - Такси возьмем только на перекрестке, здесь, кажется, улица стала совсем тихой.
На деле Гарри казалось, что тихой стала не одна только улица, а весь город. Или это внутри его головы было тихо, словно на месте постоянно вещавшего канала теперь стоял сплошной белый шум. Ему и правда было непривычным то, что перед глазами не  мелькает ни значок нового сообщения, ни характеристики объектов, ни срочные новости или задания. Очки как очки, ничего необычного: система "Кингсмен" не работала, ведь все сервера были уничтожены, и некому пока что их восстановить. Гарри вздохнул, не замечая, что вступает в лужи, плоские, но неприятные и холодные. Да, в скором времени все  начнет работать, изначально на примитивном уровне - "Стейтсмен" отдадут шаблоны из-под своих баз, приложат все усилия, но... Как же ему хотелось вернутся на год назад и не угодить под пулю Валентайна!..
Кто знает, вдруг тогда все пошло бы совершенно по другому пути?

В такси он молчал. Настроение не было плохим, но в ностальгию Гарри загнал себя очень глубоко, и теперь только смотрел на стекающие по стеклу автомобиля капли и поглаживал собаку. Первый таксист их не взял из-за животного, но второго Гарри так приложил с исконной вежливостью во фразах, что тот и слова поперек не произнес.
Эта дорога далась ему еще сложнее, потому что ехали в место, которое они оба с Эггси называли домом. Гарри - всю жизнь, а Эггси только год, но Харт не думал, что ему легче, ведь из-за удара Поппи погиб его друг и пес. Гарри думал, что мальчик очень хорошо держится - впрочем, ничего удивительного, Эггси еще с детства был сильным, и это в нем не изменилось. Наверное, в нем это останется навсегда; Галахад надеялся, что и про себя сможет так сказать.
За квартал до своего собственного Гарри попросил таксиста остановить. Он вышел из машины, расправив зонт и вновь подхватив щенка на руки, дождался, пока автомобиль отъедет и скроется за поворотом, а потом улыбнулся Эггси, давая понять, что все не так уж плохо. И убеждая - себя и его - что может просто пойти и посмотреть на место, где раньше стоял его дом.
По крайней мере, брусчатка не изменилась. И другие дома, такие же светлые и уютные, каким был когда-то его собственный. Гарри остановился на повороте, стараясь не поддаваться эмоциям. Здесь ничего не строили заново, только убрали мусор (мусор, в который превратилось любимое место Гарри), и теперь создавалось впечатление, будто дом кто-то подцепил и вытащил, стряхнув пыль и куски засохшего цемента.
Так странно...
Гарри поджал губы: ему было не так сильно обидно и трудно, как он вообразил, но все равно положительных эмоций он не испытывал. Да и стоило разве на них рассчитывать?
- Ну, все могло быть намного хуже, - поделился он с Эггси, и наконец опустил собаку на землю. Пусть пачкает лапы и шерсть, но держать извивающегося щенка дольше не хотелось. - Сидеть, - скомандовал Гарри, даже не опуская головы. - Поищу другой дом. Хотелось бы здесь же, но возвращаться к прошлому - плохая примета. А ты вернешься к матери?

Если бы Валентайн не выстрелил тогда…
Трудно сказать, как часто Гарри строил догадки на тему того, как бы обернулось дело, если бы в церкви все пошло по-другому и Гарри вернулся оттуда в “Кингсмен”. Для него почти несущественным был последний год, он запомнился плохо и смазано - что-то там о бабочках, одной и той же комнате, медицинских процедурах. Но с момента возвращения воспоминаний Гарри в голову постоянно закрадывались бесчисленные “а что было бы, если бы”, и он перебирал неслучившиеся вариации прошедшего года один за другим, как гадалка перебирает потертые карты. И да, Гарри считал, что все могло обернуться гораздо хуже. Он и так был невероятным счастливчиком из-за того, что остался в живых после, мать его, выстрела в голову. Такое не каждому супергерою под силу, а у него вышло - пускай и личной его заслуги в этом не было ни грамма.
Но все-таки, даже если альтернативные варианты были в разы хуже, Гарри не мог не предполагать, что он успел бы предотвратить все это. К примеру, он не оставил бы Чарли в живых - и тогда тот никогда не связался бы с Поппи, а она в свою очередь не могла бы узнать ничего о “Кингсмен”. И да, пусть при этом Эггси не был бы агентом, но его друг остался бы живым, а там, как знать, может быть, Гарри и смог бы что-то придумать.
Он думал об этом, и мысли немного угнетали, но он все-таки не дал Гэри понять, что что-то не так. Чем больше возраст человека, тем серьезнее становятся его мысли, и Гарри уже принимал это все как должное, но обременять таким пониманием своего протеже ему совершенно не хотелось. Тем более сейчас, когда и так все было не слишком радужно.
Что Гарри хорошо умел - так это держать свои мысли при себе. Ну и еще целую уйму полезных вещей.
- Идея? - тон, который юноша озвучивал эту мысль, вызывал легкие подозрения, но увидев поднятую в предупреждающем жесте руку, Харт кивнул и снова повернулся к дому. Немного он может и подождать.
Ему хотелось сейчас не стоять тут, на одном месте, отпуская прошлое, а пройтись по развалинам дома, перебрать оставшиеся вещи. Если бы только можно было! Но все уже почистили и вынесли, вероятно, на какую-то свалку. Он представлял себе битые стенды с бабочками, испорченную антикварную мебель, картины в треснувших рамках. Конечно, он не стал бы брать ничего на память, потому что старался не быть сентиментальным - не при его же работе, - однако взглянуть на все это в последний раз действительно бы не отказался.
И немного жалел, что его не было с Эггси в то время, когда это только-только произошло. Ему, должно быть, было чертовски больно - потерять почти всех одним скопом.
Хорошо, что тут не жила твоя мама.
Миссис Анвин, кажется, была рада услышать, что Гарри жив и собирается навестить ее. Самому Харту эта мысль казалась сомнительной. Все-таки он был не только другом ее мужа, но и тем, кто сообщил о его смерти. Гарри полагал, что его лицо и имя должны теперь ассоциироваться у Мишель с тем ужасом и болью, которые она тогда испытала. Правда, по голосу Эггси было ясно, что это не так, и потому мужчина предположил, что сам Эггси успел многое рассказать о нем матери.
Что ж… Гарри надеялся, что он не слишком преувеличивал.
В ответ на искреннюю улыбку закончившего разговор Эггси, Гарри тоже улыбнулся. Мысль отказаться посетила его голову, но вскоре исчезла - когда-то он сам пригласил к себе Эггси, и ничего странного в том, что он хочет оказать ответную услугу. Тем более он правда не прочь был повидаться с Мишель, а еще эта маленькая сестра Эггси… Как ее звали?.. Гарри чуть нахмурился, в памяти вместе с мерцающе бабочкой всплыло имя Дейзи, но в точности он не был уверенным.
- Ладно, - Гарри кивнул и двинулся следом за Эггси, ускоряя шаг, чтобы догнать его. Это был неплохой конец прошлой жизни - несмотря на пустоту на месте дома, Гарри все же было куда и к кому идти.

Сгрузив вещи из отеля в багажник кэба, Гарри настоял на том, чтобы они заехали в супермаркет. Приходить в гости с пустыми руками дурной тон, особенно если в доме есть ребенок. Гарри немного увлекся, когда хотел кроме пирожных и фигурного пряника для Дейзи купить еще мягких игрушек и репродукцию Веласкеса в современной рамке, но, к счастью, вовремя остановился. Игрушки на день рождения, Веласкес в новый дом, когда тот появится, а сейчас уже достаточно.
- По-твоему, Мишель мне обрадуется? - Гарри спрашивал не из праздного любопытства, он еще немного волновался насчет того, что принесет с собой не только пирожные, но и неприятные воспоминания. - Мне совершенно не сложно остаться в отеле. Когда мы с твоей мамой виделись в последний раз, ты еще был крошечным, а у нее случилась истерика. Не уверен, что ты помнишь этот день.
Сам Харт помнил его хорошо. Мишель рыдала, закрывая лицо ладонями, требовала вернуть мужа, не зная, что на самом деле с ним произошло, а Эггси был полностью увлечен игрой и еще не осознавал того, что произошло. Он был спокойным и молчаливым в тот день, и тогда Гарри даже предположить не мог, что именно из него вырастет.
Он улыбнулся - как бы там ни было, а судьба Эггси складывалась очень даже неплохо. Вспомнить хотя бы его девушку, а по совместительству принцессу весьма свободных взглядов, которые Гарри втайне осуждал. Слава богу, что Тильда не была британской принцессой, иначе он был бы еще и справедливо возмущен.
- К тому же, с нами собака, - Гарри потянулся к сидящему рядом Эггси и заглянул ему в ворот куртки, проверяя, как там пес. Тот спал, и Гарри решил не тревожить его, потом снова выровнялся на своем месте. - У них нет аллергии?
Поднимаясь по ступенькам к квартире Анвинов, Гарри украдкой поправил пиджак свободной рукой и еще раз искоса взглянул на Эггси. Тот был действительно рад возможности привести в дом Харта, оказать гостеприимство, и Гарри это изрядно успокаивало.
- Здравствуй, Мишель, - улыбнулся он, когда женщина открыла дверь. Гарри отметил про себя, что годы на ней сказались, но она все равно выглядела жизнерадостной и счастливой. - Рад видеть тебя.
И, похоже, он действительно был рад.

Иногда Гарри удивлялся тому, откуда в Эггси это. Он как будто был старше своих лет, а иногда говорил настолько разумные вещи, что Гарри приходилось сомневаться, действительно ли Эггси вырос в том районе Лондона, где жил сейчас. Насколько было известно - и время только утверждало этот факт, - подростки возраста Эггси ведут себя совсем иначе. И даже после опыта в Кингсмен, после обучения… даже когда надеваешь костюм и очки, берешь в руки зонт: ты остаешься собой. Сущность не изменишь за такое короткое время, верно? Порой Гэри был органичным - вставлял шуточки, матерился, демонстрировал восхитительное незнание этикета, но когда он говорил вещи вроде тех, что сегодня, Гарри по-настоящему им восхищался. И вроде бы не было в его словах ничего философского, никакой ценности, способной выдержать годы, а для Гарри они имели значительный вес, помогли ему не беспокоиться лишний раз о Мишель и о том выборе, что он делал в тот или иной момент.
- Хорошо, убедил, - Харт согласился бы и так, поскольку вариант был наиболее оптимальным, но одно дело - жить в чужом доме вынуждено и отсчитывать дни до момента, когда получится съехать, и совсем другое - верить, что ты тут желанный гость и не причиняешь неудобств. В целом Гарри был согласен с мыслью о том, что Мишель будет рада. Объективно вина Гарри в том, что случилось с Ли, была не очень большой, и гораздо более серьезную роль сыграло то, что это именно он принес Мишель эту новость. Однако с тех пор утекло много воды, и Гарри седал для Эггси много хорошего (если не вспоминать о том, какой опасности подвергался Гэри всякий раз, когда исполнял для Кингсмен задания), так что Мишель вполне могла относиться к нему по-дружески.
Конечно, в первое время их будет преследовать неловкость, но Гарри считал, что сделает все для того, чтобы сгладить ее. Ну или чтобы не слишком часто появляться у Мишель на глазах.
- Спасибо, Гэри, - Харт так сильно задумался над прошлым и над причинно-следственными связями, что назвал Эггси настоящим именем и даже не заметил этого. Он прошел в комнату, которая действительно больше не носила в убранстве следов предыдущего обитателя, кивнул в ответ на предложение Гэри, но продолжал стоять на том же месте, когда остался один.
Гэри был очень любезен. Гарри было приятно от этого, но ровно до того момента, когда он задумался о причинах. Да, должно быть, Эггси просто был очень рад тому, что несмотря на все события, и даже на выстрел в голову, Гарри был жив. Он и сам считал это настоящим чудом. Но все-таки… Из головы никак не шло то недоверие Эггси, которое он проявил после того, как Харт обвинил агента Виски в предательстве. Что, если сейчас мальчик просто пытается загладить свою вину?
Гарри вздохнул и, решив, что попытается разобраться с этим завтра, убедить его, что никакой вины испытывать не стоит, отправился в ванную. Скоро его будут ждать на ужин, нечего задерживаться в комнате
***
Это был неплохой вечер. Гарри познакомился с сестрой Эггси, она оказалась милой девчушкой; выяснилось, что Харт с трудом может общаться с детьми - он воспринимал Дейзи как взрослую, потому она относилась к нему настороженно, приумножая царившую за столом неловкость. Побороть это ощущение удалось уже ближе к концу ужина, и поэтому Гарри остался доволен.
Ночь тоже прошла спокойно. Гарри некоторое время лежал в кровати с книгой: читать одним глазом было утомительно, но он не мог отказать себе в этом удовольствии, тем более когда было свободное время. Вместе с тем он прислушивался к звукам из дома. Эггси разговаривал с мамой, потом капризничала Дейзи, не желая укладываться в кровать, а еще соседи немного шумели, но в целом это все было признаком мирной обыденной жизни. Островок уюта и стабильности среди мира Гарри, который постоянно менялся и едва не потерпел крах.
На следующий день они начали работу над восстановлением Кингсмен. В самом начале это был простой этап стратегического планирования: где разместить новые базы, чтоб они были одновременно защищенными, скрытыми и доступными. Предыдущие места казались идеальными, но теперь такого успеха не повторить. Даже если предположить, что не будет недостатка в ресурсах - потрудиться придется очень хорошо.
В конце дня они вернулись домой к Эггси - Гарри еще не мог говорить просто “домой” и думал, что вряд ли сможет, - и только тогда мужчина вспомнил о щенке.
- Думаю, его следует взять на прогулку. Не говоря уже о дрессировке. Не хочешь сходить со мной?
Район этот был, мягко говоря, неподходящим для прогулок с собакой, но, к счастью, они оба обладали достаточно неплохими навыками для того, чтобы не опасаться уличных разборок. Гарри даже чувствовал, что какой-то его части хочется, чтоб такие разборки произошли - размяться в настоящей драке не повредит. Если не так, то придется записываться в тренажерный зал, а это значит - заниматься на виду у обычных людей, которых кое-что может удивить. Темное стекло в очках и так привлекало слишком много внимания, и Гарри не хотелось бы это усугублять.
- Так много всего нужно сделать. Мне кажется, у меня в голове специальная программа, - поделился Гарри, когда они с собакой на поводке шли вниз по улице, - в которой почти не осталось памяти и которая оперирует слишком большими объемами информации. Но сейчас вообще не хочется об этом думать. Кажется, время, когда мы были агентами круглые сутки, прошло.

“Отдых”. Гарри немного удивился, услышав это слово из уст Эггси и применив к себе. Агенты, конечно, отдыхали так или иначе, могли расслабиться и взять выходной, и сходить в театр, в ресторан, посидеть дома с газетой, или даже выкроить денек-другой на каком-нибудь курорте, но всякий раз это выглядело больше выцарапанной у работы передышкой, чем полноценным отдыхом как таковым. Теперь же Гэри имел в виду совершенно другое, и Харт немного опасался, как бы этот “отдых” не оказался для него слишком затяжным. Пятьдесят лет… он еще ощущал себя здоровым и сильным, даже несмотря на амнезию и потерю глаза, но не мог спорить с тем, что молодые агенты вроде Эггси скоро смогут дать ему фору. База знаний у Гарри существенно больше, но все это можно приобрести с опытом, как было у него самого, а потом рано или поздно - после полноценного восстановления “Кингсмен” - отдыхать ему придется с каждым разом все дольше, пока вся жизнь не превратится в одни сплошные каникулы.
В какой-то мере Гарри было страшно, как страшно любому мужчине, понимающему, что он уже далеко не молод, но в целом с этим пока легко было справиться. У них есть крупное дело, которое займет немало времени, есть щенок, чьим воспитанием нужно заняться, есть, в конце концов сам Эггси, которого тоже многому можно научить.
- Еще не думал, - Харт глянул на щенка, который выражал полнейшее безразличие к своему будущему имени и процессу его выбора. - Точно не какой-нибудь “мистер”, - сейчас он и не помнил уже, на каком основании выбирал имя для пса в прошлый раз. Возможно, просто ради смеха, или взял первое, что в голову пришло, или вовсе не он выбирал. Сейчас проблема встала ребром и давила - с одной стороны Гарри знал, что имя для пса порой не так уж важно, как его личные качества, с другой никак не мог определиться. - Может быть, Ричард, или Брук, или Редберд, или еще как-нибудь. Ты можешь помочь.
Тут же Гарри подумал, что это… немного странно. Самую малость - они совместно выбирают имя совместному же животному. Официально пес принадлежит, должно быть, Гарри, потому что Эггси подарил его, но пока что этого было не заметно - они его брали с собой, когда гуляли вдвоем, и жили все вместе, а теперь вот еще и имя.
Впрочем, от этой “странности” Гарри сумел отмахнуться, как умел и от любых других условностей, которые в данный момент ему мешали.
Остаток дня и вечер в кругу семьи Эггси прошли лучше, чем можно было рассчитывать. Все они ощущали себя свободнее, и даже в разговоре с Мишель не приходилось слишком сильно юлить, чтобы не лгать ей, но вместе с тем не открывать всей правды. Гарри почти ничего не говорил насчет ателье, но Эггси любил поболтать и справлялся тут за двоих, а потом они вовсе разошлись по комнатам.
Собаку Гарри взял к себе, ее нужно было приучить спать на каком-то конкретном месте относительно кровати и ни в коем случае не забираться на нее, а предоставленный самому себе пес мог проделать абсолютно все, что угодно, особенно пока никто не воспитал его.
Затем Гарри долго не мог уснуть. Стоило бросить книгу, как в голову лезли мысли, которых он не приветствовал - о тех, кто погиб, и кто мог бы не погибнуть, если бы Гарри поступил иначе, и так далее, и далее, и еще далее; куда проще было продолжать читать, отвлекаясь от настоящего мира на выдуманный. И отвлекаться удавалось неплохо, по крайней мере, Гарри даже не сразу сообразил, что шум, который он слышит из квартиры, вполне реальный. Прислушавшись, он понял, что кто-то ходит, стараясь не шуметь, и что-то делает.
- Привет, простите, - Гарри смотрел на Эггси поверх книги, смотрел на его позу, на его домашнюю одежду, казавшуюся одновременно непривычной и полностью ему подходящей, и думал, что… как же это некстати.
Потому что Гарри Харт, определенно, не мог не впустить его. И, определенно, он не должен был спать с ним в одной постели - по крайней мере, когда это не какое-нибудь задание, не экстренная ситуация, не… Или капающий с потолка дождь можно считать экстренным?
- Конечно, не к соседям. Входи, Эггси, иначе свет может кого-то разбудить.
Пес, дремавший на своем только что обозначенном месте, проснулся от звуков разговора и поднялся на лапы, подойдя к Эггси, чтоб обнюхать его. Гарри заложил книгу закладкой и сказал:
- Твое одеяло намокло? Здесь есть еще одна подушка, но одеяла нет, я могу с тобой поделиться, - он кивнул головой, приглашая Эггси не стесняться в собственном доме и расслабиться. Сам он, впрочем, был немного напряжен, однако не собирался ничем выдавать себя. - Не пускай собаку на кровать, будь добр. Уже хочешь спать? Я, в принципе, заканчивал.
Только сейчас Гарри на самом деле представил, как это может быть: Эггси Анвин, в одной постели с ним. И все бы без проблем - они друзья и коллеги, что здесь такого, - если бы Эггси не казался Гарри привлекательным молодым человеком.
Которому я гожусь в отцы, - Харт усмехнулся самому себе и после этого расслабился. Он может думать что угодно и о чем угодно, но у Эггси с потолка капает вода и он не хотел бы спать на полу.
Гарри щелкнул выключателем, а потом добавил:
- Будем надеяться, что нас не увидит Мишель, она может не так все понять, - он улыбнулся и убрал книгу на тумбочку, и только потом снял очки - в темноте он мог не беспокоиться насчет непрезентабельности своей новой внешности. - Спокойной ночи.

Гарри еле слышно фыркнул, когда услышал такое шутливо-серьезное «папочка» из уст Эггси – тот общался с собакой, и Харту нравилось, как он это делает. Ему вообще нравилось многое из того, что делал Гэри, и даже еще до того, как он стал джентльменом: прежде в нем была его особенная изюминка, отличавшая его и от тех, с кем Гарри привык иметь дело, и от тех, кто составлял окружающую среду самого Эггси. Он пошел в отца больше, чем в мать, и больше, чем сам понимал, и порой Гарри ловил себя на том, что видит в этом мальчике Ли: но как бы там ни было, это происходило редко. Куда чаще Харт наслаждался тем, каким Эггси вырос – даже сейчас, в спальне, когда Анвин не делал ничего особенного.
- Мама скоро и так прекратит спрашивать об этом. Может, она и мечтала породниться с королевской семьей, но вряд ли ты так уж сильно разочаровал ее.
Пожелав Эггси хороших снов, Гарри приложил усилие, чтобы действительно заснуть, но не сумел. То ли близость юноши в кровати мешала свободному потоку мыслей, то ли общее напряжение сказывалось так, но постоянно Гарри задумывался то об одном, то о другом, перескакивал на прошлое и будущее, вспоминал людей, с которыми работал и против которых сражался. Ему это на нравилось, он всегда обычно умел абстрагироваться от любых проблем, зная, что организму необходим сон и отдых, но сейчас привычные методы не срабатывали. Минуты шли одна за другой, у Гарри начинало неметь тело, но почему-то он не торопился переворачиваться или вставать, хотя в иное время наверняка вышел бы на улицу, чтоб прогуляться. Гэри, должно быть, не спал тоже: Гарри был хорошим агентом и знал, как ощущаются люди, которые спят, но пока Эггси сам не нарушал молчания, Гарри давал ему возможность думать о чем угодно и так долго, сколько он сам захочет.
И вскоре Эггси в самом деле заговорил, но совсем не о том, о чем можно было подумать. Гарри почему-то считал, что Эггси надолго не зацикливается на проблемах и дает будущему намного больше шансов, чем прошлому и своим собственным ошибкам. Даже если ошибки эти были такими неприятными и касающимися их двоих – сейчас, после всего пережитого, после амнезии, все уже было хорошо. Даже не просто хорошо, а намного лучше, чем было до того.
Не считая потерянного глаза, конечно, а еще разрушенной организации и мертвых друзей.
- Эггси, я простил тебя уже очень давно. Это все сложно – проверки в «Кингсмен», но давай посмотрим правде в глаза: если бы была необходимость, и я, и ты убили бы хоть одну собаку, хоть десяток. То, во что мы верим, то, как мы поступаем – субъективные вещи. Они меняются. Сейчас не время для угрызений совести.
Гарри нахмурил брови. Кажется, пока они оба молчали, притворяясь спящими, Эггси успел накрутить себя, надумать что-то невероятно дикое и глупое, которое теперь обещало не давать ему никакого покоя. Гарри с трудом вспоминал себя в этом возрасте, и потому не особенно знал, что должен делать и как успокаивать его.
- Эггси, - Гарри начал подниматься следом за ним, потому что прямо сейчас, этим вечером, Эггси уж точно ни в чем не был виноват. – Стоит помнить, что если бы не ты – мир сейчас был бы совсем другим. Возможно, мира не было бы вовсе. И уж точно ты никому не навредил, когда пришел сегодня ко мне.
К концу этой фразы Гарри уже стоял напротив Эггси, в очках и при включенной лампе, дававшей мягкий теплый свет. На лицо Гэри жалко было смотреть – тот, если хотел, делать такое грустное выражение, что Гарри невольно всегда смягчался, но сейчас старался не поддаваться этому очарованию.
- Даже если не приплетать сюда спасение мира, Эггси… - голос его был тихим, чтоб не разбудить Мишель и Дейзи, но уверенным, однако Гарри сам удивлялся тому, что именно собирается сказать сейчас. – Твое присутствие было важным для меня. Не только из-за того, что Ли когда-то спас мою жизнь.
Он замолчал, но положил руку на плечо Гэри. Только что Харт едва не признался ему в том, как сильно на самом деле симпатизирует Эггси. В том, насколько тот важен. Гарри просто не мог положить такой груз на плечи Эггси, они мало того, что были оба мужчинами, но и возраст Харта ставил перед ним некоторую проблему. Решать ее можно было бы в одиночестве, а у Эггси в начале его третьего десятка совсем другой путь.
- Я бы не хотел, чтоб ты сейчас ушел, понял? – он сжал плечо Эггси крепче, чуть встряхнул, заставив юношу посмотреть себе в глаза, а себя заставив не думать о том, о чем он не должен думать. Он нарочно не хотел говорить, что идти все равно некуда – не под боком же у матери будет спать, - потому что Эггси должен был остаться не из-за безысходности.
Переместив руку выше, Гарри коснулся теплыми пальцами шеи Эггси. Тот был напряжен, как если бы они сейчас были на боевой операции, и Гарри успокаивающе погладил его, а потом шепнул:
- Все будет хорошо, - с этими словами он поднял голову и коснулся губами его лба. Тот был горячим.

Стоило Эггси прошептать эту фразу, как Гарри почувствовал сбивающийся стук собственного сердца. Это было так искренне, так честно, что Гарри даже не находил, что ответить, потому что… Эггси и так был надежным напарником. Самым надежным из всех, которые когда-либо у Гарри были. Априори он должен был считать каждого рыцаря Кингсмен полностью верным организации и Артуру, и так и было, однако с Эггси дело обстояло иначе. Эггси он нашел сам; точнее, за ним Гарри следил долгое время, ни разу не попадаясь семье Анвинов на глаза, и потому хорошо знал, кто такой Гэри и на что он способен. А потом Гарри выбрал его, привел в Кингсмен, сделал своим протеже и добился того, что мальчик стал агентом. Пусть в то время Харт сам считался мертвым, пусть не участвовал в изрядной части жизни Гэри, но все-таки… все-таки… Гарри хорошо чувствовал это – он может заверить Эггси в своей абсолютной преданности, в полном доверии, которое есть между ними, но другое дело: готов ли Эггси слушать? Готов ли верить ему?
До сих пор Галахад даже представить не мог, что в Эггси столько неуверенности. Впрочем, он неплохо понимал, что сомнения касаются только одного… только их. Отношений между ними. Этого доверия. Должно быть, Эггси чувствовал себя ужасно, испытывая чувство вины и думая, что Гарри мертв и никогда не сможет простить его. А еще потом, когда принял за полоумного после выстрела в Виски. И сколько бы Гарри ни убеждал своего протеже в том, что все теперь в порядке, суть проблемы была вовсе не в этом, а глубоко внутри Анвина. Как бы ее оттуда выманить?..
Ох Эггси, - Гарри, оторвавшись от его лба, глянул в глаза. В полутьме зрачки юноши были чрезмерно расширенными. – Если бы ты хоть раз мог взглянуть на себя моими глазами.
У Гарри были слова, чтоб произнести их сейчас, и они, возможно, были правильными, но он не успел произнести ни одного из них. Кажется, он догадался о том, что собирается сделать Эггси за одну секунду до того, как тот его поцеловал. К несчастью, этой секунды не хватило для того, чтобы понять, как действовать, как поступить, как отреагировать на эмоциональный порыв Эггси. Гарри почувствовал его губы, требовательные и горячие, как он весь, на своих губах, и все вышло скорее инстинктивно, чем обдуманно. Гарри ответил. Не удержал себя в руках, и куда-то делась привычная холодность – он даже не подумал отнять руку от шеи Эггси, а наоборот прижал ладонь к коже крепче, сильнее. Затем погладил большим пальцем его щеку, не прерывая этого дикого и долгожданного поцелуя, чуть склонил голову набок.
Он даже не дышал. Не думал. Не считал секунды, но потом, в какой-то неожиданный, отдаленный момент, наконец взял себя в руки, и будто хлесткая пощечина была мысль:
Что я, мать твою, делаю!
Гарри отстранился от Эггси, даже несмотря на его руки, крепко державшие за плечи. Поблагодарил бога за то, что тут темно, и они не могут в деталях рассмотреть лица друг друга, да сейчас было и не до этого. Гарри, отпущенный магией поцелуя, о котором прежде он мог только мечтать, испытывал страх и горечь, и он не знал, что именно из этих двух чувств заставило его говорить:
- Я старше, чем был бы сейчас твой отец, Эггси, и то, что ни у кого из нас нет предрассудков насчет гомосексуалистов, не означает, что все остальное… в порядке вещей.
Харт прекрасно чувствовал, что обижает этими словами Эггси, ранит его. Чувствовал, что решиться на этот поцелуй для Гэри было нелегко и страшно, и боялся он именно таких слов, но… Гарри был уверен, что бережет его. Уберегает от будущих ошибок, от будущей боли и разочарования – пусть лучше поболит сейчас, не так сильно, как могло бы.
Гарри отступил на шаг, провел ребром ладони по лбу, отводя волосы в сторону. Сейчас он, должно быть, не был таким безупречным, как всегда, но держаться старался по-прежнему в своей манере. Что ему еще оставалось, кроме этого?
- Иди, Эггси, - тихо проговорил он, и на этот раз не нашлось сил посмотреть Гэри в лицо.
Он только услышал как открылась и потом закрылась дверь в комнату, и даже шагов не было – с некоторых пор Эггси двигался очень тихо, когда этого хотел.

Оставшись в одиночестве, Гарри снял очки и закрыл лицо руками, с нажимом потерев. Он все еще был под легким впечатлением от поцелуя, от решимости Эггси и своего отклика, но с каждой секундой горечь и подсознательный страх одолевали все сильнее. Теперь, несомненно, отношения между ними испортятся. Начнется медленное отдаление, потому что Эггси неприятно будет находиться рядом, а Гарри неприятно будет видеть это нежелание быть поблизости. Мишель станет задавать вопросы, придется лгать ей, а ложь никогда еще не приводила ни к чему хорошему.
Как же у него получилось испортить все в один момент?..
Гарри сел на кровати. Он был виноват – не стоило так близко подходить, не стоило прикасаться к Эггси, не стоило давать ему хоть малейший повод… хоть крошечную надежду… Это со стороны Харта было непростительной оплошностью. Он обязан был думать не о себе, а о мальчике.
Что ж… сейчас он так и сделает.
Подождав несколько часов для верности, чтоб убедиться, что все в этом доме спят, Гарри, двигаясь едва слышно, собрал вещи. Он поступал глупо и неправильно, но Эггси придумает для матери объяснение, и это будет такая ложь, которая не приведет ни к каким проблемам. Это лучшее, что Гарри может дать им.
Закончив сборы – это не заняло много времени, - Харт потрепал по спине щенка. Его придется оставить, потому что… потому что собаку трудно брать с собой при побеге через окно, пес может залаять или заскулить, разбудить их. А еще потому, что Гарри хотел иметь хотя бы такой сомнительный повод снова встретиться с Эггси. Но это – если иных вариантов не будет. Все-таки уйти сейчас он хотел не для того, чтобы оборвать общение с ним раз и навсегда. Нет, им просто нужно было немного времени.
Приоткрыв окно, Гарри в последний раз подошел к двери, прислушался, но ничего не услышал, и тогда, взяв чемодан, беззвучно сбежал, ничего, кроме щенка, не оставив.

Почему-то Гарри не думал, что их обоюдное молчание затянется так надолго. Он рассчитывал, что Гэри выйдет на него буквально на следующее утро, или хотя бы к вечеру – телефон, интернет, смекалка в конце концов. Гарри мог выбрать любой отель, сменить имя, и тогда никто точно не нашел бы его без его собственного желания, однако он всего этого не сделал, потому что на самом деле понимал: так не может продолжаться долго. Рано или поздно – и, скорее, рано – они с Эггси встретятся и поговорят, и уже потом, после будущего разговора, все станет ясно. Не хорошо или плохо, но ясно, и этого на тот момент будет достаточно. Но время тянулось, а Эггси все не было, и каждым вечером Гарри особенно отчетливо ощущал, что без мальчика ему плохо. Он тосковал – по Эггси, по разговорам с ним, по его лицу и улыбке, даже по дурацким шуткам, а еще по щенку, и даже немного по Мишель и Дейзи. Гарри всегда дорого ценил одиночество, то время, которое мог потратить на самого себя, но сейчас оно было в тягость, и он, оставаясь вечером один с книгой или стаканом виски, отчетливо чувствовал свою брошенность и старость. И тогда думал сразу две мысли: нужно было остаться, нужно было не прогонять Эггси; и – он все сделал правильно. Нечего отравлять мальчику жизнь.
Чем больше проходило времени, тем сильнее Гарри начинал задумываться насчет того, что вскоре сам не выдержит. Дай ему только повод – и он схватится за него обеими руками, чтобы помчаться к дому Эггси и попасть туда. Увидеть его, и собаку, и поговорить, и… объясниться. Потому что побег был все же поспешным решением. Решением человека, который испугался ответственности, испугался привязанности, которая может привести к чему-то ужасно хорошему или прекрасно плохому.
А потом приехал сам Эггси. Гарри как раз собирался на встречу с одним из представителей штаба Кингсмен во Франции, но даже до автомобиля не успел дойти, когда увидел Анвина, покидающего машину и направляющегося к нему. Тут же, стоило увидеть его лицо и то, как Гэри направляется в его сторону, Харт ощутил укол вины и одновременную радость. Ну наконец-то время ожидания закончилось! Пускай то, что Эггси приехал первым, ставило Гарри в зависимое положение, он все равно испытывал облегчение из-за того, что все наконец разрешится. Ожидание закончилось, и как бы ни было хорошо или плохо после этого разговора – они больше не прячутся друг от друга, как подростки или дураки.
- Гэри.
Разговаривать на улице было странно, но пока что Харт стоял напротив юноши и не торопился ни приглашать его в дом, ни куда-либо еще. Мало ли – вдруг они оба сейчас обменяются парой фраз и на этом все? Вдруг Эггси пришел только затем, чтобы попрощаться и… решить вопрос насчет щенка. Что, если для него собака сейчас важней всего прочего?..
Ну, тихо, - одернул Харт самого себя и оперся одной рукой о зонт.
Эггси был очень обижен. Гарри видел это по его словам, по тому, как он пытался обвинить, уколоть, ударить как можно больнее, выплескивая тем самым свою обиду и боль, свою злость, на которую имел полное право. В другой ситуации Гарри не позволил бы так разговаривать с собой, но сейчас выслушивал все потому, что и сам думал – заслужил.
- Никто не может быть идеальным, Гэри, как бы нам этого ни хотелось.
Пока еще Гарри не заметил, что Эггси пьян и насколько точно он пьян, но уже начинал об этом догадываться. Не по словам, а скорее по манере держаться и взгляду, и это немного разочаровало его. Получалось, что просто так явиться Эггси не решился, ему потребовался допинг, чтобы набраться смелости… Что ж, Гарри был в чем-то похож на него, но он ждал, когда сможет сделать это без дополнительных стимуляторов.
Гарри удерживал себя от мгновенного ответа. Удерживал от оправданий – нет, мол, не сбежал, и бросать ничего и никого не собирался. Ни щенка, ни Гэри, ни дело. Этого пока говорить было нельзя, Гарри должен был дать мальчику высказаться полностью, исчерпать свою обиду до самого конца, чтобы ничего не осталось внутри – никакого осадка. Но это не значило, что Харт ничего не чувствует: ему тоже было больно, тоже обидно, и он, черт возьми, ощущал вину. Да, он сделал неправильно, и как человек, более старший и ответственный, более опытный, он должен был поступить иначе. Поступить разумно, а не эмоционально. Жаль, понял он это с опозданием.
- Гэри, пойдем в дом, - заметив, что Эггси отступает назад так, словно собирается уйти, предложил Харт. И потом он добавил, опасаясь, что юноша не послушается его: - Пожалуйста.
Для верности Гарри сам первым подошел к двери в дом Мерлина и отпер недавно закрытый замок, а потом отворил дверь и ступил в сторону, пропуская Эггси первым. К счастью, тот не стал спорить и пошел внутрь, и уже когда юноша проходил мимо, Гарри почувствовал запах алкоголя.
Дом Мерлина отчасти походил на старое жилище Гарри – здесь был первый этаж, который полностью занимала гостиная и кухня, была узкая лесенка наверх, но вместо широкого второго этажа на две спальни, ванные и кладовые, была комната и ванная наверху, и еще одна комната под самой крышей, со скошенной стеной и направленными почти вверх окнами. Гарри ощущал себя тут пойманным в клетку, но клетка пока что выглядела уютной, и только неприятно напоминала о мертвом друге.
Ну, за годы работы на Кингсмен у Гарри было уже очень много воспоминаний о мертвых друзьях.
- Я не собирался вас бросать, - об этом Харт заговорил только в доме, и только после того, как закрыл дверь и удостоверился, что Эггси не сможет просто так уйти где-то на середине этой беседы. – То, что я сделал, не было трусостью. Я… Гэри, ну подумай сам! – вначале Гарри собирался быть выдержанным и спокойным, но уже на первой минуте случилась осечка. – Мне пятьдесят лет! Пятьдесят! – он остановился позади дивана и сжал ладонями спинку, тяжело на нее опираясь. – Ты нравишься мне – потому я и ответил на этот твой поцелуй, - но у тебя, Гэри, вся жизнь впереди, а у меня – нет. Что ты хотел: один раз поцеловаться? Переспать? Ну, это я могу тебе устроить, почему бы и нет. В тот момент я не задумывался о том, что иногда поцелуи могут не иметь никаких последствий, но теперь вполне понимаю это. Ёбаный лондонский Бэтмен тоже иногда неправильно смотрит на вещи, тоже допускает ошибки! Ты удивлен? Ну так я никогда и не говорил тебе, что безупречен!
Он начал здорово зводиться, потому что не только у Эггси что-то копилось внутри все эти дни. Гарри, оказывается, тоже имел что высказать, и теперь, когда Гэри был пойман в этом доме без возможности быстро уйти, Харт собирался этим воспользоваться.
- В отличие от тебя я хотя бы думал о последствиях! Это в твоем возрасте можно целовать кого угодно просто так, а я смотрю на вещи немного иначе, и не думаю, что… не думаю, что для тебя это было правильно.
После этого он выдохнул, сжал на миг пальцы сильнее, а потом отпустил диван и выпрямился. Ему показалось, что теперь он может держать себя в руках, соответствовать своем виду и статусу, но на самом деле он далеко не был в этом уверен.

Пока Гарри высказывался, он практически не слышал комментариев Эггси, пропускал их мимо ушей, но тем не менее запоминал механически, и вернулся к ним уже в конце, когда сбившееся дыхание заставило взять перерыв, и Гарри замолчал, стараясь успокоить сердцебиение. Внешне он оставался почти спокойным – только сжаты пальцы да только что сказанное выдавали в нем нервозность и напряжение эмоций, но лицо было в порядке. Джентльмен всегда должен выглядеть уравновешенным, и Гарри Харт был именно таким; порой он ненавидел свое умение демонстрировать холодную маску спокойствия, и думал даже, что в некоторые моменты это изрядно мешало ему, потому что другие люди, собеседники, не могли понять, что ему нужно сочувствие, сопереживание или хоть какое-нибудь участие. Но Гэри и не должен был понимать такие вещи, по крайней мере, не сейчас, потому что все, чего хотел Харт – это уберечь его от ошибок. Ошибок в их жизнях и так было многовато, и если есть возможность избежать новых, то ее, эту возможность, нужно без сомнений использовать.
Теперь была очередь Эггси говорить. Гарри был согласен с тем, что он обозначил, но не кивнул, чтобы это подчеркнуть. Да, Эггси, к несчастью, мог закончить жизнь в любой день, это был риск, которому подвержен каждый агент, но Гарри считал, что отказывать себе в отношениях только поэтому… Точнее, отказывать можно, если рассуждать осмысленно и здраво, но раз уж так вышло, что ты испытываешь нечто к любому человеку, даже если это особо королевских кровей, то пускай. Пускай хоть кому-нибудь из Кингсмен будет что вспомнить если не в старости, то перед смертью. Пускай о нем помнит кто-то, кроме круга рыцарей.
- Согласен, публичность для нас – последнее дело, но есть кроме Тильды и другие люди. Я имею в виду, Эггси, что ты, конечно, можешь быть убитым даже за завтраком, и я тоже, и со многими из нас именно это случилось, но мне все же хочется верить, что ты проживешь жизнь долгую и счастливую. У тебя для этого все шансы.
Гэри начал подходить, и именно в этот момент, когда Харт смотрел на него, приближающего, одновременно такого далекого, такого красивого, юного, такого желанного, именно в этот чертов момент в голову вернулось то, запомненное механически, сказанное Эггси чуточку раньше:
«Я, может, вообще ничего не хотел».
В самом деле. Гарри моргнул, вернулся к этому, прослушал мысленную запись еще раз, снова моргнул. Он, может, вообще ничего не хотел. Это ты, старый дурак, надумал себе неизвестно что, решил почему-то, что у мальчика могут быть какие-то желания касательно тебя. Тебя, пятидесятилетнего. У него, двадцатилетнего. Просто смешно!.. Гарри уже настолько стар, что забыл совершенно, какой порывистой бывает юность, что она позволяет себе, насколько поддается сиюминутному желанию и как мало думает о последствиях.
«Оно само вышло».
Гарри Харт давно разучился краснеть, но в этот раз ощутил, как лицо начинает гореть, и как трудно становится сохранить только-только восстановившееся дыхание спокойным. Он почувствовал себя ужасно униженным собой же, и теперь не понимал, почему воспринял этот поцелуй, инициированный Эггси, так близко к сердцу. Нужно было сразу догадаться, что Эггси был под эмоциями, что он… не думал, что делает. Или, по крайней мере, не думал о том, что он делает с точки зрения Гарри. В силу возраста можно простить ему легкомыслие.
- Я погорячился с решением. Ты нашел, как объяснить все маме? Мне не хотелось… я опасался, что если между нами будет неловкость, она начнет задавать вопросы. Не думаю, что ты хотел бы ей что-то рассказывать, да и я тоже предпочитаю оставлять личное за закрытыми дверьми.
Гарри не удержался. Он вроде бы зарекался прикасаться к Эггси, если только это не нужно для дела, не поможет спасти его жизнь, в общем, если это действительно не будет необходимо, но сейчас, когда мальчик стоял совсем рядом, когда говорил так искренне и честно признавался, что он волновался и что ему страшно, Гарри просто не удержался. Подняв руку, он коснулся пальцами его плеча, осторожно, но твердо, потому что только так должен был с ним себя вести. Гарри хотел быть для Эггси наставником, поддержкой, константой этого мира – тем человеком, в котором можно быть уверенным, на которого в любой момент можно положиться. Побег из комнаты через окно был крупным проколом, но теперь, однажды допустив ошибку, Гарри не собирался повторять ничего подобного.
- Чего ты боишься? – он провел по плечу ладонью, погладил. Сразу после этого подумал, что он, Гарри Харт, сволочь и эгоист, потому что потакает своим желанием касаться этого человека, и прикрывается поддержкой и участием. - Все будет хорошо. Мы оба проявили слишком много эмоций, но теперь, когда мы поговорили, все будет в порядке. Эггси, раз ты не хотел этого и оно получилось само собой, все в порядке, тебе не о чем беспокоиться. Я не стал думать о тебе хуже или что-то в этом роде.
Действительно, не стал. Разве что о себе мнение Гарри уже не было таким хорошим. Благо, он никогда слишком много времени не тратил на самокопание. Да, попал в здоровенную задницу, но теперь будет из нее выбираться.
- Знаешь, это небольшой дом, но, возможно, мы могли бы остановиться в нем, чтоб не обременять твою маму. Мерлин не был бы против – несколько раз раньше, когда я не мог вернуться к себе, я жил у него, так что… Но это, конечно, не обязательно, - он улыбнулся, и вышло совсем искренне, так что даже сам Гарри почувствовал облегчение. – Здесь немного течет крыша и совершенно не пригоден подвал, нет заднего двора и… не знаю, что еще?.. Не особенно большой холодильник.
Он и сам сейчас не знал, что делает: уговаривает Эггси или наоборот отговаривает его.

В первый момент Гарри показалось, что у них все вышло на стабильную прямую. Еще не начало налаживаться - а именно к этому он и стремился, - но уже перестало быть чертовски плохо. Осталось немного продержаться на этой стабильности, чтоб она перестала быть шаткой и грозящей в любой миг развалиться от неверного слова или движения, и потом они уже со всем начнут справляться. Гарри полагал, что первое время они будут чувствовать себя несколько неловко наедине друг с другом. Он, несмотря даже на свой возраст, был немного скован рядом с Эггси сейчас, потому что... Ну, оберегать мальчика, заботиться о нем - это одно. Порой эгоизм вступал в полную силу и тогда Гарри хотелось и о себе тоже позаботиться. Но этот вопрос он должен отложить пока в долгий ящик, а уже потом как-нибудь с ним разобраться.
На то, что Гэри сразу же согласиться переехать сюда, мужчина не очень рассчитывал. Ничуть не удивился бы, если бы юноша пожелал повременить с этим, сославшись на какую-нибудь не слишком существенную, но все-таки реальную причину, однако здесь Гарри недооценил своего подопечного. Ответив на согласие улыбкой, Гарри согласно кивнул и в свою очередь сказал:
- А я подготовлю спальню. Подожди только, дам тебе второй ключ.
Тот перерыв, который предоставляла каждому из них необходимость забрать вещи, был необходимым. Гарри смог расслабиться только после того, как Эггси вышел, и даже позволили себе тот вид слабости, когда бездумно сидишь на диване, запрокинув голову назад, на спинку, и ничего не делаешь, ни о чем не думаешь. Он даже едва не заснул, но в конце концов поднялся и взялся за простые повседневные дела, которых давненько уже не выполнял. В доме Мерлина все было чужим, пусть внешне и знакомым - никаких тебе бабочек, газетных вырезок, уютной антикварной мебели, и, что самое худшее, каждый угол, каждая мелочь напоминала Гарри о том, что его друг уже мертв. Несмотря на то, что Гарри давно не привязывался к людям, зная, что потерять того или другого агента можно в любой момент, он все-таки испытывал горький привкус утраты - уже не первичная острая боль, но тупая, ноющая, волнами накатывающая, особенно сейчас, когда Харт был сам.
От этого стоило немедленно избавляться. Ради себя и ради Эггси тоже - у мальчика были все основания винить себя в его смерти, но… так тоже случается. Гарри, к примеру, был виновен в гибели его отца, но не винил себя в этом уже долгое время. Он сумел пережить это, переступить, и теперь должен помочь Эггси сделать то же самое. Для агента это важно - жить сегодняшним днем, немного заглядывая в будущее, но никак не в прошлое. О прошлом достаточно только помнить, но не тосковать о нем и не зацикливаться.
Додумавшись до этого, Харт одернул самого себя - ведь это было как раз то, что делал он сам! Зациклился на поцелуе, а ведь он уже в прошлом, а настоящее - это общий дом и восстановление агентства. И нечего грустить: как-нибудь все образуется. Долгое время Галахаду удавалось жить без отношений, проживет еще, а Гэри молод и порывист, один не останется.
Приободрившись, Гарри занялся наконец делами, и подготовил дом Мерлина не только для проживания двоих мужчин, но и для собаки тоже. Собака, как он думал, была своеобразным связующим звеном между ним и Эггси, и этот непреложный факт ему крайне нравился.

Когда вернулся Эггси - позже, чем Гарри ждал его, - щенок тут же наполнил дом жизнью, и Гарри быстро вспомнил, как это - дрессировать собаку. Много мороки в начале, пока приучаешь ее к порядку, к графику, к пище, к командам, зато потом, когда этот этап будет уже позади, все пойдет как по маслу. Должно быть, примерно к тому же времени они и с Эггси найдут общий язык и окончательно забудут о всем, что прежде их разделяло.
- Захвати что-нибудь для Ричи, пожалуйста. Лучше, если это будет телятина, например, ребра. Еще можно курицу, но ни в коем случае не свинину.
Гэри, должно быть, и сам все это знал, ведь он воспитывал мопса, но про это Гарри вспомнил уже после того, как все произнес. Чертыхнувшись мысленно и подумав, что Эггси наверняка решит, что Харт поучает его, Гарри захотел было извиниться и объясниться, однако Эггси уже ушел. Слишком, по мнению Галахада, поспешно.
Дождавшись Эггси из магазина, Гарри забрал у него пакеты, думая, не выглядит ли он как чертова домохозяйка, и взялся за приготовление ужина, тем самым предоставив юноше дополнительное свободное время, которое он мог провести с собакой или наедине с собой. И где-то в середине, когда духовка начала нагреваться, а мясо преспокойно мариновалось в керамической посудине, Гарри, вытерев руки клетчатым полотенцем, решил его найти.
И ему хватило одного взгляда, чтобы понять:
- Гэри?.. - он нахмурился и подошел ближе. - Ты температуру померил?
Эггси выглядел болезненно - пышущее жаром лицо, покрасневшие глаза, и в его позе читалась усталость, которой до того за ним Гарри не замечал. Подойдя ближе, он приложил ладонь ко лбу Анвина, огорченно поджал губы и спросил:
- Ты давно себя плохо чувствуешь? На стройку отправимся в другой день, - теперь он вправду командовал, но никаких угрызений совести не испытывал. - Иди в душ, я положил полотенца там, потом в постель, а я пока закончу ужин и принесу тебе. Пожалуйста, не спорь, - уже немного мягче попросил он. - Дай мне о тебе позаботиться.

По счастью, Анвину хватило такта для того, чтобы не спорить с Гарри - либо же у него совсем не было на это сил. Молодые люди, что Харт знал по себе, редко когда придают много значения обычной простуде, но агентам болеть вообще нельзя, а это значит, что Гэри должен как можно скорее поправиться. Для этого ему следовало тщательно выполнять все указания Гарри, и пока что, хотя они только начали, он неплохо справлялся.
- Молодец, - похвалил Гарри. - Я поищу для тебя лекарства, все будет в порядке.
Если он заболел недавно, то поднять на ноги получится через сутки или двое - это Гарри знал точно. “Кингсмен” обладал неплохими ресурсами, в том числе и фармацевтическими, и кроме обезболивающего, стимуляторов, снотворного и различных ядов производил вполне безобидные и очень полезные противовирусные таблетки, а также препараты, укрепляющие иммунитет. Здоровье у Эггси и так было неплохим, так что Галахад рассчитывал, что после таблетки-другой оно начнет справляться само. Опасаться им было нечего, и Гарри отправился назад на кухню, чтоб продолжить готовку ужина и заодно подогреть молока для мерзкого на вкус и запах, но очень полезного молока с содой, маслом и медом. Это средство было уже не от “Кингсмен”, а от родителей Гарри, и в детстве тот его ненавидел, но с возрастом оценил мощные лечебные возможности.
На кухне Гарри принялся за рутинные действия: разложил на металлический противень нарезанный картофель с овощами, посыпал все это разными специями так, чтоб получилось остро, но не чересчур, засунул в духовку, а дальше взялся за мясо. Для него специи нужны были другие, а еще соус, который готовился отдельно. Харт любил готовить соусы, он знал несколько десятков рецептов и помнил, какой подходит к какому блюду, какому виду мяса, какой прожарки и так далее. Все эти тонкости его довольно увлекали и, пожалуй, если бы не шпионская карьера, а потом и не любовь к лепидоптерологии, он мог бы стать поваром. Не кондитером, ясное дело - тут он тоже что-то мог, но любил не так сильно, - а просто поваром, который жарил бы мясо, или варил его, или тушил, и готовил супы, и, конечно, придумывал фирменные соусы с “секретным ингредиентом”.
Готовка привела Гарри в благодушное настроение. Он и правда был рад тому, как все сложилось: Эггси был здесь и, кажется, они сумели преодолеть трудности и найти общий язык, забыв о том эпизоде с поцелуем. Конечно, мальчик болел, но это ненадолго, скоро они справятся: Гарри уже проверил и нашел в аптечке Мерлина необходимые препараты. Еда начинала аппетитно пахнуть, и несмотря на то, что Гэри явно не имеет аппетита, ему все равно обязательно понравится ужин. Харт сумел более-менее определить его предпочтения и потому не сомневался в этом.
Шагов спускающегося Эггси Харт не слышал из-за того, что шумела вода, да и сам он тихонько мурлыкал незамысловатый мотивчик себе под нос. Обернулся только когда юноша заговорил, и сперва хотел довольно жестко отправить его обратно наверх - сказано же было, оставаться там, - только предварительно дать таблетку, но не успел и слова сказать, остановленный признанием Эггси.
Гарри обернулся, вытер руки полотенцем и медленно положил его на стол. Эггси потряхивало от температуры, он был босиком, за что тоже стоило его отругать, но Гарри смотрел ему в лицо и думал, и пытался осмыслить.
Нет, он не хотел больше спорить. Не хотел отказываться от того, что ему действительно понравилось. Гарри попробовал быть благоразумным, однако Эггси не желает следовать этому благоразумию, тогда почему он, Гарри Харт, должен?.. В самом деле, они не собираются жениться друг на друге и усыновлять детей, верно? Подумав так, Гарри уже не понял, от чего отговаривал Эггси сам лично некоторое время назад.
- Да, Эггси, мне понравилось. Мало того, я давно хотел тебя поцеловать. Может быть, еще с того разговора в баре. И я рад, что твои желания совпали с моими. А теперь, когда мы это выяснили, будь добр - вернись в комнату и не смей больше и шага оттуда делать, тем более босиком.
Убедившись, что Эггси послушался и не требуется вести его в комнату за руку, как маленького, Гарри снова повернулся к плите и только тогда наконец позволил себе расслабиться. Признание далось ему легче, чем можно было представить, и чувствовать он себя тоже стал лучше. Вот как - он все время думал, что не интересует Гэри, что нравится ему только как наставник, как специалист, но в действительности мальчик имел и другие мысли. Это, без сомнения, было приятно. Это льстило Гарри, и он больше не думал о запретах, о разнице в возрасте, о прочих мешающих моментах.
Точнее, возраст все-таки был его слабым местом, но Гарри рассудил так - раз Эггси не придает этому значения, то и он не будет. А там, дальше, они уже посмотрят, что и как получится. Для начала все равно нужно поставить Эггси на ноги.
Еда еще готовилась, когда Гарри тоже поднялся наверх с большой кружкой противного молока и таблеткой. Он догадывался, что Эггси пить не захочет, но все же рассчитывал на благоразумие своего протеже, потому, вручая ему кружку и видя красноречивое выражение лица, сказал:
- Когда я вернусь, чтоб там уже ничего не было.
Хотелось верить, что Эггси не додумается вылить молоко в вазон или на улицу через окно.
Немного позже, переложив уже готовую еду на одно большое блюдо, Гарри поставил его на поднос, туда же добавил тарелки и приборы, небольшую соусницу с еще горячим содержимым, пару кусков хлеба - он был уверен, что к нему Эггси не прикоснется, - и на всякий случай бутылку воды. Понес все это наверх, в комнате Гэри поставил на стол и, взяв в руки пустую тарелку, чтоб ее наполнить,
- Выпил? - поинтересовался он, отыскивая взглядом кружку. - Теперь придется немного поесть. Мы сможем поговорить о нас, если захочешь, но только когда тебе станет лучше.

Эггси так настойчиво и несколько раз прямым текстом говорил Гарри, что он не ребенок и сам может справиться с такой трудностью, как простуда, что Гарри не смог этого не отметить. Как будто юношу слишком сильно волновало, как он выглядит в глазах Харта, кем для него представляется. С точки зрения Галахада, все было предельно ясно: если бы кто-то в "Кингсмен" держал Эггси за ребенка, ему бы даже миссию по выгулу собаки не поручили, не говоря уже о работе полноценного агента и месте за столом. Почему-то сейчас Эггси об этом вспомнить не мог, а Гарри предпочел не ссориться и не спорить, пропуская подобные пассажи мимо ушей и уделяя внимание всему остальному.
- Не удивлюсь, если ты и правда завтра будешь в полном порядке, но чаще всего симптомы длятся несколько дней, - голос Харта звучал нейтрально, партнер казался ему сейчас чересчур восприимчивым, особенно к проявлениям заботы, а потому дразнить его лишний раз не стоило.
Перед тем, как приступить к еде, Гарри познакомил Эггси с блюдом, рассказал вкратце о том, что это за мясо, как оно готовилось и из чего состоит соус - об этом говорить было приятно и безопасно, а еще у Гарри вошло в привычку вот так мимоходом объяснять Эггси какие-то вещи, которые могли бы пригодиться ему в будущем. Удобно, недолго, ненавязчиво - сплошные плюсы. К тому же, соусом он в самом деле гордился, и потому рассчитывал, что Гэри обратит на него особое внимание.
Под конец обеда Эггси выглядел уставшим, но по-хорошему, так, как должен выглядеть в такой ситуации. Он улыбался, Гарри записал это на счет соуса, и потом, когда Эггси улегся в кровать довольный, будто кот, Гарри уже знал, что совсем скоро он уснет. Хотелось, конечно, запихнуть в него пару таблеток и заставить хорошенько запить, но юноша наверняка начал бы протестовать, а это для здоровья окажется куда вреднее, так что Харт не стал и пробовать - просто собрал посуду на поднос и ушел, ногой прикрыв за собой дверь. Впереди у него было еще немного свободного времени, за которое он собирался поработать, но когда спустился вниз и сложил тарелки в посудомоечную машину, он понял, что работать совсем не хочется. Завтра должен был состояться какой-то разговор с Гэри - тяжелый или нет, длинный или нет, и думать Харт мог только о нем. Потому что ничего подобного, ни одного похожего разговора, в его жизни до сих пор не случалось.
Хорошо это или плохо? Гарри слишком трудно было оценивать эту сторону своей жизни. Он никогда не состоял в отношениях с другим агентом, с человеком, который знал бы его так близко. Да и не было у него, в общем-то, таких длительных отношений - эпизодические встречи, свидания для вида, секс ночью, а утром Гарри обычно уходил, не завтракая. Он знал правило: чем меньше людей знают тебя, тем лучше, и хотя физические необходимости порой диктовали свои законы, правило это Гарри соблюдал.
Но теперь случился Эггси, который априори стоит намного ближе всех остальных. С ним должны работать совсем другие порядки, а какие именно - еще не было известно.

Ночью Гарри один раз заглянул к Эггси в комнату. Двигался тихо, чтоб тот не проснулся, тронул пальцами его лоб, примерно пытаясь выяснить температуру. Потом ушел - вроде бы, все было в порядке, он спал очень крепко, так что даже не шевельнулся, не забеспокоился, и дышал без хрипов. Лоб, естественно, был теплым, но этого ожидать стоило. Гарри ушел так же тихо, как и пришел, решив не говорить Гэри об этом визите, чтоб тот снова не начал волноваться, будто его держат за ребенка.
С утра у Гарри было хорошее настроение. Он сходил погулять с собакой: щенка еще нужно было многому научить, натренировать, потому что пока его дисциплина оставляла желать лучшего. И если бы не срочная необходимость позаботиться об организации, Гарри уделял бы этому намного больше времени. Вернувшись и сняв поводок, Гарри прислушался: похоже, Эггси уже проснулся и был в душе. В первый момент захотелось подняться наверх и узнать, как он себя чувствует, но Гарри вовремя остановился, включил кофеварку и уселся за стол, чтоб просмотреть газеты, которые купил во время прогулки с Ричардом.
Именно за этим занятием застал его Эггси. Гарри улыбнулся ему, окинув взглядом: посвежевший вид, глаза совсем здоровые. Хорошо быть молодым - вот как быстро все проходит, наверняка если бы это Гарри заболел, то выздоровление изрядно бы затянулось.
- Верю, - ответил Гарри, складывая газету и проводя пальцами по сгибу. - Ты и выглядеть стал лучше. Будешь кофе?
Машина как раз закончила помол и запах теперь распространялся на весь первый этаж дома - Эггси просто не мог устоять, Гарри видел, какие взгляды он бросал в ту сторону.
- Захвати и мне, пожалуйста. И садись. Вчера перед обедом ты хотел поговорить, но потом уснул.
Он мог не начинать сам, мог сделать вид, будто все и так нормально, но оттягивать неизбежное Гарри не привык. Тем более он думал, что разговор пройдет неплохо, ведь основное они с Эггси успели выяснить вчера: они оба друг другу нравятся. Больше Гарри не собирался отговаривать юношу от того, чтобы тот имел с ним дело - у него все-таки на плечах есть своя голова, а завести служебный роман - это еще не значит жениться.
- Но если хочешь знать, я сказал вчера все, что думаю, так что... - он развел руками и взял у Эггси чашку. - Тот твой поцелуй был слишком неожиданным, я растерялся и сделал то, что мне в тот момент казалось оптимальным. За это прошу прощения. Переиграем, если хочешь. Можешь поцеловать меня прямо сейчас, когда мы оба уже знаем, кто и о чем думает.
Слова его были провокационными не просто так - Гарри в самом деле ощущал азарт и хотел, чтобы Эггси тоже им проникся.

Эггси был просто обворожительным. Гарри нравилось то, как он реагировал - если и смущался, то не давал эмоциям становиться во главу угла, а от прежних своих мыслей и желаний не отступал, хотя Гарри был довольно прямолинеен. Любой другой на его месте наверняка испытывал бы сильную неловкость, но Эггси не стал увиливать от темы, не искал завуалированное двойное дно в обращенных к нему словах, а просто принимал их на веру, как вполне уже взрослый мужчина.
Именно это покорило Гарри еще больше. Он изначально не думал, будто Эггси хочет коротких отношений, на один или несколько раз, он хотел видеть рядом с собой постоянного партнера, и сейчас Анвин был как никогда близок к тому, чтобы им стать. Взрослые суждения импонировали Харту куда больше, чем юношеский максимализм и энтузиазм, хотя этого у Гэри тоже было не отнять. Главное, чтобы удавалось сочетать все это без потерь и острых углов, и сейчас Харту казалось, будто Гэри вполне на это способен. А если нет, Гарри поможет ему, он ведь был и остается его наставником, даже несмотря на то, что Эггси получил полноценное звание агента.
- В плане поцелуев нет никаких отличий, - заверил Гарри. - Можно даже волосы трогать, не боясь испортить прическу.
Он шутил, но делал это с осторожностью, чтоб юноша не подумал, будто Гарри дразнит его или нарочно провоцирует. Прежде Харту никогда не приходилось говорить вот так прямо “поцелуй меня”. Все происходило больше само собой, когда целоваться хотелось, или был подходящий момент, или же это был секс, а секс предполагает поцелуи, если только ты не снимаешь где-нибудь шлюху. С Эггси выходило по-другому. С ним было куда интереснее, но и в то же время сложнее, хотя теперь, когда они разобрались в самом главном - в симпатии друг к другу, - сложностей должно было поубавиться.
Первое касание его губ Гарри встретил спокойно. Это была “проба пера”, Эггси наверняка хотел понять, какая его ждет реакция, и Гарри нарочно никак не отреагировал.
Нужно больше, юноша, я даже ничего не заметил, - вслух он этого не сказал, но едва заметно сощурил глаза, пряча улыбку.
А вот дальше - дальше был тот самый поцелуй. Гарри оказался не вполне готов к тому, что почувствует; от близости Гэри, от его осторожности и одновременной настойчивости теплело в груди, а еще там что-то сладко сжималось, и Гарри начинал думать, что это слишком хорошо, и что он мог получить все намного раньше, если бы только оставил морально-этические вопросы куда-нибудь подальше.
Гарри мысленно сказал себе, что не будет ничего делать, кроме этого поцелуя, потому он отвечал, держа руки при себе, только позволяя Гэри себя касаться - тот действовал совсем не скованно, видимо, поняв, как работают поцелуи с мужчинами. Гарри оказалось приятно ощущать его руки у себя на лице, они по-собственнически держали, как будто страхуя на случай, если Харт захочет отвернуться. Но он, конечно, не хотел - зачем, если ему все очень даже нравится?
А вот к тому, что в какой-то момент Гэри легко соскользнет со своего стула и окажется прямиком на коленях Гарри, тот оказался не готов. Дыхание сразу перехватило от ощущения его веса и жаркой близости, объятия стали крепче, не реагировать на них Гарри уже не мог, несмотря на все свои установки.
Похоже, Эггси решил его переиграть.
Гарри положил руки на его бедра, но почти сразу убрал и переместил на талию, обнимая Гэри и не разрывая поцелуя. Он думал о том, что кое-чего Эггси может и испугаться с непривычки - все-таки целовать мужчину это одно, а ощущать, как это самый мужчина всюду тебя щупает - совсем другое. Он слегка погладил Гэри по спине, чувствуя, как тот беззастенчиво прижимается ближе: по-видимому, о страхе и всем подобном здесь думал только Гарри. Неужели Эггси настолько доверял ему?
- Гэри, - поняв, что уже практически дошел до границы, Гарри отстранился, посмотрел юноше в лицо, но не серьезно и без прежней категоричности. - Если будешь так делать, я могу и не сдержаться, а нам нужно чуть больше времени, чтоб познакомить тебя с нюансами отношений между мужчинами, прежде чем я смогу трахнуть тебя на этом столе, - он сохранял одну и ту же спокойную интонацию, как будто говорил вовсе не о перспективе отыметь Эггси в столовой дома Мерлина. - Или нужно хотя бы заглянуть в аптеку. Я должен объяснять, для чего именно, или этот момент тебе понятен?
Все это он говорил, не выпуская Эггси из объятий; Гарри обладал отменной выдержкой, но даже ему казалось, что еще минута-другая, и от терпения не останется и следа.

По словам Эггси не всегда легко бывает понять, когда он серьезно говорит шутливые вещи, а когда - шутит с серьезным лицом. Гарри привык всегда оставлять второй вариант на случай, чтоб он не стал для него сюрпризом, но сейчас Анвин касается тех вещей, которые Гарри воспринимает намного ближе, чем все остальное, потому что это - личное. Впрочем, нетрудно поверить, что Гэри действительно способен прямо перед важной встречей учудить что-нибудь такое, что обязательно будет выглядеть неприлично, нарушать нравственные устои, а еще обязательно будет нравиться им обоим.
- Буду, - признал Гарри. - Появляясь в обществе, джентльмен должен выглядеть подобающе.
А наедине можно делать что угодно, именно поэтому Гарри не возражал против того, как тесно прижимается к нему тело Эггси. Он обнимал его и думал над тем, что в это не так просто поверить. Харт прекрасно знал, насколько сам хорош и привлекателен, мальчики в клубах всегда были не против провести с ним время, но они вряд ли задумывались больше, чем об одной ночи, а Эггси уже доказал, что его не интересует дружба на один раз. К тому же, внешний вид - это одно дело, а вот характер - совсем другое. Гарри был не самым удобным по части совместного проживания, он любил порядок и правильность, любил график и распорядок, все те вещи, которые юноши вроде Эггси не могут выносить. Конечно, Гарри попытается придержать свой снобизм, он попробует уступать Эггси там, где разногласия не будут принимать принципиальный оборот, но этого наверняка мало.
А еще - об этом невозможно думать, когда кто-то вот так к тебе прижимается.
И как Гарри вообще смог предположить, будто Эггси послушается его сейчас, когда наконец получил то, чего хотел? В представлении Харта еще полминуты назад все было логично - им нужно поближе изучить предпочтения друг друга, понять, кому что нравится, кто на что готов, и уже потом оказаться в постели. Эггси, похоже, не только не хотел все это изучать заранее, но и даже от постели мог отказаться - стол, о котором Гарри упомянул просто к слову, вполне ему нравился.
— Вам придётся объяснить мне.
Гэри вновь его поцеловал, и Харт прижал ладони к горячей спине. Как давно он не целовался вот так просто? Как давно у него не было человека, с которым вообще хотелось бы целоваться? До сих пор он довольствовался теми самыми мальчиками из клубов, и никого не хотелось оставить с собой дольше, чем до утра, а то и еще раньше уйти самому, если дело происходило не в его доме. О том, чтоб целовать их в губы, Гарри и подумать не мог: вряд ли бы они разрешили, да и какой смысл?
Какой вообще смысл у поцелуев?
Сейчас, например, было приятно. Даже не столько от того, как губы Гэри касались его собственных губ, не от того, что делал его язык во рту у Гарри, а потому, что это был именно тот человек, с которым целоваться хотелось. Гарри понял, что хотелось не только этого - он хорошо представлял Эггси своим любовником. Эти небольшие касания, короткие поцелуи, этот уровень откровенности. Возможность не придумывать повод для того, чтоб пригласить в ресторан или на прогулку. Да и масса других возможностей - они, черт возьми, и так живут в одном доме.
Гарри с удивлением смотрел за тем, как Эггси достает аптечку и ставит ее на столе. Это - не аптечка Мерлина, потому что Гарри лично наполнял ее всем, что считал необходимым иметь в доме. Здесь были презервативы, но не было смазки: это все-таки вещь индивидуальная, а в тот момент Харт не мог даже предположить, что однажды она понадобится не кому-нибудь одному из них, а одновременно обоим.
Касание пальцев Гэри к паху моментально получило ожидаемую реакцию. И дело тут было не в одной только физиологии, но и в том, как Эггси сейчас выглядел со стороны. Он был очень красивым, легким и откровенным, находчивым, он был уверенным и знал, что ему нужно. Сомнения тут присущи были только Гарри, а Эггси с легкостью отмел все, что ему мешало, и к тому же дразнил Харта так изысканно, что тот невольно восхищался.
- Что ж, - Гарри перевел взгляд на аптечку, принимая правила игры. Одну руку он положил на крышку, откидывая ее, зато вторую устроил на щиколотке Гэри, скользнув пальцами в брючину и коснулся голени. Кожа под пальцами была горячей и покрывалась мурашками - каким бы расслабленным Эггси не выглядел, а его тело выдавало истинные ощущения на раз. - В идеале партнеры принимают душ перед тем, как заняться сексом, однако в случае, если в наличии презервативы, а оба партнера готовы поддаться моментальной страсти, это не обязательно, - пальцы Гарри нащупали картонную упаковку сбоку и вытащили ее из аптечки. - Презервативы у нас есть. - Еще и подходящего размера, все-таки Гарри сам их покупал. - Кроме этого необходимо использовать лубрикант для того, чтоб облегчить процесс и никого не травмировать. Есть разные виды - с запахом, эффектом прохлады, обезболивающим эффектом, однако здесь трудность: у нас в наличии лубриканта нет. - Теперь уже Гарри смотрел серьезно, однако его пальцы, проскользившие по голени Эггси чуть выше, ласково поглаживали его кожу. - Пренебрежение лубрикантом может вызвать совсем не те ощущения, на которые рассчитывается, Эггси, и для первого раза экспериментировать я бы не рекомендовал.
Он подался вперед и поцеловал Эггси в колено, а потом снял с себя его ногу и встал, но вместо того, чтоб отойти, остался рядом. Вряд ли ему удастся смутить Эггси тем, что он теперь стоит между его ног, но попытаться стоит.
- Аптека неподалеку, - поглаживая Гэри по бедру, сказал он. - Кому-то придется идти, если мы не хотим ограничиться пэттингом, - ...милый, - Эггси.

Отредактировано Harry Hart (2018-06-22 09:50:37)

До какого-то момента Гарри еще в самом деле рассчитывал, что Эггси прислушается к его словам и захочет сделать все так, как полагается. Похоже, он просто не принял во внимание молодость Эггси, которая означала одновременно и острые и очень яркие порывы, категоричность мышления и наплевательское ощущение к собственному организму. Гарри чуть склонил набок голову: он буквально уже сейчас видел, как неприятно может быть Эггси в следующие несколько дней, если не удастся заставить его потерпеть. И, конечно, он сразу понимал - не удастся. А, значит, Эггси придется получить новый опыт, хочет он того или нет.
Гарри не хотелось причинять Эггси боль, особенно сейчас, когда тот так трогательно прижимался лицом к его плечу. Реакции Гэри были непосредственными, открытыми, и Гарри с трудом верил в то, что этот юноша действительно с ним и хочет его - он не припоминал, был ли у него когда-то раньше такой любовник. Такой, которого хотелось не только разложить на кровати, но хотелось вообще, в целом. За которым было бы приятно наблюдать, слушать, даже просто смотреть на то, как он двигается, делает что-то, просто сидит.
У Харта было ощущение, словно он борется с самим собой. Эггси медленно расстегивал его рубашку, и Гарри это безумно нравилось. Осторожные пальцы, расширенные зрачки, горячее дыхание… Сердце у Харта неистово колотилось, а каким образом удается держать себя в руках - он не понимал и сам.
Еще оставался некоторый подсознательный страх - вдруг Эггси одумается, испугается, или что еще ему в голову стукнет? Предпосылок для таких мыслей не было, Эггси был очень жаден до прикосновений, прижимался пахом, так что Харт хорошо чувствовал, что он возбужден, но…
Гарри уже чувствовал, что Эггси принадлежит ему, и даже в воображении представлять, как он это теряет, Харт не хотел.

От звука голоса Эггси его обдало новой горячей волной. Гарри прижал к себе юношу сильнее, огладил ладонями его спину, такую твердую и теплую, и на миг зажмурился - похоже, он был влюблен. Или стал влюбленным только что.
- Пойдем наверх, - сказал он и, чтоб Эггси не начал снова возражать и противиться, как было во время упоминания аптеки, добавил: - Это не обсуждается.
Размыкая объятия, он провел ладонью по загривку Эггси, впутался в волосы и чуть сжал короткие пряди у корней. Гарри уже начинал чувствовать себя его любовником, и это ощущение затапливало с головой и нравилось ему, как ничто другое.
Гарри пропустил Эггси вперед просто из вежливости, но уже не мог игнорировать то, что есть между ними, потому, поднимаясь по лестнице следом за перешагивающим через одну ступеньку юношей, Харт не мог отвести взгляда от его спины, задницы и ног. И уже воображал себе его без одежды - Эггси прекрасно сложен и силен, и наверняка очень красив.
В начале коридора второго этажа Харт не выдержал, по пути к спальне снял рубашку, расстегнул ремень, а потом уже оказался рядом с Эггси и оттянул воротник его футболки, обнажая плечо и ключицу, целуя светлую кожу. Очки мешались, но Гарри не обращал на это внимания: он как будто наконец получил то, чего давно хотелось, и теперь наслаждался этим, пробовал на вкус и запах, трогал руками, исследовал.
Когда на Эггси совсем не осталось одежды, Гарри чуть замедлился, а потом даже отстранился на расстояние вытянутой руки, чтоб посмотреть на него впервые вот так, когда тот был полностью обнаженным, заведенным, когда хотел, чтоб Гарри не просто был рядом, а взял его. Харт провел руками по крепкой груди Эггси, по твердому животу, потом по бедрам и снова вверх, на обратном пути задевая член как будто невзначай, по нерасторопности - но улыбался он при этом совершенно однозначно.
- Ложись на кровать, - Гарри пальцами погладил лицо юноши. - Продолжим этот урок.
Ему хотелось сделать с Эггси все и сразу. Столько мыслей, расходящихся в разные стороны, столько вариантов… Такое поле для действий - стоит только один взгляд бросить на тяжело поднимающуюся грудь Эггси, на бьющуюся пульсом вену на шее.
Гарри дышал так же, и пульс его был так же суматошен.
Он подошел ближе, снова прикоснулся к телу Эггси, услышал его стон и сжал зубы: тише. Успокоиться. Нельзя просто нагнуть девственника и трахнуть - хоть о какой-то подготовке Гарри должен подумать, он же взрослый мужчина, в конце концов!..
- В будущем всего этого можно будет избежать, но сейчас - нет, - объяснил Гарри, доставая из прикроватной тумбы один из тех тюбиков крема, без которых Харту вряд ли удалось бы так быстро восстанавливать цвет кожи после появления там синяков. Сев на кровать рядом с Эггси, Гарри погладил его бедра по внутренней стороне, согнул в колене его ногу и поцеловал почти там же, где и в прошлый раз, снова вызывая стон. - Расслабься, Гэри. Доверяй мне, но не торопи, - и он открыл тюбик, выдавливая изрядное количество крема себе на пальцы.